Страница:
существовало правило: кто строил планер, тот и летал на нем.
Учебный планер, КПИР-3, в который вложил и свою долю труда Королев, был
построен. Летал на нем и Сергей. Один из полетов чуть было не стоил ему
жизни. На границе площадки - пустыре, где испытывались планеры, из кучи
мусора торчала водопроводная труба. Сергей не заметил и посадил планер на...
нее. Удар оказался достаточно сильным, Королев на какое-то время
потерял сознание. Несколько дней отлеживался дома. Он снимал уже
отдельную комнату. А поправившись, в очередное воскресенье как ни в чем не
бывало пошел к бабушке Марусе.
В это лето Сергей подрабатывал, ремонтируя дома, участвуя статистом в
киносъемках. Так что тем для раз-горов за столом у бабушки хватало. Правда,
скоро предстояла разлука - Сергей отправлялся на практику в Конотопское
паровозное депо. Но это ведь ненадолго. Бабушка была довольна внуком.
Прошел еще год. Заканчивался второй курс учебы в институте. Сергей уже
сдал 27 зачетов. В зачетной книжке стояли "автографы" математика Л. Я.
Штрума, известного в научных кругах своей работой "Условия устойчивости
атомного ядра", преподавателя технической механики И. Я. Штаермана,
специалиста в области сопротивления материалов Г. И. Сухомела, термодинамика
- Т. Т. Усенко, физики - Г. Г. Де-Метца и т. д. В разделе практических
занятий в лабораториях стояла подпись В. В. Огиевского, известного
специалиста в области электротехники, участника строительства первой на
Украине радиовещательной станции.
Все преподаватели единодушно отмечали прекрасные способности Сергея
Королева, огромную трудоспособность, упорство и интерес не только к
техническим предметам. Он не пропускал ни одной лекции по архитектуре и
строительному искусству, литературе. Но только авиация по-прежнему влекла к
себе Королева, только в ней он видел смысл своей жизни.
Вернувшись в конце лета 1926 года с производственной практики, Сергей
не нашел писем из Москвы, где с недавних пор поселились мать с отчимом. Это
огорчило его, ведь он ни разу не был в столице и надеялся на их приглашение.
В довершение всего узнал, что попытка ректора КПИ В. Ф. Боброва открыть при
механическом факультете авиационное отделение не нашла поддержки. Ректор не
скрыл этого факта от студентов.
- Желающим получить авиационное техническое образование, - посоветовал
он, - стоит перевестись в Московское высшее техническое училище. Там
усилиями Николая Егоровича Жуковского открыт курс по подготовке
аэромехаников. Или сделайте попытку поступить в московскую Военно-воздушную
академию.
Тут Сергей Королев вспомнил давнее письмо матери, в котором она
сообщала, что московская Военно-воздушная академия может, как исключение,
принять его в число своих слушателей. "Надо было рвануть в Москву. Учился бы
сейчас там. Напугался, как там один буду", - обозлился на себя Сергей.
Размышляя так, он оказался возле канцелярии института. Остановился в
нерешительности.
- Что задумался? - положив ему на плечо руку, спросил один из друзей -
Михаил Пузанов, бывший на добрый десяток лет старше Королева. Михаил много
помогал Сергею в студенческой жизни. Они дружили уже два года, и Сергей не
переставал удивляться трудолюбию и целеустремлеиности втого человека. В
гражданскую Пузанов защищал Советскую власть, бил банды разных "батек",
потом - рабфак и почти в тридцать лет - студент. --
- Михаил! - обрадовался Сергей. ~ Ты откуда? Ты так мне нужен.
- Да что случилось?!
Сергей рассказал товарищу о том, что аэрогруппы не будет, а он хочет
быть только авиационным инженером и не знает, как же дальше? Обстоятельный
Пузанов не торопился с ответом.
- Матери написал?
- Я не знаю, что она ответит.
- Так... Вот что я тебе, дружище, скажу. Ты зачем шел з канцелярию?
Брать документы, верно? Сергей утвердительно кивнул.
- Значит, решил! Вот как решил, так и делай. Давай в Москву, Сергей!
Опирайся только на себя. Это самая надежная опора, - и легонько подтолкнул
его к двери канцелярии, - иди! '
В августе 1926 года, не предупредив родителей, Сергей Королев приехал в
Москву. Первую московскую ночь провел в студенческом общежитии,
размещавшемся т то в монастыре, не то в церкви. Вначале Сергей решил узиать,
каковы шансы поступить в МВТУ. И если их нет, то возвратиться в Киев, не
расстраивая мать. Наутро пошел в МВТУ. Там не отказали. Предложили заполнить
анкету и приложить к ней соответствующие документы, через неделю сдать все в
канцелярию училища.
МВТУ по праву считалось одним из основных вузов страны, готовящим
инженерно-технические кадры, столь нужные для осуществления планов
индустриализации страны. Здесь родилось немало новых принципиальных
направлений и идей науки и техники.
Хорошее настроение, оставшееся после посещения МВТУ, не покидало
Сергея, правда, угнетала мысль о предстоящем объяснении с матерью. И,
оттягивая разговор, который не обещал быть приятным, Королев решил сначала
посмотреть столицу. Да и начавшийся день располагал к этому. В голубом
московском небе ни облака. С первых же шагов столица показалась Королеву
красочнее, ярче Киева, торжественнее. Королев почувствовал, что Москва
примет его, поймет. "Будет удача",- решил он.
Все было необычно, ново, все ему нравилось. На зданиях - во всю длину
фасадов - алели полотнища. Одни призывали выполнить решения XIV съезда РКП
(б), другие - крепить смычку города и деревни. Но все чаще повторялся
лозунг: "Даешь индустриализацию страны!"
...У памятника Пушкину на Страстном бульваре Королев замер. Его поразил
задумчивый грустный взгляд поэта. Он напомнил ему Одессу. Сергей и Ксана
любили его поэзию и каждый раз, приходя на площадь, где установлен бронзовый
бюст Александра Сергеевича, клали к подножию букеты белых роз. "А у меня
сегодня нет цветов, - с досадой подумал Сергей, оглядываясь вокруг в надежде
купить их. Но их нигде не было, - я еще не раз побываю у вас, Александр
Сергеевич, и не один, а с Ксаной и принесу мои любимые розы".
Королев вышел на главную улицу столицы - Тверскую и тут встретился
взглядом с матросом, строго смотревшим на него с огромного кинорекламного
щита. Фильм "Броненосец "Потемкин" недавно вышел на экраны. Сергей еще не
видел эту картину, сразу ставшую знаменитой, но знал, что ее снимали в
Одессе. Поймал себя на мысли, что он душою все еще в городе, ставшем ему
родным.
