Страница:
— Так, в конце концов, сделай вывод на основании экстраполяции имеющихся данных!
Род услышал музыку, которую следовало бы назвать «Вариации на тему „Травиаты” в исполнении печального звукогенератора», и Векс сказал:
— Некруглость числа 2.385, учитывая его сочетание со знаком «10000», кажется, указывает на дату.
— Э-э, что ты сказал?
— Цифру «10000», — повторил лекторским тоном Векс, — можно толковать по-разному, в том числе как описанный период истории человечества.
— Эй, минуточку, Векс! Даже я знаю, что письменность появилась не ранее 2000 года до нашей эры.
— Это просто чудо, Род, учитывая твое упорное нежелание учиться, проявившееся с самого юного возраста.
— Ладно, ладно! Я был плохим мальчишкой, который не выполнял домашние задания! Сожалею! Раскаиваюсь! Только продолжай экстраполяцию, ладно?
Он услышал жужжание замыкающихся реле, которое ему всегда казалось тихим хихиканьем, и Векс прочел ему лекцию:
— Можно сказать, что история человечества до развития письменности нашла отражение в таких передаваемых из уст в уста легендах и мифах, как, например, «Эпос о Гильгамеше»* [41]. В подобных сказаниях освещены события, происшедшие примерно начиная с 4000 года до нашей эры. Сложив эту цифру с текущим годом, получим 9432, что достаточно близко к цифре «10000», взятой нами за отправную точку.
— Гм-м, — закусил Род нижнюю губу. — Ну, если посмотреть на проблему под таким углом, то «2.385», мне кажется, является датой. И что из этого следует?
— Ну, вывод же очевиден, Род.
— Значит, я — законченный идиот. Разжуй мне его.
Робот поколебался.
— Вероятность истинности данного заключения крайне низка...
— Я же просил высказать догадку, не так ли? Брось, выкладывай, что у тебя на уме.
— Согласно этой теории, перед тобой, Род, устройство для передвижения во времени.
Род уставился на линейку.
— Ты хочешь сказать, что это — машина времени?
Бегунок был передвинут вправо до упора, указывая на цифру «2.385».
— Помни, Род, вероятность того, что данная теория верна...
— Машина времени! — В мозгу Рода царил полный хаос. — Значит, эти маленькие ублюдки явились сюда из будущего.
— Род, я уже предупреждал тебя о том, что ты склонен излишне верить недоказанным теориям.
Род небрежно встряхнул головой.
— О, не беспокойся, Векс. Это всего лишь догадка, скорее всего, неверная. Я помню об этом.
Он отвернулся от панели управления. Глаза его горели.
— Машина времени! Кто бы мог подумать!
Слева от себя Род вновь заметил слабое свечение. Над ним возвышался мрачный силуэт Горацио Логайра.
— Что это за магия, Человек?
Род нахмурился и вновь повернулся к машине.
— Чуждая, милорд, и страшная. Я немного разбираюсь в... э-э... магии, но ни с чем подобным мне доселе сталкиваться не приходилось.
— И что же ты собираешься делать?
Род нахмурился, уставившись в пол, затем поднял глаза и мрачно ухмыльнулся.
— Пойду спать. И обдумывать то, что увидел.
— А когда ты уничтожишь эту игрушку Сатаны?
— Когда буду уверен, — пробормотал Род, снова повернувшись к машине, — что это чума, а не лекарство для этого погруженного во тьму мира.
Логайр нахмурился и еще больше помрачнел. Он словно разбух, став значительно выше и шире. Человек перед ним казался жалким карликом. У Рода возникло бредовое чувство, будто на него с ревом несется древний локомотив. Голос духа ревел, как раскаты отдаленного грома.
— Тогда я повелеваю тебе уничтожить этот дьявольский алтарь и его уродливых жрецов.
У старикана, решил Род, определенно шарики за ролики заехали. Меч духа молнией вылетел из ножен, и Род невольно принял оборонительную стойку, но тут же выпрямился, ругая себя — призрачный меч едва ли мог причинить ему какой-либо вред.
Клинок подплыл к нему острием вниз, похожий на сверкающее распятие в призрачном свете духа.
— Поклянись на рукояти моего меча, что отныне ты не успокоишься, пока не очистишь эту землю от дорвавшихся до власти мерзких людишек, что ты сотрешь с лица земли дьявольский алтарь и его слуг, и более того — ты, покуда жив, не покинешь остров Грамарай в час опасности.
От страха у Рода отвисла челюсть. Он изумленно уставился на духа, который внезапно обрел былую силу и величие. В его желудок закрался неведомый бесформенный ужас. Невесть от чего волосы на затылке стали дыбом. Он невольно поежился.
— Едва ли в этом есть нужда, милорд. Я люблю остров Грамарай и никогда не...
— Клади руку на рукоять и клянись! — строго и лаконично сказал дух.
Род порядком струхнул, отлично понимая, что клятва навеки свяжет его с этой планетой.
— Милорд, вы просите меня дать клятву верности? Я оскорблен тем, что вы сомневаетесь в моей...
— Клянись! — рявкнул дух. — Клянись!
— Ты тут, старый крот, — пробормотал Род себе под нос, но ответа не получил. Никогда раньше у него не было так тоскливо на душе.
Он, как зачарованный, не мог оторвать взгляда от светящейся рукояти и сурового лица за ним. Почти непроизвольно Род сделал шаг вперед, затем еще один и словно со стороны увидел, как его рука взялась за рукоять. Ладонь не ощутила прикосновения металла, но воздух там был таким холодным, что у него онемели пальцы.
— А теперь клянись мне! — пророкотал Горацио.
Ну, ладно, — подумал Род. — Это всего лишь слова. Кроме того, я ведь агностик* [42], не так ли?
— Я... клянусь — неохотно выдавил из себя он.
Затем Рода вдруг осенило, и он скороговоркой добавил:
— И еще я клянусь, что не успокоюсь до тех пор, пока королева не будет править во благо и с помощью всех своих подданных.
Он снял руку с меча, страшно довольный собой. Эта добавка открыла ему путь к цели его миссии, независимо от того, считал Горацио демократию напастью Грамарая или нет. Дух нахмурился.
— Странная, очень странная клятва, — буркнул он, — и все же в глубине души я никогда не сомневался в тебе, поэтому я благословляю тебя.
Еще бы, сказал про себя Род, клятва накрепко связала его с Грамараем. Но он все же оставил себе лазейку, через которую впоследствии надеялся ускользнуть.
Меч скользнул обратно в ножны. Дух повернулся, бросив через плечо:
— А теперь, следуй за мной. Я покажу тебе ходы внутри этих стен.
