Скотт Джастин. Буйство

   — Мистер Цирилло?
   Дон Ричард ткнул пальцем в своего старого друга Френки:
   — Это он.

3

   Кристофер Таггарт стоял, опершись на дверь своего номера в отеле при аэропорте Ла Гуардиа. Когда самолеты разгонялись по взлетной полосе, дверь слегка вибрировала, и эта вибрация передавалась ему в позвоночник. В комнате было темно, занавески закрывали окно, за исключением узкой полосы там, где они соприкасались, и маленького огонька сигареты, которую держал в руке стрелок. Они не видели лиц друг друга. Стрелок, получив двойную плату за убийство дона Ричарда, подробно рассказывал, как все произошло. Он был из Новой Зеландии и путешествовал по свету на своей яхте. У него был странный акцент: нечто среднее между британским произношением Регги и южнокалифорнийским Ронни Вальда.
   — Охранник упал, как камень. Мы подошли к этой падали. Я спросил: «Мистер Цирилло?», как если бы звонил ему по телефону, приглашая на вечеринку. И знаете, что он сделал? Он показал мне на своего друга. Черт. Два старых индюка рядом, оба лысые, оба беззубые, с торчащими ребрами, из носа растут волосы, как мне их различить? Но, к счастью, Помми, когда дал мне эту работу, снабдил меня фотографией Цирилло. Я вспомнил фотографию и понял, что он хочет отправить своего друга к акулам. Тот весь перекосился. Цирилло показывал на него, спасая свою собственную шкуру. Что еще сказать вам? Да. Я сказал: «Это за Майкла и Хелен», — как сказал мне Помми... Его друг как сидел, так и сидел. Вроде даже улыбнулся, когда все кончилось. Рад, что остался жив. Я посмотрел на него и подумал — он наверняка скажет полиции, что крепко спал и ничего не слышал. Я сказал ему: «Пиф-паф», и он ответил: «Пиф-паф». Я отдал ему салют, мы вернулись на судно и отплыли.
   — Он понял, что это конец?
   — Да.
   — Дон Ричард понимал, что это возмездие?
   — Вы насчет Майкла и Хелен? Приятель, если он не понял этого тогда, у него теперь миллиард лет на небесах, чтобы это сообразить.
   — На небесах?
   Киллер засмеялся:
   — Ублюдки вроде него заботятся, чтобы и там приобрести укрытие. Его на руках пронесли через райские ворота.
   Таггарт прошел по коридору и спустился на лифте. Дело было почти сделано. Через одиннадцать лет после того, как он его начал. Часто, лежа ночью, он думал, что наступит миг, когда он почувствует облегчение, свершив месть. Теперь он понял, что облегчение не пришло.
   Два морских пехотинца в форме встретили его в вестибюле.
   — Мы искали вас, мистер Таггарт. Губернатор только что прибыл в аэропорт. Он хотел бы, чтобы вы его отвезли в город.
   — Сейчас очень поздно. Мне нужен эскорт.
   — Огни и сирены? — усмехнулся морской пехотинец, зная пристрастие Таггарта к полицейским делам, и протянул руку, чтобы хлопнуть Таггарта по спине. Но Таггарт уже повернулся к двери, и его холодный взгляд сказал молодому пехотинцу, что друга губернатора по спине лучше не хлопать.
   Они вышли из отеля, пересекли дорогу и подошли к зданию аэропорта. Губернатор спускался с лестницы к «роллс-ройсу» Таггарта.
   — Добро пожаловать домой, — приветствовал его Таггарт и достал из машины шампанское. Руки дрожали.
   — По какому случаю?
   — Сделал одно дело.
   Он снял проволоку с горлышка, но пальцы не слушались.
   — Разреши, — сказал Костанцо. Но Таггарт решил доверить шампанское водителю.
   — Открой. Только не встряхивай.
   Водитель взялся за дело.
   — Держи пробку и вращай бутылку.
   Наконец пробка была извлечена. Таггарт наполнил бокалы и вручил один несколько озадаченному Костанцо.
