Страница:
А кто будет сваривать баки ракет? Из меня, может, инженер так себе будет. Я
тут на месте. Я люблю это дело. А без любви и таланта так, пустяк. Есть у
меня один знакомый. Не стоит называть его имени. В медицинский не попал.
Срезался. Теперь имеет диплом ин-
женера по холодной обработке металла... Так он и работает с холодной
душой. А врачом, может, классным стал бы.
- Пожалуй, кое в чем ты прав, - заметил Королев. - Но не во всем. А
может, в тебе второй академик Патон, специалист по сварке сидит? Это я
серьезно. Подумай. Ну вот что. Сколько суток, соколик, надо, чтобы быстрее
закончить сварку?
- Примерно трое. Сделаем на совесть.
- А как можно иначе, не на совесть? Государству- только на совесть.
- Вы не так поняли меня, Сергей Павлович. Добротно, значит, так, что
сам готов летать на этом изделии верхом. Как барон Мюнхгаузен.
- Не убедил. Ну а куда бы ты захотел полететь? - поинтересовался
Королев.
- Для начала вокруг Земли. Чкалов-то не успел облететь вокруг шарика.
- Извините, Сергей Павлович, - обратился к Королеву подошедший инженер
Е. А. Фролов. - К Вам гость, профессор Сисакян.
- А, Норайр Мартиросович. Рад вас видеть, - и, обратившись к рабочим,
представил ученого. - Знакомьтесь, это известный биохимик, Сисакян, наш
друг. Мы ведем тут беседу, Норайр Мартиросович, о пользе образования и
полете вокруг Земли. Все хотят лететь на нашей ракете.
- А почему нет? Мы вот однажды с ребятами разговорились. Каждый готов,
- ответил за всех Соколов.
- Верно, - поддержал белобровый паренек с озорными глазами.
- Барсегянца командиром - он бывший летчик. Ивана за штурмана, он
вечерами в авиационный техникум ходит, - стал распределять должности
Соколов. - А я за астронома.
- Ну а я, так и быть, за агронома, - предложил белобровый. -
Быстрорастущие растения разводить буду и пирожки из них стряпать.
- А откуда о быстрорастущих узнали? - Сисакян удивленно сдвинул брови.
- Как откуда? У Циолковского написано. Читали "Вне-Земли"? Очень
интересно.
- Шутки шутками, а нам думается, что в космосе найдут работу люди всех
специальностей, - перешел на деловой тон Соколов. - Так что как время только
по-
дойдет, орбитальные станции начнем там строить. Идя еще что покрупнее.
Готовы всей бригадой. Между прочим, сваривать в космосе конструкции будем по
методу Циолковского, используя энергию Солнца.
- А это-то откуда взяли, Василий Иванович?
- Вот те раз! Вы же на лекции, Сергей Павлович, нам говорили. Так не
забудьте, мы первые.
- Не забуду, барон Мюнхгаузен, не забуду, - рассмеялся Королев и,
обращаясь к Норайру Мартиросови-чу, с удовольствием заметил: - Слышали,
дорогой коллега? А кое-кто утверждает, что идеи космонавтики еще \ не
овладели массами. Нет-нет, ждать нельзя! - повернувшись к рабочим, Сергей
Павлович продолжал: - Только должен огорчить вас. Все это не завтра. Трудно,
очень трудно. Искусственный спутник Земли - это одно дело. А послать корабль
с человеком на борту в тысячу раз сложнее. Не просто создать надежный
корабль. Ведь человек в нем должен жить, работать. Да и человек... Его
трудно подготовить. Ему предстоит перенести огромные перегрузки при старте
корабля. Мы не знаем, что такое невесомость в полной мере. А потом -
человека надо возвратить на Землю.
- Все так, но не опоздать бы только, - не без ехидства вставил тот, кто
решил стать первым космическим агрономом, - американское радио передало -
ученые США тоже что-то такое придумывают.
- Да, хотелось бы не опоздать, - согласился Королев.
- А вы думаете, я для красного словца сказал о полете? - вдруг
загорячился Соколов. - Вы не знаете моего друга Юру? Нет? Мы с ним вместе
ремесленное окончили. Теперь на реактивных летает. Недавно заходил в гости.
"Вася, - говорит он мне, - сделай для меня корабль, чтобы в космос слетать".
И давай мне про Циолковского рассказывать.
- А вы ему?
- У меня от него секретов нет. Он знает, что я ракеты "шью". Хорошо,
говорю, сделаю. А ты пока тренируйся. А он мне в ответ: "Я уже тренируюсь".
- Фамилия вашего друга?
- ,Да он наш, смоленский, - замялся Соколов. А Королев тем временем
обратился к Е. А. Фролову с просьбой проводить Н. М. Сисакяна в
испытательную лабораторию.
- Покажите систему живнеобеспечения .в дей-
ствии, - подсказал он Евгению Александровичу. - А вас прошу, очень
прошу, Норайр Мартиросович, быть к нам построже. Одним словом, ждем ваших
советов.
Инженер и ученый ушли. Разговор Королева с рабочими продолжался.
Откуда-то из-за плеч товарищей вперед протолкался черноголовый, смуглый
лицом рабочий лет сорока пяти.
- Здравствуйте, Сергей Павлович, - певуче сказал он. - Космос, конечно,
это хорошо. Только и у себя в доме надо порядок навести.
- Что-что? - не расслышав, переспросил Главный.
- Не обращайте на него внимания. Он вечно чем-то недоволен, - пытался
замять неприятный разговор Соколов.
- Ладно ты, - отмахнулся рабочий. - О деле хочу сказать, понимаешь? Я
тут постарше всех. Когда ты ходил под стол пешком, я Москву защищал.
- Чем же вы недовольны, товарищ?
- График ломаем, как соломинку. То этого нет, то другого мы не
получили. Что у нас снабженцы делают? Вышли из строя манипуляторы. Не
вручную же варить баки? Рабочему классу без дела сидеть несподручно.
- Среднюю же за простой получаете? - попытался успокоить рабочего
мастер.
- А на что мне ваша средняя? Подумаешь, средняя. По мне хоть самая
высокая, как Эльбрус. Мне, дорогой, работа нужна. Я без нее как больной.
- Как ваше имя, отчество? - спросил Королев.
- Давид Вартанович.
- Очень умные слова вы сказали, Давид Вартанович^ "Я без работы как
больной", - ученый достал из кармана блокнот и записал что-то. - Я вот тоже
такой. Мне без дела - смерть. Слышали? Вот она, философия советского
рабочего.
- Это не только философия, это смысл нашей жизни.
Королев потер рукой подбородок, глаза стали жесткими.
- Бригадир, в чем дело? - уже не слушая рабочего, вскипел Королев.
