Сташеф Кристофер. Чародей поневоле

   Он глубоко вздохнул и поспешно шагнул к шатру. Остановившись у входа, Туан кивнул часовому, еще больше выпятил грудь и вошел вовнутрь. Род улыбнулся, развеселившись.
   — А я-то думал, что только меня посещают грязные мыслишки!
   Он хихикнул, качая головой, и направился к походным кострам ведьм, отметив про себя, что годы, проведенные в Доме Кловиса, послужили Туану хорошей школой жизни. Из тьмы вдруг материализовалась, в буквальном смысле этого слова, Гвендайлон.
   Она застенчиво улыбнулась.
   — Что так развеселило милорда?
   Род ухмыльнулся, схватил ее за талию и, приподняв, горячо поцеловал.
   — Милорд! — мило покраснела она, приглаживая растрепавшиеся волосы.
   Ночной ветерок внезапно донес до них звуки звонких шлепков, сопровождаемые визгом и воплями.
   Часовые у шатра всполошились и метнулись ко входу. Один уже хотел было откинуть полог, но второй схватил его за руку и крикнул:
   — Вашему Величеству нужна помощь?
   — Не входить! — провизжал полный мук голос. — Под страхом смерти не входить!
   Караульные озадаченно взглянули друг на друга, затем пожали плечами и вернулись на свои посты, время от времени бросая испуганные взгляды через плечо. Вопли слегка стихли, сменившись рыданиями. Шлепков больше не было слышно.
   Затем воцарилась тишина. Род посмотрел на Гвен.
   — Чему ты улыбаешься?
   Она искоса взглянула на него.
   — Я говорила тебе, милорд, что могу слышать все мысли, кроме твоих.
   — Вот как?
   — Да. В этот момент от шатра исходят самые добрые мысли.
   Свет под пологом погас. Гвендайлон хихикнула и отвернулась.
   — Идемте, милорд. Продолжать слушать будет просто невежливо. Этой ночью мы должны лечь спать пораньше.

* * *

   — Проснись, Род Гэллоуглас!
   Кто-то тряс его за плечо.
   Род заворчал и с трудом приподнял веки.
   — какого черта тебе...
   Он замолк, когда увидел выражение лица Брома.
   — Да, — буркнул Бром. — А теперь облачайся и идем со мной.
   — Я не сплю голым в ночь перед боем, — проворчал Род и осторожно поднялся, стараясь не разбудить Гвендайлон.
   Когда он взглянул на нее, лицо его на миг смягчилось. Род коснулся губами ее щеки. Она пошевелилась, пробормотала что то во сне и улыбнулась.
   Затем он выпрямился и лицо его посуровело. Бром уже шагал прочь сквозь холодный предрассветный туман, который уже начал рассеиваться.
   — Ладно, что случилось? — проворчал Род, догнав Брома.
   — Помолчи пока, — отрезал тот и не произнес ни слова, покуда они не поднялись по склону холма подальше от шатров. Затем он резко повернулся к Роду и бросил:
   — А теперь скажи мне! Любишь ли ты ее?
   У Рода вытянулось лицо. Затем он вкрадчиво спросил:
   — Ты разбудил меня лишь затем, чтобы спросить об этом?
   — Это крайне важно для меня, — огрызнулся Бром. — Так любишь ли ты ее?
   Род скрестил руки и перенес свой вес на одну ногу, слегка выставив вперед другую.
   — Но какое, черт возьми, тебе до этого дело? Какое ты имеешь право копаться в моей душе?
   Бром отвел взгляд, на лице его отразились бушевавшие в нем эмоции. Когда он, наконец, заговорил, то каждое слово, казалось, вытаскивали из него клещами.
   — Она моя дочь, Род Гэллоуглас.
   Карлик взглянул на ошеломленного Рода, и в глазах его блеснула сардоническая усмешка.
   — Да. Ты едва ли можешь поверить в это, не так ли?
   Он отвернулся, глядя на долину, голос его смягчился от воспоминаний и дум.
