Страница:
– Молоко, – повторил Крол и даже чмокнул для убедительности губами.
– Знаю, – коротко бросил Бес, хотя раньше почти ни когда не разговаривал с Кролом вслух. Их общение сводилось только к мысленным приказам кукловода да повелительным жестам. Иногда Бесу казалось, что Крол – его продолжение, лишняя пара рук для изощренного мозга жреца Ахая. Но были случаи, вроде сегодняшнего, которые показывали, что собственный разум у Крола есть, и он вполне способен самостоятельно делать выводы из происходящего.
Шорох над головой заставил Беса насторожиться. В ту же секунду огромное тело мелькнуло в ветвях и всей своей массой обрушилось на круп коня. Бес среагировал мгновенно, даже не обернувшись, он всадил короткую очередь из автомата в чудовищно мускулистую грудь вожака.
– Молоко, – в третий раз произнес Крол.
Бес выругался и зло покосился на червя, но тот не отрываясь смотрел на поверженного вожака, и губы его мучительно шевелились, пытаясь сказать что-то очень важное.
– Проклятье, – Бес даже головой тряхнул, осуждая себя за недогадливость. Конечно Крол был прав. Вожаки не люди, но их самки выкармливают детенышей молоком. До сих пор меченый объезжал логова вожаков стороной, но, видимо, пришла пора нанести им дружеский визит.
Вожаки жили небольшими стаями. В каждой стае был матерый самец и десяток других помоложе, не считая многочисленных самок и детенышей. Стаи селились в больших гнездах из сухих веток, которые возводились над неглубокими, но вместительными ямами. Несколько раз Бес натыкался на подобные жилища, покинутые стадом, и даже провел в одном из них ненастную ночь. Вонь там стояла невыносимая, хотя по всему было видно, что вожаки покинули его довольно давно.
Бес передал Волка Кролу и, легко спрыгнув на землю, склонился над убитым вожаком. Заросшее рыжеватой густой шерстью мускулистое тело было разрублено очередью из арбалета едва ли не пополам. Меченый не знал, пользуются ли вожаки огнем, но то, что мылом они не пользуются, чувствовалось сразу. Вожак был из матерых – два пожелтевших клыка угрожающе торчали из широко разинутой смрадной пасти, хотя остальные зубы были вполне человеческими. Низкий покатый лоб придавал и без того не блещущему красотой лицу выражение тупой свирепости. Длинные когти на сведенных предсмертной судорогой пальцах внушали невольное уважение, так же как и чудовищные бицепсы. Насколько знал Бес, вожаки редко охотятся в одиночку, а следовательно, где-то неподалеку находятся молодые самцы, нападения которых можно ожидать в любую секунду.
Бес отправился на поиски гнезда один, оставив огненный арбалет Кролу. Меченый не сомневался, что красноглазый не оставит детей, если с ним случится несчастье. Другое дело, что шансов выжить у них практически не будет Жизнь Волка и Тора сейчас на лезвиях мечей Беса, и он не имеет права на ошибку.
Меченый умел ходить по лесу бесшумно – бесценный опыт, приобретенный в пору далекого детства. Ах, какая охота была в Ожском бору! И как он гордился своими победами. Первый олень, убитый стрелой прямо в глаз. Первый храмовик, выброшенный из седла ударом короткого меча. И радостный вопль победы, венчающей дело, – за Башню. Он одержит победу и в этот раз, но некому будет радоваться его успеху.
Молодой вожак издал короткий вопль и рухнул к ногам Беса, поверженный взмахом меча. Его собратья глухо заворчали, окружая пришельца. Из гнезда послышался визг детенышей и вой рассерженных самок. Этот вой подхлестнул Беса. Все пока складывалось удачно, наверняка среди есть и кормящие – спасение Волка и Тора. Не дать им только разбежаться по лесу. Бес рванулся к гнезду, по пути уложив двух самых агрессивных самцов. Однако их смерть не произвела на остальных особого впечатления, они не обратились в бегство, как рассчитывал меченый, а бросились на чужака, потрясая сучковатыми дубинками, Справиться с семью самцами оказалось не так-то просто, к тому же Бесу мешала рана в боку. Меченый метался на узком пятачке перед входом в гнездо, рассыпая удары на право и налево. Его хриплые крики не уступали воплям вожаков ни силой, ни свирепостью. Каждый отстаивал свое, и кровь, струившаяся из ран, только подхлестывала ярость противников. Бес уложил еще троих, но и сам получил несколько чувствительных ударов. Дубинка одного из вожаков скользнула по его голове и рассекла кожу на лбу. Кровь из раны заливала Бесу глаза, и он то и дело проводил по лицу рукавом. Несколько самок бросились было из гнезда в бега, но меченый без жалости зарубил одну из них мечом, а остальных загнал обратно увесистыми пинками. Молодые вожаки при виде убитой самки издали горестный вопль, поразивший Беса. Боль, звучащая в этом вопле, была почти человеческой. Но времени на переживания у него не осталось – четверо уцелевших вожаков навалились на него разом. Бес вышел из этой схватки не без урона: левая рука повисла как плеть, а оба меча так и остались в телах убитых вожаков. Последний уцелевший самец наседал на обезоруженного меченого, потрясая дубинкой, Бес кружил по поляне, уклоняясь от выпадов разъяренного вожака и выбирая время для удара. Вожак промахнулся в очередной раз и глухо зарычал. Бес коротко, без замаха, ткнул его носком сапога между ног. Вожак взвыл и присел. Бес прыгнул вперед и нанес ему удар ногой в висок. Вожак коротко хрюкнул и уткнулся носом в землю. Меченый склонился над поверженным, тот еще дышал. Бес достал из-за голенища сапога нож, но в последний момент передумал. Ему захотелось присмотреться к вожаку поближе. Раз уж придется жить в Южном лесу, то не худо бы узнать повадки его обитателей. Достав из сумки крепкую тонкую веревку, он стянул ею руки и ноги самца.