- Снабженцы...
- Вот что, - обратился Королев к подошедшему к группе беседующих
заместителю главного технолога, - вы поедете лично и привезете недостающие
части манипуляторов для сварочных аппаратов. Если еще раз я
21 А. романов 321
узнаю о том, что вот такие пустяки мешают делу... Вы меня поняли?
Сергей Павлович попрощался с рабочими и пошел навстречу возвращающемуся
Н. М. Сисакяну.
- Слушаю вас. По выражению лица вижу, что есть недостатки. Правильно?
- Честно говоря, да, - ответил Норайр Мартиросо-вич. - Систему
жизнеобеспечения, думается, надо доработать. Воздушная среда должна быть
близкой к земной. Кислород без компонентов не годится, он опасен. Подумайте.
- Полностью разделяю вашу точку зрения. А наши местные медики не хотят
со мной согласиться.
- Система регенерации воздуха оригинальна, но надежна ли? - продолжал
Сисакян. - Условимся так:
свои предложения мы подготовим совместно с Владимиром Ивановичем
Яздовским и другими специалистами и, конечно, привлечем к этому делу Василия
Васильевича Парина. Вы не будете возражать? А потом встретимся еще раз.
- Хорошо. Только не задержите. Время, время! - попросил академик
Королев.
В первых числах мая 1960 года на космодром доставили один из кораблей -
прототипов "Востока". Он предназначался для летных испытаний тормозной
двигательной установки (ТДУ). Руководить этим важным экспериментом приехали
С. П. Королев и конструктор ТДУ А. М. Исаев.
15 мая этот корабль-спутник вышел на орбиту пока без теплозащиты -
"шубы" и, естественно, без космонавта. Эксперимент проходил успешно,
аппаратура работала без сбоев. На 65 витке 19 мая решили возвратить корабль
на Землю.
- Ну что же, будем держать экзамен! - обратился Исаев к Королеву. -
Такое чувство, будто... Давно так не волновался.
- Легко живешь, Алексей Михайлович, - покачал головой Королев. - У меня
так не получается. - Главный взглянул на часы. - Надо ждать.
Прошло томительных полтора часа, прежде чем из Центра управления
полетом поступило сообщение: "Тормозная установка сработала". Но не успел С.
П. Королев пожать руку Исаеву, как стало известно: "Тормозная установка не
погасила скорость полета, а выполнила роль ускорителя, и корабль ушел на
другую орбиту".
- Все! Мы его не дождемся, - огорченно воскликнул Исаев.
Королев немедленно созвал техническое совещание. Выяснилось: подвела
система ориентации корабля в пространстве, корабль не развернулся тормозной
установкой против своего движения. Двигатель же, сработав в точно
назначенное время, увеличил скорость корабля.
- К вам, Алексей Михайлович, никаких претензий. Спасибо! - утешал
Королев раздосадованного Исаева. И, повернувшись к специалистам по системе
ориентации, предупредил: - Надеюсь, это случайность? И надеюсь - последняя!
- И без перехода добавил: - Мы встретились, не желая того, с первым случаем
маневрирования аппарата на орбите. Это нам еще понадобится. Сажать корабль в
заданную точку мы обязательно научимся. Обязательно.
Старт второго, усовершенствованного, корабля-спутника состоялся спустя
три месяца. На борту его на этот раз находились собаки Белка и Стрелка,
мыши, крысы, насекомые. Отправились в космос и растения, зерна злаков,
некоторые микробы. И старт, и возвращение на Землю второго корабля-спутника
прошли строго по программе.
Приближался праздник - 43-я годовщина Октября. Сергей Павлович решил,
что в эти торжественные дни людям необходимо сообщить об успехах советской
космонавтики. И он принимается за статью для "Правды". Напечатана она 10
ноября.
Главный назвал статью "Творчество, воодушевленное Октябрем". Впервые
советский народ и мировая общественность могли прочитать: "...В настоящее
время уже имеются условия, необходимые для того, чтобы советский
исследователь мог совершить космический полет... Осуществление полета
человека в космос откроет новые, невиданные перспективы развития науки. За
первыми полетами туда последует создание на орбите около Земли постоянной
орбитальной обитаемой станции, где научные сотрудники будут систематически
вести разносторонние наблюдения, проводить опыты на высоте сотен километров
над Землей".
- Статья, подписанная псевдонимом "Профессор К. Сергеев", широко
обсуждалась и комментировалась на страницах мировой печати.
А к полету уже готовился третий корабль-спутник. Старт и полет
проходили успешно. На этот раз путеше-
21*
ствие в космос совершали собаки Пчелка и Мушка. Но, снижаясь по очень
крутой траектории, спускаемый аппарат сгорел при входе в плотные слои
атмосферы.
Сергей Павлович очень расстроился. Приближалось время полета человека,
а из трех кораблей только один полностью выполнил намеченную программу.
Узнав о неудаче третьего корабля и понимая состояние Сергея Павловича,
будущие космонавты решили навестить его в ОКБ. Главный встретил их
настороженно, выжидающе, молчал. Разрядил обстановку Юрий Гагарин:
- Не огорчайтесь, Сергей Павлович! Бывают ЧП даже с хорошо освоенными
самолетами. А тут всего третий корабль! И будь на его борту человек - такого
бы не случилось.
Лицо Королева посветлело. Он взглянул на уверенные, веселые лица
летчиков, и на душе отлегло.
- Откажут автоматы, --продолжал Гагарин, - перейдем на ручное
управление.
- Не сомневайтесь, Сергей Павлович, - поддержал Гагарина Андриян
Николаев.
- Спасибо вам, - взволнованно ответил Королев, шагнул навстречу
летчикам, словно хотел обнять всех, но сдержался. - Не столько за моральную
поддержку, сколько за преданность нашему общему делу, за веру в успех. -
Помолчал, потом добавил: - Проведем еще несколько контрольных полетов. И
когда окончательно, твердо убедимся в полной надежности корабля, сделаем
решающий шаг, к которому мы с вами стремимся.
К экспериментальному пуску готовился четвертый корабль-спутник, уже
почти ничем не отличавшийся от будущего пилотируемого. Сергей Павлович снова
улетел на Байконур, на этот раз с другой, но, как всегда, дерзновенной
целью. На старте стояла готовая к подъему новая мощная четырехступенчатая
ракета-носитель "Молния". Первый ее пуск оказался неудачным: четвертая
ступень не включилась и осталась на орбите как самый тяжелый искусственный
спутник. Но вскоре мир снова ахнул, узнав, что 12 февраля 1961 года
советские ученые вывели в космос автоматическую межпланетную станцию
"Венера-1". Попытка перекинуть мост "Земля - Венера" показалась в то время
невероятно смелой и фантастически дерзновенной. Но и она, как и все, что
делал Королев, покоилась на твердой научной основе. Перед стартом "Венеры-1"
Сергей Павлович выступил перед ее создателями:
- Наш великий соотечественник Михаил Васильевич Ломоносов много сил
отдал наблюдениям за "Утренней звездой". Ему принадлежит честь первому
открыть, что планету окружает атмосфера более плотная, чем у Земли. Нам же
выпала честь подтвердить его открытие и познать суть ее. Надеемся приподнять
таинственную завесу, скрывающую лицо планеты. Ведь "Венера", наверное,
"сестра" нашей Земле. Знать мы ее должны как свою собственную планету.
