Страница:
Там березки посадим,
Соловьев разведем...
Будет все по-земному,
И любовь и весна,
Только жаль, что в окно к нам
Не заглянет луна...
Дождавшись, когда Леонов вернулся в корабль, Королев подошел к
Северину, пожал руку:
- Спасибо, Гай Ильич! Твой шлюз и скафандр оправдали наши надежды. -
Отдав распоряжение Центру управления полетом о тщательном контроле служб за
ходом эксперимента, Королев пошел к ожидавшим его журналистам.
Кажется, со времени полета Юрия Гагарина наша планета не знала другого
события в космосе, которое заставило бы землян так волноваться и гордиться
своим сыном. Уже вечером этого дня телетайпы, радио принесли на космодром
первые отклики на новый научный эксперимент. Их здесь ждали с нетерпением.
- Посмотрите, Сергей Павлович! - предложил Главному один из его
ближайших сотрудников. - Пресса Англии, Франции, Индии, Польши,
Чехословакии...
Академик молча просмотрел газеты.
- Это пока публицистика, - резюмировал он. - Нам с вами необходима
научная, техническая оценка. А есть что-нибудь более существенное?
- Организация Объединенных Наций закончила рассмотрение вопроса о
запрещении использования космоса, Луны и планет в военных целях, -
неторопливо прочитал В. И. Кузнецов.
- Знаю. Это исключительной важности проблема, - несколько помрачнев,
сказал Королев. - Не дай-то бог, чтобы еще Луна и планеты стали предлогом
для ссоры народов. Этого допустить нельзя.
- Вот любопытное высказывание английского астронома Бернарда Ловелла, -
раздался голос, - "русские опередили американцев".
- Ну и что, у нас свои возможности, у США своя программа, - заметил
трезво мыслящий Мишин. - Да и в конечном счете разве так важно, кто впереди?
- Верно, верно, Василий Павлович, - подхватил Королев. - Не кружится ли
у нас голова, друзья мои? Хотя мы и опережаем американцев в этом вопросе, но
и отмахиваться от их опыта нельзя. Америка - страна техническая, ресурсы ее
огромны. И минувшая война на ее территорию не заходила. Богатая страна. И
народ ее талантлив. Чуть поморгаем - и нас могут обойти. Но отставать нам
нельзя.
Полет "Восхода" продолжался строго по графику. Настолько все шло
хорошо, что Королев позволил. себе раньше обычного пойти отдохнуть. Его
примеру последовали все другие, кроме дежурной смены на КП связи.
По программе полета посадка корабля в заданном районе намечена на
утренние часы 19 марта. На КП связи космодрома, как всегда, к назначенному
времени собрались члены Государственной комиссии, к микрофону подсел С. П.
Королев.
- Я - "Заря", - обратился он по радиосвязи к экипажу "Восхода", -
"Алмазы", приготовьтесь к завершающему этапу полета на 17-м витке. В
соответствии с программой с Земли скоро будут даны все необходимые команды.
Как поняли меня?
- Я - "Алмаз", - раздался ответ Беляева. - Вас понял. Приступаем к
завершающей операции.
На борт "Восхода" с узла КП пошли короткие и четкие команды,
необходимые для успешной посадки.
- Команда пять прошла, - прозвучал голос оператора-контролера.
- Выдать команду шесть.
- Есть выдать команду шесть.
- Команда... Команда шесть не прошла. Не прошла, - дрогнувшим голосом
сообщил контролер.
- Возможно, что-то с системой ориентации, - вслух подумал Раушенбах.
Кровь отхлынула от лица Королева. Еще не осознав до конца, что
произошло, он сердцем почувствовал неладное. "Не включилась тормозная...
значит, нет спуска..." С трудом разжав до боли стиснутые зубы, глухо
потребовал:
- Связь!
- Есть связь, Сергей Павлович, - откликнулся Гагарин. - Я - "Заря"!
"Алмаз"! Я - "Заря"!
- Я - "Алмаз". Слышу вас хорошо, - неторопливо, как на тренировках,
ответил командир "Восхода" Павел Беляев. Он сразу понял, что команду на
спуск корабельная автоматика не приняла. Готовимся ко второму варианту
посадки. Как поняли, "Заря"?
Спокойные, ровные, будто ничего не случилось, голоса переговаривающихся
космонавтов вывели Главного из секундного оцепенения. Мысль его лихорадочно
заработала: "Переход на ручное управление... Другого выхода нет... Какой
виток? Желательно на следующем... Сместится район посадки... Это не
страшно..." Вслух Сергей Павлович бросил только две фразы:
- Как учили! На следующем витке!
- Есть, понятно! - принял команду Гагарин и как можно спокойно передал
экипажу: - Паша! Как учили. На восемнадцатом витке. - И, взглянув на Сергея
Павловича и Мстислава Всеволодовича, добавил: - Так решила Государственная
комиссия.
Переговорную трубку взял Королев:
- Все будет хорошо, - в голосе его слышалась твердость. - Ждем вас на
Земле!
На этом сеанс радиосвязи закончился. До следующего - около часа.
Все, кто находился на командном пункте связи космодрома, разом
заговорили. Каждый пытался высказать свое предположение о причинах
случившегося.
- Может быть, сама тормозная?
- Раушенбах прав! - раздраженно согласился Главный и вышел из пункта
связи. За ним пошли другие члены Государственной комиссии. И только придя в
свой кабинет, С. П. Королев дал волю чувствам:
- Сколько раз испытывали эту чертову систему ориентации. На тебе,
забарахлила, - нервничал Главный. - Пустяковая, совсем пустяковая. Нет, в
нашем деле нет мелочей.
Все знали, что надежности техники, тщательной ее проверке С. П. Королев
придавал исключительное значение. Не раз он говорил своим сотрудникам: "Даже
тогда, когда, казалось бы, все проверено и перепроверено, остается доля
риска, и она не дает покоя". Но в самых сложных ситуациях он оставался
собранным, деловым, не допускал ни малейшего повода для паники. Но
сегодняшняя неполадка - серьезное ЧП в космосе. Несколько успокоившись,
Сергей Павлович начал рассуждать вслух:
- Ориентация... Что же с ней случилось, надо же ведь, а? Корабль, как
конь без узды, не хочет свернуть с дороги. Техника!.. Вот тебе и ориентация!
Не дай бог, если в другую сторону махнет...
- Есть же ручная система ориентации, - напомнил Пилюгин.
- А если и она... - мрачно отозвался Главный.
- Будем надеяться на лучшее, - поддержал Келдыш.
- Одна беда всегда ведет за собой другую. Не дай-то бог, еще сама
тормозная заупрямится, - не успокаивался Королев.
