Страница:
Лицо Рода окаменело.
— Нет. У вас там что-то припрятано, и у меня есть предчувствие, что эта штука может оказаться более важной, чем дата начала восстания. Я думаю, мне стоит пойти и взглянуть.
Он повернулся и ступил в пыльный коридор. Дюрер побежал за ним, воя:
— Нет, нет! Ты обязан доставить весть на Север! Не ходи, дурак!
Род не сбавил шага. За его спиной Дюрер в гневе завизжал:
— Ну и иди навстречу смерти! Ты нам больше не нужен! Я сам предупрежу Север! Умри же, как дурак, коим ты и являешься!
Его визгливый, истерический смех, эхом отражаясь от стен, не переставая бил в уши Рода, пока тот продвигался все дальше и дальше в затхлые, погруженные в кромешную тьму, катакомбы замка Логайра.
Он свернул за угол, и смех стих вдали. С ним угасли и отблески света от факелов главного коридора. Здесь царила абсолютная тьма.
Род шел сквозь нее, покусывая щеку. Вероятно, этот человечек и впрямь считал, что Род обречен на смерть... и, как ни странно, пытался отговорить его. Значит, Дюрер в самом деле хотел, чтобы Род предупредил Катарину о готовящемся восстании.
Но к чему советнику вести двойную игру с заговорщиками? Если только это была не тройная игра...
Кроме того, Дюрер, несомненно, что-то прятал в этих коридорах и, очевидно, боялся, что Род, обнаружив это, сумеет выбраться отсюда живым.
Однако, советник не сомневался, что Род умрет, следовательно, существовала некая автоматическая защита, прикрывающая Большой Секрет Дюрера. Если только, конечно...
Род встал, как вкопанный. До него вдруг дошло, что он не знает обратной дороги. Он смутно помнил, как несколько раз бессознательно поворачивал куда — то, но сколько раз и в какую сторону Род сказать не мог. Род заметил, что голос его чуть дрожит, когда он прошептал:
— Векс...
— Да, Род, — немедленно отозвался у него за ухом невозмутимый голос. Род сразу успокоился.
— Векс, я нахожусь в части замка, населенной призраками.
— Призраками?
— Да. Такова ее репутация.
Возникла пауза, затем робот сказал:
— Род, анализ тембра твоего голоса показывает, что ты слегка боишься. Неужели ты веришь в привидения?
— Нет, не верю. Но вспомни, Векс... я ведь и в эльфов не верил, и в баньши, и...
— Эльфы, — уверенно сказал Векс, — это миф.
— Э-э, Векс.
— Да, Род.
— Но я видел немало эльфов с тех пор, как мы приземлились.
— Свершившийся факт, — неохотно признал робот, — который я вынужден принять во внимание. У меня пока не хватает данных, чтобы согласовать этот кажущийся конфликт с общеизвестными принципами.
— Ты говоришь как искусный теолог, — проворчал Род. — Но все это, по крайней мере, не вызывает у тебя больше припадки.
— Не-ет, — задумчиво протянул робот. — Первоначально эти данные вызывали перегрузку моих цепей, но затем я принял их к сведению.
— Покуда ты уверен, что существует рациональное объяснение?
— Вот именно.
— Ты не сомневаешься в том, что способен заняться практическими делами?
— Вполне.
— Поскольку ты не уверен, что тебе в конце концов удастся объяснить происходящее с научной точки зрения?
— Ты прав, как никогда, Род.
— Весьма смахивает на иезуитство, — буркнул Род. — Но все дело в том, что я и впрямь боюсь. И на то есть веские причины, Векс...
— Да, Род?
— Если на этой свихнувшейся планете есть эльфы, почему здесь не могут существовать привидения?
После некоторой паузы Векс признал:
— У меня нет данных, которые бы однозначно отметали эту гипотезу.
Вдруг стены коридора потряс стон — настолько глухой, что Род едва расслышал его, но в нем было столько мощи, что человек содрогнулся от боли.
— Что это?.. — ахнул Род.
— Сложный пакет низкочастотных колебаний с высокой амплитудой.
— Благодарю вас, профессор. Каков их источник?
— Пока недостаточно данных для...
Стон раздался вновь, и появившееся в противоположном конце коридора облачко тумана с бездонными черными глазницами и темным провалом рта кинулось прямо на Рода. Сперва оно было не больше булавочной головки, но мгновение спустя призрак уже возвышался над ним.
Род вскрикнул и распластался по стене. Страх скрутил его внутренности, ледяной иглой пронзил мозг и железной хваткой сжал сердце. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой.
Раздался еще один стон, на полтона выше первого. Род зыркнул вправо: перед ним вырос еще один призрак.
Когда раздался третий стон, Род вытаращил глаза — над ним навис третий дух.
Три гигантских призрака взяли его в клещи, прижав к каменной стене. Их рты превратились в огромные буквы «О», ледяные костлявые пальцы тянулись к нему.
Сквозь царивший в его мозгу панический ужас пробилась одна-единственная мысль: Векс не верил в привидения.
— Призраки! — закричал Род. — Призраки, Векс, призраки!
— Духи нематериальны, — прогудел робот, — даже если они и в самом деле существуют. Привидения не обладают ни массой, ни энергией и, следовательно, не способны причинить никакого вреда материальным объектам.
— Скажи это им! Скажи это им! — вскрикнул Род. Сжимавшая его сердце рука усилила свой захват. Род ахнул и закашлялся.
Стальной обруч, сдавивший его грудь, не давал дышать, смыкаясь все теснее и теснее... Страх словно обрел плоть и кровь, став ненавистным и смертельно опасным созданием. Страх парализовывал, страх убивал...
— Род, заткни уши.
Род попытался выполнить приказ робота, но не смог.
— Векс! — закричал он. — Векс, я не могу шевельнуть руками!
Громкое низкое гудение заполнило его череп, частично заглушив стоны. Оно монотонно повторяло:
— З-а-т-к-н-и-у-ш-и.
И страх исчез, пропал... или, по крайней мере, почти пропал, превратившись в привычное посасывание под ложечкой. Род вновь обрел утраченную свободу движений. Он заткнул уши пальцами. Гудение стихло, и Род снова услышал отдаленные и приглушенные стоны духов, просачивающиеся даже сквозь его пальцы. Страх опять подступил к его горлу, но эффект уже был не тот.
— Ты слышишь их, Род?
— Да, но теперь все не так худо. Что ты сделал, Векс?
— Ничего, Род. Их стоны вступают в резонанс на инфразвуковой частоте, вызывая у особей твоего вида парализующий страх.
— А-а...