   — Ее мать была всего лишь служанкой в королевских палатах, Род Гэллоуглас... и все же я любил ее. Она была маленькая, едва ли не в половину роста обычной женщины, но все-таки на голову выше меня. И смертная, чересчур смертная. Она была прекрасна, о, как она была прекрасна! И, хотя это может показаться странным, ее желали многие мужчины двора. Но все же... — в голосе Брома появились удивление и благоговение, — все же она любила меня. Она единственная из всех женщин, эльфов или смертных, видела во мне не карлика, эльфа или Короля... а просто человека. И она желала меня... И любила меня... — Бром умолк, озадаченно качая головой. — Я любил ее, Род Гэллоуглас, — вздохнул он, — любил лишь ее одну, и зачал ей ребенка.
   Лицо его помрачнело. Он сцепил руки за спиной и уставился в землю.
   — И вот она оказалась в тягости, время ее быстро приближалось и вскоре ее разнесло бы так, что все узнали бы об этом и затравили бы ее жестокими шутками, хотя мы и были обвенчаны. Поэтому я отправил ее в девственный лес, к своему народу. И там эльфы и лепрехуны* ^[47] приняли у нее прелестное, смеющееся, наполовину эльфийское дитя.
   Глаза его увлажнились, он поднял голову, глядя сквозь Рода.
   — Она умерла от простуды, когда нашей дочери исполнилось два года. Мы похоронили ее там, под деревом в лесу. И я каждый год прихожу туда.
   Глаза его вновь сфокусировались на Роде.
   — Но у меня все же осталось дитя.
   Он резко отвернулся.
   — А что мне оставалось делать? Вырастить ее самому, позволив ей узнать, что ее отец — урод, служащий мишенью для дурных шуток? Чтобы она стыдилась меня? Поэтому она выросла в лесу, среди эльфов, зная лишь могилу своей матери, но не ведая, кто ее отец.
   Род хотел возразить, но Бром велел ему замолчать.
   — Тихо! Так было лучше!
   Он медленно повернулся с бешеным блеском в глазах.
   — Так будет и впредь. И если она когда-нибудь узнает об этом от тебя, Род Гэллоуглас, я с корнем выдерну твой язык и обкорнаю тебе уши.
   Род с каменным лицом пристально посмотрел на него и не нашелся, что ответить.
   — И потому, ответь на мой вопрос! — Бром упер руки в бока и выпятил подбородок. — Ибо знай же, полусмертный я, и могу быть убит. И может статься, что сегодня мне суждено умереть. Он понизил голос. — Так скажи мне, бедному обеспокоенному отцу, любишь ли ты мое дитя?
   — Да, люблю, — тихо произнес Род. — Выходит, я не случайно встретил ее, отправившись на Юг?
   Бром горько улыбнулся.
   — Конечно же, нет. Ужель ты мог хоть на миг усомниться в этом?

* * *

   Восток заалел, залившись краской рассвета, и туман уже начал рассеиваться, когда Род въехал в лагерь нищих, чтобы разбудить их.
   Но Туан уже был там. Он ходил от тюфяка к тюфяку и будил людей, тряся их за плечи. За ним шел солдат, который ставил перед каждым кружку горячего дымящегося вина.
   Туан поднял голову, увидел Рода и кинулся к нему с распростертыми объятиями, улыбаясь до ушей.
   — Благодарю тебя, дружище Гэллоуглас, — сказал он просто. — Я буду обязан тебе до гробовой доски! Я в таком долгу перед тобой!
   Род лукаво улыбнулся.
   — Значит, ты решил перестраховаться и быть уверенным вдвойне? Что ж, так будет лучше.
   Туан, судя по всему, отлично справлялся с делами в лагере нищих, поэтому Род направил стопы Векса к стоянке ведьм.