- Есть же резервная, - вмешался председатель комиссии Тюлин, сдерживая
Королева.
- АО людях вы забыли? Это ведь люди, а не роботы... Небольшой стресс
может погубить все ..
- Все это так, - поддержал Королева кто-то из членов Госкомиссии. -
Надо быть готовым ко всему...
- Что значит "ко всему"? - вдруг возмутился Сергей Павлович. - Я ни
минуты не сомневаюсь ни в технике, ни тем более в людях. Я рассуждал вообще.
У Павла Ивановича железная выдержка. Как он говорил оттуда, из космоса, вы
слышали? Позавидуешь! Под стать ему и Леонов. Верно я говорю?
- Полностью согласен с вами, Сергей Павлович, - летчики не подведут, -
поспешил ответить маршал авиации Руденко.
- Спасибо, Сергей Игнатьевич, за поддержку, - ответил Королев, - а то
некоторые стали сомневаться, заговорили о каком-то "стрессе", - через силу
улыбнулся Королев и снова обратился к членам комиссии: - Судя по расчетам,
место посадки "Восхода" намного сместится в район Урала. Необходимо отдать
нужные указания летчикам и всей группе встречи.
Сергей Павлович остался в кабинете один. И тут ему
вспомнились его собственные строки, написанные Нине Ивановне незадолго
до старта:
"Мы стараемся все делать не торопясь, основательно. Наш главный девиз:
"беречь людей". Дай-то бог нам сил и умения достигнуть этого всегда, что,
впрочем, противно закону познания жизни. И все же я верю в лучшее, хотя все
мои усилия, и мой разум, и опыт направлены на то, чтобы предупредить,
предугадать как раз то худшее, что подстерегает нас на каждом шагу в
неизведанное..."
- Вот оно, предчувствие, - произнес тихо Главный. - Что это за чувство?
Кто знает?
В эти часы трудно было всем.
На 18-м витке командир корабля Павел Беляев вручную сориентировал
корабль в пространстве. Проверив точность ориентации по показаниям приборов,
включил тормозную двигательную установку. Она сработала, и корабль пошел на
встречу с Землей. Он приземлился на Урале в таежном труднодоступном районе
Пермской области.
Через несколько часов ТАСС передавало:
"19 марта в 12 часов 02 минуты по московскому времени космический
корабль "Восход-2", пилотируемый экипажем в составе командира корабля
полковника Беляева Павла Ивановича и второго пилота подполковника Леонова
Алексея Архиповича, благополучно приземлился.
Посадка произведена командиром корабля полковником Беляевым с
использованием системы ручного управления".
Сергей Павлович после посадки сразу связался с экипажем "Восхода" и
поздравил его с успехом. Потом вызвал к себе специалистов, ответственных за
работу бортовых устройств.
- Разобраться в причинах. Доложить мне. Будем обсуждать на Совете
главных.
- Но и так все ясно, - попытался смягчить гнев Главного инженер Б. В.
Раушенбах.
- Вам все ясно, а мне нет! Кто конкретный виновник, вы?
И быть бы буре, если бы в эту минуту не вошел А. Ф. Богомолов,
специалист по космотелевидению. Радостный, а потому и не заметив, что
Королев разгневан, буквально сунул Главному в руки еще не просохший
фотоснимок, полученный с орбиты, о "прогулке" Леонова в космосе.
- Вы только взгляните, Сергей Павлович, - все этапы и неплохое
изображение...
Королев впился в снимок. Сомкнувшиеся было на лбу брови разошлись, и
чем дальше он рассматривал фотографию, тем светлее становилось его лицо.
- Молодцы! Порадовали меня, Алексей Федорович. Это же убедительнейший
документ. Отпечатайте побольше и раздайте участникам свершения. Прекрасный
сувенир... Как вы смотрите, Борис Викторович?!
Часы, прошедшие до приземления "Восхода", не прошли бесследно для
Главного. На висках Сергея Павловича появилось больше седины, возле глаз
стала плотнее паутина морщинок, а у рта чуть глубже складки. Многие
запомнили, что перед заседанием Госкомиссии Королев пошутил: "А теперь
принесите для нас полкило валидола".
Американские ученые, надеявшиеся, что их соотечественник первым
осуществит выход в космос в процессе подготовки полета на Луну, были сейчас
крайне огорчены, узнав о советском достижении. Но не признать успеха
советской космонавтики они не могли. Исполнительный директор Национального
управления по аэронавтике и исследованию космического пространства доктор
Уэлш заявил журналистам: "Мы ожидали, что русские сделают что-то
сенсационное, и теперь мы дождались".
Март, триумфальный март. Он придал Сергею Павловичу новые силы.
Преодолевая недуг и усталость, словно торопясь сделать как можно больше, он
весь этот 1965 год много дней работал на Байконуре. Здесь Главный руководил
запуском автоматических станций "Луна" и "Зонд", провожал в далекий путь
автоматические межпланетные станции "Венера" в надежде, что они разгадают
тайны утренней красавицы. С. П. Королев все больше занимался спутниками
народнохозяйственного значения "Молния" и . "Метеор", хотя последний
разрабатывал другой коллектив.
Но властителем дум Главного конструктора оставался все-таки новый
космический корабль "Союз" и возможность провести на нем и первые
технологические исследования.
Осенью 1965 года, после полета "Восхода-2", Сергей Павлович пригласил к
себе в ОКБ директора Института электросварки АН УССР академика Бориса
Евгеньевича Патона: хотел узнать из первых рук, как идут дела по договору о
творческом сотрудничестве между КБ и институтом, заключенному еще в 1964
году.
Началась встреча необычно: посмотрели документальный фильм "Спутник
связи "Молния" на орбите".
Королев сам давал пояснения:
- По нашим расчетам, "Молния" вышла на орбиту с аногеем в 40 тысяч
километров. Да, именно с такой высоты спутник связи "видит" практически всю
советскую территорию, обеспечивает двустороннюю передачу сигналов "Земля -
"Молния" - Земля".
- Телефон, телеграф, телевидение?!
- Да, такова техническая задача. Вскоре над Землей мы создадим систему
из трех спутников. Этим обеспечим непрерывную круглосуточную связь.
- Это чудо, чудо! Как я понимаю, Сергей Павлович, "Молния" - это первая
заявка на служение космоса и вашей техники непосредственно потребностям
людей.
- Да, это так. В этом первейшая общечеловеческая цель изучения и
освоения внеземного пространства. Думаю, что космические средства связи
серьезно послужат хозяйственным нуждам землян и духовному сближению народов.
- Вот тогда скептики навсегда будут посрамлены.
- Не очень уверен, Борис Евгеньевич. Эта когорта людей вечна, как
Вселенная. - Королев неожиданно рассмеялся. - Я иногда даже благодарен им.
