– Это ты получишь, когда расскажешь, на кого ты работаешь и почему за мной охотишься!
– Ничего я тебе не скажу! – Выплюнул Тихон.
– Давай подождем? – Предложил Савелий:
– Отходняк долбить начнет – все как на тарелочке выложишь!.. Коростылев, почти не напрягаясь, запрыгал на стуле.
– Посмотрим, какой ты будешь шустрый через несколько часов. Ты тут сиди пока, а у меня дел много.
XXVIII. ПОБЕГ.
Как только дверь за Бешеным захлопнулась, Тихон начал действовать. Сначала подготовка, со стороны она видна не была. Сперва Коростылев, по системе Вин-Дао-Ян, прогнал волну расслабления всех групп мышц, начиная с пальцев на ногах и кончая мышцами черепа. Посидев немного в таком состоянии, восстановив кровообращение в затекших руках и ногах, Шрам поочередно стал напрягать подвластные его воле мускулы. Ритм дыхания восстановился сам собой, тело налилось силой, пришла пора освобождаться. Двое боевиков, изредка поглядывая на недвижимого Тихона, резались в нарды. Кости падали с гулким стуком, щелкали переставляемые шашки. Из соседней комнаты доносились звуки от ударов по клавишам пишущей машинки. Шрам выжидал момент. Наконец, один из националистов выкинул куши, одинаковое количество очков на обоих кубиках. Боевик уже двинул первую фишку, и внезапно раздался треск. У Коростылева был только один шанс. Он должен был с первого раза, распрямившись, сломать стул, к которому был привязан. И, когда Тихон, не обращая внимания на боль от веревок, встал, ножки стула с хрустом вылетели из пазов. Петли, охватывающие запястья, ослабли, и Шрам высвободил руки. Боевики, не ожидавшие такой прыти от, как они думали, наркомана на приближающихся ломках, на мгновение опешили, и этого времени Тихону оказалось достаточно для того, чтобы, подхватив ножки от распавшегося стула, сделать шаг вперед и обеими руками угостить бандитов дубинками по шеям. Один из боевиков сразу упал лицом на игровую доску, фишки полетели на пол и раскатились по ковру. Второй таки успел уйти от удара, и импровизированное оружие лишь задело его воротник. Бандит встал, пинком отбросив кресло, и принял боевую стойку. Сделав обманный мах одной рукой, Коростылев заставил противника слегка приоткрыться и сделал выпад. Конец ножки попал точно в солнечное сплетение боевика, и тот согнулся пополам. В следующее мгновение обе дубинки опустились на плечи националиста, парализовав на время его руки. А удар палками по ушам лишил боевика остатков сознания. Пару секунд он, покачиваясь, стоял, опираясь одновременно на ноги и руки, а потом бесшумно повалился на бок. Наступила тишина. Шрам прислушался. Никаких звуков, кроме хриплого дыхания поверженных бандитов. Но должна работать машинка! В этот момент хлопнула входная дверь. Тихон быстро обыскал неподвижных наци. Деньги, оружие, два пистолета, один из которых газовый, запасная обойма. Никаких документов не было. Следовало как можно скорее убираться отсюда. Сбежавшая Клава могла, и даже должна была позвонить боевикам. Шрам не знал, что для вызова подмоги ей не надо было даже выходить на улицу. В одной из соседних квартир, двумя этажами ниже, жил командир взвода боевиков РНИ. И именно к нему помчалась девушка. Засунув один из пистолетов за пояс, Тихон прихватил упавший на пол шприц-тюбик и опрометью кинулся из квартиры. Не став дожидаться лифта, спускаться приходилось всего лишь с шестого этажа, Коростылев выбежал на черную лестницу и помчался вниз, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Это его и спасло. В тот момент, когда на площадке четвертого этажа открылась дверь и боевик, поторапливаемый Клавой, вышел на лестницу, держа наготове пистолет, в него, не успев вовремя затормозить, чуть не врезался Тихон. Он остановился буквально в нескольких сантиметрах от наци. Доли секунды Коростылеву хватило, чтобы разобраться в ситуации. Увидев Эльвиру, раскрывшую от неожиданности рот, оружие в руке мужика, Шрам моментально ударил мужика локтем в горло. Тот, захрипев, успел-таки нажать на курок, и прогремел выстрел. Пуля, не задев никого, срикошетила от лестничной ступеньки. Боевик, вытаращив глаза и хватая ртом воздух, повис на Тихоне и тому пришлось успокаивать бедолагу, добавив ему ребром ладони по шее. Увидев, что Шрам «выключил» ее последнюю надежду, Клава, пока Тихон опускал неподвижное тело на лестничную площадку, и его обе руки оказались заняты, скользнула мимо них, вырвала из вялых пальцев потерявшего сознание бандита пистолет и, опустившись на несколько ступенек, направила оружие на Коростылева.