   Там все было в полном порядке: стояли готовые корзины с веревками и снаряжением, утренний отвар переходил из рук в руки. Это было мощное средство, нечто вроде чифира, сдобренного бренди, отлично выполнявшее возложенную на него задачу взбодрить ведьм, максимально усилив их колдовскую мощь.
   В этом лагере под ногами повсюду шныряли эльфы, распространявшие амулеты и отвращающие магию заклинания среди тех, кто в них нуждался. Ведьмы — не ведьмы, рассуждал Маленький Народец, однако лишняя уверенность в себе не помешает. Амулет никому не повредит, а может и...
   Тут Роду тоже было нечего делать, так что он отправился на поиски Гвендайлон.
   Он нашел ее сидящей среди старых, по Грамарайским понятиям, ведьм. Им было, должно быть, слегка за двадцать.
   Гвендайлон что-то объясняла им с предельной серьезностью, чертя заостренным прутиком диаграммы на земле.
   Они внимали ее словам с таким видом, как будто каждое слово могло означать для них жизнь или смерть.
   Похоже, что не стоило сейчас прерывать ее.
   Род повернулся и поехал сквозь сутолоку спешащих фигур, запахов пищи, гула голосов и противоречивых звуков горнов через дозоры на Бреденскую равнину.
   Первые косые лучи солнца заливали луг, испаряя последние клочья тумана. Высокая трава была холодной и влажной от росы, а небо — ясным и голубым.
   На южном краю поля заблестели наконечники пик. Солнце сверкало на надраенных доспехах. Ветер донес до него клацание металла, ржание лошадей и гул пробуждающегося лагеря. Советники тоже встали ни свет, ни заря.
   Послышался стук копыт. Род оглянулся и увидел скачущего к нему через луг пажа.
   — Что случилось, мой мальчик? — окликнул его Род, улыбаясь и приветственно махая рукой.
   — Ты должен явиться к королеве, господин Гэллоуглас, — выдохнул запыхавшийся паж, уцепившись за стремя Рода. — Милорд О'Берин и лорды Логайры уже там, на военном совете.

* * *

   Военный совет завершился быстро — в очередной раз повторили заранее разработанный план действий, произнесли короткую молитву, да еще выслушали новость, что Катарина никуда не поскачет. Род заметил, что королева за все совещание ни разу не присела.
   Затем они отправились каждый на свой участок: сэр Марис в центр, старый герцог Логайр — на правый фланг, а Род — на левый. Согласно рекомендациям Рода, Бром остался на вершине холма вместе с Катариной и Гвендайлон, дабы управлять оттуда ходом битвы. Карлик безоговорочно принял это предложение: малыш был умелым бойцом, но ноги его были слишком коротки, чтобы удержаться в седле при столкновении всадников. Том, поставленный перед выбором — сражаться вместе с нищими или остаться с Родом, выбрал последний вариант, вероятно потому, что хотел быть в гуще боя. Туан, конечно, встал во главе нищих.
   Когда Туан вскочил в седло, Катарина остановила его, положив руку ему на колено. Род увидел, как она повязала ниточку вокруг предплечья юноши.
   Затем она умоляюще простерла к нему руки. Туан схватил их, прижал к лицу, нагнулся, чтобы поцеловать ее в губы, затем пришпорил коня, промчался ярдов десять и вновь остановился.
   Они замерли на миг — юная королева и белый рыцарь. Затем Туан поднял коня на дыбы, развернулся и галопом поскакал к своему разношерстному войску. Род тайком улыбнулся.
   — Еще не время почивать на лаврах, Род, — напомнил ему Векс.
   Род скорчил гримасу.
   — По-твоему, ты кто? Сверчок Пиноккио?
   Он обернулся и бросил прощальный взгляд на Гвендайлон, стоявшую неподалеку от шатра королевы, а затем поскакал на левый фланг. Род был единственным всадником без доспехов. По обеим сторонам поля выстроились воины в тяжелых латах четырнадцатого века. Однако рыцари Юга стояли монолитной сверкающей стеной, в то время как между каждой парой рыцарей Катарины, растянувшихся в цепь вдоль вражеского строя, зияла брешь метров в двадцать.
