– Умеете ли вы действовать против вооруженных людей? В следующее мгновение Тихон понял, что речь идет не об огнестрельном, а холодном оружии, типа вилки, но все равно, на всякий случай сказал уклончиво:
– Смотря какого… Казалось, Торий Ильдасович и этим ответом остался доволен.
LIX. СТРАННАЯ ЭСТРАДА.
Контракт, который Тихон пристально изучил дома, оказался составлен весьма толково. В нем нашлось множество пунктов, которые превращали человека, безоглядно его подписавшего, буквально в раба заведения. Уволиться самому было практически невозможно, рабочий день оказался ненормирован, даже внешний вид подчинялся особой регламентации. Все то, что не устраивало Коростылева, он жирно подчеркивал красным карандашом, и этими пометками пестрел весь документ. «Работник несет ответственность за испорченное имущество предприятия.» «Прочь!» – Отмечал Коростылев. «Питание может производиться на предприятии за счет работника.» Не годится. Ресторан таки, а цена за один борщ, как отчетливо помнил Тихон была такой, что на эти деньги можно было прожить неделю. «В случае возбуждения уголовного или административного дела по вине работника, которую он допустил в стенах предприятия, предприятие имеет право уволить виновного.» Это что такое? Если забулдыга, которого пришлось выставить за дверь, придет с протоколом о побоях, и по нему возбудят дело – Коростылева просто вышвырнут? Долой! Но был там один пункт, который заставлял крепко задуматься. Звучал он так: «Предприятие вправе заключать с работником контракты на разовую трудовую деятельность, не идущую в ущерб основному занятию работника. В случаях немотивированных отказов предприятие вправе на месячный срок перевести работника на нижеоплачиваемую должность» «Ага, – Подумал Тихон, – Был вышибалой, стану помощником вышибалы. Но что это за разовые контракты?» Вымарав в этом пункте второе предложение, Коростылев стал знакомиться с бумагой дальше. Вычитав свои права и обязанности, последних было гораздо больше, Тихон остался удовлетворен проделанной работой. Теперь, после того как он убрал все «лишнее», контракт можно было подписывать. На следующий день Коростылев представил свое законотворчество Торию Ильдасовичу. Тот, странно глянув на Тихона, попытался отшутиться:
– Но это же все голые формальности. На них можно не обращать внимания. Это стандартный контракт. У нас такой подписывают абсолютно все. И ничего, довольны. Давайте не будем с самого начала создавать себе сложности…
– У вас проблемы с машинисткой? – Прищурился Коростылев. – Так сказали бы, я сам бы и напечатал.
– Но есть определенные стандарты… – Нахмурился Севастопольский. – Стандартный контракт…
– Значит, со мной будет нестандартный. Если будет… – Безапелляционно заявил Тихон.
– Будет! – Как-то слишком поспешно согласился Торий Ильдасович. – Подождите минутку. Минутка, как всегда в России, растянулась на пол часа. По истечении этого времени, Севастопольский принес Коростылеву три новых контракта и старый, испещренный красными пометками. Пока Тихон читал, сравнивая, два текста, хозяин ресторана не отрываясь смотрел на него, нервно поигрывая пальцами. Этот новый документ был, несомненно, лучше прежнего, но все отмеченные несуразные кары остались. Они лишь были заменены на более мягкие наказания. Типа штрафов. Просмотрев все до конца, Коростылев вздохнул:
– Не пойдет. Тут все не так, как я вам дал.
– Но мы обязаны… – На глазах бледнея начал Торий Ильдасович.
– Вы обязаны защищать своих работников, а не глушить их санкциями! – Резко произнес Коростылев и встал было, но Севастопольский его остановил.
– Подождите, Тихон Глебович… И на свет появился еще один образец контракта. Этот уже был выполнен с учетом всех пожеланий. Лишь в паре мест в нем оставались штрафы, но Тихон не мог не признать их справедливости.
– А что же вы его под конец сберегали? Надеялись, что я такое, – Коростылев положил ладонь на предыдущий вариант документа, – Буду подписывать?
