Страница:
Здесь монахи молились, пахали землю, принимали страждущих. Что поражает: Антоний посылает своих сподвижников к Великому князю Василию Ивановичу в Москву, и тот их принимает и даёт право на учреждение Свято-Троицкого монастыря, дарует земли вокруг. Постепенно монастырь крепнет, становится заметным духовным центром Подвинья. Предсказание световидного старца сбылось. Антоний стал “наставником множества иноков”. А наставником он был мудрым, учительным и, несмотря на свой авторитет, в трапезной на общем собрании обсуждал с братией все монастырские дела общины и тем самым приучал иноков мыслить, высказываться и отвечать за сказанное, за дела, поступки. Тем более что исполнение решений было обязательным для каждого.
Все монахи, как предписывал преподобный, постоянно молились, соблюдали посты, соблюдали все монастырские правила в келье, в трапезной, соединяли молитвенные и хозяйственные труды.
Казалось бы, дебри, леса, реки, озёра отдаляют монастырь от Вологды, Новгорода и тем более от Москвы. Можно впасть в уныние, забвение, дикость. Но нет, идут по дорогам, тропам, двигаются по водным путям православное знание, книжная премудрость, примеры святости и чудотворения Руси и всего христианского мира.
Здесь, на Севере, близкими становятся имена первоучителей церковных Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоустого. Русь связывается незримыми нитями со всем православным миром и крепкими узами единения со всеми своими землями.
Преподобный Антоний считал необходимым просветить монахов и силой православного книжного знания, положив начало переписыванию книг, завёл библиотеку. Так здесь, на севере Руси, собралось одно из богатейших книжных собраний. Монастырь стал и центром хозяйственной жизни — вокруг были возделаны поля, разводился скот. Доходы приносило солеварение, искусством которого монахи овладели в совершенстве так же, как выделкой кожи, портняжным либо тарным ремеслом. К монастырю тянулись бедные, убогие, просто ищущие душевного покоя и духовного покровительства.
Преподобный Антоний никого не отгонял, братии завещал: “Живите в общежитии равно духовно и телесно, пищею и одеждою по заповеди святых Отцов, нищих же кормите в довольстве и милостыню подавайте, да не оскудеет место сие святое”.
Преподобный был рачительным хозяином монастыря, большим заботником о людях, но, главное, был великим молитвенником, дважды уходил из обители в пустынножительство, где неусыпно молился, “осветлял душу” и неустанно трудился: пахал, сеял, ловил рыбу; всё, что добывал, отсылал в монастырь. Был беспощаден к своей плоти, постоянно вёл “мысленную брань” с “помыслами”, истязал её, борясь с исступлением. Всё это дало ему великую силу духа, дар прозрения.
В 1556 году Антоний умер, а уже в 1579-м произошла его канонизация. Это было промыслительно, ибо то был истинный век русской святости, Русь постигала себя. Это было время митрополита Макария, при котором было канонизировано к общерусскому прославлению около 40 русских святых, почитаемых до этого местно. Именно в это время составлены великие Минеи Четий — свод книг о житии святых. Все местночтимые святые подтягивались к Москве, которая становилась духовным центром Руси. Антониево-Сийскому монастырю недаром благоволил сам царь Иван Грозный, ибо в такого рода духовно-экономических опорах он видел скрепы Руси, её молитвенную “засечную линию”. Где же нынче державные, духовные центры у сегодняшней власти? Ведь великая трагедия Отечества состояла в XX веке в том, что эти молитвенные и державные центры были разгромлены. “Бог мудрый, а дьявол проворный”, — это часто говорит Святейший Патриарх. Надо опередить бесовские устремления, не дать им осуществиться. Ныне монастырь возрождается. Молитва к молитве, камень к камню, паломник к паломнику. Надеюсь, что монастыри снова займут важное место в духовной, культурной, экономической жизни страны.
Да и мы в тот день были и молитвенники, и паломники, и созидатели. Светоносная и красивая литургия, которую торжественно провёл епископ Архангельский и Холмогорский Тихон, знакомство с монастырём, его возрождающимися храмами и работа по созданию, закреплению на земле Архангельской Всемирного Русского Народного Собора соединили нас воедино.
Перед началом Соборной встречи преклонились перед плитой, где находятся мощи Святого, и в единодушии молились: “Святый Отче, Антоний, моли бога о нас!”.
А он и молился за нас, грешных, все эти годы, несмотря на погром и закрытие в 1923 году монастыря. Разрушено было многое, возведена лишь “Попова баня”. Но это не монашеская мыльня, а банька, построенная для руководителя области Попова.
В 1992 году пришёл сюда иеромонах Трифон — умный, остроглазый, хваткий. Чувствуется, что при нём монастырь обживается, обустраивается, укрепляется. В пять тридцать утра там служится молебен преподобному, основателю монастыря Антонию. Этим укрепляется всё вокруг. Высокой, торжественной, уже утвердившейся традицией завершается вечерня: идут монахи, богомольцы, паломники, крестным ходом обходя храмы и всю площадь монастыря. Впереди фонарь и икона Божией Матери. Звучит “Богородице Дево, радуйся”. Богородица к обители благосклонна. Духовное поле монастыря разрастается, его подворья выросли в Емецке, Сельце, Архангельске, Санкт-Петербурге.
В северной столице строится деревянный храм в честь преподобного Антония Сийского. Возрождается и традиция собрания книг. Библиотека уже имеет десять тысяч книг и журналов. Внесли свою лепту и мы. Иконописная мастерская антониосийцев известна за пределами обители. Братия издаёт газету “Духовный сеятель”, приложение “Педагогический семинар”, альманах “Сийский хронограф”.
Так духом и молитвой, трудами епископа Тихона и настоятеля Трифона, монахов и тружеников, местных властей и благотворителей в северной европейской части России, среди лесов и вод, снова встал и укрепляется замечательный монастырь — духовный центр, опора церкви и православного народа.