Крики самок в гнезде стихли, не было слышно и визга детенышей. Бес насторожился. Забросив мечи в ножны, он шагнул внутрь, держа в правой неповрежденной руке плеть. Так и есть: дыра в противоположной стене гнезда подтвердила его догадку. Бес выругался и, превозмогая слабость от потери крови, двинулся по следу. Погоня продолжалась долго, меченый обессилел от жажды и потери крови, но упрямо двигался вперед, благо следы на влажной от утренней росы траве читались четко. Самки с детенышами не могли двигаться быстро и рано или поздно должны были остановиться на отдых. Бес вдруг осознал, что самки ходят по кругу, не отдаляясь от гнезда, и проклял себя за недогадливость. Он решил переменить тактику и, вместо того, чтобы кружить за самками, рискнул пойти им наперерез. Его расчет оправдался довольно быстро: он едва успел занять удобную позицию, как на поляну вышли, испуганно озираясь по сторонам, две самки. Обе несли на руках детенышей и, видимо, обессилили от долгого кружения по лесу. Бес прыгнул вперед и вцепился в волосы ближайшей самки, та от неожиданности выронила детеныша и, издав протяжный испуганный вопль, рванулась в сторону, оставив в руках меченого добрую прядь волос. Бес выругался и подхватил на руки детеныша. Детеныш испуганно заверещал, самка мгновенно остановилась, ее глаза с ужасом и мольбой смотрели на грозного пришельца. Бес, не оглядываясь, пошел прочь. Детеныш заверещал громче, призывая мать. Судя по шороху за спиной меченого, она откликнулась на этот призыв. Время от времени размашисто шагавший Бес слышал ее жалобные всхлипы и ободряющие крики. Детеныш, как ни странно, успокоился довольно быстро и даже, как показалось меченому, задремал на его плече, Бес миновал разоренное гнездо. Связанный вожак по-прежнему лежал у входа, корчась и извиваясь в бесплодных усилиях разорвать путы. Меченый походя ткнул его сапогом в бок. Самка откликнулась на злобный рык вожака жалобным воем, но не остановилась. Бес с удивлением заметил, что и вторая самка с детенышем на руках крадется вслед за первой, пугливо озираясь по сторонам. Крол встретил Беса возгласом удивления и ошалело уставился на принесенного детеныша. Самка долго кружила вокруг костра, то приближаясь, то удаляясь. Бес терпеливо ждал, тупо глядя на огонь покрасневшими от дыма глазами. Детеныш проснулся и запищал. Волк и Тор поддержали его дружным ревом. Самка не выдержала и подошла к костру, судя по всему, огонь ее не пугал. Бес протянул ей детеныша, она жалобно вскрикнула и опустилась на землю в двух шагах от меченого, прижимая к груди драгоценную ношу. Детеныш затих и зачмокал губами. Крол, не дожидаясь команды Беса, притащил Тора и сунул его в руки испуганной самки. Вид одетого ребенка, видимо, поразил ее, но она быстро успокоилась и приняла Тора так же ласково, как и своего детеныша. Вторая самка уже не таясь подошла к костру и присела рядом с первой. С Волком проблем не было – он охотно принял предложенную ему грудь и принялся сосать с не меньшим аппетитом, чем Тор.
Бес вздохнул с облегчением: кажется, ему удалось решить и эту трудную проблему. Встал вопрос – что делать дальше? Необходимо было время, чтобы осмотреться, наметить дальнейший путь, да и Волку с Тором нужен был отдых. Бес приказал Кролу притащить пленного вожака. Красноглазый обернулся быстро: вожак, к удивлению меченого, шел сам, изредка огрызаясь в сторону подгонявшего его человека. Увидев самок, он успокоился и добровольно присел к костру, вытянув вперед связанные руки. Бесу показалось, что самец смирился со своей судьбой, но тем не менее приказал Кролу связать его покрепче.
Меченый прислонился спиной к толстому стволу дерева и утомленно задремал у костра. Налетевший ветерок уныло шелестел зеленой листвой, и в этом шепоте Южного леса меченый уже не улавливал ничего враждебного. Очнулся он от громкого визга рассерженных детенышей. Волк и Тор довольно вольготно расположились на коленях у кормилиц и, несмотря на слабость, завоеванных позиций сдавать не собирались. Возня продолжалась довольно долго. Самки смотрели на эту борьбу безучастно, Бес тоже решил не вмешиваться. Волк без лишних церемоний столкнул конкурента, и тот жалобно пищал, ползая по земле. Тор ограничился тем, что изрядно потрепал противника и благодушно позволил разделить ему материнское тепло. Самка, кормившая Волка, что-то проурчала ему на ухо, ребенок притих и уже не возражал против присутствия детеныша. Беса эта суета позабавила. Волк и Тор на удивление быстро пришли в себя и, судя по всему, чужое молоко пришлось им по вкусу. С некоторой оторопью меченый вдруг увидел, что у его костра собрались все самки из разоренного гнезда, числом никак не меньше пятнадцати, да плюс еще неисчислимое количество детенышей разного пола и возраста. И вся эта компания уходить явно не собиралась, а ждала от нового хозяина руководящих указаний.
Глава 4
Глава 5
– Знаю, – коротко бросил Бес, хотя раньше почти ни когда не разговаривал с Кролом вслух. Их общение сводилось только к мысленным приказам кукловода да повелительным жестам. Иногда Бесу казалось, что Крол – его продолжение, лишняя пара рук для изощренного мозга жреца Ахая. Но были случаи, вроде сегодняшнего, которые показывали, что собственный разум у Крола есть, и он вполне способен самостоятельно делать выводы из происходящего.
Шорох над головой заставил Беса насторожиться. В ту же секунду огромное тело мелькнуло в ветвях и всей своей массой обрушилось на круп коня. Бес среагировал мгновенно, даже не обернувшись, он всадил короткую очередь из автомата в чудовищно мускулистую грудь вожака.
– Молоко, – в третий раз произнес Крол.
Бес выругался и зло покосился на червя, но тот не отрываясь смотрел на поверженного вожака, и губы его мучительно шевелились, пытаясь сказать что-то очень важное.
– Проклятье, – Бес даже головой тряхнул, осуждая себя за недогадливость. Конечно Крол был прав. Вожаки не люди, но их самки выкармливают детенышей молоком. До сих пор меченый объезжал логова вожаков стороной, но, видимо, пришла пора нанести им дружеский визит.
