Романов Алекс. Королев (текст не вычитан)

решит всех проблем. Я пришел к выводу, что надо, не теряя времени, откинув в
сторону прежнее решение, направить усилия на разработку межконтинентальной
машины, способной достигать любой точки земного шара. Подчеркиваю: любой. Мы
с товарищами подсчитали: на новое изделие потребуются почти такие же затраты
сил, средств и времени, как на Р-3. Надеюсь, высокое совещание меня
поддержит.
- Это только ваше мнение или и Совета главных конструкторов? - спросил
Рябиков сердитым голосом.
- Мнения наши по ряду позиций разошлись, поэтому я вынес свою точку
зрения на обсуждение данного совещания.
- Через год вы нам скажете, что у вас родился куда более лучший вариант
ракеты, чем нынешний, - раздался голос представителя машиностроительного
министерства Томилина. - По мне лучше держать в руках синицу, чем ловить
журавля в небе. Я категорически против предложения товарища Королева.
Министерство, в частности, наш Главк определил смежников, подготовил план
обеспечения КБ всем необходимым для реализации всех заданий. Надеемся, что в
ближайшие три года ракета Р-3 встанет на вооружение Советской Армии.
14 А. Романов 209

Все вопросы в этом плане согласованы уже с Министерством обороны.
- Да, это так, - поддержал Неделин. - На первый взгляд ломка всего и
мне нежелательна...
Его перебил кто-то из членов комитета, обращаясь к Королеву:
- Перестаньте отвлекать государственные средства на ваши фантазии.
Вероятно, новый проект, как вы считаете, поможет развитию науки. Но деньги
дает не Академия наук. И так уже ни один полет не обходится без научных
приборов. Запускаете специальные геофизические ракеты. Животные у них,
видите ли, летают. Биологические эксперименты, геофизические опыты. А это
все деньги, народные деньги.
- А я только о народном благе и думаю, - раздражаясь, ответил Сергей
Павлович и продолжил, обращаясь к Неделину: - Митрофан Иванович, поверьте, я
понимаю вас, согласен и с товарищем из промышленности. Мне спокойнее жить,
продолжая разработку Р-3. Через некоторое время мы предложили бы новый
вариант ракеты, той, за которую ратую сегодня. И никто меня за это не осудил
бы. Но ведь это двойной, тройной расход средств и материалов и потеря
времени. А время ныне дороже денег. Понимать бесперспективность Р-3 и как ни
в чем не бывало продолжать работать над ней?! Это равносильно предательству.
Это но по мне...
- АО чем вы раньше думали? - бросил Рябиков.
- Может, вы, Василий Михайлович, объясните, почему вначале на
вооружении современных армий появилось гладкоствольное ружье, потом нарезная
винтовка, и, наконец, перед началом второй мировой войны с трудом пробил
путь к нашему советскому солдату автомат. Творческий процесс - это решение
задач со многими неизвестными. Но если мы понимаем, что государству
выгоднее...
На полуслове Королева резко оборвал Малышев.
- Что такое государственные интересы, мы знаем не хуже вас, а может, и
лучше. А знаете ли вы, товарищ Королев, что существует государственная
дисциплина?..
- Вячеслав Александрович, - выждав паузу, вмешался Устинов, - Королев
внес только предложение. Наша воля с ним согласиться или не согласиться.
- Да за одно такое предложение в годы войны голову снимали, -
распалился Малышев. - Решение правительства, видите ли, для Королева не
закон?