Не будь их, с кем бороться, спорить? А без борьбы мнений нет
истины. Так ведь?
- Так-то оно так, - возразил Патон. - Вот если
бы маловеры своим скудоумием не укорачивали нам жизнь. Она, к
сожалению, всегда одна, - взглянул на часы: - Сергей Павлович, я столько
отнял у вас времени...
- Вы сегодня мой гость. Нина Ивановна строго-настрого наказала без вас
не приезжать... Да обо всем дома и поговорим.
- Ну коль так, я в вашем распоряжении, - сдался
Патон.
...Сергей Павлович и Борис Евгеньевич по крутой деревянной лестнице
поднялись на второй этаж в домашний кабинет. Хозяин нащупал рукой
выключатель. Мяг-
л
кий свет залил всю комнату: книжный стеллаж во всю ;
стену, большую пальму у окна, письменный стол и пряс--ставленные к нему
глубокие кожаные кресла. Сели-| друг против друга.
- И дома работаете, Сергей Павлович? - заметив на стене коричневую
доску со следами мела, спросил' '< гость.
- Да разве можно выключиться, если весь черепок забит делами?.. Хочешь,
да не получается. А надо бы...
- Может, наши физиологи со временем создадут такое устройство -
отключать мозг от всех дел, хотя бы часа на четыре-пять...
- Это идея, Борис Евгеньевич, - весело подхватил шутку Королев. -
Продам ее при встрече Александру Александровичу Вишневскому. Он мой должник.
Мы по его заказу искусственное сердце делаем...
- Сердце! Интересно. Ракеты и сердце, - крайне изумился Патон.
Как-то сам собой разговор зашел об Украине, где родился Сергей
Павлович, прожил нелегкие годы детства и юности, где его позвало к себе
небо, где познал первое прекрасное чувство любви.
- Часто, думая о родных местах, закрываю глаза, и передо мной - не
знающие границ хлебные поля. Дует ветерок, и мне кажется, что это не поле, а
ласковое море с отливающими на солнце золотистыми волнами. Даже в юности
стихи написал:
И нивы злато редкое, У хаты тополя, И счастье молодецкое Родит Земля...
- Красочнее других воспел хлебное поле наш великий земляк - Александр
Довженко. Вспомните его кинофильм "Земля", - отозвался Патон. - То было.
Теперь от "царицы полей" опомниться не можем - лучшие земли съела. Твердые
пшеницы - под корень. Наши агрономы все еще в слезах ходят...
До всего было дело двум ученым, жившим жизнью своей страны, думами и
чаяниями народа, его радостями и печалями. В их размышлениях как в зеркале
отражалось все происходящее вокруг в шестидесятые годы. Вместе со всеми они
гордились подвигом целинников и строителей космодрома, атомных ледоколов и
станций...
Но казалось, что порой в угоду сиюминутным задачам недооцениваются
фундаментальные науки.
- Помните, как умы доморвщвяными идеями забивали? С генетикой так
расправились, что все еще не может встать на ноги, - печально произнес
Патон.
- Я знал братьев Вавиловых. Сергей Иванович понимал ракетчиков и много
помогал нам, особенно когда стал президентом Академии наук... А вот о
кукурузе, - горько рассмеялся Королев, вспомнив один рассказ. - "Царица
полей" не только поля под себя нодмяла, ио судьбы людей исковеркала.
Расскажу вам небольшую историю. Слышал я ее из уст самого потерпевшего -
председателя колхоза из Кировской области. Фамилию не помню. Все его звали
Егорычем. Навязали ему сверху такой план посева кукурузы, что ве осталось
места под овес. "А у меня, - говорил председатель, - лошади от кукурузы
морду воротят. Им подавай овес". Егорыч и схитрил. Засеял несколько гектаров
овсом, а кругом его оградил кукурузой. Та на счастье вымахала в сажею.,
скрыла все. На второй год - тот же фокус. Но подвела его кукуруза - едва от
земли на метр поднялась, а овес - в сажень. Увидел это уполномоченный из
района. Взяли у нашего председателя партбилет. Все это я говорю вот к чему:
и я прикрываю свой задел "кукурузой". А почему? Не в плате.
- А все-таки, Сергей Павлович, что подразумевается под вашим "овсом"?
- Лунная программа. Точнее та ее часть, которая предусматривает высадку
человека. По секрету скажу, что она почти разработана. Да кое-что делаем и
практически. Корабль "Союз", который мы строим, несложно модернизировать под
пилотируемый "Лунник". Идет конструирование Н-1. Ее цель - поднимать в
космос массы до ста тонн. А пока придется использовать ракету-носитель
"Протон" конструктора Владимира Николаевича Челомея. Вы его знаете. Она
может вывести на орбиту полезный вес до восемнадцати тонн. С нее специальный
модуль нашей конструкции вынесет "Лунник" с двумя космонавтами на траекторию
облета Лувы, это только начало. Одного облета нам мало. Важнейший шаг -
высадка человека на Луну. Порядок тут такой: лунный орбитальный корабль
(ЛОК) выводится с околоземной орбп-ты на окололунаую. Там от него
отстыковывается посадочный корабль и прилуняется. Совершив короткую прогулку
и взяв с собой "лунный камень", человек возвра-
щается в корабль и включает двигательную установку. Подъем Стыковка с
ЛОК и старт в сторону Земли... Скоро сказка сказывается, да долго делается.
Ракета "Протон" для этой цели не годится. Вот для чего мы задумали тяжелую
ракету Н-1. Вы знаете, Борис Евгеньевич, наш общий знакомый Глушко строить
двигатели для нее отказался. История рассудит, кто из нас прав.
(Впоследствии В. П. Глушко понял правоту Королева. На созданной под его
руководством универсальной транспортной космической системе "Энергия -
Буран" нашли применение сверхмощные кислородно-керосиновые и
кислородно-водородные двигатели. - А. Р.). Вся надежда на Николая
Дмитриевича, взявшегося за новое дело. Я очень верю в него и в его
коллектив. Но усложнилась вся работа. Обеспечить надежность действия каждого
из тридцати двигателей первой ступени Н-1 не просто...
Сергей Павлович поднялся с кресла, подошел к окну, что во всю стену
кабинета, отдернул штору и, показывая Патону на плывущую по звездному небу
Луну, с грустью продолжал:
- А она ведь ждет человека! - помолчал, потом вернулся к креслу, оперся
руками на спинку. - А "овсом" называю лунный проект потому, что идет 1965
год, а все еще нет утверждающих решений высших инстанций. Наш план - 1968
год. А между тем американцы занимаются Луной с гагаринского года, не пожалев
на ее "покорение" 25 миллиардов долларов. И достигли немалого, используя наш
опыт. Очень не хотелось бы, Борис Евгеньевич, остаться позади.