Они подошли к стене. Дух ткнул в нее длинным костлявым пальцем.
— Попробуй сдвинуть вот этот камень.
Род уперся руками в указанную духом плиту и навалился на нее всем весом. Камень застонал и со скрежетом поддался, уйдя в стену. Когда он вернулся на место, отворилась дверь, протестующе скрипя давно не знавшими смазки петлями. Лицо Рода овеял холодный сырой воздух.
— А теперь иди и исполняй свой долг, — сказал высокий и величественный призрак. — Но помни свою клятву, Человек, и не сомневайся в том, что ежели ты преступишь ее, первый из герцогов Логайров будет стоять подле твоей постели, покуда ты не сдохнешь от страха.
— Он меня определенно утешил, — буркнул Род себе под нос и принялся ощупью спускаться по заросшим мхом ступеням, насвистывая «Никогда тебе не гулять одному».
На сей раз дверь на сеновал была не заперта, и Род еще в коридоре услыхал богатырский храп Тома. Род остановился в дверях, пожевывая соломинку. Затем вернулся в коридор, вынул из подпорки факел и, держа его перед собой, осторожно заглянул в комнату. Ну, просто, чтобы убедиться, что никто не потребует с Тома поутру алименты.
Колеблющееся пламя факела осветило могучую фигуру здоровяка-крестьянина, наполовину прикрытую плащом. Его медвежья лапа нежно обнимала мягкое округлое тело блондиночки, одетой (или раздетой) не более, чем он. Ее маленькие упругие груди были прижаты к боку великана, а голова с разметавшимися в беспорядке волосами покоилась на его плече. Загорелая ручка по-собственнически охватывала широкую, как пивной бочонок, грудь Тома.
Род нахмурился и подошел ближе, чтобы получше разглядеть ее. У девушки было тонкое лицо со вздернутым носиком и маленьким, довольно улыбающимся ротиком.
Она явно не имела ничего общего с брюнеткой, приставшей к Роду в коридоре. Он удивленно хмыкнул. Значит эта дева не кинулась к слуге, когда ей отказал хозяин.
Возможно она попросту была недостаточно расторопна... Но нет. Большой Том с радостью ублажил бы обоих.
Он поставил факел на место, вернулся на сеновал, с завистью и с восхищением взглянул на Тома и, не снимая камзола, рухнул на кучу сена, служившую ему постелью. На него сразу же нахлынули воспоминания, Род зевнул, подложил руку под голову и задремал.
— Человек по имени Гэллоуглас! — раздался в помещении зычный голос.
Род рывком сел. Девушка встрепенулась, а Том выругался.
Над ними, светясь во тьме холодным светом, возвышался призрак.
Род вскочил на ноги, бросив быстрый взгляд на Тома и девушку.
Та, дрожа от страха, прижалась к заросшей густой шерстью груди великана. На лице Тома застыло выражение мрачного (возможно от испуга) вызова.
Род взглянул на духа — рослого воина с очень тонким и сильно вытянутым лицом, закованного в пластинчатые латы. К его бедру была пристегнута рапира. Это был явно не Горацио Логайр.
Напомнив себе, что он — босс, Род вперился в бездонные глаза призрака самым надменным взглядом, на который только был способен.
— В каком хлеву ты вырос, — рявкнул он, — что столь бесцеремонно врываешься к джентльменам?!
У духа отвисла челюсть и вылезли на лоб глазницы. Сбитый с толку, он уставился на Рода.
Смертный поспешил воспользоваться достигнутым преимуществом.
— Говори, но повежливее, иначе я спляшу на твоих костях!
Призрак содрогнулся. Род попал в точку. Очевидно, существовала некая связь между призраком и его бренными останками. Род отметил в памяти, что следует отыскать могилы всех участвующих в деле духов.
— Прошу прощения, милорд, — промямлил призрак. — Я не хотел никого оскорбить. Я лишь...
Род прервал его излияния.
— Раз уж ты потревожил мой сон, так выкладывай: что привело тебя ко мне?
— Вас зовет...
Род снова перебил его.
— Никто не может звать меня.
— Извините, милорд, — поклонился дух. — Милорд Логайр нуждается в вас.
Род бросил на него испепеляющий взгляд, затем со вздохом взял лютню.
— Ну, если уж связался с духами, покоя не жди. — Он вскинул голову. — Горацио Логайр?
— Он самый, милорд.
Служанка ахнула.
Род вздрогнул — он напрочь забыл про невольных свидетелей. К полудню весть о происшедшем разнесется по всему замку.
— Ну, — сказал он, вешая лютню на плечо, — веди.
Дух еще раз поклонился, повернулся и указал рукой на стену.
— Погоди, — рявкнул Род, решив, что лучше оставить в тайне существование потайных ходов. — Ступай к милорду Логайру и скажи ему, что я скоро буду. Он забыл, что я не могу, подобно тебе, проходить сквозь стены.
Дух обернулся, недоуменно нахмурившись.
— Но, милорд...
— Ступай к милорду Логайру, — рассвирепел Род.
Призрак испуганно съежился.
— Как вам будет угодно, милорд, — поспешно пробормотал он и скрылся. Во внезапно опустившейся тьме девушка со всхлипом выпустила из легких воздух.
— Эй, хозяин? — осведомился Том спокойным, лишь слегка удивленным голосом. — Ты что, теперь тусуешься с духами?
— Да, — отрезал Род и распахнул дверь, гадая, где это Том подцепил словечко «тусоваться».
Он пристально взглянул сузившимися глазами на освещенную льющимся из коридора светом парочку.
— Если кто-нибудь, выйдя отсюда, обронит хоть слово, вам обоим гарантирован беспокойный сон и полуночные гости.
Глаза Тома сузились, но девушка задрожала от страха.
Отлично, — подумал Род. — Я угадал источник ее дохода.
Теперь она, как пить дать, будет держать рот на замке.
Он резко повернулся и захлопнул за собой дверь. Большой Том, конечно, утешит ее, а лихое обращение хозяина с духами наверняка поднимет в глазах девушки авторитет слуги. И она, безусловно, никому не проболтается об увиденном, что тоже неплохо. Для человека, который не верит в магию, Род и так уже слишком прославился как чародей.
Он крался по коридору, пока не нашел пустую комнату со входом в потайной туннель. На гранитных блоках одной из стен был вырезан барельеф, изображавший сжигаемую на костре оранжевую флейту. Очевидно, Логайры всегда серьезно относились к принятому ими ирландскому имени. Род нащупал вырезанный глубже других уголек в куче пылающего хвороста и налег на него всем телом, толкая плиту вправо. Глухо за скрежетал древний механизм, и скрытая дверь ушла вверх, оторвавшись от каменных плит пола.
