Шабельник Руслан. Рип Винклер

   Но ничего, главное - дождаться праздника, а там уж... ОрррХа опять плотоядно облизнула губы.
   И еще одна мысль согревала душу стареющей жрец-вождя. Мысль - ее отрада и утешение. Она лелеяла и берегла ее, как мать лелеет своего первенца, и это была мысль... о сокровище.
   ОрррХа опасливо оглянулась. В теперешние времена лучше держаться настороже. Коварные духи - служители не менее коварного Брррррунда, не дремлют... При упоминании даже в мыслях имени злого бога ОрррХа как можно незаметнее скрестила большие пальцы двух ног в жесте, отводящем нечистую силу, и еще раз оглянулась.
   Никто не знал, что в самом укромном месте, в дальнем углу хижины, под грудой полусгнивших прошлогодних листьев, жрец-вождь хранила несметное богатство.
   Потихоньку, то хитростью, то подкупом, ОрррХа выменивала его у заходивших иногда в деревню чужаков.
   Вещи были очень ценны для них. Это было видно из того, как неохотно они расставались с ними, как дорого просили. Но ОрррХа не жалела ни шкур, ни рогов Беату, ни мяса Лемантинов, за которыми приходили чужеземцы. Она вспомнила, как в прошлый раз отвалила за одну особо приглянувшуюся вещицу весь запас шкур, что племя заготовило за год. Еще пришлось добавить и пару рогов, но это ничего, главное, вещь осталась у нее.
   Иногда, удостоверившись, что никто не подсматривает, она откапывала сокровище и жадно перебирала ценности, любуясь тем, как свет, пробиваясь сквозь туго плетенные стены хижины, играл и отражался от их блестящих сторон. Ей ужасно хотелось показать кому-нибудь свое богатство и вместе с тем было страшно делать это...
   Так она сидела и размышляла, пока занавеска хижины не отодвинулась и толпа самцов не втащила внутрь чужеземца.
   ОрррХа быстро приосанилась, придав своему облику подoбающий вид и заодно почесав левую пятку, которая иногда страшно зудела в последнее время.
   Чужеземец стоял посередине хижины. Она сделала нетерпеливый жест и его отпустили.
   В толпе самцов ОрррХа заметила Хуна. "Ах, какой он молодой,-красивый, грациозный и... - Ее взгляд опустился чуть ниже. - Он уже совсем вырос..."
   Она отрывисто приказала всем выйти из жилища и послать за старым Тумом.
   Выходя, самцы с уважением поглядывали на ОрррХу. Она про себя улыбнулась: "Пусть не думают, что жрец-вождь боится остаться с глазу на глаз с каким-то чужаком, даже на голову выше ее самой!" Самцы пятились задом, она опять приказала им забрать шкуру, которую чужеземец неизвестно зачем обмотал вокруг себя.
   Когда приказание было выполнено, ОрррХа в ожидании Тума принялась с интересом осматривать пленника. Он был высок и, судя по мышцам, бугрящимся под его отвратительной белой кожей, несомненно, силен. Тело - гладкое, практически без волос. Ее передернуло от отвращения. "Как можно быть таким уродом!" Но тут взгляд жрец-вождя опустился ниже и глаза ее округлились. "Вот это да!" Эта штука между ног чужака была почти такая же. как и у самцов, но... она была несравненно больше. ОрррХа представила, каким он станет, когда возбудится, и дыхание жрец-вождя невольно участилось.
   Если бы он не был так отвратительно безволос, то... кто знает?
   ОрррХа слышала, что за лесом есть город, где пользуются некоторым спросом среди подобных этому чужаков самцы и женщины племен. Она еще раз оценивающе окинула фигуру пленника, задержав взгляд на главном месте: "Кто знает..."
   Рип стоял нагой в центре полутемной хижины, напротив него сидел непомерно толстый местный житель, скорее всего это был вождь собственной персоной.