– Руки вверх! – Приказала Клавдия Васильевна. Коростылев исполнил приказ и медленно повернулся к девушке. Она держала пистолет двумя руками, и на Тихона уставился черный глазок дула. Внешность Клавы настолько дисгармонировала с оружием, что Шрам невольно улыбнулся.
– Кончай скалиться! – Скривила рот девушка:
– Жаль, что Бешеный запретил тебя мочить, а то бы валялся тут с лишними дырками в голове!
– А как же наша любовь? – Глумливо спросил Коростылев.
– Со старушками на кладбище будешь любовь крутить! – Злобно прошипела Клава:
– Давай, шагай обратно! Шрам оценил расстояние между собой и девушкой. Метра два с половиной. Их можно преодолеть одним прыжком, но неизвестно, пройдет ли пуля мимо. То, что Клава может выстрелить, Коростылев не сомневался. В ее глазах он уловил фанатичный отблеск, который Шрам не раз видел у людей, которым настолько промыли мозги, что они готовы выполнять свой приказ любой ценой. А сейчас она должна была не допустить побега Тихона. Впрочем, рядом с Коростылевым была открытая дверь на лифтовую площадку. Ее подпирало тело боевика. Тихон качнулся в сторону от двери, с удовлетворением проследил, как в туда же сместилась линия прицела. И Коростылев, с силой оттолкнувшись правой ногой, скрылся за бетонной панелью. Выстрел запоздал на несколько долей секунды. Пуля прошила фанеру двери, оторвав от нее тонкую щепку. Выхватив из-за пояса конфискованный наверху пистолет, Тихон наугад пальнул за угол, в сторону уходящей вниз лестницы, где мгновение назад стояла девушка. Грохот от выстрела гулко пронесся по этажам. Но не успело смолкнуть эхо, как в ответ пронеслись две пули. Одна попала в стену, вторая разбила окно, и стекла с хаотичным звоном посыпались на кафель перед трубой мусоропровода. Шраму не хотелось ранить или убить девушку. Он крикнул:
– Может хватит? Давай расстанемся друзьями? В ответ прогремел еще один выстрел. Держа на прицеле дверной проем, Коростылев попятился к лифтам и нажал кнопку вызова. Слышно было, как заработали моторы, кабина в шахте поползла к этажу. Очевидно, поняв план Тихона, Клава вдруг, выскочила из двери и выпустила в Коростылева еще два заряда. Обе пули пролетели мимо, а ответный выстрел, прогремевший почти одновременно, поразил девушку в живот. Она нелепо завалилась на спину, упав прямо на разбитые стекла. С правой стороны живота, под полупрозрачной блузкой, мгновенно начало расплываться кровавое пятно. Последним усилием Клава попыталась поднять пистолет, но рука не послушалась, и оружие выпало, звонко ударившись о плитки пола.
– Ненавижу… – Прохрипела умирающая проститутка, и по ее красивому телу пробежала последняя судорога. Подошел, наконец, лифт. Тихон зашел в кабину и нажал кнопку первого этажа. Он все еще не мог поверить в то, что в него стреляла такая привлекательная женщина, и он, обороняясь, вынужден был пристрелить ее, как взбесившуюся львицу. Поймав такси, Коростылев вскоре уже был у дома на Ольховой улице, чердак которого облюбовали бомжи. Обойдя его вокруг, Шрам заметил торчащую из окна палку с привязанной к ней серой тряпкой.