Пока станция, преодолевая миллионы километров, спешила к "сестре"
Земли, Главный конструктор осуществил старт четвертого экспериментального
корабля. Это произошло 9 марта того же года. Сделав один оборот вокруг
Земли, корабль благополучно приземлился в заданном районе. Вместо человека в
кресле пилота "летал" манекен. На 25 марта 1961 года Королев назначил пятый,
последний контрольный пуск корабля с собакой Звездочкой на борту. К тому
времени закончилась предпоследняя подготовка авангардной шестерки. Летчики
досконально знали корабль, отработали управление им, морально и физически
подготовились к встрече с неизведанЕым космосом. Но пока космонавты еще не
видели настоящей стартующей ракеты. И Главный пригласил их на космодром.
Этот день на всю жизнь запомнился будущим исследователям космоса. Они
впервые своими глазами увидели старт ракеты. Знали: следующая поднимет в
космос кого-то из них. Но кого?
- Ну, как запуск? - спросил Сергеи Павлович и, заметив на лицах
летчиков нескрываемое изумление, с удовлетворением ответил на свой вопрос
сам: - Первып сорт! "
Главный слово "первый" в шутку произносил протяжно, с мягким знаком
после "р".
Окончания полета ждали с большим волнением не только летчики, но и
конструкторы, биологи, медики. Корабль приземлился в точное время в
расчетном районе, благополучно доставив на Землю Звездочку. Это было
многообещающее достижение.
Полет корабля проходил точно по траектории и, по существу, явился
генеральной репетицией. Все радовались- успеху.
Сергей Павлович, повернувшись к шестерке летчиков, а скоро уже и
космонавтам, сказал:
- Совсем скоро, друзья, мы проводим в космос од-
ного из вас, - и, взглянув на летчиков, словно поняв их настроение,
добавил твердо: - Не беспокойтесь, дела хватит всем. Полеты только
начинаются, и все вы будете первыми, каждый в чем-то принципиально новом,
своем-
До полета Юрия Гагарина оставалось всего восемнадцать дней.
Человечество не знало об этом. А если бы ему и сказали, вряд ли поверило.
Первым летит Гагарин. Напутствие перед стартом. Ночь Главного
конструктора. Настроение обычное, приподнятое
Апрель - прекрасная пора в окрестностях Байконура. Греет весеннее
солнце. Еще нет испепеляющей жары, как в июне, и ветры не сильные. Степь от
края до края окутана зеленоватым маревом: появляются первые островки зелени.
То тут, то там полыхают робкие головки разноцветных тюльпанов.
В пятый день апреля на космодром двумя самолетами прибыли космонавты.
Несмотря на занятость, Королев с группой ученых и руководителей космодрома
поехал их встречать.
Самолеты совершили посадку на окраине местного аэродрома.
И вот уже небольшой группой летчики идут к встречающим. Внимательно,
по-королевски, всматривался Главный в их молодые лица - он любил их как
сыновей и за год знакомства с ними узнал многое о каждом. Недаром он завел
книжечку, в которую записывал все "успехи" и "неуспехи" своих "ореликов".
Впереди шагал неторопливый Андриян Николаев, рядом с ним самый молодой -
Валерий Быковский. Чуть поотстал от них Павел Попович. О чем-то горячо
спорили Юрий Гагарин и Герман Титов. Они одного роста, почти одного
возраста. В последнее время они очень подружились.
"Кто из них двоих?" - думал Королев. Титов более начитан, хорошо усвоил
программу подготовки к полету.
Он несколько экспансивнее Гагарина, подвижнее, легко переходит от
грустного настроения к веселому. Гагарин более выдержан, собраннее, умеет
сдерживать свои чувства. А может, Павел Беляев? Он старше всех в отряде. Ему
37. Успел повоевать, окончить военно-воздушную академию. Когда проходил
дружеский опрос летчиков отряда "кому лететь первым", Гагарин отдал свой
голос "бате", так любя называли Беляева космонавты. Кстати, тогда же
единодушно отряд назвал первым для полета Юрия Гагарина.
Вместе с будущими космонавтами прилетели Е. А. Карпов и Н. П. Каманин -
представитель командования Во-
енно-Воздушных Сил.
Генерал Каманин подошел к Королеву, вскинул руку к козырьку, словно
академик был военным, доложил:
- Летчики для выполнения специального задания
прибыли.
- Спасибо, - поблагодарил Главный. - Ну вот, оре-
лики, настал и ваш день, - обратился Королев к летчикам. - Если все
пойдет ладом, через недельку старт.
И, отойдя в сторону, пропуская летчиков в автобус, Королев задержал на
минуту Е. А. Карпова.
- Режим жизни для всех прежний, - посоветовал Главный. - Томить ребят
неизвестностью не будем. Буквально на днях решим, кто первый. Тут чисто
психологическая сторона. Слишком рано сказать нельзя - долго ждать, большая
нагрузка на психику. Поздно сказать - тоже психика, не успеют подготовить
себя. Вы не возражаете, Евгений Анатольевич?
- Нет, Сергей Павлович, согласен, - ответил Карпов. На космодроме
работы шли в напряженном темпе, как всегда в предстартовые дни. Люди,
кажется, не видели ни дневной красоты, ни вечерней суровости этого края. Они
не замечали границ дня и ночи. Порой специалисты вообще не уходили с
объекта. Отдохнув час-другой на раскладушках, продолжали работу. Это было
веление сердца, зов разума. Готовился полет человека вокруг Земли, в космос.
Их соотечественника. Для этого не жалко ни сил, ни знаний, стоило
пожертвовать и отдыхом. Каждый понимал всю грандиозность предстоящего,
гордился своей сопричастностью к этому научному и техническому подвигу.
Коммунисты и комсомольцы объявили космическую трудовую вахту. Призыв "Все -
старту!" знал в Байконуре каждый.
На собрании стартовой команды, несущей всю полно-
ту ответственности за подготовку и пуск ракетно-косми-ческой системы,
выступил ее руководитель Анатолий Семенович Кириллов, участник минувшей
войны, инженер с академическим образованием.