   — Давай выпьем за моего отца.
   — В любое время, — губернатор поднял свой бокал и слегка ударил его о бокал Таггарта. — За Майкла Таглиона.
   — За Майкла Таглиона.
   Таггарт осушил бокал. Машина понеслась от аэровокзала. Губернатор откинулся на спинку кресла.
   — Шампанское было прекрасным. Что ты делал все это время?
   — Строил спортивный зал.
   По пути к Манхэттену они обсуждали строительство спортивного зала. Губернатор вернулся из Вашингтона, где его идея высотного гаража получила поддержку, но мэр по-прежнему относился к этой идее без энтузиазма. Когда Таггарт высадил его у Центра мировой торговли, Костанцо повторил то, что уже как-то говорил:
   — Все будет в порядке, если ты получишь поддержку мэра. Без этого все может оказаться безнадежным предприятием. Я поддержу тебя, как и обещал, Крис. Но ты отлично знаешь, что у меня нет такого веса в делах на Манхэттене, как у него.
   — Я собираюсь заняться им. Он мне во многом мешает.
   Костанцо насторожился.
   — Похоже, ты забыл, что политика — это не война, Крис. Тебе не надо пытаться уничтожить человека, который в следующий раз может тебе пригодиться. Ослабь свою хватку... Передай привет брату.
   Таггарт отдал распоряжение шоферу отправляться в Квинз.
   Он посмотрел на клуб Хелен. Сквозь стекло было видно бармена и уборщика, чистившего ковры пылесосом. Таггарт толкнул входную дверь и сказал трем охранникам-сицилийцам, что ему нужно повидать Хелен.
   Хелен сидела за своим рабочим столом. На ней была шелковая блуза и вельветовый костюм. Она, казалось, стала старше, черты лица чуть смягчились. В ушах поблескивали бриллианты, и Таггарта кольнула ревность, когда он подумал, что это может быть чьим-нибудь подарком.
   — Хорошие новости?
   — Ты знаешь, что дон Ричард напал на твою семью?
   — Я это знаю, — сказала она, — и знаю почему.
   — Он убит.
   — Когда?
   — Сегодня. Во Флориде. Скоро об этом будет в газетах.
   Она внимательно посмотрела на его лицо и произнесла:
   — Мой отец был бы доволен.
   — А ты?
   — Во мне какая-то часть радуется этому, а другая думает: а что это меняет?
   — Я принес эту новость той части, которая радуется.
   — А что ты чувствуешь?
   — Что ты имеешь в виду?
   — Ты тоже ненавидел его за убийство твоего отца?
   — Я говорил, что нет.
   — Я никогда в это не верила.
   Таггарт кивнул. Конечно, провести ее непросто.
   — Это хорошая новость и для меня. Очень хорошая новость. Долг оплачен.
   — И что теперь?
   — Я заплатил долг и за тебя. На очереди — «сумасшедший Мики».
   — Ну, а что потом?
   Таггарт хотел сказать: «А потом мы уйдем», но «сумасшедший Мики» был еще жив, поэтому он только произнес:
   — Мы поговорим о замке после Мики.
   — Замке? — Она подняла карандаш и задумчиво постучала им по бумагам, которые были перед ней. — Между прочим, мы потеряли много территории. Эдди и я на краю пропасти.
   — Я знаю.
   — Знаешь? Это как-нибудь затрагивает твои здания? Кто-нибудь кидает бомбы в твои грузовики или в твои заводы? — Она повернула одну из бумаг к Крису. — Взгляни.
   У Таггарта мгновенно пересохло во рту. Он увидел бланк министерства юстиции. Под текстом — подпись его брата.
   — Это повестка на «беседу».
   — Он не может тебя заставить. Твой адвокат должен об этом позаботиться.
   — Я уже была там.
   — Зачем?
   — Из любопытства.
   — Что нужно было Тони?
   Хелен странно улыбнулась:
   — Все... И ничего.
   — Что он спрашивал?
   — Он не спрашивал. Он приказал мне убрать от тебя свои «грязные лапы».