XXIX. БЕШЕНЫЙ И БОМЖИ.
Боевика с проломленным носом Бешеному пришлось самолично отвезти в больницу к хирургу, который был одним из активных членов РНИ. Сдав парня с рук на руки, Говорков направился в бомжатник. Подъехав к знакомому уже дому на Ольховой улице, Савелий припарковал «Ниву» и некоторое время сидел в машине, наблюдая за окружающей обстановкой. Охрану он не взял, она была нужна для охраны Карася. Бешеный все еще по старой привычке называл Коростылева его зековской кличкой. Впрочем, можно было бы, на всякий случай, вызвать еще пару– тройку человек, но старый зековский недруг оказался наркоманом… Бешеный заострил внимание на этой мысли. Не верилось, что фэ-эс-бэшник внезапно сел на иглу. Тогда что же за жидкость была в шприц-тюбике? Промедол? Или что-то другое? С досадой ударив по рулю, Говорков матюгнулся. Болваны! Сами наркоты, боевики и других считали такими же. Как он мог поддаться на такой незамысловатый трюк?! «А Карась оказался гораздо умнее, чем можно было предположить!» – Пришла в голову Савелия досадная мысль, – «Ведь он как нечего делать расправится с охранниками!..» Потянувшись к ключу зажигания, Бешеный вдруг остановил руку. Если Карась захотел удрать – он наверняка это уже сделал и возвращаться смысла тогда не имеет. Другое дело, теперь снова надо будет ждать, пока он не появится лично. И уж тогда прекратить игры в сыщиков и шпионов, а просто убрать противника с дороги вместе со всей его информацией. Решив так, Говорков потянулся и вышел из машины. Он поднялся на последний этаж, через плечо висела сумка с несколькими бутылками водки, купленными по пути сюда. Взобравшись на чердак, Бешеный поморщился. Опять придется разговаривать с этими «мухоморами», как на зековской фене называли людей, занимающих промежуточное положение между мужиками и опущенными. Из раскрытых чердачных окон несло сквозняком, но даже свежий ветерок не мог выдуть густую вонь, которая сопровождала лежбище бомжей. Из-за двери в комнатушку, которую обжили бродяги, доносились голоса, сквозь щели между досок пробивались лучики электрического света. Постояв несколько секунд у входа, Говорков решительно распахнул дверь. С его появлением разговоры резко стихли. Бомжи недоуменно смотрели на непрошеного визитера. Наконец молчание разорвал голос Зуя:
– Мужики, дык эт же Бешеный! После этой реплики молчание сидящих в комнатке стало еще более тягостным. Савелий ловил на себе пьяные взгляды, а одна из баб, полуодетая довольно-таки еще молодая телка, просто уставилась на него в упор.
– Зуй, поди-ка сюда! – Властно сказал Говорков. Бомж неохотно поднялся и, переступая через протянутые вонючие ноги, выбрался из дальнего угла. При его приближении Бешеный отступил на пару шагов. От Зуя несло перегаром, но на ногах он держался достаточно твердо.
– Закрой калитку.
– Один момент, хозяин, – Суетливо повернулся бродяга, спеша исполнить приказание. Проигнорировав подобострастное «хозяин», Савелий сурово посмотрел на бомжа. Почувствовав тяжелый взгляд, Зуй съежился и невольно присел.
– Ну? – Прищурился Бешеный не отводя глаза.
– Чо ну? Ништяк все… – Пролепетал мужик.
– Кого ты мне подобрал?
– Да тут любой согласен… – Виновато начал оправдываться Зуй.
– Ты мне порожняки не гони! – Угрюмо насупился Говорков:
– Дело давай!
– Ну, хотя бы, Горелый, Мойша…
– Жидов не надо! – Оборвал его Савелий.