Осторожно нащупав ногами ступеньки, Род ухватился за огромное железное кольцо на внутренней стороне двери и задвинул ее. Затем он стал осторожно спускаться по лестнице.
Открыв массивную дверь, он попал в гигантский зал, где находился зловещий алтарь. Его проводник уже поджидал его там.
Дух поклонился.
— Если вы соблаговолите последовать за мной, хозяин...
он повернулся и поплыл к арке, ведущей в коридор. Род последовал за ним, бурча себе под нос:
— Полегче там с сарказмом-то.
Они вышли в коридор, и внезапно справа Род увидел фосфоресцирующий свет скопления духов, которые стояли неподвижно и, опустив голову, рассматривали нечто, лежащее на полу в центре образованного ими круга. Род вдруг услыхал, как кто-то очень испуганно и совсем по-человечески всхлипывает.
Когда Род приблизился, Горацио поднял голову и отплыл от скопища призраков. Его мертвенно-бледное лицо скривилось от гнева.
— Милорд Логайр! — поклонился Род с предельной вежливостью. Затем он вновь выпрямился. — Зачем ты позвал меня?
Лицо духа несколько смягчилось.
— Человек Гэллоуглас, — проворчал он, — почему ты не сказал мне, что пришел в наши коридоры не один?
— Не один? — поднял брови Род. — А с кем же?
Логайр вновь нахмурился, теперь уже озадаченно.
— Воистину, некто следовал за тобой по пятам. Я обнаружил это, когда выходил из зала, где находится странное устройство.
— Восхитительно, — буркнул Род.
— Gesundheit* [43], — сказал Логайр и продолжил. — Раз уж тут у нас стали толпами шататься смертные, чувствую, мне придется отапливать эти коридоры. Но к делу: как я уже сказал, я наткнулся на твоего слугу прямо у входа в зал.
— Слугу? — нахмурился Род. — С чего ты решил, что это слуга?
— Он подслушивал у двери. А поскольку парень выкрикнул твое имя, когда мы двинулись на него, я решил, что он служит тебе.
— Да-а, — нахмурился Род и почесал в затылке. — Он и впрямь назвал мое имя?
— Да, иначе мы прикончили бы его. И я послал за тобой, чтобы выдать его тебе.
Логайр посторонился, кольцо духов разомкнулось, и Род шагнул вперед. В холодном свете призраков он разглядел жалкий комок, пытавшийся вжаться в стену. Лица его не было видно.
Длинные черные волосы спадали ему на плечи. На нем была широкая юбка и белая блузка с черным, туго набитым лифом.
— Милорд Логайр, — начал Род, но поперхнулся и предпринял новую попытку. — Милорд Логайр, едва ли это «он».
Затем Род сказал так мягко, как только смог:
— Взгляни на меня, девушка.
Она подняла голову и улыбнулась. На ее лице появилось выражение радости и облегчения.
— Милорд!
Она обвила руками его шею так крепко, что он чуть не задохнулся, и всем телом прижалась к нему. Уткнувшись головой в плечо Рода, девушка всхлипывала, дрожа от рыданий.
— Милорд! О, милорд!
— Боже милостивый* [44]! — воскликнул Род, слегка отодвигаясь от нее, чтобы прочистить гортань.
Конечно, он узнал девушку. Это была служанка, предложившая ему этим вечером переспать с ней.
— Ну, ну, малышка, все в порядке, — прошептал он, гладя ее по спине. Коридор, казалось, закружился вокруг него. Он постарался сосредоточиться и уставился на неподвижное пятнышко света. Оно оказалось кипевшим от негодования Горацио Логайром.
— Забери ее из моих коридоров, Человек. Здесь и без того сыро.
В этот миг Род почувствовал, насколько приятно держать эту крестьяночку в своих объятиях. Он закрыл глаза, упиваясь теплом и близостью ее тела, и кивнул.
— Хорошо, милорд, так я и сделаю. Ну, перестань плакать, малышка. — Он вытащил из-за манжета платок и утер ей слезы.
— Хватит, моя милая, ты повышаешь влажность, и Горацио вот-вот получит артрит, если только вспомнит, где лежат его кости... вот и умница.
Шмыгая носом, она уткнулась ему в грудь. Глаза ее закрылись, тело обмякло. Можно было подумать, что она уснула.
Внезапно Рода затопила волна нежности, усиливаемая пробудившимся инстинктом защиты слабого, и он выругал про себя липучих дамочек в расстроенных чувствах.
Род заглянул в бездонные глазницы Логайра.
— Заарканили тебя, Человек.
— Кого, меня? — нахмурился Роди ударил себя в грудь. — Да огонь любви уж семь раз горел в моем сердце.
— И тебе, видно, это понравилось, — сказал Логайр, — раз ты семь раз испытывал эту кару. Забери ее из моих коридоров, Человек.
Род бросил на него напоследок негодующий взгляд и повернулся к девушке.
— Пойдем, малышка, — прошептал он, — мы должны покинуть это место.
Он подхватил ее на руки. Она вздрогнула, что-то обиженно пробормотала и снова уткнулась ему в плечо, крепко обняв его за шею.
Младенцы и женщины, — раздраженно подумал Род, — хуже зыбучих песков.
— Милорд, — обратился он к Логайру, — вы не проводите меня? Мое внимание, знаете ли, несколько отвлечено на...
— Конечно, — ответил дух и, резко повернувшись, поплыл по коридору. Но Род все же успел заметить мелькнувшую на его лице скептическую улыбку...
Род вышел в освещенный светом факелов коридор, где он давеча встретил Дюрера. Человечишко исчез. Вероятно, он решил, что Роду оттуда живым не выбраться, и весело поспешил по своим делам.
Род поставил девушку на пол. Она что-то неразборчиво пробормотала, протестуя, и еще крепче прижала голову к его груди.
Род сжал девушку в объятиях и потерся щекой об ее волосы, растягивая как только мог секунды наслаждения.
Затем он печально улыбнулся и, приподняв ее голову, провел рукой по подбородку девушки. Глаза с длинными ресницами были по-прежнему закрыты, полные губки надулись и чуточку приоткрылись... Взяв себя в руки, Род нежно сказал:
— А теперь, расскажи-ка, малышка, зачем ты следила за мной?
Ее глаза распахнулись и тревожно расширились, потом она закусила губу и, опустив голову, отстранилась, вцепившись в его камзол.
— Ты должна рассказать мне, малышка, — мягко повторил он, — кто послал тебя шпионить за мной.
Она вскинула голову, испуганно глядя на него, и замотала ею.
— Никто, милорд. Это я сама решила.
— Да? — печально улыбнулся Род. — И ты по собственной инициативе последовала за мной в кишащую призраками часть замка?