   — Тони вызывал тебя в свой кабинет только затем, чтобы это сказать?
   Она подняла глаза и смущенно улыбнулась:
   — Знаешь что? Я не хочу об этом говорить. Я чувствую себя дурой, но я очень скучала по тебе эти три месяца.
   — Три месяца, две недели и один день. Я не мог звонить, пока не отомстил дону Ричарду.
   Она кивнула:
   — Я думаю, это одна из тех вещей, за которые я тебя люблю. Как твои женщины?
   — Я видел их только на работе.
   Она встала, обогнула стул, обвила руками шею Таггарта и поцеловала его.
   — Я рада. Спасибо тебе, что пришел.
   — Что ты сказала Тони?
   — Я сказала ему, что он злоупотребляет служебным положением. Я сказала, что он пользуется своей властью. Я сказала, что обращусь к его начальству.
   — Ты не подозреваешь, как ему было трудно решиться на это.
   — Я знаю. Он не скрывал того, как боится за тебя. Был момент, когда я думала, что он меня убьет.
   — Он старается уберечь меня от самого себя.
   — Он делает это слишком поздно.
   Она сказала это с улыбкой, поцеловала его еще раз и позволила ему увлечь себя на диван в качестве награды за победу. Но в ней сохранилось удивление: как спокойно он сказал об убийстве, какими холодными были его синие глаза, когда он пообещал расправиться с Мики. Конечно, Цирилло были ее смертельными врагами. Но Крис, похоже, не понимает, что становится похож на тех, с кем борется. И может случиться, что его слова о замке останутся пустой фантазией.
   «Но стоит ли об этом думать?» — спросила она себя. Главное, что она любит.

* * *

   Сал Понте ехал к миссис Хугель, когда услышал эту новость по радио. Он немедленно направился к мосту на Лонг-Айленд. Особняк «сумасшедшего Мики» был окружен домами его охранников. Когда Понте подъехал, двое из них стояли у дверей, трое сидели в машине.
   Мики пил кофе за кухонным столом в одиночестве. На столе лежала красная, покрытая пятнами масла скатерть. Из окон кухни был виден мост через Ист-Ривер. На Мики были свитер и шорты.
   — У меня плохая новость, парень.
   — Я уже слышал. Садись.
   — Кто тебе сказал?
   — Это чертово радио. Садись, Сал.
   Понте спустился на кухонный стул.
   — У тебя есть еще кофе?
   — Только я знал, где он находится. И ты. Больше я никому не говорил. Это ты сообщил.
   — Минутку.
   — Что они тебе дали?
   — Кто?
   Он увидел, как к нему двинулась рука Мики, сжимающая кружку с кофе, но не успел увернуться. Кружка разбилась об его лоб, и кофе залило глаза. От удара Понте упал со стула и чуть не ударился головой об угол холодильника. Мики взял кофейник с плиты и занес его над головой Понте.
   — Что тебе пообещали Риззоло за сообщение о том, где находится отец?
   — Я не говорил это Риззоло.
   Он сказал это с такой убежденностью — а это к тому же было правдой, — что Мики заколебался.
   — Я не говорил Риззоло. Зачем, черт побери, мне это нужно? Ты думаешь, я хочу бросить тебя и твоего отца? Что я, сумасшедший?
   Мики не шелохнулся:
   — Но кто-то же сказал им!
   Понте приготовил ответ еще по дороге сюда. Это могло выгореть, если Мики не знал, что он раскрыл нахождение дона Ричарда Комиссии, а из Комиссии никто не мог проболтаться.
   — Возможно, кто-то обнаружил его случайно. Просто не повезло.
   Мики покачал головой:
   — В это трудно поверить. Нельзя делать дела, полагаясь на везение и невезение. Знаешь, что я думаю? Возможно, ты ничего не говорил Риззоло.
   — Я не говорил.
   — Тогда кому ты сказал?
   Понте обмер. Мики чуть опустил кофейник, и кофе брызнул на лицо Понте. Понте с криком закрыл лицо. Сердце в груди билось так, будто было готово разорваться.