– Ну не надо, так не надо… Тогда Супчик. Он ништяк мужик, только с кишками у него не того, только супчики хавать может…
– Мне эти детали по хую! – Раздельно выговаривая каждое слово Бешеный засунул руки в карманы брюк:
– Зови.
– Кого?
– Еще раз переспросишь, тупая скотина, пули на тебя не пожалею! – Зашипел Говорков и Зуй исчез за дверью. Вскоре он появился, таща за собой двух бомжей, один грязнее другого.
– Вот Горелый, у него хату спалили. А это Супчик. Оба были в годах, единственное отличие между этими стариками было в том, что один был лыс, а голову второго покрывали редкие седые волоски.
– Какого хуя ты мне старперов приволок? – Разъярился Бешеный:
– Молодых мне надо! Понял? Зуй, не отвечая, ввалился в каморку, таща за собой стариков. Его не было около минуты, пока дверь не раскрылась и на пороге возникли двое парней. Один угрюмо посмотрел на Говоркова и басом прогудел:
– Чего за наезды? Савелий напряг шею, и исподлобья оценивающе оглядел говорящего.
– Пойдет…
– Кто это пойдет? – Мужик сделал шаг вперед, угрожающе сжав огромные кулаки.
– Работа есть. – Не меняя позы проговорил Савелий. Мужик резко разжал кулачищи и на его лице появилась широкая простодушная улыбка:
– А то Зуй мне сказал, что кто-то пришел ко мне на разборки… А ты – работа! Работа – это хорошо!.. Я сильный! Хошь подкову разогну?
– Кончай хвалиться, Деревня! – Показался из-за его спины Зуй, – Для его работы сила не нужна.
– Отвали! – Рыкнул Деревня, схватив Зуя за голову и отбросив вглубь помещения, – Я сам говорить буду!
– Мне нужны трое. Зуй тоже.
– Да я один за троих могу! – Потряс перед собой руками мужик.
– Я сказал – трое! – Холодно повторил Бешеный и Деревня сдался, пожав широкими плечами.
– А женский пол тебе как? Иль брезгуешь? – Протиснувшись между бомжей, к Савелию направилась та самая баба, которая глазела на него:
– Я дешево возьму! Дешевле, чем эти обалдуи. А, красавчик? Ну, давай, решайся! С каждым словом женщина подходила все ближе, пока не оказалось лицом к лицу с Бешеным. Но же равнодушно смотрел, как она подходит, но, когда бомжиха потянулась к нему своей заскорузлой рукой, Савелий не вытерпел. Он резко оттолкнул женщину, она оступилась и упала затылком на крупную щебенку. Раздался тихий хруст, бродяжка дернулась всем телом и затихла. Из уголка ее рта показался тоненький кровавый язычок.
– Пойдем! – Резко приказал Говорков.
– Куда? – Бухнул Деревня.
– В подвал к Стопарю. Вперед! Зуй, Деревня и еще один мужик, имя которого так никто и не сказал, вышли с чердака и направились в подвал на Ново– Басманной. Бешеный шествовал в десятке метров за ними. Бомж Коля, которого Тихон попросил вывесить сигнал, наконец понял, что это надо бы сделать. Он сорвал с неподвижного тела Любки кусок ее тряпья, привязал к валявшейся палке и выставил условный сигнал в окошко. Добравшись до жилища Стопаря, бомжи зажгли свет и через пару минут к ним присоединился Бешеный. Он извлек для каждого по бутылке водки «Распутин». Мужики сидели на лежанках, Савелий же, опасаясь измараться, стоял, возвышаясь над ними. В нескольких словах Савелий рассказал о существе дела, приврав, что работает на органы федеральной разведки. Распределил между бродягами станции метро и условился о времени и месте встречи.
– Если кто опоздает или будет в дугаря – собственноручно шею сверну! Деревня на эти слова презрительно фыркнул. Говорков решил, что для увеличения авторитета неплохо было бы проучить немытую деревенщину. Но мужик вовремя осознал опасность и примирительно пробурчал:
– Мы ж, это, сознательные, хоть и живем как свиньи в болоте… Бродяги громко расхохотались, а когда смех угомонился, Бешеный вдруг понял, что в проеме, ведущем в соседнее помещение кто-то стоит.