- Да, и в авиации подобные случаи бывали, - заметил Устинов. - Рядом с
одной хорошей машиной порой появлялась другая, лучшая. Она-то и шла в серию.
- Хорошо, - смягчился Малышев. - Вы что же, товарищ Устинов, полагаете
поддержать Королева? Он намерен жить по принципу "что хочу, то и ворочу". Не
выйдет! Правительственное решение никто не отменял, и за выполнение его
несете и вы ответственность. Обязываю вас работу, товарищ Королев, над Р-3
продолжать.
- Я отказываюсь, Вячеслав Александрович, - выдержав жесткий взгляд
Малышева, ответил Королев. - Повторяю: это негосударственный подход к делу.
- Вот как! Он отказывается, - окончательно вышел из себя Малышев. -
Незаменимых людей нет. Найдем другого.
Обстановка на совещании накалилась до предела.
После В. А. Малышева никто выступать не решался. Вопрос неясен и
противоречив. Прав Малышев, требуя продолжения работ по Р-3, утвержденной
самыми высокими инстанциями в стране. Но убедительны и доводы Королева, не
желавшего продолжать разработку, по его уверению, морально устаревшего
объекта.
Королев огорчился, что отмолчался Неделин. Сергей Павлович понял,
однако, что он проявил ненужную само-у бренность, что зря не посоветовался с
заинтересованной стороной и внутренне усмехнулся, вспоминая слова рабочего
Хромова: "Гнись, гнись, если любишь дело... Добьешься, выпрямишься, и никто
тебя больше не согнет..." "Не послушался я тебя. Учту ошибки".
- Дальнейшее обсуждение вопроса считаю бесполезным, - сказал В. А.
Малышев и встал из-за стола.
Вернемся, однако, в начало 1952 года, к важнейшей странице биографии С.
П. Королева, преднамеренно опущенной, чтобы не нарушать последовательность
рассказа о его конструкторской деятельности. Странице, как животворный луч
солнца высветившей духовную суть Королева и вызвавшей к действию новые, еще
не использованные силы его могучего творческого потенциала.
Коллектив Особого конструкторского бюро НИИ готовился к общему
собранию. Партбюро решило, что с докладом о ходе работ выступит Главный
конструктор С. П. Королев. Он не возражал.
- Хочется, чтобы вы сделали общий анализ. Не стесняйтесь говорить о
недостатках. О перспективах
14* 211

обязательно, - советовал докладчику секретарь партбюро ОКБ Д. И.
Козлов. - И об очередных задачах ком-' мунистов.
- Принято, - ответил Сергей Павлович. - Вот только насчет задач
коммунистов, Дмитрий Ильич, не могу. Не с руки мне, беспартийному.
Козлов грустно улыбнулся и, выйдя из-за стола, сел рядом с Королевым.
Помолчал.
- Никак не могу представить, что наш Главный вне партии. Да и по делам,
по ответственности вы - коммунист, хотя и без партийного билета.
Вошел Б. А. Строганов, член парткома НИИ.
- Не помешаю?
- Садись, садись, Борис Александрович, вовремя зашел, - пригласил
Козлов. - Разговариваем с Сергеем Павловичем о партии.
Королев молчал. Он не раз думал об этом. Готовился к подобному
разговору. Всеми своими помыслами и делами он всегда был с партией. Но
что-то удерживало его от этого шага. Ему казалось, просить о приеме в партию
- значит навязывать себя ей... Если он заслужит, то...
- Я всеми помыслами с партией. Но мое прошлое... Придя к себе в
кабинет, Сергей Павлович долго не мог сосредоточиться на делах. Для него,
требовательного к себе человека, решение стать коммунистом означало сделать
в жизни исключительно важный шаг. Ничто не ценил он больше всего, как
доверие к человеку. И сам он, испытавший превратности судьбы, в каждодневной
практике придерживался этого правила. Разговор о вступлении в ряды ВКП(б)
был для него тем целебным бальзамом, который как бы окончательно залечивал
давние душевные раны.
В НИИ в 1952-1953 годах входило несколько конструкторских и
производственных подразделений, в каждом из них партийные организации,
возглавляемые партбюро. Все их объединял партком НИИ, которым руководил М.
Г. Медков, недавно перешедший на работу в институт. По заведенному порядку
Д. И. Козлов пошел к Модкову, чтобы сказать о намерении коммунистов принять
в свои ряды Главного конструктора КБ. Парторг ЦК плохо еще знал людей, почти
не встречался с беспартийным Королевым и дал было "добро" на прием его
кандидатом в члены партии, но, услышав "про 1938 год", изменился в лице.