   — Сал. Я не такой дурак, как ты думаешь. Кому ты сказал, где мой отец?
   Понте понял, что единственным шансом для него было объяснить все.
   — Ты сделаешь для меня одну вещь за то, что я делал старику Ричарду за все эти годы?
   — Что?
   — Ты выслушаешь меня, почему я сделал это?
   Мики счел это признанием.
   — Вставай!
   Мики вытер стол и достал вторую чашку из шкафа. Он налил ее доверху и поставил кофейник на плиту.
   — Почему?
   — Для тебя.
   — Для меня? — Мики посмотрел в окно, затем на Понте. — Ты убил его для меня? Ты знаешь, что я ненавидел этого старого ублюдка, но не так, чтобы его убить.
   — Я сделал это и для него.
   — Не делай из меня дурака.
   — Я не говорил Риззоло. Я сказал это Тони Таглиону.
   — Таглиону?
   — Он взял меня за яйца. Я должен был сообщить ему что-нибудь.
   — Что ты имеешь в виду — «что-нибудь»?! — воскликнул Мики. — «Что-нибудь»!
   — Я сделал это по куче причин, и не только для себя.
   — Ну-ка, быстро назови мне какие-нибудь.
   — Во-первых, это поможет тебе стать во главе семейства Цирилло. У нас восемьсот солдат. Ты контролируешь только пятьсот. Многие капо действуют сами по себе и полагают, что раз они старше, такой ребенок, как ты, не может им приказывать.
   — Для того, чтобы я встал во главе, не стоило убивать моего отца.
   — Я не хотел этого: я сделал это, намереваясь спасти ему жизнь. Риззоло рано или поздно убили бы его. Откуда мне было знать, что у них есть люди в Комиссии.
   — Риззоло не могут внедрить никого в Комиссию.
   — Ты считаешь, что ФБР убрало твоего отца?
   Мики ударил кулаком по столу:
   — Ты еще не понял? Кто-то еще сделал это.
   — Кто?
   — Откуда, черт побери, мне знать? — Мики посмотрел на Понте и вернулся к первоначальной теме. — Знаешь, ты подставил моего отца по другой причине. У него ты был только советник. Со мной, поскольку ты старше и умнее, ты сможешь прибрать к рукам все. — Он улыбнулся. — Признай, Сал, ты думал об этом.
   Понте от такого признания ничего не терял, а Мики мог начать ему верить.
   — Подумывал немного.
   Мики глянул в окно. Молчание длилось минуту-другую. Понте не смог вынести дольше и спросил:
   — Что ты собираешься делать?
   — Позвонить Риззоло и прекратить эту чертову войну.
   — Эдди Риззоло?
   — Почему бы и нет? Я уверен, что не он убил моего отца. Он несколько раз пытался со мной связаться. Он хотел заняться наркотиками. Почему нет? Мы оба молодые. Для обоих в Нью-Йорке хватит места. Надо кончить войну прежде, чем Комиссия перебьет нас поодиночке.
   — Твой отец полагал, что их делами заправляет его сестра.
   — Что? Никто мне этого не говорил.
   — Это то, что он думал.
   — А ты что думаешь?
   — Может быть. У нее есть мозги.
   — К черту Эдди. — Мики рассмеялся. — Я буду делать дела с ней.
   — Я этого не советую.
   — Почему бы и нет, консиглиер? Я не шучу.
   — Твой отец приказывал мне нанять парня позаботиться о ней.
   — Это была твоя идея?
   — Нет.
   — Эдди об этом знает?
   — Тот парень исчез. Я не знаю, что знает Эдди.
   — Думаю, что не знает. Иначе он не предлагал бы мир. — Он тихо рассмеялся. — Для парней вроде Эдди одно дело, когда убьют отца или брата, но когда кто-нибудь возьмет на мушку его сестренку, он вызовет его на дуэль.
   — Теперь ты знаешь.
   — Спасибо за предупреждение, — сказал Мики и замолчал опять.
   Понте посмотрел в окно. По морю бежала яхта. День был прекрасен.