– Да. – Просто ответил Севастопольский, и внезапно Тихон увидел, за странной внешностью, – смертельно уставшего человека, которого уже не один раз пытались надуть и который, обжегшись на безалаберности и простой непорядочности людей, теперь старался перестраховаться как можно серьезнее. Заполняя графы контракта своими паспортными данными, адресом, и прочими официальными свидетельствами реального своего существования, Коростылев, напротив слов «Семейное положение», внезапно для себя написал «холост». Рука словно сама вывела эти буквы. Тихон сперва хотел было исправить, но потом сообразил, что это, может, и к лучшему, и заполнил все экземпляры именно так. Следующим днем Тихон вышел на первое дежурство. Вечер прошел спокойно. Никто не буянил, не бил посуду и зеркала. Но метрдотель все же прибег к услугам Коростылева, когда один из клиентов напился до такой степени, что не мог самостоятельно передвигаться. Но услуга оказалась достаточно странной: позвать милиционера, дежурившего неподалеку. При сотруднике МВД, метрдотель быстро обыскал незадачливого алкаша, и, найдя бумажник, взял из него сумму по ресторанному счету. После этого клиенту были возвращены остатки денег, а сам он посажен в такси. Такая практика удивила Коростылева, и он напрямую спросил об этом у своего коллеги, с которым только два дня назад спарринговался в этом самом зале. Парень ответил, что Илдасович очень печется о репутации «Утраты» и не позволяет обирать клиентов.
– Почему «утрата»? – Недоуменно полюбопытствовал Тихон.
– Как… «У Тракта» говорить – язык сломаешь. Все равно «ка» не выговоришь. Вот и выходит – «Утрата»… Так Коростылев познакомился с неофициальным названием этого ресторана. Но смысл его он понял немного позже. Прошли две недели работы у Севастопольского. Тихон получил аванс в половину оговоренной суммы и был этому весьма рад. За это время ему пришлось несколько раз применить свои умения. Но ни с чем экстраординарным он на сталкивался. Обезоружил деятеля, вздумавшего похвастаться пистолетом, разнял толпу дерущихся на свадьбе, когда родственники жениха что-то не поделили с родней невесты, выпроводил сексуального маньяка, пристававшего ко всем дамам, принимая их, даже старушку, ужинавшую с сыном, за проституток. Последних, впрочем, хватало. Коростылеву показали местных, которых не стоит трогать, и дали директиву выпроваживать пришлых. С этим проблем не возникало. Девушки, обоих категорий, пытались задобрить Тихона, кто деньгами, кто своим телом. От «своих» он вынужден был брать, не преступая грани приличия, и они призывали его, когда попадался любвеобильный, но некредитоспособный клиент. Однако за это время Коростылев заметил несколько странностей. В ресторане один день в неделю был выходной. И однажды после него, он увидел, что уборщицы смывают с эстрады бурые пятна, очень сильно напоминающие кровь. Затем, в одной из кладовых Тихон случайно обнаружил канаты и стойки для ринга. Осмотрев после этого место, где обычно играли музыканты, он нашел отметины от этих стоек. Специально заглянув к «Утрате» в ближайший выходной, Коростылев увидел большое скопление иномарок. А внутри явно что-то происходило. Но все входы оказались заперты, а увидеть что-нибудь за плотными шторами не удалось. На следующий день его вызвал Севастопольский. Торий Ильдасович нервничал, обильно потел и выглядел неуверенно.
– Я хочу кое-что вам предложить… – Начал хозяин ресторана и пристально уставился на Тихона. – Но сначала… Что вы делали здесь вчера вечером? Этот вопрос не застал Коростылева врасплох. Вчера он почувствовал, что за ним наблюдают и ждал этого разговора.
– Я хотел узнать что здесь происходит в это время. – Без обиняков ответил Коростылев.
– Что ж… Честно. – Через силу улыбнулся Севастопольский. – А что вам уже известно?
– Я подозреваю, что тут проводятся подпольные боксерские матчи.
– Вы догадливы и наблюдательны… – Молвил Торий Ильдасович и, прикрыв веки спросил:
– А как вы к этому относились бы, будь это действительно так? Коростылев беспечно пожал плечами:
– Мне до этого нет дела. Это ваши заботы.
– Что ж… – Севастопольский открыл глаза и стал перебирать бумаги у себя на столе, – Теперь такой вопрос: Как бы вы отнеслись к тому, что я бы предложил вам в них поучаствовать?
– Это зависит от правил…
– Правил? – Неподдельно пораженный Торий Ильдасович даже привстал, нависнув над Тихоном. – Не денег? Правил? Я верно понял?
– Верно.
– Хм… Вообще-то правил никаких нет… Точнее есть, но одно. Бой идет до полной победы одного из соперников. Он заканчивается, если кто-то явно не может его продолжить.
