Скотт Джастин. Буйство

   — Ты знаешь лучше, чем кто-либо еще, что я бы этого не сделала.
   Таглион пожал плечами. Пожалуй, он действительно ответил некорректно.
   — Конечно, я видел тебя. Ты каждый день приходила в суд первая. Служащая автобусной компании «Голубая линия» в скромном костюме, с лиловым шарфом на плечах и с дамской сумочкой. И с длинной золотой цепью на шее, которая напоминала всем, как богата и влиятельна ты на самом деле.
   Хелен улыбнулась, поняв, что за строгим взглядом Тони прячет свои прежние чувства. Тони почувствовал, что плывет в прошлое, в волнующую память о том, что было десять лет назад...
   — Ты говорил ему об этом? — прошептала она.
   — Кому и что? — изобразил он недоуменную улыбку, хотя и понял вопрос.
   — Ты говорил своему брату, как мы встретились у телефона?
   — Только прошлой осенью, когда вас стали замечать вместе. А тогда он увидел тебя первым и влюбился по уши.
   — Значит, ты не сказал ему тогда, что мы познакомились?
   — ...Я этого не хотел. Это было только мое дело.
   — Не только твое.
   — Но не его. И не моего отца. Это была последняя глупость в моей жизни.
   — Ты открыл телефонную будку и улыбнулся, — сказала она. — Ты улыбнулся еще раз, когда проходил мимо моего стола. Я подумала: «Что за черт! Они могут выдавать меня замуж, но этот парень будет моим секретом».
   — Ты направилась в комнату для леди, но задержалась у зеркала и стала причесывать волосы. Боже, какая ты была красивая тогда!
   — Каждый раз, когда я вижу «линкольн», я вспоминаю переднее сиденье машины твоего отца... Я никогда не спрашивала, кому ты звонил тогда.
   — Инспектору в министерство юстиции. Я держал трубку, пока он проверял, кто твой отец.
   — Ты познакомился со мной, чтобы начать расследование о нашей семье, так?
   — Такому не учат будущих юристов в учебных заведениях.
   — Почему ты перестал звонить?
   — Когда я твердо решил учиться в Гарварде, я подумал, что не стоит поддерживать отношения с такой, как ты. Кроме того, ты была помолвлена.
   — А я думала, это потому, что я не отправилась с тобой в кровать.
   Тони улыбнулся:
   — Сказать по правде, Хелен, заниматься с тобой любовью на переднем сиденье машины моего старика было лучше, чем быть в постели со многими женщинами.
   — Спасибо.
   — А ты почему не звонила?
   Она рассмеялась:
   — Ты стал поворотной точкой в моей жизни, Тони Таглион. Ты был первый парень, о котором я скучала. Больше я не хотела романов. Это мне помогло остепениться. Я вышла замуж и, кроме того, поняла, что во мне нуждается моя семья.
   Чуть насмешливое выражение ушло из глаз Тони.
   — Ты думал обо мне, когда требовал вынести приговор отцу?
   — Конечно. Ты — самое лучшее воспоминание в моей жизни. Ты и сейчас удивительно красивая женщина.
   — Этого ты не говорил, когда требовал от меня оставить в покое Криса.
   — Но все это было много лет назад. Сейчас у меня другая жизнь. У тебя тоже.
   Некоторое время они сидели молча.
   — Мы любим друг друга, — сказала Хелен.
   — Ты пришла сказать мне об этом?
   — Нет, не об этом.
   — Предупреждаю, что на свадьбу я не приду.
   — Но у нас ее не будет.
   — Мне говорили, что вы не виделись с тех пор, как твой отец был убит.
   Хелен кивнула, хотя агенты Тони вполне могли видеть, как Крис пришел к ней в клуб после убийства дона Ричарда. Она сказала:
   — Это было ужасное время.
   — Да.
   — Итак, что с нами двоими? — спросила она.
   — Что было и раньше. Мы — по разные стороны баррикад.
   — Тони, можем мы с тобой прийти к кое-какому соглашению?
   — Только из-за того, что мы вышли тогда вместе, десять лет назад?
   — Но все же нам лучше договориться. Я не приведу сюда адвоката.
   — Да он и не полезет в чужой дом.
   — Задняя дверь была открыта.
   — О чем ты хочешь договориться?
   — О моем брате.
   — И что ты хочешь мне предложить? Показания?
   — Я могу свидетельствовать против Мики Цирилло.
   — Относительно чего?
   — Чего бы ты ни захотел.
   — Ты хочешь сказать, что готова лгать суду?
   — Тогда что тебе надо?
   — У меня есть все, что мне надо: оба этих сукиных сына — в тюрьме.