- Но ведь нельзя жить, не думая о завтрашнем дне, - с сердцем сказал
Патон. - Как же так можно... Как-то странно мы живем. То бежим, очертя
голову, то дремлем, то снова вприпрыжку. Хорошим шагом ходить разучились.
По-ленински ли это?
- То два обкома партии в одной области, - продолжал мысль Патона Сергей
Павлович, - один для села, другой - для промышленности. То культ личности
Сталина, то волюнтаризм Хрущева... Две затяжных болезни, а страдает-то от
них один организм - наша Родина.
- Волюнтаризм, - прервал Патон, - покоится на незнании. Знание стоит
дорого, но незнание обходится намного дороже. Могущество, сосредоточенное
сегодня в руках человека, настолько значительно, что пускать его в ход, не
предвидя всех последствий, работать, так ска-
зать, на авось попросту преступно. И особенно когда мы начинаем
покорять природу. Вспомним наше гигантское искусственное море, под водой
которого плодороднейшие пойменные земли, луга... Вода заросла сине-зелеными
водорослями, рыба чахнет...
- А если к тому, что вы сказали, приплюсовать нашу расточительность в
отношении природных ресурсов, то им скоро наступит конец, - дополняет
Королев. - Нет, Борис Евгеньевич, человеку без освоения богатств космоса не
обойтись. Не использовать минеральные ресурсы близлежащих к Земле небесных
тел и тем более солнечную энергию просто грешно. Закладывать основы
внеземного производства пора уже сегодня. На строящемся корабле "Союз"
имеется, как вы знаете, три отсека - два для жизни и труда человека. Один из
них возможно в любое время разгерметизировать. Он-то и предназначен не
только быть шлюзом для выхода в открытый космос, но и лабораторией для
первых опытов по сварке, резке металлов. Какие есть возможности, Борис
Евгеньевич?
- Мы, как указано в договоре, работаем сейчас над установкой, назовем
ее условно "Вулкан". Она малогабаритна. Начали ее испытания. Думаю, до конца
этого года мы сможем показать ее вам в действии...
Сергей Павлович с неослабеваемым интересом слушал несколько суховатый,
деловой рассказ Патона. Его сотрудники разработали опытный стенд для
проведения различных технологических экспериментов. В летающей лаборатории
на самолете Ту-104 в условиях кратковременной невесомости и искусственного
вакуума ведутся исследования резки, сварки и плавки металлов при помощи
электронного луча, плазменной дуги низкого давления, делается попытка
использовать и лучистую энергию.
- Первые опыты с установкой "Вулкан" многообещающи. Но еще понадобится
длительное время, чтобы теоретически обосновать экспериментальный материал.
- Вот это прекрасно, утешили. Я закрываю глаза и вижу десятки различных
ваших установок в космосе, выполняющих монтажные работы... Не за горами
строительство больших базовых платформ - плавающих вне Земли обитаемых
островов.
Сергей Павлович прошелся по кабинету и размечтался... Борис Евгеньевич
затаив дыхание слушал, удивля-
29 А. романов 449
ясь смелой фантазии своего собеседника. Королевские "острова"
представали перед глазами его в виде поселений с небольшими
заводами-автоматами, лабораториями, оранжереями, жилыми городками... И он
сам, завороженный замыслами Королева, невольно ощутил своим разумом, сколь
многообещающа внеземная индустрия.
- В умных руках уникальный инструмент природы - "невесомость" и
"глубокий вакуум", - размечтался и Патон, - могут дать людям новые
материалы, - легкие и прочные, различные препараты для фармакологии. Если
удастся там вне Земли выращивать хотя бы сверхчистые монокристаллы... Это же
революция в электронной и приборостроительной промышленности. И тогда,
Сергей Павлович, все затраты на "острова" окупятся сторицей.
- Добро! Добро! - в глазах Королева появился счастливый блеск. - Для
меня внеземная индустрия, конечно же, не самоцель. Следуя мыслям
Циолковского, все больше прихожу к выводу: человечество, оберегая земные
ресурсы от полного истощения, вынуждено будет использовать бесконечные
возможности соседних небесных тел. Ну, скажем, астероидов.
Вошла Нина Ивановна, прислонилась к косяку двери, ожидая, когда мужчины
хотя бы прервутся на секунду. Но те не замечали ее, поглощенные беседой.
- Отлично! Помимо всего, - с воодушевлением заговорил Патон, - перенос
хотя бы части производства за пределы Земли оздоровит атмосферу, водоемы,
почву, поможет восстановить экологическое равновесие в природе. Дышать ведь
нечем, скоро пескаря в Красную книгу занесем...
- Вот именно. Внеземная индустрия - величественная, труднейшая и
необходимейшая цель всего человечества.
- Ну что же, товарищи мужчины, кажется, совещание закончилось? -
воспользовавшись паузой, посмеиваясь, спросила Нина Ивановна. -
Человечество, думаю, не обидится, если я ненадолго оторву вас от вечных
забот о нем. Пора за стол. Прошу, Борис Евгеньевич.
- Да-да, конечно, - рассмеялся и Королев. - Со студенческих лет привык
не ждать второго приглашения за стол.
"Союзу" - быть. Вы оправдываете наши надежды. В неудержимом
стремительном движении. Всегда в наших сердцах
1965 год подходил к концу. "Удачный год" - так определил для себя
Главный конструктор. Человек в открытом космосе побывал. Но сейчас все силы
- "Союзу".
Этот новый корабль задумывался и создавался Сергеем Павловичем
исподволь, без особой огласки. Он давно решил построить многоцелевой
летательный аппарат, рассчитанный на многолетнюю эксплуатацию. Разработка
"Союза" повлекла за собой серьезную перестройку всего производства. Особое
внимание пришлось уделить развитию приборостроения.
Главный конструктор расширил деловые контакты почти с тремястами
предприятиями, научно-исследовательскими, конструкторскими организациями,
которые помогали ОКБ совершенствовать системы автономного управления,
радиоуправления кораблем, наземное оборудование п многое другое.
Как идет разработка "Союза"? Все ли заказано смежникам? Какие проблемы
еще не решены? С этими вопросами Главный все чаще обращался к своим
заместителям и начальникам отделов.
Наконец родился первый образец-макет принципиально нового корабля, и С.
П. Королев пригласил к себе, как всегда, тех, кому предстояло лететь на нем.
В ОКБ приехали космонавты Ю. Гагарин, В. Комаров, Г. Береговой, Б.
Волынов, Е. Хрунов, Г. Шонин, А. Фи-липченко, А. Горбатко, А. Шаталов, А.
Николаев и инженеры, которые готовились к работе вне Земли.