XXX. БОЙ С БЕШЕНЫМ.
Теперь действовать следовало в наивысшей степени аккуратно. Поднявшись к чердачной двери, Тихон прильнул к одной из щелей. Помещение чердака было пусто. Медленно, чтобы не скрипнули петли, Коростылев открыл дверь и, осторожно ступая по гравию, направился к бомжатнику. Так, крадучись, он преодолел большую часть пути, когда наткнулся на лежащее тело. Любка лежала, спокойно распластавшись на камнях. В первый момент Шрам подумал, что она спит, но потом взгляд заметил темную полоску, тянущуюся из уголка женского рта. Еще не успевшую свернуться струйку крови. Нагнувшись, Тихон прикоснулся к ее шее. Тело женщины уже остывало, но было пока еще довольно теплым. Теперь уже не таясь, Бешеный вряд ли остался бы поблизости трупа, Коростылев быстро прошел к бомжатнику и распахнул дверь. Там опять пили. Шрам как раз застал момент, когда его осведомитель Коля, поднес к губам бутылку «Пшеничной». Увидев Тихона, бомж чуть не поперхнулся, но сделал-таки несколько глотков и, передав водку соседу, пошатываясь направился к Коростылеву.
– Кто ее? – Спросил Тихон, кивком указав на мертвое тело.
– А-а-а, – Коля поморщился, – Мы ее ночью унесем…
– Я спросил «кто»?! – Стальным голосом проговорил Шрам.
– Да Бешеный! Кто же еще?
– Как это произошло? И где он теперь?
– Как? Да просто… – Глаза бомжа постоянно находились в движении, но на Тихона он старался не смотреть:
– Пришел этот хмырь. Стал народ собирать, а Любка возьми да и привяжись, я, грит, чем мужиков хуже? А Бешеный ее как толкнет!.. Она и грохнулась. Мы ее ночью куда-нибудь вынесем. Пусть менты находят…
– Куда пошел Бешеный? – Грозно повторил свой вопрос Коростылев. Коля вздохнул, и Шрам наконец поймал взгляд голубых глаз.
– Они к Стопарю в подвал направлялись… Не отвечая, Тихон повернулся и почти побежал к выходу.
– Стой! – Закричал ему вслед бродяга:
– Там вход в атомку! Там лабиринт! Заблудишься! Но Шрам уже хлопнул дверью, и его шаги загромыхали по лестнице. Коля пожал плечами и вернулся к бомжам. Преодолев всю дорогу до подвала Стопаря быстрым шагом, перед входом в подъезд Коростылев остановился. Минуты ему хватило чтобы выровнять дыхание и обрести боевой настрой. После этого, сняв пистолет с предохранителя, на расслабленных ногах, Тихон начал спускаться в темноту. Теперь у него в кармане был и фонарик, но свет мог выдать приближение чужака, и Коростылев не стал его пока зажигать. Оказавшись в подвальном коридоре, Шрам сразу уловил невнятные голоса, слышавшиеся откуда-то справа. Через несколько шагов, после поворота, впереди замаячили отблески света. Бесшумно прокравшись к его источнику, Коростылев стал свидетелем сцены вербовки. Бешеный расхаживал по небольшому свободному пятачку, а вокруг него сидели трое бомжей и слушали пургу, которую нес бандит. Тихон с удивлением узнал, что Говорков оказывается работает на Российскую разведку, и эти бомжи должны доставить его связным ценные посылки. После инструктажа один из бродяг, дородный почти квадратный мужик, сказал, очевидно, что-то смешное, и остальные бомжи громко расхохотались. Этим моментом и воспользовался Коростылев, чтобы выйти на свет и, держа руку с пистолетом за спиной, встать в проеме позади Бешеного. Тот почти сразу обнаружил чужое присутствие и медленно повернулся. Узнав Тихона, Савелий не удивился:
– А я все гадал, когда ты появишься?.. – Спокойно сказал Говорков. Шрам не отвечал, исподлобья разглядывая Бешеного.