Она вновь опустила взгляд.
— Я не боюсь призраков, милорд.
Род причмокнул от удивления. Если девушка не лгала, то она обладала необычной для простой горничной отвагой. У нее лишь слегка сдали нервы, когда она воочию увидела духов... И Род, испытавший на себе силу их стонов, не был удивлен, что это зрелище ее сломило.
Вероятно, она пошла за ним в надежде, что он пересмотрит свое решение спать в одиночестве, а может, она хотела помочь ему, если он попадет в беду. Последняя мысль показалась Роду забавной. И все же, он должен установить истину.
— Ты так и не ответила на мой вопрос: зачем ты следила за мной?
Она вновь закусила губу и насупилась. Род терпеливо ждал.
Наконец она прошептала, словно выдавливая из себя каждое слово:
— Я... я... боялась за вас, милорд.
Род изумленно уставился на нее, затем криво ухмыльнулся и медленно покачал головой.
— Так ты боялась за меня?
— Да, — вскинула она голову. Ее глаза пылали. — Я не знала, что ты — чародей, а... человеку в одиночку в этих коридорах...
Она замолкла и снова потупилась. Род тяжело вздохнул и привлек ее к себе. Она сперва сопротивлялась, но затем уступила.
— Эх, малышка, малышка! — прошептал он. — Чем же ты могла мне помочь?
— Я... у меня есть определенный навык обращения с духами, господин. — Ее голос был приглушен тканью камзола. — Я подумала...
Род нахмурился. Неужели общение с призраками было в порядке вещей на этой свихнувшейся планете? Он нежно потрепал девушку по спине и прижался щекой к ее волосам.
Конечно, не исключено, что девушка лгала. Но такое под силу лишь блестящей актрисе, а для этого она была слишком бесхитростна.
Род вздохнул и еще крепче обнял ее. Девушка что-то обиженно пробормотала и прижалась к нему своими крепкими бедрами. Род закрыл глаза и выкинул из головы все, кроме близости ее тела.
Она была хороша, чертовски хороша. Почти как та крестьянка — Гвендайлон... Он резко открыл глаза и уставился в полумрак освещенного факелами коридора, мысленно рисуя перед собой оба лица, одно рядом с другим.
Покрась волосы в черный цвет, подведи малость уголки глаз, выпрями носик...
Она почувствовала, как он напрягся, и подняла глаза.
— Что случилось, милорд?
Да, ее голосок был малость выше, но того же типа. Род оглядел девушку с головы до пят. Безупречная фигура, чистая, без единой веснушки, кожа. Но не надо обладать передовой технологией, чтобы уметь состряпать элементарную косметику. Он погрозил ей пальцем и сказал, прикоснувшись к кончику ее носа:
— Ты обманывала меня.
В ее глазах мелькнула тревога, затем она вновь стала воплощением невинности.
— Обманывала вас, милорд? Я... Я не понимаю...
Род щелкнул пальцем, и кончик носа отлетел. Он кивнул, мрачно улыбнувшись.
— Крахмал и вода. Но ты зря выпрямила его, таким, немного вздернутым на конце, мне он больше нравится.
Он провел пальцем по уголкам глаз, и они перестали быть раскосыми, а на его руке появилось темное пятнышко.
— Крахмал, вода и черная краска. А также немного муки, смешанной с жженой амброй* [45], на лицо и хна для волос.
Она поджала губки и густо покраснела от гнева под слоем пудры. Он покачал головой, наморщив лоб.
— Но зачем, малышка? Твое лицо и без того прекрасно, — Род мысленно похвалил себя, увидев, как гнев ее растаял, сменившись нежностью и страстью.
Она потупилась.
— Я... Я не смогла расстаться с тобой.
Он закрыл глаза и, стиснув зубы, неимоверным усилием воли не позволил себе заключить ее в объятия.
— Но... — Род запнулся и со свистом вдохнул в себя воздух, — как ты поспевала за мной, малышка?
Подняв голову, она посмотрела на него невинными глазами.
— Я приняла облик скопы, господин.
Он изумленно вытаращил глаза.
— Ведьма? Ты? Но...
— Ты ведь не станешь презирать меня за это, господин? — обеспокоенно спросила она. — Ты же сам чародей.
У него потемнело в глазах.
— Как? Э-э... чародей? — Он потряс головой, пытаясь прочистить мозги. — Э... я хочу сказать... нет, конечно, я не чародей. Хотя... ну, некоторые из моих близких друзей... э-э...
— Милорд? — она заглянула ему в глаза. — Здоров ли ты?
— Кто, я? Конечно, нет! Хотя минуточку... — Он запнулся и сделал глубокий — преглубокий вздох. — Итак, ты ведьма. Ну, что ж, ладно. Но твоя красота волнует меня больше, чем все твои таланты.
Горящие угли ее глаз готовы были вспыхнуть, если бы он подул на них.
Он вновь глубоко вздохнул и призвал свои гормоны к порядку.
— А теперь давай внесем ясность в один вопрос.
— Да, милорд, — прошептала она и прильнула к нему.
— Нет, нет! Я не это имел в виду! — Он отступил на шаг, удерживая ее подальше от себя. — Послушай. Если я правильно понял, то единственная причина, по которой ты следовала за мной, — это страх, что я попаду в переделку, из которой мне самому не выкарабкаться.
Она помолчала. Ледяная волна разочарования погасила бушующее в ее глазах пламя. Девушка потупила глаза.
— Да, милорд.
То, как она это произнесла, навело Рода на мысль, что она чертовски много не договаривает. Однако он поспешил задать следующий вопрос.
— Но теперь ты знаешь, что я — чародей. Верно?
— Да, милорд. — Он еле-еле расслышал ее.
— Значит, ты понимаешь, что мне нечего бояться, так ведь? Следовательно, тебе больше незачем следовать за мной по пятам. Правильно?
— Нет, милорд! — Девушка посмотрела ему в глаза. Затем она вскинула подбородок — гордая, надменная и упрямая. — Я не отстану от тебя, Род Гэллоуглас. В этом мире есть уйма заклинаний, о которых ты даже и не подозреваешь.
Больше всего в ней раздражало то, решил Род, что она всегда была чертовски права. В этом безумном, вывернутом наизнанку мире наверняка существовали такие «чары», которых он и представить себе не мог. Но, с другой стороны, сомнительно, чтобы она сама знала их все до единой. Скорее всего, она просто ведьма-любительница, которая уже слишком стара, чтобы вступить в ковен — вероятно, они почти ровесники. К тому же, ее «ведьмовское искусство», кажется, включало в себя лишь умение изготовлять косметику, способность превращаться в птицу (вот этого он пока не понимал) и необычайную для женщины отвагу.