- Наш коллектив запускал первый искусственный спутник Земли. Это был
шар, похожий на нашу планету - Землю, и он стал первой рукотворной звездой.
Сейчас нам доверено поднять в космос человека. Это ни с чем не сравнимое
поручение. Он сын родной планеты. Он олицетворяет собой все человечество,
его мечты и грезы о Вселенной. Он - гражданин Советского Союза. И потому:
"Все - старту!"
Дослушав до конца выступление руководителя стартовой команды, Королев
обратился к собравшимся:
- Анатолий Семенович сказал все, что надо. Я уверен, что вы не
подведете. Сообщу лишь, что докладывать о готовности ракеты-носителя и
корабля к полету будете вы непосредственно, - выдержав паузу, сказал четко,
чтобы слышали все, - самому космонавту. Вы как бы передадите корабль из
своих рук в его собственные. Это вы сделаете на встрече с космонавтом, после
того, как закончите предстартовые работы.
Королева - технического руководителя всего эксперимента - стартовики
слушали затаив дыхание. Все знали - у него ни минуты отдыха, а вот нашел
время встретиться с ними. Главного постоянно видели то и
монтажно-испытательном корпусе, то на стартовой площадке, в других службах
космодрома. Он не вмешивался в мелочи, но оставался внимательным ко всему,
никому не давал спуска.
2 апреля Сергей Павлович доложил Государственной комиссии: "Все работы
идут строго по графику".
Вскоре члены Госкомиссии получили небольшие справки-характеристики на
кандидатов в первый полет. Предстояло решить, кто из двух - Гагарин или
Титов - полетит первым.
О Гагарине было написано: "Настроение обычно немного приподнятое,
вероятно, потому, что у него юмором, смехом до краев полна голова. Вместе с
тем трезв и рассудителен. Наделен беспредельным самообладанием. Тренировки
переносит легко, работает результативно. Развит весьма гармонично.
Чистосердечен. Чист душой и телом. Вежлив, тактичен, аккуратен до
пунктуальности. Любит повторять: "Как учили". Скромен. Смущается, когда
переборщит в своих шутках. Интеллектуальное
развитие у Юры высокое. Прекрасная память. Выделяется среди товарищей
широким объемом активного внимания, сообразительностью, быстротой реакции.
Усидчив. Тщательно готовится к занятиям и тренировкам. Уверенно манипулирует
формулами небесной механики и высшей математики. Не стесняется отстаивать
точку зрения, которую считает правильной. Похоже, что знает жизнь больше,
нежели некоторые его друзья".
8 апреля 1961 года. Заседание Государственной комиссии по организации
первого полета человека в космическое пространство открывает ее
председатель, заместитель Председателя Совета Министров СССР Константин
Николаевич Руднев. Первое слово техническому руководителю полетом -
академику Королеву.
Сергей Павлович встал, секунду помешкал, оглядывая присутствующих, и
ровным, спокойным голосом доложил:
- Подготовка многоступенчатой ракеты-носителя и корабля-спутника
"Восток" заканчивается. - Главный помолчал и добавил с какой-то будничной
деловитостью: - Вся подготовка к полету показывает, что мы можем сегодня
решить вопрос об осуществлении первого космического полета человека на
корабле-спутнике. Предлагаю 12 апреля.
- Хорошо, согласен.
- Если вы уверены...
- Конечно, медлить не надо, - раздалось из зала.
- Значит, решено, 12 апреля, - подытожил Главный. - Тем более и
Госкомиссия не возражает. Думаю, не подведем. Ну а теперь решим - кто?
Встал генерал Каманин.
- Трудно из всех выделить одного, - признался генерал. Он взглянул на
сидящих за столом летчиков, на напряженные, выжидательные лица. Николай
Петрович не сомневался: каждый из сидящих готов к полету. - Но такое решение
надо принять. Предлагаю доверить совершить первый космический полет старшему
лейтенанту Гагарину Юрию Алексеевичу. Запасным пилотом назначить Титова
Германа Степановича.
Пока Н. П. Каманин говорил, Сергей Павлович не отрывал взгляда от
летчиков: в глазах Гагарина блеснула нескрываемая радость, он встал. Титов
чуть опустил голову, и Королеву даже стало жалко его. Главный снова взглянул
на Гагарина - тот молчал. Кажется, впервые
Юрий Гагарин не нашелся сразу что сказать. Наконец он собрался с духом:
- Разрешите мне, товарищи, заверить Советское правительство, нашу
Коммунистическую партию и весь советский народ в том, - начал он негромко, -
что выполню доверенное мне задание - проложу первую дорогу в космос. А если
на пути встретятся какие-либо трудности, то преодолею их, как подобает
коммунисту.
Стихли аплодисменты, и к космонавтам вновь обратился Главный
конструктор:
- Дорогие товарищи - Юрий Алексеевич и Герман Степанович! Я хочу вас
поздравить с великой честью совершить первый полет в космос...
Поздравил Гагарина и Титова К. С. Москаленко, главнокомандующий
ракетными войсками стратегического назначения, сменивший на этом посту М. И.
Неделина, недавно трагически погибуего во время испытания новой
межконтинентальной ракеты ОКБ М. К. Янгеля. Заседание закончилось, и тут же
собравшиеся окружили "виновников" торжества. В. П. Глушко, Н. А. Пилюгин, К.
Д. Бу-шуев, А. М. Исаев, В. И. Кузнецов и другие, чей труд и талант,
вложенные в создание космического корабля "Восток", сделали возможным полет
человека в космос, пожимали руки Гагарину и Титову, обнимали их.
В тот же день Королев еще раз встретился с Юрием Гагариным и Германом
Титовым. Сергей Павлович решил напомнить им о главных целях, о самой сути
полета.
- Вы не только испытатели новой техники, - обратился к ним Главный. -
Она уже в известной мере испытана и неплохо зарекомендовала себя. Вы прежде
всего исследователи. Ученых и конструкторов интересует буквально все, но
раньше всего - как перенесет космонавт условия полета, различные перегрузки,
как воспримет невесомость и многое другое. По возможности все надо
приметить, запомнить и доложить по возвращении. Не пренебрегайте мелочами.
- Буду действовать, как учили, - ответил Юрий.
- Верю, - и добавил так, словно обращался к сыну: - Не забывайте о том,
что мы всегда с вами. Все силы нашего разума и способности всех, кто
останется на Земле, принадлежат только полету.
- Вы не волнуйтесь, Сергей Павлович, все будет хорошо! - Гагарин
произнес это так уверенно, что академик, собиравшийся сказать космонавту еще
несколько ободряющих слов, невольво рассмеялся:
- Ну вот и поговорили, - и, довольный, повернулся к Е. А. Карпову,
тут на месте. Я люблю это дело. А без любви и таланта так, пустяк. Есть у
меня один знакомый. Не стоит называть его имени. В медицинский не попал.