– Что с моими сотрудниками? – Не меняя интонации продолжил нацист. – Убил?
– Не знаю… Не проверял. – Отозвался Тихон, понимая, что Говорков пытается заговорить его. – Некогда было… А вот Клавку твою точно пришил… Эта новость никак не отразилась на лице бандита:
– И что теперь ты собираешься делать? Шрам равнодушно пожал плечами:
– А чего с такими девками, как ты, делать? Вздрючу и на солнышко! Бешеный побледнел и сделал шаг к Тихону:
– Ты мне за гнилой базар сейчас ответишь!
– Пидорасу отвечать? – Рассмеялся Коростылев. Он специально взял такой наглый и развязный тон разговора, откровенно играя на публику, в лице ошалевших бомжей. Расчет был прост, если бродяги поверили бандиту, то после таких наездов его авторитет стремительно упадет. И Тихон ехидно продолжил:
– Или забыл как в девичнике парился? Засвети-ка правую ручонку! Что у тебя там? Сжав кулаки, Савелий сделал еще один шаг по направлению к обидчику, но тут взгляд его упал на холодно блеснувший в руке Тихона пистолет, и он замер на месте. Бомжи, недоумевая, наблюдали за этой сценой. Наконец, один из зрителей, тот самый квадратный мужик, подозрительно косясь на оружие, пробасил:
– А ты сам-то кто будешь?
– Я – майор ФСБ. – Просто ответил Коростылев.
– Врет, скотина! – Визгливо крикнул Говорков, и все взгляды обратились к нему:
– Эта сука – чеченский террорист! Бомжи переглянулись, и Зуй вдруг спросил, обращаясь непонятно к кому:
– А чего он про пидоров гонит?..
– Понты! – Сквозь зубы прошипел Бешеный.
– Мужики, – Ухмыльнулся Зуй, – А он чего-то на себя принимает? Подозрительно как-то, мать его!.. Может, по натуре, вину за собой чует?..
– Заглохни, чертила, не твои это разборки! – Огрызнулся Савелий и попытался незаметно отступить. За ним был проход в соседнюю комнату, или коридор. Свет туда не достигал, и Бешеный уже давно принял решение смываться. Только под дулом пистолета это сделать было непросто.
– Ну почему же? – Возразил Коростылев, не переставая держать националиста на прицеле:
– Мужикам интересно, что у тебя с дуплом. Велика ли там капуста? Такого оскорбления Бешеный стерпеть уже не смог. Он, позабыв про планы отступления, ринулся на Тихона. Тот не хотел стрелять, замешкался, и нога Савелия выбила пистолет из руки. Оружие пролетело в угол комнаты и зарылось в грязное тряпье. Теперь враги стояли друг напротив друга, пожирая противника глазами. Первым начал атаку Бешеный. Он подпрыгнул и в развороте хотел достать ступней голову Тихона. Но ботинок просвистел мимо. Шрам присел, и Говорков, повернувшись вокруг себя, приземлился на ноги. Этим моментом и воспользовался Коростылев, он без лишней показухи, сделал скользящий шаг к противнику и, словно исполняя танцевальное па, крутанулся вокруг себя, достав локтем солнечное сплетение Бешеного. Того отбросило на метр, но, не взирая на боль, Савелий немедленно принял боевую стойку и контратаковал. Несколько боксерских ударов просвистели мимо головы Тихона, и лишь один пришелся вскользь по скуле. Говорков наступал, тесня уворачивающегося Коростылева к стене. Шрам уже много раз мог бы достать противника, но всякий раз останавливал себя, постоянно помня о том, что не должен ничего поломать своему врагу, взяв его живым и, по возможности, невредимым. В один из моментов боя, Бешеный нанес прямой удар в пах Коростылеву. Тот не обратил на это никакого внимания, а голень Говоркова напоролась, как ему показалось, на острую кость. Савелий отпрыгнул, изумленно глядя на соперника. Тихон, опустив руки, медленно приближался.
– Может сдашься? – Предложил Шрам.