   «Да, тут есть пара слабых мест», — подумал Род. Да и одинокая шеренга пехотинцев за воинами королевы не слишком смотрелась по сравнению с плотными рядами, видневшимися за спинами мятежных лордов. Нет, данное зрелище определенно не прибавляло уверенности.
   Но нищих-то в поле зрения не было. Как, впрочем, и эльфов с ведьмами.
   Мятежников ждало несколько неприятных сюрпризов. На южном конце поля протрубил рог. Мятежные рыцари опустили копья.
   Рыцари королевы последовали их примеру. Возникла долгая напряженная пауза, затем, кони рванулись вперед. Глухой топот копыт постепенно перешел в грохот горной лавины, когда две закованные в металл шеренги двинулись навстречу друг другу.
   Как только они сдвинулись с места, строй северян уплотнился так, что рыцари скакали плечом к плечу.
   Из шеренг мятежников раздались торжествующие крики, когда те увидели, как победа сама плывет к ним в руки. Казалось, что силы повстанцев с легкостью обогнут строй северян и зажмут в клещи войска королевы.
   Центр строя мятежников со звоном сшибся с рыцарями королевы. Полетели на землю выбитые из седел всадники, брызнула кровь, но продвижение южан застопорилось.
   И тут с победоносным ревом мятежники обхватили северян с флангов...
   Воинственные крики сменились воплями отчаяния, когда земля ушла из-под копыт их лошадей.
   Рыцари рухнули вместе с конями в ров глубиной в шесть футов. Эльфы этой ночью поработали на славу.
   Пехотинцы со всех ног кинулись на выручку своим господам, но тут из-за окружавших поле деревьев с воем выскочили нищие, вооруженные ножами, мечами и дубинами, и, словно вихрь, налетели на них. Однако противник по-прежнему имел превосходство в численности. Но тут в дело вступили военно-воздушные силы. Упряжки из четырех левитирующих чародеев с юношеским пушком на щеках увлекали за собой раскачивающиеся корзины, в которых сидели ведьмы, владеющие даром телекинеза.
   Чародеи наобум пускали в свалку стрелы, ибо руки у них, благодаря кожаным сбруям на поясах, были свободны, а ведьмы бросали из корзин булыжники, при этом так управляя их полетом, чтобы при попадании те, по крайней мере, оглушили бы врага. Из рядов южан в их сторону пускали стрелы, но ведьмы легко отводили угрозу, а иногда даже умудрялись запустить стрелы обратно в лучников. Простая упорядоченная битва выродилась в хаотичную рукопашную схватку.
   Но тут перед рыцарями южан встала дополнительная проблема.
   Кодекс гласил, что с рыцарем мог сражаться только другой рыцарь. Пешего солдата могли убить за одно лишь стремление сделать это, и, да помогут ему небеса, если он все же предпримет подобную попытку и преуспеет!
   К тому же, когда рыцари Катарины прорубались из центра наружу, потери мятежников значительно превышали их собственные, ибо королева, подобно своему отцу, считала нелишним устраивать своим воинам сверхурочные тренировки.
   Внезапно в воздухе перед Родом возник Тоби, юный чародей.
   — Господин Гэллоуглас! Герцога Логайра жестоко теснят, ты должен прийти к нему на помощь!
   Он исчез столь же неожиданно, как и возник. Этот способ боевой связи не был самим совершенством, но у мятежников тут дела обстояли еще хуже.
   Род отправил на тот свет очередного противника, парировав его выпад и нанеся молниеносный удар в щель между шлемом и нагрудной пластиной лат, и вывел Векса из гущи схватки.
   Он проскакал вдоль строя на другой фланг, где долговязая фигура закованного в латы рыцаря с пылающим мечом как раз закончила прорубать себе дорогу сквозь войско к Логайру. Один из советников пытался исправить положение, уничтожив предводителя. Его меч испускал странное сияние. Род не знал, что это такое, но кто-то явно пытался замаскировать под меч какое-то несравненно более мощное оружие.