И, наверное, неслучайно сюда зашёл по дороге в Москву юный Михаил Ломоносов. Ясно, что помолился, попросил доброго совета и благословения у своего дяди Ивана Дорофеевича, обитавшего в монастыре, прикоснулся к благословенной земле. Прикоснулись и мы.
Из Архангельска езда на машине летом недолгая. А каково зимой, в мороз, по скрипучему снегу в наступающих сумерках, когда убыстряется шаг лошадей и трусящих рядом для разогрева ездоков. Оглядываюсь “на небо, ельник и песок”, стараясь представить начало звёздного пути упорного, уверенного в себе, получившего знак свыше холмогорского парня. То, что он был таким уверенным, упорным, решительным, боговдохновенным, нисколько не сомневаюсь. А ведь мало кто нынче без тугого кошелька решится самостоятельно идти в столичный вуз, хотя при вполне приличных железной и автомобильной дорогах за день-полтора можно оказаться в столице.
В музее Ломоносова на Кий-острове копия картины художника Н. Кислякова “Юноша Ломоносов на пути в Москву”. Розовощёкий парень идёт “солнцу и ветру навстречу на битву и радостный труд”. Энергично, широко шагает юноша к цели, академическому будущему, как во время написания картины устремлялись вперед комсомольцы-целинники, рабфаковцы, будущие космонавты. Как вихрь ворвался в царство иноземных властителей науки и слова поморский парень, голова которого была способна многое понять, проанализировать, выстроить — и всё во славу Отечества и народа российского. Я не сомневаюсь, поставь сегодня сибирский, уральский, поморский парень эту непоколебимую цель, утвердись в собственном предназначении, прояви упорство и настойчивость, и всё ему будет по плечу. Съездит он и в оксфорды, и в гарварды и вернётся в Россию ещё более закалённым и искушённым в науке и в смысле жизни. И многое сделать сможет для любезного Отечества. Волю надо проявить современному юноше, ум и, главное, родину любить. Дерзайте, русские Платоны и быстрые разумом Невтоны!
…Холмогоры обозначились вдали бескупольным храмом, ширью Двины и спокойными чёрно-белыми коровами на лугу. Что на юге, что на севере страны корова — кормилица, а порой и спасительница наша. На Прохоровском поле стоит как символ победы звонница, возведенная по проекту Вячеслава Михайловича Клыкова, венчаемая Божией Матерью с Покровом, которым она накрывает наших воинов. На звоннице с четырех сторон барельефы главных победителей. Маршалы и генералы, солдаты-пехотинцы, летчики, артиллеристы, моряки, танкисты, рабочие у станков, крестьяне за плугом, женщина-мать — труженица и рядом с ними коровушка, без которой ни тыл, ни фронт бы не выжили. У Дмитрия Балашова в романе серии “Государи московские” Русь сожжена, испепелена, разорена после татарского набега. Мертво, холодно, беспросветно, но в эпилоге идут через лес и пепелище женщина и ее мальчик, они ведут с собой корову, и автор возгорается надеждой и уверенностью: “Выживет Русь, выдюжит”. Спасительницей корова была и здесь, на севере. Холмогорская порода известна многим. Ей даже мемориал соорудили, и на нем торжественное слово:
На двинских просторах,
В Холмогорах рожденная,
Студеными ветрами закаленная,
По праву народом кормилицей названная,
Да, холмогорская корова была известна последние два столетия своей выносливостью, особым качеством молока, удоями до шестидесяти и более тысяч литров в год. Молока даст столько, сколько труда в неё вложишь. А наши доярки это делать умели. Четыре Героя Соцтруда были в районе. Сейчас труд не замечают. “Мы и не знаем, кто лучше всех трудится. Вот даже во время войны в 1942 году Совет Народных Комиссаров принял постановление о поддержании холмогорской породы, выделив на это жмых и сахар”, — говорит глава района, уверенный в жестах крепыш с “настораживающей” фамилией Ющенко. Он улыбается: “Да, я давно помором стал, после распределения из Львовского лесного института сюда, в лесхоз, в леса северные. Дочери здесь на архангельщине живут, а я в последние годы вот районной властью стал!” Район любит, знает досконально, рассказывает о его истории, многие сегодняшние события увязывает с прошлыми.
Посмотрел и я документы, исторические очерки. То, что Холмогоры как оплот православия в XVIII веке не были захолустьем, говорит утвердившаяся тут северная Холмогорская епархия. Да ещё с таким епархиальным владыкой, как сподвижник Петра I епископ Афанасий Холмогорский.
Афанасий Холмогорский (Любимов) был одним из самых просвещённых и вдохновенных людей своего времени. Он имел большую библиотеку, знал греческий, латинский, другие языки, интересовался развитием науки, особенно астрономией, географией, медициной, архитектурой. Родился в Сибири, в Тюмени. Прошёл большой путь в церкви. Монах, игумен Долматовского монастыря, будучи рукоположен в архиепископы, послан в Холмогоры.
На Руси всегда понимали необходимость духовного наполнения северных земель, укрепляющих верой и силой. На мой взгляд, было это неслучайно. Отсюда Пётр искал выхода к морям, к Европе, поэтому хотел опереться на эти земли. И в архипастыре Афанасии он получил вдохновенного, страстного помощника. Во время Северной войны Афанасий проявил себя и как дипломат, и как государственный муж, и как вдохновитель воинов. Он благословил и оказал материальную поддержку строительству крепости в устье Двины, изучил всё северное побережье Швеции, Норвегии и дал стратегические советы Русскому флоту на этом направлении.
Продолжал духовно-просветительскую деятельность Афанасия архиепископ Варнава. Именно при нем были открыты школы в Николаевском карельском монастыре (1714) и в Холмогорах (1723). Краеведы высказывают предположение, что Ломоносов занимался в этой архиерейской школе.
