Страница:
их заботит, не надо ли в чем помочь. "Не помню случая, чтобы Сергей Павлович
даже намеком дал понять, будто общегородскими проблемами ему заниматься
некогда, а разрешать их должны только местные органы, - пишет в своих
воспоминаниях бывший секретарь Калининградского ГК КПСС И. М. Черепанов. -
Вклад Королева в развитие города неоценим. Это известно всем его жителям.
Именно он придал высокие темпы жилищному строительству. Королев глубоко
верил в могучую и плодотворную силу партийного влияния во всех сферах
производственной и общественной жизни".
Заводской городок с каждым годом становился все кра-ше. Завершилось
строительство Дворца культуры, за который так ратовал Сергей Павлович. В
день его открытия все тысяча двести мест зрительного зала заняли рабочие ОКБ
и строители. В ту минуту, когда из-за кулис появился Сергей Павлович
Королев, слегка подталкивая аа плечо Юрия Гагарина, зал неудержимо
зааплодировал. Так продолжалось несколько минут, пока Королев не поднял руку
в знак внимания.
- Сейчас в этом зале сидят Строители с большой буквы. Одни из вас
построили этот Дворец и все вокруг, другие строят ракеты, космические
корабли, межпланетные станции. Это славный союз. И потому низкий поклон и
русское спасибо всем сидящим в зале, - и, не дав движением руки вспыхнуть
новым аплодисментам, обратился к начальнику строительства Епихову:
-* Первое слово строителям земных объектов. Прошу на трибуну, Сергей
Васильевич!
Не подозревая, что ему будет предоставлено слово, да еще первому,
Епихов несколько смутился и сказал всего несколько слов:
- Спасибо за похвалу, Сергей Павлович. Это мы принимаем как аванс на
будущее. Нам еще у вас строить и строить. Можете не сомневаться, все сделаем
в срок. Приглашаем вас на закладку новой очереди городка...
На трибуне появился Юрий Алексеевич Гагарин. Его
t,~H
приветствовали долгими горячими аплодисментами. Наконец зал смолк.
- Горжусь вами, строители. Мой отец плотник, немало на Гжатчине домов
срубил. Да и дом, где мы жили с матерью, сделан его руками. Думаю, что
профессия строителей скоро пополнится нами - космонавтами. Будем в космосе
возводить города и заводы.
Вскоре большая группа строителей первой очереди городка по ходатайству
С. П. Королева получила премии от Госкомитета, куда входило КБ. А городок
продолжал строиться. Однажды Сергей Павлович принял участие в закладке
нового многоэтажного дома.
Возвращаясь вместе с замом в КБ, Сергей Павлович пожаловался:
- Нина Ивановна просит меня, а я все забываю. Кое-какой ремонт
московского дома надо бы сделать. Пошли кого-нибудь, пусть посмотрит,
составит смету.
- Завтра же и пошлю, - ответил заместитель.
- Но без моей команды работы не начинайте, - попросил Королев. - Я
должен раньше знать, в какую копейку все это мне обойдется.
- Сергей Павлович! При нашпх-то миллионах!
- Вы не поняли меня. Весь ремонт за мой счет. Ясно?
- Но государство подарило вам этот дом...
- Вот именно. И потому ремонтировать должен за свои деньги. Как все.
Через несколько дней, получив смету на ремонтные работы, Королев
написал заявление председателю Госкомитета, которому подчинялось КБ:
"Прошу Вашего разрешения на проведение отдельных работ, главным образом
ремонтного характера, в занимаемом мною доме No 2/28 по 6-му Останкинскому
переулку силами нашего производства с оплатой всех затрат мною в
установленном порядке".
Невольно бросается в глаза еще один факт скромности Сергея Павловича.
Он не называет дом "мой", а считает, что лишь "занимает" его. Только получив
разрешение, Королев позволил начать в доме ремонт.
Однажды, направляясь на работу, Сергей Павлович попросил водителя
задержать машину возле ВДНХ, где завершалось строительство обелиска
"Космос". Обойдя
всю стройку, уже на выходе встретил скульптора Фай-дыша.
Поздоровавшись, спросил:
- Как с памятником Циолковскому, Андрей Петрович?
- Полностью готов.
- Где же он, не вижу?
- Я не рискнул его привезти сюда. Как только установят стелу, тогда...
- Разумно. Когда наметили открывать обелиск?
- В канун праздника Октября, если успеем. 4 ноября 1964 года, в день
торжественного открытия композиции "Космос", Сергей Павлович приехал домой
пораньше. Пообедав и немного отдохнув, он подошел к окну спальни, из
которого хорошо виден обелиск, на вершине его поблескивала в лучах солнца
серебристая ракета. Хотя она не воспроизводила в точности ни одну из
конкретных конструкций, а была лишь символом баллистических ракет, Сергей
Павлович долго стоял молча, вспоминая первые шаги отечественного
ракетостроения.
- Ты не опоздаешь? - спросила Нина Ивановна.
- А ты разве не пойдешь?
- Нет. Я лучше побуду в саду. Мне это полезнее. Пойдем провожу.
Королеву понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы дойти до места.
Там, возле памятника К. Э. Циолковскому, собралась не одна сотня людей -
ученые, специалисты, космонавты. Поздоровавшись со знакомыми, он подошел к
экипажу "Восхода", крепко пожал всем руки. Феоктистову и Титову напомнил,
что их ждет коллектив ТАСС.
- Не подведите. Я обещал.
К Королеву приблизились авторы композиции "Космос" М. О. Барщ, А. П.
Файдыш и А. Н. Колчин. Ученый, поздравив их с праздником, заметил:
<- Ваша композиция - начало космосианы в искусстве. Появились стихи,
песни, первые повести и романы, будут созданы живописные полотна,
скульптура. Все это впереди.
Открылся митинг. В нем принял участие и Л. И. Брежнев.
Сергей Павлович внимательно выслушал выступление президента Академии
наук СССР М. В. Келдыша, потом Ю. А. Гагарина. "Все верно говорят, но как-то
буднично. Можно бы найти и другие, возвышенные сло-
ва. Сегодня это уместно. Вот на гранитном пьедестале хорошие слова
высечены, - подумал Сергей Павлович и повторил уже запомнившиеся стихи
Николая Грибачева:
И наши тем награждены усилья, Что, поборов бесправие и тьму, Мы
отковали пламенные крылья Себе,
стране
и веку своему".
Увидев, что к нему пробираются генералы Н. П. Ка-мшин и Н. Ф. Кузнецов,
направился к ним, взял под руки и чуть отвел в сторону.
- Праздник праздником, но пора и о деле подумать. Как идет подготовка к
очередной работе? - обратился к ним Королев. - Не тяжело ли Беляеву?
