– Проклятье! – воскликнул Мдраг и кинулся к борту. Катер по-прежнему двигался задом по направлению к Нью-Джерси. Над статуей Свободы поднималось красное солнце, освещая небоскребы двух соседствующих городов. Но не это солнце интересовало Мдрага.
Кузнецов так и не появился на поверхности. – Мдраг подождал около минуты, но, видя, что катер кормой скоро протаранит пристань Нью-Джерси, поднялся по лесенке в рубку. Он выключил задний ход и перевел ход катера в направлении к девятому пирсу. Он еще раз выругался, только слова его в утреннем воздухе прозвучали отрывисто и никак не походили на человеческую речь.
Мощная леска, выдерживающая вес тигровой акулы, остановила движение Кузнецова вдоль борта «Жемчужины». Его затащило под воду (он едва успел вдохнуть) и пронесло под килем. Вынырнул Кузнецов с другого борта яхты, противоположного тому, на котором находился Мдраг. Некоторое время его переворачивало на волнах, потом он сумел ухватиться за стальную скобу чуть выше ватерлинии. В этот момент катер остановился. Волны перестали кидать Кузнецова, это позволило ему подняться на борт. Женя пригнулся, спрятавшись за обтекаемым споулером, распределяющим воздушный поток при быстром движении яхты. На корме Мдрага не было. Кузнецов не видел рубку, но ведь кто-то остановил катер. Никого, кроме Мдрага, на судне не находилось. Следовательно, Мдраг сейчас в рубке наверху.
Яхта тихо тронулась с места. Это подтвердило догадку Кузнецова. Женя покинул споулер и вышел на ют.[10] На палубе лежал оброненный Кузнецовым самурайский меч Женя подобрал его. Что теперь?
Спигги оказался членом организации Мдрага и Бисбрука. Поэтому он и не собирался закладывать бомбу на катере, сорвав планы Кузнецова по уничтожению Мдрага Тем не менее Кузнецов и Мдраг оказались посредине Верхнего залива, и у Евгения был шанс утопить чудовище. Первым делом необходимо предотвратить попытку Мдрага вернуться на берег – там он практически непобедим и в одиночку сможет справиться с армией полицейских. Но на воде Мдраг бессилен. Вода обладает гигантской теплоотводящей способностью. Нужно остановить яхту посредине залива. Нужно вывести из строя двигатель.
Где на яхте может находиться двигатель? Женя повернулся и посмотрел назад. На транце[11] кормы виднелась неприметная белая крышка, внизу под ней бурлила вода Двигатель должен находиться под этой крышкой. Женя откинул ее.
Вместо пыхтящего закопченного дизеля Кузнецов обнаружил там толстый канат и два спасательных круга с золотистой надписью названия яхты.
– Вот тебе раз! – неосторожно произнес Евгений и оглянулся, опасаясь, что Мдраг услышал его голос. Но тот был поглощен управлением судном. Женя пообещал себе, что впредь будет осторожнее.
Если двигателя нет здесь, под крышкой, рассуждал Женя, значит, он где-то ниже, под палубой. Лесенка, ведущая вниз, располагалась рядом с лесенкой в рубку. Крадучись, Кузнецов подошел к люку, ведущему в трюм. Здесь Мдраг его заметить не мог. Женя отбросил осторожность и побежал по ступенькам. На середине лестницы кто-то внезапно схватил его за пиджак. Кузнецова рвануло назад, и он, выставив вперед руки т упал лицом вниз. Локти ударились о металлическую окантовку ступенек, Женя взвыл. Меч, скатываясь вниз, зазвенел. Душа ушла в пятки, единственной мыслью было, что теперь так легко от Мдрага ему не уйти.
Прошло несколько секунд, прежде чем Кузнецов понял, что держит его не Мдраг, а акулий крючок и леска, привязанная к спиннингу. Крючок он забыл отцепить, поднявшись на палубу.
Он некоторое время лежал не двигаясь. Слышал ли Мдраг этот грохот или нет? Там, наверху, наверно, не слышно, что творится в трюме. Рокот двигателя, шум волн, звуки движущихся автомобилей, доносящиеся с берега, – все это должно заглушить грохот, устроенный Кузнецовым.
Евгений дотянулся до меча и перерезал леску. После этого аккуратно вытащил крючок из брючного ремня. Он поднялся и огляделся. Помещение являлось средним отсеком подпалубного пространства, которое представляло собой уютную спальню. Слева располагалась гигантская двуспальная кровать, справа шкафы, кресла, видеотехника. Из узких иллюминаторов сверху падал рассеянный свет. Женя прошел мимо шкафов и попал в узкий коридорчик, который оканчивался дверью, и открыл ее.