- Да вы, товарищ Козлов, в своем уме?! Кого хотите протащить в партию?
Что, у нас нет более достойных? - Взвинтившись, Медков уже не говорил, а
кричал. - Нет, я своим партбилетом дорожу. - И уже бесповоротно: - Партия
обойдется без врагов народа, хотя и бывших...
Д. И. Козлов понял, что дальше продолжать разговор бесполезно, но не
сдался и пошел посоветоваться с членом парткома, директором НИИ К. Н.
Рудневым, человеком принципиальным, да и к тому же уважавшим талант и
энергию Королева, оказывавшим ему в работе всяческую помощь и поддержку.
Выслушав парторга, Руднев задумался. Он не раз встречался со
сверхбдительными людьми, подобными Мед-кову, знал их силу, но все-таки
решился.
- А как с рекомендациями? - спросил он, - время-то непростое.
- Не поставить бы нам, Константин Николаевич, в ложное положение
Королева, - засомневался Козлов. - Подрежем ведь человека под корень. И все
же рекомендацию я ему дам.
...В начале марта 1952 года Королев получил рекомендации от коммунистов
и подал заявление в парторганизацию ОКБ с просьбой о приеме его кандидатом в
члены партии. Этот шаг Королева связан с именами коммунистов, знавших его по
совместной работе от пяти до двадцати лет. Дать в пору культа личности
рекомендацию в ряды ВКП(б) бывшему "врагу народа" - зна- чило совершить не
только нравственный, но и политический акт, непредсказуемый по своим
последствиям. II этот смелый акт исполнили Ю. А. Победоносцев, работавший с
Сергеем Павловичем еще в ГИРДе и РНИИ, Д. И. Козлов, встречавшийся с ним в
1946 году в Германии, А. М. Пронин, участвовавший вместе с Королевым в
испытаниях первых ракет в Капустином Яру, коммунисты И. М. Рябов и И. В.
Лавров, по нескольку лет работавшие в ОКБ. Их рекомендации и сейчас поражают
единством точки зрения на С. П. Королева, как человека незаурядного,
преданного интересам Родины, объективностью. "Товарищ Королев своими
знаниями и опытом во многом способствовал коллективу ОКБ добиться
значительных успехов в деле укрепления нашей Родины" (Д. Козлов), "Королев
отдает максимум энергии на укрепление могущества нашего государства", -
пишет И. В. Лавров. Тут же он дает совет: "Больше уделять


внимания воспитательной работе среди коллектива, особенно среди
руководства ОКБ и своих ближайших помощников", "Товарищ Королев очень любит
свою работу и отдает ей все силы и знания. Переживая глубоко даже небольшую
неудачу, не опускает руки, а, наоборот, еще энергичнее ищет правильного
решения задачи... Будучи вспыльчивым человеком, тов. Королев иногда бывает
не совсем тактичен в своих разговорах с подчиненными" (А. Пронин),
"...Будучи чрезвычайно твердым в отстаивании и проведении в жизнь своей
линии, товарищ Королев нередко встречал энергичный отпор и сопротивление. На
этой почве у него возникали конфликты с отдельными товарищами. Однако
товарищ Королев всегда оставался последовательным и принципиальным в
намеченном им решении того или иного вопроса" (Ю. Победоносцев).
Вопреки мнению Медкова, коммунисты 12 марта на заседании партбюро, а 18
марта на своем партийном собрании ОКБ единогласно проголосовали за принятие
Главного конструктора в свои ряды. Однако такое решение пришлось не по нутру
Медкову, и он решил добиться своего, полагая, что ему удастся склонить
членов парткома НИИ к отмене решения партийного собрания ОКБ.
На заседании парткома НИИ 28 марта присутствовал партийный актив. После
того как зачитали рекомендации, Королеву предложили рассказать свою
биографию. Сергей Павлович интуитивно чувствовал, что вокруг его приема в
ряды партии идет какая-то закулисная возня, да и к тому же до него дошли
слухи о недоброжелательности к нему отдельных членов парткома.
Негромко, но чтобы все хорошо слышали, Королев начал говорить,
сдерживая охватившее волнение. Он повторил, по существу, из слова в слово
некогда написанную им автобиографию:
- С 1929 года после знакомства с К. Э. Циолковским и его работами, -
сказал Сергей Павлович, - начал заниматься ракетами. Вначале руководил на
общественных началах одной из первых групп по ракетной технике, бывшим
ГИРДом, а затем перешел на постоянную работу в этой области. Имею за период
до 1951 года сорок работ - научных трудов и проектно-конструктор-ских
разработок по авиации и специальной технике. В 1947 году избран
членом-корреспондентом Академии артиллерийских наук по IV отделению.