Все-таки сорок? Леонова попридержите, очень подвижен, эмоционален. А в
общем-то, "лед" и "пламень" уравновесят друг друга.
- Я думаю так же, - согласился Кузнецов.
Мало кто из присутствующих на этом митинге понял бы, о чем говорили эти
трое, даже если бы услышали случайно их разговор.
Готовилось новое космическое путешествие, и, как всегда, ему суждено
стать новым событием в освоении космоса, событием столь дерзновенным, что
превзойдет многие смелые фантазии.
Сергей Павлович, специалисты задумали на этот раз осуществить выход
человека из космического корабля в открытый космос, плавание в нем,
используя недлинный фал, соединенный с "Восходом".
Конечно, как всегда, нашлись противники, скептики, отрицавшие
необходимость или хотя бы преждевременность нового эксперимента. При
официальном обсуждении програмы полета "Восхода-2" Сергей Павлович сказал
своим оппонентам:
- Летая в космосе, нельзя не выходить в космос, как, плавая, скажем, в
океане, нельзя бояться упасть за борт и не учиться плавать. Надо смотреть
вперед. Одновременно с изучением космоса неминуемо освоение и использование
его возможностей в интересах науки, хозяйственной деятельности людей.
- А разве мы сможем из самого космического пространства извлекать
хозяйственную выгоду? - спросил кто-то язвительным голосом.
- Будем, но не сегодня, а вот то, что космонавт, вы-
шедший в космос, обязан уметь выполнять все необходимые
ремонтно-производственные работы по кораблю, вплоть до того, чтобы
произвести нужную сварку и так далее, уже сегодня абсолютно очевидно. Я уже
говорил об этом с академиком Патоном. Наконец, нецелесообразна дорогостоящие
космические системы поднимать на несколько суток в космос, наверное, их надо
запускать на орбиту и оставлять там на весьма длительное время.
- Вы предлагаете ремонт космических систем непосредственно в космосе,
ну а люди-то как же? - pai-дался все тот же голос.
- Корабли будут обеспечены всем необходимым для жизни экипажа. Между
землей и орбитальной станцией смогут курсировать простейшие корабли, что-то
вроде космических такси, доставляя сменные экипажи, оборудование, продукты.
Кроме того, нельзя не предусматривать и аварийные ситуации, когда экипаж
одного из кораблей окажется вынужденным перейти на борт другого. Хорошо,
если удастся их со-сты-ко-вать, а если нет, то людям придется переходить
через открытый космос.
- Послушали вас, как будто фантастическую книгу прочли.
- Чтобы все это стало реальностью, я и настаиваю на новом эксперименте.
Главный конструктор всегда думал об огромных затратах на создание
ракетной и космической техники, предпринимал все возможное, чтобы уменьшить
их. В тетради "для себя" у Королева есть и такие строки:
"Конечно, нужна типизация кабин, ракетных блоков, спускаемых аппаратов
танкеров, основных систем на борту и аппаратуры, вообще разного бортового
оборудования и т. д. Надо разработать и стандартизовать схему и конструкцию
стыковки, причаливания, крепления, шлюзования и т. д.".
В другом, более раннем документе Главный конструктор, предлагая выбрать
для эксплуатации наиболее рациональный вариант ракеты, исходил из
следующего:
"В производстве будет находиться один тип серийной ракеты... а не
несколько типов на разные дистанции, что весьма важно для промышленности.
Однообразие типов ракет приводит к дешевизне, упрощает обучение персонала и
обслуживание ракет. Большие удобства будут достигнуты и при
транспортировке..."
Подготовка к полету шла полным ходом. В конструкцию корабля "Восход"
вносились существенные допол-
нения. Специалисты создавали шлюзовую систему, необходимую для выхода в
открытое пространство. А на предприятии, где разрабатывали космическую
одежду, "шили" необычный скафандр, в котором человек; покинув борг корабля,
мог бы жить, работать непосредственно в космической бездне.
Сергей Павлович уделял подготовке "Восхода" особое внимание и нередко
первую половину дня обычно проводил у проектантов. Темп работ не устраивал
Главного. Он заметил, что телефонные звонки, порой не имеющие никакого
отношения к делу, отрывают исполнителей от обсуждения технических вопросов,
мешают работе. Сергей Павлович запретил телефонные разговоры в утренние
часы. Но под разными предлогами они продолжались. Терпение Главного лопнуло,
и он решил преподать всем урок научной организации труда. Однажды в рабочую
комнату проектантов "Восхода" вошел неизвестный человек, молча отключил все
телефоны, сложил их в большой мешок и ушел. Отсутствие телефонной связи в
наш век! Стало расти количество нерешенных вопросов, судьба которых зависела
от двух минут телефонного разговора. И только спустя несколько дней "урок"
закончился, телефоны проектантам возвратили. Но одновременно последовал
официальный приказ, запрещающий сотрудникам вести телефонные разговоры с кем
бы то ни было до 11.30. Эти часы отводились только для творческой работы.
Решение это принесло желаемые плоды. Подготовка "Восхода" к полету стала еще
интенсивнее и закончилась в срок.
В один из зимних дней группа космонавтов приехала в КБ. Были среди них
и Павел Беляев, Алексей Леонов, Евгений Хрунов. Встретил их сам Сергей
Павлович, предложил пройти в сборочный цех. Там летчики увидели знакомый уже
макет корабля "Восход". Но сбоку у него появилась какая-то камера.
- Это, друзья, шлюз, - заметив удивление космонавтов, подсказал С. П.
Королев. - Через него придется выходить из кабины корабля в открытый космос.
'
Ближе всех подошел к шлюзу Алексей Леонов. Стоял, прикидывая в уме, что
к чему.
- Алексей Архипович, - услышал он голос академика, - можете надеть
скафандр и попробовать совершить первый выход.
Тут только Леонов заметил скафандр, который внеш-432
не существенно отличался от тех, в которых космонавты уже совершали
полеты. Летчику помогли облачиться в него, и под руководством Сергея
Павловича Леонов начал репетицию выхода в космос через шлюз. На это ушло
около двух часов. Закончив работать, Леонов не скрыл:
- Дело непривычное. Порядком устал. Сергей Павлович тут же спросил:
- Что скажете, ваши замечания?
- Прежде чем начать "выход" и "вход", надо составить четкий план всей
операции, - ответил космонавт.
- Очень хорошо, вот и начинайте работать. Вскоре в Звездном городке
основные и дублирующие экипажи начали готовиться к осуществлению столь
необычного эксперимента.
По предложению С. П. Королева и Н. Ф. Кузнецова командиром основного
экипажа утвердили самого старшего в отряде Павла Ивановича Беляева, он уже
более двадцати лет прослужил в Советской Армии, успел повоевать с Японией,
окончить Военно-воздушную академию. Его напарник - тридцатилетний летчик
Алексей Архипович Леонов, пять лет ждавший своего часа. Он - слушатель
четвертого курса Военно-воздушной инженерной академии имени П. Е.