   В отличие от соплеменников у вождя висело на шее ожерелье, все унизанное клыками животных вперемешку с высушенными плодами; возможно, знак власти.
   Вождь внимательно рассматривал Рипа, поминутно почесываясь то в одном, то в другом месте. Винклер про себя улыбнулся. При такой нательной растительности, вероятно, у них имеются большие проблемы с паразитами.
   Но все-таки ему было не до веселья. Где он? Кто эти существа? Почему вместо рубки катера Сэма он очутился в деревне аборигенов? Рип напряг память. Нет, как ни крути, последнее оставшееся - открытый космрс и огненный столб, вырывающийся из двигателей... В .таком случае, что он делает на этой планете? Может, Сэм с его шуточками? Нет, на такое даже Сэм не был способен. И... Надя. Как там она, сколько он провалялся здесь или на катере? Девушка, наверное, вся извелась.
   Ну, если только это Сэм подстроил! Он ему покажет, дай только выбраться отсюда.
   Шкура за спиной юноши отошла в сторону, впустив немного света. В жилище вошел сгорбленный мужчина.
   Маленький рост, даже по меркам местных жителей, сутулые плечи, во всем облике что-то знакомое. Невольно Рип улыбнулся. Появившийся абориген был почти точной копией учителя Джидаев, Йодо. Из недавно снятого (то ли 144-го, то ли 1144-го) римейка "Звездных войн".
   Тот же рост. Те же узкие длинные уши, с торчащей редкой щеточкой жестких волос на конце. Широкий лоб, сгорбленная спина.
   Единственно, местный Йодо в отличие от экранного собрата был абсолютно без одежды и, как и все сородичи, покрыт бурым мехом, местами седым и выпадающим клочьями.
   Вошедший был, несомненно, стар. Передвигался он медленно, слегка прихрамывая и опираясь при ходьбе на длинную, на голову (его голову) выше обладателя, крючковатую дубину, сжимая ее, как сжимают штандарт, обеими руками.
   Старик замер и, не отнимая рук от дубины, почтительно поклонился сидящему вождю. Тот, не глядя на него, что-то произнес лающим, отрывистым голосом. Старик повернулся к Рипу.
   – Мое имя Тум, я буду переводить, - после чего продолжил: - Великий жрец и первый вождь народа Хаадо, чья смелость не подлежит сомнению, а красота достойна подражания, величайшая из сиятельных дочерей прекрасной Эвринн; ногами своими упирающаяся в центр земли, а головой касающаяся солнца; при одном: мановении которой трясутся колени у других вождей; приятная, как весна, и благодетельная, как лето, ОрррХа желает знать: кто ты и как твое имя, чужеземец?
   У Рипа открылся рот от удивления.
   – Ты говоришь на галакто... - Встретить в племени дикарей такого же дикаря, свободно разговаривающего на общегалактическом наречии... Вероятность примерно как... с этого места доплюнуть до солнца.
   Старик скромно поклонился.
   – Я по вашему летосчислению десять лет пробыл в зверинце досточтимого Отго-фон-Вейна на плане Секу-рии и за это время сумел выучить язык и обычаи вас, чужеземцев.
   Вождь вновь издала гортанный крик. Старик перевел:
   – Великая вождь-жрец ждет ответов на ее вопросы. "Так это еще и женщина?!" - с удивлением подумал юноша.
   – Рип Винклер, - представился он. - Курсант Академии пилотов с Байконаверела, но родился, вырос и живу на планете Альма, система Наина.
   Старик с серьезным видом перевел все это жрице-вождю, затем, выслушав ее ответ, повернулся к Рипу:
   – Жрец-вождь хочет знать, как ты оказался на земле Хаадо.
   "Хаадо - непонятное слово, наверное,,, на-племени или деревни". До сих пор не верилось в происходящее. Дикари... Плетеная хижина... Тол стая волосатая женщина на полу. Все это здорово напоминало сцену из дешевого приключенческого фильма.