– Вот уж хуй! – Бешеный плюнул в лицо Коростылеву и, развернувшись, опрометью кинулся в темный проход.
XXXI. В ПОДЗЕМЕЛЬИ.
Тихон ринулся было за Бешеным, но его остановил сочный бас бомжа:
– А волыну ты нам оставляешь? Выругавшись про себя, Коростылев вернулся. Расшвыряв ногами тряпье, он нашел свой пистолет Его рукоятка оказалась измазана какой-то липкой зловонной дрянью. Чертыхаясь, Шрам обтер металлические поверхности одной из тряпок, но полужидкая масса забилась между насечками на рукояти, и извлечь ее оттуда не было никакой возможности.
– Эй, майор, держи. Тихон обернулся на голос квадратного бомжа. Тот протягивал ему остатки водки:
– Смой говно-то… Пока Коростылев обмывал пистолет, бродяга стоял рядом. То ли Шрам уже принюхался к вони, издаваемой этими людьми, то ли этот экземпляр был чище, но запаха от него Тихон не чувствовал.
– Так он точно пидором был? – Спросил вдруг бомж.
– Точно…
– То-то я смотрю, повадки у него странные… Вроде блатной, а страх в глазах остался… – Рокотал мужик:
– Ты, майор не боись, он далеко не уйдет. Тупик там… Есть, правда одна щель. Она в катакомбы ведет, да не найдет он ее в потемках. Да и заблудится, коль полезет… Оружие, насколько возможно в таких условиях, очистилось. Шрам проверил обойму, загнал один патрон в ствол и решительно направился за Бешеным. За собой он тут же услышал чьи-то шаги.
– Меня Деревней кличут. – Прозвучал в полуметре от Коростылева бас бродяги. Силуэт его могучего тела выделялся не фоне слабоосвещенного проема.
– Тут скоро поворот будет…
– Не ходил бы ты со мной… – Попытался отправить Деревню назад Тихон, но тот лишь издал короткий смешок.
– Не, майор, ты без меня заплутаешь. Да и пособлю, ежели чего. Под землей одному не шибко… Они быстро шли по бетонному полу. Вскоре, за поворотом, о котором предупреждал Деревня, наступил полнейший мрак, и Коростылев вынужден был включить фонарик. Тот давал узконаправленный пучок света, и в нем танцевали поднятые Бешеным пылинки. В световом эллипсе виднелись свежие следы. Шрам посветил вперед. Тоннель, по одной стороне которого изредка попадались монолитные железные двери, тянулся на сколько хватало слабого луча.
– Тут двери все заперты. – Сообщил бомж:
– А идет этот подвал на километр, или дальше. Тихон прибавил шагу. Он выключил фонарь, лишь через каждые десять-пятнадцать шагов включая его, чтобы убедиться в том, что Бешеный здесь пробегал. Деревня бесшумно трусил в паре шагов позади Коростылева. Вдруг, при очередной вспышке света, следы исчезли. Шрам резко остановился, внимательно осмотрел непотревоженный слой пыли. Медленно пошел назад. Через пять метров по правую руку показалась распахнутая дверь. След вел именно туда. По отпечаткам было видно, что Говорков здесь останавливался, топтался, а потом свернул.
– В катакомбы пошел. – Вздохнул Деревня. Тихон кивнул и отправился по следу. Ход, незаметно, но верно, шел под уклон. Вскоре стала меняться сама атмосфера. И без того затхлый воздух теперь стал наполнен испарениями. Под ногами захлюпала грязь. После очередного включения фонарика вдруг раздался грохот. Через мгновение Коростылев понял, что это выстрел. Он немедленно отжал кнопку фонаря и в полной темноте плюхнулся на пол, тоже наугад послав заряд в темноту. Там, впереди зашлепали быстрые шаги. Бешеный убегал.
– Стой! – Закричал Тихон, и его голос отражаясь от стен прокатился по ходу. Вскочив, Шрам помчался вперед. За ним бухали шаги Деревни. Вдруг впереди раздался нечленораздельный возглас, и послышался шлепок о воду.