Жуковского, человек живой, веселый, особенно увлекающийся спортом и
живописью.
Убедившись, что все идет в желаемом порядке: эксперимент по выходу в
открытый космос утвержден, экипажи отобраны и готовятся, корабль переоснащен
и практически готов к полету, Сергей Павлович решил осуществить свою давнюю
мечту и съездить в Киев, в город своего детства и юности.
Осенний Киев встретил Королевых пасмурной погодой. Сергей Павлович,
едва устроившись в гостинице, позвонил своему дальнему родственнику по
матери Александру Николаевичу Лазаренко, который когда-то учился в Киевском
политехническом институте. Хотел узнать, где похоронен его отец. Но тот не
знал, и это естественно: Павел Яковлевич в семье Москаленко-Лазаренко чуть
ли не предан анафеме. Сергей Павлович вышел на балкон, смотрел вдаль, ничего
не видя... Ему живо представился заброшенный холмик с полусгнившим
деревянным крестом. Стало не по себе.
"Отец, вот я и приехал к тебе, хотя и с большим опозданием, - прошептал
Сергей Павлович. - Но моей вины тут нет. И все же - прости меня. Я не
осуждаю
28 А. Романов 433
мать, понимаю: в жизни всякое бывает, сам расстался с первой женой. Но
зачем она лишила меня счастья общаться с тобой? Я ведь чувствовал, что
вокруг твоего имени существует какая-то неправда. О тебе никогда не говорили
в доме, не справляли ежегодных поминок, как по деду Миколе. Я смутно
догадывался, что ты жив. Помню, как-то спросил у бабушки, когда та
высаживала цветы на могиле деда: "А где могилка папы?" Та ничего не
ответила, но брать на кладбище перестала. Правду не могла сказать, а врать
не любила. Прости еще раз, отец. Я тогда твердо решил, что ты жив. Я понял,
что это подразумевают тебя, когда в семье говорят: "Он - вспыльчивый не в
меру, себялюбивый человек, тиран и деспот".
- Сережа, что с тобой? О чем задумался? - тронула за плечо мужа Нина
Ивановна.
- Я прошу у отца прощенья. Сожалею, что я ничего не пытался о нем
узнать. Только в 1937 году бабушка рассказала мне немного об отце. "Твой
отец, Сергунька, был хорошим человеком. Горяч был - верно. Но разумом бог не
обидел. И на доброту был щедр. Скуповат немного - жизнь научила", - сказала
она тогда. Помню, я сел к бабушке на кровать, обнял ее за плечи и спросил:
"Он очень виноват перед мамой?" - "Никогда, внук, не называй отца "Он".
Любил Павел Яковлевич, царство ему небесное, твою мать и тебя больше всего
на свете. Мы с отцом во всем виноваты - выдали дочь замуж без ее желания. А
без любви что за жизнь. Ты уж сам муж и отец", - ответила бабушка. Потом она
погладила меня по голове, словно мне было десять лет, и неизвестно откуда
вытащила небольшой сверток, развернула его и подала мне фотографию. Я сразу
понял, что это мой отец. И знаешь, Нина, я увидел, что похож на него. Отцу
на фотографии было лет тридцать, почти столько же, сколько и мне в ту пору,
когда я впервые увидел этот снимок. А бабушка еще сказала: "В детстве
обличием ты больше походил на мать, а сейчас - вылитый Павел Яковлевич. А уж
характеры у вас - как две вишенки с одной веточки".
- Что-нибудь о его жизни тебе известно? Помнится, ты просил кого-то
разузнать...
- Да разве я тебе не рассказывал? Отец всю жизнь оставался
преподавателем русского языка и литературы в той самой киевской школе, в
которую его приняли после отъезда из Житомира. С радостью встретив
Октябрь-434
скую революцию, он всего себя без остатка посвятил просвещению детей
бывших бедняков. Особенно тяжело ему пришлось в первые годы после революции.
Одна власть сменялась другой, Украину пытались оторвать от России, а отец не
переставал говорить на своих уроках новым воспитанникам о славной вековой
дружбе двух народов - русских и украинцев. Об этом узнали... и Павел
Яковлевич едва не лишился службы. К счастью, через несколько дней Красная
Армия выбила "друзей" украинского народа за пределы Родины.
Не знал Сергей Павлович, что отец его женился второй раз и душа в душу
жил со своей супругой Марией Харитоновной до самой кончины. В 1925 году в
семье родился сын, названный Николаем. Через несколько лет Павел Яковлевич
умер. Мать не смогла дать сыну высшего образования, о чем мечтал отец.
Говорят, что он внешне тоже был похож на отца, только глаза у него были
материнские - серо-синие, с веселой искоркой.
Судьба Николая Королева сложилась трагически. В 1941 году Киев
оккупировали войска фашистской Германии. Невыносимо трудной стала жизнь
семьи. Многих юношей и девушек угнали на каторжные работы. Среди них
оказался и шестнадцатилетний Николай. Попал на военный завод. Там примкнул к
движению Сопротивления и, выданный провокаторами, был казнен со своими
товарищами.
...С Днепра подул порывистый ветер. Он раскидал тучи, и вот уже над
древним городом светит яркое солнце. Сергей Павлович все стоял, ничего не
замечая, погрузившись в свои мысли. Ему вспомнился приезд из Одессы в Киев
на учебу. "Да знал бы я, что где-то в этом городе живет мой отец, нашел бы
дорогу к нему. А знал ли он, что я в Киеве? Нет, конечно, не знал. Да,
бабушка говорила, что много позже отец прочел в газете заметку о состязаниях
планеристов в Крыму, увидел мое фото и подпись "Сергей Королев". Догадался,
что это его сын, хотел приехать в Москву, но уже тяжело болел. Послал мне
письмо, приглашал приехать в Киев, но письмо попало к матери. А было ли оно
единственным? Кто теперь скажет?.."
Нина Ивановна, стоявшая рядом, сердцем поняла, какие мысли одолевают
мужа, и решила отвлечь его от тяжких воспоминаний.
- Сережа! Тучи уже разошлись. Солнце-то какое.
28*
Поедем, покажи мне Киев. А могилу отца мы обязательно найдем '.
Поездка по городу рассеяла мрачные мысли Королева. Нина Ивановна и
Сергей Павлович долго стояли на Владимирской горке, любуясь прекрасной
панорамой города. Потом побывали у памятника гетману Богдану Хмельницкому,
горячему поборнику дружбы народов Ук-раны и России. Восхищение у обоих
вызвали знаменитые фрески Софийского собора, проехали возле политехнического
института, два курса которого закончил Королев. К концу экскурсии по Киеву
Королев повеселел:
"Было бы время съездить в Житомир, посмотреть на домик, где родился,
где сделал первые шаги по родной земле, увидел солнце..."