Вожаки жили небольшими стаями. В каждой стае был матерый самец и десяток других помоложе, не считая многочисленных самок и детенышей. Стаи селились в больших гнездах из сухих веток, которые возводились над неглубокими, но вместительными ямами. Несколько раз Бес натыкался на подобные жилища, покинутые стадом, и даже провел в одном из них ненастную ночь. Вонь там стояла невыносимая, хотя по всему было видно, что вожаки покинули его довольно давно.
Бес передал Волка Кролу и, легко спрыгнув на землю, склонился над убитым вожаком. Заросшее рыжеватой густой шерстью мускулистое тело было разрублено очередью из арбалета едва ли не пополам. Меченый не знал, пользуются ли вожаки огнем, но то, что мылом они не пользуются, чувствовалось сразу. Вожак был из матерых – два пожелтевших клыка угрожающе торчали из широко разинутой смрадной пасти, хотя остальные зубы были вполне человеческими. Низкий покатый лоб придавал и без того не блещущему красотой лицу выражение тупой свирепости. Длинные когти на сведенных предсмертной судорогой пальцах внушали невольное уважение, так же как и чудовищные бицепсы. Насколько знал Бес, вожаки редко охотятся в одиночку, а следовательно, где-то неподалеку находятся молодые самцы, нападения которых можно ожидать в любую секунду.
Бес отправился на поиски гнезда один, оставив огненный арбалет Кролу. Меченый не сомневался, что красноглазый не оставит детей, если с ним случится несчастье. Другое дело, что шансов выжить у них практически не будет Жизнь Волка и Тора сейчас на лезвиях мечей Беса, и он не имеет права на ошибку.
Меченый умел ходить по лесу бесшумно – бесценный опыт, приобретенный в пору далекого детства. Ах, какая охота была в Ожском бору! И как он гордился своими победами. Первый олень, убитый стрелой прямо в глаз. Первый храмовик, выброшенный из седла ударом короткого меча. И радостный вопль победы, венчающей дело, – за Башню. Он одержит победу и в этот раз, но некому будет радоваться его успеху.
Молодой вожак издал короткий вопль и рухнул к ногам Беса, поверженный взмахом меча. Его собратья глухо заворчали, окружая пришельца. Из гнезда послышался визг детенышей и вой рассерженных самок. Этот вой подхлестнул Беса. Все пока складывалось удачно, наверняка среди есть и кормящие – спасение Волка и Тора. Не дать им только разбежаться по лесу. Бес рванулся к гнезду, по пути уложив двух самых агрессивных самцов. Однако их смерть не произвела на остальных особого впечатления, они не обратились в бегство, как рассчитывал меченый, а бросились на чужака, потрясая сучковатыми дубинками, Справиться с семью самцами оказалось не так-то просто, к тому же Бесу мешала рана в боку. Меченый метался на узком пятачке перед входом в гнездо, рассыпая удары на право и налево. Его хриплые крики не уступали воплям вожаков ни силой, ни свирепостью. Каждый отстаивал свое, и кровь, струившаяся из ран, только подхлестывала ярость противников. Бес уложил еще троих, но и сам получил несколько чувствительных ударов. Дубинка одного из вожаков скользнула по его голове и рассекла кожу на лбу. Кровь из раны заливала Бесу глаза, и он то и дело проводил по лицу рукавом. Несколько самок бросились было из гнезда в бега, но меченый без жалости зарубил одну из них мечом, а остальных загнал обратно увесистыми пинками. Молодые вожаки при виде убитой самки издали горестный вопль, поразивший Беса. Боль, звучащая в этом вопле, была почти человеческой. Но времени на переживания у него не осталось – четверо уцелевших вожаков навалились на него разом. Бес вышел из этой схватки не без урона: левая рука повисла как плеть, а оба меча так и остались в телах убитых вожаков. Последний уцелевший самец наседал на обезоруженного меченого, потрясая дубинкой, Бес кружил по поляне, уклоняясь от выпадов разъяренного вожака и выбирая время для удара. Вожак промахнулся в очередной раз и глухо зарычал. Бес коротко, без замаха, ткнул его носком сапога между ног. Вожак взвыл и присел. Бес прыгнул вперед и нанес ему удар ногой в висок. Вожак коротко хрюкнул и уткнулся носом в землю. Меченый склонился над поверженным, тот еще дышал. Бес достал из-за голенища сапога нож, но в последний момент передумал. Ему захотелось присмотреться к вожаку поближе. Раз уж придется жить в Южном лесу, то не худо бы узнать повадки его обитателей. Достав из сумки крепкую тонкую веревку, он стянул ею руки и ноги самца.