Не скрыл Королев, что в 1938 году его необоснованно репрессировали, во
время войны работал на оборонных заводах, в 1944 году освобожден со снятием
судимости.
Именно этих слов с нетерпением ждал Медков.
- Но позвольте, это не реабилитация, - словно по команде прорвал
Королева кто-то из членов парткома. - Мне известно, что в 1944 году
специальным указом досрочно освобождались все заключенные, работавшие на
оборону. Тут что-то не так.
Для многих членов парткома этот факт в жизни Королева оказался
неожиданным. Кое-кто из них поторопился с предложением посоветоваться в
инстанциях. Кто-то в душе решил воздержаться при голосовании, а кое-кто
мысленно упрекал рекомендующих в необдуманном шаге... Наступила гнетущая
тишина.
Такого поворота Королев не ожидал. Он сидел, опустив массивную голову,
которую преждевременно посеребрила седина, стиснув до боли зубы.
Мертвенно-бледное лицо его казалось каменным. Лишь на висках в венах, словно
пытаясь вырваться наружу, неистово билась кровь. Глаза то вспыхивали, то
гасли. Нервы начали сдавать, сердце учащенно билось. Королев попытался
встать, чтобы уйти. Сидевший позади него А. М. Пронин с силой посадил его на
место.
- Сиди, - властно прошептал он, - сиди. Королев подчинился. Сидел,
отрешившись от всего, что происходило вокруг. Не слышал, как заговорил
Константин Николаевич Руднев, директор НИИ. Он сообщил членам партбюро,
что вопрос о приеме Королева в партию рассматривался в нужных партийных
инстанциях.
- Как член парткома, - негромко заключил Руднев, - я советовался и в
Центральном Комитете партии. Там дали "добро". Между прочим, один из
секретарей ЦК сказал примерно так: "Я бы тоже дал Королеву рекомендацию, да
опоздал. У него уже есть одна такая, что я позавидовал - боевая ракета его
конструкции. Она лучшая оценка его деятельности. Побольше бы нам таких
коммунистов".
После такого убедительного разъяснения К. Н. Руднева все члены парткома
высказались за прием Королева кандидатом в члены партии. Мытищинский горком
ВКП(б) утвердил решение парткома. Вскоре С. П. Королев получил кандидатскую
карточку No 10012568.
Через год, 15 июля 1953 года, коммунисты ОКБ принимали С. П. Королева в
члены партии, переименован-


ной к тому времени из ВКП(б) в КПСС. Сергей Павлович и на этот раз
сильно волновался. Но все шло хорошо, один за другим выступали
рекомендующие, справедливо оценивали его конструкторскую деятельность,
высказывали доброжелательные советы, все отмечали, что С. П. Королев активно
участвует и в общественной жизни и что за время кандидатского стажа
значительно вырос как руководитель ОКБ и коммунист...
...Собрание течет ровно. Сергей Павлович обрел спокойствие, ответил на
все вопросы. Но в тот момент, когда председательствующий хотел было
покончить с ними, из зала раздался вопрос, которого больше всего не желал
Королев: "Дожил чуть ли не до пятидесяти лет, а о партии подумал только
сегодня".
- Разрешите ответить мне, - попросил слова рекомендующий А. М. Пронин.
- Как-то на стартовой площадке, когда закончились комплексные электрические
испытания ракеты Р-2, я оказался рядом с Сергеем Павловичем. Беседовали о
текущих бытовых делах экспедиции. В том, 1948 году в этой экспедиции я был
парторгом. И прямо спросил Королева: "Сергей Павлович, почему вы не
вступаете в партию?" Королев ответил мне тогда: "Если говорить откровенно, о
вступлении в партию давно думаю". - "Так в чем же дело?" - поинтересовался
я. "В партию надо прийти с чем-то, а но просто с одним заявлением. Вы
понимаете меня?" - "Да, кажется, понимаю", - ответил я. На этом разговор наш
и закончился. Вот прошло несколько лет, и я с удовольствием даю Королеву
рекомендацию в члены партии. Позвольте мне напомнить несколько строк из моей
рекомендации: "Обладая большим техническим кругозором и хорошими
организаторскими способностями, товарищ Королев сумел создать и воспитать
высококва-лицифированный дружный коллектив,' который под его руководством
уверенно решает ряд новых проблем по новой технике".
"Общее собрание коммунистов ОКБ НИИ единодушно проголосовало за
принятие Королева в члены партии. Вслед за парткомом это решение утвердило
бюро Мытищинского горкома партии".
Гордость и счастье переполняли сердце Сергея Павловича. Он понимал, что
с него навсегда снято грязное пятно, брошенное злопыхателями в 1938 году. И
он по праву считал, что в глазах общественности его доброе имя гражданина
навсегда и полностью восстановлено.