"Махнуть бы на пару деньков в Одессу, встретиться с друзьями! -
мелькнуло в голове. - Да и к Ксане хорошо бы съездить в Харьков. Как она
там? Как учеба в медицинском институте? Что-то она скупо стала отвечать на
письма? Да, давно пора повидаться и окончательно объясниться. Надо к ней
съездить. А на какие
шиши?.. Денег, заработанных летом на практике, едва хватило на билет до
Москвы. Не до поездки! Надо искать работу!.."
Быстро зашагал по многолюдной Тверской улице, круто спускавшейся к
Кремлю. Издалека он увидел кремлевскую башню, еще увенчанную двуглавым
орлом. Поднявшись на Красную площадь, поразился красотой храма Василия
Блаженного. Повернулся в сторону Кремлевской стены и увидел то, ради чего
пришел сюда:
святая святых - Мавзолей Ленина. К нему текла бесконечная людская река.
Ступенчатая усыпальница, построенная из дерева, так вписалась в
архитектурный облик Кремля, что, кажется, сливалась с ним. И только слово
"Ленин" да траурная полоса на Мавзолее виднелись издалека. У входа в
Мавзолей стояли красноармейцы в остроконечных сероватых шлемах со звездами.
Королев занял место в очереди.
Выйдя из Мавзолея, о'н долго еще стоял на площади, вспоминал январский
день 1924 года, притихшую Одессу. Приспущенные флаги с черной каймой,
траурные митинги, печальные гудки заводов и фабрик, паровозов и судов,
стоявших в Одесском порту.
- Вот хорошо, Сергей, что ты приехал, - открывая дверь сыну,
обрадовалась Мария Николаевна. - Москву посмотришь...
- Я в Москву навсегда, мама. С Киевом покончено.
- А как же учеба? - переменившись в лице, всплеснула руками мать. -
Ведь два курса окончил... Куда же ты теперь, недоучкой.
Разговор об образовании на этот раз оказался недолгим, но последним.
Мария Николаевна поняла - с пути, по которому идет сын, он не отступит ни на
шаг в сторону.
- Хорошо, Сергей, пусть будет по-твоему, - уступила мать. - В конечном
счете ты будешь не летчик, а инженер.
- Я хочу строить самолеты и летать на них, - твердо сказал Сергей. - Я
договорился в МВТУ.
- Ну, хорошо, хорошо, - начиная терять терпение, сказала Мария
Николаевна. - Возвращайся в Киев, получи нужные документы...
- Они, мама, со мной. И ты не волнуйся, я обременять вас не буду. Мне
ведь девятнадцать...
Мария Николаевна оглядела квартиру, как будто видела ее впервые: две
небольшие комнаты. В первой про-
долговатой - спальня, во второй - столовая. Да и в ней чертежная доска,
листы ватмана повсюду. Комната больше походила на рабочий кабинет мужа...
- Ну, мама, не молчи! - как-то совсем как в детстве, еще в Нежине,
сказал Сергей. - Я так хотел тебя видеть...
Веки Марии Николаевны дрогнули, и по щекам ее, впервые за много лет,
потекли слезы. Она невольно ткнулась головой в плечо сына и замолчала. Потом
собралась с силами, словно стряхнула с себя груз непомерной тяжести.
Взглянув в глаза сына, неожиданно для него весело сказала:
- Ну и слава богу, будем жить все вместе, как в Одессе. Потесним
Григория Михайловича. Это будет твоя комната, - приняла она решение.
Наутро, подготовив все документы, Королев отправился в МВТУ. Шли
экзамены, собеседования.
На лестнице, ведущей в деканат механического факультета, Королев
остановился. С красочного плаката молодой летчик в шлеме и в летных очках
строго спрашивал каждого входящего: "Что ты сделал для воздушного флота?"
"Кое-что", - подумал Королев.
В деканате немолодой мужчина в позолоченном пенсне приветливо спросил:
- Из киевского? - и, внимательно просмотрев все документы, остался ими
доволен. - Нуждаетесь в общежитии?
- Нет, у меня здесь живет мать.
- Хорошо. Сейчас создается специальная вечерняя группа по аэромеханике.
Не желаете?
- Это меня устраивает вполне. Мне необходимо работать.
Из училища Сергей пришел домой довольный.
- Все хорошо, мама, принят в вечернюю группу.
- Почему в вечернюю? - недовольно спросила мать.
- В этом есть свой смысл.
- Какой?
- Может, мне удастся устроиться на авиационное предприятие. Знаешь, как
это здорово. Практика.
- Сергей, пожалуй, прав, - поддержал Григорий
Михайлович.
В Москве Сергей Королев вдруг понял, что в Киеве он жил спокойнее,
пожалуй, равнодушнее ко всему, что происходило вокруг. А здесь все идет в
другом темве. Красочные плакаты и лозунги пестрят со зданий, из
витрин магазинов, с рекламных тумб. И никого не оставляют равнодушным.
Они зовут к активным действиям:
строить заводы и фабрики, учиться летать на самолетах, приглашают на
художественные выставки, на диспуты, требуют овладевать знаниями. Королев по
утрам покупал много газет. События в стране и за рубежом, словно пропущенные
через увеличительное стекло, фокусировались на газетных листах из номера в
номер. Все интересно, все ново, все вызывает удивление: и сообщение о
поездке президента Академии наук СССР А. П. Карпинского по странам Западной
Европы, и информация о предстоящем полете летчика Громова и бортинженера
Родзевича вокруг Европы, материалы об успешных полетах советских летчиков по
маршруту Москва - Тегеран, Москва - Стамбул. А сколько статей о решениях XIV
съезда партии, о том движении, которое развернулось в стране за превращение
страны из аграрной в индустриальную. Новые заводы, фабрики, построена новая
домна, новый мост, добыто больше угля. Каждый день оглушал новыми фактами.
Радостные лица прохожих, улыбки, и Сергей был рад, что он вместе со всеми в
этом водовороте жизни. А сколько пользы он еще принесет. Авиация, за ней
будущее. Королев был в этом уверен.
Как-то в "Правде" Сергей Королев прочитал статью "Итоги объединенного
Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б)" и сразу понял: даже в партии есть еще люди, которые
противятся строительству новых фабрик, заводов, значит, они не хотят, чтобы
крепла и авиация, ради которой он приехал в Москву.
Вскоре Сергею пришлось столкнуться с такими людьми. Однажды под вечер
во дворе училища собрались студенты. Из любопытства Сергей подошел к ним и
услышал, как пожилой человек говорил, обращаясь к собравшимся:
"Четырнадцатый съезд совершил тактическую ошибку... Не до индустриализации
нам. В лаптях строить социализм смешно... Вам, молодежь, жить завтра.