   Он - главный герой, благородный и... голый. Напротив - антигерой, злой и коварный, местный вождь или шаман, всеми фибрами черной души желающий свести в могилу героя, и, наконец, рядом: нейтральная (или не такая нейтральная) фигура - первый советник.
   До полного комплекта недоставало еще насилуемой дикарями на площади красавицы. Желательно принцессы и желательно богатой. Рип тряхнул головой, сбрасывая наваждение. "Чертовщина какая-то. Может, новый аттракцион открыли и меня туда в числе первых... Тогда почему не помню? Космос... Катер... Сопла... Свет..." - Рипа передернуло.
   К реальности его возвратил резкий окрик жрец-вождя.
   – Отвечай, - перевел старик, перед этим снова низко поклонившись сидящей. Рип пожал плечами.
   – Как я оказался здесь? Я и сам не прочь узнать, для меня это такая же загадка, как и для вас, если не большая.
   Жрец-вождь коротко гавкнула.
   – Короче, - уточнил переводчик. - Не отвлекайся. - Короче не получится. Скажите, а это не розыгрыш? - Он умоляюще посмотрел на аборигена.
   Тот лишь совсем по-человечески помотал головой.
   – Я не понимаю, что ты имеешь в виду, злить правительницу опасно. Она не любит, когда ей перечат или заставляют ждать. Ты пойми, чужеземец, здесь во власти ОрррХи убить или покалечить тебя, или помиловать. Поэтому мой совет: соберись и говори, говори правду.
   Женщина на полу грозно рыкнула как бы в подтверждение его слов.
   Рип посмотрел на сидящее чудо. И это блохастое создание может лишить его жизни? Кто бы мог подумать, докатился. Космос... Сопла... Нет, ничего не помню, а фильм из приключенческого плавно переходил в кровавый ужастик... Юноша тяжело сглотнул: может, если рассказать, память вернется, такое бывает...
   – Я и мой друг Сэм Бруттаро на его катере летели к себе домой на планету Альма, - начал он... Он поведал про поломку. Про то, как надел скафандр и вылез исправлять. Про толчки и про последний страшный удар корпусом...
   На протяжении всего монолога старик синхронно переводил правительнице. Несколько раз она его перебивала, смотрела на Рипа, что-то спрашивала, Рип ее терпеливо ждал, затем по знаку переводчика продолжал дальше...
   – Последнее, что я помню, - заканчивал Рип, - это двигатель удаляющегося катера, потом я потерял сознание, а очнулся уже здесь, в одной из хижин, совершенно голый и без малейшего понятия. Вот, пожалуй, вкратце и все...
   Тум еще некоторое время лепетал, договаривая.
   Наконец после секундного раздумья последовала не менее длинная ответная речь.
   – Великая ОрррХа говорит: ты лжешь, чужеземец. В твоих словах много запутанного и непонятного. - Старик поднял лохматую лапу и посмотрел на жрец-вождя, после ее знака он старательно загнул один волосатый палец. Во-первых, - ("А пальцев-то шесть, ни к селу ни к городу", - подумал Рип), тебя нашли в лесу на земле Хаадо и одежды, которую ты называешь скафандр, ни на тебе, ни рядом не было. Во-вторых, - второй перст склонился рядом с собратом, конечно, мир велик, но о таких местах, как Алима или Байкконаверел, она ни разу не слышала. И в-третьих, - три пальца леглл, а еще три, со свалявшимся мехом и раздувшимися суставами, остались обвинительно торчать, - разве можно не помнить, что с тобой случилось?
   – Но я говорю правду, - удивился Рип. - Я действительно ничего не помню.
   – Вождь-жрец говорит, - невозмутимо продолжил старик, - что не помнит или говорит, придумывая небылицы, только тот, кто одержим духами или послан нашими врагами...
   – Какие враги, какие духи, о чем вы?