   — Тебе надо посадить Мики. Он — самый крупный босс в Нью-Йорке. Мой брат — только глупая башка.
   — Ты действительно думаешь, что я использую тебя для лжесвидетельств? Хелен, я думал про тебя совсем иначе.
   Она замолчала, поняв, что совсем не может к нему подступиться.
   — Отдай мне Эдди. Пожалуйста.
   — Ты говорила со своим адвокатом? Ты знаешь, в чем его обвиняют?
   — Он влип по своей глупости. Его подставил «сумасшедший Мики».
   — Но Мики оказался в тюрьме тоже.
   — А его подставил один из его врагов.
   — Твой брат был арестован на середине реки с пятьюдесятью килограммами героина.
   — Их обоих подставили.
   — Я размышлял о деятельности твоего брата довольно долго. И о деятельности Мики. Но сейчас у меня не размышления, а факты. По крайней мере, шесть инспекторов дали показания, как он бросал в реку портфель с восемью миллионами долларов.
   — Они лгут.
   — Да, но ты можешь взглянуть на него.
   Тони опустил руку за кровать, порылся в своем портфеле, вытащил фотографию и протянул Хелен.
   Она закрыла глаза, но фотография осталась перед ее мысленным взором: Эдди кидает портфель за борт, его лицо хорошо видно в свете прожекторов, лицо испуганного мальчишки, застигнутого мамой за поеданием варенья.
   — Забудь про это, Хелен. Он совершил глупую ошибку и был пойман. Даже твой адвокат с жалованьем пятьсот долларов в час не сможет ничего сказать, когда это увидит.
   Она открыла глаза:
   — Что я могу сделать?
   — Хочешь совет?
   — Я сделаю все.
   — Если ты в этом деле, выбирайся из него. Мы сметем с лица земли всю мафию — и старую, и новую.
   — Я не в этом деле, — автоматически возразила она.
   Таглион убрал фотографию в портфель:
   — Я скажу тебе одну вещь, Хелен. Не из-за прошлого, а ради брата. Это предупреждение. Знаешь, я думаю, что ты — консиглиер Эдди. И со времени, как твой отец погиб, я в этом еще больше уверился. Уходи из этого дела! Потому что, как только я получу доказательства, что это ты управляешь Риззоло, ты будешь следующей. Я возьму тебя так же, как я взял Цирилло, Боно, Конфорти и твоего отца. Когда я смогу это доказать, ты тоже отправишься в тюрьму.
   Она подумала: может, предложить себя в обмен на Эдди? Слова уже были готовы сорваться с ее губ, но она удержалась: кто тогда защитит ее семью, бизнес? Она не может оставить Эдди одного. Если за ним не будут присматривать, он снова ввяжется в какую-нибудь историю.
   — Уходи из этого дела, — повторил Тони. — Решись на это. Уходи.
   — Куда? — спросила она чуть слышно.
   — Спроси своего дядю в Вестпорте. Это достойный человек.
   — Даже удивительно, как много ты обо мне знаешь.
   — Я знаю все обо всех мафиози в городе.
   — Ты пропустил одного.
   — Что ты имеешь в виду?
   Хелен холодно улыбнулась, поняв, что другого пути спасти семью у нее нет.
   — Я пришла за своим братом. Я хочу, чтобы Эдди вернулся домой.
   — Это тебя не удастся.
   — Я могу за это заплатить.
   — Заплатить? Ты хочешь заплатить мне? Это подкуп? Хелен, ты же не имеешь в виду...
   Ее глаза наполнились слезами.
   — Я заплачу.
   — Тебе нечего мне предложить.
   — Нет, есть.
   — Нечего!
   — Всегда можно что-то найти, даже если человек думает, что он — Бог.
   — Я тебе предупреждаю. Я могу предъявить тебе обвинение в попытке дачи взятки, если ты произнесешь еще хотя бы слово. — Он выпрямился и тронул ее. — Уходи из моего дома!
   Хелен резко отпрянула:
   — Я здесь для того, чтобы совершить сделку, ты, ублюдок! У меня есть кое-что, что тебя заинтересует.
   — Что? — спокойно спросил Тони.
   — Крис.
   Таглион почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Мысли лихорадочно заметались в голове.
   — Ты лжешь!
   — О чем? — спросила она. — Я тебе еще ни о чем не говорила.
   — Ты лжешь!
   — Мой брат в обмен на твоего брата.
   — Мой брат — не преступник.
   Она увидела по растерянному лицу Тони, что удар был нанесен точно. Ее сердце сжалось, но у нее была только эта возможность.
   — Мне начать с того дня, как его люди похитили меня? Или со дня, когда ваш отец был убит?