Возвысьте свой голос. Мы готовы возглавить ваше движение. Для нас вы -
важнейший барометр партии".
- Вот сволочь, - выругался стоявший рядом с Сергеем паренек в выцветшей
красноармейской форме. - Знает, что среди преподавателей есть сторонники
Троцкого. Нас старается... Не выйдет. - И, громко свистнув, нырнул в толпу.
Вслед за ним озорно свистнул и Сергей.
А к трибуне между тем энергично пробивался невысокий человек с темной
бородкой и усами.
- Это наш профессор Ветчинкин Владимир Петрович, - услышал Сергей
чей-то голос. - Голова! Его все знают.
Толпа притихла, едва на трибуну поднялся Ветчинкин. Отстранил рукой
оратора:
- Вот что, мои юные друзья! Если хотите учиться, не слушайте этих
болтунов. Не слушайте! - решительно потребовал профессор. - А что касается
нас, представителей старой русской интеллигенции, то мы с вами, тоже хотим
жить и строить завтрашний день. Мы охотно передаем молодым свои знания и
опыт. И делаем это для блага Родины. А она одна - и для молодых, и для
старых. А лапти мы скоро скинем. Меня учил Жуковский, а его высоко ценил
Ленин. Я передам свои знания будущим инженерам, и они сделают нашу Родину
великой.
Вслед за профессором на трибуну поднялся паренек, только что стоявший
рядом с Сергеем. Он заговорил быстро и энергично:
- Нам с оппозицией не по пути. Кто против Ленина, того гнать из партии.
В двадцатом я добивал беляков, интервентов всех мастей. Сейчас пришел
учиться, и никто мне в этом не помешает. - Достал из кармана газету. - Вот
послушайте, товарищи, к чему призывает нас Союз молодежи. "Комсомол вместе с
партией за единство и дисциплину, за ленинизм"!
Кто-то запел "Вставай, проклятьем заклейменный". Гимн партии
большевиков зазвучал мощно и величаво. Вместе со всеми пел и Сергей Королев.
Учеба в МВТУ. Сегодня планер - завтра самолет. Читая Циолковского.
Строить ракеты, летать на них
Всеми силами Королев стремился в авиацию. Казалось, вот теперь нет
никаких преград. Насыщаться знаниями, буквально добывать крупицы информации
из журналов, научных работ, делать все возможное, чтобы приблизить заветный
час исполнения мечты, - вот то единственное, что наполняло жизнь Сергея
Королева в это время.
Едва поступив в МВТУ, Сергей сразу же включился в работу студенческого
кружка, сокращенно называвшийся АКНЕЖ, а полностью - Академический кружок
имени Николая Егоровича Жуковского. В нем с лекциями выступали инженеры,
ученые.
Авиация все шире расправляла крылья в нашей стране. Молодежь Страны
Советов страстно мечтала о небе. В 1926 году в Москве открылась планерная
школа, чтобы дать возможность юношам и девушкам утолить свою жажду к небу,
готовить пилотов-планеристов без отрыва от производства. Начальником школы
утвердили студента старшего курса МВТУ Владимира Титова, а одним из его
добровольных помощников стал Сергей Королев.
Вскоре недалеко от Москвы, в районе Горок Ленинских нашли подходящее
место для планеродрома; построили легкий ангар, привезли планеры. Как
правило, это были машины, сконструированные чуть ли не в домашних КБ самими
планеристами. Для теоретических занятий учлетов, как называли слушателей
школы, выделили для начала подвальное помещение по Садовой-Спасской улице,
19.
23 января 1927 года состоялось торжественное открытие Московской
планерной школы. Это был праздник - парад безмоторной авиации. Известные
летчики показывали свое мастерство, демонстрируя возможности планерных
полетов. Среди многочисленных гостей находился С. С. Каменев - известный
военачальник, заместитель наркома по военным и морским делам. Он с интересом
наблюдал за полетами, поглаживая свои длинные торчащие в разные стороны усы,
улыбался. Изредка что-то одобрительно говорил начальнику школы Владимиру
Титову.
Сергей Королев стоял вместе с другими учлетами и с доброй завистью
смотрел на полеты мастеров планеризма. "Вот бы научиться так! Как красиво
летают, какие мастера! Когда же я-то вот так смогу?" - с доброй завистью
думал Сергей, не отрывая глаз от планеров, парящих в небе.
Сергей со всей тщательностью изучил планер "Пегас", подарок немецких
конструкторов, прекрасную машину "Закавказец", построенную А. Чесал овым. Но
больше всего Королеву понравился планер с непонятным для непосвященных
названием "Мастяжарт". Он познакомился с одним из его конструкторов -
студентом МВТУ Сер-
геем Люшиным, старше Королева на пять лет. От него узнал, что машину
строили в мастерских тяжелой артиллерии - отсюда и "Мастяжарт". Королев и
Люшин подружились и на долгое время стали неразлучными друзьями. К двум
Сергеям вскоре присоединился еще один студент Петр Флеров. Пожалуй, они чаще
других курсантов бывали на планеродроме. Королев не терял времени зря,
дотошно изучив материальную часть планеров, начал постепенно летать. Он
тщательно готовился к каждому полету, проверял узлы крепления и обшивку
крыла, оперение и систему управления планером, вникал в каждую деталь. Часто
после полета он высказывал предложения об улучшении конструкции учебного
планера.
В планерной школе царила атмосфера удивительной самоотдачи любимому
делу. Каждый четверг и воскресенье становились для курсантов праздниками - к
ним на планеродром приходили их кумиры - летчики-планеристы, конструкторы.
Их слушали затаив дыхание, старались не пропустить ни единого слова. В
гостях у курсантов побывал знаменитый летчик Константин Константинович
Арцеулов, один из инициаторов развития в стране массового планеризма, первым
в России выполнивший на самолете преднамеренный штопор. Именно он выбрал в
Крыму место для первых планерных состязаний - Коктебель.
Летному делу молодых учили такие известные летчики, как Владимир
Георгиевич Гараканидэе, летчик из летного отряда Военно-воздушной академии
Карл Михайлович Венслов, военный летчик Андрей Борисович Юмашев,
летчики-испытатели Леонид Александрович Юнгмейстер, Дмитрий Александрович
Кошиц.
Сергей Королев в январе, феврале и марте 1927 года много, охотно летал,
успешно осваивая один планер за другим. После "Пегаса" пересел на
"Мастяжарт", и, наконец, ему доверили первоклассный планер "Закавка-зец".
Изредка Королев приходил и на теоретические занятия, хотя как третьекурсник
он освобождался от их обязательного посещения. Но лекции по аэродинамике
планеров, которые читал Н. Н. Фадеев, известный своими трудами в этой
области, Сергей не пропускал.