Род услышал музыку, которую следовало бы назвать «Вариации на тему „Травиаты” в исполнении печального звукогенератора», и Векс сказал:
— Некруглость числа 2.385, учитывая его сочетание со знаком «10000», кажется, указывает на дату.
— Э-э, что ты сказал?
— Цифру «10000», — повторил лекторским тоном Векс, — можно толковать по-разному, в том числе как описанный период истории человечества.
— Эй, минуточку, Векс! Даже я знаю, что письменность появилась не ранее 2000 года до нашей эры.
— Это просто чудо, Род, учитывая твое упорное нежелание учиться, проявившееся с самого юного возраста.
— Ладно, ладно! Я был плохим мальчишкой, который не выполнял домашние задания! Сожалею! Раскаиваюсь! Только продолжай экстраполяцию, ладно?
Он услышал жужжание замыкающихся реле, которое ему всегда казалось тихим хихиканьем, и Векс прочел ему лекцию:
— Можно сказать, что история человечества до развития письменности нашла отражение в таких передаваемых из уст в уста легендах и мифах, как, например, «Эпос о Гильгамеше»* [41]. В подобных сказаниях освещены события, происшедшие примерно начиная с 4000 года до нашей эры. Сложив эту цифру с текущим годом, получим 9432, что достаточно близко к цифре «10000», взятой нами за отправную точку.
— Гм-м, — закусил Род нижнюю губу. — Ну, если посмотреть на проблему под таким углом, то «2.385», мне кажется, является датой. И что из этого следует?
— Ну, вывод же очевиден, Род.
— Значит, я — законченный идиот. Разжуй мне его.
Робот поколебался.
— Вероятность истинности данного заключения крайне низка...
— Я же просил высказать догадку, не так ли? Брось, выкладывай, что у тебя на уме.
— Согласно этой теории, перед тобой, Род, устройство для передвижения во времени.
Род уставился на линейку.
— Ты хочешь сказать, что это — машина времени?
Бегунок был передвинут вправо до упора, указывая на цифру «2.385».
— Помни, Род, вероятность того, что данная теория верна...
— Машина времени! — В мозгу Рода царил полный хаос. — Значит, эти маленькие ублюдки явились сюда из будущего.
— Род, я уже предупреждал тебя о том, что ты склонен излишне верить недоказанным теориям.
Род небрежно встряхнул головой.
— О, не беспокойся, Векс. Это всего лишь догадка, скорее всего, неверная. Я помню об этом.
Он отвернулся от панели управления. Глаза его горели.
— Машина времени! Кто бы мог подумать!
Слева от себя Род вновь заметил слабое свечение. Над ним возвышался мрачный силуэт Горацио Логайра.
— Что это за магия, Человек?
Род нахмурился и вновь повернулся к машине.
— Чуждая, милорд, и страшная. Я немного разбираюсь в... э-э... магии, но ни с чем подобным мне доселе сталкиваться не приходилось.
— И что же ты собираешься делать?
Род нахмурился, уставившись в пол, затем поднял глаза и мрачно ухмыльнулся.
— Пойду спать. И обдумывать то, что увидел.
— А когда ты уничтожишь эту игрушку Сатаны?
— Когда буду уверен, — пробормотал Род, снова повернувшись к машине, — что это чума, а не лекарство для этого погруженного во тьму мира.
Логайр нахмурился и еще больше помрачнел. Он словно разбух, став значительно выше и шире. Человек перед ним казался жалким карликом. У Рода возникло бредовое чувство, будто на него с ревом несется древний локомотив. Голос духа ревел, как раскаты отдаленного грома.
— Тогда я повелеваю тебе уничтожить этот дьявольский алтарь и его уродливых жрецов.
У старикана, решил Род, определенно шарики за ролики заехали. Меч духа молнией вылетел из ножен, и Род невольно принял оборонительную стойку, но тут же выпрямился, ругая себя — призрачный меч едва ли мог причинить ему какой-либо вред.
Клинок подплыл к нему острием вниз, похожий на сверкающее распятие в призрачном свете духа.
— Поклянись на рукояти моего меча, что отныне ты не успокоишься, пока не очистишь эту землю от дорвавшихся до власти мерзких людишек, что ты сотрешь с лица земли дьявольский алтарь и его слуг, и более того — ты, покуда жив, не покинешь остров Грамарай в час опасности.
От страха у Рода отвисла челюсть. Он изумленно уставился на духа, который внезапно обрел былую силу и величие. В его желудок закрался неведомый бесформенный ужас. Невесть от чего волосы на затылке стали дыбом. Он невольно поежился.
— Едва ли в этом есть нужда, милорд. Я люблю остров Грамарай и никогда не...
— Клади руку на рукоять и клянись! — строго и лаконично сказал дух.
Род порядком струхнул, отлично понимая, что клятва навеки свяжет его с этой планетой.
— Милорд, вы просите меня дать клятву верности? Я оскорблен тем, что вы сомневаетесь в моей...
— Клянись! — рявкнул дух. — Клянись!
— Ты тут, старый крот, — пробормотал Род себе под нос, но ответа не получил. Никогда раньше у него не было так тоскливо на душе.
Он, как зачарованный, не мог оторвать взгляда от светящейся рукояти и сурового лица за ним. Почти непроизвольно Род сделал шаг вперед, затем еще один и словно со стороны увидел, как его рука взялась за рукоять. Ладонь не ощутила прикосновения металла, но воздух там был таким холодным, что у него онемели пальцы.
— А теперь клянись мне! — пророкотал Горацио.
Ну, ладно, — подумал Род. — Это всего лишь слова. Кроме того, я ведь агностик* [42], не так ли?
— Я... клянусь — неохотно выдавил из себя он.
Затем Рода вдруг осенило, и он скороговоркой добавил:
— И еще я клянусь, что не успокоюсь до тех пор, пока королева не будет править во благо и с помощью всех своих подданных.
Он снял руку с меча, страшно довольный собой. Эта добавка открыла ему путь к цели его миссии, независимо от того, считал Горацио демократию напастью Грамарая или нет. Дух нахмурился.
— Странная, очень странная клятва, — буркнул он, — и все же в глубине души я никогда не сомневался в тебе, поэтому я благословляю тебя.
Еще бы, сказал про себя Род, клятва накрепко связала его с Грамараем. Но он все же оставил себе лазейку, через которую впоследствии надеялся ускользнуть.
Меч скользнул обратно в ножны. Дух повернулся, бросив через плечо:
— А теперь, следуй за мной. Я покажу тебе ходы внутри этих стен.
Они подошли к стене. Дух ткнул в нее длинным костлявым пальцем.