- Романтик ты, Сергей!
К марту 1965 года "Восход-2" прошел все наземные испытания, экипаж
закончил тренировки, сдал экзамен. Королев работал на космодроме, куда за
несколько дней до полета приехали Павел Беляев и Алексей Леонов. Накануне
старта, 17 марта, Королев еще раз зашел в гагаринский домик, где жил экипаж
в предполетные сутки. Неторопливо сняв в прихожей темно-синее рати-новое'
пальто, в котором всегда зимой ездил на космодром, повесив на вешалку
пыжиковую шапку-ушанку, Сергей Павлович прошел в гостиную и тяжело сел на
стул, что стоял возле круглого стола. Космонавты заметили: Главный выглядел
очень устало. Да и не удивительно, если с 8 утра до 12 ночи на ногах.
- Снег-то на улице. Вот тебе и март, - сказал Королев, поздоровавшись.
- Ну как настроение?
- Отлично, - четко, по-военному ответил Павел Беляев.
- А если просто по-человечески? - переспросил академик. Ему явно не
понравился слишком официальный ответ.
- Все нормально, Сергей Павлович, - поддержал своего командира Алексей
Леонов. - Вот карандаши цветные заточил, готовлюсь порисовать.. Чтобы все
цвета космоса... Сейчас бы километров десять на лыжах махануть... "'
' Нина Ивановна сдержала слово: с помощью родственников П. Я. Королева
она нашла на Лукьяновском кладбище могилу отца Сергея Павловича и возложила
цветы.
- Ну-ну, - Сергей Павлович улыбнулся одними глазами и, чуть склонив
голову набок, цепко взглянул вначале на Леонова, потом на Беляева.
Космонавты поняли:
предстоит деловой разговор.
- Подготовка к старту проходит нормально. Были кое-какие неполадки, -
не скрыл ученый, - они устранены, - секунду помолчал и, подойдя к главной
теме беседы, еще раз напомнил: - Полет и сам эксперимент по выходу сложны.
От вас требуем четкого выполнения программы. - Главный сделал снова паузу. -
Вам самим следует учитывать все обстоятельства и принимать разумные решения.
Всего на Земле предусмотреть невозможно. Повторяю, мы об этом не раз
говорили во время тренировок: надо действовать по обстоятельствам. Земля,
конечно, останется вашим советчиком, но на корабле - и собственная жизнь, и
судьба эксперимента в ваших руках.
Сергей Павлович перевел дыхание, подумал, затем нащупал в кармане
трубочку валидола, с которым не расставался, но в последнюю секунду решил не
прибегать к его помощи.
- Если заметите неполадки, все может быть, не лезьте на рожон. Вы меня
поняли? - строго предупредил Главный конструктор. - Науке не нужны рекорды,
нужен серьезный научный эксперимент. Вы понимаете, как много мы ждем от
него. То, что мы проведем завтра, откроет целое направление в космических
исследованиях.
Королев встал, взглянул на книги, что лежали на столе, потом строго,
тоном приказа произнес:
- Ложитесь-ка спать, "орелики". Завтра у вас сложная работа, - и ушел.
- Ну что ты о лыжах... - упрекнул Леонова Павел Иванович.
- Да я так, для разрядки. Выглядит он... одни глаза.
Утро 18 марта - день старта - выдалось по-весеннему ярким и солнечным.
Снежная вуаль, покрывшая вчера степь, исчезла с первыми солнечными лучами.
Обнажилась серовато-коричневая неприветливая земля.
Провожая у ракеты экипаж "Восхода-2", Королев по очереди обнял
космонавтов и, подтолкнув чуть Леонова к ракете, сказал:
- Ты, Алеша, только выйди из корабля, а потом войди в него. И пусть
тебе дует попутный солнечный ветер.
...К моменту начала эксперимента по выходу человека в космос члены
Государственной комиссии собрались на КП связи, где уже установили
"космические" телевизионные установки. С. П. Королев сидел рядом с дежурным
оператором. К нему присоединились М. В. Келдыш, Н. А. Пилюгин, В. В. Ларин,
В. П. Бармин, А. М. Исаев ц Г. И. Северин - конструктор корабельного шлюза и
"ле-оновского" скафандра с автоматической системой жизнеобеспечения.
- Внимание! - предупредил дежурный оператор. - "Восход" приближается к
территории Советского Союза.
11 часов 30 минут. Еще секунды, и на втором витке полета на экранах
возникло изображение "Восхода", правда, не такое резкое, как хотелось бы.
Хорошо видно шлюзовое устройство. Вот в нем показались руки, потом голова
Леонова. С орбиты доносится: "Не торопись, Леша, делай, как учили, -
советовал Беляев. - Пошел! - И снова вдогонку: - Не торопись, Леша!" И вот
Леонов уже за обрезом шлюза в открытом космосе. Корабль между тем мчится над
планетой со скоростью около восьми километров в секунду.
- Пульс у Леонова? - потребовал Королев у теле-метриста.
- Сто шестьдесят!
- Да-а! Не позавидуешь!
Стоявший рядом с Главным В. В. Парин взял руку Королева. Сергей
Павлович хотел было отдернуть ее, но увидев, что это Василий Васильевич,
смирился.
- Э, батенька мой, да у вас, Сергей Павлович, пульс чуть-чуть не все
сто выбивает, - недовольно пробурчал Парин и, достав из кармана какую-то
таблетку, молча дал ее Королеву. Тот так же молча положил лекарство в рот и
снова впился глазами в экран телевизора.
Наконец из космоса раздались долгожданные слова, обращенные ко всем
людям Земли:
- Че-ло-век вы-шел в кос-ми-чес-кое про-стран-ство! - Павел Беляев еще
раз повторил: - Че-ло-век вы-шел в кос-ми-чес-кое про-стран-с.тво!
Всем, кто находился в этот момент на пункте связи, стало хорошо видно,
как Леонов на небольшом расстоянии плывет вслед за кораблем. "
- Смотри-ка, повернулся! - не выдержав, воскликнул кто-то.
- Развел руками, плавает!
Все это видели на экранах телевизоров и миллионы наших сограждан, и
телезрители многих стран планеты.
- Первые шаги вне кабины корабля сделаны! - с нескрываемой гордостью
воскликнул С. П. Королев. - Поздравляю с выходом человека в космос!
Леоновские минуты в открытом космосе войдут в историю мировой космонавтики!
- а про себя подумал: "Вот так же когда-нибудь из лунного корабля выйдет
космонавт, твердо ступит на загадочную поверхность Луны. Обязательно
ступит!"