Срезался. Теперь имеет диплом ин-
женера по холодной обработке металла... Так он и работает с холодной
душой. А врачом, может, классным стал бы.
- Пожалуй, кое в чем ты прав, - заметил Королев. - Но не во всем. А
может, в тебе второй академик Патон, специалист по сварке сидит? Это я
серьезно. Подумай. Ну вот что. Сколько суток, соколик, надо, чтобы быстрее
закончить сварку?
- Примерно трое. Сделаем на совесть.
- А как можно иначе, не на совесть? Государству- только на совесть.
- Вы не так поняли меня, Сергей Павлович. Добротно, значит, так, что
сам готов летать на этом изделии верхом. Как барон Мюнхгаузен.
- Не убедил. Ну а куда бы ты захотел полететь? - поинтересовался
Королев.
- Для начала вокруг Земли. Чкалов-то не успел облететь вокруг шарика.
- Извините, Сергей Павлович, - обратился к Королеву подошедший инженер
Е. А. Фролов. - К Вам гость, профессор Сисакян.
- А, Норайр Мартиросович. Рад вас видеть, - и, обратившись к рабочим,
представил ученого. - Знакомьтесь, это известный биохимик, Сисакян, наш
друг. Мы ведем тут беседу, Норайр Мартиросович, о пользе образования и
полете вокруг Земли. Все хотят лететь на нашей ракете.
- А почему нет? Мы вот однажды с ребятами разговорились. Каждый готов,
- ответил за всех Соколов.
- Верно, - поддержал белобровый паренек с озорными глазами.
- Барсегянца командиром - он бывший летчик. Ивана за штурмана, он
вечерами в авиационный техникум ходит, - стал распределять должности
Соколов. - А я за астронома.
- Ну а я, так и быть, за агронома, - предложил белобровый. -
Быстрорастущие растения разводить буду и пирожки из них стряпать.
- А откуда о быстрорастущих узнали? - Сисакян удивленно сдвинул брови.
- Как откуда? У Циолковского написано. Читали "Вне-Земли"? Очень
интересно.
- Шутки шутками, а нам думается, что в космосе найдут работу люди всех
специальностей, - перешел на деловой тон Соколов. - Так что как время только
по-
дойдет, орбитальные станции начнем там строить. Идя еще что покрупнее.
Готовы всей бригадой. Между прочим, сваривать в космосе конструкции будем по
методу Циолковского, используя энергию Солнца.
- А это-то откуда взяли, Василий Иванович?
- Вот те раз! Вы же на лекции, Сергей Павлович, нам говорили. Так не
забудьте, мы первые.
- Не забуду, барон Мюнхгаузен, не забуду, - рассмеялся Королев и,
обращаясь к Норайру Мартиросови-чу, с удовольствием заметил: - Слышали,
дорогой коллега? А кое-кто утверждает, что идеи космонавтики еще \ не
овладели массами. Нет-нет, ждать нельзя! - повернувшись к рабочим, Сергей
Павлович продолжал: - Только должен огорчить вас. Все это не завтра. Трудно,
очень трудно. Искусственный спутник Земли - это одно дело. А послать корабль
с человеком на борту в тысячу раз сложнее. Не просто создать надежный
корабль. Ведь человек в нем должен жить, работать. Да и человек... Его
трудно подготовить. Ему предстоит перенести огромные перегрузки при старте
корабля. Мы не знаем, что такое невесомость в полной мере. А потом -
человека надо возвратить на Землю.
- Все так, но не опоздать бы только, - не без ехидства вставил тот, кто
решил стать первым космическим агрономом, - американское радио передало -
ученые США тоже что-то такое придумывают.
- Да, хотелось бы не опоздать, - согласился Королев.
- А вы думаете, я для красного словца сказал о полете? - вдруг
загорячился Соколов. - Вы не знаете моего друга Юру? Нет? Мы с ним вместе
ремесленное окончили. Теперь на реактивных летает. Недавно заходил в гости.
"Вася, - говорит он мне, - сделай для меня корабль, чтобы в космос слетать".
И давай мне про Циолковского рассказывать.
- А вы ему?
- У меня от него секретов нет. Он знает, что я ракеты "шью". Хорошо,
говорю, сделаю. А ты пока тренируйся. А он мне в ответ: "Я уже тренируюсь".
- Фамилия вашего друга?
- ,Да он наш, смоленский, - замялся Соколов. А Королев тем временем
обратился к Е. А. Фролову с просьбой проводить Н. М. Сисакяна в
испытательную лабораторию.
- Покажите систему живнеобеспечения .в дей-
ствии, - подсказал он Евгению Александровичу. - А вас прошу, очень
прошу, Норайр Мартиросович, быть к нам построже. Одним словом, ждем ваших
советов.
Инженер и ученый ушли. Разговор Королева с рабочими продолжался.
Откуда-то из-за плеч товарищей вперед протолкался черноголовый, смуглый
лицом рабочий лет сорока пяти.
- Здравствуйте, Сергей Павлович, - певуче сказал он. - Космос, конечно,
это хорошо. Только и у себя в доме надо порядок навести.
- Что-что? - не расслышав, переспросил Главный.
- Не обращайте на него внимания. Он вечно чем-то недоволен, - пытался
замять неприятный разговор Соколов.
- Ладно ты, - отмахнулся рабочий. - О деле хочу сказать, понимаешь? Я
тут постарше всех. Когда ты ходил под стол пешком, я Москву защищал.
- Чем же вы недовольны, товарищ?
- График ломаем, как соломинку. То этого нет, то другого мы не
получили. Что у нас снабженцы делают? Вышли из строя манипуляторы. Не
вручную же варить баки? Рабочему классу без дела сидеть несподручно.
- Среднюю же за простой получаете? - попытался успокоить рабочего
мастер.
- А на что мне ваша средняя? Подумаешь, средняя. По мне хоть самая
высокая, как Эльбрус. Мне, дорогой, работа нужна. Я без нее как больной.
- Как ваше имя, отчество? - спросил Королев.
- Давид Вартанович.
- Очень умные слова вы сказали, Давид Вартанович^ "Я без работы как
больной", - ученый достал из кармана блокнот и записал что-то. - Я вот тоже
такой. Мне без дела - смерть. Слышали? Вот она, философия советского
рабочего.
- Это не только философия, это смысл нашей жизни.
Королев потер рукой подбородок, глаза стали жесткими.
- Бригадир, в чем дело? - уже не слушая рабочего, вскипел Королев.
- Снабженцы...