Соловьев разведем...
Будет все по-земному,
И любовь и весна,
Только жаль, что в окно к нам
Не заглянет луна...
Дождавшись, когда Леонов вернулся в корабль, Королев подошел к
Северину, пожал руку:
- Спасибо, Гай Ильич! Твой шлюз и скафандр оправдали наши надежды. -
Отдав распоряжение Центру управления полетом о тщательном контроле служб за
ходом эксперимента, Королев пошел к ожидавшим его журналистам.
Кажется, со времени полета Юрия Гагарина наша планета не знала другого
события в космосе, которое заставило бы землян так волноваться и гордиться
своим сыном. Уже вечером этого дня телетайпы, радио принесли на космодром
первые отклики на новый научный эксперимент. Их здесь ждали с нетерпением.
- Посмотрите, Сергей Павлович! - предложил Главному один из его
ближайших сотрудников. - Пресса Англии, Франции, Индии, Польши,
Чехословакии...
Академик молча просмотрел газеты.
- Это пока публицистика, - резюмировал он. - Нам с вами необходима
научная, техническая оценка. А есть что-нибудь более существенное?
- Организация Объединенных Наций закончила рассмотрение вопроса о
запрещении использования космоса, Луны и планет в военных целях, -
неторопливо прочитал В. И. Кузнецов.
- Знаю. Это исключительной важности проблема, - несколько помрачнев,
сказал Королев. - Не дай-то бог, чтобы еще Луна и планеты стали предлогом
для ссоры народов. Этого допустить нельзя.
- Вот любопытное высказывание английского астронома Бернарда Ловелла, -
раздался голос, - "русские опередили американцев".
- Ну и что, у нас свои возможности, у США своя программа, - заметил
трезво мыслящий Мишин. - Да и в конечном счете разве так важно, кто впереди?
- Верно, верно, Василий Павлович, - подхватил Королев. - Не кружится ли
у нас голова, друзья мои? Хотя мы и опережаем американцев в этом вопросе, но
и отмахиваться от их опыта нельзя. Америка - страна техническая, ресурсы ее
огромны. И минувшая война на ее территорию не заходила. Богатая страна. И
народ ее талантлив. Чуть поморгаем - и нас могут обойти. Но отставать нам
нельзя.
Полет "Восхода" продолжался строго по графику. Настолько все шло
хорошо, что Королев позволил. себе раньше обычного пойти отдохнуть. Его
примеру последовали все другие, кроме дежурной смены на КП связи.
По программе полета посадка корабля в заданном районе намечена на
утренние часы 19 марта. На КП связи космодрома, как всегда, к назначенному
времени собрались члены Государственной комиссии, к микрофону подсел С. П.
Королев.
- Я - "Заря", - обратился он по радиосвязи к экипажу "Восхода", -
"Алмазы", приготовьтесь к завершающему этапу полета на 17-м витке. В
соответствии с программой с Земли скоро будут даны все необходимые команды.
Как поняли меня?
- Я - "Алмаз", - раздался ответ Беляева. - Вас понял. Приступаем к
завершающей операции.
На борт "Восхода" с узла КП пошли короткие и четкие команды,
необходимые для успешной посадки.
- Команда пять прошла, - прозвучал голос оператора-контролера.
- Выдать команду шесть.
- Есть выдать команду шесть.
- Команда... Команда шесть не прошла. Не прошла, - дрогнувшим голосом
сообщил контролер.
- Возможно, что-то с системой ориентации, - вслух подумал Раушенбах.
Кровь отхлынула от лица Королева. Еще не осознав до конца, что
произошло, он сердцем почувствовал неладное. "Не включилась тормозная...
значит, нет спуска..." С трудом разжав до боли стиснутые зубы, глухо
потребовал:
- Связь!
- Есть связь, Сергей Павлович, - откликнулся Гагарин. - Я - "Заря"!
"Алмаз"! Я - "Заря"!
- Я - "Алмаз". Слышу вас хорошо, - неторопливо, как на тренировках,
ответил командир "Восхода" Павел Беляев. Он сразу понял, что команду на
спуск корабельная автоматика не приняла. Готовимся ко второму варианту
посадки. Как поняли, "Заря"?
Спокойные, ровные, будто ничего не случилось, голоса переговаривающихся
космонавтов вывели Главного из секундного оцепенения. Мысль его лихорадочно
заработала: "Переход на ручное управление... Другого выхода нет... Какой
виток? Желательно на следующем... Сместится район посадки... Это не
страшно..." Вслух Сергей Павлович бросил только две фразы:
- Как учили! На следующем витке!
- Есть, понятно! - принял команду Гагарин и как можно спокойно передал
экипажу: - Паша! Как учили. На восемнадцатом витке. - И, взглянув на Сергея
Павловича и Мстислава Всеволодовича, добавил: - Так решила Государственная
комиссия.
Переговорную трубку взял Королев:
- Все будет хорошо, - в голосе его слышалась твердость. - Ждем вас на
Земле!
На этом сеанс радиосвязи закончился. До следующего - около часа.
Все, кто находился на командном пункте связи космодрома, разом
заговорили. Каждый пытался высказать свое предположение о причинах
случившегося.
- Может быть, сама тормозная?
- Раушенбах прав! - раздраженно согласился Главный и вышел из пункта
связи. За ним пошли другие члены Государственной комиссии. И только придя в
свой кабинет, С. П. Королев дал волю чувствам:
- Сколько раз испытывали эту чертову систему ориентации. На тебе,
забарахлила, - нервничал Главный. - Пустяковая, совсем пустяковая. Нет, в
нашем деле нет мелочей.
Все знали, что надежности техники, тщательной ее проверке С. П. Королев
придавал исключительное значение. Не раз он говорил своим сотрудникам: "Даже
тогда, когда, казалось бы, все проверено и перепроверено, остается доля
риска, и она не дает покоя". Но в самых сложных ситуациях он оставался
собранным, деловым, не допускал ни малейшего повода для паники. Но
сегодняшняя неполадка - серьезное ЧП в космосе. Несколько успокоившись,
Сергей Павлович начал рассуждать вслух:
- Ориентация... Что же с ней случилось, надо же ведь, а? Корабль, как
конь без узды, не хочет свернуть с дороги. Техника!.. Вот тебе и ориентация!
Не дай бог, если в другую сторону махнет...
- Есть же ручная система ориентации, - напомнил Пилюгин.
- А если и она... - мрачно отозвался Главный.
- Будем надеяться на лучшее, - поддержал Келдыш.
- Одна беда всегда ведет за собой другую. Не дай-то бог, еще сама
тормозная заупрямится, - не успокаивался Королев.
- Есть же резервная, - вмешался председатель комиссии Тюлин, сдерживая
Королева.