   Старик опять пустился переводить. Выслушав ответ, он повернулся к Рипу:
   – Жрец-вождь говорит, что злые духи коварны, они могут принимать и не такие формы, а уж то, что все чужаки их слуги, так это даже грудные Хаадо знают. Так или иначе, ты останешься в племени до выяснения твоей участи.
   Страшно захотелось плюнуть на все и. хорошо замахнувшись, врезать по тупой мохнатой морде сидящей. Но... Рип не бил женщин. К тому же без помощи аборигенов одному в местных зарослях все равно не выблудить.
   Оставался выбор: или подчиниться и стерпеть все, или бежать. Если второе, то желательно знать как минимум куда...
   – Ну и каким образом вы собираетесь обвинить или оправдать меня?
   Женщина молчала, важно теребя левую пятку маленькой волосатой лапы и, видимо, всецело поглощенная этим интеллектуальным занятием, поэтому переводчик пустился в объяснения:
   – В ночь великого праздника Двух Лун, ОрррХа будет говорить с духами. Они или подтвердят сказанное сегодня, или укажут на лживость речей. В любом случае жрец-вождь со всей мудростью потом решит, что делать.
   Эталон мудреца как раз прекратила чесать пятку и перешла к не менее важному органу - носу.
   – Независимо от того, что нашепчут духи. Ничего не скажешь, хороши порядки.
   – Если духи скажут, что ты врешь; тебя убьют, - возразил Тум.
   – А если нет?
   – Будет решать жрец-вождь, может, тоже убьют.
   – Веселенькая перспектива. - Рип еще раз обмыс-лил идею относительно мохнатой морды, она уже не казалась безнадежно глупой. Ради такого случая можно на время и принципами поступиться.
   Впрочем, -и тут оставалась загвоздка - против всего племени, а тем более племени охотников, какими, вероятно, имели честь быть Хаадо, ему не выстоять. Но хоть душу отвести... В жилах взыграла кровь славянских предков. В этот момент, не отрываясь от своего занятия, жрец-вождь нетерпеливо прокричала с пола...
   – Можешь идти, - перевел старик. - До праздника разговор окончен.
   – Эй, постойте! - воскликнул Рип. - У меня тоже созрело несколько вопросов. Как называется это место, сколько времени я уже здесь нахожусь и, в конце концов, как далеко до ближайшего видеофона?
   Вождь-жрец опять крикнула, уже громче.
   – Она говорит, - спокойно сказал старик, - чтобы ты ушел. Разговор до выяснения твоей участи закончен, - и, видимо, от себя добавил: - Ступай, чужеземец, на все вопросы я смогу ответить, но не здесь и не сейчас.
   – Черт знает что, - пробурчал про себя Рип, однако на рожон благоразумно лезть не стал и, послушно развернувшись, покинул хижину.
   Выбравшись на солнечный свет и первым делом с досадой пнув попавшуюся под ноги палку, впрочем, легче от этого не стало, Рип поплелся в сторону своей хижины.
   Глаза, шаря по земле, лихорадочно искали очередной предмет для пихания. Как назло, в поле зрения ничего подходящего, сколько ни крути головой, не попадало. Одни ноги... ноги?!
   Ноги?!
   Он еще раз посмотрел. Так и есть, это были его ноги, и он стоял на них.
   На первый взгляд ничего необычного - две штуки, смуглая загорелая кожа, но... о боже! Не может этого быть! Рип огляделся по сторонам, как бы ища поддержки, так и не отыскав никого: дикари, как сквозь землю провалились. Сиеста у них, чтo ли? Вновь посмотрел на конечности... Крепко зажурился, отерыл глаза.Видение не исчезло, затем он с силой потер глаза кулаками и на этот раз осторожно слегка приоткрыл сначала один, а затем второй.
   Тот же результат: две ноги по-прежнему стояли перед или под ним, но... это были не его ноги... То есть они, конечно, были человеческие - кожа, вены, ногти, по пять пальцев на каждой и все такое... но не его.
