Страница:
Кристофер Сташеф
Чародей поневоле
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Астероид появился со стороны созвездия Козерога и, покружившись вокруг солнца типа «G», свернул к пятой планете.
Надо ли говорить, что астероиды, как правило, ведут себя иначе?
Войдя в гравитационное поле планеты, он снизился по спирали, сделав три витка, и яркой падающей звездой пронзил атмосферу.
Метров за тридцать до поверхности астероид на мгновение замер, а затем камнем рухнул на землю, но приземлился довольно мягко.
Ни ослепительной вспышки, ни кратера — никаких следов падения, если не считать примятой кое-где травы. Испещренная шрамами и выбоинами поверхность небесного гостя обгорела в атмосфере планеты дочерна, но сам он был цел и невредим.
Спустя несколько секунд из его недр донеслись слова, которым было суждено изменить судьбу этой планеты:
— Черт бы побрал твои электронные мозги!..
Тут обладатель голоса умолк и, нахмурившись, прислушался. В каюте царила непривычная тишина, даже привычное монотонное гудение приборов стихло.
Молодой человек, выругавшись, сорвал с себя амортизационную сетку, выбрался из противоперегрузочного кресла. С трудом сохраняя равновесие, принялся шарить вокруг, пока не нащупал пластиковую стену.
Опираясь на нее, пилот добрался до приборной панели на противоположной стороне круглой каюты. Бранясь, как старый галактический матрос, он отодвинул защелку, открыл блестящую дверцу и нажал кнопку. Потом повернулся и буквально рухнул обратно в кресло.
Раздалось тихое гудение, и невнятный измененный голос произнес:
— Ффсе л-ли... ик!... ф п-порятке... м'лор-р-р' Родни?
— У всех в Галактике роботы как роботы, а мне вот достался эпилептик! — проворчал милорд.
— Ефз-зли м'лорд-р-р по-ожелает, эдот кондензатор-р м'жно...
— ...заменить, — закончил Родни. — А твои микросхемы вынуть или перепаять. Нет уж, благодарю покорно. Ты мне нравишься таким, какой есть... только не выкидывай впредь подобных фортелей. У меня от твоей посадки чуть ключицы не повылетали!
— Броздите, м'лорд, в самый критический момент п-посатки я принял очень сфоеобразные радиофолны, кодорые...
— Словом, ты отвлекся?
— М'лор-рд, было крайне неопходимо прроонализирофать...
— Итак, значит, одна половина твоих электронных мозгов изучала радиоволны, другая — приземляла корабль. Нагрузка была чересчур велика, и тут этот чертов конденсатор вырубился... Векс! Ну сколько раз я должен тебе повторять — не отвлекайся!
— М'лорд фырасил желание быть даким, как...
— ...Как герои саг о Дальней Разведке, да? Но это не означает, что я жажду испытать все неудобства, что выпали на их долю.
Электронный мозг Векса уже практически оправился от припадка.
— Но, м'лорд, концепция героизма предполагает...
— А-а, забудь об этом, — простонал Родни.
Векс послушно стер содержимое соответствующих ячеек памяти. Векс вообще отличался послушанием. Это был почти антикварный экземпляр, один из немногих оставшихся в строю роботов серии ВКС (Верных Кибернетических Спутников), устаревшей еще две тысячи лет тому назад. Поскольку в них была заложена безграничная преданность хозяевам, роботы ВКС мириадами гибли, защищая своих владельцев, во времена Междуцарствия — периода между окончательным развалом древнего Галактического Союза и становлением Пролетарско-эклектического Содружества Терры (ПЭСТ).
Векс (получивший это имя, ибо звать его просто ВКС было крайне неудобно) уцелел благодаря своим эпилептическим припадкам. Один из его конденсаторов был с дефектом и при перегрузке мгновенно разряжался, выплескивая за тысячные доли секунды всю накопленную энергию. При первых симптомах электронного припадка — например, при появлении неопределенности в расчетах Векса — срабатывал главный прерыватель, и неисправный конденсатор надежно изолировался.
Однако робот выходил из строя до тех пор, пока кто-то вновь не замыкал цепь.
Поскольку припадки случались в минуты стресса — например, при попытке посадить звездолет-астероид и одновременно проанализировать приблудные радиоволны или когда требовалось защитить хозяина от трех опасностей кряду — Векc успешно пережил Междуцарствие, ибо при нападении Пролетариев на его хозяев он храбро сражался секунд двадцать пять, а потом впадал в коллапс. Так он стал своего рода уникумом — смелый слуга, который сумел уцелеть. Кроме него в строю остались лишь четыре робота серии ВКС.