Крики самок в гнезде стихли, не было слышно и визга детенышей. Бес насторожился. Забросив мечи в ножны, он шагнул внутрь, держа в правой неповрежденной руке плеть. Так и есть: дыра в противоположной стене гнезда подтвердила его догадку. Бес выругался и, превозмогая слабость от потери крови, двинулся по следу. Погоня продолжалась долго, меченый обессилел от жажды и потери крови, но упрямо двигался вперед, благо следы на влажной от утренней росы траве читались четко. Самки с детенышами не могли двигаться быстро и рано или поздно должны были остановиться на отдых. Бес вдруг осознал, что самки ходят по кругу, не отдаляясь от гнезда, и проклял себя за недогадливость. Он решил переменить тактику и, вместо того, чтобы кружить за самками, рискнул пойти им наперерез. Его расчет оправдался довольно быстро: он едва успел занять удобную позицию, как на поляну вышли, испуганно озираясь по сторонам, две самки. Обе несли на руках детенышей и, видимо, обессилили от долгого кружения по лесу. Бес прыгнул вперед и вцепился в волосы ближайшей самки, та от неожиданности выронила детеныша и, издав протяжный испуганный вопль, рванулась в сторону, оставив в руках меченого добрую прядь волос. Бес выругался и подхватил на руки детеныша. Детеныш испуганно заверещал, самка мгновенно остановилась, ее глаза с ужасом и мольбой смотрели на грозного пришельца. Бес, не оглядываясь, пошел прочь. Детеныш заверещал громче, призывая мать. Судя по шороху за спиной меченого, она откликнулась на этот призыв. Время от времени размашисто шагавший Бес слышал ее жалобные всхлипы и ободряющие крики. Детеныш, как ни странно, успокоился довольно быстро и даже, как показалось меченому, задремал на его плече, Бес миновал разоренное гнездо. Связанный вожак по-прежнему лежал у входа, корчась и извиваясь в бесплодных усилиях разорвать путы. Меченый походя ткнул его сапогом в бок. Самка откликнулась на злобный рык вожака жалобным воем, но не остановилась. Бес с удивлением заметил, что и вторая самка с детенышем на руках крадется вслед за первой, пугливо озираясь по сторонам. Крол встретил Беса возгласом удивления и ошалело уставился на принесенного детеныша. Самка долго кружила вокруг костра, то приближаясь, то удаляясь. Бес терпеливо ждал, тупо глядя на огонь покрасневшими от дыма глазами. Детеныш проснулся и запищал. Волк и Тор поддержали его дружным ревом. Самка не выдержала и подошла к костру, судя по всему, огонь ее не пугал. Бес протянул ей детеныша, она жалобно вскрикнула и опустилась на землю в двух шагах от меченого, прижимая к груди драгоценную ношу. Детеныш затих и зачмокал губами. Крол, не дожидаясь команды Беса, притащил Тора и сунул его в руки испуганной самки. Вид одетого ребенка, видимо, поразил ее, но она быстро успокоилась и приняла Тора так же ласково, как и своего детеныша. Вторая самка уже не таясь подошла к костру и присела рядом с первой. С Волком проблем не было – он охотно принял предложенную ему грудь и принялся сосать с не меньшим аппетитом, чем Тор.
Бес вздохнул с облегчением: кажется, ему удалось решить и эту трудную проблему. Встал вопрос – что делать дальше? Необходимо было время, чтобы осмотреться, наметить дальнейший путь, да и Волку с Тором нужен был отдых. Бес приказал Кролу притащить пленного вожака. Красноглазый обернулся быстро: вожак, к удивлению меченого, шел сам, изредка огрызаясь в сторону подгонявшего его человека. Увидев самок, он успокоился и добровольно присел к костру, вытянув вперед связанные руки. Бесу показалось, что самец смирился со своей судьбой, но тем не менее приказал Кролу связать его покрепче.
Меченый прислонился спиной к толстому стволу дерева и утомленно задремал у костра. Налетевший ветерок уныло шелестел зеленой листвой, и в этом шепоте Южного леса меченый уже не улавливал ничего враждебного. Очнулся он от громкого визга рассерженных детенышей. Волк и Тор довольно вольготно расположились на коленях у кормилиц и, несмотря на слабость, завоеванных позиций сдавать не собирались. Возня продолжалась довольно долго. Самки смотрели на эту борьбу безучастно, Бес тоже решил не вмешиваться. Волк без лишних церемоний столкнул конкурента, и тот жалобно пищал, ползая по земле. Тор ограничился тем, что изрядно потрепал противника и благодушно позволил разделить ему материнское тепло. Самка, кормившая Волка, что-то проурчала ему на ухо, ребенок притих и уже не возражал против присутствия детеныша. Беса эта суета позабавила. Волк и Тор на удивление быстро пришли в себя и, судя по всему, чужое молоко пришлось им по вкусу. С некоторой оторопью меченый вдруг увидел, что у его костра собрались все самки из разоренного гнезда, числом никак не меньше пятнадцати, да плюс еще неисчислимое количество детенышей разного пола и возраста. И вся эта компания уходить явно не собиралась, а ждала от нового хозяина руководящих указаний.
Глава 4
РАЗУМ ЮЖНОГО ЛЕСА
Зима этого года выдалась на удивление мягкой: снег пролежал чуть больше трех месяцев и растаял без следа. Ранняя весна несла Бесу новые заботы – гнездо со дня на день должно было пробудиться от зимней спячки, а это ни много ни мало три десятка лишних ртов, которые будут перемалывать припасенную за зиму пищу с невероятной быстротой. Прошлая осень оказалась довольно бедной на урожай грибов, плодов и ягод, а это означало резкое сокращение живности в лесу и непримиримую борьбу за существование с соседними гнездами, которая, впрочем, редко переходила в кровавые разборки. До сих пор Бес сосуществовал с соседями довольно мирно. Лишь в первый год они доставили ему неприятности, выкрав из гнезда несколько молодых самочек, к большому неудовольствию Уха, единственного уцелевшего самца. Бес посмотрел на происшествие сквозь пальцы и, как вскоре выяснилось, напрасно – его равнодушие расценили как слабость. Вожаки соседнего гнезда разорили кладовую, унеся все припасы, кроме того, они изрядно потрепали Уха, который с героическим упорством защищал добро хозяина. Бес расправился с грабителями без жалости: убив матерого самца, он увел троих молодых самцов в свое гнездо. Такое подкрепление явно обрадовало Уха, который взялся за воспитание вновь прибывших со свойственной ему бесцеремонностью. Их визг Бесу пришлось слушать на протяжении недели, Потом все стихло. Ух навел порядок в гнезде, определив каждому его место. После этого случая Бес был признан всеми соседями, и за минувшие два года не произошло ни одного сколь-нибудь серьезного инцидента. Правда, по-прежнему крали из гнезда молодых, входящих в возраст самочек, но Ух относился к этому философски, а Бес тем более. Впрочем, Ух и его головорезы не оставались в долгу, и поскольку население гнезда не уменьшалось, действовали по мнению меченого, слишком уж усердно.
Появление молодых крепких самцов в гнезде облегчило Бесу жизнь. Вожаки, проявляя завидную изобретательность, всерьез занялись охотой под руководством неутомимого Уха, и вскоре гнездо вполне могло обходиться и без помощи меченого. Охота на лесных кабанов была любимым занятием Уха, проявлявшего завидную прыть, когда нужно было увернуться от острых клыков разъяренного кабана, и чудовищную силу, когда требовалось нанести последний удар дубиной или камнем по обессилевшему животному.