– Так вот откуда кровь… – Сказал сам себе Коростылев.
– Вы согласны поучаствовать? Не бесплатно, разумеется… Поверьте, деньги могут быть очень большие. К нам ходят весьма обеспеченные люди…
– А если я проиграю?
– Не смешите! – Покачал головой Севастопольский. – Я видел вас в деле. Такие профи, как вы, мне пока не встречались. Главное, чтобы бой проходил красиво. Нам не нужны нокауты на первых секундах.
– Это сложно…
– Но деньги…
– Мне они не особо нужны…
– А что же вам надо? Просите!
– Время и место для тренировок.
– Да сколько угодно! – Вскричал Торий Ильдасович, – Лучшие базы. Лучшее питание! Все на высшем уровне. По международному классу!
– А я потом смогу прекратить это, если мне надоест, или появятся какие-то мешающие обстоятельства?
– Конечно! Вы же помните ваш контракт. Там есть специальный пункт о дополнительных работах… Разовых, заметьте. Коростылеву что-то мешало согласиться. Какое-то смутное предчувствие беды. Но он счел это излишней мнительностью, а деньги, на самом деле были нужны. Тихон хотел набрать приличную сумму и поехать в Китай. Искать там мастеров Вин-Дао-Ян. И Тихон Глебович, скрепя сердце, проговорил:
– Согласен!..
LX. ГЛАДИАТОР.
Выторговав себе право поприсутствовать на боях, прежде чем подписывать новый контракт, Тихон отработал неделю и к полудню выходного был уже в ресторане. В этот день, по словам Тория Ильдасовича, планировалось провести пять боев. Обеденный зал преобразился почти до неузнаваемости. На месте столиков были выстроены трибуны, охватывающие эстраду с трех сторон. Сама эстрада теперь представляла из себя настоящий ринг. Невесть откуда появились мощные софиты, заливающие место схваток ярким белым светом. На трибунах расположилось около сотни болельщиков. Они негромко переговаривались, а между ними сновали официанты, разнося напитки и принимая ставки. На световом табло, висящем над рингом горела надпись: «Черный Бык – Ужас Вселенной. 8/5. 15 раундов. Без оружия, по правилам классического бокса. «Вскоре музыка, доносившаяся из невидимых динамиков, заиграла громче, на ринге появился рефери с микрофоном и вызвал участников первого боя, превознося достоинства каждого. Черный Бык оказался негром. Его тело культуриста отсвечивало синевой, гипертрофированные мускулы ходили под темной кожей при каждом движении атлета. Казалось, что простая ходьба дается ему с неимоверным трудом, так он весь напрягался, делая очередной шаг. Его противник не уступал чернокожему по габаритам. Ужас Вселенной приветственно воздевал руки, пока рефери объявлял сколько боев он провел и в скольких из них выиграл. Зазвенел гонг, и бой начался. Для начала противники обменялись сокрушительными ударами, которые не принесли никакого вреда. Публика возбужденно загудела. Тихон сперва без особого интереса наблюдал за схваткой. Он с первых мгновений понял, что противники, несмотря на эффектную внешность и устрашающие прозвища, в классическом боксе смыслят мало. Они идут вперед, не заботясь о собственной защите и получают гораздо больше ударов, чем если бы они действительно были профессионалами. После пятого раунда определить преимущество кого-либо казалось невозможным. Все это время черный и белый атлеты мутузили друг друга почем зря, но это не сказывалось на их боеспособности ни в положительную, ни в отрицательную сторону. Поняв это, Коростылев удивился, а потом стал более пристально вглядываться в методику боя каждого из участников. К концу шестого раунда Тихону стало более-менее все ясно. Оказалось, что эффектные удары наносились в пол-, а то и в четверть силы. Сражающиеся не столько сражались, сколько потешали публику своей игрой. Все это безобразие продолжалось до четырнадцатого раунда. В какой-то момент схватки Черный Бык провел классический апперкот и сбил противника с ног. Тот оказался в нокдауне. И с этого момента схватка приобрела совершенно иной характер. Теперь бойцы сражались в полную силу. Не заметить это, казалось, невозможно. Теперь оба показывали профессионализм достаточно высокого уровня. И, хотя с начала схватки прошло довольно много