В Москву Михаил уходил с возделанного поля грамотности, знания духовного. И поэтому мы просто обязаны восстановить Холмогоры, откуда и распространились эти зёрна на ниве Подвинья и на всю Россию, обязаны придать им облик святого места Отечества, как Михайловскому, Тарханам, Спасско-Лутовинову, Вешенской.
Уверен, что это будет сделано.
1730 год. Поморский парень из Холмогор Михайло Ломоносов идет в Москву…Первая треть века XVIII-го. Петр I умер. Его державное наследие разбазаривают, грабят, приватизируют. На смену “птенцам гнезда Петрова” пришли курляндские, голштинские, брауншвейгские, почти гарвардские, советники и фавориты. Для них империя — это способ нажиться, обогатиться, насытить свои “домашние” владения. Русские подданные империи — что дворяне, что крестьяне — быдло и чернь, призванная прислуживать, работать и обогащать приближенных к трону.
Долго так продолжаться не могло. Общественное мнение, которое носило имя “молва”, все больше и больше осуждало иноземную верхушку власти, ее грабеж и презрение ко всему русскому. И Россия ответила явлением Ломоносова!
Академики в то время с кафедры вещали по-латыни, в быту говорили по-немецки. Ломоносов знал и тот и другой, однако он хотел, чтобы академия заговорила по-русски. Он стал создавать русские учебники. Не академическое вроде бы это дело — писать учебники, “книжицы” — считали академики (да и сейчас считают). Но Ломоносов знал, что важнейший вид деятельности ученого для распространения в России “высоких наук” — “чтобы в сынах российских к оным охота и ревность равномерно умножалась”.
Ломоносов вводил русскую научную терминологию. Сам сенат принял решение о печатании его перевода “Экспериментальной физики”, Ломоносову было поручено прочесть цикл лекций с использованием необходимых физических приборов.
Это было торжественное и важное событие для русской науки. 20 июня 1746 года русская речь утверждалась на научной кафедре. И это почувствовало общество. На лекции Ломоносова присутствовало “сверх многочисленного собрания воинских и гражданских разных чинов слушателей и сам господин президент Академии с некоторыми придворными кавалерами и другими знатными персонами” (М е н ь ш у т и н Б. Н. Михаил Васильевич Ломоносов, СПб. 1911).
Ломоносов шел и шел дальше и вел за собой российскую науку, русских людей — отечестволюбцев. Эти 40-60-е годы XVIII века были самыми плодотворными в его научных, литературных, педагогических, гражданских делах. В эти годы он закончил строительство первой в России научно-исследовательской и учебной химической лаборатории, написал диссертацию “О рождении и природе селитры”.
Событиями становились сказанные в Публичном собрании Академии наук “Слово о пользе химии” (6 сентября 1751 года), “Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих” (26 ноября 1753 года), “Слово похвальное Петру Великому” (26 апреля 1755 года), “Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее” (1 июля 1756 года), “Слово о рождении металлов от трясения земли” (6 сентября 1757 года), “Рассуждение о большой точности морского пути” (8 мая 1759 года), “Рассуждения о твердости и жидкости тела” (6 сентября 1760 года).
Это были развернутые научные и публицистические размышления об открытиях в науке, о природе общественных явлений, об исторических и нравственных ценностях.
Это был возвышенный пример служения своему долгу.
Это был факел, освещающий прошлое и будущее.
А в промежутках между этими, скажем, публичными, общественными отчетами и манифестами от науки — кропотливая исследовательская, практическая работа на всех фронтах: в лабораториях, в кабинетах, на стекольной фабрике, в академической гимназии и университете, в типографиях и академической канцелярии, Академии художеств, дома…
И печатные труды, труды, труды. Книги, статьи, сочинения.
13 января 1757 года в академической типографии отпечатана “Российская грамматика”, а в феврале в типографии Московского университета начато печатание первого тома собрания сочинений самого Ломоносова. В 1761 году он пишет письма И. И. Шувалову “О сохранении и размножении российского народа”. В сентябре 1763 года заканчивает “Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание взаимного перехода сибирским окном в восточную Индию”. В этом же году в типографии Академии наук завершено печатание книг “Первые основания металлургии, или рудных дел” и “Известия о российской минералологии”.
И главное во всем этом — страстное желание служить России, возвышать ее, поднимать ее потенциал, дух русских людей, бороться за их просвещение, продвижение молодых. Он был неутомим в этом борении за Россию, не останавливался ни перед какими авторитетами. Спорил, ругался с ними, порой был несдержан, учинял “предерзости”, за что даже подвергался домашнему аресту (1743 г.). Не чванился и, извинившись в Академическом собрании “по предписанной формуле”, продолжал быть столь же настойчивым и неуступчивым в служении Отечеству. Дело, конечно, не в том, что он спорил и ругался с иностранцами и отечественными чужеземцами, а в том, что добивался в науке и всех остальных делах лучших, высочайших результатов, которые и были главным аргументом в этих спорах.
Ломоносов, борясь с недобросовестными “немцами” всех мастей, отнюдь не был ксенофобом, ненавистником всех иностранцев, хоть такое мнение и высказывалось. И ныне, когда кто-то заявляет о своей приверженности России, о любви к национальной культуре, тут же звучат обвинения: шовинист, ксенофоб, маргинал, а то и “фашист”.
Ломоносов подобных обвинений не боялся. Был он, как и всякий подлинно русский человек, по Достоевскому — “всечеловек”. А разговоры о его ненависти к иностранцам глупы и беспочвенны, ибо женат он был на немке, его племянник учился у академиков В. Крафта и Л. Эйлера, со многими немцами Ломоносов дружил. А с Миллером и другими учеными-академиками спорил не потому, что они были немцы, а потому, что решительно протестовал против норманской теории, по которой русы не способны были к самоорганизации, созданию собственного государства. Везде и во всем он старался быть доказательным, хотя порой страсть перехлестывала границы. И от этой твердости, доказательности уважение к нему в академии, в обществе, державе возрастало. И после тщетных попыток убрать, сместить его, принизить роль и положение в академии пред ним склонились и поручали одно за другим важнейшие дела и возводили на новые научные ступени.