Вот это был моторный отсек. На стенах располагались аккуратные полочки с закрепленным инструментом, посредине – дизельный двигатель. Он работал так тихо, что Женя слышал свои шаги.
Недолго думая, Кузнецов перерубил пучок шлангов и проводов, идущих к двигателю. Взвизгнув, двигатель замолк. Кузнецов почувствовал, как ослабло движение судна. Женя довольно улыбнулся. Яхта остановилась, как теперь ее затопить вместе с Мдрагом?
Он думал недолго. Из перерубленного шланга на пол тонкой струйкой вытекало дизельное топливо. Евгений попытался проследить путь шланга и определил, что тот уходит за стену узкого коридора, который разделял моторный и спальный отсеки. Значит, за стенами этого коридора находятся топливные баки. Каковы размеры баков? Женя не представлял. Двести? Четыреста литров? Если он подожжет дизельное топливо здесь, на полу, то пламя в моторном отсеке нагреет емкость с дизельным топливом. Само по себе дизельное топливо не взрывается, но нагретое до семидесяти градусов и выше может хлопнуть Взрыв разорвет корпус судна, и он пойдет ко дну.
– Вместе с Мдрагом, – вслух закончил свою мысль Кузнецов.
На полках он обнаружил спички. Великолепные охотничьи спички «Трош», не гаснущие даже под проливным дождем. Хозяева яхты как будто специально оставили их для Кузнецова. Женя вышел из моторного отсека, остановившись на пороге и оставив в двери лишь узкую щелочку Он чиркнул спичкой по коробку, она вспыхнула, мощно извергая пламя. Женя бросил зажженную спичку в щель и быстро захлопнул дверь. Послышался нарастающий гул пламени. Все! Теперь быстрее в воду! До берега он как-нибудь доплывет.
Он выбежал из коридорчика в спальный отсек и наткнулся на сильный удар Мдрага.
Кузнецов отлетел к шкафам, ломая полки, увлекая за собой видеомагнитофон, и рухнул на пол. Он тут же поднялся, и его настиг следующий удар. На этот раз его отбросило на двуспальную кровать. Женя перекувырнулся через нее и вновь очутился на полу.
Шаги Мдрага заставили яхту содрогнуться. Женя поднял голову над кроватью. Мдраг приближался. Женя схватил с кровати подушку и запустил ею в существо. Подушка ударилась о вытянутую руку Мдрага и мгновенно превратилась в пепел. Раскаленная рука опустилась. В этом существе содержалась неимоверная сила. Женя сомневался, что ему удастся победить в схватке.
Кузнецов перепрыгнул через кровать и оказался у лестницы на палубу. Он проскочил несколько ступенек, но подняться по ней не успел. Мдраг схватил его за щиколотку и стащил вниз. Кузнецов вновь оказался на полу, под ногами Мдрага.
Тяжелая ступня могла раздавить грудь Кузнецова в любой момент, но Мдраг почему-то остановился. Он настороженно поднял голову и повернул ее в направлении моторного отсека. Можно было даже не гадать – Мдраг почувствовал огонь, как акула чувствует разлившуюся в воде кровь Кузнецов понял это и, схватив меч, вскочил, все-таки взобрался по лесенке, пока Мдраг оценивал, останавливать ли ему Кузнецова или посмотреть – что там за дверью моторного отсека Он выбрал первое. И бросился за Кузнецовым. Но Женя был уже наверху.
Какая-то секунда разделяла их. Женя рванул крышку входного люка и захлопнул отверстие, ведущее в подпалубное пространство. Два витка запорного маховика – и люк задраен. Хорошее средство для защиты от попадания воды в трюм, когда за бортом неистовствует шторм. Посредственная вещь, чтобы сдержать Мдрага.
Едва Кузнецов отскочил от входного люка на бак,[12] как ударом кулака Мдрага крышку вырвало из стальных петель и вместе с креплением подбросило вверх. Женя оглянулся. Крышка люка взлетела метров на двадцать. Кузнецов не стал дожидаться ее падения. Отбросив теперь уже бесполезный меч, он оттолкнулся от палубы и прыгнул в воду.
Но полет был прерван. Выставив руку, Мдраг цепко поймал его за щиколотки. Кузнецов ударился о борт яхты и в воду не попал.
Оглушенного Евгения Мдраг втащил на палубу. Сознание путалось: единственное, что крутилось в голове, – ему никак не выбраться с судна, а вот-вот произойдет взрыв.