времени, в бойцах словно включились более мощные моторы. Темп боя возрос. Тихону стало понятно, что все предыдущее представление было лишь прелюдией к этому, настоящему сражению. Атлеты просто берегли силы, исследовали слабые и сильные стороны противника, готовились к решающей схватке. Последняя часть боя была проведена в неимоверно быстрых комбинациях ударов, неистовом балетном кружении атлетов. Тут Ужасу Вселенной пришлось туго. Он пропускал множество атак Черного Быка, и вскоре негру удалось мощным хуком слева послать белого спортсмена в чистый нокаут. Рефери досчитал до десяти, и зрители взорвались восторженными криками. Следующая пара демонстрировала тайский бокс. И вновь повторилась схема предыдущего сражения. Почти до самого конца противники бестолково, но, по возможности красиво, махали руками и ногами. А потом, сойдясь в решающем раунде, начали мутузить друг друга по-настоящему. Все это действо перестало быть интересным для Коростылева. Схема оказалась ясна, и он хотел было покинуть заведение, но внезапно к нему подошел один из официантов:
– Торий Ильдасович просит вас пройти к нему. Севастопольский был в бешенстве. Он яростно распекал кого-то по телефону, стучал кулаком по столу, глаза его горели, рот брызгал слюной. Тихон стоял перед ним, до него долетали капли жидкости, и Коростылев внезапно поймал себя на странной мысли: «Хорошо, что его слюна не ядовитая…» Закончив разговор и раздраженно швырнув трубку на рычаг, Торий Ильдасович затравленно посмотрел на Тихона.
– У меня к вам просьба…
– Какая? – Не дождавшись приглашения, Коростылев присел на стул.
– Дело в том, что один из заявленных бойцов получил травму. Можно, конечно, отменить бой, но из-за этого меня ждут крупные неприятности. Тот, кто должен был выступать против него – любимец публики. Фаворит. Я просто обязан дать ему выступить…
– И вы хотите поставить меня против него? – Прервал Тихон излияния Севастопольского.
– В общем – да. Вы, конечно, можете отказаться… Сказать, что вы не в форме…
– Я всегда в форме. – Негромко произнес Коростылев. – Когда бой?
– Через два часа. Последняя пара.
– Хорошо. Я готов.
– Только… Вам нужен псевдоним. Что-то такое забойное.
– «Неистребимый» пойдет?
– Да! Прекрасно! – Обрадовано потирал руки Торий Ильдасович. – Только… Я хотел бы еще обсудить ваш гонорар. Я предлагаю три процента от ставок против вас. Вы новое лицо, и поэтому должна получиться приличная сумма. И еще. Постарайтесь продержаться все раунды. И… Не покалечить Безумного Головореза. По крайней мере до конца встречи.
– А он?
– О! У него такая же задача. В полную силу деритесь только в последнем, десятом, раунде. А там – кто выиграет, тот и победитель. Коростылева проводили в раздевалку. Там ему подобрали форму, которая ограничивалась аляповатым розово-синим махровым халатом, парой белых кроссовок и шелковыми трусами в сине-белую полоску. Безумный Головорез оказался накачанным мужиком с перебитым носом и узкими щелками вместо глаз. Он радостно пожал Коростылеву руку и стал обсуждать стратегию будущего поединка. Бой предстоял по смешанным правилам карате и айкидо. Допускались захваты, удары в пах, броски. Тихон пообещал, что не начнет настоящих действий до начала десятого раунда. Но перед ним живо стояла картина сегодняшней первой встречи, когда негр стал действовать по-настоящему еще в предпоследнем раунде и, этим нарушением этики, добился победы. И Коростылев решил постоянно быть начеку. Немного размявшись перед встречей, Тихон накинул халат и стал ждать вызова. Когда он вышел на ринг, то невольно сощурился от яркого света множества прожекторов. Рефери представил его как новичка, который посмел бросить вызов чемпиону. Коростылев опешил. Никто не предупреждал его, что Безумный Головорез забрался так высоко в местной рейтинге. Вскоре появился и противник. Его встретили бурей аплодисментов и приветственных криков. Он скинул с себя халат и, состроив зверскую рожу, с криком разорвал на себе майку и кинул обе половинки в зал. Началась схватка. По началу Тихон не особо напрягался. Он поддавался, позволял