— Тон, вызывающий страх, имеет определенную частоту пульсации, которая получается при наложении друг на друга инфразвуковых гармоник, содержащихся в трех разной высоты стонах.
— Словом, им надо собраться втроем, чтобы напугать меня до смерти?
— Совершенно верно, Род.
— Но, на самом деле, я их не боюсь. Они просто заставляют меня испытывать страх.
— И снова верно.
— Ну, слава богу. Я уж было испугался, что внезапно превратился в самого последнего труса.
— Все люди испытывают страх.
— Да, но только трусы поддаются ему.
— Ты преувеличиваешь, Род.
— А, черт с ней, с теорией! Прости, но я лучше проверю ее пока на практике.
Род с трудом заставил себя оторваться от стены. Он прошел прямо сквозь окруживших его духов. Стоны вдруг прекратились, и призраки исчезли, испустив разочарованный вой.
— Они смотались, — прохрипел Род.
— Естественно. Раз ты им оказался не по зубам, значит тебя следует бояться.
— Да-а-а, — выдохнул Род. Он встал, широко расставив ноги и уперев руки в бока, запрокинул голову и недобро усмехнулся.
— Ну что, привидения! Поняли, наконец, кто здесь босс?
Некоторое время он стоял, вслушиваясь в раскаты эха, угасающего вдали среди пустых коридоров. Его зычный голос звучал здесь очень даже солидно.
Откуда-то из непроглядной тьмы раздался жуткий замогильный стон:
— Уходи, смертный. Не тревожь нас в наших склепах. Мы, обитатели древних холодных коридоров, никому не желаем зла.
— Если не считать тех, кто приходит сюда, — отрезал Род. — Их вы просто убиваете, да и меня чуть не прикончили, придавив тяжким бременем страха.
— Редко происходит сие, — простонал дух, — крайне редко. Сюда заходят лишь безумцы и глупцы.
— Даже если бы вы убили в своих коридорах лишь одного единственного человека, это и то было бы слишком много! — не унимался Род.
— Разве ты не стал бы убивать, защищая свой дом, Человек?
— Какие у тебя могут быть права на эти коридоры? — фыркнул Род. Внезапно перед Родом вырос призрак и навис над ним.
— Некогда меня звали Горацио, первый герцог Логайрский, — в гневе прогремел он. — И этот замок построил никто иной, как я! Неужели у меня нет прав хотя бы на эти жалкие промозглые коридоры?
У Рода вдруг засосало под ложечкой, и он отступил на шаг. Но затем стиснул зубы и вернулся на прежнее место.
— Веский довод, — признал он. — И эти владения, как ни крути, по закону твои. Но скольких тебе пришлось убить, чтобы вновь обрести их?
— Ни единого человека. — Дух, казалось, был этим крайне разочарован. — Все в страхе бежали.
Род кивнул, по-иному взглянув на призрака. Несомненно, Горацио попусту не убивал, но если уж приходилось, он делал это с явным удовольствием...
— Я не хочу причинять тебе вреда, Горацио, — Род вдруг сардонически усмехнулся. — Да и что я могу с тобой сделать, если даже захочу?
Дух вскинул голову, уставившись на Рода пустыми глазницами.
— Разве ты не знаешь, смертный?
— Духам, как и всем сверхъестественным существам, поспешно произнес у него за ухом голос Векса, — можно причинить боль хладным железом или серебром, в общем, любым металлом, обладающим хорошей проводимостью, хотя золото из-за его дороговизны в этих целях практически не используется.
Призрак продолжал наступать на Рода. Тот сделал шаг назад и вытащил кинжал.
— А ну-ка, стой, — рявкнул он. — Помнишь о хладном железе?
— К тому же, — прошептал Векс, — ты знаешь секрет их силы и можешь привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах.
— К тому же, — сказал Род, — я знаю ваш секрет и могу привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах.
Дух замер, уголки его рта опустились.
— А я-то подумал, раз ты сказал, что не знаешь...
— Теперь знаю. И, будь любезен, сделай-ка шаг назад.
Дух нехотя отступил, простонав:
— Что за призрак стоит рядом с тобой и дает тебе советы?
Род осклабился в усмешке.
— Черный конь, сделанный из хладного железа. Он стоит в конюшне замка, но может разговаривать со мной.
— Этот конь-призрак предал мир духов! — взревел Горацио.
— Нет, — мрачно покачал головой Род. — Он совсем не призрак. Разве я не сказал, что конь сделан из хладного железа?
Дух замотал головой.
— Быть такого не может.
Род вздохнул.
— «И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио»* [38]. Но это так, к слову. Для тебя имеет значение лишь то, что я не собираюсь причинять вам какой либо вред. Я просто кое-что здесь ищу. Я найду это и уйду. Хорошо?
— Ты же хозяин. Зачем ты спрашиваешь нас? — с горечью сказал дух.
— Из вежливости, — объяснил Род. И тут в его мозгу мелькнула едва уловимая мысль. — Да, кстати, я менестрель...
У духа отвисла челюсть. Затем он кинулся к Роду с распростертыми объятиями.
— Музыка! О, чарующие звуки музыки! Сыграй нам, Человек, и мы — в твоем полном распоряжении!
— Секундочку, — поднял руку Род. — Горацио Логайр, ты построил эти коридоры, и посему я прошу тебя поклясться, что я могу беспрепятственно ходить по ним. Дозволь мне это, и я сыграю для вас.
— Ты можешь ходить, где захочешь! — взревел дух. — Только сыграй нам. Человек!
Чистая работа, подумал Род. Ловко же я спас его авторитет.
В конце концов, зачем наживать себе лишних врагов?
Он поднял глаза, содрогнулся и в ужасе уставился на окружавшую его сплошную стену духов, стоявших, по меньшей мере, в три ряда и смотревших на него так, как умирающие от голода глядят на блюдо со спагетти.
С трудом сглотнув, Род снял с плеча лютню, вознеся при этом безмолвную хвалу Господу за то, что не оставил ее на сеновале.
Он коснулся струн, и по рядам духов прокатился стон экстаза, похожий на принесенный полуночным ветром звон далеких погребальных колоколов. Тут до Рода дошло, что сейчас самый подходящий момент для заключения сделки.
— Эй, лорд Горацио, не расскажешь ли ты мне за две песни, где находятся тайные ходы?
— Да, да! — нетерпеливо проговорил дух. — Замок, мой домен — все, чем я владею, — твое! Хоть целое королевство, если пожелаешь! Только сыграй нам, Человек! Мы уже тысячу лет не слышали звуков человеческой музыки! Сыграй, и весь мир будет у твоих ног!