   — Сал, ты знаешь, что я должен с тобой сделать?
   — Знаю.
   — И с твоей подружкой.
   — Я знаю, — сказал Понте, удивляясь, откуда о ней знает Мики. Но сегодня вообще был удивительный день.
   — И даже с твоей семьей.
   — С моей семьей?
   — Сал, ты убил моего отца.
   — Я не хотел этого.
   Мики выпрямился и потянулся, разминая свои мускулы, которые были видны и под свитером. Понте подумал, что он видит другого человека. То, что произошло, превратило принца в короля. Понте не мог выдержать паузу. Пытаясь скрыть страх в голосе, он спросил:
   — Что ты собираешься делать?
   — Я собираюсь позвонить Эдди Риззоло.
   — А что насчет меня?
   «Сумасшедший Мики» шагнул к своему крестному отцу так близко, что Понте показалось, что Мики собирается его поцеловать. Но вместо этого Мики поднял свой миниатюрный пистолет и сунул ствол в губы Понте.
   — Для тебя, для меня, для твоей жены и для твоей подруги лучше всего будет, если ты прыгнешь на рельсы метро.

* * *

   Джек Варнер без сил лежал на кровати, уставившись в потолок и размышляя о том, что будет, когда Тони Таглион поймет, откуда произошла утечка информации о местопребывании дона Ричарда. На полке лежала неразвернутая «Нью-Йорк пост». На первой полосе были фотографии поезда метро и Сала Понте с крупной надписью: «Убит советник одной из группировок мафии Сал Понте».
   В поисках источника утечки информации шеф сразу же исключит себя. Без сомнения, исключит и Сару Галахер, и Рона Кослера. И тогда останется совсем немного подозреваемых: агенты ФБР, разыскивающие дона Ричарда. Установить, что они тут ни при чем, займет всего несколько дней. И останется только один подозреваемый — Варнер. Он сам виноват, что влип в эту историю, позволив себя провести Регги Ранду и Таггарту. Конечно, они охотились за доном Ричардом. Почему же еще они перевели на его счет триста пятьдесят тысяч долларов? Варнер сам проверил, сколько у него в швейцарском банке. При мысли о деньгах Варнеру стало несколько лучше. Но тем не менее каждый раз, как за дверями поскрипывала ступенька, он с тревогой глядел на дверь, ожидая, что сюда вломятся его коллеги, размахивая пистолетами и ордером на арест. Он запер свой пистолет в массивный сейф. Подальше от искушения пристрелить кого-нибудь из них.
   К нему подошли, когда он дремал. Но не через дверь и не те, кого он ждал. В окно на веревке, подобно Тарзану, влетел какой-то парень. Он был весь обмотан в кожу, с головы до пят, что предохраняло его от разбитого стекла. Его глаза поблескивали в прорезях маски. Парень направил пистолет на Варнера и свободной рукой отрыл окно на пожарную лестницу. Через окно перебрался Регги Ранд и отдал распоряжение человеку в коже покинуть комнату через дверь.
   — Нет, — сказал он Варнеру, когда они остались одни. — Я пришел не убивать вас.
   — Вы вломились сюда, чтобы принести мне свои извинения?
   — Даю вам слово, — ответил Регги, — что события вышли из-под моего контроля. Я стараюсь сделать все, что от меня зависит.
   — Вы все же не хотите извиниться?
   Варнер не изменил свое положение на кровати и не намеревался это делать. Он лежал, закинув руки за голову, размышляя, зачем британец так себя утруждает, ведь убить его вполне мог и «Тарзан».
   — Я хочу, чтобы ты сегодня вечером отправился в Европу. За границей ты довольно богатый человек. Тебе нужна пластическая операция. Иначе твои дела плохи.
   — Тюрьма — это плохо, — согласился Варнер. — Смерть — еще хуже.
   — Ты говоришь по-русски, не так ли?
   — Да, был случай поучиться.
   — Не беспокойся, — сказал британец, и Варнер начал верить, что он говорит правду, — если тебе будет недостаточно твоих денег, есть масса интересной работы.