От полета к полету росло летное мастерство курсантов, а вместе с ним
мужали и их характеры. Ведь без таких качеств, как целеустремленность,
ответственность, хладнокровие, выдержка, летчику не обойтись. Сергею
пришлось нелегко. Институт, самостоятельные занятия, планерная школа, а
он ведь еще и работал, то в КБ, то на авиационном заводе.
В конце марта 1927 года на планеродроме в Горках Ленинских состоялись
выпускные экзамены первой группы курсантов Московской планерной школы.
Присутствующий на экзаменах С. С. Каменев, не отрывая глаз от неба,
любовался, как уверенно вел безмоторную птицу тот или иной курсант, кричал
ему вслед:
- Молодец! Молодец!
А потом подзывал учлета к себе и крепко жал руку, благодарил.
Полеты курсанты совершали в порядке алфавита. Дошла очередь и до
Королева. Сергей занял место в планере "Мастяжарт". В кожаном шлеме, летных
очках он выглядел как заправский летчик.
- Не нажимай, все делай помягче, Cepro, - напомнил Гараканидзе.
- Ни пуха, ни пера, - напутствовал Кошиц. Стартовая команда, состоящая
из десятка учлетов, привычно накинула на носовой крючок планера кольцо с
закрепленным к нему амортизатором. Разбившись на группы, ребята начали
медленно растягивать амортизатор - расходясь в стороны. В это время
несколько курсантов что есть силы держали планер за хвост. Все это
напоминало детскую рогатку с резинкой, где вместо камня находился планер.
Наконец хвост отпустили. Сергей почувствовал, как "Мастяжарт" оторвался от
заснеженной полосы и поднялся на десять-пятнадцать метров. Королев понял,
что волнуется, но тут же взял себя в руки. Осмотрелся вокруг. Впереди
открылась панорама Москвы с искрящимися на солнце куполами кремлевских
храмов, внизу - заснеженная синева реки Москвы. Вверху - прозрачное, будто
хрусталь, мартовское небо. Необъяснимое чувство восторга заполнило все
существо Сергея. Он летит... Всякий раз это такое наслаждение. Королев,
плавно работая ручкой, начал делать первый разворот. Планер послушно
выполнил задание пилота, описав полукруг. Высота еще была достаточна, Сергей
уверенно еще раз сработал, рулями и начал второй разворот. Программа
выполнена. Теперь оставалось посадить планер на землю. И это Королев провел
мастерски.
После окончания полетов планеристы выстроились. В. М. Титов подошел к
Каменеву и доложил:
- Товарищ заместитель нарномвоенмора! Первая группа
летчиков-планеристов экзамены закончила. Замечания по полетам, Сергей
Сергеевич, разрешите, я сделаю курсантам особо.
- Спасибо. Мне понравились ваши полеты, - обратился Каменев к
планеристам. - Это хорошо, товарищи, что вы стремитесь в небо. Сегодня
планер - завтра самолет. Стране нужен воздушный флот. Вам его строить, вам
летать, оборонять пашу страну. Успехов вам!
Домой Сергей вернулся самым счастливым человеком.
Мария Николаевна встретила сына на пороге. Она уже давио смирилась с
тем, что сын выбрал себе такой жизненный путь. А сейчас такой радостный,
улыбающийся, он стоял в дверях, и невозможно было не ответить тем же. Она,
конечно, знала, какой сегодня день у Сергея, и спросила только: "Ну?"
- Я сдал экзамены, сдал, окончил планерную школу, я умею летать на
планере. Одного я уже добился, мама! Теперь остальное.
В комнату вошел отчим. Он слышал весь разговор.
- Поздравляю, Сергей. Я всегда верил в тебя и знал, что ты добьешься
своего. Что же теперь?
- Как что? Теперь -строить самолеты. Вот моя мечта. Она не изменилась.
Закончить МВТУ, набраться знаний и...
- Ладно, ладно, мечтатель. Ложись-ка спать, планерист. Ведь завтра на
работу. Не забыл на радостях?
На старших курсах занятия стали интенсивнее. Начали изучать "Динамику
полетов", "Аэродинамический расчет самолета", "Конструкцию самолета". Лекции
читали крупные специалисты в области самолетостроения, известные ученые
Владимир Павлович Ветчинкпн, Борис Николаевич Юрьев, Борис Сергеевич
Стечкин. С особенным нетерпением Сергей Королев ждал лекций знаменитого уже
в ту пору тридцатипятилетнего авиационного конструктора Андрея Николаевича
Туполева. Читал он студентам механического отделения вводный курс по
самолетостроению.
На лекциях Туполева стояла такая тишина, что даже на задних скамьях
было слышно, как постукивает мел о грифельную доску, которыми о'н
пользовался, объясняя будущим авиаконструкторам азы профессии. Для студентов
Андрей Николаевич - непререкаемый авторитет. Еще бы! Его самолеты уже
бороздили небо.
Часто после лекций Сергей мечтал. "Вот бы поработать у Туполева в
конструкторском бюро. Нет, я правильно определил свою судьбу. Я могу быть
только авиаконструктором".
Королев учился со свойственным ему трудолюбием, не ограничивался только
материалами учебников и лекций преподавателей. Он подолгу занимался в
технической библиотеке.
8 апреля 1927 года в столовой училища, куда вечерники заходили перед
началом занятий, Сергей Королев увидел объявление. Студентов приглашали
послушать лекцию. Ее читал Александр Яковлевич Федоров - оди?н из
организаторов Первой мировой выставки, посвященной межпланетным сообщениям и
приуроченной к 10-й годовщине Октября и 70-летию К. Э. Циолковского. В этот
день в расписании занятий вечерников обнаружилось "окно", и многие из них
пошли на лекцию.
Федоров рассказал о зарубежных участниках выставки. То, о чем он
говорил, было мало известно, а скорее совсем неизвестно аудитории: круг
знаний аудитории ограничивался общими сведениями об идеях, пожалуй, только
одного Циолковского,, да фантастическими романами Жюля Верна, Г. Уэллса, А.
Толстого "Аэлита" и А. Богдаяова "Красная звезда".
В числе первых лектор назвал американца Р. Годдар-да, крупного
ученого-экспериментатора, автора классической монографии "Метод достижения
экстремальных высот". Сообщил, что Годдард первым в мире в 1926 году
запустил жидкостную опытную ракету. Она поднялась на высоту всего двенадцать
метров и пролетела немногим более пятидесяти. Но этот маленький шаг вел к
большому. Студенты узнали некоторые подробности и о выдающемся немецком
ракетчике Г. Оберте. Его работа "Ракета в межпланетном пространстве" -
важный вклад в космонавтику. Ученый вслед за Циолковским рассмотрел не
только основные уравнения движения ракет, но и проблемы составных ракет,
Учебный планер, КПИР-3, в который вложил и свою долю труда Королев, был
построен. Летал на нем и Сергей. Один из полетов чуть было не стоил ему
жизни. На границе площадки - пустыре, где испытывались планеры, из кучи
мусора торчала водопроводная труба. Сергей не заметил и посадил планер на...