швырять себя на канаты, но, пропустив пару достаточно весомых ударов в голову, стал гораздо осторожнее, как и планировал с самого начала. Теперь Коростылев сам делал подсечки, садился верхом на противника, краем глаза следя при этом за судьей, не сочтет ли он это нарушением правил, но судья молчал, и Тихон резвился как мог. Безумный Головорез оказался слабым противником. Он был силен, но неповоротлив. Возможно, в лучшие свои годы, он был в более хорошей форме, но сейчас его выручал лишь сокрушительный удар правой и недюжинная выносливость. К началу предпоследнего раунда Коростылев начал замечать, что Безумный Головорез все время бросает на него злобные взгляды. Публика недоумевала над постоянными падениями своего кумира, над тем, что он никак не мог достать своего верткого противника, и теперь скандировала его прозвище, требуя осадить выскочку. С первых секунд девятого раунда Безумный Головорез начал серьезную драку. Сперва он, словно шутя, попрыгал на месте, подражая в движениях разъяренному орангутангу, а потом внезапно нанес Коростылеву прямой удар ногой в живот. Вовремя среагировав, Тихон, работой мышц брюшного пресса скомпенсировал поражающее действие удара, но отлетел к канатам. Со стороны это смотрелось как будто Неистребимый согнулся от нестерпимой боли. Довольный Бешеный Головорез пошел добивать противника. Но тот внезапно распрямился и огорошил приблизившегося чемпиона серией ударов по нервным центрам. Это выглядело как последняя безрассудная атака, но от нее фаворит внезапно застыл на месте, не в силах поднять руку. Сообразив, в чем дело, он пустил в ход ноги. Тихон без проблем ушел от ударов и зазвенел гонг. Все последние минуты встречи Коростылев заставлял Безумного Головореза гоняться за собой по всему рингу. А когда до завершения боя оставались секунды, Тихон сам пошел в атаку, несколькими ударами отрубив сознание противника. Тот не смог даже толком защититься. Зал взорвался аплодисментами. Все кричали, и за этими воплями Тихон не заметил, как Безумный Головорез встал и, подойдя к Коростылеву вплотную, нанес сзади удар ногой в промежность. Коростылева спас автоматизм реакции. Его член машинально втянулся в брюшную полость, а голень Бешеного Головореза со всей дури врезалась в лобковую кость. Чтобы покончить с противником Коростылеву потребовалась секунда. Тот упал и больше не поднимался. На счету Неистребимого появилась первая победа.
LXI. СЛАДКАЯ ЖИЗНЬ.
Когда Тихон вышел из душа, его уже поджидал Торий Ильдасович.
– Восхитительно! – Вскричал директор ресторана и, по совместительству, держатель подпольного тотализатора, – Я смотрел весь бой не отрываясь! Потрясающе! У вас талант! Никогда ничего подобного не видел. Во время этих дифирамбов Коростылев растирался полотенцем и скромно молчал. В руках Севастопольского появился некий предмет, который трудно было назвать конвертом, скорее это походило на объемистую бандероль.
– Это, – Торий Ильдасович положил сверток на стол перед Тихоном, – Ваш выигрыш. Здесь примерно четыре сотни тысяч…
– Хорошо. – Равнодушно произнес Коростылев, изо всех сил пытаясь скрыть свое удивление грандиозностью суммы.
– А сейчас, пока тут никого нет, я хотел бы поговорить о вашем будущем… – Севастопольский церемонно сел на стул и с хозяйским видом скрестил руки на груди. – Надеюсь, вам понравилось так зарабатывать?..
– Пока не могу сказать. – Ответил Тихон, начав одеваться.
– Это ведь достаточно тяжелая работа…
– О! Я вас понимаю. Пол часа непрерывного боя!.. Но я готов предоставить вам все мыслимые условия для тренировок, лишь бы вы согласились и дальше принимать участие в этих соревнованиях…
– Я подумаю. – Кивнул головой Коростылев уже зная, что даст свое согласие. Такие деньги, конечно, приятное дополнение, но Тихон хотел тренироваться и дальше, а настоящей парной работы ему уже не хватало. Нельзя же всю жизнь шлифовать свое мастерство без работы с партнером…
– Я собираюсь заявить вас на следующих боях, через неделю. Так что ответ мне нужен через пру дней. Эти дни на работу можете не ходить…
– А наш контракт?