В 1758 году М. В. Ломоносова назначают руководителем Географического департамента и Исторического собрания, в 1760 году — руководителем Академического университета и гимназии, в 1764 году он избран почетным членом Российской академии трех знатнейших художеств, а в декабре произведен в статские советники, что давало право на дворянство. Так через тридцать лет крестьянский сын стал дворянином. Его избирают почетным членом Королевской шведской академии, почетным членом Академии наук Болонского института.
Ломоносов ушел из жизни в 54 года. Многие проекты его были не осуществлены, многие замыслы не свершились, но он проделал гигантскую работу, изменив представление русских людей о своем месте в делах державы и общества.
В свое время была одержана блестящая ратная победа на Куликовом поле Дмитрием Донским, но еще более велика была тогда победа над ужасом перед врагом, сковавшим русских людей. “И хлеб не шел в рот от страха”, — писал тогда летописец. Сергей Радонежский и Дмитрий Донской разрушили этот страх. Поэтому столь велик и своевременен их подвиг. Велик подвиг и Михаила Ломоносова, который, проявив гениальное рвение в науке, снял оцепенение перед иноземщиной и своей судьбой доказал, “Что может собственных Платонов / И быстрых разумов Невтонов / Российская земля рождать”.
Сейчас, когда ситуация в России напоминает ту, с которой когда-то столкнулся пришедший из Холмогор юноша, мы чувствуем, что Ломоносов нужен нам, что он снова должен прийти в Россию.
Может быть, вот это ощущение необходимости прихода Ломоносова и сделало ломоносовский вопрос главным стержнем на Архангельском секретариате. Профессор В. М. Гуминский сказал: “В преддверии великого юбилея мы должны еще раз с особой пристальностью вглядеться в удивительное явление Ломоносова — одного из самых масштабных, колоссальных, самых космических деятелей русской культуры. В нем, мне кажется, очень быстро сформировалось то, что обычно характеризует классиков-монументалистов”.
Писатели вместе с учеными и деятелями культуры остро чувствуют критические ситуации в обществе, науке, производстве, на селе, в культуре, образовании. На встрече и было сказано, что все это требует и взыскует нового осмысления и применения в сегодняшней жизни наследия, оставленного нам уникальным национальным гением М. В. Ломоносовым. Было принято специальное обращение к соотечественникам, обществу, власти в преддверии 300-летия М. В. Ломоносова — “Вперед к Ломоносову!”. В нем сказано: “Следуя идее Томаса Манна, высказанной им в XX веке в лозунге “Назад к культуре”, мы, русские писатели, собравшиеся на земле Ломоносова, скажем по-своему: “Вперед к Ломоносову!”. Особенно важной в прикосновении к Ломоносову нам представляется сегодня его гражданская позиция, высказанная в целом ряде исторических, философских и литературных работ, в его социальных проектах, в программе образования и просвещения России. Ибо Ломоносов — подлинный служитель государственности, патриот России и славянства, радетель и борец за духовное и физическое здоровье, сохранение и приумножение народов России”.
Писатели с горечью констатировали: “Однако необъятное поле русской мысли и универсального практического деяния, широко вспаханное гением Ломоносова, зарастает на наших глазах. Мы трезво осознаем эту беду России. Между тем нас не покидает предчувствие того, что Россия находится в состоянии собирания внутренних сил накануне прихода долгожданных времен духовного пробуждения и продвижения вперед”. Писатели считают, что грядущий 300-летний юбилей великого национального гения — это знаменательное событие, оно должно стать важнейшим катализатором утверждения созидательной, духовно-культурной, экономической, государственной, общественной программы России на ближайшие пять лет.
При Союзе писателей создается Международный комитет по празднованию юбилея с привлечением различных общественных, культурных, научных сил. Мы обращаемся к властям, к Президенту России, Правительству, МИДу, министерствам науки, образования, культуры и массовых коммуникаций, МГУ и другим российским международным организациям — необходимо разработать программу празднования юбилея в статусе государственного и всенародного праздника как в центре, так и на местах, а также за рубежами нашей страны.
Мы ждем, что с Дальнего Востока, Северного Кавказа, сибирского Алтая, из полярного Ханты-Мансийска, порубежного Белогорья, уральского Златоуста и из того же Поморья придут упорные, мужественные, стойкие, умные, отечестволюбивые Ломоносовы. Михайло Васильевич подбадривает, обращается к ним:
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
Ирина СТРЕЛКОВА В КАКИХ РУКАХ БУДУЩЕЕ РОССИИ
Все монахи, как предписывал преподобный, постоянно молились, соблюдали посты, соблюдали все монастырские правила в келье, в трапезной, соединяли молитвенные и хозяйственные труды.
Казалось бы, дебри, леса, реки, озёра отдаляют монастырь от Вологды, Новгорода и тем более от Москвы. Можно впасть в уныние, забвение, дикость. Но нет, идут по дорогам, тропам, двигаются по водным путям православное знание, книжная премудрость, примеры святости и чудотворения Руси и всего христианского мира.
Здесь, на Севере, близкими становятся имена первоучителей церковных Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоустого. Русь связывается незримыми нитями со всем православным миром и крепкими узами единения со всеми своими землями.
Преподобный Антоний считал необходимым просветить монахов и силой православного книжного знания, положив начало переписыванию книг, завёл библиотеку. Так здесь, на севере Руси, собралось одно из богатейших книжных собраний. Монастырь стал и центром хозяйственной жизни — вокруг были возделаны поля, разводился скот. Доходы приносило солеварение, искусством которого монахи овладели в совершенстве так же, как выделкой кожи, портняжным либо тарным ремеслом. К монастырю тянулись бедные, убогие, просто ищущие душевного покоя и духовного покровительства.