На память пришли запомнившиеся слова из песенки Бориса Мокроусова:
...Счастья большего ради
Лунный мир обживем,
даже намеком дал понять, будто общегородскими проблемами ему заниматься
некогда, а разрешать их должны только местные органы, - пишет в своих
воспоминаниях бывший секретарь Калининградского ГК КПСС И. М. Черепанов. -
Вклад Королева в развитие города неоценим. Это известно всем его жителям.
Именно он придал высокие темпы жилищному строительству. Королев глубоко
верил в могучую и плодотворную силу партийного влияния во всех сферах
производственной и общественной жизни".
Заводской городок с каждым годом становился все кра-ше. Завершилось
строительство Дворца культуры, за который так ратовал Сергей Павлович. В
день его открытия все тысяча двести мест зрительного зала заняли рабочие ОКБ
и строители. В ту минуту, когда из-за кулис появился Сергей Павлович
Королев, слегка подталкивая аа плечо Юрия Гагарина, зал неудержимо
зааплодировал. Так продолжалось несколько минут, пока Королев не поднял руку
в знак внимания.
- Сейчас в этом зале сидят Строители с большой буквы. Одни из вас
построили этот Дворец и все вокруг, другие строят ракеты, космические
корабли, межпланетные станции. Это славный союз. И потому низкий поклон и
русское спасибо всем сидящим в зале, - и, не дав движением руки вспыхнуть
новым аплодисментам, обратился к начальнику строительства Епихову:
-* Первое слово строителям земных объектов. Прошу на трибуну, Сергей
Васильевич!
Не подозревая, что ему будет предоставлено слово, да еще первому,
Епихов несколько смутился и сказал всего несколько слов:
- Спасибо за похвалу, Сергей Павлович. Это мы принимаем как аванс на
будущее. Нам еще у вас строить и строить. Можете не сомневаться, все сделаем
в срок. Приглашаем вас на закладку новой очереди городка...
На трибуне появился Юрий Алексеевич Гагарин. Его
t,~H
приветствовали долгими горячими аплодисментами. Наконец зал смолк.
- Горжусь вами, строители. Мой отец плотник, немало на Гжатчине домов
срубил. Да и дом, где мы жили с матерью, сделан его руками. Думаю, что
профессия строителей скоро пополнится нами - космонавтами. Будем в космосе
возводить города и заводы.
Вскоре большая группа строителей первой очереди городка по ходатайству
С. П. Королева получила премии от Госкомитета, куда входило КБ. А городок
продолжал строиться. Однажды Сергей Павлович принял участие в закладке
нового многоэтажного дома.
Возвращаясь вместе с замом в КБ, Сергей Павлович пожаловался:
- Нина Ивановна просит меня, а я все забываю. Кое-какой ремонт
московского дома надо бы сделать. Пошли кого-нибудь, пусть посмотрит,
составит смету.
- Завтра же и пошлю, - ответил заместитель.
- Но без моей команды работы не начинайте, - попросил Королев. - Я
должен раньше знать, в какую копейку все это мне обойдется.
- Сергей Павлович! При нашпх-то миллионах!
- Вы не поняли меня. Весь ремонт за мой счет. Ясно?
- Но государство подарило вам этот дом...
- Вот именно. И потому ремонтировать должен за свои деньги. Как все.
Через несколько дней, получив смету на ремонтные работы, Королев
написал заявление председателю Госкомитета, которому подчинялось КБ:
"Прошу Вашего разрешения на проведение отдельных работ, главным образом
ремонтного характера, в занимаемом мною доме No 2/28 по 6-му Останкинскому
переулку силами нашего производства с оплатой всех затрат мною в
установленном порядке".
Невольно бросается в глаза еще один факт скромности Сергея Павловича.
Он не называет дом "мой", а считает, что лишь "занимает" его. Только получив
разрешение, Королев позволил начать в доме ремонт.
Однажды, направляясь на работу, Сергей Павлович попросил водителя
задержать машину возле ВДНХ, где завершалось строительство обелиска
"Космос". Обойдя
всю стройку, уже на выходе встретил скульптора Фай-дыша.
Поздоровавшись, спросил:
- Как с памятником Циолковскому, Андрей Петрович?
- Полностью готов.
- Где же он, не вижу?
- Я не рискнул его привезти сюда. Как только установят стелу, тогда...
- Разумно. Когда наметили открывать обелиск?
- В канун праздника Октября, если успеем. 4 ноября 1964 года, в день
торжественного открытия композиции "Космос", Сергей Павлович приехал домой
пораньше. Пообедав и немного отдохнув, он подошел к окну спальни, из
которого хорошо виден обелиск, на вершине его поблескивала в лучах солнца
серебристая ракета. Хотя она не воспроизводила в точности ни одну из
конкретных конструкций, а была лишь символом баллистических ракет, Сергей
Павлович долго стоял молча, вспоминая первые шаги отечественного
ракетостроения.
- Ты не опоздаешь? - спросила Нина Ивановна.
- А ты разве не пойдешь?
- Нет. Я лучше побуду в саду. Мне это полезнее. Пойдем провожу.
Королеву понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы дойти до места.
Там, возле памятника К. Э. Циолковскому, собралась не одна сотня людей -
ученые, специалисты, космонавты. Поздоровавшись со знакомыми, он подошел к
экипажу "Восхода", крепко пожал всем руки. Феоктистову и Титову напомнил,
что их ждет коллектив ТАСС.
- Не подведите. Я обещал.
К Королеву приблизились авторы композиции "Космос" М. О. Барщ, А. П.
Файдыш и А. Н. Колчин. Ученый, поздравив их с праздником, заметил:
<- Ваша композиция - начало космосианы в искусстве. Появились стихи,
песни, первые повести и романы, будут созданы живописные полотна,
скульптура. Все это впереди.
Открылся митинг. В нем принял участие и Л. И. Брежнев.
Сергей Павлович внимательно выслушал выступление президента Академии
наук СССР М. В. Келдыша, потом Ю. А. Гагарина. "Все верно говорят, но как-то
буднично. Можно бы найти и другие, возвышенные сло-
ва. Сегодня это уместно. Вот на гранитном пьедестале хорошие слова
высечены, - подумал Сергей Павлович и повторил уже запомнившиеся стихи
Николая Грибачева:
И наши тем награждены усилья, Что, поборов бесправие и тьму, Мы
отковали пламенные крылья Себе,
стране
и веку своему".
Увидев, что к нему пробираются генералы Н. П. Ка-мшин и Н. Ф. Кузнецов,
направился к ним, взял под руки и чуть отвел в сторону.
- Праздник праздником, но пора и о деле подумать. Как идет подготовка к
очередной работе? - обратился к ним Королев. - Не тяжело ли Беляеву?
Все-таки сорок? Леонова попридержите, очень подвижен, эмоционален. А в
общем-то, "лед" и "пламень" уравновесят друг друга.