   "Тогда чьи?" - задал он сам себе довольно идиотский вопрос.
   "Не знаю, но не мои", - тут же не менее идиотски ответив. Какой вопрос, таков ответ.
   И тут впервые за все это время Рип посмотрел на себя. От увиденного стало плохо. Если раньше он удивился чужим ногам, то теперь они казались детским лепетом в сравнении с мужским военным хором... Он повалился на землю и как ненормальный начал оглядывать себя со всех сторон.
   Он вертелся волчком, измазываясь и выкатываясь в пыли. Со стороны это, наверное, выглядело, мягко говоря, странно, однако Винклеру было не до посторонних наблюдателей, ибо куда бы ни упирался его взгляд, сколько бы он ни смотрел, картина не менялась.
   Тело было не его...
   Рип для своих лет был довольно развитым и крепким юношей: высокий, широкоплечий, с длинными руками и... ногами. Но тело, которое он видел перед собой и в котором в данный момент, неизвестно почему, находился, принадлежало какому-то атлету.
   Он с удивлением поднял руки. Крепкие, рельефные мускулы перекатывались под смуглой кожей. Опустил глаза ниже: широкая, высоко вздымающаяся грудная клетка с развитыми мышцами. Далее шел аккуратными, четко выделяющимися кубиками пресс, дальше... Насколько он мог видеть, все остальное было таким же...
   Со стороны его тело, должно быть, выглядело весьма эффектно, но в данный момент Рипа это волновало меньше всего. Как-бы ни выглядело то, что перед ним, куда девалось его собственное?
   "Так, спокойно". - Рип сделал два глубоких вдоха, сосредоточившись на том, как воздух сначала проникает в легкие, затем, слегка погуляв внутри, выходит уже хмельной от щедро отданной углекислоты. Он читал, что это помогает в стрессовых ситуациях. Черта с два! Легче не стало, скорее наоборот, вот и верь после этого написанному.
   Тогда Рип использовал старый испытанный прием: он крепко зажмурился, посидел так некоторое время, любуясь узорами пятен света за прикрытыми веками, а затем медленно открыл глаза - один, второй.
   Зеленое небо... Лес... Деревня... Пыльная земля, и он абсолютно голый в этой пыли. Сильные руки... Накачанная грудь... Мускулистые ноги...
   Неожиданная идея осенила Винклера, юноша посмаковал ее, после чего незамедлительно воплотил в жизнь. Он схватил кожу на правом бедре и со всей силы, на которую был способен - а теперь он был способен на многое, - впился в нее ногтями и... Вскрикнул от боли, потирая пострадавшее место с двумя красными полосками полумесяцем. Да, с силой он явно переборщил...
   Рип отпустил ногу и принялся, выпучив глаза, смотреть по сторонам, ожидая, когда проснется. Ничем иным, кроме сна, причем кошмарного, происходящее быть не могло.
   Зеленое небо... Стена леса... Деревня... Пыльная земля... и... и так далее. Видение не исчезало, непослушный организм (потому и непослушный, потому что чужой, или чужой, потому что непослушный) наотрез отказывался покидать царство Морфея.
   Рип еще раз внимательно осмотрел себя и заметил то, что раньше, возбужденный неожиданным открытием, пропустил. Все тело было в шрамах. Где в мелких, где в крупных, а где и в затянувшихся, почта незаметных. Создавалось впечатление, что его обладатель побывал не в одной переделке. Кто бы он ни был, но это точно был не Рип.
   Паника опять завладела юношей. Да что же это, дьявол забери, такое? Рип в ужасе обхватил голову 32 ... руками. О боже, рук.и, костяшки пальцев и ребро каждой ладони были загрубевшими и твердыми как камень.
   "Что они сделали со мной?!" - закричал Винклер, точно не зная, кого имел в виду...
   Рип посидел еще некоторое время, не меняя позы. Необходимо было что-то предпринять, действовать; пачкая пыль, много не наработаешь...