- АО людях вы забыли? Это ведь люди, а не роботы... Небольшой стресс
может погубить все ..
- Все это так, - поддержал Королева кто-то из членов Госкомиссии. -
Надо быть готовым ко всему...
- Что значит "ко всему"? - вдруг возмутился Сергей Павлович. - Я ни
минуты не сомневаюсь ни в технике, ни тем более в людях. Я рассуждал вообще.
У Павла Ивановича железная выдержка. Как он говорил оттуда, из космоса, вы
слышали? Позавидуешь! Под стать ему и Леонов. Верно я говорю?
- Полностью согласен с вами, Сергей Павлович, - летчики не подведут, -
поспешил ответить маршал авиации Руденко.
- Спасибо, Сергей Игнатьевич, за поддержку, - ответил Королев, - а то
некоторые стали сомневаться, заговорили о каком-то "стрессе", - через силу
улыбнулся Королев и снова обратился к членам комиссии: - Судя по расчетам,
место посадки "Восхода" намного сместится в район Урала. Необходимо отдать
нужные указания летчикам и всей группе встречи.
Сергей Павлович остался в кабинете один. И тут ему
вспомнились его собственные строки, написанные Нине Ивановне незадолго
до старта:
"Мы стараемся все делать не торопясь, основательно. Наш главный девиз:
"беречь людей". Дай-то бог нам сил и умения достигнуть этого всегда, что,
впрочем, противно закону познания жизни. И все же я верю в лучшее, хотя все
мои усилия, и мой разум, и опыт направлены на то, чтобы предупредить,
предугадать как раз то худшее, что подстерегает нас на каждом шагу в
неизведанное..."
- Вот оно, предчувствие, - произнес тихо Главный. - Что это за чувство?
Кто знает?
В эти часы трудно было всем.
На 18-м витке командир корабля Павел Беляев вручную сориентировал
корабль в пространстве. Проверив точность ориентации по показаниям приборов,
включил тормозную двигательную установку. Она сработала, и корабль пошел на
встречу с Землей. Он приземлился на Урале в таежном труднодоступном районе
Пермской области.
Через несколько часов ТАСС передавало:
"19 марта в 12 часов 02 минуты по московскому времени космический
корабль "Восход-2", пилотируемый экипажем в составе командира корабля
полковника Беляева Павла Ивановича и второго пилота подполковника Леонова
Алексея Архиповича, благополучно приземлился.
Посадка произведена командиром корабля полковником Беляевым с
использованием системы ручного управления".
Сергей Павлович после посадки сразу связался с экипажем "Восхода" и
поздравил его с успехом. Потом вызвал к себе специалистов, ответственных за
работу бортовых устройств.
- Разобраться в причинах. Доложить мне. Будем обсуждать на Совете
главных.
- Но и так все ясно, - попытался смягчить гнев Главного инженер Б. В.
Раушенбах.
- Вам все ясно, а мне нет! Кто конкретный виновник, вы?
И быть бы буре, если бы в эту минуту не вошел А. Ф. Богомолов,
специалист по космотелевидению. Радостный, а потому и не заметив, что
Королев разгневан, буквально сунул Главному в руки еще не просохший
фотоснимок, полученный с орбиты, о "прогулке" Леонова в космосе.
- Вы только взгляните, Сергей Павлович, - все этапы и неплохое
изображение...
Королев впился в снимок. Сомкнувшиеся было на лбу брови разошлись, и
чем дальше он рассматривал фотографию, тем светлее становилось его лицо.
- Молодцы! Порадовали меня, Алексей Федорович. Это же убедительнейший
документ. Отпечатайте побольше и раздайте участникам свершения. Прекрасный
сувенир... Как вы смотрите, Борис Викторович?!
Часы, прошедшие до приземления "Восхода", не прошли бесследно для
Главного. На висках Сергея Павловича появилось больше седины, возле глаз
стала плотнее паутина морщинок, а у рта чуть глубже складки. Многие
запомнили, что перед заседанием Госкомиссии Королев пошутил: "А теперь
принесите для нас полкило валидола".
Американские ученые, надеявшиеся, что их соотечественник первым
осуществит выход в космос в процессе подготовки полета на Луну, были сейчас
крайне огорчены, узнав о советском достижении. Но не признать успеха
советской космонавтики они не могли. Исполнительный директор Национального
управления по аэронавтике и исследованию космического пространства доктор
Уэлш заявил журналистам: "Мы ожидали, что русские сделают что-то
сенсационное, и теперь мы дождались".
Март, триумфальный март. Он придал Сергею Павловичу новые силы.
Преодолевая недуг и усталость, словно торопясь сделать как можно больше, он
весь этот 1965 год много дней работал на Байконуре. Здесь Главный руководил
запуском автоматических станций "Луна" и "Зонд", провожал в далекий путь
автоматические межпланетные станции "Венера" в надежде, что они разгадают
тайны утренней красавицы. С. П. Королев все больше занимался спутниками
народнохозяйственного значения "Молния" и . "Метеор", хотя последний
разрабатывал другой коллектив.
Но властителем дум Главного конструктора оставался все-таки новый
космический корабль "Союз" и возможность провести на нем и первые
технологические исследования.
Осенью 1965 года, после полета "Восхода-2", Сергей Павлович пригласил к
себе в ОКБ директора Института электросварки АН УССР академика Бориса
Евгеньевича Патона: хотел узнать из первых рук, как идут дела по договору о
творческом сотрудничестве между КБ и институтом, заключенному еще в 1964
году.
Началась встреча необычно: посмотрели документальный фильм "Спутник
связи "Молния" на орбите".
Королев сам давал пояснения:
- По нашим расчетам, "Молния" вышла на орбиту с аногеем в 40 тысяч
километров. Да, именно с такой высоты спутник связи "видит" практически всю
советскую территорию, обеспечивает двустороннюю передачу сигналов "Земля -
"Молния" - Земля".
- Телефон, телеграф, телевидение?!
- Да, такова техническая задача. Вскоре над Землей мы создадим систему
из трех спутников. Этим обеспечим непрерывную круглосуточную связь.
- Это чудо, чудо! Как я понимаю, Сергей Павлович, "Молния" - это первая
заявка на служение космоса и вашей техники непосредственно потребностям
людей.
- Да, это так. В этом первейшая общечеловеческая цель изучения и
освоения внеземного пространства. Думаю, что космические средства связи
серьезно послужат хозяйственным нуждам землян и духовному сближению народов.
- Вот тогда скептики навсегда будут посрамлены.
- Не очень уверен, Борис Евгеньевич. Эта когорта людей вечна, как
Вселенная. - Королев неожиданно рассмеялся. - Я иногда даже благодарен им.