– Там же ясно сказано, – Усмехнулся Торий Ильдасович, – Что график работы согласуется с администрацией. А администрация – это я. И еще одно… Вы сейчас победили в первый раз. Все участники ждут, что вы как-то отпразднуете свою победу… После застолья, которое было устроено прямо на ринге, гонорар Коростылева уменьшился ровно на четверть. Присутствовали все участники сегодняшних боев. Безумный Головорез, набравшись, все лез обниматься с Тихоном. Потом в его мозгу что-то щелкало и он начинал громогласно доказывать, что проиграл по чистой случайности, и пытаться залезть Коростылеву в штаны, чтобы выяснить, есть ли у того яйца. Это плавно переходило в признания в любви и очередную серию попыток обняться. И так по кругу. Другие атлеты тоже вели себя за столом как старые друзья. Это наводило Коростылева на подозрения, что тут не все чисто. Торий Ильдасович был тамадой. Он вставал каждые несколько минут и произносил длиннющие тосты, попутно знакомя Тихона со всеми присутствующими. Среди тех оказалось большая часть тренеров, самих в прошлом профессиональных борцов, боксеров, каратистов, которые, по возрасту, уже не могли принимать участие в боях, но годились на передачу своего богатого опыта молодому поколению. Присматриваясь к ним, Тихон замечал, что многие из наставников были моложе его самого. Веселье кончилось далеко заполночь. Коростылев, хотя и старался пить как можно меньше, все же изрядно набрался и, сидя в такси, доказывал водителю превосходство системы Вин– Дао-Ян над прочими вариантами каратэ. Проснувшись, Тихон несколько минут смотрел в потолок, вспоминая события вчерашнего дня. Решив, что ничего лишнего он по-пьяни не натворил, Коростылев сделал несколько дыхательных упражнений. Голова прояснилась, но тело оставалось разбитым. Сделав над собой усилие, Тихон начал методично восстанавливать контроль над собственным организмом. На это ушло более получаса, но он своего добился. Поскольку сегодня можно было на работу не ходить, Коростылев переделал все домашние дела, попутно размышляя над произошедшими изменениями в его жизни. Вскоре картина стала абсолютно ясна. Торий Ильдасович и не думал использовать нового работника в качестве вышибалы. Это был лишь тактический ход, чтобы привлечь Тихона в его ресторан. Наверняка с самого начала, как только Коростылева ему представили, Севастопольский планировал использовать его именно в качестве гладиатора. И проверочная драка говорила только в пользу этого предположения. Так же было весьма прозрачным и приглашение посмотреть состязания. Вряд ли Безумному Головорезу должен был противостоять какой-то иной соперник, кроме Тихона. Торий Ильдасович спланировал это заранее и завлек Коростылева в ловушку. Впрочем, а ловушку ли? Судя по тому гонорару, который был выдан, сам хозяин заведения получил в несколько раз больше. Ему выгодно сотрудничество с настоящим бойцом, а тому неплохо было бы подзаработать. Перед Тихоном открывалась реальная возможность посетить Китай и найти там, если повезет, последователей своего учения. Впрочем, это был лишь самообман. Коростылев прекрасно понимал, что стоит ему принять решение, как он сорвется с места и, не обращая внимания на сложности, помчится хоть на край света. Но в этот раз он нашел прекрасную отговорку: ему хочется взять с собой и Галю. Сам он неприхотлив, может выжить где угодно, но она не может жить без определенного комфорта, и поэтому ее надо им обеспечить, собрав для этого некую сумму. Правда, он еще не спрашивал согласия самой Гали, думая, что она будет рада повидать мир. Но все случилось иначе. Заглянув к Севастопольскому через пару дней, Тихон сообщил ему о своем согласии на бои. Торий Ильдасович блаженно улыбался и потирал руки.
– Я не ошибся в вас! – Пряча глаза под веками заявил хозяин ресторана. – Контракт мы будем заключать на каждую схватку в отдельности. Оплату ваших тренировочных расходов я беру на себя. Требуйте. Коростылеву ничего особенного нужно не было. Лишь как-то подспудно у него проскочила мысль, что никому нельзя позволять наблюдать за своими тренировками. Это условие он и выдвинул одним из первых.
– А, понимаю, секретная техника! – Закивал Севастопольский. – Могу вас заверить, что там, где вы будете, никто не посмеет вас потревожить. В тот же день, Тихона отвезли на дачу. Это оказалось двухэтажное строение, невзрачное с виду, но оснащенное самыми современными удобствами. Подвал занимал огромный зал, уставленный всякими тренажерами, начиная от банальных «качалок», кончая бегущей дорожкой с компьютерным контролем жизнедеятельности. Коростылеву представили домработницу и врача, который должен был следить за состоянием тренирующегося.