То, что с наступлением холодов гнездо впало в спячку, удивило и обрадовало Беса, но Тор и Волк придерживались иного мнения. Мало того, что исчезло дармовое молоко, но и посещение гнезда было им строго-настрого запрещено. Исчезли все друзья детских игр, и горе их было безутешным. Беса никакими силами нельзя было затянуть в гнездо. Вонь там стояла невыносимая. Зато Волку и Тору эта вонь ни сколько не мешала, они сами не прочь были завалиться в спячку на всю зиму в столь теплой компании. Самки, кормившие Волка и Тора, крепились дольше всех, но природа наконец взяла свое, и приунывшим детям пришлось смириться с потерей.
Крол в один из морозных дней притащил откуда-то целый выводок щенков, к большому неудовольствию меченого, который терпеть не мог псов. Зато Волк и Тор были в восторге. Скрепя сердце, Бес оставил щенков в срубе. За два года щенки превратились в матерых псов и ни на шаг не отходили от хозяев. К удивлению Беса, очухавшееся по весне гнездо приняло пришельцев без особого восторга. Псы тоже отнеслись к вожакам настороженно, к гнезду они близко не подходили, предпочитая держаться возле сруба. Для меченого вожаки были неотделимы от псов и такая их взаимная если не вражда, то неприязнь поразила его. Все это было тем более странно, что Бес не раз наблюдал, как Ух использует псов для загона крупного зверя.
Правда, после этого вожак очень скупо делился с ними добычей, хотя без куска не оставлял. Но, похоже, охотой и ограничивались точки соприкосновения вожаков и псов. Вне охоты и те и другие предпочитали держаться друг от друга на расстоянии, обустраиваясь каждый на свой лад. Еще больше поражало Беса то обстоятельство, что ни один вохр не осмеливался вступить на территорию, контролируемую гнездом. Ух тоже никогда не покушался на охотничьи угодья вохров. Создавалось впечатление, что между вохрами, вожаками и псами был заключен когда-то договор, и все стороны скрупулезно выполняли его условия. Все больше и больше меченого мучила мысль – какая сила гонит этих мирно сосуществующих друг с другом животных в Приграничье и Суранские степи? Но за эти годы он объездил Южный лес на сотни верст кругом и не нашел даже намека на присутствие подобной силы. В своих странствиях Бес частенько сталкивался и с вохрами, и с вожаками, но ни те, ни другие не проявляли по отношению к нему враждебности. Быть может, их успокаивало присутствие собак, а может быть, Бес настолько пропах запахом вожаков, что казался обитателям Южного леса почти родным? Бес не раз слышал досужие рассуждения о разумности вожаков, но, проведя с ними рядом два года, вынужден был отбросить эту идею. Вожаки были, конечно, разумнее псов, разумнее вохров, однако все их усилия были направлены исключительно на добывание пищи, и здесь они проявляли поражавшую меченого изобретательность. Ко всему остальному они проявляли редкостное равнодушие. Даже гнезда вожаки строили по одному раз и навсегда заведенному порядку, и все попытки Беса внести хоть какие-то изменения в уклад их жизни встречали глухое сопротивление всего стада. Если у вожаков и был разум, то это был разум совсем иного, чем у людей, склада.
Южный лес был на удивление щедр к своим обитателям. Такого количества плодов, грибов и ягод Бесу никогда не доводилось видеть, хотя он и вырос в Ожском бору. Плоды поражали не только количеством, но и величиной, словно их вырастил добрый волшебник, решивший осчастливить весь мир.
Зима в Южном лесу была мягкой, но все-таки вожаки и вохры впадали в спячку, стоило только ударить первым морозам. Бес любил Южный лес в зимнюю пору, он чувствовал себя здесь полным хозяином. Он обнаружил тут много интересного, но так и не встретил главного, ради чего и затеял поиски, – следов присутствия человека. Это обстоятельство огорчило Беса. Он уходил от сруба все дальше и дальше, но мир вокруг не менялся. Только однажды меченый натолкнулся на человеческий след – кто-то огнем и мечом прошелся по северной кромке Южного леса, истребляя все живое на своем пути. Скорее всего, этим человеком был Тор Нидрасский, его отец. Бес не раз слышал рассказы молчуна Кона о походе в логово вохров. Меченые встретили тогда жесткий отпор стаи. Кон уверял, что ни когда в жизни не видел такого количества вохров, а псами кишела вся округа. Словно кто-то невидимый предупредил обитателей Южного леса о вторжении чужаков. Тор Нидрасский, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, повернул обратно. И правильно сделал, как теперь понимал Бес, меченые просто затерялись бы в этом зеленом мире, а сопротивление стаи возрастало бы с каждым их шагом. И все-таки Тор Нидрасский многого добился: часть Южного леса, обращенная к Приграничью, была выжжена дотла. Гнезда вохров и вожаков были разорены на добрую сотню верст, и только сейчас эти места стали заселяться вновь образовавшимися семьями. Южный лес медленно, но неуклонно залечивал тяжкие раны.
Бес не раз имел возможность наблюдать, как образуются новые гнезда: несколько заматеревших вожаков отделялись от стаи и, совершив ряд набегов на соседние гнезда, уводили молодых самок с собой на новые необжитые места. Но далеко не всегда такие набеги заканчивались удачно. Вожаки ретиво следили за своими семействами, и тогда незадачливым налетчикам ничего другого не оставалось, как искать счастье вне Южного леса, Так, собственно, и образуется стая: чем больше молодых окрепших вожаков не могут обрести семью под кронами Южного леса, тем сильнее становится напор стаи на Приграничье и Суран. Пожары и засуха тоже способствуют изгнанию лишних ртов из гнезда. К тому же в стаях количество детенышей-самцов более чем вдвое превосходило количество самок, и это приводило, в конечном счете, к тому, что Южный лес с поразительной регулярностью выталкивал за свои пределы тысячи и тысячи злобных существ, которые в поисках пищи готовы были все смести на своем пути.