нее. Удар оказался достаточно сильным, Королев на какое-то время
потерял сознание. Несколько дней отлеживался дома. Он снимал уже
отдельную комнату. А поправившись, в очередное воскресенье как ни в чем не
бывало пошел к бабушке Марусе.
В это лето Сергей подрабатывал, ремонтируя дома, участвуя статистом в
киносъемках. Так что тем для раз-горов за столом у бабушки хватало. Правда,
скоро предстояла разлука - Сергей отправлялся на практику в Конотопское
паровозное депо. Но это ведь ненадолго. Бабушка была довольна внуком.
Прошел еще год. Заканчивался второй курс учебы в институте. Сергей уже
сдал 27 зачетов. В зачетной книжке стояли "автографы" математика Л. Я.
Штрума, известного в научных кругах своей работой "Условия устойчивости
атомного ядра", преподавателя технической механики И. Я. Штаермана,
специалиста в области сопротивления материалов Г. И. Сухомела, термодинамика
- Т. Т. Усенко, физики - Г. Г. Де-Метца и т. д. В разделе практических
занятий в лабораториях стояла подпись В. В. Огиевского, известного
специалиста в области электротехники, участника строительства первой на
Украине радиовещательной станции.
Все преподаватели единодушно отмечали прекрасные способности Сергея
Королева, огромную трудоспособность, упорство и интерес не только к
техническим предметам. Он не пропускал ни одной лекции по архитектуре и
строительному искусству, литературе. Но только авиация по-прежнему влекла к
себе Королева, только в ней он видел смысл своей жизни.
Вернувшись в конце лета 1926 года с производственной практики, Сергей
не нашел писем из Москвы, где с недавних пор поселились мать с отчимом. Это
огорчило его, ведь он ни разу не был в столице и надеялся на их приглашение.
В довершение всего узнал, что попытка ректора КПИ В. Ф. Боброва открыть при
механическом факультете авиационное отделение не нашла поддержки. Ректор не
скрыл этого факта от студентов.
- Желающим получить авиационное техническое образование, - посоветовал
он, - стоит перевестись в Московское высшее техническое училище. Там
усилиями Николая Егоровича Жуковского открыт курс по подготовке
аэромехаников. Или сделайте попытку поступить в московскую Военно-воздушную
академию.
Тут Сергей Королев вспомнил давнее письмо матери, в котором она
сообщала, что московская Военно-воздушная академия может, как исключение,
принять его в число своих слушателей. "Надо было рвануть в Москву. Учился бы
сейчас там. Напугался, как там один буду", - обозлился на себя Сергей.
Размышляя так, он оказался возле канцелярии института. Остановился в
нерешительности.
- Что задумался? - положив ему на плечо руку, спросил один из друзей -
Михаил Пузанов, бывший на добрый десяток лет старше Королева. Михаил много
помогал Сергею в студенческой жизни. Они дружили уже два года, и Сергей не
переставал удивляться трудолюбию и целеустремлеиности втого человека. В
гражданскую Пузанов защищал Советскую власть, бил банды разных "батек",
потом - рабфак и почти в тридцать лет - студент. --
- Михаил! - обрадовался Сергей. ~ Ты откуда? Ты так мне нужен.
- Да что случилось?!
Сергей рассказал товарищу о том, что аэрогруппы не будет, а он хочет
быть только авиационным инженером и не знает, как же дальше? Обстоятельный
Пузанов не торопился с ответом.
- Матери написал?
- Я не знаю, что она ответит.
- Так... Вот что я тебе, дружище, скажу. Ты зачем шел з канцелярию?
Брать документы, верно? Сергей утвердительно кивнул.
- Значит, решил! Вот как решил, так и делай. Давай в Москву, Сергей!
Опирайся только на себя. Это самая надежная опора, - и легонько подтолкнул
его к двери канцелярии, - иди! '
В августе 1926 года, не предупредив родителей, Сергей Королев приехал в
Москву. Первую московскую ночь провел в студенческом общежитии,
размещавшемся т то в монастыре, не то в церкви. Вначале Сергей решил узиать,
каковы шансы поступить в МВТУ. И если их нет, то возвратиться в Киев, не
расстраивая мать. Наутро пошел в МВТУ. Там не отказали. Предложили заполнить
анкету и приложить к ней соответствующие документы, через неделю сдать все в
канцелярию училища.
МВТУ по праву считалось одним из основных вузов страны, готовящим
инженерно-технические кадры, столь нужные для осуществления планов
индустриализации страны. Здесь родилось немало новых принципиальных
направлений и идей науки и техники.
Хорошее настроение, оставшееся после посещения МВТУ, не покидало
Сергея, правда, угнетала мысль о предстоящем объяснении с матерью. И,
оттягивая разговор, который не обещал быть приятным, Королев решил сначала
посмотреть столицу. Да и начавшийся день располагал к этому. В голубом
московском небе ни облака. С первых же шагов столица показалась Королеву
красочнее, ярче Киева, торжественнее. Королев почувствовал, что Москва
примет его, поймет. "Будет удача",- решил он.
Все было необычно, ново, все ему нравилось. На зданиях - во всю длину
фасадов - алели полотнища. Одни призывали выполнить решения XIV съезда РКП
(б), другие - крепить смычку города и деревни. Но все чаще повторялся
лозунг: "Даешь индустриализацию страны!"
...У памятника Пушкину на Страстном бульваре Королев замер. Его поразил
задумчивый грустный взгляд поэта. Он напомнил ему Одессу. Сергей и Ксана
любили его поэзию и каждый раз, приходя на площадь, где установлен бронзовый
бюст Александра Сергеевича, клали к подножию букеты белых роз. "А у меня
сегодня нет цветов, - с досадой подумал Сергей, оглядываясь вокруг в надежде
купить их. Но их нигде не было, - я еще не раз побываю у вас, Александр
Сергеевич, и не один, а с Ксаной и принесу мои любимые розы".
Королев вышел на главную улицу столицы - Тверскую и тут встретился
взглядом с матросом, строго смотревшим на него с огромного кинорекламного
щита. Фильм "Броненосец "Потемкин" недавно вышел на экраны. Сергей еще не
видел эту картину, сразу ставшую знаменитой, но знал, что ее снимали в
Одессе. Поймал себя на мысли, что он душою все еще в городе, ставшем ему
родным.