Пальцы Рода прошлись по струнам, и духи задрожали, словно школьница во время первого поцелуя.
Он сыграл им «Зеленые рукава» и «Пьяный матрос» — самые древние из известных ему песен. Затем он, исполнив «Полдень призрака» и «Несчастная мисс Бейль», собрался вдарить «Призрачные всадники в небесах», но тут до него дошло, что привидениям вряд ли нравятся песни о духах. В конце концов, смертные рассказывают истории о привидениях ради бегства от действительности, следовательно, по аналогии, духам хочется услышать песни о скучной, обыденной жизни, о чем-то мирном и утешающем, навевающем воспоминания о зеленых лугах и журчащих ручейках, о мычащем стаде, медленно разворачивающемся в подветренную сторону.
Поэтому Род сыграл им все, что смог вспомнить из Шестой симфонии Бетховена, хотя ирландская лютня не слишком подходила для этого.
И вот последние аккорды стихли среди пустынных коридоров. Мгновение духи потрясение молчали, затем по их рядам пробежал вздох благодарности и удовлетворения.
Рядом с Родом обычно зычный голос Горацио Логайра тихо произнес:
— Воистину, чарующее пение, — потом робко, — спой нам еще одну, Человек.
Род печально улыбнулся и покачал головой.
— Часы ночи летят быстро, милорд. А мне так много нужно успеть сделать до рассвета. Обещаю, что следующей ночью я приду и сыграю для вас снова, но сейчас мне пора идти.
— Твоя правда, — кивнул с горестным вздохом Горацио. — Ну, ты поступил с нами честно, Человек, и сделал нам одолжение без принуждения к оному. Так неужто мы позволим гостю превзойти нас в благородстве? Нет, идем, я покажу тебе двери, ведущие к тайным ходам внутри стен этого замка, расскажу тебе о всех их изгибах и поворотах.
Все духи, кроме Горацио, исчезли с шорохом, напоминавшим топот мышиных лапок по опавшим листьям. Горацио резко повернулся и полетел прочь. Род поспешил за ним, на бегу считая шаги. Когда он добрался до пятидесяти, дух, пренебрегая силами инерции, резко свернул под прямым углом и пролетел сквозь дверной проем. Род предпринял отчаянную попытку совершить безынерционный поворот, но проскочил мимо, сумев лишь слегка притормозить. Гулкое эхо похожего на пещеру зала усилило голос духа.
— Эта пещера, созданная Господом за много веков до меня. Воспользовавшись его даром, я обратил ее в огромный зал для пиршеств. — В пещере будто разом зашипели тысячи змей — это дух-патриарх испустил тяжкий вздох. — Шумны и многолюдны были устраиваемые в сем огромном зале пиры. Прекрасны были девы и доблестны рыцари, — возвысил он голос. — Яркий свет, дивная музыка переполняли мою трапезную в те давно ушедшие дни, звучали древние сказания и саги, более жизненные, чем песни этого мира. Вино текло по усам моих придворных, и жизнь переполняла людей, наполняя их уши своим биением!
— Зов жизни... — голос духа смолк. Его эхо растворилось среди холодных камней пещеры, и весь огромный зал застыл в молчании своей вечной ночи. Где-то упала капля воды, разбив тишину на сотни осколков. — Все прошло, о смертный, — простонал дух. — Три десятка моих потомков правили после меня этими болотами, покуда не умирали и не приходили ко мне в эти пустынные коридоры.
Исчезли, обратившись в прах под нашими ногами, мои боевые товарищи и податливые девы.
По спине Рода пробежал холодок, и он невольно выпрямился, стараясь как можно легче ступать по ковру пыли, покрывавшей древнюю трапезную.
— А ныне! — голос духа зазвенел от страшного гнева. — Ныне этим замком правит раса шакалов и гиен, разгуливающих в облике людей и оскверняющих останки моих старых товарищей.
Род навострил уши.
— О, что вы сказали, милорд? Кто-то отобрал у вас этот зал?
— Уродливые жалкие людишки! — взревел призрак. — Раса низменных, лишенных благородства трусов... А главный из них служит советником у отпрыска моего рода — герцога Логайра.
— Дюрер, — выдохнул Род.
— Да, именно так он зовет себя, — буркнул дух. — И это имя ему подходит, ибо сердце у него твердо, а душа — хрупка* [39].
— Но запомни, Человек, — дух обратил к Роду свои бездонные глаза, и у того при виде углей, тлеющих в глубине глазниц, слегка зашевелились волосы на затылке.
— И запомни хорошенько, — добавил он, вытянув руку и тыча в Рода указательным пальцем, — что твердую и хрупкую сталь хорошее кованое железо сломает с одного удара. И так же эти злые пародии на род людской будут уничтожены настоящим мужчиной!
Рука духа бессильно упала, плечи его обвисли, а голова поникла.
— Если б, — простонал он, — если бы в эти черные дни хоть один из смертных мог по праву назвать себя мужчиной...
Род оторвал глаза от духа и медленно окинул взглядом огромный зал. Здесь было темно, как в желудке у негра. Он моргнул и встряхнул головой, стараясь избавиться от чувства, что темнота давит ему на глаза.
— Милорд Логайр, — начал он, запнулся, затем заговорил снова. — Милорд Логайр, может, я как раз и сыграю роль этого куска железа — в конце концов меня обзывали и худшими прозвищами. Но чтобы сломить советников, я должен знать о них как можно больше. Поэтому скажи мне, чем они тут занимаются в этих залах?
— Колдовством, — буркнул дух, — черной магией! Боюсь, я едва ли могу поведать тебе что-то о ее сути...
— Ну, расскажи мне то, что знаешь, — не отставал Род. — Я с благодарностью выслушаю все, что ты мне сообщишь.
— Ты говоришь, словно поп, собирающий десятину. Тем не менее, я поведаю тебе обо всем, что знаю. Знай же, Человек, эти уродливые людишки воздвигли здесь огромный алтарь из сверкающего металла. Это не сталь, не золото, не серебро вообще ни один из известных мне металлов. Здесь, в центре моего зала, где некогда танцевали мои придворные!
— О! — поджал губы Род. — И как же они поклоняются этому алтарю?
— Как поклоняются? — поднял голову дух. — Да я поручусь, что они приносят себя в жертву, поскольку шагают внутрь этой гнусной поделки и исчезают бесследно. Но потом — хоп! — и они снова тут, целые и невредимые! Я могу лишь предполагать, что они отдают свои жизненные соки злому демону, сидящему в этом сверкающем алтаре, ибо выходят они оттуда изможденными и дрожащими. И в самом деле, — задумчиво произнес он, — отчего же еще эти людишки такие иссохшие?