Странные ноющие звуки за спиной заставили меченого обернуться. Отощавший вохр бежал к Бесу, и в его глазах не было дружелюбия. Какая-то случайность подняла его из гнезда раньше времени – такие вохры особенно свирепы и опасны. Бес вскинул арбалет и выстрелил. Вохр споткнулся на бегу и рухнул в грязь. Был он еще жив, когда меченый подъехал к нему вплотную, руки и ноги слабо подергивались, разгребая оттаявшую землю. Судя по всему, вохру пришлось несладко в эту зиму, шерсть на нем висела клочьями, а обвисшая кожа прилипала к костям. Бес прикончил чудовище ударами мечей. Это была самка и не из самых крупных. Что-то вдруг запищало под ее тяжелой лапой. Два маленьких комочка, напоминавших скорее беспомощных щенков, чем свирепых вохров, вцепились в бок самки и висели там, словно приклеенные. Бес с трудом оторвал вохрят от остывающего тела. До сих пор ему не доводилось видеть новорожденных детенышей вохров, а эти, судя по всему, появились на свет совсем недавно. Меченый довольно долго рассматривал покрытые пухом писклявые комочки, а потом бросил их в висевшую на боку сумку и в задумчивости покачал головой.
Бес возвращался домой уже под вечер, ревниво разглядывая набухающие почки на деревьях. Южный лес просыпался от зимней спячки, и это пробуждение несло с собой новые заботы. Поиски страны Хун придется оставить до лучших времен, если эти времена когда-нибудь наступят. Союзников придется искать поближе: в Лэнде, в Суранских степях, в Восточных лесах.
Волк и Тор, путаясь в полах длинных шуб из заячьего меха, выкатились из дверей сруба навстречу отцу, приветствуя его криками, которые больше напоминали вопли детенышей вожаков, чем речь обычных детей. И это обстоятельство неприятно поразило Беса. Ему вдруг пришло в голову, что подросшие дети редко обмениваются словами и между собой, и с ним, Бесом, предпочитая разговорам дикие вскрики и сумбурные бессмысленные жесты.
– Здороваться надо, – бросил он сыновьям не слишком дружелюбно.
Волк и Тор растерянно переглянулись, не понимая, что, собственно, от них требует рассерженный отец. Вопли, которые они издавали, были приветствием вожаку, возвращавшемуся в свое гнездо.
– Черт знает что, – буркнул Бес.
Мальчишки были правы: откуда они могли набраться человеческих привычек, если с весны и до глубокой осени пропадали в гнезде, играли, питались и даже в последнее время охотились вместе со стадом. Бес попробовал вспомнить себя пятилетнего, но без особого успеха. Скорее всего, эти дети отличались по развитию от других детей их возраста, но винить в этом можно было только отца. Волку и Тору нужна мать, а не самка вожаков Су, на которую он переложил бремя их воспитания. Да и Бесу нужна женщина. Вопрос только в том, где ее взять.
Меченый достал из сумки двух сосунков-вохров и протянул их сыновьям. Те взвыли от восторга, еще не совсем понимая, кого принес им из леса отец.
– Это вохры, – пояснил Бес.
Оба очень удивились этому известию. Вохры ведь большие. Волк едва не упал, пытаясь показать отцу, какими бывают вохры. Бес поймал его за ворот шубы и, встряхнув как следует поставил на ноги.
– Объясни словами.
Волк пригорюнился – зачем словами, когда все понятно и так.
– Вохр большой, – наконец выдавил он из себя, путаясь в согласных.
– Большой, – подтвердил расторопный Тор, – вот такой.
Он повторил движение Волка и издал крик, имитирующий вопль довольного жизнью вохра. Бес только рукой махнул.
Появление молодых крепких самцов в гнезде облегчило Бесу жизнь. Вожаки, проявляя завидную изобретательность, всерьез занялись охотой под руководством неутомимого Уха, и вскоре гнездо вполне могло обходиться и без помощи меченого. Охота на лесных кабанов была любимым занятием Уха, проявлявшего завидную прыть, когда нужно было увернуться от острых клыков разъяренного кабана, и чудовищную силу, когда требовалось нанести последний удар дубиной или камнем по обессилевшему животному.
То, что с наступлением холодов гнездо впало в спячку, удивило и обрадовало Беса, но Тор и Волк придерживались иного мнения. Мало того, что исчезло дармовое молоко, но и посещение гнезда было им строго-настрого запрещено. Исчезли все друзья детских игр, и горе их было безутешным. Беса никакими силами нельзя было затянуть в гнездо. Вонь там стояла невыносимая. Зато Волку и Тору эта вонь ни сколько не мешала, они сами не прочь были завалиться в спячку на всю зиму в столь теплой компании. Самки, кормившие Волка и Тора, крепились дольше всех, но природа наконец взяла свое, и приунывшим детям пришлось смириться с потерей.
Крол в один из морозных дней притащил откуда-то целый выводок щенков, к большому неудовольствию меченого, который терпеть не мог псов. Зато Волк и Тор были в восторге. Скрепя сердце, Бес оставил щенков в срубе. За два года щенки превратились в матерых псов и ни на шаг не отходили от хозяев. К удивлению Беса, очухавшееся по весне гнездо приняло пришельцев без особого восторга. Псы тоже отнеслись к вожакам настороженно, к гнезду они близко не подходили, предпочитая держаться возле сруба. Для меченого вожаки были неотделимы от псов и такая их взаимная если не вражда, то неприязнь поразила его. Все это было тем более странно, что Бес не раз наблюдал, как Ух использует псов для загона крупного зверя.