— Попробуй сдвинуть вот этот камень.
Род уперся руками в указанную духом плиту и навалился на нее всем весом. Камень застонал и со скрежетом поддался, уйдя в стену. Когда он вернулся на место, отворилась дверь, протестующе скрипя давно не знавшими смазки петлями. Лицо Рода овеял холодный сырой воздух.
— А теперь иди и исполняй свой долг, — сказал высокий и величественный призрак. — Но помни свою клятву, Человек, и не сомневайся в том, что ежели ты преступишь ее, первый из герцогов Логайров будет стоять подле твоей постели, покуда ты не сдохнешь от страха.
— Он меня определенно утешил, — буркнул Род себе под нос и принялся ощупью спускаться по заросшим мхом ступеням, насвистывая «Никогда тебе не гулять одному».
На сей раз дверь на сеновал была не заперта, и Род еще в коридоре услыхал богатырский храп Тома. Род остановился в дверях, пожевывая соломинку. Затем вернулся в коридор, вынул из подпорки факел и, держа его перед собой, осторожно заглянул в комнату. Ну, просто, чтобы убедиться, что никто не потребует с Тома поутру алименты.
Колеблющееся пламя факела осветило могучую фигуру здоровяка-крестьянина, наполовину прикрытую плащом. Его медвежья лапа нежно обнимала мягкое округлое тело блондиночки, одетой (или раздетой) не более, чем он. Ее маленькие упругие груди были прижаты к боку великана, а голова с разметавшимися в беспорядке волосами покоилась на его плече. Загорелая ручка по-собственнически охватывала широкую, как пивной бочонок, грудь Тома.
Род нахмурился и подошел ближе, чтобы получше разглядеть ее. У девушки было тонкое лицо со вздернутым носиком и маленьким, довольно улыбающимся ротиком.
Она явно не имела ничего общего с брюнеткой, приставшей к Роду в коридоре. Он удивленно хмыкнул. Значит эта дева не кинулась к слуге, когда ей отказал хозяин.
Возможно она попросту была недостаточно расторопна... Но нет. Большой Том с радостью ублажил бы обоих.
Он поставил факел на место, вернулся на сеновал, с завистью и с восхищением взглянул на Тома и, не снимая камзола, рухнул на кучу сена, служившую ему постелью. На него сразу же нахлынули воспоминания, Род зевнул, подложил руку под голову и задремал.
— Человек по имени Гэллоуглас! — раздался в помещении зычный голос.
Род рывком сел. Девушка встрепенулась, а Том выругался.
Над ними, светясь во тьме холодным светом, возвышался призрак.
Род вскочил на ноги, бросив быстрый взгляд на Тома и девушку.
Та, дрожа от страха, прижалась к заросшей густой шерстью груди великана. На лице Тома застыло выражение мрачного (возможно от испуга) вызова.
Род взглянул на духа — рослого воина с очень тонким и сильно вытянутым лицом, закованного в пластинчатые латы. К его бедру была пристегнута рапира. Это был явно не Горацио Логайр.
Напомнив себе, что он — босс, Род вперился в бездонные глаза призрака самым надменным взглядом, на который только был способен.
— В каком хлеву ты вырос, — рявкнул он, — что столь бесцеремонно врываешься к джентльменам?!
У духа отвисла челюсть и вылезли на лоб глазницы. Сбитый с толку, он уставился на Рода.
Смертный поспешил воспользоваться достигнутым преимуществом.
— Говори, но повежливее, иначе я спляшу на твоих костях!
Призрак содрогнулся. Род попал в точку. Очевидно, существовала некая связь между призраком и его бренными останками. Род отметил в памяти, что следует отыскать могилы всех участвующих в деле духов.
— Прошу прощения, милорд, — промямлил призрак. — Я не хотел никого оскорбить. Я лишь...
Род прервал его излияния.
— Раз уж ты потревожил мой сон, так выкладывай: что привело тебя ко мне?
— Вас зовет...
Род снова перебил его.
— Никто не может звать меня.
— Извините, милорд, — поклонился дух. — Милорд Логайр нуждается в вас.
Род бросил на него испепеляющий взгляд, затем со вздохом взял лютню.
— Ну, если уж связался с духами, покоя не жди. — Он вскинул голову. — Горацио Логайр?
— Он самый, милорд.
Служанка ахнула.
Род вздрогнул — он напрочь забыл про невольных свидетелей. К полудню весть о происшедшем разнесется по всему замку.
— Ну, — сказал он, вешая лютню на плечо, — веди.
Дух еще раз поклонился, повернулся и указал рукой на стену.
— Погоди, — рявкнул Род, решив, что лучше оставить в тайне существование потайных ходов. — Ступай к милорду Логайру и скажи ему, что я скоро буду. Он забыл, что я не могу, подобно тебе, проходить сквозь стены.
Дух обернулся, недоуменно нахмурившись.
— Но, милорд...
— Ступай к милорду Логайру, — рассвирепел Род.
Призрак испуганно съежился.
— Как вам будет угодно, милорд, — поспешно пробормотал он и скрылся. Во внезапно опустившейся тьме девушка со всхлипом выпустила из легких воздух.
— Эй, хозяин? — осведомился Том спокойным, лишь слегка удивленным голосом. — Ты что, теперь тусуешься с духами?
— Да, — отрезал Род и распахнул дверь, гадая, где это Том подцепил словечко «тусоваться».
Он пристально взглянул сузившимися глазами на освещенную льющимся из коридора светом парочку.
— Если кто-нибудь, выйдя отсюда, обронит хоть слово, вам обоим гарантирован беспокойный сон и полуночные гости.
Глаза Тома сузились, но девушка задрожала от страха.
Отлично, — подумал Род. — Я угадал источник ее дохода.
Теперь она, как пить дать, будет держать рот на замке.
Он резко повернулся и захлопнул за собой дверь. Большой Том, конечно, утешит ее, а лихое обращение хозяина с духами наверняка поднимет в глазах девушки авторитет слуги. И она, безусловно, никому не проболтается об увиденном, что тоже неплохо. Для человека, который не верит в магию, Род и так уже слишком прославился как чародей.
Он крался по коридору, пока не нашел пустую комнату со входом в потайной туннель. На гранитных блоках одной из стен был вырезан барельеф, изображавший сжигаемую на костре оранжевую флейту. Очевидно, Логайры всегда серьезно относились к принятому ими ирландскому имени. Род нащупал вырезанный глубже других уголек в куче пылающего хвороста и налег на него всем телом, толкая плиту вправо. Глухо за скрежетал древний механизм, и скрытая дверь ушла вверх, оторвавшись от каменных плит пола.