У основания черепа Рода возникло легкое покалывание, которое сползло вниз по шее и разлилось по плечам.
— Я должен взглянуть на этот алтарь, милорд. — Он нащупал кинжал. — Давай-ка немного посветим!
— Нет! — резанул по барабанным перепонкам Рода визг призрака. Дух запульсировал, то съеживаясь, то увеличиваясь в размерах, контуры его тела заколебались, словно пламя свечи.
— Ужель ты хочешь уничтожить меня, Человек, и отправить страдать в еще более темное царство, чем сие?
Род помассировал загривок, пытаясь размять мышцы, сведенные судорогой после вопля духа.
— Прости меня, лорд Логайр, я запамятовал. Я не буду зажигать свой факел, но ты должен провести меня к этому странному алтарю, дабы я мог увидеть его собственными глазами.
— Значит ты намереваешься поклоняться ему? — пустые глазницы зловеще покраснели.
— Нет, милорд, но я хочу узнать, что это за штука, чтобы я мог одолеть ее, когда придет время.
Дух секунду помолчал, затем степенно кивнул и скользнул вперед.
— Идем.
Род, вытянув руки вперед, спотыкаясь, шел за ним, пока его ладони не уперлись во что-то твердое и холодное.
— Берегись, Человек, — проревел дух, — ибо здесь таятся темные силы. — Род медленно, дюйм за дюймом, двигался на ощупь вдоль матово поблескивающего в слабом свете призрака металла.
Затем его правая рука потеряла точку опоры. Пошарив, Род понял, что это угол, и попросил духа посветить поярче. Затем он ощупывал алтарь до тех пор, пока не определил, что дверь или, точнее, дверной проем имеет семь футов в высоту и три — в ширину.
— Что там внутри, милорд? — прошептал он.
— Это гроб, — простонал дух, — металлический гроб без крышки, поставленный на — попа, и ты наткнулся на его открытую сторону.
Род гадал, что произойдет, если он шагнет в эту нишу, но, как ни странно, у него вдруг начисто пропало характерное для каждого подлинного ученого желание экспериментировать.
Он ощупал косяки дверного проема и наткнулся на круг, слегка выступающий над поверхностью металлического монолита.
Проведя пальцами справа от дверного проема, он обнаружил множество кнопок, а также круглых и овальных циферблатов. Здесь поверхность машины была более гладкой и менее холодной, чем окружающий ее металл. «Наверное, стекло, — решил Род, — или пластик». Он наткнулся на пульт управления.
— Милорд Логайр, — тихо позвал он, — умоляю вас, подойдите ко мне, поскольку мне нужен свет.
Дух завис у него за спиной, и в его холодном свете Род сумел разглядеть ряд измерительных приборов, шкалу Верньера* [40] и череду разноцветных кнопок.
Призрак спросил мягким, почти сочувственным тоном:
— Почему ты дрожишь, Человек?
— Холодно, — отрезал Род. — Милорд Логайр, боюсь, я вынужден согласиться с тем, что данный предмет выглядит зловеще. Я не знаю, что это за штука, но она явно опасна.
Дух утвердительно проревел:
— А то, что зловеще на вид, должно быть вдвойне неприятно в действии.
— Ну, вряд ли это незыблемое правило, — сдержанно ответил Род. — Однако, в данном случае, вы, возможно, и правы. Милорд, теперь некоторое время не обращайте, пожалуйста, внимания на мое бормотание — я должен прочесть заклинание, противодействующее чарам этой машины.
Он перешел на жаргон галактических матросов, и дух в замешательстве нахмурился.
— Векс, ты тут?
— Да, Род.
— Ты все слышал?
— Разумеется, Род.
— Гм. Ну, значит... эта штука похожа на огромный прямоугольный слиток металла, скажем... э-э... двадцать футов в длину, около десяти в высоту и приблизительно столько же в ширину. Спереди вырезана небольшая ниша, размером примерно с гроб.
— Очень удобно, — пробормотал робот.
— Пожалуйста, не мешай работать. Машина сделана из светлого металла с тусклым отливом, холодного, как лед. По крайней мере, в данный момент. Приборная панель приблизительно кубической формы... тут есть что-то вроде линейки со шкалой и движком.
— Как скалибрована шкала, Род?
— Похоже, она логарифмическая, Векс. Арабские цифры. Нулевая точка находится примерно посередине правой половины шкалы. Слева от нуля движок установлен на «10000», а справа... э-э... на «2.385». Тебе это что-нибудь напоминает?
После некоторой паузы робот ответил:
— Сведения занесены в память для анализа. Продолжай описание.
Род стиснул зубы. По-видимому, Векс, как и сам он, впервые столкнулся с чем-то подобным.
— Справа от линейки находится циферблат с кнопкой посредине. Начальная точка — на самой вершине, в полдне, слева от нее — отрицательные числа, справа — положительные. По крайней мере, мне кажется, что это числа. Символ, расположенный на одно деление вправо от нейтрального положения, чем-то напоминает французское лекало или, быть может, свихнувшуюся синусоиду. Затем изображена какая-то штука, смахивающая на перевернутую грушу. Потом — парочка перечеркнутых окружностей. Последним с этой стороны идет знак вопроса. Там, где у часов цифра шесть, нарисован символ бесконечности. В левой части циферблата изображены те же самые значки, но с отрицательным знаком.
Робот что-то прогудел. Род узнал мелодию: «Sempre Libera» из «Травиаты». Векс явно был доволен собой.
— Занесено в память для анализа и сравнения. Продолжай описание.
— Ты так и не догадался, что это за символы, а?
— В математике нет ничего подобного, но если за ними кроются какие-то известные понятия, то я расшифрую их. Продолжай.
— Под линейной шкалой расположены в ряд семь выпуклых разноцветных кнопок. Здесь присутствуют следующие цвета... эй, так это же спектр!
— Так я и думал, — пробормотал робот. — Использование цветов спектра скорее всего означает произвольное задание параметров. Есть что-нибудь необычное в последовательности цветов?
— Ну, они слегка переливаются...
— Я понимаю под «необычным» нечто другое. Ладно, записано, продолжай.
— Это все.
— Все? Только три прибора?
— Это все.
Робот замолк на секунду.
— И какой же ты можешь сделать вывод, Векс?
— Ну... — неуверенно сказал робот. — Система управления, похоже, сработана для непрофессионала.
— Это потому, что все так просто?
— Совершенно верно. Однако у меня нет данных для...
— А, черт возьми, выскажи предположение! Пусть даже самое дикое!
— Род, кибернетический механизм не может гадать, так как это предполагает наличие интуиции...