- Вот что, - обратился Королев к подошедшему к группе беседующих
заместителю главного технолога, - вы поедете лично и привезете недостающие
части манипуляторов для сварочных аппаратов. Если еще раз я
21 А. романов 321
узнаю о том, что вот такие пустяки мешают делу... Вы меня поняли?
Сергей Павлович попрощался с рабочими и пошел навстречу возвращающемуся
Н. М. Сисакяну.
- Слушаю вас. По выражению лица вижу, что есть недостатки. Правильно?
- Честно говоря, да, - ответил Норайр Мартиросо-вич. - Систему
жизнеобеспечения, думается, надо доработать. Воздушная среда должна быть
близкой к земной. Кислород без компонентов не годится, он опасен. Подумайте.
- Полностью разделяю вашу точку зрения. А наши местные медики не хотят
со мной согласиться.
- Система регенерации воздуха оригинальна, но надежна ли? - продолжал
Сисакян. - Условимся так:
свои предложения мы подготовим совместно с Владимиром Ивановичем
Яздовским и другими специалистами и, конечно, привлечем к этому делу Василия
Васильевича Парина. Вы не будете возражать? А потом встретимся еще раз.
- Хорошо. Только не задержите. Время, время! - попросил академик
Королев.
В первых числах мая 1960 года на космодром доставили один из кораблей -
прототипов "Востока". Он предназначался для летных испытаний тормозной
двигательной установки (ТДУ). Руководить этим важным экспериментом приехали
С. П. Королев и конструктор ТДУ А. М. Исаев.
15 мая этот корабль-спутник вышел на орбиту пока без теплозащиты -
"шубы" и, естественно, без космонавта. Эксперимент проходил успешно,
аппаратура работала без сбоев. На 65 витке 19 мая решили возвратить корабль
на Землю.
- Ну что же, будем держать экзамен! - обратился Исаев к Королеву. -
Такое чувство, будто... Давно так не волновался.
- Легко живешь, Алексей Михайлович, - покачал головой Королев. - У меня
так не получается. - Главный взглянул на часы. - Надо ждать.
Прошло томительных полтора часа, прежде чем из Центра управления
полетом поступило сообщение: "Тормозная установка сработала". Но не успел С.
П. Королев пожать руку Исаеву, как стало известно: "Тормозная установка не
погасила скорость полета, а выполнила роль ускорителя, и корабль ушел на
другую орбиту".
- Все! Мы его не дождемся, - огорченно воскликнул Исаев.
Королев немедленно созвал техническое совещание. Выяснилось: подвела
система ориентации корабля в пространстве, корабль не развернулся тормозной
установкой против своего движения. Двигатель же, сработав в точно
назначенное время, увеличил скорость корабля.
- К вам, Алексей Михайлович, никаких претензий. Спасибо! - утешал
Королев раздосадованного Исаева. И, повернувшись к специалистам по системе
ориентации, предупредил: - Надеюсь, это случайность? И надеюсь - последняя!
- И без перехода добавил: - Мы встретились, не желая того, с первым случаем
маневрирования аппарата на орбите. Это нам еще понадобится. Сажать корабль в
заданную точку мы обязательно научимся. Обязательно.
Старт второго, усовершенствованного, корабля-спутника состоялся спустя
три месяца. На борту его на этот раз находились собаки Белка и Стрелка,
мыши, крысы, насекомые. Отправились в космос и растения, зерна злаков,
некоторые микробы. И старт, и возвращение на Землю второго корабля-спутника
прошли строго по программе.
Приближался праздник - 43-я годовщина Октября. Сергей Павлович решил,
что в эти торжественные дни людям необходимо сообщить об успехах советской
космонавтики. И он принимается за статью для "Правды". Напечатана она 10
ноября.
Главный назвал статью "Творчество, воодушевленное Октябрем". Впервые
советский народ и мировая общественность могли прочитать: "...В настоящее
время уже имеются условия, необходимые для того, чтобы советский
исследователь мог совершить космический полет... Осуществление полета
человека в космос откроет новые, невиданные перспективы развития науки. За
первыми полетами туда последует создание на орбите около Земли постоянной
орбитальной обитаемой станции, где научные сотрудники будут систематически
вести разносторонние наблюдения, проводить опыты на высоте сотен километров
над Землей".
- Статья, подписанная псевдонимом "Профессор К. Сергеев", широко
обсуждалась и комментировалась на страницах мировой печати.
А к полету уже готовился третий корабль-спутник. Старт и полет
проходили успешно. На этот раз путеше-
21*
ствие в космос совершали собаки Пчелка и Мушка. Но, снижаясь по очень
крутой траектории, спускаемый аппарат сгорел при входе в плотные слои
атмосферы.
Сергей Павлович очень расстроился. Приближалось время полета человека,
а из трех кораблей только один полностью выполнил намеченную программу.
Узнав о неудаче третьего корабля и понимая состояние Сергея Павловича,
будущие космонавты решили навестить его в ОКБ. Главный встретил их
настороженно, выжидающе, молчал. Разрядил обстановку Юрий Гагарин:
- Не огорчайтесь, Сергей Павлович! Бывают ЧП даже с хорошо освоенными
самолетами. А тут всего третий корабль! И будь на его борту человек - такого
бы не случилось.
Лицо Королева посветлело. Он взглянул на уверенные, веселые лица
летчиков, и на душе отлегло.
- Откажут автоматы, --продолжал Гагарин, - перейдем на ручное
управление.
- Не сомневайтесь, Сергей Павлович, - поддержал Гагарина Андриян
Николаев.
- Спасибо вам, - взволнованно ответил Королев, шагнул навстречу
летчикам, словно хотел обнять всех, но сдержался. - Не столько за моральную
поддержку, сколько за преданность нашему общему делу, за веру в успех. -
Помолчал, потом добавил: - Проведем еще несколько контрольных полетов. И
когда окончательно, твердо убедимся в полной надежности корабля, сделаем
решающий шаг, к которому мы с вами стремимся.
К экспериментальному пуску готовился четвертый корабль-спутник, уже
почти ничем не отличавшийся от будущего пилотируемого. Сергей Павлович снова
улетел на Байконур, на этот раз с другой, но, как всегда, дерзновенной
целью. На старте стояла готовая к подъему новая мощная четырехступенчатая
ракета-носитель "Молния". Первый ее пуск оказался неудачным: четвертая
ступень не включилась и осталась на орбите как самый тяжелый искусственный
спутник. Но вскоре мир снова ахнул, узнав, что 12 февраля 1961 года
советские ученые вывели в космос автоматическую межпланетную станцию
"Венера-1". Попытка перекинуть мост "Земля - Венера" показалась в то время
невероятно смелой и фантастически дерзновенной. Но и она, как и все, что
делал Королев, покоилась на твердой научной основе. Перед стартом "Венеры-1"
Сергей Павлович выступил перед ее создателями:
- Наш великий соотечественник Михаил Васильевич Ломоносов много сил
отдал наблюдениям за "Утренней звездой". Ему принадлежит честь первому
открыть, что планету окружает атмосфера более плотная, чем у Земли. Нам же
выпала честь подтвердить его открытие и познать суть ее. Надеемся приподнять
таинственную завесу, скрывающую лицо планеты. Ведь "Венера", наверное,
"сестра" нашей Земле. Знать мы ее должны как свою собственную планету.