- Я думаю так же, - согласился Кузнецов.
Мало кто из присутствующих на этом митинге понял бы, о чем говорили эти
трое, даже если бы услышали случайно их разговор.
Готовилось новое космическое путешествие, и, как всегда, ему суждено
стать новым событием в освоении космоса, событием столь дерзновенным, что
превзойдет многие смелые фантазии.
Сергей Павлович, специалисты задумали на этот раз осуществить выход
человека из космического корабля в открытый космос, плавание в нем,
используя недлинный фал, соединенный с "Восходом".
Конечно, как всегда, нашлись противники, скептики, отрицавшие
необходимость или хотя бы преждевременность нового эксперимента. При
официальном обсуждении програмы полета "Восхода-2" Сергей Павлович сказал
своим оппонентам:
- Летая в космосе, нельзя не выходить в космос, как, плавая, скажем, в
океане, нельзя бояться упасть за борт и не учиться плавать. Надо смотреть
вперед. Одновременно с изучением космоса неминуемо освоение и использование
его возможностей в интересах науки, хозяйственной деятельности людей.
- А разве мы сможем из самого космического пространства извлекать
хозяйственную выгоду? - спросил кто-то язвительным голосом.
- Будем, но не сегодня, а вот то, что космонавт, вы-
шедший в космос, обязан уметь выполнять все необходимые
ремонтно-производственные работы по кораблю, вплоть до того, чтобы
произвести нужную сварку и так далее, уже сегодня абсолютно очевидно. Я уже
говорил об этом с академиком Патоном. Наконец, нецелесообразна дорогостоящие
космические системы поднимать на несколько суток в космос, наверное, их надо
запускать на орбиту и оставлять там на весьма длительное время.
- Вы предлагаете ремонт космических систем непосредственно в космосе,
ну а люди-то как же? - pai-дался все тот же голос.
- Корабли будут обеспечены всем необходимым для жизни экипажа. Между
землей и орбитальной станцией смогут курсировать простейшие корабли, что-то
вроде космических такси, доставляя сменные экипажи, оборудование, продукты.
Кроме того, нельзя не предусматривать и аварийные ситуации, когда экипаж
одного из кораблей окажется вынужденным перейти на борт другого. Хорошо,
если удастся их со-сты-ко-вать, а если нет, то людям придется переходить
через открытый космос.
- Послушали вас, как будто фантастическую книгу прочли.
- Чтобы все это стало реальностью, я и настаиваю на новом эксперименте.
Главный конструктор всегда думал об огромных затратах на создание
ракетной и космической техники, предпринимал все возможное, чтобы уменьшить
их. В тетради "для себя" у Королева есть и такие строки:
"Конечно, нужна типизация кабин, ракетных блоков, спускаемых аппаратов
танкеров, основных систем на борту и аппаратуры, вообще разного бортового
оборудования и т. д. Надо разработать и стандартизовать схему и конструкцию
стыковки, причаливания, крепления, шлюзования и т. д.".
В другом, более раннем документе Главный конструктор, предлагая выбрать
для эксплуатации наиболее рациональный вариант ракеты, исходил из
следующего:
"В производстве будет находиться один тип серийной ракеты... а не
несколько типов на разные дистанции, что весьма важно для промышленности.
Однообразие типов ракет приводит к дешевизне, упрощает обучение персонала и
обслуживание ракет. Большие удобства будут достигнуты и при
транспортировке..."
Подготовка к полету шла полным ходом. В конструкцию корабля "Восход"
вносились существенные допол-
нения. Специалисты создавали шлюзовую систему, необходимую для выхода в
открытое пространство. А на предприятии, где разрабатывали космическую
одежду, "шили" необычный скафандр, в котором человек; покинув борг корабля,
мог бы жить, работать непосредственно в космической бездне.
Сергей Павлович уделял подготовке "Восхода" особое внимание и нередко
первую половину дня обычно проводил у проектантов. Темп работ не устраивал
Главного. Он заметил, что телефонные звонки, порой не имеющие никакого
отношения к делу, отрывают исполнителей от обсуждения технических вопросов,
мешают работе. Сергей Павлович запретил телефонные разговоры в утренние
часы. Но под разными предлогами они продолжались. Терпение Главного лопнуло,
и он решил преподать всем урок научной организации труда. Однажды в рабочую
комнату проектантов "Восхода" вошел неизвестный человек, молча отключил все
телефоны, сложил их в большой мешок и ушел. Отсутствие телефонной связи в
наш век! Стало расти количество нерешенных вопросов, судьба которых зависела
от двух минут телефонного разговора. И только спустя несколько дней "урок"
закончился, телефоны проектантам возвратили. Но одновременно последовал
официальный приказ, запрещающий сотрудникам вести телефонные разговоры с кем
бы то ни было до 11.30. Эти часы отводились только для творческой работы.
Решение это принесло желаемые плоды. Подготовка "Восхода" к полету стала еще
интенсивнее и закончилась в срок.
В один из зимних дней группа космонавтов приехала в КБ. Были среди них
и Павел Беляев, Алексей Леонов, Евгений Хрунов. Встретил их сам Сергей
Павлович, предложил пройти в сборочный цех. Там летчики увидели знакомый уже
макет корабля "Восход". Но сбоку у него появилась какая-то камера.
- Это, друзья, шлюз, - заметив удивление космонавтов, подсказал С. П.
Королев. - Через него придется выходить из кабины корабля в открытый космос.
'
Ближе всех подошел к шлюзу Алексей Леонов. Стоял, прикидывая в уме, что
к чему.
- Алексей Архипович, - услышал он голос академика, - можете надеть
скафандр и попробовать совершить первый выход.
Тут только Леонов заметил скафандр, который внеш-432
не существенно отличался от тех, в которых космонавты уже совершали
полеты. Летчику помогли облачиться в него, и под руководством Сергея
Павловича Леонов начал репетицию выхода в космос через шлюз. На это ушло
около двух часов. Закончив работать, Леонов не скрыл:
- Дело непривычное. Порядком устал. Сергей Павлович тут же спросил:
- Что скажете, ваши замечания?
- Прежде чем начать "выход" и "вход", надо составить четкий план всей
операции, - ответил космонавт.
- Очень хорошо, вот и начинайте работать. Вскоре в Звездном городке
основные и дублирующие экипажи начали готовиться к осуществлению столь
необычного эксперимента.
По предложению С. П. Королева и Н. Ф. Кузнецова командиром основного
экипажа утвердили самого старшего в отряде Павла Ивановича Беляева, он уже
более двадцати лет прослужил в Советской Армии, успел повоевать с Японией,
окончить Военно-воздушную академию. Его напарник - тридцатилетний летчик
Алексей Архипович Леонов, пять лет ждавший своего часа. Он - слушатель
четвертого курса Военно-воздушной инженерной академии имени П. Е.