— Нет. У вас там что-то припрятано, и у меня есть предчувствие, что эта штука может оказаться более важной, чем дата начала восстания. Я думаю, мне стоит пойти и взглянуть.
Он повернулся и ступил в пыльный коридор. Дюрер побежал за ним, воя:
— Нет, нет! Ты обязан доставить весть на Север! Не ходи, дурак!
Род не сбавил шага. За его спиной Дюрер в гневе завизжал:
— Ну и иди навстречу смерти! Ты нам больше не нужен! Я сам предупрежу Север! Умри же, как дурак, коим ты и являешься!
Его визгливый, истерический смех, эхом отражаясь от стен, не переставая бил в уши Рода, пока тот продвигался все дальше и дальше в затхлые, погруженные в кромешную тьму, катакомбы замка Логайра.
Он свернул за угол, и смех стих вдали. С ним угасли и отблески света от факелов главного коридора. Здесь царила абсолютная тьма.
Род шел сквозь нее, покусывая щеку. Вероятно, этот человечек и впрямь считал, что Род обречен на смерть... и, как ни странно, пытался отговорить его. Значит, Дюрер в самом деле хотел, чтобы Род предупредил Катарину о готовящемся восстании.
Но к чему советнику вести двойную игру с заговорщиками? Если только это была не тройная игра...
Кроме того, Дюрер, несомненно, что-то прятал в этих коридорах и, очевидно, боялся, что Род, обнаружив это, сумеет выбраться отсюда живым.
Однако, советник не сомневался, что Род умрет, следовательно, существовала некая автоматическая защита, прикрывающая Большой Секрет Дюрера. Если только, конечно...
Род встал, как вкопанный. До него вдруг дошло, что он не знает обратной дороги. Он смутно помнил, как несколько раз бессознательно поворачивал куда — то, но сколько раз и в какую сторону Род сказать не мог. Род заметил, что голос его чуть дрожит, когда он прошептал:
— Векс...
— Да, Род, — немедленно отозвался у него за ухом невозмутимый голос. Род сразу успокоился.
— Векс, я нахожусь в части замка, населенной призраками.
— Призраками?
— Да. Такова ее репутация.
Возникла пауза, затем робот сказал:
— Род, анализ тембра твоего голоса показывает, что ты слегка боишься. Неужели ты веришь в привидения?
— Нет, не верю. Но вспомни, Векс... я ведь и в эльфов не верил, и в баньши, и...
— Эльфы, — уверенно сказал Векс, — это миф.
— Э-э, Векс.
— Да, Род.
— Но я видел немало эльфов с тех пор, как мы приземлились.
— Свершившийся факт, — неохотно признал робот, — который я вынужден принять во внимание. У меня пока не хватает данных, чтобы согласовать этот кажущийся конфликт с общеизвестными принципами.
— Ты говоришь как искусный теолог, — проворчал Род. — Но все это, по крайней мере, не вызывает у тебя больше припадки.
— Не-ет, — задумчиво протянул робот. — Первоначально эти данные вызывали перегрузку моих цепей, но затем я принял их к сведению.
— Покуда ты уверен, что существует рациональное объяснение?
— Вот именно.
— Ты не сомневаешься в том, что способен заняться практическими делами?
— Вполне.
— Поскольку ты не уверен, что тебе в конце концов удастся объяснить происходящее с научной точки зрения?
— Ты прав, как никогда, Род.
— Весьма смахивает на иезуитство, — буркнул Род. — Но все дело в том, что я и впрямь боюсь. И на то есть веские причины, Векс...
— Да, Род?
— Если на этой свихнувшейся планете есть эльфы, почему здесь не могут существовать привидения?
После некоторой паузы Векс признал:
— У меня нет данных, которые бы однозначно отметали эту гипотезу.
Вдруг стены коридора потряс стон — настолько глухой, что Род едва расслышал его, но в нем было столько мощи, что человек содрогнулся от боли.
— Что это?.. — ахнул Род.
— Сложный пакет низкочастотных колебаний с высокой амплитудой.
— Благодарю вас, профессор. Каков их источник?
— Пока недостаточно данных для...
Стон раздался вновь, и появившееся в противоположном конце коридора облачко тумана с бездонными черными глазницами и темным провалом рта кинулось прямо на Рода. Сперва оно было не больше булавочной головки, но мгновение спустя призрак уже возвышался над ним.
Род вскрикнул и распластался по стене. Страх скрутил его внутренности, ледяной иглой пронзил мозг и железной хваткой сжал сердце. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой.
Раздался еще один стон, на полтона выше первого. Род зыркнул вправо: перед ним вырос еще один призрак.
Когда раздался третий стон, Род вытаращил глаза — над ним навис третий дух.
Три гигантских призрака взяли его в клещи, прижав к каменной стене. Их рты превратились в огромные буквы «О», ледяные костлявые пальцы тянулись к нему.
Сквозь царивший в его мозгу панический ужас пробилась одна-единственная мысль: Векс не верил в привидения.
— Призраки! — закричал Род. — Призраки, Векс, призраки!
— Духи нематериальны, — прогудел робот, — даже если они и в самом деле существуют. Привидения не обладают ни массой, ни энергией и, следовательно, не способны причинить никакого вреда материальным объектам.
— Скажи это им! Скажи это им! — вскрикнул Род. Сжимавшая его сердце рука усилила свой захват. Род ахнул и закашлялся.
Стальной обруч, сдавивший его грудь, не давал дышать, смыкаясь все теснее и теснее... Страх словно обрел плоть и кровь, став ненавистным и смертельно опасным созданием. Страх парализовывал, страх убивал...
— Род, заткни уши.
Род попытался выполнить приказ робота, но не смог.
— Векс! — закричал он. — Векс, я не могу шевельнуть руками!
Громкое низкое гудение заполнило его череп, частично заглушив стоны. Оно монотонно повторяло:
— З-а-т-к-н-и-у-ш-и.
И страх исчез, пропал... или, по крайней мере, почти пропал, превратившись в привычное посасывание под ложечкой. Род вновь обрел утраченную свободу движений. Он заткнул уши пальцами. Гудение стихло, и Род снова услышал отдаленные и приглушенные стоны духов, просачивающиеся даже сквозь его пальцы. Страх опять подступил к его горлу, но эффект уже был не тот.
— Ты слышишь их, Род?
— Да, но теперь все не так худо. Что ты сделал, Векс?
— Ничего, Род. Их стоны вступают в резонанс на инфразвуковой частоте, вызывая у особей твоего вида парализующий страх.
— А-а...