   Род ворвался в эту сечу, проложив себе путь сквозь сцепившиеся пары солдат и нищих, скользя по крови и отсеченным головам, Логайр заметил опускающийся на него меч и вскинул щит, дабы отразить удар. Меч советника легко разрубил его, но старика при это не задел. Герцог вскрикнул от боли, когда волна жара, раскалив щит и доспехи, обожгла его кожу, и на миг ослабил защиту. Советник размахнулся для последнего удара.
   Векс на полном скаку врезался в коня советника. Животное рухнуло на землю, а всадник с воплем вылетел из седла, выпустив меч, который отлетел далеко в сторону.
   Солдаты мигом отпрянули назад, чтобы магический меч при падении не задел их.
   Род без малейших угрызений совести развернулся и растоптал советника железными копытами Векса. Тот издал булькающий звук и поперхнулся. Его крик еще долго звенел в ушах Рода.
   Тут совесть его начала пробуждаться от спячки, но он загнал ее поглубже до конца битвы.
   Род подскакал к мечу, слыша, как солдаты ахают:
   — Колдовство!
   — Нет, это всего лишь магия, — крикнул он, соскочив на землю. Подняв меч, Род вновь вскочил в седло. — В нем нет ничего такого уж странного, не правда ли?
   Он бросил меч рукоятью вперед Логайру. Старый вельможа поймал его и отсалютовал Роду. Тот вновь выскочил на свободное пространство.
   Вокруг кипел бой, сталь била в сталь, кость — в кость, и никто не просил пощады. Сцепившиеся армии сгрудились посреди поля словно какая-то гигантская пульсирующая мерзкая амеба.
   В небе эсперы — ведьмы развернулись и полетели назад, поскольку не в состоянии были отличить своих от чужих.
   Род носился взад-вперед по боевым порядкам — Векс легко прокладывал себе дорогу сквозь обычную смертную плоть охраняя трех генералов и столько рыцарей, сколько было в его силах, а также везде, где мог, помогал раненым, разбивая своей тяжелой рукой мертвую хватку врагов. Нищие, судя по всему, имели значительное превосходство перед солдатами в рукопашной схватке. Тут они были в своей стихии. Многие из них сложили головы, но редко кто из них умирал, не прихватив с собой в могилу шесть, а то и больше, врагов, разя их деревянными кольями, ржавыми мечами и острыми ножами с полным пренебрежением к возрасту и занимаемому положению. Род подумал о Карле Марксе и содрогнулся.
   Большой Том давно уже затерялся в водовороте битвы. Род надеялся, что с ним все было в порядке.
   И тут великан вдруг поднялся где-то за спинами мятежников с ревом:
   — Ко мне! Ко мне!
   Тысячи нищих начали пробиваться к нему сквозь ряды южан.
   Слух распространился, и группки нищих стали наносить удары по всему фронту, сжимая в тиски амебу сражения.
   Большой Том прокладывал себе дорогу к строго определенной цели. Род нахмурился и привстал на стременах, пытаясь разглядеть, куда так стремится великан.
   Там, в самой гуще схватки, двадцать неистовых пугал бешено трудились, собирая какую-то машину: паукообразную треногу, увешанную тоненькими предметами странной формы. Это были советники с их последней надеждой.
   Род пришпорил коня, и Векс взвился в воздух... Однако робот все же чуть промедлил с прыжком. Род со страхом понял, что напряжение битвы начало сказываться и на Вексе.
   Конь взлетел над головами сражающихся и пропахал борозду к группке советников. В тот же миг Том прорвался к ним с другой стороны с жалкими остатками своего войска нищих.
   На крошечный пятачок опустилось тягостное молчание, когда советники увидели своих палачей.
   Затем они взвыли, сгрудились вокруг своей машины и с отчаянной яростью в глазах выставили вперед пылающие мечи.
   Парни Тома окружили их и ринулись вперед.