Поэтому в семействе Д'Арман его очень ценили, не столько за древность, сколько за безграничную преданность, которой всегда недоставало слугам.
И когда Родни Д'Арман покинул отчий дом в поисках славы и приключений — второй сын второго сына главы семьи мало на что мог рассчитывать, — eго отец настоял, чтобы он взял робота с собой.
Обычно Род был рад обществу Векса, хотя иногда роботу малость не хватало такта. Например, после нынешней излишне жесткой посадки, которая пагубно отразилась на желудке Рода, у Векса хватило ума спросить:
— Не желаете ли отобедать, милорд? Может, устрицы со спаржей?
Род позеленел, как шартрез, и стиснул челюсти, борясь с тошнотой.
— Нет, — процедил он сквозь зубы. — И хватит этих «м'лорд»! Мы ведь на задании, помнишь?
— Я никогда ничего не забываю, Род. Разве что по приказу.
— Знаю, это так, к слову, — проворчал его хозяин, затем спустил ноги на пол и, кряхтя, встал.
— Для успокоения желудка мне бы не помешал глоток свежего воздуха. Векс, что у нас там снаружи?
Робот пощелкал своими реле и доложил:
— Атмосфера пригодна для дыхания. Однако лучше надеть свитер.
Род, ворча, натянул пилотскую куртку.
— И почему это у старых слуг всегда развивается комплекс наседки?
— Род, если бы ты прожил на свете столько же, сколько я...
— ...Я бы попросил, чтобы меня пустили на переплавку. Ладно, я знаю, — «робот всегда прав». Открывай шлюз, Векс.
Двойные двери небольшой шлюзовой камеры разошлись в стороны, сквозь круглый люк проглянуло звездное небо. В каюту ворвался свежий ветерок.
Род откинулся назад, вдыхая воздух полной грудью и прикрыв глаза от удовольствия.
— Ах, благословенное дыхание земли! Что это за мир, Векс?
Послышался гул. Векс принялся прокручивать ленты, отснятые на орбите через электронный телескоп, преобразуя зрительные образы в удобоваримое описание планеты.
— Суша состоит из пяти континентов, одного довольно большого острова и множества островов поменьше. Растительность на континентах и мелких островках везде одна и та же экваториальный тропический лес.
— И даже на полюсах?
— В пределах ста миль от каждого полюса. Ледяные шапки на удивление невелики. Из живности замечены пока только амфибии и тучи насекомых. Можно предположить, что в морях полным — полно рыбы.
Род потер подбородок.
— Похоже, мы попали в какой-то ранний геологический период.
— Каменноугольная эра, — уточнил робот.
— Что там есть насчет большого острова? Ведь именно на нем, я полагаю, мы и приземлились?
— Верно. Туземная флора и фауна отсутствуют. Все формы жизни типичны для позднего земного плейстоцена* [1].
— Насколько позднего, Векс?
— Периода появления человека.
Род кивнул.
— Иными словами, прилетела горстка колонистов, выбрала себе остров по вкусу, уничтожила на нем всю туземную флору и фауну и засеяла его земными культурами. Как ты думаешь, почему они выбрали именно этот остров?
— Он достаточно велик, чтобы прокормить колонистов, и в то же время его размеры позволяют свести к минимуму последствия замены биосферы. К тому же, остров омывает холодное океанское течение, поддерживающее температуру воздухи на уровне чуть ниже нормальной земной.
— Им повезло: не пришлось возиться с изменением климата. Есть что-нибудь похожее на развалины городов времен Галактического Союза?
— Ничего, Род.
— Как ничего? — Род удивленно раскрыл глаза. — Это не укладывается в общепринятую схему. Ты уверен, Векс?
Согласно признанной теории, в истории каждой затерянной колонии, на тысячелетия или более отрезанной от Галактической цивилизации, можно выделить три основных периода: во-первых, основание колонии, ядром которой служит современный город, располагающий передовой технологией. Во-вторых, обрыв связей с галактической культурой. За этим следует перенаселение города, что приводит к массовому оттоку людей в сельскую местность. Во главу угла ставится обеспечение колонии продовольствием и предметами первой необходимости. В-третьих, постепенно утрачиваются научные знания предков, и одновременно растут суеверия. Этот процесс приводит к упадку и, в конечном итоге, к полному запрету технологии даже на уровне угля и пара. Общественные отношения становятся все менее гибкими, и в конце концов берет верх кастовая система.
Архитектура и стиль одежды обычно слепо копируют реликты Галактического Союза. Например, маленькие деревянные хижины с круглыми крышами являются жалким подобием геодезических куполов Галактического Союза.