— Тон, вызывающий страх, имеет определенную частоту пульсации, которая получается при наложении друг на друга инфразвуковых гармоник, содержащихся в трех разной высоты стонах.
— Словом, им надо собраться втроем, чтобы напугать меня до смерти?
— Совершенно верно, Род.
— Но, на самом деле, я их не боюсь. Они просто заставляют меня испытывать страх.
— И снова верно.
— Ну, слава богу. Я уж было испугался, что внезапно превратился в самого последнего труса.
— Все люди испытывают страх.
— Да, но только трусы поддаются ему.
— Ты преувеличиваешь, Род.
— А, черт с ней, с теорией! Прости, но я лучше проверю ее пока на практике.
Род с трудом заставил себя оторваться от стены. Он прошел прямо сквозь окруживших его духов. Стоны вдруг прекратились, и призраки исчезли, испустив разочарованный вой.
— Они смотались, — прохрипел Род.
— Естественно. Раз ты им оказался не по зубам, значит тебя следует бояться.
— Да-а-а, — выдохнул Род. Он встал, широко расставив ноги и уперев руки в бока, запрокинул голову и недобро усмехнулся.
— Ну что, привидения! Поняли, наконец, кто здесь босс?
Некоторое время он стоял, вслушиваясь в раскаты эха, угасающего вдали среди пустых коридоров. Его зычный голос звучал здесь очень даже солидно.
Откуда-то из непроглядной тьмы раздался жуткий замогильный стон:
— Уходи, смертный. Не тревожь нас в наших склепах. Мы, обитатели древних холодных коридоров, никому не желаем зла.
— Если не считать тех, кто приходит сюда, — отрезал Род. — Их вы просто убиваете, да и меня чуть не прикончили, придавив тяжким бременем страха.
— Редко происходит сие, — простонал дух, — крайне редко. Сюда заходят лишь безумцы и глупцы.
— Даже если бы вы убили в своих коридорах лишь одного единственного человека, это и то было бы слишком много! — не унимался Род.
— Разве ты не стал бы убивать, защищая свой дом, Человек?
— Какие у тебя могут быть права на эти коридоры? — фыркнул Род. Внезапно перед Родом вырос призрак и навис над ним.
— Некогда меня звали Горацио, первый герцог Логайрский, — в гневе прогремел он. — И этот замок построил никто иной, как я! Неужели у меня нет прав хотя бы на эти жалкие промозглые коридоры?
У Рода вдруг засосало под ложечкой, и он отступил на шаг. Но затем стиснул зубы и вернулся на прежнее место.
— Веский довод, — признал он. — И эти владения, как ни крути, по закону твои. Но скольких тебе пришлось убить, чтобы вновь обрести их?
— Ни единого человека. — Дух, казалось, был этим крайне разочарован. — Все в страхе бежали.
Род кивнул, по-иному взглянув на призрака. Несомненно, Горацио попусту не убивал, но если уж приходилось, он делал это с явным удовольствием...
— Я не хочу причинять тебе вреда, Горацио, — Род вдруг сардонически усмехнулся. — Да и что я могу с тобой сделать, если даже захочу?
Дух вскинул голову, уставившись на Рода пустыми глазницами.
— Разве ты не знаешь, смертный?
— Духам, как и всем сверхъестественным существам, поспешно произнес у него за ухом голос Векса, — можно причинить боль хладным железом или серебром, в общем, любым металлом, обладающим хорошей проводимостью, хотя золото из-за его дороговизны в этих целях практически не используется.
Призрак продолжал наступать на Рода. Тот сделал шаг назад и вытащил кинжал.
— А ну-ка, стой, — рявкнул он. — Помнишь о хладном железе?
— К тому же, — прошептал Векс, — ты знаешь секрет их силы и можешь привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах.
— К тому же, — сказал Род, — я знаю ваш секрет и могу привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах.
Дух замер, уголки его рта опустились.
— А я-то подумал, раз ты сказал, что не знаешь...
— Теперь знаю. И, будь любезен, сделай-ка шаг назад.
Дух нехотя отступил, простонав:
— Что за призрак стоит рядом с тобой и дает тебе советы?
Род осклабился в усмешке.
— Черный конь, сделанный из хладного железа. Он стоит в конюшне замка, но может разговаривать со мной.
— Этот конь-призрак предал мир духов! — взревел Горацио.
— Нет, — мрачно покачал головой Род. — Он совсем не призрак. Разве я не сказал, что конь сделан из хладного железа?
Дух замотал головой.
— Быть такого не может.
Род вздохнул.
— «И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио»* [38]. Но это так, к слову. Для тебя имеет значение лишь то, что я не собираюсь причинять вам какой либо вред. Я просто кое-что здесь ищу. Я найду это и уйду. Хорошо?
— Ты же хозяин. Зачем ты спрашиваешь нас? — с горечью сказал дух.
— Из вежливости, — объяснил Род. И тут в его мозгу мелькнула едва уловимая мысль. — Да, кстати, я менестрель...
У духа отвисла челюсть. Затем он кинулся к Роду с распростертыми объятиями.
— Музыка! О, чарующие звуки музыки! Сыграй нам, Человек, и мы — в твоем полном распоряжении!
— Секундочку, — поднял руку Род. — Горацио Логайр, ты построил эти коридоры, и посему я прошу тебя поклясться, что я могу беспрепятственно ходить по ним. Дозволь мне это, и я сыграю для вас.
— Ты можешь ходить, где захочешь! — взревел дух. — Только сыграй нам. Человек!
Чистая работа, подумал Род. Ловко же я спас его авторитет.
В конце концов, зачем наживать себе лишних врагов?
Он поднял глаза, содрогнулся и в ужасе уставился на окружавшую его сплошную стену духов, стоявших, по меньшей мере, в три ряда и смотревших на него так, как умирающие от голода глядят на блюдо со спагетти.
С трудом сглотнув, Род снял с плеча лютню, вознеся при этом безмолвную хвалу Господу за то, что не оставил ее на сеновале.
Он коснулся струн, и по рядам духов прокатился стон экстаза, похожий на принесенный полуночным ветром звон далеких погребальных колоколов. Тут до Рода дошло, что сейчас самый подходящий момент для заключения сделки.
— Эй, лорд Горацио, не расскажешь ли ты мне за две песни, где находятся тайные ходы?
— Да, да! — нетерпеливо проговорил дух. — Замок, мой домен — все, чем я владею, — твое! Хоть целое королевство, если пожелаешь! Только сыграй нам, Человек! Мы уже тысячу лет не слышали звуков человеческой музыки! Сыграй, и весь мир будет у твоих ног!