Правда, после этого вожак очень скупо делился с ними добычей, хотя без куска не оставлял. Но, похоже, охотой и ограничивались точки соприкосновения вожаков и псов. Вне охоты и те и другие предпочитали держаться друг от друга на расстоянии, обустраиваясь каждый на свой лад. Еще больше поражало Беса то обстоятельство, что ни один вохр не осмеливался вступить на территорию, контролируемую гнездом. Ух тоже никогда не покушался на охотничьи угодья вохров. Создавалось впечатление, что между вохрами, вожаками и псами был заключен когда-то договор, и все стороны скрупулезно выполняли его условия. Все больше и больше меченого мучила мысль – какая сила гонит этих мирно сосуществующих друг с другом животных в Приграничье и Суранские степи? Но за эти годы он объездил Южный лес на сотни верст кругом и не нашел даже намека на присутствие подобной силы. В своих странствиях Бес частенько сталкивался и с вохрами, и с вожаками, но ни те, ни другие не проявляли по отношению к нему враждебности. Быть может, их успокаивало присутствие собак, а может быть, Бес настолько пропах запахом вожаков, что казался обитателям Южного леса почти родным? Бес не раз слышал досужие рассуждения о разумности вожаков, но, проведя с ними рядом два года, вынужден был отбросить эту идею. Вожаки были, конечно, разумнее псов, разумнее вохров, однако все их усилия были направлены исключительно на добывание пищи, и здесь они проявляли поражавшую меченого изобретательность. Ко всему остальному они проявляли редкостное равнодушие. Даже гнезда вожаки строили по одному раз и навсегда заведенному порядку, и все попытки Беса внести хоть какие-то изменения в уклад их жизни встречали глухое сопротивление всего стада. Если у вожаков и был разум, то это был разум совсем иного, чем у людей, склада.
Южный лес был на удивление щедр к своим обитателям. Такого количества плодов, грибов и ягод Бесу никогда не доводилось видеть, хотя он и вырос в Ожском бору. Плоды поражали не только количеством, но и величиной, словно их вырастил добрый волшебник, решивший осчастливить весь мир.
Зима в Южном лесу была мягкой, но все-таки вожаки и вохры впадали в спячку, стоило только ударить первым морозам. Бес любил Южный лес в зимнюю пору, он чувствовал себя здесь полным хозяином. Он обнаружил тут много интересного, но так и не встретил главного, ради чего и затеял поиски, – следов присутствия человека. Это обстоятельство огорчило Беса. Он уходил от сруба все дальше и дальше, но мир вокруг не менялся. Только однажды меченый натолкнулся на человеческий след – кто-то огнем и мечом прошелся по северной кромке Южного леса, истребляя все живое на своем пути. Скорее всего, этим человеком был Тор Нидрасский, его отец. Бес не раз слышал рассказы молчуна Кона о походе в логово вохров. Меченые встретили тогда жесткий отпор стаи. Кон уверял, что ни когда в жизни не видел такого количества вохров, а псами кишела вся округа. Словно кто-то невидимый предупредил обитателей Южного леса о вторжении чужаков. Тор Нидрасский, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, повернул обратно. И правильно сделал, как теперь понимал Бес, меченые просто затерялись бы в этом зеленом мире, а сопротивление стаи возрастало бы с каждым их шагом. И все-таки Тор Нидрасский многого добился: часть Южного леса, обращенная к Приграничью, была выжжена дотла. Гнезда вохров и вожаков были разорены на добрую сотню верст, и только сейчас эти места стали заселяться вновь образовавшимися семьями. Южный лес медленно, но неуклонно залечивал тяжкие раны.
Бес не раз имел возможность наблюдать, как образуются новые гнезда: несколько заматеревших вожаков отделялись от стаи и, совершив ряд набегов на соседние гнезда, уводили молодых самок с собой на новые необжитые места. Но далеко не всегда такие набеги заканчивались удачно. Вожаки ретиво следили за своими семействами, и тогда незадачливым налетчикам ничего другого не оставалось, как искать счастье вне Южного леса, Так, собственно, и образуется стая: чем больше молодых окрепших вожаков не могут обрести семью под кронами Южного леса, тем сильнее становится напор стаи на Приграничье и Суран. Пожары и засуха тоже способствуют изгнанию лишних ртов из гнезда. К тому же в стаях количество детенышей-самцов более чем вдвое превосходило количество самок, и это приводило, в конечном счете, к тому, что Южный лес с поразительной регулярностью выталкивал за свои пределы тысячи и тысячи злобных существ, которые в поисках пищи готовы были все смести на своем пути.
Странные ноющие звуки за спиной заставили меченого обернуться. Отощавший вохр бежал к Бесу, и в его глазах не было дружелюбия. Какая-то случайность подняла его из гнезда раньше времени – такие вохры особенно свирепы и опасны. Бес вскинул арбалет и выстрелил. Вохр споткнулся на бегу и рухнул в грязь. Был он еще жив, когда меченый подъехал к нему вплотную, руки и ноги слабо подергивались, разгребая оттаявшую землю. Судя по всему, вохру пришлось несладко в эту зиму, шерсть на нем висела клочьями, а обвисшая кожа прилипала к костям. Бес прикончил чудовище ударами мечей. Это была самка и не из самых крупных. Что-то вдруг запищало под ее тяжелой лапой. Два маленьких комочка, напоминавших скорее беспомощных щенков, чем свирепых вохров, вцепились в бок самки и висели там, словно приклеенные. Бес с трудом оторвал вохрят от остывающего тела. До сих пор ему не доводилось видеть новорожденных детенышей вохров, а эти, судя по всему, появились на свет совсем недавно. Меченый довольно долго рассматривал покрытые пухом писклявые комочки, а потом бросил их в висевшую на боку сумку и в задумчивости покачал головой.
Бес возвращался домой уже под вечер, ревниво разглядывая набухающие почки на деревьях. Южный лес просыпался от зимней спячки, и это пробуждение несло с собой новые заботы. Поиски страны Хун придется оставить до лучших времен, если эти времена когда-нибудь наступят. Союзников придется искать поближе: в Лэнде, в Суранских степях, в Восточных лесах.
Волк и Тор, путаясь в полах длинных шуб из заячьего меха, выкатились из дверей сруба навстречу отцу, приветствуя его криками, которые больше напоминали вопли детенышей вожаков, чем речь обычных детей. И это обстоятельство неприятно поразило Беса. Ему вдруг пришло в голову, что подросшие дети редко обмениваются словами и между собой, и с ним, Бесом, предпочитая разговорам дикие вскрики и сумбурные бессмысленные жесты.
– Здороваться надо, – бросил он сыновьям не слишком дружелюбно.