Но всегда остаются развалины города, служащие благодатной почвой для мифологии. Всегда!
— Ты уверен, Векс? Неужели здесь действительно нет никаких развалин?
— Я всегда уверен, Род.
— Верно... — Род задумчиво подергал нижнюю губу. — Ты никогда не сомневаешься, хотя порой и совершаешь ошибки. Ладно, отложим пока вопрос о городе. Может, он погрузился на дно морское. Давай-ка лучше еще разок убедимся в том, что биологические виды завезены с Земли.
Род нырнул в отверстие люка, приземлился с кувырком вперед и встал на колени. Отстегнув от пояса кинжал, тщательно сработанный так, чтобы его нельзя было отнести ни к одной из известных культур, он вытащил лезвие из ножен.
Ножны представляли собой тонкий конус из светлого мегалла с маленькой шишечкой на конце. Род сорвал несколько стебельков травы, бросил их в ножны и повернул шишечку. Встроенный в стенки ножен датчик прозондировал траву ультразвуком, проанализировал ее молекулярную структуру и передал данные Вексу. который должен был определить, все ли элементы совместимы с метаболизмом человека. По результатам анализа Векс передавал в ножны соответствующий сигнал и, если трава оказывалась ядовитой, металл приобретал пурпурный оттенок. Но на этот раз ножны остались серебристыми.
— Все сходится, — сказал Род. — Это земная трава, которую скорее всего посеяли колонисты с Земли. Но где же тогда город?
— Тут есть довольно крупный городишко, Род, — примерно, тысяч на тридцать душ — у подножия горною хребта на севере острова.
— М-да... — Род в задумчивости потер подбородок. Не совсем то, что я ожидал, но все же лучше, чем ничего. Что он из себя представляет?
— Расположен на склонах большого холма, вершину которого венчает каменное строение, смахивающее на земной средневековый замок.
— Средневековый!? — нахмурился Род.
— Сам город состоит из оштукатуренных деревянных зданий, вторые этажи нависают над узкими улицами или, скорее, улочками.
— Деревянных! — Род вскочил на ноги. — Послушай-ка, Векс, тебе это ничего не напоминает?
Робот с секунду молчал.
— Северно-европейский Ренессанс* [2].
— Все это, — заметил Род, — совсем нетипично для подобных колоний. Насколько велико сходство этих зданий с земными образцами времени Ренессанса?
— До последней детали, Род.
— Значит, оно не случайно. А что насчет замка? Та же эпоха?
Робот помолчал, затем сказал:
— Нет, Род. Он, похоже, является точной копией германского замка тринадцатого века нашей эры.
Род кивнул.
— Что ты можешь сказать о стиле одежды?
— Мы приземлились ночью, и рассвет еще не наступил. Хотя света от трех спутников планеты вполне достаточно, людей на улицах почти нет... Впрочем, вот скачет на земных лошадях небольшой отряд солдат. Их мундиры... похоже, это копии мундиров британских бифитеров* [3].
— Отлично! Еще кого-нибудь видишь?
— Гм... Двое мужчин в плащах, э... камзолах и, кажется, в рейтузах... Несколько крестьян в холщовых рубахах и штанах из оленьей кожи с помочами крест-накрест...
— Довольно, — оборвал его Род. — Это окрошка, мешанина различных стилей. Кто-то попытался воплотить здесь в жизнь свое представление об идеальном мире. Ты когда-нибудь слышал об Эмигрантах, Векс?
Робот на мгновение замолк, перебирая ячейки памяти, потом процитировал:
— В конце 22-го века н. э. на Земле было множество недовольных существующим положением вещей. Разочаровавшись в «жизни на пороге отчаяния», одни ударились в мистицизм, другие — в развлечения и эскапистскую* [4] литературу. Со временем самым модным стилем стало псевдо-средневековье...
Наконец, группка богачей, объединив средства, приобрела подержанный сверхсветовой звездолет и объявила всему миру, что они — эмигранты-романтики и намерены восстановить благословенный средневековый образ жизни на девственной планете. Еще, мол, они готовы взять на борт ограниченное число поселенцев в качестве крепостных и ремесленников. Количество желающих, конечно же, намного превысило число вакансий. Брали только тех, в ком нашли «поэтичность души», хотя, одному богу известно, что это такое.
— Вероятно, они любили слушать байки о привидениях, — вставил Род. — И что же было дальше?