7

   — Крис? Это Хелен.
   Как только Крис услышал это, он махнул Сильвии рукой, чтобы она вышла из кабинета. Она спросила:
   — А что передать мэру?
   Он закрыл рукой трубку телефона:
   — К черту мэра. К черту весь городской совет. Пусть сами строят спортивный зал.
   — Крис, секунду, на другой линии Банкер. Кении Адлер попросил его поговорить с тобой.
   — Черт. Хорошо, я поговорю с ним, — и в трубку: — Хелен, подожди секунду.
   Он нажал кнопку:
   — Генри!
   — Крис. Я отношусь к этому так же, как ты. Но звонил Кении. Он хотел сообщить, что очень сожалеет. Может быть, мы сможем утвердить этот проект в следующем году.
   — Мне придется ждать год?
   — Время летит быстро.
   — Ты не передашь ему мое послание, Генри?
   — Конечно.
   — Послание такое: «Ваша честь, идите вы...»
   — Крис, не сходи с ума.
   — Тогда я попрошу Сильвию отослать послание в письме. — Он положил трубку. — Больше никаких звонков.
   Сильвия вышла. Таггарт поднял телефонную трубку:
   — Привет. Я очень по тебе скучал.
   — Я думала, я тебе надоела.
   — Как дела твоего брата?
   — Не очень. Он ввязался в драку с охраной. А как твои?
   — Эти болваны из «Нью-Йорк пост» обрушились на Тони. Плохо, что он не думает о своем паблисити.
   — Я хочу тебя видеть.
   — Через полчаса — это не слишком скоро?
   — Мы не можем провести вместе уик-энд?
   — Конечно. Давай отправимся за город. Сейчас холодно, как в аду, но мы разожжем костер и...
   — Возьми меня в Атлантик-Сити. Я хочу сходить в казино.
   — Казино? Мы можем отправиться в Монте-Карло.
   — Нет. Атлантик-Сити — то, что надо.
   — Я возьму в аренду «Конкорд». Мы побываем в Монте-Карло и на Макао. В Атлантик-Сити заглянем по пути назад.
   Она рассмеялась:
   — Единственное путешествие, какого я бы желала, — это между кроватью и обеденным столом.
   — Хорошо. Я позвоню Трампу и сниму его верхний этаж.
   — С одной большой кроватью. Я заеду за тобой.
   — Вести буду сам. Я заеду за тобой на «роллс-ройсе». И оденься во что-нибудь свободное. Это будет очень долгая поездка.