С громким всплеском в воду упала крышка люка. Фонтан брызг обдал Мдрага и Кузнецова. Женя слизнул с губ соленую воду и услышал в воздухе стрекот лопастей вертолета. Они задрали головы одновременно. В раннем утреннем воздухе к судну со стороны Манхэттена приближался черный вертолет с серебристой надписью «Полиция» вдоль борта. С вертолета из громкоговорителя до Кузнецова донесся знакомый голос Уолкера:
– Внимание! Это ФБР! Прекратить сопротивление! Сдавайтесь! Залив окружен! Вам некуда уйти!
Мдраг, глядя на вертолет, что-то прорычал в ответ. Женя с усмешкой вставил:
– Действительно, сдавайся! Двигатели судна стоят, кругом вода. Деться тебе некуда…
Женя не мог сказать, сдался бы Мдраг правосудию или нет. Он, конечно, силен, но выхода у него не было. Яхта обездвижена, кругом вода, полиция оцепила залив, если верить Уолкеру. Только все эти рассуждения не соответствовали моменту. Потому что тут же произошел взрыв.
Когда Кузнецов определял объем топливных баков на судне, он полагал, что емкость их составляет от силы четыреста литров, поэтому решил, что при взрыве борт судна может быть только поврежден. На самом деле баки «Жемчужины» были емкостью в 375 галлонов, или 1687 литров, позволяя судну совершать длительные морские переходы.
Кузнецову повезло, что емкости не были заполнены даже наполовину. Кузнецову повезло, что в момент взрыва он находился на баке, а не на юте. Взрывом судно разорвало пополам, причем задняя часть была размолота буквально в порошок. Кузнецова отшвырнуло от Мдрага к иллюминаторам рубки, Мдраг отлетел к леерным стойкам. Он сломал стойки и провалился за борт, постепенно соскальзывая в воду. Носовая часть – все, что осталось от «Жемчужины», – начала крениться. Разорванный трюм быстро заполнялся водой.
Все кружилось перед глазами, Женя начал съезжать по палубе. Нос судна поднялся под углом в тридцать градусов, когда Мдраг неожиданно протянул руку и схватил Кузнецова за отвороты пиджака, который когда-то был великолепным, а сейчас, после всех приключений, превратился в тряпку. Мдраг съезжал вниз, его все больше затягивало в воду. Женя ярко представил, как Мдраг идет ко дну и увлекает за собой Евгения, беспомощного и задыхающегося.
Мдраг уже наполовину оказался в воде, нос «Жемчужины» накренился на сорок пять градусов. Женя уперся ногой в обломок леерной стойки, не давая себе съехать вниз, но масса Мдрага, тянущего его в воду, была слишком велика. Женя попытался освободиться от пиджака, отвороты которого каменной хваткой сжимал Мдраг, но это было невозможно.
Сверху оглушительно стрекотал вертолет, потоки воздуха, разгоняемые лопастями, покрыли рябью поверхность воды вокруг тонущего судна. Уолкер что-то кричал в рупор, но Кузнецов не понимал его слов.
От частей тела Мдрага, оказавшихся в воде, пошел пар. Мдраг закричал сильно, низко, на неведомом языке. Слова его отрывисто вылетали в воздух и растворялись в треске лопастей вертолета. Над поверхностью воды остались лишь голова Мдрага да рука, держащая Кузнецова. Клубы пара окутали их. Нога Кузнецова соскользнула с обломка леерной стойки и коснулась воды. Женя вскрикнул от боли. Вода превратилась в кипяток. Значит, до того как утонуть, Женя сварится в кипятке.
Он начал съезжать в воду вслед за Мдрагом. Вода вокруг чудовища бурлила. Женя в отчаянии повернул голову, ища какой-нибудь путь спасения, и глаза его увидели ЭТО. Это не скатилось по палубе и не упало в воду. ЭТО застряло в переплетении канатов яхты. Женя протянул руку и взял ЭТО, рукоять меча было холодной и сырой. Кузнецов поднял меч…
(Господи, придай силы этому мечу!)
…и секущим движением отрубил кисть Мдрага, вцепившуюся в его пиджак.
Меч легко рассек неведомую плоть так же, как ранее легко рассек палубу «Жемчужины» и швартовочную цепь. На какой-то миг Кузнецов увидел в обрубке руки огненные внутренности Мдрага. А в следующее мгновение, сопровождаемый ревом испаряющейся воды и клубами пара, Мдраг ушел в морскую пучину.
Нос тонущей яхты задирался все выше. Женя отбросил в сторону меч, сослуживший великую службу, а теперь мешавший ему. Меч скатился по палубе и навсегда исчез в волнах. Кузнецов искал глазами спасательный круг и не находил его.
– Ну хоть один! – взмолился он.