Жуковского, человек живой, веселый, особенно увлекающийся спортом и
живописью.
Убедившись, что все идет в желаемом порядке: эксперимент по выходу в
открытый космос утвержден, экипажи отобраны и готовятся, корабль переоснащен
и практически готов к полету, Сергей Павлович решил осуществить свою давнюю
мечту и съездить в Киев, в город своего детства и юности.
Осенний Киев встретил Королевых пасмурной погодой. Сергей Павлович,
едва устроившись в гостинице, позвонил своему дальнему родственнику по
матери Александру Николаевичу Лазаренко, который когда-то учился в Киевском
политехническом институте. Хотел узнать, где похоронен его отец. Но тот не
знал, и это естественно: Павел Яковлевич в семье Москаленко-Лазаренко чуть
ли не предан анафеме. Сергей Павлович вышел на балкон, смотрел вдаль, ничего
не видя... Ему живо представился заброшенный холмик с полусгнившим
деревянным крестом. Стало не по себе.
"Отец, вот я и приехал к тебе, хотя и с большим опозданием, - прошептал
Сергей Павлович. - Но моей вины тут нет. И все же - прости меня. Я не
осуждаю
28 А. Романов 433
мать, понимаю: в жизни всякое бывает, сам расстался с первой женой. Но
зачем она лишила меня счастья общаться с тобой? Я ведь чувствовал, что
вокруг твоего имени существует какая-то неправда. О тебе никогда не говорили
в доме, не справляли ежегодных поминок, как по деду Миколе. Я смутно
догадывался, что ты жив. Помню, как-то спросил у бабушки, когда та
высаживала цветы на могиле деда: "А где могилка папы?" Та ничего не
ответила, но брать на кладбище перестала. Правду не могла сказать, а врать
не любила. Прости еще раз, отец. Я тогда твердо решил, что ты жив. Я понял,
что это подразумевают тебя, когда в семье говорят: "Он - вспыльчивый не в
меру, себялюбивый человек, тиран и деспот".
- Сережа, что с тобой? О чем задумался? - тронула за плечо мужа Нина
Ивановна.
- Я прошу у отца прощенья. Сожалею, что я ничего не пытался о нем
узнать. Только в 1937 году бабушка рассказала мне немного об отце. "Твой
отец, Сергунька, был хорошим человеком. Горяч был - верно. Но разумом бог не
обидел. И на доброту был щедр. Скуповат немного - жизнь научила", - сказала
она тогда. Помню, я сел к бабушке на кровать, обнял ее за плечи и спросил:
"Он очень виноват перед мамой?" - "Никогда, внук, не называй отца "Он".
Любил Павел Яковлевич, царство ему небесное, твою мать и тебя больше всего
на свете. Мы с отцом во всем виноваты - выдали дочь замуж без ее желания. А
без любви что за жизнь. Ты уж сам муж и отец", - ответила бабушка. Потом она
погладила меня по голове, словно мне было десять лет, и неизвестно откуда
вытащила небольшой сверток, развернула его и подала мне фотографию. Я сразу
понял, что это мой отец. И знаешь, Нина, я увидел, что похож на него. Отцу
на фотографии было лет тридцать, почти столько же, сколько и мне в ту пору,
когда я впервые увидел этот снимок. А бабушка еще сказала: "В детстве
обличием ты больше походил на мать, а сейчас - вылитый Павел Яковлевич. А уж
характеры у вас - как две вишенки с одной веточки".
- Что-нибудь о его жизни тебе известно? Помнится, ты просил кого-то
разузнать...
- Да разве я тебе не рассказывал? Отец всю жизнь оставался
преподавателем русского языка и литературы в той самой киевской школе, в
которую его приняли после отъезда из Житомира. С радостью встретив
Октябрь-434
скую революцию, он всего себя без остатка посвятил просвещению детей
бывших бедняков. Особенно тяжело ему пришлось в первые годы после революции.
Одна власть сменялась другой, Украину пытались оторвать от России, а отец не
переставал говорить на своих уроках новым воспитанникам о славной вековой
дружбе двух народов - русских и украинцев. Об этом узнали... и Павел
Яковлевич едва не лишился службы. К счастью, через несколько дней Красная
Армия выбила "друзей" украинского народа за пределы Родины.
Не знал Сергей Павлович, что отец его женился второй раз и душа в душу
жил со своей супругой Марией Харитоновной до самой кончины. В 1925 году в
семье родился сын, названный Николаем. Через несколько лет Павел Яковлевич
умер. Мать не смогла дать сыну высшего образования, о чем мечтал отец.
Говорят, что он внешне тоже был похож на отца, только глаза у него были
материнские - серо-синие, с веселой искоркой.
Судьба Николая Королева сложилась трагически. В 1941 году Киев
оккупировали войска фашистской Германии. Невыносимо трудной стала жизнь
семьи. Многих юношей и девушек угнали на каторжные работы. Среди них
оказался и шестнадцатилетний Николай. Попал на военный завод. Там примкнул к
движению Сопротивления и, выданный провокаторами, был казнен со своими
товарищами.
...С Днепра подул порывистый ветер. Он раскидал тучи, и вот уже над
древним городом светит яркое солнце. Сергей Павлович все стоял, ничего не
замечая, погрузившись в свои мысли. Ему вспомнился приезд из Одессы в Киев
на учебу. "Да знал бы я, что где-то в этом городе живет мой отец, нашел бы
дорогу к нему. А знал ли он, что я в Киеве? Нет, конечно, не знал. Да,
бабушка говорила, что много позже отец прочел в газете заметку о состязаниях
планеристов в Крыму, увидел мое фото и подпись "Сергей Королев". Догадался,
что это его сын, хотел приехать в Москву, но уже тяжело болел. Послал мне
письмо, приглашал приехать в Киев, но письмо попало к матери. А было ли оно
единственным? Кто теперь скажет?.."
Нина Ивановна, стоявшая рядом, сердцем поняла, какие мысли одолевают
мужа, и решила отвлечь его от тяжких воспоминаний.
- Сережа! Тучи уже разошлись. Солнце-то какое.
28*
Поедем, покажи мне Киев. А могилу отца мы обязательно найдем '.
Поездка по городу рассеяла мрачные мысли Королева. Нина Ивановна и
Сергей Павлович долго стояли на Владимирской горке, любуясь прекрасной
панорамой города. Потом побывали у памятника гетману Богдану Хмельницкому,
горячему поборнику дружбы народов Ук-раны и России. Восхищение у обоих
вызвали знаменитые фрески Софийского собора, проехали возле политехнического
института, два курса которого закончил Королев. К концу экскурсии по Киеву
Королев повеселел:
"Было бы время съездить в Житомир, посмотреть на домик, где родился,
где сделал первые шаги по родной земле, увидел солнце..."