Волк и Тор растерянно переглянулись, не понимая, что, собственно, от них требует рассерженный отец. Вопли, которые они издавали, были приветствием вожаку, возвращавшемуся в свое гнездо.
– Черт знает что, – буркнул Бес.
Мальчишки были правы: откуда они могли набраться человеческих привычек, если с весны и до глубокой осени пропадали в гнезде, играли, питались и даже в последнее время охотились вместе со стадом. Бес попробовал вспомнить себя пятилетнего, но без особого успеха. Скорее всего, эти дети отличались по развитию от других детей их возраста, но винить в этом можно было только отца. Волку и Тору нужна мать, а не самка вожаков Су, на которую он переложил бремя их воспитания. Да и Бесу нужна женщина. Вопрос только в том, где ее взять.
Меченый достал из сумки двух сосунков-вохров и протянул их сыновьям. Те взвыли от восторга, еще не совсем понимая, кого принес им из леса отец.
– Это вохры, – пояснил Бес.
Оба очень удивились этому известию. Вохры ведь большие. Волк едва не упал, пытаясь показать отцу, какими бывают вохры. Бес поймал его за ворот шубы и, встряхнув как следует поставил на ноги.
– Объясни словами.
Волк пригорюнился – зачем словами, когда все понятно и так.
– Вохр большой, – наконец выдавил он из себя, путаясь в согласных.
– Большой, – подтвердил расторопный Тор, – вот такой.
Он повторил движение Волка и издал крик, имитирующий вопль довольного жизнью вохра. Бес только рукой махнул.
Глава 5
НАБЕГ
Наступившее лето подтвердило ожидания Беса – дичи в Южном лесу стало гораздо меньше. Нельзя сказать, что гнездо голодало, но и прежнего изобилия не было. Положение соседних гнезд было еще хуже. Меченый ждал событий, и они не замедлили явить себя во всей красе. В один из жарких дней внимание меченого привлек шум в гнезде, там явно что-то происходило. Слышались громкие вопли и угрожающее рычание. И наконец из гнезда вывалилась шумная толпа детенышей, среди которых выделялись возбужденным видом Волк и Тор. Следом вылетели один за другим три молодых вожака, разъяренных и изрядно помятых. Бес помнил их еще детенышами, но за два года они подросли и еще осенью пытались претендовать на равное с взрослыми самцами положение в гнезде. Ух с помощью других взрослых самцов подавил бунт в зародыше, но, как оказалось, ненадолго. Молодые самцы бросились к Бесу, отчаянно при этом жестикулируя. Похоже, они просили у него защиты как у главаря стада. Ух и четыре других взрослых самца застыли в растерянности. Однако меченый не собирался вмешиваться в их действия, он терпеливо ждал, что будет дальше. Уха его поведение приободрило – потрясая дубинкой, вожак решительно двинулся на молодых самцов. Не найдя защиты у Беса, молодые вожаки растерялись и двинулись прочь от родного гнезда, недовольно огрызаясь. Вслед им неслись торжествующие вопли Уха и трех его ближайших соратников. К удивлению меченого, радость Уха разделяли и самки с детенышами. Бес сильно сомневался, что изгнанным самцам удастся создать новое гнездо. Начиная с весны, он встречал немало самцов, бродивших по лесу в одиночку, парами или небольшими группами. Были они агрессивными и злобными, так что ухо с ними следовало держать востро. Гнезда гнали их с охотничьих угодий без жалости, особенно непримиримы были самки. Это тем более удивительно, что более заботливых матерей, чем самки вожаков, трудно было себе представить. Но очень может быть, что именно забота о потомстве и делала их такими неуступчивыми в данный момент. Детеныши вожаков росли на удивление быстро и уже к десяти годам, по прикидкам Беса, становились зрелыми самцами. А выросшие самцы были лишними в родном гнезде, о чем им напоминали без лишних церемоний.
Пух и Дух выкатились из сруба, и двумя пушистыми комочками скатились к ногам Беса. За два месяца вохрята изрядно подросли и теперь уже не уступали псам ни ростом, ни силой, превосходя их понятливостью. Детеныши вожаков сторонились вохрят, зато Волк и Тор души в них не чаяли. Бес против этой растущей дружбы не возражал, тем более что Пух и Дух легко повиновались его мысленным приказам. С детенышами вожаков дело обстояло сложнее, быть может потому, что они были частью единого целого – гнезда.
Бес приказал Кролу седлать коня, но потом передумал. Гнедой будет только помехой в деле, которое он задумал. А задумал Бес ни много ни мало проверить свои предположения относительно стаи. По его наблюдениям вожаки скапливались на окраине Южного леса, там же рыскали псы и вохры. Со дня на день стая могла сорваться с места и уйти в набег. Бес никак не хотел пропустить этот момент. Ему еще многое предстояло узнать о стае, но он не сомневался в успехе: рано или поздно Бес Ожский заставит разум Южного леса работать на себя. И тогда посмотрим, сможет ли этот мир противостоять силе Черного колдуна.
Пух и Дух выкатились из сруба, и двумя пушистыми комочками скатились к ногам Беса. За два месяца вохрята изрядно подросли и теперь уже не уступали псам ни ростом, ни силой, превосходя их понятливостью. Детеныши вожаков сторонились вохрят, зато Волк и Тор души в них не чаяли. Бес против этой растущей дружбы не возражал, тем более что Пух и Дух легко повиновались его мысленным приказам. С детенышами вожаков дело обстояло сложнее, быть может потому, что они были частью единого целого – гнезда.
Бес приказал Кролу седлать коня, но потом передумал. Гнедой будет только помехой в деле, которое он задумал. А задумал Бес ни много ни мало проверить свои предположения относительно стаи. По его наблюдениям вожаки скапливались на окраине Южного леса, там же рыскали псы и вохры. Со дня на день стая могла сорваться с места и уйти в набег. Бес никак не хотел пропустить этот момент. Ему еще многое предстояло узнать о стае, но он не сомневался в успехе: рано или поздно Бес Ожский заставит разум Южного леса работать на себя. И тогда посмотрим, сможет ли этот мир противостоять силе Черного колдуна.