"Махнуть бы на пару деньков в Одессу, встретиться с друзьями! -
мелькнуло в голове. - Да и к Ксане хорошо бы съездить в Харьков. Как она
там? Как учеба в медицинском институте? Что-то она скупо стала отвечать на
письма? Да, давно пора повидаться и окончательно объясниться. Надо к ней
съездить. А на какие
шиши?.. Денег, заработанных летом на практике, едва хватило на билет до
Москвы. Не до поездки! Надо искать работу!.."
Быстро зашагал по многолюдной Тверской улице, круто спускавшейся к
Кремлю. Издалека он увидел кремлевскую башню, еще увенчанную двуглавым
орлом. Поднявшись на Красную площадь, поразился красотой храма Василия
Блаженного. Повернулся в сторону Кремлевской стены и увидел то, ради чего
пришел сюда:
святая святых - Мавзолей Ленина. К нему текла бесконечная людская река.
Ступенчатая усыпальница, построенная из дерева, так вписалась в
архитектурный облик Кремля, что, кажется, сливалась с ним. И только слово
"Ленин" да траурная полоса на Мавзолее виднелись издалека. У входа в
Мавзолей стояли красноармейцы в остроконечных сероватых шлемах со звездами.
Королев занял место в очереди.
Выйдя из Мавзолея, о'н долго еще стоял на площади, вспоминал январский
день 1924 года, притихшую Одессу. Приспущенные флаги с черной каймой,
траурные митинги, печальные гудки заводов и фабрик, паровозов и судов,
стоявших в Одесском порту.
- Вот хорошо, Сергей, что ты приехал, - открывая дверь сыну,
обрадовалась Мария Николаевна. - Москву посмотришь...
- Я в Москву навсегда, мама. С Киевом покончено.
- А как же учеба? - переменившись в лице, всплеснула руками мать. -
Ведь два курса окончил... Куда же ты теперь, недоучкой.
Разговор об образовании на этот раз оказался недолгим, но последним.
Мария Николаевна поняла - с пути, по которому идет сын, он не отступит ни на
шаг в сторону.
- Хорошо, Сергей, пусть будет по-твоему, - уступила мать. - В конечном
счете ты будешь не летчик, а инженер.
- Я хочу строить самолеты и летать на них, - твердо сказал Сергей. - Я
договорился в МВТУ.
- Ну, хорошо, хорошо, - начиная терять терпение, сказала Мария
Николаевна. - Возвращайся в Киев, получи нужные документы...
- Они, мама, со мной. И ты не волнуйся, я обременять вас не буду. Мне
ведь девятнадцать...
Мария Николаевна оглядела квартиру, как будто видела ее впервые: две
небольшие комнаты. В первой про-
долговатой - спальня, во второй - столовая. Да и в ней чертежная доска,
листы ватмана повсюду. Комната больше походила на рабочий кабинет мужа...
- Ну, мама, не молчи! - как-то совсем как в детстве, еще в Нежине,
сказал Сергей. - Я так хотел тебя видеть...
Веки Марии Николаевны дрогнули, и по щекам ее, впервые за много лет,
потекли слезы. Она невольно ткнулась головой в плечо сына и замолчала. Потом
собралась с силами, словно стряхнула с себя груз непомерной тяжести.
Взглянув в глаза сына, неожиданно для него весело сказала:
- Ну и слава богу, будем жить все вместе, как в Одессе. Потесним
Григория Михайловича. Это будет твоя комната, - приняла она решение.
Наутро, подготовив все документы, Королев отправился в МВТУ. Шли
экзамены, собеседования.
На лестнице, ведущей в деканат механического факультета, Королев
остановился. С красочного плаката молодой летчик в шлеме и в летных очках
строго спрашивал каждого входящего: "Что ты сделал для воздушного флота?"
"Кое-что", - подумал Королев.
В деканате немолодой мужчина в позолоченном пенсне приветливо спросил:
- Из киевского? - и, внимательно просмотрев все документы, остался ими
доволен. - Нуждаетесь в общежитии?
- Нет, у меня здесь живет мать.
- Хорошо. Сейчас создается специальная вечерняя группа по аэромеханике.
Не желаете?
- Это меня устраивает вполне. Мне необходимо работать.
Из училища Сергей пришел домой довольный.
- Все хорошо, мама, принят в вечернюю группу.
- Почему в вечернюю? - недовольно спросила мать.
- В этом есть свой смысл.
- Какой?
- Может, мне удастся устроиться на авиационное предприятие. Знаешь, как
это здорово. Практика.
- Сергей, пожалуй, прав, - поддержал Григорий
Михайлович.
В Москве Сергей Королев вдруг понял, что в Киеве он жил спокойнее,
пожалуй, равнодушнее ко всему, что происходило вокруг. А здесь все идет в
другом темве. Красочные плакаты и лозунги пестрят со зданий, из
витрин магазинов, с рекламных тумб. И никого не оставляют равнодушным.
Они зовут к активным действиям:
строить заводы и фабрики, учиться летать на самолетах, приглашают на
художественные выставки, на диспуты, требуют овладевать знаниями. Королев по
утрам покупал много газет. События в стране и за рубежом, словно пропущенные
через увеличительное стекло, фокусировались на газетных листах из номера в
номер. Все интересно, все ново, все вызывает удивление: и сообщение о
поездке президента Академии наук СССР А. П. Карпинского по странам Западной
Европы, и информация о предстоящем полете летчика Громова и бортинженера
Родзевича вокруг Европы, материалы об успешных полетах советских летчиков по
маршруту Москва - Тегеран, Москва - Стамбул. А сколько статей о решениях XIV
съезда партии, о том движении, которое развернулось в стране за превращение
страны из аграрной в индустриальную. Новые заводы, фабрики, построена новая
домна, новый мост, добыто больше угля. Каждый день оглушал новыми фактами.
Радостные лица прохожих, улыбки, и Сергей был рад, что он вместе со всеми в
этом водовороте жизни. А сколько пользы он еще принесет. Авиация, за ней
будущее. Королев был в этом уверен.
Как-то в "Правде" Сергей Королев прочитал статью "Итоги объединенного
Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б)" и сразу понял: даже в партии есть еще люди, которые
противятся строительству новых фабрик, заводов, значит, они не хотят, чтобы
крепла и авиация, ради которой он приехал в Москву.
Вскоре Сергею пришлось столкнуться с такими людьми. Однажды под вечер
во дворе училища собрались студенты. Из любопытства Сергей подошел к ним и
услышал, как пожилой человек говорил, обращаясь к собравшимся:
"Четырнадцатый съезд совершил тактическую ошибку... Не до индустриализации
нам. В лаптях строить социализм смешно... Вам, молодежь, жить завтра.
Возвысьте свой голос. Мы готовы возглавить ваше движение. Для нас вы -
важнейший барометр партии".