"Это важно не только для меня... Нельзя забывать о Наташе. Тень, павшая
на родителей, падает и на их детей. Такова жизнь... Но, к счастью, несмотря
на тяжелые испытания, которые все мы вынесли за минувшие годы, - подумал
Королев, - ни на один миг наша Родина по оставляла заботу о ней. Как ни было
трудно, но она росла и училась, и жизнь для нее была светлой. Помни об этом,
Наталка, и всегда люби наш народ и землю, на которой ты выросла. Этого я
тебе желаю во всем и всегда!" Сергей Павлович невольно усмехнулся: "Да ведь
я, кажется, повторяю про себя слова письма Наташе, посланного к
совершеннолетию?!"
В "Деле No 1274 по приему в члены КПСС тов. Королева С. П." хранится
ныне ставший историческим "Протокол No 45 заседания Мытищинского ГК КПСС от
ti августа 1953 г.". Заключительные его строки: "Утвердить решение
парторганизации. Принять тов. Королева С. П. в члены КПСС, установив
партстаж с июля 1953 года". ...В назначенный день и час получения партийного
билета С. П. Королев в горком партии не явился. Что случилось? Такого еще не
бывало. Короткая приписка, сделанная от руки на протоколе, дает ответ:
"В командировке. Выписан партийный билет No 1063534. 20/VIII 1953 г.".
Что за неотложная командировка помешала Сергею Павловичу в названный
день получить желанный партийный билет? Буквально через несколько дней после
приема Королева в партию он вместе с членами Совета главных конструкторов
выехал на полигон, в Казахстан, па испытания первой термоядерной бомбы.
Поездке предшествовало совещание, на котором окончательно сформулировали
общие требования к транспортным средствам доставки атомных зарядов на
различные расстояния, определили первоочередные задачи, связанные с
модернизацией стратегических и долгохранящихся оперативно-тактических
баллистических ракет дальнего действия Р-5 и Р-11 для доставки боезарядов
нового типа. В частности, выявилась необходимость внести изменения и в
разрабатываемую в те годы межконтинентальную ракету, способную нести ядерную
бомбу более значительной массы.
На рассвете 12 августа 1953 года в присутствии руководителей партии и
правительства, Советской Армии был произведен сброс с самолета водородной
бомбы над специально оборудованной позицией. Наблюдали взрыв из


специального убежища. Яркий ослепительный свет, страшный грохот, и
грибообразное облако, медленно вырастая на глазах членов государственной
комиссии, поднялось в атмосферу.
На месте металлической башни образовалось широкое углубление в виде
тарелки. Башня исчезла вместе с бетонным основанием. Металл и бетон
испарились. Почва вокруг превратилась в спекшуюся стекловидную массу,
желтую, испещренную трещинами, покрытую оплавленными комками. Разрушенные и
отброшенные танки, орудия, опрокинутый паровоз, снесенные взрывной волной
бетонные стены, сожженные деревянные постройки. Дальше от эпицентра -
обугленная земля. На ней - беспомощные птицы. Свет разбудил их, они
взлетели, но излучение спалило им крылья и выжгло глаза.
Все это видел С. П. Королев и не мог принять ни сердцем, ни разумом
того, что когда-нибудь подобное оружие снова может быть кем-то пущено в ход
против человека.
- Это же чудовище, - наконец вымолвил он. - И такое американцы...
Против мирных японских городов! Большего преступления мир не знал, - гневно,
прерывисто заговорил Королев.
- Да, это ужасно, - согласился Игорь Васильевич Курчатов, показывая на
обезображенную взрывом территорию полигона. - Вы знаете, Сергей Павлович,
так хочется как можно скорее достижения атомной энергетики использовать в
народном хозяйстве. Энергия атома - это энергия созидания. Вот ведем
строительство атомной электростанции. Вы знаете, при умелом использовании
какие огромные блага от них получит человечество! А сейчас, - Курчатов на
минуту задумался, нервно погладил редкую 'бороду, посмотрел на опустошенный
после взрыва район и с горечью сказал: - Силы разума против сил разума. Да,
это ужасно!-
- Нам это "чудовище" надо разместить на ракете и четко управлять им.
Это ваша задача. Ближайшая! Американские вояки уже разработали план атомной
войны против нас. Названы конкретные цели поражения, - добавил
присутствовавший здесь маршал Жуков.
- И чем раньше соединим бомбу с ракетой-носителем, тем лучше, Сергей
Павлович, - снова включился в разговор И. В. Курчатов. - Мы не имеем права
допустить атомного преимущества над нами. Надо торопиться, враги не будут
дожидаться, пока мы освоим новый