Нос яхты поднялся вертикально и стал уходить в воду. Женя висел на леерных стойках, когда возле него с вертолета опустилась веревочная лестница.
– Хватайтесь, доктор Кузнецов! – закричал в мегафон Уолкер.
Судно быстро уходило под воду. Кузнецов из последних сил оттолкнулся от яхты, вцепился в веревочную лестницу, и в следующее мгновение судно, издав протяжный хрип выходящего воздуха, скрылось под водой. Евгений висел на веревочной лестнице ни жив ни мертв.
Он с трудом поднялся на борт вертолета, где сразу попал в объятия Уолкера.
– Как вы нашли меня? – обессилено пролепетал Кузнецов.
– Девушка из бассейна. Женя кивнул.
– Там, на яхте, был Мдраг, – произнес он.
– Я догадался, – ответил Уолкер. – Убийца ученых и Мдраг – одно лицо?
– Да, – Женя опустил взгляд на отрубленную кисть, впившуюся в его пиджак. Поверхность кисти потеряла цвет и фактуру человеческой кожи. Она огрубела и потемнела. Он дотронулся до нее. Она была твердой как камень. Кисть, словно кусок свинца, тянула обессиленного Кузнецова к полу вертолета. Уолкер достал откуда-то тонкий нож и отрезал полы пиджака. Каменная кисть оказалась у них в руках.
Кисть уже не жглась, на срезе было видно, как раскаленная середина сужается. Женя вспомнил, что поначалу весь срез был таким же пылающим. Тепло из руки выходило, кисть остывала.
– Это его рука? – удивленно спросил Уолкер. – Я видел, как он превратился в вас, доктор. Очевидцы рассказывают, что он упал с восьмого этажа, вскочил и побежал как ни в чем не бывало. Кто же он?
– Вы знаете теорию Фишера, – ответил Кузнецов. Уолкер застыл с широко раскрытыми глазами.
– Убийца ученых больше не потревожит вас, – продолжил Кузнецов. – Мдраг словно кубометр кирпичей покоится на морском дне Верхнего залива. Нужно схватить остальных. Спигги, графа Бисбрука.
– Причастность графа Бисбрука к убийствам доказать будет невозможно. К тому же мы не знаем, где он находится.
– Можно схватить Спигги. Он сейчас прикован к стене в подвале домика смотрителя. Он убил человека.
– Да, мы нашли труп смотрителя. Но в подвале Спигги не было. Наручники на стене оплавлены и раскрыты. Женя устало опустил голову:
– Значит, прежде чем кинуться за мной, Мдраг освободил Спигги.
– Странное место этот подвал, – заметил Уолкер. Внизу проносившаяся под вертолетом вода сменилась городскими постройками Манхэттена: домами и автострадами.
– Моя миссия здесь закончена, – произнес Кузнецов. – Эту кисть я возьму с собой для исследований.
– Я свое слово держу, – ответил Уолкер. – Вы свободны. Кстати, где доктор Граббс?
– Я полагал, что она находится у вас, – ответил Кузнецов.
Вертолет опустился на крышу какого-то здания в районе Нижнего Истсайда. Пригибаясь, Женя и Уолкер вышли из вертолета. Два агента в темных костюмах и солнцезащитных очках встречали их. Один из них в протянутой руке держал трубку сотового телефона.
– Это меня? – спросил Уолкер. Агент отрицательно покачал головой и поморщился, глядя на вертолет, создающий излишний шум.
– Это доктора Кузнецова, – ответил тот. Женя удивленно протянул руку к трубке.
– Алло? – напряженно произнес он.
Шум лопастей вертолета заглушал всякие звуки. Евгений и агенты покинули посадочную площадку, оказавшись на верхнем этаже.
– Это граф Бисбрук вас беспокоит, – раздалось в трубке. Женя замер. От таких звонков он не ждал ничего хорошего. – Очень хорошо, что вы позвонили! – сказал Кузнецов. – Ваша тварь – Мдраг – покоится на морском дне. Теперь он никому не причинит вреда.
В трубке долго молчали.
– Мне нужно «солнце» и Иттла! – наконец сказал Бисбрук.
– Идите к черту! – взорвался Кузнецов. – Подсылайте еще десяток Мдрагов! Ничего вы не получите!
– Не надо кричать! – сердито отозвался Бисбрук. – У нас находится Элен.
– Как Элен?! – Кузнецов сразу обмяк.
– В общем, мне нужны «солнце» и Иттла, доктор Кузнецов… Иначе доктор Граббс будет умирать мучительно долго.
– Вы не уйдете из Нью-Йорка! ФБР перекроет все дороги.