Не будь их, с кем бороться, спорить? А без борьбы мнений нет
истины. Так ведь?
- Так-то оно так, - возразил Патон. - Вот если
бы маловеры своим скудоумием не укорачивали нам жизнь. Она, к
сожалению, всегда одна, - взглянул на часы: - Сергей Павлович, я столько
отнял у вас времени...
- Вы сегодня мой гость. Нина Ивановна строго-настрого наказала без вас
не приезжать... Да обо всем дома и поговорим.
- Ну коль так, я в вашем распоряжении, - сдался
Патон.
...Сергей Павлович и Борис Евгеньевич по крутой деревянной лестнице
поднялись на второй этаж в домашний кабинет. Хозяин нащупал рукой
выключатель. Мяг-
л
кий свет залил всю комнату: книжный стеллаж во всю ;
стену, большую пальму у окна, письменный стол и пряс--ставленные к нему
глубокие кожаные кресла. Сели-| друг против друга.
- И дома работаете, Сергей Павлович? - заметив на стене коричневую
доску со следами мела, спросил' '< гость.
- Да разве можно выключиться, если весь черепок забит делами?.. Хочешь,
да не получается. А надо бы...
- Может, наши физиологи со временем создадут такое устройство -
отключать мозг от всех дел, хотя бы часа на четыре-пять...
- Это идея, Борис Евгеньевич, - весело подхватил шутку Королев. -
Продам ее при встрече Александру Александровичу Вишневскому. Он мой должник.
Мы по его заказу искусственное сердце делаем...
- Сердце! Интересно. Ракеты и сердце, - крайне изумился Патон.
Как-то сам собой разговор зашел об Украине, где родился Сергей
Павлович, прожил нелегкие годы детства и юности, где его позвало к себе
небо, где познал первое прекрасное чувство любви.
- Часто, думая о родных местах, закрываю глаза, и передо мной - не
знающие границ хлебные поля. Дует ветерок, и мне кажется, что это не поле, а
ласковое море с отливающими на солнце золотистыми волнами. Даже в юности
стихи написал:
И нивы злато редкое, У хаты тополя, И счастье молодецкое Родит Земля...
- Красочнее других воспел хлебное поле наш великий земляк - Александр
Довженко. Вспомните его кинофильм "Земля", - отозвался Патон. - То было.
Теперь от "царицы полей" опомниться не можем - лучшие земли съела. Твердые
пшеницы - под корень. Наши агрономы все еще в слезах ходят...
До всего было дело двум ученым, жившим жизнью своей страны, думами и
чаяниями народа, его радостями и печалями. В их размышлениях как в зеркале
отражалось все происходящее вокруг в шестидесятые годы. Вместе со всеми они
гордились подвигом целинников и строителей космодрома, атомных ледоколов и
станций...
Но казалось, что порой в угоду сиюминутным задачам недооцениваются
фундаментальные науки.
- Помните, как умы доморвщвяными идеями забивали? С генетикой так
расправились, что все еще не может встать на ноги, - печально произнес
Патон.
- Я знал братьев Вавиловых. Сергей Иванович понимал ракетчиков и много
помогал нам, особенно когда стал президентом Академии наук... А вот о
кукурузе, - горько рассмеялся Королев, вспомнив один рассказ. - "Царица
полей" не только поля под себя нодмяла, ио судьбы людей исковеркала.
Расскажу вам небольшую историю. Слышал я ее из уст самого потерпевшего -
председателя колхоза из Кировской области. Фамилию не помню. Все его звали
Егорычем. Навязали ему сверху такой план посева кукурузы, что ве осталось
места под овес. "А у меня, - говорил председатель, - лошади от кукурузы
морду воротят. Им подавай овес". Егорыч и схитрил. Засеял несколько гектаров
овсом, а кругом его оградил кукурузой. Та на счастье вымахала в сажею.,
скрыла все. На второй год - тот же фокус. Но подвела его кукуруза - едва от
земли на метр поднялась, а овес - в сажень. Увидел это уполномоченный из
района. Взяли у нашего председателя партбилет. Все это я говорю вот к чему:
и я прикрываю свой задел "кукурузой". А почему? Не в плате.
- А все-таки, Сергей Павлович, что подразумевается под вашим "овсом"?
- Лунная программа. Точнее та ее часть, которая предусматривает высадку
человека. По секрету скажу, что она почти разработана. Да кое-что делаем и
практически. Корабль "Союз", который мы строим, несложно модернизировать под
пилотируемый "Лунник". Идет конструирование Н-1. Ее цель - поднимать в
космос массы до ста тонн. А пока придется использовать ракету-носитель
"Протон" конструктора Владимира Николаевича Челомея. Вы его знаете. Она
может вывести на орбиту полезный вес до восемнадцати тонн. С нее специальный
модуль нашей конструкции вынесет "Лунник" с двумя космонавтами на траекторию
облета Лувы, это только начало. Одного облета нам мало. Важнейший шаг -
высадка человека на Луну. Порядок тут такой: лунный орбитальный корабль
(ЛОК) выводится с околоземной орбп-ты на окололунаую. Там от него
отстыковывается посадочный корабль и прилуняется. Совершив короткую прогулку
и взяв с собой "лунный камень", человек возвра-
щается в корабль и включает двигательную установку. Подъем Стыковка с
ЛОК и старт в сторону Земли... Скоро сказка сказывается, да долго делается.
Ракета "Протон" для этой цели не годится. Вот для чего мы задумали тяжелую
ракету Н-1. Вы знаете, Борис Евгеньевич, наш общий знакомый Глушко строить
двигатели для нее отказался. История рассудит, кто из нас прав.
(Впоследствии В. П. Глушко понял правоту Королева. На созданной под его
руководством универсальной транспортной космической системе "Энергия -
Буран" нашли применение сверхмощные кислородно-керосиновые и
кислородно-водородные двигатели. - А. Р.). Вся надежда на Николая
Дмитриевича, взявшегося за новое дело. Я очень верю в него и в его
коллектив. Но усложнилась вся работа. Обеспечить надежность действия каждого
из тридцати двигателей первой ступени Н-1 не просто...
Сергей Павлович поднялся с кресла, подошел к окну, что во всю стену
кабинета, отдернул штору и, показывая Патону на плывущую по звездному небу
Луну, с грустью продолжал:
- А она ведь ждет человека! - помолчал, потом вернулся к креслу, оперся
руками на спинку. - А "овсом" называю лунный проект потому, что идет 1965
год, а все еще нет утверждающих решений высших инстанций. Наш план - 1968
год. А между тем американцы занимаются Луной с гагаринского года, не пожалев
на ее "покорение" 25 миллиардов долларов. И достигли немалого, используя наш
опыт. Очень не хотелось бы, Борис Евгеньевич, остаться позади.