   Мечи советников — страшное оружие, но чтобы поразить цель, надо нанести удар, а нищие прекрасно умели увертываться, оставаясь целехонькими.
   Десятки нищих пали, разрезанные пополам, но многие все ж остались в живых. На каждого советника приходилось по четверо нищих. Они вгрызались в их ряды. Советники кричали, рубили и погибали.
   В центре круга Род мог видеть одинокую фигуру, продолжающую бешено работать над машиной. Дюрер.
   Затем вдруг около него остались всего лишь пятеро советников. Дюрер с криком отчаяния отвернулся от машины и что-то вытащил из своего кошеля. Бластер.
   Род припал к боку Векса, укрывшись от советника за телом коня. Он знал, что робота могло поразить лишь прямое попадание в его электронный мозг. Род откинул скрытую панель в боку коня.
   Там хранилась его палочка-выручалочка — лазерный пистолет ДДТ последней модели.
   Слыша пронзительные крики нищих, которым по колено отрезало ноги, Род вынул оружие и выстрелил поверх головы Векса.
   Он попал Дюреру в ногу. Человек-пугало с воплем схватился за колено и упал. Том взвыл. Нищие кинулись вперед.
   Засвистели дубовые колья, валя наземь оставшихся советников. Колья взмыли ввысь, замерли на миг и упали с тошнотворным чавканьем.
   Большой Том победоносно заржал и подхватил меч поверженного советника.
   Дюрер, перекатившись, приподнялся на одно колено и выстрелил. Красный лучик света угодил Тому в плечо. Тот зарычал, крутанулся на месте и упал. Полуползя-полупрыгая, Дюрер бросился к нему, чтобы добить.
   Род навскидку выстрелил в него, но промахнулся. Дюрер взвыл и нырнул за тело убитого. Род вонзил каблуки в бока Векса.
   — Живо! Прежде чем он очухается и выстрелит!
   Конь прыгнул. Луч лазера полоснул пустое стальное брюхо, не причинив существенного вреда.
   Но ноги робота еще в воздухе сковал паралич, а голова безвольно свесилась вперед.
   В момент приземления Род соскочил с коня, который покатился по земле.
   Род тоже сделал несколько кульбитов и тут увидел Дюрера, привставшего на колено и наводящего на него пистолет. Огромная туша Тома врезалась в советника. Дюрер отлетел прочь, выронив по пути пистолет. То же случилось и с оружием Рода. Тот принялся оглядываться вокруг, лихорадочно ища его.
   Том покатился, вскочил на ноги и кинулся к Дюреру, схватив по пути меч убитого советника... но споткнулся о труп.
   Шустрый, как угорь, Дюрер рванулся вперед и подхватил вывалившийся из руки Тома меч. И рубанул... Род прыгнул.
   Его плечо угодило Дюреру в живот, развернув человечишку.
   Меч упал на землю, не причинив никому вреда.
   Дюрер все же удержался на ногах и вновь поднял меч, повернувшись к Роду.
   Род привстал на колени и тут увидел опускающийся на него меч... Том взревел и врезался в Рода, отшвыривая его со смертоносного пути меча.
   Пылающее лезвие опустилось и отсекло Тому плечо вместе с третью грудной клетки.
   Род закричал, вскочил на ноги и развернулся. Его рука обвилась вокруг горла Дюрера, а колено уперлось в поясницу советника. Что-то хрустнуло.
   Дюрер вскрикнул и обмяк, продолжая пронзительно верещать.
   Меч выскользнул из его пальцев. Род швырнул советника наземь.
   Все так же пронзительно визжа, пугало шарило в поисках меча.
   Род припал на колено и рубанул.
   Намозоленное ребро его ладони раздробило гортань и шейные позвонки Дюрера.
   Тот издал булькающий звук, задергался в конвульсиях и затих. Род некоторое время стоял, тяжело дыша, затем повернулся и увидел, как из плеча Тома фонтаном бьет кровь. Лицо великана исказила безмолвная гримаса боли.