* * *

   Хелен опустила телефонную трубку. В голове еще звучал его голос, полный доверия.
   — Вы слышали.
   Тони Таглион, широкоплечий агент ФБР Марти и его напарница Зелл сняли наушники.
   — Нам надо установить на ней передатчик, — сказал Марти.
   — Передатчик на мне? Вы слышали его голос? Этот парень любит меня!
   Тони Таглион отказался ей верить. Он потребовал доказательств, пообещав уменьшить наказание для ее брата. Признание Таггарта должно было прозвучать из его собственных уст. Хелен должна вынудить Таггарта признаться, и это признание попадет на магнитофонную пленку. Признание в том, что он установил контроль над всей нью-йоркской мафией.
   — Зелл?
   — Мы должны найти что-нибудь из одежды, куда можно вставить микрофон. Что-то, что вам идет... Вы — натуральная брюнетка?
   Таглион сказал:
   — Передатчик — это слишком опасно. Что, если он найдет его?
   — Он мне ничего не сделает.
   — Я бы не был так уверен, — заметил Марти, и Зелл кивнула в подтверждение этих слов.
   Хелен повернулась к Тони:
   — Я уверена, и ты превосходно это знаешь, что он не причинит мне никакого вреда.
   То, что ей предстояло сделать, казалось ей легким. Ей не нужно притворяться, что она хочет его видеть, потому что она действительно этого хочет. Не надо притворяться, что она хочет провести с ним ночь и что она его любит. Трудность состояла в том, что она знала, чем все это кончится. И тяжело было скрыть свою горечь.
   На широких креслах «роллс-ройса» они выглядели как два тинэйджера. В комнате, куда они вошли, стояло пианино, и Крис объявил, что хочет, чтобы она знала, как он играет. Они спустились вниз пообедать, а после она внезапно разрыдалась в его объятиях. Он пытался ее утешить, думая, что она горюет об Эдди.
   Они провели в постели время до ленча, а после него снова вернулись в кровать. Когда вечером они собирались спуститься в ресторан, Таггарт любовался тем, как она одевается.
   — Я никогда не встречался с женщиной, которая бы носила пояс.
   — Я его надеваю в особых случаях.
   — Тебе помочь?
   — Не надо.
   — А тебе он не мешает?
   — Назад, назад!
   — Эксгибиционистка.
   Она глянула через плечо:
   — О вкусах не спорят.
   — Я сказал Регги, что хочу жениться на тебе.
   При этих словах по ее лицу пробежала дрожь. Она попыталась скрыть свои чувства.
   — У итальянских парней, похоже, существует обычай. Как только им исполняется тридцать, они стремятся жениться.
   — Я бы предложил тебе это, когда мне было десять лет.
   — И что Регги сказал?
   — Он сказал, что будет присутствовать на свадьбе.
   — Для этого нам надо найти его. Где он сейчас?
   Тони Таглион и его помощники уже могли подтвердить, что Регги Ранд — это не ее выдумка. Но Таггарт, она знала, добровольно никогда бы не выдал англичанина.
   — А ты?
   — Что я?
   — Согласишься выйти за меня?
   — Нет.
   — Почему?
   Она помолчала мгновение. Ей нелегко было сменить тему, но она вызвала в своей памяти образ Эдди, лежащего на цементном полу в луже крови после схватки с охраной.
   — Нам надо урегулировать дела с героином, о котором ты не знаешь.
   — С каким героином?
   — Мне надо повидать этих людей.
   — Что это за люди?
   — Люди из Филадельфии.
   — Подожди минутку. — Таггарт поднялся и притянул к себе портфель. — Мои привычки еще сохранились.
   — Что ты делаешь?
   — Хочу проверить эту комнату.
   — Мы сняли эту комнату под чужими именами. Кто нас может подслушивать?
   — Не знаю, но мы сейчас занимаемся бизнесом, — ответил Таггарт, расстегивая портфель.
   — Нет, — она стянула с себя платье, бросила его на кровать и прильнула к нему всем телом. — Я только хотела поговорить с ними. Ты можешь починить мне эту проклятую «молнию»?
   — Когда ты связалась с этими людьми из Филадельфии?
   — Это они связались со мной. Они подошли к моему столу, когда ты вышел.
   — А если они — полицейские?
   — О нет. Я бы их мгновенно раскусила. Я видела этих парней в Лас-Вегасе и однажды — в Нью-Йорке.
   — Что они сказали?
   — Тебе следует поговорить с ними.
   — Как они узнали о тебе?
   — Не думай, что люди — дураки, Крис. Любой знает, кто такие Риззоло. Филадельфии и Новой Англии нужны контакты с Нью-Йорком. У них большие проблемы. Они никак не могут согласовать свои действия. Филадельфийские боссы убивают друг друга и теряют много людей в разборках. Вот почему я сейчас собираюсь одеться. Я увижу этого парня за обедом.
   — Какого парня?
   — Одного их этих парней.
   — Ты не возражаешь, если я буду присутствовать?
   — Не беспокойся, он будет со своей девушкой.
   — Я все же пойду с тобой. Это звучит заманчиво.
   Когда они пришли в итальянский ресторан, расположенный через квартал, их уже ждали. Широкоплечий Марти положил локти на стол. Он немного напоминал Таггарту дядю Винни в молодости. Марти дружески сказал Таггарту:
   — Этот ресторан выглядит не очень эффектно, но здесь довольно тихое место и отличная кухня.
   Подруга Марти, Зелл, смотрела на Таггарта широко раскрытыми глазами, но не произносила ни звука.
   — Я вас знаю, — сказал Марти. — Вы — строитель.
   — А вы чем занимаетесь? — поинтересовался Таггарт.
   — Я тоже строитель. Но вы не слышали про меня. Мой бизнес не такой крупный.
   — А где он?
   — В Пенсильвании. Забавно, но я уже рассказывал Хелен, каким замечательным будет это место.
   — Я тоже строитель, — сказала девушка.
   — Что?
   — Дорогая, у нас совсем другой масштаб.
   — Но я действительно сама веду дела, — сказала Зелл.
   — Ладно, дорогая. У вас все в порядке с делами в Нью-Йорке, Крис?
   — Не совсем. — Таггарт взглянул на Хелен. Та не проронила ни слова со времени, как они пришли в ресторан.