Пока станция, преодолевая миллионы километров, спешила к "сестре"
Земли, Главный конструктор осуществил старт четвертого экспериментального
корабля. Это произошло 9 марта того же года. Сделав один оборот вокруг
Земли, корабль благополучно приземлился в заданном районе. Вместо человека в
кресле пилота "летал" манекен. На 25 марта 1961 года Королев назначил пятый,
последний контрольный пуск корабля с собакой Звездочкой на борту. К тому
времени закончилась предпоследняя подготовка авангардной шестерки. Летчики
досконально знали корабль, отработали управление им, морально и физически
подготовились к встрече с неизведанЕым космосом. Но пока космонавты еще не
видели настоящей стартующей ракеты. И Главный пригласил их на космодром.
Этот день на всю жизнь запомнился будущим исследователям космоса. Они
впервые своими глазами увидели старт ракеты. Знали: следующая поднимет в
космос кого-то из них. Но кого?
- Ну, как запуск? - спросил Сергеи Павлович и, заметив на лицах
летчиков нескрываемое изумление, с удовлетворением ответил на свой вопрос
сам: - Первып сорт! "
Главный слово "первый" в шутку произносил протяжно, с мягким знаком
после "р".
Окончания полета ждали с большим волнением не только летчики, но и
конструкторы, биологи, медики. Корабль приземлился в точное время в
расчетном районе, благополучно доставив на Землю Звездочку. Это было
многообещающее достижение.
Полет корабля проходил точно по траектории и, по существу, явился
генеральной репетицией. Все радовались- успеху.
Сергей Павлович, повернувшись к шестерке летчиков, а скоро уже и
космонавтам, сказал:
- Совсем скоро, друзья, мы проводим в космос од-
ного из вас, - и, взглянув на летчиков, словно поняв их настроение,
добавил твердо: - Не беспокойтесь, дела хватит всем. Полеты только
начинаются, и все вы будете первыми, каждый в чем-то принципиально новом,
своем-
До полета Юрия Гагарина оставалось всего восемнадцать дней.
Человечество не знало об этом. А если бы ему и сказали, вряд ли поверило.
Первым летит Гагарин. Напутствие перед стартом. Ночь Главного
конструктора. Настроение обычное, приподнятое
Апрель - прекрасная пора в окрестностях Байконура. Греет весеннее
солнце. Еще нет испепеляющей жары, как в июне, и ветры не сильные. Степь от
края до края окутана зеленоватым маревом: появляются первые островки зелени.
То тут, то там полыхают робкие головки разноцветных тюльпанов.
В пятый день апреля на космодром двумя самолетами прибыли космонавты.
Несмотря на занятость, Королев с группой ученых и руководителей космодрома
поехал их встречать.
Самолеты совершили посадку на окраине местного аэродрома.
И вот уже небольшой группой летчики идут к встречающим. Внимательно,
по-королевски, всматривался Главный в их молодые лица - он любил их как
сыновей и за год знакомства с ними узнал многое о каждом. Недаром он завел
книжечку, в которую записывал все "успехи" и "неуспехи" своих "ореликов".
Впереди шагал неторопливый Андриян Николаев, рядом с ним самый молодой -
Валерий Быковский. Чуть поотстал от них Павел Попович. О чем-то горячо
спорили Юрий Гагарин и Герман Титов. Они одного роста, почти одного
возраста. В последнее время они очень подружились.
"Кто из них двоих?" - думал Королев. Титов более начитан, хорошо усвоил
программу подготовки к полету.
Он несколько экспансивнее Гагарина, подвижнее, легко переходит от
грустного настроения к веселому. Гагарин более выдержан, собраннее, умеет
сдерживать свои чувства. А может, Павел Беляев? Он старше всех в отряде. Ему
37. Успел повоевать, окончить военно-воздушную академию. Когда проходил
дружеский опрос летчиков отряда "кому лететь первым", Гагарин отдал свой
голос "бате", так любя называли Беляева космонавты. Кстати, тогда же
единодушно отряд назвал первым для полета Юрия Гагарина.
Вместе с будущими космонавтами прилетели Е. А. Карпов и Н. П. Каманин -
представитель командования Во-
енно-Воздушных Сил.
Генерал Каманин подошел к Королеву, вскинул руку к козырьку, словно
академик был военным, доложил:
- Летчики для выполнения специального задания
прибыли.
- Спасибо, - поблагодарил Главный. - Ну вот, оре-
лики, настал и ваш день, - обратился Королев к летчикам. - Если все
пойдет ладом, через недельку старт.
И, отойдя в сторону, пропуская летчиков в автобус, Королев задержал на
минуту Е. А. Карпова.
- Режим жизни для всех прежний, - посоветовал Главный. - Томить ребят
неизвестностью не будем. Буквально на днях решим, кто первый. Тут чисто
психологическая сторона. Слишком рано сказать нельзя - долго ждать, большая
нагрузка на психику. Поздно сказать - тоже психика, не успеют подготовить
себя. Вы не возражаете, Евгений Анатольевич?
- Нет, Сергей Павлович, согласен, - ответил Карпов. На космодроме
работы шли в напряженном темпе, как всегда в предстартовые дни. Люди,
кажется, не видели ни дневной красоты, ни вечерней суровости этого края. Они
не замечали границ дня и ночи. Порой специалисты вообще не уходили с
объекта. Отдохнув час-другой на раскладушках, продолжали работу. Это было
веление сердца, зов разума. Готовился полет человека вокруг Земли, в космос.
Их соотечественника. Для этого не жалко ни сил, ни знаний, стоило
пожертвовать и отдыхом. Каждый понимал всю грандиозность предстоящего,
гордился своей сопричастностью к этому научному и техническому подвигу.
Коммунисты и комсомольцы объявили космическую трудовую вахту. Призыв "Все -
старту!" знал в Байконуре каждый.
На собрании стартовой команды, несущей всю полно-
ту ответственности за подготовку и пуск ракетно-косми-ческой системы,
выступил ее руководитель Анатолий Семенович Кириллов, участник минувшей
войны, инженер с академическим образованием.