- Вот сволочь, - выругался стоявший рядом с Сергеем паренек в выцветшей
красноармейской форме. - Знает, что среди преподавателей есть сторонники
Троцкого. Нас старается... Не выйдет. - И, громко свистнув, нырнул в толпу.
Вслед за ним озорно свистнул и Сергей.
А к трибуне между тем энергично пробивался невысокий человек с темной
бородкой и усами.
- Это наш профессор Ветчинкин Владимир Петрович, - услышал Сергей
чей-то голос. - Голова! Его все знают.
Толпа притихла, едва на трибуну поднялся Ветчинкин. Отстранил рукой
оратора:
- Вот что, мои юные друзья! Если хотите учиться, не слушайте этих
болтунов. Не слушайте! - решительно потребовал профессор. - А что касается
нас, представителей старой русской интеллигенции, то мы с вами, тоже хотим
жить и строить завтрашний день. Мы охотно передаем молодым свои знания и
опыт. И делаем это для блага Родины. А она одна - и для молодых, и для
старых. А лапти мы скоро скинем. Меня учил Жуковский, а его высоко ценил
Ленин. Я передам свои знания будущим инженерам, и они сделают нашу Родину
великой.
Вслед за профессором на трибуну поднялся паренек, только что стоявший
рядом с Сергеем. Он заговорил быстро и энергично:
- Нам с оппозицией не по пути. Кто против Ленина, того гнать из партии.
В двадцатом я добивал беляков, интервентов всех мастей. Сейчас пришел
учиться, и никто мне в этом не помешает. - Достал из кармана газету. - Вот
послушайте, товарищи, к чему призывает нас Союз молодежи. "Комсомол вместе с
партией за единство и дисциплину, за ленинизм"!
Кто-то запел "Вставай, проклятьем заклейменный". Гимн партии
большевиков зазвучал мощно и величаво. Вместе со всеми пел и Сергей Королев.
Учеба в МВТУ. Сегодня планер - завтра самолет. Читая Циолковского.
Строить ракеты, летать на них
Всеми силами Королев стремился в авиацию. Казалось, вот теперь нет
никаких преград. Насыщаться знаниями, буквально добывать крупицы информации
из журналов, научных работ, делать все возможное, чтобы приблизить заветный
час исполнения мечты, - вот то единственное, что наполняло жизнь Сергея
Королева в это время.
Едва поступив в МВТУ, Сергей сразу же включился в работу студенческого
кружка, сокращенно называвшийся АКНЕЖ, а полностью - Академический кружок
имени Николая Егоровича Жуковского. В нем с лекциями выступали инженеры,
ученые.
Авиация все шире расправляла крылья в нашей стране. Молодежь Страны
Советов страстно мечтала о небе. В 1926 году в Москве открылась планерная
школа, чтобы дать возможность юношам и девушкам утолить свою жажду к небу,
готовить пилотов-планеристов без отрыва от производства. Начальником школы
утвердили студента старшего курса МВТУ Владимира Титова, а одним из его
добровольных помощников стал Сергей Королев.
Вскоре недалеко от Москвы, в районе Горок Ленинских нашли подходящее
место для планеродрома; построили легкий ангар, привезли планеры. Как
правило, это были машины, сконструированные чуть ли не в домашних КБ самими
планеристами. Для теоретических занятий учлетов, как называли слушателей
школы, выделили для начала подвальное помещение по Садовой-Спасской улице,
19.
23 января 1927 года состоялось торжественное открытие Московской
планерной школы. Это был праздник - парад безмоторной авиации. Известные
летчики показывали свое мастерство, демонстрируя возможности планерных
полетов. Среди многочисленных гостей находился С. С. Каменев - известный
военачальник, заместитель наркома по военным и морским делам. Он с интересом
наблюдал за полетами, поглаживая свои длинные торчащие в разные стороны усы,
улыбался. Изредка что-то одобрительно говорил начальнику школы Владимиру
Титову.
Сергей Королев стоял вместе с другими учлетами и с доброй завистью
смотрел на полеты мастеров планеризма. "Вот бы научиться так! Как красиво
летают, какие мастера! Когда же я-то вот так смогу?" - с доброй завистью
думал Сергей, не отрывая глаз от планеров, парящих в небе.
Сергей со всей тщательностью изучил планер "Пегас", подарок немецких
конструкторов, прекрасную машину "Закавказец", построенную А. Чесал овым. Но
больше всего Королеву понравился планер с непонятным для непосвященных
названием "Мастяжарт". Он познакомился с одним из его конструкторов -
студентом МВТУ Сер-
геем Люшиным, старше Королева на пять лет. От него узнал, что машину
строили в мастерских тяжелой артиллерии - отсюда и "Мастяжарт". Королев и
Люшин подружились и на долгое время стали неразлучными друзьями. К двум
Сергеям вскоре присоединился еще один студент Петр Флеров. Пожалуй, они чаще
других курсантов бывали на планеродроме. Королев не терял времени зря,
дотошно изучив материальную часть планеров, начал постепенно летать. Он
тщательно готовился к каждому полету, проверял узлы крепления и обшивку
крыла, оперение и систему управления планером, вникал в каждую деталь. Часто
после полета он высказывал предложения об улучшении конструкции учебного
планера.
В планерной школе царила атмосфера удивительной самоотдачи любимому
делу. Каждый четверг и воскресенье становились для курсантов праздниками - к
ним на планеродром приходили их кумиры - летчики-планеристы, конструкторы.
Их слушали затаив дыхание, старались не пропустить ни единого слова. В
гостях у курсантов побывал знаменитый летчик Константин Константинович
Арцеулов, один из инициаторов развития в стране массового планеризма, первым
в России выполнивший на самолете преднамеренный штопор. Именно он выбрал в
Крыму место для первых планерных состязаний - Коктебель.
Летному делу молодых учили такие известные летчики, как Владимир
Георгиевич Гараканидэе, летчик из летного отряда Военно-воздушной академии
Карл Михайлович Венслов, военный летчик Андрей Борисович Юмашев,
летчики-испытатели Леонид Александрович Юнгмейстер, Дмитрий Александрович
Кошиц.
Сергей Королев в январе, феврале и марте 1927 года много, охотно летал,
успешно осваивая один планер за другим. После "Пегаса" пересел на
"Мастяжарт", и, наконец, ему доверили первоклассный планер "Закавка-зец".
Изредка Королев приходил и на теоретические занятия, хотя как третьекурсник
он освобождался от их обязательного посещения. Но лекции по аэродинамике
планеров, которые читал Н. Н. Фадеев, известный своими трудами в этой
области, Сергей не пропускал.