Пальцы Рода прошлись по струнам, и духи задрожали, словно школьница во время первого поцелуя.
Он сыграл им «Зеленые рукава» и «Пьяный матрос» — самые древние из известных ему песен. Затем он, исполнив «Полдень призрака» и «Несчастная мисс Бейль», собрался вдарить «Призрачные всадники в небесах», но тут до него дошло, что привидениям вряд ли нравятся песни о духах. В конце концов, смертные рассказывают истории о привидениях ради бегства от действительности, следовательно, по аналогии, духам хочется услышать песни о скучной, обыденной жизни, о чем-то мирном и утешающем, навевающем воспоминания о зеленых лугах и журчащих ручейках, о мычащем стаде, медленно разворачивающемся в подветренную сторону.
Поэтому Род сыграл им все, что смог вспомнить из Шестой симфонии Бетховена, хотя ирландская лютня не слишком подходила для этого.
И вот последние аккорды стихли среди пустынных коридоров. Мгновение духи потрясение молчали, затем по их рядам пробежал вздох благодарности и удовлетворения.
Рядом с Родом обычно зычный голос Горацио Логайра тихо произнес:
— Воистину, чарующее пение, — потом робко, — спой нам еще одну, Человек.
Род печально улыбнулся и покачал головой.
— Часы ночи летят быстро, милорд. А мне так много нужно успеть сделать до рассвета. Обещаю, что следующей ночью я приду и сыграю для вас снова, но сейчас мне пора идти.
— Твоя правда, — кивнул с горестным вздохом Горацио. — Ну, ты поступил с нами честно, Человек, и сделал нам одолжение без принуждения к оному. Так неужто мы позволим гостю превзойти нас в благородстве? Нет, идем, я покажу тебе двери, ведущие к тайным ходам внутри стен этого замка, расскажу тебе о всех их изгибах и поворотах.
Все духи, кроме Горацио, исчезли с шорохом, напоминавшим топот мышиных лапок по опавшим листьям. Горацио резко повернулся и полетел прочь. Род поспешил за ним, на бегу считая шаги. Когда он добрался до пятидесяти, дух, пренебрегая силами инерции, резко свернул под прямым углом и пролетел сквозь дверной проем. Род предпринял отчаянную попытку совершить безынерционный поворот, но проскочил мимо, сумев лишь слегка притормозить. Гулкое эхо похожего на пещеру зала усилило голос духа.
— Эта пещера, созданная Господом за много веков до меня. Воспользовавшись его даром, я обратил ее в огромный зал для пиршеств. — В пещере будто разом зашипели тысячи змей — это дух-патриарх испустил тяжкий вздох. — Шумны и многолюдны были устраиваемые в сем огромном зале пиры. Прекрасны были девы и доблестны рыцари, — возвысил он голос. — Яркий свет, дивная музыка переполняли мою трапезную в те давно ушедшие дни, звучали древние сказания и саги, более жизненные, чем песни этого мира. Вино текло по усам моих придворных, и жизнь переполняла людей, наполняя их уши своим биением!
— Зов жизни... — голос духа смолк. Его эхо растворилось среди холодных камней пещеры, и весь огромный зал застыл в молчании своей вечной ночи. Где-то упала капля воды, разбив тишину на сотни осколков. — Все прошло, о смертный, — простонал дух. — Три десятка моих потомков правили после меня этими болотами, покуда не умирали и не приходили ко мне в эти пустынные коридоры.
Исчезли, обратившись в прах под нашими ногами, мои боевые товарищи и податливые девы.
По спине Рода пробежал холодок, и он невольно выпрямился, стараясь как можно легче ступать по ковру пыли, покрывавшей древнюю трапезную.
— А ныне! — голос духа зазвенел от страшного гнева. — Ныне этим замком правит раса шакалов и гиен, разгуливающих в облике людей и оскверняющих останки моих старых товарищей.
Род навострил уши.
— О, что вы сказали, милорд? Кто-то отобрал у вас этот зал?
— Уродливые жалкие людишки! — взревел призрак. — Раса низменных, лишенных благородства трусов... А главный из них служит советником у отпрыска моего рода — герцога Логайра.
— Дюрер, — выдохнул Род.
— Да, именно так он зовет себя, — буркнул дух. — И это имя ему подходит, ибо сердце у него твердо, а душа — хрупка* [39].
— Но запомни, Человек, — дух обратил к Роду свои бездонные глаза, и у того при виде углей, тлеющих в глубине глазниц, слегка зашевелились волосы на затылке.
— И запомни хорошенько, — добавил он, вытянув руку и тыча в Рода указательным пальцем, — что твердую и хрупкую сталь хорошее кованое железо сломает с одного удара. И так же эти злые пародии на род людской будут уничтожены настоящим мужчиной!
Рука духа бессильно упала, плечи его обвисли, а голова поникла.
— Если б, — простонал он, — если бы в эти черные дни хоть один из смертных мог по праву назвать себя мужчиной...
Род оторвал глаза от духа и медленно окинул взглядом огромный зал. Здесь было темно, как в желудке у негра. Он моргнул и встряхнул головой, стараясь избавиться от чувства, что темнота давит ему на глаза.
— Милорд Логайр, — начал он, запнулся, затем заговорил снова. — Милорд Логайр, может, я как раз и сыграю роль этого куска железа — в конце концов меня обзывали и худшими прозвищами. Но чтобы сломить советников, я должен знать о них как можно больше. Поэтому скажи мне, чем они тут занимаются в этих залах?
— Колдовством, — буркнул дух, — черной магией! Боюсь, я едва ли могу поведать тебе что-то о ее сути...
— Ну, расскажи мне то, что знаешь, — не отставал Род. — Я с благодарностью выслушаю все, что ты мне сообщишь.
— Ты говоришь, словно поп, собирающий десятину. Тем не менее, я поведаю тебе обо всем, что знаю. Знай же, Человек, эти уродливые людишки воздвигли здесь огромный алтарь из сверкающего металла. Это не сталь, не золото, не серебро вообще ни один из известных мне металлов. Здесь, в центре моего зала, где некогда танцевали мои придворные!
— О! — поджал губы Род. — И как же они поклоняются этому алтарю?
— Как поклоняются? — поднял голову дух. — Да я поручусь, что они приносят себя в жертву, поскольку шагают внутрь этой гнусной поделки и исчезают бесследно. Но потом — хоп! — и они снова тут, целые и невредимые! Я могу лишь предполагать, что они отдают свои жизненные соки злому демону, сидящему в этом сверкающем алтаре, ибо выходят они оттуда изможденными и дрожащими. И в самом деле, — задумчиво произнес он, — отчего же еще эти людишки такие иссохшие?