– Неужели вы наивно полагаете, что я еще в Нью-Йорке, доктор Кузнецов, – произнес Бисбрук усмехаясь. – Я уже в Европе. Я с вами еще свяжусь.
В трубке раздались короткие гудки. Женя отдал трубку агенту. Руки его тряслись.
– Элен у Бисбрука, – сообщил он. – А Бисбрук в Европе.
– Я понял, – грустно ответил Уолкер – Я бессилен помочь вам в Европе. Меня ждет работа здесь.
Кузнецов кивнул. Неужели Элен тебе так важна, спросил он себя. По сути она тебе никто! Женя не стал терзать себя такими мыслями. Он валился с ног от усталости, к тому же сильно болела обожженная кисть.
– Я хочу спать, – сказал он. – Устроите меня на ночь в гостиницу?
– Хорошо, – ответил Уолкер.
– Еще мне нужен билет на самолет до Санкт-Петербурга. И если поможете достать новый костюм, то я был бы очень вам признателен.
Ночь опустилась на город, но ночь для Нью-Йорка это только понятие времени суток, никак не ощущений. Город пылает огнями уличных фонарей, неоновых вывесок, светящихся окон небоскребов. Отражение этого фейерверка огней ложится на покрытую легкой рябью морского бриза поверхность воды Верхнего залива неподалеку от статуи Свободы. Этот свет держится только на поверхности, в глубине вода темна и свет от этих разноцветных огней туда не проникает. В глубине стоит настоящая ночь.
[13] Папа говорил, что температура тела может быть меньше нормальной 97,9. Но чтоб она была больше – о таком Джейк не слышал.
– Джейк, – прошептал мальчик. – Ты показывал книгу, помнишь?
Джейк задумался.
– Учебник по географии?
– Да. Та, где карта.
– Конечно, помню!
– Покажи мне большую карту, где нарисован этот город. Ты говорил – возле… мэрии?
– Да-да, рекламный щит, – согласился Джейк. – Но до мэрии мили две. Я приехал сюда на велосипеде, а ты на чем?
– Я тоже на велосипеде. А что это? Джейк усмехнулся:
– Как же ты приехал на велосипеде, если не знаешь, что это такое?
– Покажи мне, – попросил мальчик.
– Подожди, одежду возьму. Джейк вышел на пляж.
– Я поехал, – сказал он друзьям.
– Что так быстро? – спросил толстый Виктор.
– Вспомнил, что мама просила вернуться к обеду.
– Ну вот, – огорчился Крис, – значит, конкурс «Достань до дна» отменяется?
– Я все равно выиграю! – заявил Джейк, надевая шорты и сандалии.
– Не забудь про «Крестного отца»! – напомнил Крис Джейк кивнул и вернулся к плакучей иве. Тезка Джейк стоял за ней и разглядывал велосипеды. Самым интересным было то, что велосипедов оказалось не три, как было до этого, а четыре. Видимо, мальчик не обманул, он тоже приехал на велосипеде. Только почему-то его велосипед являлся копией велосипеда Криса. С такими же кисточками на руле, таким же количеством светоотражателей на спицах, с отороченным мехом седлом.
– Только ездить я на нем не умею, – смущенно сказал мальчик.
– Как же ты добрался сюда? – удивился Джейк, но ответа на свой вопрос так и не услышал.
Мальчик ездить не умел совершенно. Пару раз он падал, не понимая, как управлять тормозами. Один раз едва не улетел с обрыва. Джейк покрылся потом, обучая тезку вождению. Однако на исходе второй мили тезка Джейк освоил вождение, и катание стало приносить ему удовольствие. Он радостно хохотал, обгоняя Джейка, резко тормозил, едва не вылетая из седла. Ветер обдувал им лицо. Джейк радовался за мальчика. Когда они остановились возле мэрии, тезка Джейк уже великолепно владел велосипедом.
– Как хорошо! – воскликнул мальчик.
– Это еще что! – сказал Джейк. – Вот на машине скорость в несколько раз выше! Знаешь, сколько удовольствия.
– Я говорю, что у вас ТУТ хорошо!
Джейк начал лучше понимать мальчика. Только он не знал – сказалось непродолжительное общение между ними или сам мальчик стал лучше выражаться.
– Вот он, – сказал Джейк.
На огромном плакате, висевшем рядом с одноэтажным зданием мэрии, был изображен неровный прямоугольник штата Орегон, который пересекали параллели и меридианы. Ближе к северному краю штата белел кружок городка Милд Рок. Сверху размашистыми буквами, заходящими на контур штата, зазывала надпись: «Посетите Милд Рок! Жемчужину штата Орегон!»