От полета к полету росло летное мастерство курсантов, а вместе с ним
мужали и их характеры. Ведь без таких качеств, как целеустремленность,
ответственность, хладнокровие, выдержка, летчику не обойтись. Сергею
пришлось нелегко. Институт, самостоятельные занятия, планерная школа, а
он ведь еще и работал, то в КБ, то на авиационном заводе.
В конце марта 1927 года на планеродроме в Горках Ленинских состоялись
выпускные экзамены первой группы курсантов Московской планерной школы.
Присутствующий на экзаменах С. С. Каменев, не отрывая глаз от неба,
любовался, как уверенно вел безмоторную птицу тот или иной курсант, кричал
ему вслед:
- Молодец! Молодец!
А потом подзывал учлета к себе и крепко жал руку, благодарил.
Полеты курсанты совершали в порядке алфавита. Дошла очередь и до
Королева. Сергей занял место в планере "Мастяжарт". В кожаном шлеме, летных
очках он выглядел как заправский летчик.
- Не нажимай, все делай помягче, Cepro, - напомнил Гараканидзе.
- Ни пуха, ни пера, - напутствовал Кошиц. Стартовая команда, состоящая
из десятка учлетов, привычно накинула на носовой крючок планера кольцо с
закрепленным к нему амортизатором. Разбившись на группы, ребята начали
медленно растягивать амортизатор - расходясь в стороны. В это время
несколько курсантов что есть силы держали планер за хвост. Все это
напоминало детскую рогатку с резинкой, где вместо камня находился планер.
Наконец хвост отпустили. Сергей почувствовал, как "Мастяжарт" оторвался от
заснеженной полосы и поднялся на десять-пятнадцать метров. Королев понял,
что волнуется, но тут же взял себя в руки. Осмотрелся вокруг. Впереди
открылась панорама Москвы с искрящимися на солнце куполами кремлевских
храмов, внизу - заснеженная синева реки Москвы. Вверху - прозрачное, будто
хрусталь, мартовское небо. Необъяснимое чувство восторга заполнило все
существо Сергея. Он летит... Всякий раз это такое наслаждение. Королев,
плавно работая ручкой, начал делать первый разворот. Планер послушно
выполнил задание пилота, описав полукруг. Высота еще была достаточна, Сергей
уверенно еще раз сработал, рулями и начал второй разворот. Программа
выполнена. Теперь оставалось посадить планер на землю. И это Королев провел
мастерски.
После окончания полетов планеристы выстроились. В. М. Титов подошел к
Каменеву и доложил:
- Товарищ заместитель нарномвоенмора! Первая группа
летчиков-планеристов экзамены закончила. Замечания по полетам, Сергей
Сергеевич, разрешите, я сделаю курсантам особо.
- Спасибо. Мне понравились ваши полеты, - обратился Каменев к
планеристам. - Это хорошо, товарищи, что вы стремитесь в небо. Сегодня
планер - завтра самолет. Стране нужен воздушный флот. Вам его строить, вам
летать, оборонять пашу страну. Успехов вам!
Домой Сергей вернулся самым счастливым человеком.
Мария Николаевна встретила сына на пороге. Она уже давио смирилась с
тем, что сын выбрал себе такой жизненный путь. А сейчас такой радостный,
улыбающийся, он стоял в дверях, и невозможно было не ответить тем же. Она,
конечно, знала, какой сегодня день у Сергея, и спросила только: "Ну?"
- Я сдал экзамены, сдал, окончил планерную школу, я умею летать на
планере. Одного я уже добился, мама! Теперь остальное.
В комнату вошел отчим. Он слышал весь разговор.
- Поздравляю, Сергей. Я всегда верил в тебя и знал, что ты добьешься
своего. Что же теперь?
- Как что? Теперь -строить самолеты. Вот моя мечта. Она не изменилась.
Закончить МВТУ, набраться знаний и...
- Ладно, ладно, мечтатель. Ложись-ка спать, планерист. Ведь завтра на
работу. Не забыл на радостях?
На старших курсах занятия стали интенсивнее. Начали изучать "Динамику
полетов", "Аэродинамический расчет самолета", "Конструкцию самолета". Лекции
читали крупные специалисты в области самолетостроения, известные ученые
Владимир Павлович Ветчинкпн, Борис Николаевич Юрьев, Борис Сергеевич
Стечкин. С особенным нетерпением Сергей Королев ждал лекций знаменитого уже
в ту пору тридцатипятилетнего авиационного конструктора Андрея Николаевича
Туполева. Читал он студентам механического отделения вводный курс по
самолетостроению.
На лекциях Туполева стояла такая тишина, что даже на задних скамьях
было слышно, как постукивает мел о грифельную доску, которыми о'н
пользовался, объясняя будущим авиаконструкторам азы профессии. Для студентов
Андрей Николаевич - непререкаемый авторитет. Еще бы! Его самолеты уже
бороздили небо.
Часто после лекций Сергей мечтал. "Вот бы поработать у Туполева в
конструкторском бюро. Нет, я правильно определил свою судьбу. Я могу быть
только авиаконструктором".
Королев учился со свойственным ему трудолюбием, не ограничивался только
материалами учебников и лекций преподавателей. Он подолгу занимался в
технической библиотеке.
8 апреля 1927 года в столовой училища, куда вечерники заходили перед
началом занятий, Сергей Королев увидел объявление. Студентов приглашали
послушать лекцию. Ее читал Александр Яковлевич Федоров - оди?н из
организаторов Первой мировой выставки, посвященной межпланетным сообщениям и
приуроченной к 10-й годовщине Октября и 70-летию К. Э. Циолковского. В этот
день в расписании занятий вечерников обнаружилось "окно", и многие из них
пошли на лекцию.
Федоров рассказал о зарубежных участниках выставки. То, о чем он
говорил, было мало известно, а скорее совсем неизвестно аудитории: круг
знаний аудитории ограничивался общими сведениями об идеях, пожалуй, только
одного Циолковского,, да фантастическими романами Жюля Верна, Г. Уэллса, А.
Толстого "Аэлита" и А. Богдаяова "Красная звезда".
В числе первых лектор назвал американца Р. Годдар-да, крупного
ученого-экспериментатора, автора классической монографии "Метод достижения
экстремальных высот". Сообщил, что Годдард первым в мире в 1926 году
запустил жидкостную опытную ракету. Она поднялась на высоту всего двенадцать
метров и пролетела немногим более пятидесяти. Но этот маленький шаг вел к
большому. Студенты узнали некоторые подробности и о выдающемся немецком
ракетчике Г. Оберте. Его работа "Ракета в межпланетном пространстве" -
важный вклад в космонавтику. Ученый вслед за Циолковским рассмотрел не
только основные уравнения движения ракет, но и проблемы составных ракет,