- Наш коллектив запускал первый искусственный спутник Земли. Это был
шар, похожий на нашу планету - Землю, и он стал первой рукотворной звездой.
Сейчас нам доверено поднять в космос человека. Это ни с чем не сравнимое
поручение. Он сын родной планеты. Он олицетворяет собой все человечество,
его мечты и грезы о Вселенной. Он - гражданин Советского Союза. И потому:
"Все - старту!"
Дослушав до конца выступление руководителя стартовой команды, Королев
обратился к собравшимся:
- Анатолий Семенович сказал все, что надо. Я уверен, что вы не
подведете. Сообщу лишь, что докладывать о готовности ракеты-носителя и
корабля к полету будете вы непосредственно, - выдержав паузу, сказал четко,
чтобы слышали все, - самому космонавту. Вы как бы передадите корабль из
своих рук в его собственные. Это вы сделаете на встрече с космонавтом, после
того, как закончите предстартовые работы.
Королева - технического руководителя всего эксперимента - стартовики
слушали затаив дыхание. Все знали - у него ни минуты отдыха, а вот нашел
время встретиться с ними. Главного постоянно видели то и
монтажно-испытательном корпусе, то на стартовой площадке, в других службах
космодрома. Он не вмешивался в мелочи, но оставался внимательным ко всему,
никому не давал спуска.
2 апреля Сергей Павлович доложил Государственной комиссии: "Все работы
идут строго по графику".
Вскоре члены Госкомиссии получили небольшие справки-характеристики на
кандидатов в первый полет. Предстояло решить, кто из двух - Гагарин или
Титов - полетит первым.
О Гагарине было написано: "Настроение обычно немного приподнятое,
вероятно, потому, что у него юмором, смехом до краев полна голова. Вместе с
тем трезв и рассудителен. Наделен беспредельным самообладанием. Тренировки
переносит легко, работает результативно. Развит весьма гармонично.
Чистосердечен. Чист душой и телом. Вежлив, тактичен, аккуратен до
пунктуальности. Любит повторять: "Как учили". Скромен. Смущается, когда
переборщит в своих шутках. Интеллектуальное
развитие у Юры высокое. Прекрасная память. Выделяется среди товарищей
широким объемом активного внимания, сообразительностью, быстротой реакции.
Усидчив. Тщательно готовится к занятиям и тренировкам. Уверенно манипулирует
формулами небесной механики и высшей математики. Не стесняется отстаивать
точку зрения, которую считает правильной. Похоже, что знает жизнь больше,
нежели некоторые его друзья".
8 апреля 1961 года. Заседание Государственной комиссии по организации
первого полета человека в космическое пространство открывает ее
председатель, заместитель Председателя Совета Министров СССР Константин
Николаевич Руднев. Первое слово техническому руководителю полетом -
академику Королеву.
Сергей Павлович встал, секунду помешкал, оглядывая присутствующих, и
ровным, спокойным голосом доложил:
- Подготовка многоступенчатой ракеты-носителя и корабля-спутника
"Восток" заканчивается. - Главный помолчал и добавил с какой-то будничной
деловитостью: - Вся подготовка к полету показывает, что мы можем сегодня
решить вопрос об осуществлении первого космического полета человека на
корабле-спутнике. Предлагаю 12 апреля.
- Хорошо, согласен.
- Если вы уверены...
- Конечно, медлить не надо, - раздалось из зала.
- Значит, решено, 12 апреля, - подытожил Главный. - Тем более и
Госкомиссия не возражает. Думаю, не подведем. Ну а теперь решим - кто?
Встал генерал Каманин.
- Трудно из всех выделить одного, - признался генерал. Он взглянул на
сидящих за столом летчиков, на напряженные, выжидательные лица. Николай
Петрович не сомневался: каждый из сидящих готов к полету. - Но такое решение
надо принять. Предлагаю доверить совершить первый космический полет старшему
лейтенанту Гагарину Юрию Алексеевичу. Запасным пилотом назначить Титова
Германа Степановича.
Пока Н. П. Каманин говорил, Сергей Павлович не отрывал взгляда от
летчиков: в глазах Гагарина блеснула нескрываемая радость, он встал. Титов
чуть опустил голову, и Королеву даже стало жалко его. Главный снова взглянул
на Гагарина - тот молчал. Кажется, впервые
Юрий Гагарин не нашелся сразу что сказать. Наконец он собрался с духом:
- Разрешите мне, товарищи, заверить Советское правительство, нашу
Коммунистическую партию и весь советский народ в том, - начал он негромко, -
что выполню доверенное мне задание - проложу первую дорогу в космос. А если
на пути встретятся какие-либо трудности, то преодолею их, как подобает
коммунисту.
Стихли аплодисменты, и к космонавтам вновь обратился Главный
конструктор:
- Дорогие товарищи - Юрий Алексеевич и Герман Степанович! Я хочу вас
поздравить с великой честью совершить первый полет в космос...
Поздравил Гагарина и Титова К. С. Москаленко, главнокомандующий
ракетными войсками стратегического назначения, сменивший на этом посту М. И.
Неделина, недавно трагически погибуего во время испытания новой
межконтинентальной ракеты ОКБ М. К. Янгеля. Заседание закончилось, и тут же
собравшиеся окружили "виновников" торжества. В. П. Глушко, Н. А. Пилюгин, К.
Д. Бу-шуев, А. М. Исаев, В. И. Кузнецов и другие, чей труд и талант,
вложенные в создание космического корабля "Восток", сделали возможным полет
человека в космос, пожимали руки Гагарину и Титову, обнимали их.
В тот же день Королев еще раз встретился с Юрием Гагариным и Германом
Титовым. Сергей Павлович решил напомнить им о главных целях, о самой сути
полета.
- Вы не только испытатели новой техники, - обратился к ним Главный. -
Она уже в известной мере испытана и неплохо зарекомендовала себя. Вы прежде
всего исследователи. Ученых и конструкторов интересует буквально все, но
раньше всего - как перенесет космонавт условия полета, различные перегрузки,
как воспримет невесомость и многое другое. По возможности все надо
приметить, запомнить и доложить по возвращении. Не пренебрегайте мелочами.
- Буду действовать, как учили, - ответил Юрий.
- Верю, - и добавил так, словно обращался к сыну: - Не забывайте о том,
что мы всегда с вами. Все силы нашего разума и способности всех, кто
останется на Земле, принадлежат только полету.
- Вы не волнуйтесь, Сергей Павлович, все будет хорошо! - Гагарин
произнес это так уверенно, что академик, собиравшийся сказать космонавту еще
несколько ободряющих слов, невольво рассмеялся:
- Ну вот и поговорили, - и, довольный, повернулся к Е. А. Карпову,