   Род вновь опустился на колени, лихорадочно шаря в мешанине из крови и трупов. Наткнувшись на лазерный пистолет, он повернулся обратно к Тому. Оставшиеся в живых нищие, шатаясь, кинулись вперед, но недостаточно быстро. Прежде, чем они добрались до него. Род нажал на курок и сделал небольшой разрез вокруг раны Тома. Тот вскрикнул. Тут нищие накинулись на Рода, молотя его чем попало.
   — Нет! — издал Том крик, который был жалким подобием прежнего рева. — Пустите его, дураки! Разве вы не видите! Он остановил мне кровь!
   Поддерживающие великана руки задрожали и отпустили его.
   Том грузно осел наземь. Род захромал к нему, потирая едва зажившее плечо. Все его тело и лицо покрывали многочисленные синяки.
   Скривившись от боли, он опустился на колено рядом со стонущим обрубком человека. В нос ударил смрад паленого мяса.
   Том с трудом приоткрыл глаза и попытался улыбнуться.
   — То было хорошо задумано... хозяин... Пару минут назад это... могло бы спасти меня.
   Род сорвал с себя плащ, скатал его и положил под голову Тому.
   — Лежи и отдыхай, — проворчал он через силу. — Ты здоровенный амбал и сумеешь выкарабкаться. Ты потерял не так уж много крови.
   — Нет, — выдохнул Том, — слишком много... вытекло. И... общий шок...
   Его лицо скривилось в спазме боли. Род подошел к Вексу, хлопнул по кнопке включения и нащупал ампулу в одном из потайных отделений в теле коня.
   Приковыляв обратно к Тому, он приложил ампулу к обожженной плоти.
   Испустив вздох облегчения, Том расслабился, как только анастезия начала действовать.
   — Спасибо, хозяин, — едва слышно прошептал он. — По крайней мере, моя смерть не будет мучительной.
   — Не говори так, — лицо Рода застыло. — Ты еще не раз побарахтаешься в сене с девчонками.
   — Нет, хозяин, — покачал головой Том, закрывая глаза. — Мое время пришло.
   — Ты не умрешь. Ведь если ты испустишь дух, то я останусь перед тобой в долгу. А я этого не потерплю.
   — Плевать я хотел на то, потерпишь ты это или нет! — сплюнул Том, вновь слегка оживившись. — Ты теперь не в силах командовать мной или запретить мне что-то, лордишка! Тот, кому я теперь принадлежу, намного могущественнее тебя, и настанет день, когда он и тебя тоже приберет к рукам.
   Великан откинулся на подушку, тяжело дыша. Род молча стоял на коленях подле него.
   Уцелевшая рука Тома пошарила по его телу и ухватила Рода за предплечье.
   — Да, теперь ты у меня в долгу, хоть и не по моей воле.
   — Не по твоей воле? — нахмурился Род. — О чем ты говоришь? Ты спас мне жизнь!
   — Да, и потому лишился своей собственной. Но я никогда не поступил бы так на трезвую голову.
   — На трезвую голову?
   — Да. В пылу битвы совершаешь первое, что придет на ум. Нужно было сделать выбор: или твоя жизнь, или моя, а следовательно, продление моей службы Дому Кловиса. И в горячке боя я, на свою голову, выбрал твою жизнь!
   На миг он замолк, переводя дыхание. Затем его пальцы вновь впились в руку Рода.
   — И все же, когда я умру, ты все равно останешься у меня в долгу! А раз ты не можешь отдать долг мне, воздай его сторицей моему народу!
   Род попытался высвободить руку.
   — Нет!
   — Да! — глаза Тома расширились, пылая гневом. — Вот какую я требую плату! Моя жизнь в обмен на твою, проведенную здесь, на Грамарае, в трудах на благо моего народа!
   — Я не хозяин себе...
   — Нет, хозяин. — Том устало откинул голову назад. — А ежели ты не понимаешь этого, то ты — круглый дурак!