Осторожно нащупав ногами ступеньки, Род ухватился за огромное железное кольцо на внутренней стороне двери и задвинул ее. Затем он стал осторожно спускаться по лестнице.
Открыв массивную дверь, он попал в гигантский зал, где находился зловещий алтарь. Его проводник уже поджидал его там.
Дух поклонился.
— Если вы соблаговолите последовать за мной, хозяин...
он повернулся и поплыл к арке, ведущей в коридор. Род последовал за ним, бурча себе под нос:
— Полегче там с сарказмом-то.
Они вышли в коридор, и внезапно справа Род увидел фосфоресцирующий свет скопления духов, которые стояли неподвижно и, опустив голову, рассматривали нечто, лежащее на полу в центре образованного ими круга. Род вдруг услыхал, как кто-то очень испуганно и совсем по-человечески всхлипывает.
Когда Род приблизился, Горацио поднял голову и отплыл от скопища призраков. Его мертвенно-бледное лицо скривилось от гнева.
— Милорд Логайр! — поклонился Род с предельной вежливостью. Затем он вновь выпрямился. — Зачем ты позвал меня?
Лицо духа несколько смягчилось.
— Человек Гэллоуглас, — проворчал он, — почему ты не сказал мне, что пришел в наши коридоры не один?
— Не один? — поднял брови Род. — А с кем же?
Логайр вновь нахмурился, теперь уже озадаченно.
— Воистину, некто следовал за тобой по пятам. Я обнаружил это, когда выходил из зала, где находится странное устройство.
— Восхитительно, — буркнул Род.
— Gesundheit* [43], — сказал Логайр и продолжил. — Раз уж тут у нас стали толпами шататься смертные, чувствую, мне придется отапливать эти коридоры. Но к делу: как я уже сказал, я наткнулся на твоего слугу прямо у входа в зал.
— Слугу? — нахмурился Род. — С чего ты решил, что это слуга?
— Он подслушивал у двери. А поскольку парень выкрикнул твое имя, когда мы двинулись на него, я решил, что он служит тебе.
— Да-а, — нахмурился Род и почесал в затылке. — Он и впрямь назвал мое имя?
— Да, иначе мы прикончили бы его. И я послал за тобой, чтобы выдать его тебе.
Логайр посторонился, кольцо духов разомкнулось, и Род шагнул вперед. В холодном свете призраков он разглядел жалкий комок, пытавшийся вжаться в стену. Лица его не было видно.
Длинные черные волосы спадали ему на плечи. На нем была широкая юбка и белая блузка с черным, туго набитым лифом.
— Милорд Логайр, — начал Род, но поперхнулся и предпринял новую попытку. — Милорд Логайр, едва ли это «он».
Затем Род сказал так мягко, как только смог:
— Взгляни на меня, девушка.
Она подняла голову и улыбнулась. На ее лице появилось выражение радости и облегчения.
— Милорд!
Она обвила руками его шею так крепко, что он чуть не задохнулся, и всем телом прижалась к нему. Уткнувшись головой в плечо Рода, девушка всхлипывала, дрожа от рыданий.
— Милорд! О, милорд!
— Боже милостивый* [44]! — воскликнул Род, слегка отодвигаясь от нее, чтобы прочистить гортань.
Конечно, он узнал девушку. Это была служанка, предложившая ему этим вечером переспать с ней.
— Ну, ну, малышка, все в порядке, — прошептал он, гладя ее по спине. Коридор, казалось, закружился вокруг него. Он постарался сосредоточиться и уставился на неподвижное пятнышко света. Оно оказалось кипевшим от негодования Горацио Логайром.
— Забери ее из моих коридоров, Человек. Здесь и без того сыро.
В этот миг Род почувствовал, насколько приятно держать эту крестьяночку в своих объятиях. Он закрыл глаза, упиваясь теплом и близостью ее тела, и кивнул.
— Хорошо, милорд, так я и сделаю. Ну, перестань плакать, малышка. — Он вытащил из-за манжета платок и утер ей слезы.
— Хватит, моя милая, ты повышаешь влажность, и Горацио вот-вот получит артрит, если только вспомнит, где лежат его кости... вот и умница.
Шмыгая носом, она уткнулась ему в грудь. Глаза ее закрылись, тело обмякло. Можно было подумать, что она уснула.
Внезапно Рода затопила волна нежности, усиливаемая пробудившимся инстинктом защиты слабого, и он выругал про себя липучих дамочек в расстроенных чувствах.
Род заглянул в бездонные глазницы Логайра.
— Заарканили тебя, Человек.
— Кого, меня? — нахмурился Роди ударил себя в грудь. — Да огонь любви уж семь раз горел в моем сердце.
— И тебе, видно, это понравилось, — сказал Логайр, — раз ты семь раз испытывал эту кару. Забери ее из моих коридоров, Человек.
Род бросил на него напоследок негодующий взгляд и повернулся к девушке.
— Пойдем, малышка, — прошептал он, — мы должны покинуть это место.
Он подхватил ее на руки. Она вздрогнула, что-то обиженно пробормотала и снова уткнулась ему в плечо, крепко обняв его за шею.
Младенцы и женщины, — раздраженно подумал Род, — хуже зыбучих песков.
— Милорд, — обратился он к Логайру, — вы не проводите меня? Мое внимание, знаете ли, несколько отвлечено на...
— Конечно, — ответил дух и, резко повернувшись, поплыл по коридору. Но Род все же успел заметить мелькнувшую на его лице скептическую улыбку...
Род вышел в освещенный светом факелов коридор, где он давеча встретил Дюрера. Человечишко исчез. Вероятно, он решил, что Роду оттуда живым не выбраться, и весело поспешил по своим делам.
Род поставил девушку на пол. Она что-то неразборчиво пробормотала, протестуя, и еще крепче прижала голову к его груди.
Род сжал девушку в объятиях и потерся щекой об ее волосы, растягивая как только мог секунды наслаждения.
Затем он печально улыбнулся и, приподняв ее голову, провел рукой по подбородку девушки. Глаза с длинными ресницами были по-прежнему закрыты, полные губки надулись и чуточку приоткрылись... Взяв себя в руки, Род нежно сказал:
— А теперь, расскажи-ка, малышка, зачем ты следила за мной?
Ее глаза распахнулись и тревожно расширились, потом она закусила губу и, опустив голову, отстранилась, вцепившись в его камзол.
— Ты должна рассказать мне, малышка, — мягко повторил он, — кто послал тебя шпионить за мной.
Она вскинула голову, испуганно глядя на него, и замотала ею.
— Никто, милорд. Это я сама решила.
— Да? — печально улыбнулся Род. — И ты по собственной инициативе последовала за мной в кишащую призраками часть замка?