Преподобный Антоний никого не отгонял, братии завещал: “Живите в общежитии равно духовно и телесно, пищею и одеждою по заповеди святых Отцов, нищих же кормите в довольстве и милостыню подавайте, да не оскудеет место сие святое”.
Преподобный был рачительным хозяином монастыря, большим заботником о людях, но, главное, был великим молитвенником, дважды уходил из обители в пустынножительство, где неусыпно молился, “осветлял душу” и неустанно трудился: пахал, сеял, ловил рыбу; всё, что добывал, отсылал в монастырь. Был беспощаден к своей плоти, постоянно вёл “мысленную брань” с “помыслами”, истязал её, борясь с исступлением. Всё это дало ему великую силу духа, дар прозрения.
В 1556 году Антоний умер, а уже в 1579-м произошла его канонизация. Это было промыслительно, ибо то был истинный век русской святости, Русь постигала себя. Это было время митрополита Макария, при котором было канонизировано к общерусскому прославлению около 40 русских святых, почитаемых до этого местно. Именно в это время составлены великие Минеи Четий — свод книг о житии святых. Все местночтимые святые подтягивались к Москве, которая становилась духовным центром Руси. Антониево-Сийскому монастырю недаром благоволил сам царь Иван Грозный, ибо в такого рода духовно-экономических опорах он видел скрепы Руси, её молитвенную “засечную линию”. Где же нынче державные, духовные центры у сегодняшней власти? Ведь великая трагедия Отечества состояла в XX веке в том, что эти молитвенные и державные центры были разгромлены. “Бог мудрый, а дьявол проворный”, — это часто говорит Святейший Патриарх. Надо опередить бесовские устремления, не дать им осуществиться. Ныне монастырь возрождается. Молитва к молитве, камень к камню, паломник к паломнику. Надеюсь, что монастыри снова займут важное место в духовной, культурной, экономической жизни страны.
Да и мы в тот день были и молитвенники, и паломники, и созидатели. Светоносная и красивая литургия, которую торжественно провёл епископ Архангельский и Холмогорский Тихон, знакомство с монастырём, его возрождающимися храмами и работа по созданию, закреплению на земле Архангельской Всемирного Русского Народного Собора соединили нас воедино.
Перед началом Соборной встречи преклонились перед плитой, где находятся мощи Святого, и в единодушии молились: “Святый Отче, Антоний, моли бога о нас!”.
А он и молился за нас, грешных, все эти годы, несмотря на погром и закрытие в 1923 году монастыря. Разрушено было многое, возведена лишь “Попова баня”. Но это не монашеская мыльня, а банька, построенная для руководителя области Попова.
В 1992 году пришёл сюда иеромонах Трифон — умный, остроглазый, хваткий. Чувствуется, что при нём монастырь обживается, обустраивается, укрепляется. В пять тридцать утра там служится молебен преподобному, основателю монастыря Антонию. Этим укрепляется всё вокруг. Высокой, торжественной, уже утвердившейся традицией завершается вечерня: идут монахи, богомольцы, паломники, крестным ходом обходя храмы и всю площадь монастыря. Впереди фонарь и икона Божией Матери. Звучит “Богородице Дево, радуйся”. Богородица к обители благосклонна. Духовное поле монастыря разрастается, его подворья выросли в Емецке, Сельце, Архангельске, Санкт-Петербурге.
В северной столице строится деревянный храм в честь преподобного Антония Сийского. Возрождается и традиция собрания книг. Библиотека уже имеет десять тысяч книг и журналов. Внесли свою лепту и мы. Иконописная мастерская антониосийцев известна за пределами обители. Братия издаёт газету “Духовный сеятель”, приложение “Педагогический семинар”, альманах “Сийский хронограф”.
Так духом и молитвой, трудами епископа Тихона и настоятеля Трифона, монахов и тружеников, местных властей и благотворителей в северной европейской части России, среди лесов и вод, снова встал и укрепляется замечательный монастырь — духовный центр, опора церкви и православного народа.
И, наверное, неслучайно сюда зашёл по дороге в Москву юный Михаил Ломоносов. Ясно, что помолился, попросил доброго совета и благословения у своего дяди Ивана Дорофеевича, обитавшего в монастыре, прикоснулся к благословенной земле. Прикоснулись и мы.
Холмогоры
Из Архангельска езда на машине летом недолгая. А каково зимой, в мороз, по скрипучему снегу в наступающих сумерках, когда убыстряется шаг лошадей и трусящих рядом для разогрева ездоков. Оглядываюсь “на небо, ельник и песок”, стараясь представить начало звёздного пути упорного, уверенного в себе, получившего знак свыше холмогорского парня. То, что он был таким уверенным, упорным, решительным, боговдохновенным, нисколько не сомневаюсь. А ведь мало кто нынче без тугого кошелька решится самостоятельно идти в столичный вуз, хотя при вполне приличных железной и автомобильной дорогах за день-полтора можно оказаться в столице.
В музее Ломоносова на Кий-острове копия картины художника Н. Кислякова “Юноша Ломоносов на пути в Москву”. Розовощёкий парень идёт “солнцу и ветру навстречу на битву и радостный труд”. Энергично, широко шагает юноша к цели, академическому будущему, как во время написания картины устремлялись вперед комсомольцы-целинники, рабфаковцы, будущие космонавты. Как вихрь ворвался в царство иноземных властителей науки и слова поморский парень, голова которого была способна многое понять, проанализировать, выстроить — и всё во славу Отечества и народа российского. Я не сомневаюсь, поставь сегодня сибирский, уральский, поморский парень эту непоколебимую цель, утвердись в собственном предназначении, прояви упорство и настойчивость, и всё ему будет по плечу. Съездит он и в оксфорды, и в гарварды и вернётся в Россию ещё более закалённым и искушённым в науке и в смысле жизни. И многое сделать сможет для любезного Отечества. Волю надо проявить современному юноше, ум и, главное, родину любить. Дерзайте, русские Платоны и быстрые разумом Невтоны!