   Он лихорадочно вскочил. Но как, у кого и что узнавать... Здесь даже поговорить не с кем, впрочем... Как там его - Тум, да, именно так зовут того старика-переводчика.
   Рип быстрым шагом направился к расположившейся невдалеке группе мохнатых местных жителей.
   Еще на подходе он заметил, как смолкли разговоры и длинные уши начали настороженно поворачиваться в его сторону. Лапы или уже руки некоторых из сидящих ненавязчиво потянулись к лежащему здесь же, прямо на земле, оружию.
   Рип вытянул вперед свои пустые руки, тем самым показывая дружелюбие и чистоту намерений, если верить вызубренной наизусть еще с первого курса "Памятке о вступлении в контакт с представителями разумной жизни новооткрытых планет".
   Но то ли темные аборигены не читали "Памятки", утверждавшей, что данное положение верхних конечностей неизменно будет всем понято и правильно истолковано, то ли Рип недостаточно точно воспроизвел вышеозначенный жест, но когда до группы осталось не менее пяти метров, вся компания с криками (наверняка дружелюбия) повскакивала с насиженных мест. При этом одна часть сидевших с быстротой молнии скрылась в жилище, приветственно махнув напоследок красноватыми и лишенными растительности задами, а другая так же приветственно ощетинилась деревянными копьями с корявыми костяными наконечниками и заняла круговую оборону.
   Убедившись (в который за сегодня раз), что не всему написанному, а особенно в учебниках, можно верить, Рип остановился и опустил руки.
   Вопреки тому, что упомянутая "Памятка" категорически запрещала это делать, так как, по мнению авторов, опускание рук неизбежно истолковывалось бы отсталыми народам как враждебные намерения, на безграмотных аборигенов это произвело совершенно противоположный эффект. Они немного успокоились, некоторые из защитников огневого рубежа даже слегка опустили оружие возмездия, а из проема хижины показалась ушастая голова, видимо, самая смелая среди ретировавшихся задомахальщиков.
   – Тум? - произнес Рип вопросительным тоном. - Где мне найти Тума?
   Голова смельчака, так и не явив всего остального, тут же скрылась в укрытии, а копья поднялись.
   Рип отступил на шаг назад и опять задал свой вопрос:
   – Тум, мне нужен Тум.
   Наконец один из аборигенов - местный гений - понял, чего от них хотят, и осторожно придерживая копье одной рукой, второй быстро указал в сторону стоящей напротив хижины.
   Рип понял его, он слегка поклонился.
   – Спасибо. - Хотя они и вряд ли поняли, но Александра - это его тетя - с детства учила мальчика быть вежливым.
   Направляясь к жилищу переводчика, Рип думал о еще одной странности. Все стоящие перед хижиной и охраняющие обиталище от его кровожадного нашествия иеной собственной жизни и с оружием в руках были... женщины. В то время как мужчины при первых признаках опасности скрылись в строении.
   Подойдя к хижине, где жил старик, Рип резким движением отодвинул занавешивающую вход шкуру и ввалился внутрь.
   Переводчик неподвижно сидел на полу и, казалось, о чем-то мечтал. При появлении гостя он поднял свою ушастую голову.
   – У меня к тебе вопрос, Тум, - прямо с порога начал Рип. - Ты говорил, можно прийти, и вот я пришел.
   – Да, чужеземец.
   – Как я здесь оказался?
   Старик пожал мохнатыми плечами (человеческий жест).
   – Одна из охотниц прибежала и сказала, что недалеко от деревни, в джунглях, без сознания лежит чужак. До этого бедняжка не часто видела подобных тебе, поэтому сильно испугалась.
   – И что вы сделали?
   – Всем было интересно посмотреть на диковинку. Жизнь в деревне, понимаешь, довольно однообразна...
   "А старик не так-то прост, - с удивлением заметил Рип, - в его речи проскальзывали такие обороты... совсем несвойственные облику дикаря, какой тот производил при первом приближении".