* * *

   — Они все время хотели направить разговор на то, чтобы получить наркотики, — сказал Крис, когда они ехали назад.
   — Мне они не понравились.
   — Они слишком подробно объясняли, кто они, — сказал он, когда они оказались в комнате. — Я думаю, что они мелкие жулики.
   — Что ты имеешь в виду?
   Она вышла на террасу и долго смотрела на океан.
   Потом вернулась в комнату и стала около него. Он обнял ее:
   — Тебе не хочется в Атлантик-Сити на самом деле? Мы можем отправиться в Европу и...
   Она повернулась. Ей хотелось крикнуть: «Да! Уезжаем! Немедленно! Бежим!»
   — Это золотая жила, Крис.
   — Но...
   — Я могла бы осесть здесь, уехать из Нью-Йорка. Здесь не так жарко.
   — Ты в самом деле так думаешь?
   — Здесь я могла бы взять происходящее под контроль. Прекратить борьбу между семьями. И здесь еще не так борются с нами, как в Нью-Йорке. Это подарок судьбы.
   Они наполнили бокалы. Крис молчал. Он вышел на террасу. Она видела, что он смотрит на океан. У нее забилось сердце. Она знала, что иногда он высматривает пустое место в силуэте города, чтобы начать там стройку...
   Она сделала свое дело. И старалась убедить себя в том, что приз за это стоит такой цены. Она подумала о брате. Если бы на ней не лежала эта ответственность, Хелен могла бы прямо сейчас уйти в темноту.
   Таггарт находился на террасе довольно долго. Когда он вернулся, она уже сняла одежду. Он подошел к ней сзади, положил ладони на ее грудь и живот и дотронулся губами до ее уха.
   — Я хочу сделать тебе предложение.
   Она быстро повернулась в его руках и закрыла ему рот рукой.
   — Утром, хорошо?
   — Тебе оно понравится.
   — Замолкни.
   — Послушай...
   — Я тебя предупредила...