…Холмогоры обозначились вдали бескупольным храмом, ширью Двины и спокойными чёрно-белыми коровами на лугу. Что на юге, что на севере страны корова — кормилица, а порой и спасительница наша. На Прохоровском поле стоит как символ победы звонница, возведенная по проекту Вячеслава Михайловича Клыкова, венчаемая Божией Матерью с Покровом, которым она накрывает наших воинов. На звоннице с четырех сторон барельефы главных победителей. Маршалы и генералы, солдаты-пехотинцы, летчики, артиллеристы, моряки, танкисты, рабочие у станков, крестьяне за плугом, женщина-мать — труженица и рядом с ними коровушка, без которой ни тыл, ни фронт бы не выжили. У Дмитрия Балашова в романе серии “Государи московские” Русь сожжена, испепелена, разорена после татарского набега. Мертво, холодно, беспросветно, но в эпилоге идут через лес и пепелище женщина и ее мальчик, они ведут с собой корову, и автор возгорается надеждой и уверенностью: “Выживет Русь, выдюжит”. Спасительницей корова была и здесь, на севере. Холмогорская порода известна многим. Ей даже мемориал соорудили, и на нем торжественное слово:
На двинских просторах,
В Холмогорах рожденная,
Студеными ветрами закаленная,
По праву народом кормилицей названная,
СЛАВА ТЕБЕ НА ВСЕ ВРЕМЕНА!
Да, холмогорская корова была известна последние два столетия своей выносливостью, особым качеством молока, удоями до шестидесяти и более тысяч литров в год. Молока даст столько, сколько труда в неё вложишь. А наши доярки это делать умели. Четыре Героя Соцтруда были в районе. Сейчас труд не замечают. “Мы и не знаем, кто лучше всех трудится. Вот даже во время войны в 1942 году Совет Народных Комиссаров принял постановление о поддержании холмогорской породы, выделив на это жмых и сахар”, — говорит глава района, уверенный в жестах крепыш с “настораживающей” фамилией Ющенко. Он улыбается: “Да, я давно помором стал, после распределения из Львовского лесного института сюда, в лесхоз, в леса северные. Дочери здесь на архангельщине живут, а я в последние годы вот районной властью стал!” Район любит, знает досконально, рассказывает о его истории, многие сегодняшние события увязывает с прошлыми.
Посмотрел и я документы, исторические очерки. То, что Холмогоры как оплот православия в XVIII веке не были захолустьем, говорит утвердившаяся тут северная Холмогорская епархия. Да ещё с таким епархиальным владыкой, как сподвижник Петра I епископ Афанасий Холмогорский.
Афанасий Холмогорский (Любимов) был одним из самых просвещённых и вдохновенных людей своего времени. Он имел большую библиотеку, знал греческий, латинский, другие языки, интересовался развитием науки, особенно астрономией, географией, медициной, архитектурой. Родился в Сибири, в Тюмени. Прошёл большой путь в церкви. Монах, игумен Долматовского монастыря, будучи рукоположен в архиепископы, послан в Холмогоры.
На Руси всегда понимали необходимость духовного наполнения северных земель, укрепляющих верой и силой. На мой взгляд, было это неслучайно. Отсюда Пётр искал выхода к морям, к Европе, поэтому хотел опереться на эти земли. И в архипастыре Афанасии он получил вдохновенного, страстного помощника. Во время Северной войны Афанасий проявил себя и как дипломат, и как государственный муж, и как вдохновитель воинов. Он благословил и оказал материальную поддержку строительству крепости в устье Двины, изучил всё северное побережье Швеции, Норвегии и дал стратегические советы Русскому флоту на этом направлении.
Продолжал духовно-просветительскую деятельность Афанасия архиепископ Варнава. Именно при нем были открыты школы в Николаевском карельском монастыре (1714) и в Холмогорах (1723). Краеведы высказывают предположение, что Ломоносов занимался в этой архиерейской школе.
В Москву Михаил уходил с возделанного поля грамотности, знания духовного. И поэтому мы просто обязаны восстановить Холмогоры, откуда и распространились эти зёрна на ниве Подвинья и на всю Россию, обязаны придать им облик святого места Отечества, как Михайловскому, Тарханам, Спасско-Лутовинову, Вешенской.
Уверен, что это будет сделано.
Ломоносов идет!
1730 год. Поморский парень из Холмогор Михайло Ломоносов идет в Москву…Первая треть века XVIII-го. Петр I умер. Его державное наследие разбазаривают, грабят, приватизируют. На смену “птенцам гнезда Петрова” пришли курляндские, голштинские, брауншвейгские, почти гарвардские, советники и фавориты. Для них империя — это способ нажиться, обогатиться, насытить свои “домашние” владения. Русские подданные империи — что дворяне, что крестьяне — быдло и чернь, призванная прислуживать, работать и обогащать приближенных к трону.
Долго так продолжаться не могло. Общественное мнение, которое носило имя “молва”, все больше и больше осуждало иноземную верхушку власти, ее грабеж и презрение ко всему русскому. И Россия ответила явлением Ломоносова!
Академики в то время с кафедры вещали по-латыни, в быту говорили по-немецки. Ломоносов знал и тот и другой, однако он хотел, чтобы академия заговорила по-русски. Он стал создавать русские учебники. Не академическое вроде бы это дело — писать учебники, “книжицы” — считали академики (да и сейчас считают). Но Ломоносов знал, что важнейший вид деятельности ученого для распространения в России “высоких наук” — “чтобы в сынах российских к оным охота и ревность равномерно умножалась”.
Ломоносов вводил русскую научную терминологию. Сам сенат принял решение о печатании его перевода “Экспериментальной физики”, Ломоносову было поручено прочесть цикл лекций с использованием необходимых физических приборов.