   – ...И тогда самые смелые, как следует вооружившись, пошли за ней к тому месту.
   – Ну и что же они увидели?
   – А я не ходил. Пусть молодые резвятся, где мне за ними с такой ногой. Тум постучал палкой по больной конечности. - Свое я уже отбегал.
   – Хорошо, как давно это было?
   – Что именно?
   – Нашли меня.
   – А, это... Три раза солнце уже успело умереть и вновь возродиться с той поры.
   – Что-о-о, - Рип вскочил, - три дня! Я здесь уже три дня. - Он представил, что сейчас творится дома. - Тетя Саша! А Надя? Они же места себе... - Тут Рип вспомнил о теле, и плечи его невольно поникли. Какая Надя, какая тетя? Случилось что-то более ужасное. Рип опять поднял глаза на терпеливо ожидающего переводчика.
   – Когда вы меня нашли, я был голый или во что-нибудь одет?
   – На тебе была одежда, - охотно ответил тот, - мы положили ее рядом, в жилище.
   "Одежда, одежда, - размышлял Рип, - значит, это его костюм или... - он поправился, - костюм того человека, в чьем он теле. Фу ты, чертовщина какая-то, как он мог оказаться в чужом теле": Однако в теперешнем состоянии Рип мог поверить во что угодно, в том числе и в переселение душ. По крайней мере это было единственное более или менее приемлемое объяснение, пришедшее в голову.
   – Спасибо, Тум, - поблагодарил Рип старика, - ты мне очень помог. Окрыленный новой идеей, юноша покинул строение.
   На улице он, не обращая внимания на недружелюбные взгляды дикарей и на начавшее припекать солнце, пустился на поиски отведенной ему хижины, - со второго раза обретя искомое.
   Первый раз Рип ввалился в чужое жилье, насмерть перепугав старую бабушку (или дедушку), чем немало позабавил малолетнего внука (внучку).
   Залетев в свою хижину, он схватил всю, какая была, одежду в охапку, вытащил тряпье на свет божий, безжалостно вывалил дорогие туалеты на землю и принялся лихорадочно рыться в карманах. Так, сначала брюки. Практически пусто... Какие-то железные квадратные бляшки наподобие жетонов, может, местные деньги; связка пластиковых карточек-ключей неизвестно от чего, коробок спичек...
   После брюк пришла очередь рубашки... во внутреннем кармане пиджака отыскался бумажник.
   Отбросив одежду, Рип с волнением взял его в руки.
   Вещь принадлежала не ему. Такого он никогда не имел: - не очень большой, складывающийся пополам, из темной мягкой кожи с позолоченной, эмблемой фирмы наверху.
   Винклер медленно, боясь спугнуть, открыл его. В первом отделении оказалась цветастая пластиковая карточка космокомпании "Пан Америкэн" и несколько галактических кредиток. Не очень много, но все же... Деньги сейчас волновали его меньше всего. Рип нетерпеливо перешел во второе отделение - пусто, в третьем - тоже; он уже начал отчаиваться, пока наконец в четвертом... документы.
   Рука нащупала знакомый пластик паспорта. Он медленно вытянул его из отделения и повернул лицевой стороной.
   Паспорт принадлежал гражданину Прерии-Ункас система Денеб - Джону Штальму. Рип понятия не имел, ни где эта Денеб, ни тем более Прерия, но не это поразило его: с фотографии на Рипа смотрело очень знакoмое лицо - его лицо...
   Это добило юношу окончательно. Он бессознательно поднялся, поднял одежду, отряхнул ее от пыли и начал одеваться, проделывая все движения автоматически.
   В голове стоял невообразимый гул. Весь его мир, все, чем он дышал до сих пор, разом в одно неуловимое мгновение рухнуло, ушло.
   А что осталось?
   Ничего. Пустота. Он теперь уже не знал не только где он, но и кто он. Шатаясь, как во сне, Рип побрел по деревне.