* * *

   Запах кофе разбудил Криса. Хелен стала гладить его голову, думая, что лучше бы он сегодня не просыпался.
   — Теперь я могу говорить?
   — Скажешь за завтраком.
   Они сидели в зале ресторана. С позолоченного потолка спускались огромные люстры. Через открытые двери было видно залитой светом казино. Хелен Риззоло расстелила салфетку на коленях и повернулась к Таггарту, приготовившись слушать.
   — Если ты заинтересовалась Атлантик-Сити...
   — Я еще не знаю, — тихо произнесла она. — Может быть, тебе следует...
   — Ты дала мне отличную идею. Я подумал о том, каким был Лас-Вегас много лет назад. С твоей поддержкой я смогу стать тем, кем был Говард Хьюз для Лас-Вегаса. Мы можем стать хозяевами этого города. Это отличное место для строительства отелей, особенно если женщина, которую я люблю, расположена к этому городу. Этот город достаточно близок к Нью-Йорку. Мы сможем делать там все, что хотим. Мы им будем владеть. А не какое-то чертово правительство.
   — Ты в этом уверен, Крис?
   — Считай это свадебным подарком. Если ты хочешь Атлантик-Сити, ты получишь Атлантик-Сити.
   Она отвернулась, потому что ей захотелось разрыдаться. Но именно сейчас она должна была сделать что-то для расследования Тони Таглиона.
   — Что ты об этом думаешь? — настаивал Крис.
   — И как мы это осуществим?
   — Точно так же, как в Нью-Йорке. К черту этих двоих клоунов, о которых мы говорили вчера. Они нам не нужны. Мы будем действовать сами по себе. Найдем хорошее боевитое семейство и используем его, чтобы завоевать улицы. Если не найдем, организуем свою группу, наберем людей. Я поговорю с Регги на предмет поставок героина и найма крутых парней. Мы завоюем город за какой-то месяц... Если ты уверена, что хочешь этим снова заняться.
   — Я не уверена, — прошептала она. Она закрыла микрофон на поясе руками. Но уже поздно. Дело сделано.
   — Я уверен, — сказал Таггарт, — я мог бы обосноваться здесь на десяток лет, если мы возьмем под контроль местное правительство. Здесь отличные возможности. А самое превосходное — что мы можем делать это дело вместе.
   Хелен положила голову на ладони и посмотрела ему в глаза. Таггарта удивили заблестевшие на ее ресницах слезы.
   — Что? — спросил он. — Что-то не так?
   Она приблизила свои губы к его и с такой силой притянула его голову обеими руками, что он не мог и вздохнуть.
   Он почувствовал ее зубы и кровь. Вздрогнув, она оторвалась от него. Когда он освободился из ее объятий, то подумал, что мог бы и умереть.
   — Идем наверх.
   — Прости, — сказала она. На ее губах была кровь. Ее или его, этого он не мог понять. — Я хотела бы, чтобы этого никогда не произошло.
   — Почему?
   Она отвернулась. Сердце все еще бешено колотилось.
   — Тони! Это Тони! Эй, Тони! Что ты здесь делаешь? Сиди там, мы подойдем. Принесите стулья. Официант! — крикнула Хелен.
   Официанты отступили к стене. Они наблюдали, что происходит. Таггарт взглянул на Хелен. Ее лицо было бледным. Он повернулся и увидел, как из-за столиков встают несколько человек и направляются к дверям, намереваясь их перекрыть. В голове мелькнула мысль, что они арестовали Джека Варнера.
   — В чем дело, Тони? За каким злодеем ты здесь охотишься?
   — Я собираюсь арестовать тебя, Крис.
   — Что?
   — Но сначала я извещу тебя о твоих правах. Ты имеешь право не давать показания. Ты имеешь право...
   — В чем меня обвиняют?
   — В доставке героина.
   — Слушай, я только бизнесмен, — рассмеялся Таггарт. — Они не смогут ничего доказать.
   — И рэкетир.
   — Брось.
   — И убийца, — холодно закончил Тони. — Я ей не верил... Я не хотел этому верить. Но мне придется начать это дело вот с этого.
   Он вытащил из кармана магнитофон «Сони» и включил его. «К черту этих двоих клоунов, с которыми мы говорили вчера. Они нам не нужны. Мы будем действовать сами по себе. Найдем хорошее боевитое семейство и используем его, чтобы завоевать улицы. Если не найдем, организуем свою группу, наберем людей. Я поговорю с Регги на предмет поставок героина и найма крутых парней...»
   Тони выключил магнитофон:
   — Кто такой Регги?
   Таггарт почувствовал, что люстры завертелись над головой. Он посмотрел на Хелен. Слезы лились по ее лицу. Она отступила, когда он протянул руку.
   — Где вы прятали магнитофон?
   — В поясе.
   — Мне хотелось бы прослушать всю пленку. Ты мне не скажешь, почему ты сделала это?
   — Не говори ему ничего. Это может потом обернуться против тебя.
   — Я хочу знать, почему.
   — Эдди. Это была сделка.
   — Но мы...
   — Мы — семья, — прошептала она. — Жена — это одно, сестра — это другое.