Она вновь опустила взгляд.
— Я не боюсь призраков, милорд.
Род причмокнул от удивления. Если девушка не лгала, то она обладала необычной для простой горничной отвагой. У нее лишь слегка сдали нервы, когда она воочию увидела духов... И Род, испытавший на себе силу их стонов, не был удивлен, что это зрелище ее сломило.
Вероятно, она пошла за ним в надежде, что он пересмотрит свое решение спать в одиночестве, а может, она хотела помочь ему, если он попадет в беду. Последняя мысль показалась Роду забавной. И все же, он должен установить истину.
— Ты так и не ответила на мой вопрос: зачем ты следила за мной?
Она вновь закусила губу и насупилась. Род терпеливо ждал.
Наконец она прошептала, словно выдавливая из себя каждое слово:
— Я... я... боялась за вас, милорд.
Род изумленно уставился на нее, затем криво ухмыльнулся и медленно покачал головой.
— Так ты боялась за меня?
— Да, — вскинула она голову. Ее глаза пылали. — Я не знала, что ты — чародей, а... человеку в одиночку в этих коридорах...
Она замолкла и снова потупилась. Род тяжело вздохнул и привлек ее к себе. Она сперва сопротивлялась, но затем уступила.
— Эх, малышка, малышка! — прошептал он. — Чем же ты могла мне помочь?
— Я... у меня есть определенный навык обращения с духами, господин. — Ее голос был приглушен тканью камзола. — Я подумала...
Род нахмурился. Неужели общение с призраками было в порядке вещей на этой свихнувшейся планете? Он нежно потрепал девушку по спине и прижался щекой к ее волосам.
Конечно, не исключено, что девушка лгала. Но такое под силу лишь блестящей актрисе, а для этого она была слишком бесхитростна.
Род вздохнул и еще крепче обнял ее. Девушка что-то обиженно пробормотала и прижалась к нему своими крепкими бедрами. Род закрыл глаза и выкинул из головы все, кроме близости ее тела.
Она была хороша, чертовски хороша. Почти как та крестьянка — Гвендайлон... Он резко открыл глаза и уставился в полумрак освещенного факелами коридора, мысленно рисуя перед собой оба лица, одно рядом с другим.
Покрась волосы в черный цвет, подведи малость уголки глаз, выпрями носик...
Она почувствовала, как он напрягся, и подняла глаза.
— Что случилось, милорд?
Да, ее голосок был малость выше, но того же типа. Род оглядел девушку с головы до пят. Безупречная фигура, чистая, без единой веснушки, кожа. Но не надо обладать передовой технологией, чтобы уметь состряпать элементарную косметику. Он погрозил ей пальцем и сказал, прикоснувшись к кончику ее носа:
— Ты обманывала меня.
В ее глазах мелькнула тревога, затем она вновь стала воплощением невинности.
— Обманывала вас, милорд? Я... Я не понимаю...
Род щелкнул пальцем, и кончик носа отлетел. Он кивнул, мрачно улыбнувшись.
— Крахмал и вода. Но ты зря выпрямила его, таким, немного вздернутым на конце, мне он больше нравится.
Он провел пальцем по уголкам глаз, и они перестали быть раскосыми, а на его руке появилось темное пятнышко.
— Крахмал, вода и черная краска. А также немного муки, смешанной с жженой амброй* [45], на лицо и хна для волос.
Она поджала губки и густо покраснела от гнева под слоем пудры. Он покачал головой, наморщив лоб.
— Но зачем, малышка? Твое лицо и без того прекрасно, — Род мысленно похвалил себя, увидев, как гнев ее растаял, сменившись нежностью и страстью.
Она потупилась.
— Я... Я не смогла расстаться с тобой.
Он закрыл глаза и, стиснув зубы, неимоверным усилием воли не позволил себе заключить ее в объятия.
— Но... — Род запнулся и со свистом вдохнул в себя воздух, — как ты поспевала за мной, малышка?
Подняв голову, она посмотрела на него невинными глазами.
— Я приняла облик скопы, господин.
Он изумленно вытаращил глаза.
— Ведьма? Ты? Но...
— Ты ведь не станешь презирать меня за это, господин? — обеспокоенно спросила она. — Ты же сам чародей.
У него потемнело в глазах.
— Как? Э-э... чародей? — Он потряс головой, пытаясь прочистить мозги. — Э... я хочу сказать... нет, конечно, я не чародей. Хотя... ну, некоторые из моих близких друзей... э-э...
— Милорд? — она заглянула ему в глаза. — Здоров ли ты?
— Кто, я? Конечно, нет! Хотя минуточку... — Он запнулся и сделал глубокий — преглубокий вздох. — Итак, ты ведьма. Ну, что ж, ладно. Но твоя красота волнует меня больше, чем все твои таланты.
Горящие угли ее глаз готовы были вспыхнуть, если бы он подул на них.
Он вновь глубоко вздохнул и призвал свои гормоны к порядку.
— А теперь давай внесем ясность в один вопрос.
— Да, милорд, — прошептала она и прильнула к нему.
— Нет, нет! Я не это имел в виду! — Он отступил на шаг, удерживая ее подальше от себя. — Послушай. Если я правильно понял, то единственная причина, по которой ты следовала за мной, — это страх, что я попаду в переделку, из которой мне самому не выкарабкаться.
Она помолчала. Ледяная волна разочарования погасила бушующее в ее глазах пламя. Девушка потупила глаза.
— Да, милорд.
То, как она это произнесла, навело Рода на мысль, что она чертовски много не договаривает. Однако он поспешил задать следующий вопрос.
— Но теперь ты знаешь, что я — чародей. Верно?
— Да, милорд. — Он еле-еле расслышал ее.
— Значит, ты понимаешь, что мне нечего бояться, так ведь? Следовательно, тебе больше незачем следовать за мной по пятам. Правильно?
— Нет, милорд! — Девушка посмотрела ему в глаза. Затем она вскинула подбородок — гордая, надменная и упрямая. — Я не отстану от тебя, Род Гэллоуглас. В этом мире есть уйма заклинаний, о которых ты даже и не подозреваешь.
Больше всего в ней раздражало то, решил Род, что она всегда была чертовски права. В этом безумном, вывернутом наизнанку мире наверняка существовали такие «чары», которых он и представить себе не мог. Но, с другой стороны, сомнительно, чтобы она сама знала их все до единой. Скорее всего, она просто ведьма-любительница, которая уже слишком стара, чтобы вступить в ковен — вероятно, они почти ровесники. К тому же, ее «ведьмовское искусство», кажется, включало в себя лишь умение изготовлять косметику, способность превращаться в птицу (вот этого он пока не понимал) и необычайную для женщины отвагу.