   — Проясним ситуацию. Ты стараешься спасти мой зад, потому что нарушил свое слово, что с Понте ничего не случится. Я тебе ничего не должен.
   — Только одну маленькую услугу.
   — И что это? Похищение самолета?
   — Когда ты приземлишься в Орли, ты встретишь леди, которая познакомит тебя с человеком из ЦРУ, и перед тем как исчезнуть, ты невзначай сообщишь ему информацию, что «сумасшедший Мики» Цирилло обделывает дела с поставщиком наркотиков на одном из катеров на Гудзоне.
   — А если этот парень не даст мне исчезнуть?
   — А это уж забота той леди.
   Варнер спустил ноги с кровати и посмотрел на Регги с интересом. Теперь он знал, почему Регги не убил его. И он понял, чего добивался Таггарт. Но время, когда это можно было использовать против Таггарта, ушло — надо было позаботиться о своей жизни.
   — Похоже, Таггарт хочет подставить Мики?
   — Подумай лучше о ком-нибудь, кто этого заслуживает.

* * *

   Тони Таглион прошел мимо большой черно-белой фотографии, на которой были изображены все его сотрудники. Сейчас они заполнили его кабинет. Бумаги со столов, стульев и подоконников были перенесены в коридор. К люминесцентным лампам поднимался густой сигаретный дым.
   — Ну, и как у нас дела?
   — Ну, для начала, — сказала одна из его помощниц, — Эдди Риззоло и «сумасшедший Мики» перестали бороться друг с другом.
   — Хорошо. Что еще? — спросил он.
   — Рука Эдди зажила.
   — Без пальцев.
   — Он выглядит, как оператор пресса, заказывающий три пива.
   — Ладно, хватит! С прошлого лета, когда началась война между семействами, погибли пять глав мафиозных семейств: Империал, Конфорти, Боно, Риззоло и Цирилло. Эта война их практически разрушила. Это нам на руку.
   — Теперь этим парням мы не предъявим обвинения, — заметил детектив. — Им повезло.
   Это замечание вызвало смех. Другой детектив добавил:
   — Кроме Эдди Риззоло, сэр.
   Таглион резко их прервал:
   — Всеми этими убийствами мы не можем гордиться.
   И не можем гордиться поведением Джека Варнера. Так что не похлопывайте друг друга по спине. — Он обвел комнату ледяными глазами. — Но сейчас вода хлынула через дамбу, и мы должны использовать этот момент. Надо вывести мафию из равновесия, пока это возможно. Но для этого нам надо знать, кто возьмет власть в свои руки.
   — Глядя на Эдди, — заметил один агент, — не подумаешь, что он потерял отца и брата.
   — Риззоло распространяют свое влияние.
   — Я слышал, что Эдди опять ищет наркотики.
   — И я слышал.
   — Точно, точно.
   Таглион сказал:
   — Нам нужно бросить на Риззоло все силы. Найдите, с кем он связан.

* * *

   Когда все покинули помещение, у Тони Таглиона сохранилось чувство тревоги. Он позвонил министру юстиции и оставил ему сообщение на автоответчике. Прошло немного времени, и Артур Финч, министр юстиции США, толкнул дверь шефа Комиссии, увидел царящий в кабинете хаос, склоненную над столом фигуру Тони и сказал:
   — А не пора ли нам с вами прерваться и что-нибудь выпить?
   — Нет. Посмотрите на эти расшифровки телефонных разговоров.
   — Обычно вы отвечаете: «Не сегодня, спасибо, Артур».
   — Посмотрите, — Тони протянул одну из расшифровок, взятую наугад.
   Артур водрузил на нос очки и прочитал голосом профессора из Гарварда:
   — "Заплатите им, черт побери, сколько они хотят. Они связаны с Риззоло".
   Таглион протянул еще одну. Артур прочитал:
   — "У меня есть посылка к Френку Риззоло". — Артур положил ее на стол. — Меня всегда удивляло, какие эти рэкетиры ленивые парни. Что стоило сесть в машину и проехать лишние полмили до безопасного телефона?