У основания черепа Рода возникло легкое покалывание, которое сползло вниз по шее и разлилось по плечам.
— Я должен взглянуть на этот алтарь, милорд. — Он нащупал кинжал. — Давай-ка немного посветим!
— Нет! — резанул по барабанным перепонкам Рода визг призрака. Дух запульсировал, то съеживаясь, то увеличиваясь в размерах, контуры его тела заколебались, словно пламя свечи.
— Ужель ты хочешь уничтожить меня, Человек, и отправить страдать в еще более темное царство, чем сие?
Род помассировал загривок, пытаясь размять мышцы, сведенные судорогой после вопля духа.
— Прости меня, лорд Логайр, я запамятовал. Я не буду зажигать свой факел, но ты должен провести меня к этому странному алтарю, дабы я мог увидеть его собственными глазами.
— Значит ты намереваешься поклоняться ему? — пустые глазницы зловеще покраснели.
— Нет, милорд, но я хочу узнать, что это за штука, чтобы я мог одолеть ее, когда придет время.
Дух секунду помолчал, затем степенно кивнул и скользнул вперед.
— Идем.
Род, вытянув руки вперед, спотыкаясь, шел за ним, пока его ладони не уперлись во что-то твердое и холодное.
— Берегись, Человек, — проревел дух, — ибо здесь таятся темные силы. — Род медленно, дюйм за дюймом, двигался на ощупь вдоль матово поблескивающего в слабом свете призрака металла.
Затем его правая рука потеряла точку опоры. Пошарив, Род понял, что это угол, и попросил духа посветить поярче. Затем он ощупывал алтарь до тех пор, пока не определил, что дверь или, точнее, дверной проем имеет семь футов в высоту и три — в ширину.
— Что там внутри, милорд? — прошептал он.
— Это гроб, — простонал дух, — металлический гроб без крышки, поставленный на — попа, и ты наткнулся на его открытую сторону.
Род гадал, что произойдет, если он шагнет в эту нишу, но, как ни странно, у него вдруг начисто пропало характерное для каждого подлинного ученого желание экспериментировать.
Он ощупал косяки дверного проема и наткнулся на круг, слегка выступающий над поверхностью металлического монолита.
Проведя пальцами справа от дверного проема, он обнаружил множество кнопок, а также круглых и овальных циферблатов. Здесь поверхность машины была более гладкой и менее холодной, чем окружающий ее металл. «Наверное, стекло, — решил Род, — или пластик». Он наткнулся на пульт управления.
— Милорд Логайр, — тихо позвал он, — умоляю вас, подойдите ко мне, поскольку мне нужен свет.
Дух завис у него за спиной, и в его холодном свете Род сумел разглядеть ряд измерительных приборов, шкалу Верньера* [40] и череду разноцветных кнопок.
Призрак спросил мягким, почти сочувственным тоном:
— Почему ты дрожишь, Человек?
— Холодно, — отрезал Род. — Милорд Логайр, боюсь, я вынужден согласиться с тем, что данный предмет выглядит зловеще. Я не знаю, что это за штука, но она явно опасна.
Дух утвердительно проревел:
— А то, что зловеще на вид, должно быть вдвойне неприятно в действии.
— Ну, вряд ли это незыблемое правило, — сдержанно ответил Род. — Однако, в данном случае, вы, возможно, и правы. Милорд, теперь некоторое время не обращайте, пожалуйста, внимания на мое бормотание — я должен прочесть заклинание, противодействующее чарам этой машины.
Он перешел на жаргон галактических матросов, и дух в замешательстве нахмурился.
— Векс, ты тут?
— Да, Род.
— Ты все слышал?
— Разумеется, Род.
— Гм. Ну, значит... эта штука похожа на огромный прямоугольный слиток металла, скажем... э-э... двадцать футов в длину, около десяти в высоту и приблизительно столько же в ширину. Спереди вырезана небольшая ниша, размером примерно с гроб.
— Очень удобно, — пробормотал робот.
— Пожалуйста, не мешай работать. Машина сделана из светлого металла с тусклым отливом, холодного, как лед. По крайней мере, в данный момент. Приборная панель приблизительно кубической формы... тут есть что-то вроде линейки со шкалой и движком.
— Как скалибрована шкала, Род?
— Похоже, она логарифмическая, Векс. Арабские цифры. Нулевая точка находится примерно посередине правой половины шкалы. Слева от нуля движок установлен на «10000», а справа... э-э... на «2.385». Тебе это что-нибудь напоминает?
После некоторой паузы робот ответил:
— Сведения занесены в память для анализа. Продолжай описание.
Род стиснул зубы. По-видимому, Векс, как и сам он, впервые столкнулся с чем-то подобным.
— Справа от линейки находится циферблат с кнопкой посредине. Начальная точка — на самой вершине, в полдне, слева от нее — отрицательные числа, справа — положительные. По крайней мере, мне кажется, что это числа. Символ, расположенный на одно деление вправо от нейтрального положения, чем-то напоминает французское лекало или, быть может, свихнувшуюся синусоиду. Затем изображена какая-то штука, смахивающая на перевернутую грушу. Потом — парочка перечеркнутых окружностей. Последним с этой стороны идет знак вопроса. Там, где у часов цифра шесть, нарисован символ бесконечности. В левой части циферблата изображены те же самые значки, но с отрицательным знаком.
Робот что-то прогудел. Род узнал мелодию: «Sempre Libera» из «Травиаты». Векс явно был доволен собой.
— Занесено в память для анализа и сравнения. Продолжай описание.
— Ты так и не догадался, что это за символы, а?
— В математике нет ничего подобного, но если за ними кроются какие-то известные понятия, то я расшифрую их. Продолжай.
— Под линейной шкалой расположены в ряд семь выпуклых разноцветных кнопок. Здесь присутствуют следующие цвета... эй, так это же спектр!
— Так я и думал, — пробормотал робот. — Использование цветов спектра скорее всего означает произвольное задание параметров. Есть что-нибудь необычное в последовательности цветов?
— Ну, они слегка переливаются...
— Я понимаю под «необычным» нечто другое. Ладно, записано, продолжай.
— Это все.
— Все? Только три прибора?
— Это все.
Робот замолк на секунду.
— И какой же ты можешь сделать вывод, Векс?
— Ну... — неуверенно сказал робот. — Система управления, похоже, сработана для непрофессионала.
— Это потому, что все так просто?
— Совершенно верно. Однако у меня нет данных для...
— А, черт возьми, выскажи предположение! Пусть даже самое дикое!
— Род, кибернетический механизм не может гадать, так как это предполагает наличие интуиции...