- Романтик ты, Сергей!
К марту 1965 года "Восход-2" прошел все наземные испытания, экипаж
закончил тренировки, сдал экзамен. Королев работал на космодроме, куда за
несколько дней до полета приехали Павел Беляев и Алексей Леонов. Накануне
старта, 17 марта, Королев еще раз зашел в гагаринский домик, где жил экипаж
в предполетные сутки. Неторопливо сняв в прихожей темно-синее рати-новое'
пальто, в котором всегда зимой ездил на космодром, повесив на вешалку
пыжиковую шапку-ушанку, Сергей Павлович прошел в гостиную и тяжело сел на
стул, что стоял возле круглого стола. Космонавты заметили: Главный выглядел
очень устало. Да и не удивительно, если с 8 утра до 12 ночи на ногах.
- Снег-то на улице. Вот тебе и март, - сказал Королев, поздоровавшись.
- Ну как настроение?
- Отлично, - четко, по-военному ответил Павел Беляев.
- А если просто по-человечески? - переспросил академик. Ему явно не
понравился слишком официальный ответ.
- Все нормально, Сергей Павлович, - поддержал своего командира Алексей
Леонов. - Вот карандаши цветные заточил, готовлюсь порисовать.. Чтобы все
цвета космоса... Сейчас бы километров десять на лыжах махануть... "'
' Нина Ивановна сдержала слово: с помощью родственников П. Я. Королева
она нашла на Лукьяновском кладбище могилу отца Сергея Павловича и возложила
цветы.
- Ну-ну, - Сергей Павлович улыбнулся одними глазами и, чуть склонив
голову набок, цепко взглянул вначале на Леонова, потом на Беляева.
Космонавты поняли:
предстоит деловой разговор.
- Подготовка к старту проходит нормально. Были кое-какие неполадки, -
не скрыл ученый, - они устранены, - секунду помолчал и, подойдя к главной
теме беседы, еще раз напомнил: - Полет и сам эксперимент по выходу сложны.
От вас требуем четкого выполнения программы. - Главный сделал снова паузу. -
Вам самим следует учитывать все обстоятельства и принимать разумные решения.
Всего на Земле предусмотреть невозможно. Повторяю, мы об этом не раз
говорили во время тренировок: надо действовать по обстоятельствам. Земля,
конечно, останется вашим советчиком, но на корабле - и собственная жизнь, и
судьба эксперимента в ваших руках.
Сергей Павлович перевел дыхание, подумал, затем нащупал в кармане
трубочку валидола, с которым не расставался, но в последнюю секунду решил не
прибегать к его помощи.
- Если заметите неполадки, все может быть, не лезьте на рожон. Вы меня
поняли? - строго предупредил Главный конструктор. - Науке не нужны рекорды,
нужен серьезный научный эксперимент. Вы понимаете, как много мы ждем от
него. То, что мы проведем завтра, откроет целое направление в космических
исследованиях.
Королев встал, взглянул на книги, что лежали на столе, потом строго,
тоном приказа произнес:
- Ложитесь-ка спать, "орелики". Завтра у вас сложная работа, - и ушел.
- Ну что ты о лыжах... - упрекнул Леонова Павел Иванович.
- Да я так, для разрядки. Выглядит он... одни глаза.
Утро 18 марта - день старта - выдалось по-весеннему ярким и солнечным.
Снежная вуаль, покрывшая вчера степь, исчезла с первыми солнечными лучами.
Обнажилась серовато-коричневая неприветливая земля.
Провожая у ракеты экипаж "Восхода-2", Королев по очереди обнял
космонавтов и, подтолкнув чуть Леонова к ракете, сказал:
- Ты, Алеша, только выйди из корабля, а потом войди в него. И пусть
тебе дует попутный солнечный ветер.
...К моменту начала эксперимента по выходу человека в космос члены
Государственной комиссии собрались на КП связи, где уже установили
"космические" телевизионные установки. С. П. Королев сидел рядом с дежурным
оператором. К нему присоединились М. В. Келдыш, Н. А. Пилюгин, В. В. Ларин,
В. П. Бармин, А. М. Исаев ц Г. И. Северин - конструктор корабельного шлюза и
"ле-оновского" скафандра с автоматической системой жизнеобеспечения.
- Внимание! - предупредил дежурный оператор. - "Восход" приближается к
территории Советского Союза.
11 часов 30 минут. Еще секунды, и на втором витке полета на экранах
возникло изображение "Восхода", правда, не такое резкое, как хотелось бы.
Хорошо видно шлюзовое устройство. Вот в нем показались руки, потом голова
Леонова. С орбиты доносится: "Не торопись, Леша, делай, как учили, -
советовал Беляев. - Пошел! - И снова вдогонку: - Не торопись, Леша!" И вот
Леонов уже за обрезом шлюза в открытом космосе. Корабль между тем мчится над
планетой со скоростью около восьми километров в секунду.
- Пульс у Леонова? - потребовал Королев у теле-метриста.
- Сто шестьдесят!
- Да-а! Не позавидуешь!
Стоявший рядом с Главным В. В. Парин взял руку Королева. Сергей
Павлович хотел было отдернуть ее, но увидев, что это Василий Васильевич,
смирился.
- Э, батенька мой, да у вас, Сергей Павлович, пульс чуть-чуть не все
сто выбивает, - недовольно пробурчал Парин и, достав из кармана какую-то
таблетку, молча дал ее Королеву. Тот так же молча положил лекарство в рот и
снова впился глазами в экран телевизора.
Наконец из космоса раздались долгожданные слова, обращенные ко всем
людям Земли:
- Че-ло-век вы-шел в кос-ми-чес-кое про-стран-ство! - Павел Беляев еще
раз повторил: - Че-ло-век вы-шел в кос-ми-чес-кое про-стран-с.тво!
Всем, кто находился в этот момент на пункте связи, стало хорошо видно,
как Леонов на небольшом расстоянии плывет вслед за кораблем. "
- Смотри-ка, повернулся! - не выдержав, воскликнул кто-то.
- Развел руками, плавает!
Все это видели на экранах телевизоров и миллионы наших сограждан, и
телезрители многих стран планеты.
- Первые шаги вне кабины корабля сделаны! - с нескрываемой гордостью
воскликнул С. П. Королев. - Поздравляю с выходом человека в космос!
Леоновские минуты в открытом космосе войдут в историю мировой космонавтики!
- а про себя подумал: "Вот так же когда-нибудь из лунного корабля выйдет
космонавт, твердо ступит на загадочную поверхность Луны. Обязательно
ступит!"
На память пришли запомнившиеся слова из песенки Бориса Мокроусова:
...Счастья большего ради
Лунный мир обживем,