Это было торжественное и важное событие для русской науки. 20 июня 1746 года русская речь утверждалась на научной кафедре. И это почувствовало общество. На лекции Ломоносова присутствовало “сверх многочисленного собрания воинских и гражданских разных чинов слушателей и сам господин президент Академии с некоторыми придворными кавалерами и другими знатными персонами” (М е н ь ш у т и н Б. Н. Михаил Васильевич Ломоносов, СПб. 1911).
Ломоносов шел и шел дальше и вел за собой российскую науку, русских людей — отечестволюбцев. Эти 40-60-е годы XVIII века были самыми плодотворными в его научных, литературных, педагогических, гражданских делах. В эти годы он закончил строительство первой в России научно-исследовательской и учебной химической лаборатории, написал диссертацию “О рождении и природе селитры”.
Событиями становились сказанные в Публичном собрании Академии наук “Слово о пользе химии” (6 сентября 1751 года), “Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих” (26 ноября 1753 года), “Слово похвальное Петру Великому” (26 апреля 1755 года), “Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее” (1 июля 1756 года), “Слово о рождении металлов от трясения земли” (6 сентября 1757 года), “Рассуждение о большой точности морского пути” (8 мая 1759 года), “Рассуждения о твердости и жидкости тела” (6 сентября 1760 года).
Это были развернутые научные и публицистические размышления об открытиях в науке, о природе общественных явлений, об исторических и нравственных ценностях.
Это был возвышенный пример служения своему долгу.
Это был факел, освещающий прошлое и будущее.
А в промежутках между этими, скажем, публичными, общественными отчетами и манифестами от науки — кропотливая исследовательская, практическая работа на всех фронтах: в лабораториях, в кабинетах, на стекольной фабрике, в академической гимназии и университете, в типографиях и академической канцелярии, Академии художеств, дома…
И печатные труды, труды, труды. Книги, статьи, сочинения.
13 января 1757 года в академической типографии отпечатана “Российская грамматика”, а в феврале в типографии Московского университета начато печатание первого тома собрания сочинений самого Ломоносова. В 1761 году он пишет письма И. И. Шувалову “О сохранении и размножении российского народа”. В сентябре 1763 года заканчивает “Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание взаимного перехода сибирским окном в восточную Индию”. В этом же году в типографии Академии наук завершено печатание книг “Первые основания металлургии, или рудных дел” и “Известия о российской минералологии”.
И главное во всем этом — страстное желание служить России, возвышать ее, поднимать ее потенциал, дух русских людей, бороться за их просвещение, продвижение молодых. Он был неутомим в этом борении за Россию, не останавливался ни перед какими авторитетами. Спорил, ругался с ними, порой был несдержан, учинял “предерзости”, за что даже подвергался домашнему аресту (1743 г.). Не чванился и, извинившись в Академическом собрании “по предписанной формуле”, продолжал быть столь же настойчивым и неуступчивым в служении Отечеству. Дело, конечно, не в том, что он спорил и ругался с иностранцами и отечественными чужеземцами, а в том, что добивался в науке и всех остальных делах лучших, высочайших результатов, которые и были главным аргументом в этих спорах.
Ломоносов, борясь с недобросовестными “немцами” всех мастей, отнюдь не был ксенофобом, ненавистником всех иностранцев, хоть такое мнение и высказывалось. И ныне, когда кто-то заявляет о своей приверженности России, о любви к национальной культуре, тут же звучат обвинения: шовинист, ксенофоб, маргинал, а то и “фашист”.
Ломоносов подобных обвинений не боялся. Был он, как и всякий подлинно русский человек, по Достоевскому — “всечеловек”. А разговоры о его ненависти к иностранцам глупы и беспочвенны, ибо женат он был на немке, его племянник учился у академиков В. Крафта и Л. Эйлера, со многими немцами Ломоносов дружил. А с Миллером и другими учеными-академиками спорил не потому, что они были немцы, а потому, что решительно протестовал против норманской теории, по которой русы не способны были к самоорганизации, созданию собственного государства. Везде и во всем он старался быть доказательным, хотя порой страсть перехлестывала границы. И от этой твердости, доказательности уважение к нему в академии, в обществе, державе возрастало. И после тщетных попыток убрать, сместить его, принизить роль и положение в академии пред ним склонились и поручали одно за другим важнейшие дела и возводили на новые научные ступени.
В 1758 году М. В. Ломоносова назначают руководителем Географического департамента и Исторического собрания, в 1760 году — руководителем Академического университета и гимназии, в 1764 году он избран почетным членом Российской академии трех знатнейших художеств, а в декабре произведен в статские советники, что давало право на дворянство. Так через тридцать лет крестьянский сын стал дворянином. Его избирают почетным членом Королевской шведской академии, почетным членом Академии наук Болонского института.
Ломоносов ушел из жизни в 54 года. Многие проекты его были не осуществлены, многие замыслы не свершились, но он проделал гигантскую работу, изменив представление русских людей о своем месте в делах державы и общества.
В свое время была одержана блестящая ратная победа на Куликовом поле Дмитрием Донским, но еще более велика была тогда победа над ужасом перед врагом, сковавшим русских людей. “И хлеб не шел в рот от страха”, — писал тогда летописец. Сергей Радонежский и Дмитрий Донской разрушили этот страх. Поэтому столь велик и своевременен их подвиг. Велик подвиг и Михаила Ломоносова, который, проявив гениальное рвение в науке, снял оцепенение перед иноземщиной и своей судьбой доказал, “Что может собственных Платонов / И быстрых разумов Невтонов / Российская земля рождать”.
Сейчас, когда ситуация в России напоминает ту, с которой когда-то столкнулся пришедший из Холмогор юноша, мы чувствуем, что Ломоносов нужен нам, что он снова должен прийти в Россию.
Вперед к Ломоносову!