вид оружия. Там, за океаном, готовят, кажется, еще не один сюрприз, -
добавил Игорь Васильевич, - ну, да мы тоже не спим. Но дел впереди уйма.
- За нами дело не станет, Игорь Васильевич, - ответил Королев. -
Сделаем что надо и в срок.
- Не торопимся мы что-то с новым полигоном, -' вставил М. И. Неделин. -
А надо бы!
- Вот и торопитесь, - словно команду отдал ему Г. К. Жуков.
Д. Ф. Устинов, М. И. Неделин, С. П. Королев, другие представители
научных и производственных организаций в конце 1953 года подготовили для ЦК
КПСС и Совета Министров СССР записку, в которой обосновали необходимость
строительства второго ракетного полигона - ракетодрома, дали примерную его
характеристику. Совет Министров СССР рассмотрел проектное задание на
строительство этого полигона. Возведение его возлагалось на военных
строителей, ответственным назначался М. И. Неделин.
...Инженер-подполковник А. А. Ниточкин явился в точно назначенное время
- в восемь утра. Приемная заместителя министра обороны СССР маршала
артиллерии М. И. Неделина была пуста. Адъютант маршала спросил:
- Вы подполковник Ниточкин?
- Так точно.
- Вас ждут. - И открыл дверь в кабинет. Маршал стоял у большой карты
Советского Союза, внимательно рассматривая ее...
- Проходите, - пригласил Неделин.
Ниточкин сел, выжидающе посмотрел на Неделина. Митрофан Иванович еще
раз взглянул на бумагу, что лежала на столе. Это была выписка из личного
дела Алексея Алексеевича Ниточкина.
- Подполковник Ниточкин! Вас в числе других специалистов рекомендовали
мне как человека, способного возглавить группу по разработке нового
ракетного полигона. Необычного. Такого нет у нас и тем более за границей. Но
мы уверены, что вы справитесь. Вы ведь уже проектировали полигон в
Капустином Яру.
- Так точно, товарищ маршал.
- Ну, что скажете, Алексей Алексеевич?
- Когда прикажете приступить к работе, товарищ маршал?


- Считайте, что уже приступили, - в том же тоне ответил Неделин.
В этот момент раздался телефонный звонок. Маршал взял трубку.
- Неделин... Так точно. Разрешите доложить... Слушаюсь... Так точно, -
положил трубку на рычаг телефона. - Маршал Жуков звонил. Поторапливает. Так
что дело за вами. Вот вам телефон главного заказчика. - И, передав Ниточкину
листок бумаги, посоветовал: - Свяжитесь с Королевым в ближайшие донь-два. И
прошу - никаких других дел. Сегодня главное дело ваших людей - это.
Во второй половине следующего же дня инженер-подполковник Ниточкин
вошел в маленький рабочий кабинет Главного конструктора баллистических
ракет. Королев был не один. Возле стола сидел бритоголовый человек в звании
полковника и читал какую-то бумагу. Сергей Павлович вышел из-за стола,
поздоровался за руку с Ниточкиным, а потом обратился к полковнику:
- Знакомьтесь, Георгий Максимович. Это наш главный проектант Алексей
Алексеевич Ниточкин. Полковник встал и, подавая руку, представился:
- Шубников, начальник строительного управления. Мне поручено строить.
Г. М. Шубников к тому времени слыл известным строителем. В годы войны
он занимался инженерным обеспечением боевых операций частей Советской Армии.
С первых мирных дней трудился над восстановлением объектов народного
хозяйства, участвовал в возведении памятника советскому воину-освободителю в
Трептов-парке в Берлине.
- Сколько лет мы не виделись с вами, Алексей Алексеевич? - обратился
Королев к Ниточкину. - Пожалуй, с конца 1947 года, а сейчас уже 54-й.
Капустин Яр и все, что с ним связано, навсегда в памяти. Я рад еще раз
поработать вместе. Прежде чем ознакомить с проектным заданием, товарищи,
скажу о нем несколько слов. Это более крупный, чем в Капустином Яру,
ракетный полигон.
Королев подошел к коричневой доске, висевшей на стене, взял мелок и
стал писать исходные данные будущих ракет. Именно они диктовали, каким быть
полигону: монтажному корпусу, хранилищу топливных компонентов. Стартовые
сооружения проектировал коллектив КБ В. П. Бармина.


По мере того, как Сергей Павлович говорил, очертания нового полигона
становились для Ниточкина и Шуб-цикова все яснее, определеннее.
- Новый полигон - это стартовая площадка и экспериментальная база, -
пояснил Королев. - Значит, нужны различные службы для проведения комплексных
испытаний ракет-носителей и их головных частей, объектов, стартовое
оборудование и многие вспомогательные службы. В общем принципиальной разницы