- Но ведь нельзя жить, не думая о завтрашнем дне, - с сердцем сказал
Патон. - Как же так можно... Как-то странно мы живем. То бежим, очертя
голову, то дремлем, то снова вприпрыжку. Хорошим шагом ходить разучились.
По-ленински ли это?
- То два обкома партии в одной области, - продолжал мысль Патона Сергей
Павлович, - один для села, другой - для промышленности. То культ личности
Сталина, то волюнтаризм Хрущева... Две затяжных болезни, а страдает-то от
них один организм - наша Родина.
- Волюнтаризм, - прервал Патон, - покоится на незнании. Знание стоит
дорого, но незнание обходится намного дороже. Могущество, сосредоточенное
сегодня в руках человека, настолько значительно, что пускать его в ход, не
предвидя всех последствий, работать, так ска-
зать, на авось попросту преступно. И особенно когда мы начинаем
покорять природу. Вспомним наше гигантское искусственное море, под водой
которого плодороднейшие пойменные земли, луга... Вода заросла сине-зелеными
водорослями, рыба чахнет...
- А если к тому, что вы сказали, приплюсовать нашу расточительность в
отношении природных ресурсов, то им скоро наступит конец, - дополняет
Королев. - Нет, Борис Евгеньевич, человеку без освоения богатств космоса не
обойтись. Не использовать минеральные ресурсы близлежащих к Земле небесных
тел и тем более солнечную энергию просто грешно. Закладывать основы
внеземного производства пора уже сегодня. На строящемся корабле "Союз"
имеется, как вы знаете, три отсека - два для жизни и труда человека. Один из
них возможно в любое время разгерметизировать. Он-то и предназначен не
только быть шлюзом для выхода в открытый космос, но и лабораторией для
первых опытов по сварке, резке металлов. Какие есть возможности, Борис
Евгеньевич?
- Мы, как указано в договоре, работаем сейчас над установкой, назовем
ее условно "Вулкан". Она малогабаритна. Начали ее испытания. Думаю, до конца
этого года мы сможем показать ее вам в действии...
Сергей Павлович с неослабеваемым интересом слушал несколько суховатый,
деловой рассказ Патона. Его сотрудники разработали опытный стенд для
проведения различных технологических экспериментов. В летающей лаборатории
на самолете Ту-104 в условиях кратковременной невесомости и искусственного
вакуума ведутся исследования резки, сварки и плавки металлов при помощи
электронного луча, плазменной дуги низкого давления, делается попытка
использовать и лучистую энергию.
- Первые опыты с установкой "Вулкан" многообещающи. Но еще понадобится
длительное время, чтобы теоретически обосновать экспериментальный материал.
- Вот это прекрасно, утешили. Я закрываю глаза и вижу десятки различных
ваших установок в космосе, выполняющих монтажные работы... Не за горами
строительство больших базовых платформ - плавающих вне Земли обитаемых
островов.
Сергей Павлович прошелся по кабинету и размечтался... Борис Евгеньевич
затаив дыхание слушал, удивля-
29 А. романов 449
ясь смелой фантазии своего собеседника. Королевские "острова"
представали перед глазами его в виде поселений с небольшими
заводами-автоматами, лабораториями, оранжереями, жилыми городками... И он
сам, завороженный замыслами Королева, невольно ощутил своим разумом, сколь
многообещающа внеземная индустрия.
- В умных руках уникальный инструмент природы - "невесомость" и
"глубокий вакуум", - размечтался и Патон, - могут дать людям новые
материалы, - легкие и прочные, различные препараты для фармакологии. Если
удастся там вне Земли выращивать хотя бы сверхчистые монокристаллы... Это же
революция в электронной и приборостроительной промышленности. И тогда,
Сергей Павлович, все затраты на "острова" окупятся сторицей.
- Добро! Добро! - в глазах Королева появился счастливый блеск. - Для
меня внеземная индустрия, конечно же, не самоцель. Следуя мыслям
Циолковского, все больше прихожу к выводу: человечество, оберегая земные
ресурсы от полного истощения, вынуждено будет использовать бесконечные
возможности соседних небесных тел. Ну, скажем, астероидов.
Вошла Нина Ивановна, прислонилась к косяку двери, ожидая, когда мужчины
хотя бы прервутся на секунду. Но те не замечали ее, поглощенные беседой.
- Отлично! Помимо всего, - с воодушевлением заговорил Патон, - перенос
хотя бы части производства за пределы Земли оздоровит атмосферу, водоемы,
почву, поможет восстановить экологическое равновесие в природе. Дышать ведь
нечем, скоро пескаря в Красную книгу занесем...
- Вот именно. Внеземная индустрия - величественная, труднейшая и
необходимейшая цель всего человечества.
- Ну что же, товарищи мужчины, кажется, совещание закончилось? -
воспользовавшись паузой, посмеиваясь, спросила Нина Ивановна. -
Человечество, думаю, не обидится, если я ненадолго оторву вас от вечных
забот о нем. Пора за стол. Прошу, Борис Евгеньевич.
- Да-да, конечно, - рассмеялся и Королев. - Со студенческих лет привык
не ждать второго приглашения за стол.
"Союзу" - быть. Вы оправдываете наши надежды. В неудержимом
стремительном движении. Всегда в наших сердцах
1965 год подходил к концу. "Удачный год" - так определил для себя
Главный конструктор. Человек в открытом космосе побывал. Но сейчас все силы
- "Союзу".
Этот новый корабль задумывался и создавался Сергеем Павловичем
исподволь, без особой огласки. Он давно решил построить многоцелевой
летательный аппарат, рассчитанный на многолетнюю эксплуатацию. Разработка
"Союза" повлекла за собой серьезную перестройку всего производства. Особое
внимание пришлось уделить развитию приборостроения.
Главный конструктор расширил деловые контакты почти с тремястами
предприятиями, научно-исследовательскими, конструкторскими организациями,
которые помогали ОКБ совершенствовать системы автономного управления,
радиоуправления кораблем, наземное оборудование п многое другое.
Как идет разработка "Союза"? Все ли заказано смежникам? Какие проблемы
еще не решены? С этими вопросами Главный все чаще обращался к своим
заместителям и начальникам отделов.
Наконец родился первый образец-макет принципиально нового корабля, и С.
П. Королев пригласил к себе, как всегда, тех, кому предстояло лететь на нем.
В ОКБ приехали космонавты Ю. Гагарин, В. Комаров, Г. Береговой, Б.
Волынов, Е. Хрунов, Г. Шонин, А. Фи-липченко, А. Горбатко, А. Шаталов, А.
Николаев и инженеры, которые готовились к работе вне Земли.