8

   Двое агентов подошли к столу.
   — Встаньте.
   Таггарт направил палец на Тони:
   — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что все они должны мне.
   — Они обязаны только закону. Так же, как и ты. Не делай глупостей, и я постараюсь сделать для тебя все, что в моей власти. Кто такой Регги?
   — Регги? — Он посмотрел на Хелен.
   Она закрыла лицо руками. Ему вдруг захотелось, чтобы она улыбнулась.
   — Регги? Это такой классный толстый парень из комиксов Арчи.
   Хелен показалось, что под ее ногами дрогнул пол: ее поразила мысль, что она его никогда не увидит. Он всю жизнь проведет в тюрьме, в четырех стенах камеры. Там, куда попал ее отец.

* * *

   В самолете он был прикован наручниками к креслу. От аэропорта Ла Гуардиа его машину сопровождал эскорт завывающих сиренами полицейских машин нью-йоркского департамента полиции. Полицейские выстроились вдоль лестницы Федерального суда, сдерживая толпу.
   Таггарт не признавал своей вины, он все еще был глубоко потрясен своим арестом и тем, что у него на руках наручники. Он с трудом сдерживался от странного желания — вцепиться в железную цепь зубами и перегрызть ее. Адвокаты Таггарта усердно работали над тем, чтобы он был освобожден под залог. Помощники Тони поторопились ко времени слушаний об освобождении под залог подготовить обвинение, что Таггарт — преступник международного масштаба и освобождение его до завершения расследования предоставит ему возможность избежать правосудия. Адвокат Таггарта начал свою защиту с образных выражений:
   — Это дело имеет под собой основание такое же, какое используют в микроэлектронике — толщиной в микрон. Все, на чем базируются обвинения — показания женщины, чей брат-рэкетир попался во время полицейской операции, и которая сама замешана в грязных делах. Ваша честь, мистер Таггарт играет заметную роль в жизни общества, и он должен получить возможность вернуться к работе.
   Он сел рядом с Таггартом и негромко произнес:
   — Если они передадут дело в суд, мы съедим их «свидетелей» за завтраком.
   — Мне важно только то, чтобы они не посадили меня в тюрьму.
   Помощник Тони выдвинул свой второй аргумент. Он стал доказывать, что Таггарт опасен для общества. Адвокат Таггарта сразу же вскочил:
   — Угроза для общества? Я не могу понять, как строитель четырех крупнейших нью-йоркских небоскребов, школы в Квинзе и нескольких тысяч квартир может быть угрозой для общества. Ваша честь, мистер Таггарт — это и есть общество.
   Судья, круглолицая невыразительная женщина средних лет, ответила на это:
   — Несомненно, обвинения очень серьезны. И широкое участие обвиняемого в общественной жизни может объясняться его стремлением выйти из-под власти закона. Таким образом, его паспорт останется в министерстве юстиции США. Обвиняемый может быть выпущен под залог в восемьсот тысяч долларов.