Может быть, вот это ощущение необходимости прихода Ломоносова и сделало ломоносовский вопрос главным стержнем на Архангельском секретариате. Профессор В. М. Гуминский сказал: “В преддверии великого юбилея мы должны еще раз с особой пристальностью вглядеться в удивительное явление Ломоносова — одного из самых масштабных, колоссальных, самых космических деятелей русской культуры. В нем, мне кажется, очень быстро сформировалось то, что обычно характеризует классиков-монументалистов”.
Писатели вместе с учеными и деятелями культуры остро чувствуют критические ситуации в обществе, науке, производстве, на селе, в культуре, образовании. На встрече и было сказано, что все это требует и взыскует нового осмысления и применения в сегодняшней жизни наследия, оставленного нам уникальным национальным гением М. В. Ломоносовым. Было принято специальное обращение к соотечественникам, обществу, власти в преддверии 300-летия М. В. Ломоносова — “Вперед к Ломоносову!”. В нем сказано: “Следуя идее Томаса Манна, высказанной им в XX веке в лозунге “Назад к культуре”, мы, русские писатели, собравшиеся на земле Ломоносова, скажем по-своему: “Вперед к Ломоносову!”. Особенно важной в прикосновении к Ломоносову нам представляется сегодня его гражданская позиция, высказанная в целом ряде исторических, философских и литературных работ, в его социальных проектах, в программе образования и просвещения России. Ибо Ломоносов — подлинный служитель государственности, патриот России и славянства, радетель и борец за духовное и физическое здоровье, сохранение и приумножение народов России”.
Писатели с горечью констатировали: “Однако необъятное поле русской мысли и универсального практического деяния, широко вспаханное гением Ломоносова, зарастает на наших глазах. Мы трезво осознаем эту беду России. Между тем нас не покидает предчувствие того, что Россия находится в состоянии собирания внутренних сил накануне прихода долгожданных времен духовного пробуждения и продвижения вперед”. Писатели считают, что грядущий 300-летний юбилей великого национального гения — это знаменательное событие, оно должно стать важнейшим катализатором утверждения созидательной, духовно-культурной, экономической, государственной, общественной программы России на ближайшие пять лет.
При Союзе писателей создается Международный комитет по празднованию юбилея с привлечением различных общественных, культурных, научных сил. Мы обращаемся к властям, к Президенту России, Правительству, МИДу, министерствам науки, образования, культуры и массовых коммуникаций, МГУ и другим российским международным организациям — необходимо разработать программу празднования юбилея в статусе государственного и всенародного праздника как в центре, так и на местах, а также за рубежами нашей страны.
Мы ждем, что с Дальнего Востока, Северного Кавказа, сибирского Алтая, из полярного Ханты-Мансийска, порубежного Белогорья, уральского Златоуста и из того же Поморья придут упорные, мужественные, стойкие, умные, отечестволюбивые Ломоносовы. Михайло Васильевич подбадривает, обращается к ним:
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
Ирина СТРЕЛКОВА В КАКИХ РУКАХ БУДУЩЕЕ РОССИИ
Вот уже десятый год “Наш современник” публикует мои статьи о политике правящих верхов по отношению к детям и молодежи, о губительном реформировании национальной системы образования, о судьбе нового поколения России. Эта статья — о том же. Сегодня у нас пришло время подведения итогов: каким сформировалось поколение, явившееся на свет в годы горбачевской перестройки (а она начиналась под лозунгом “больше социализма”), достигшее школьного возраста уже после распада СССР, подраставшее в годы развала отечественной промышленности, сельского хозяйства. На их взросление выпала грабительская приватизация, невиданное в мире социальное расслоение, торжество коррупции…
Дети не интересуются политикой, но они дышат воздухом своего времени. Дети воспринимают окружающий мир не столько разумом, сколько чувством — и волей-неволей вынуждены к нему приспосабливаться, соответствовать его условиям. Или вступать с ним в конфликт!
Пока что в России отношение власти к детям и молодежи — к будущему России! — не переменилось к лучшему. Даже кое в чем и ухудшилось — делается то, на что не решались в 90-х годах. Например, решено раздробить нашу отечественную систему педиатрии — признанное во всем мире достижение советской системы здравоохранения. И ведь до такого додумались при нынешнем тяжелейшем для детства положении: в России каждый год становится на миллион меньше детей, и лишь тридцать процентов детей растут здоровыми. Эти данные привел уполномоченный по правам человека В. П. Лукин. И заявил в своём официальном докладе, что Декларация о правах ребенка, принятая ООН в 1989 году и подписанная СССР в 1990-м, в России вообще не соблюдается.
Приведу еще примеры. Платное образование у нас фактически введено. Минувшим летом выяснилось, что количество детских лагерей в России сократилось еще на 20 тысяч, почти на треть. Число сирот достигло 870 тысяч. Пособие на ребенка остается издевательским — 70 рублей в месяц.
Дети не интересуются политикой, но они дышат воздухом своего времени. Дети воспринимают окружающий мир не столько разумом, сколько чувством — и волей-неволей вынуждены к нему приспосабливаться, соответствовать его условиям. Или вступать с ним в конфликт!
Итоги и прогнозы
Пока что в России отношение власти к детям и молодежи — к будущему России! — не переменилось к лучшему. Даже кое в чем и ухудшилось — делается то, на что не решались в 90-х годах. Например, решено раздробить нашу отечественную систему педиатрии — признанное во всем мире достижение советской системы здравоохранения. И ведь до такого додумались при нынешнем тяжелейшем для детства положении: в России каждый год становится на миллион меньше детей, и лишь тридцать процентов детей растут здоровыми. Эти данные привел уполномоченный по правам человека В. П. Лукин. И заявил в своём официальном докладе, что Декларация о правах ребенка, принятая ООН в 1989 году и подписанная СССР в 1990-м, в России вообще не соблюдается.
Приведу еще примеры. Платное образование у нас фактически введено. Минувшим летом выяснилось, что количество детских лагерей в России сократилось еще на 20 тысяч, почти на треть. Число сирот достигло 870 тысяч. Пособие на ребенка остается издевательским — 70 рублей в месяц.