   — Самонадеянность. Вот здесь еще одно.
   — "У нас все в порядке. Мы связались с Риззоло".
   — И...
   — "Вы знаете кого-нибудь из Риззоло? Скажите им..."
   — Риззоло, Риззоло, Риззоло. Внезапно, меньше чем за год, Риззоло стали очень мощным семейством, вторым в Нью-Йорке.
   Артур присел на стул:
   — Погоди. Ты имеешь в виду, что это Риззоло убили босса Томми Лучиа, Вито Империала, Рейна, Боно, Конфорти и Ричарда Цирилло?
   — Риззоло от этого выиграли?
   — Пока не были убиты Эдди-старший и его сын Френк.
   Таглион протянул фотографию похорон:
   — Но есть Эдди-младший. Здесь весь вид его говорит: «Покойтесь с миром».
   — Здесь он похож на государственного служащего.
   — Но он — бандит.
   — Интересно, — сказал Артур, складывая очки. — Как этот бандит оказался настолько умен?
   Таглион протянул другую фотографию:
   — Это его сестренка.
   Артур внимательно прочитал досье Хелен Риззоло, где были главные события ее жизни: замужество, развод, колледж, визиты в тюрьму к отцу и ее таинственное похищение. Артур поднял глаза с мягкой улыбкой:
   — Надеюсь, вы свою теорию никому не излагали?
   — Вы слышали о Крисе?
   — Я видел их на балу у губернатора. Впечатляющая пара. Адонис и его Персефона...
   — Как насчет моей теории?
   — Я допускаю это. Она могла передавать указания отца. Она умна, образованна и могла использовать своих драчливых братьев для грязной работы.
   — Но тут есть одна вещь. Джек Варнер приземлился в аэропорту Орли и исчез. Когда Интерпол взялся его искать, к ним поступили сведения, что какой-то здоровенный американец тридцати девяти лет пересекал швейцарскую, итальянскую и испанскую границы, а потом совершил круиз по всему Средиземноморью. Как Риззоло могли незаметно вывезти Джека из страны?
   — И зачем они предоставили ему эту возможность?
   — У них есть свои каналы по перевозке грузов в аэропорту Кеннеди, и потому они, может быть, вывезли его самолетом.
   — Но как он мог вылететь из Парижа? Этого я не могу понять. Какие у них могут быть связи во Франции?
   — И кто предоставил Джеку документы? Госдепартамент утверждает, что путешествовать по Европе можно только с первоклассно сфабрикованными документами.
   — Эти вопросы, — медленно произнес Артур, — генеральный прокурор задавал и мне. Несколько ублюдков из Бруклина могут работать, как асы разведки! Он думает, что Риззоло установили хорошие международные связи.
   — Отлично. Но с кем?
   — С кем-нибудь, кого они встретили в Европе. Ты знаешь, что она была в Италии после землетрясения?
   — Это было давно.
   — Но все же следует расследовать их связи с Сицилией.
   — Об этом сначала подумал и я, но все гораздо сложнее.
   Артур поднял бровь.
   — Возьмем хотя бы убийства, — продолжал Таглион. — Джо Рейн был убит радиоуправляемым взрывным устройством. Такой метод часто используют на Ближнем Востоке. Империал был убит так, как учат стрелять в Израиле — очередями справа налево и слева направо.
   — Но они же были черными?
   — Их могли тренировать израильские инструкторы, они — по всей Африке. А нападение на Джо Цирилло с помощью ракет? Это слишком сложно даже для сицилийцев, а тем более для владельцев нескольких борделей в Бруклине.
   — Пожалуй.
   — Здесь есть кто-то, кого мы не знаем. Из ЦРУ мне сообщили, что Джек Варнер оставил сообщение. Я не знаю, это прощальный подарок или прощальный выстрел.
   — И что это?
   — Перед тем, как исчезнуть, Варнер в аэропорту Орли сказал агенту, что Мики Цирилло покупает большую часть героина прямо в Нью-Йорке у парня, с которым он обычно видится раз в неделю на судне на Гудзоне.