— Требуемое количество пассажиров набрали очень быстро. Тринадцать магнатов, организовавших эту экспедицию, заявили, что они отказываются от своих фамилий и принимают родовые имена знаменитых средневековых династий — Бурбон, Медичи и т. п. Затем корабль отбыл, причем конечный пункт путешествия тщательно скрывался, дабы «исключить всякое влияние со стороны цивилизованного мира». С тех пор о них никто ничего не слышал.
Род мрачно ухмыльнулся.
— Ну, я думаю, мы только что на них наткнулись. Как на это реагируют твои диоды, Векс?
— Вполне сносно, Род. Строго говоря, статистический анализ вероятностей того, что это — колония Эмигрантов, показывает...
— Прекрати, — торопливо приказал Род.
Статистика была любимым коньком Векса. Не остановить его, так он часами будет зудить.
Род поджал губы и бросил взгляд на ту часть корпуса корабля, где находился мозг Векса.
— А вообще-то, знаешь, отошли-ка ты эту статистику в ПОИСК — в доказательство того, что мы обнаружили колонию Эмигрантов. Можешь даже заняться этим прямо сейчас. Пусть лучше знают, где нас искать, а то мало ли что...
ПОИСК (Почетное Общество по ИСКоренению нарождающегося тоталитаризма) был организацией, которая занималась розыском затерянных земных колоний. Пролетарско-эклектическое Содружество Терры (ПЭСТ) не обращало никакого внимания на технологически отсталые планеты, поэтому судьбой затерянных колоний никто не интересовался, до тех пор пока диктатуру ПЭСТ не сверг Децентрализованный Демократический Трибунал (ДДТ* [5]).
Проповедуя почти недостижимые идеалы Афинской демократии, ДДТ быстро распространил свое влияние на всю Землю.
Общеизвестно, что ахиллесовой пятой демократических правительств является слаборазвитость сети коммуникаций и невежество населения. Но, благодаря более чем двухвековой просветительской работе ДДТ, все население стало поголовно грамотным, а 72% людей получили дипломы магистров. Предрассудки на Земле были изжиты, разделив участь рака и полиомиелита.
Успехи ДДТ в области субмолекулярной электроники позволили настолько уменьшить габариты и себестоимость средств связи, что их повсеместное распространение стало наконец действительно выгодным, и тем самым была решена проблема коммуникаций. После чего каждый гражданин получил возможность тотчас же одернуть в случае чего своего трибуна. Из-за высокого уровня образованности люди нередко жаловались просто по общим вопросам, что благодатно отражалось на уровне демократии.
Поскольку запись велась автоматически, радиожалобы оказались чрезвычайно эффективными. Изобретение феррум оксидной магнитной ленты с записывающими дорожками шириной в молекулу сняло проблему хранения данных. А после разработки высокоэффективной системы поиска данных отпала необходимость держать в голове массу всевозможной информации, и все образование теперь сводилось к запоминанию набора концепций.
Демократия восторжествовала.
После двух веков подобной подготовки захват власти ДДТ стал лишь чистой формальностью.
Однако после победы революции ее непосредственные творцы, как правило, остаются не у дел и становятся головной болью для полиции нового правительства.
Поэтому ДДТ решил не жадничать и поделиться благами демократии с другими членами прежнего Галактического Союза.
Правда, на планетах, где правят тоталитарные режимы, демократов редко встречают с распростертыми объятиями, и едва ли радушнее там, где царит анархия, ибо демократия — единственно возможный компромисс между диктатурой и безвластием.
Поэтому для распространения демократии требовалась постоянно действующая организация революционеров. Поскольку бывших революционеров, оставшихся не у дел, обычно хоть пруд пруди, очень быстро была создана организация, получившая название ПОИСК (Почетное Общество по ИСКоренению тоталитаризма). Слово «нарождающегося» было добавлено позднее, когда все известные обитаемые планеты свергли тоталитарные режимы и присоединились к ДДТ. Поскольку ряды борцов за демократию изрядно выросли, хлопот с бывшими революционерами после этого заметно прибавилось, и их стали поодиночке отправлять на поиски затерянных колоний.
Вот так и был создан ПОИСК — организация, в обязанности которой входило отыскивать отсталые планеты и наставлять их на путь демократии.
Поскольку Род наткнулся на планету, где царило Средневековье, ему следовало помочь установить здесь конституционную монархию.
Род, урожденный Родни Д'Арман (у него имелись еще пять средних имен, но их перечисление — слишком скучное занятие), родился на планете, населенной исключительно роботами и аристократами. Он вступил в ПОИСК, едва ему сравнялось восемнадцать. За десять лет службы из долговязого юнца он превратился в жилистого некрасивого мужчину.
Все, что можно было хорошего сказать о его лице, — оно было лицом аристократа. От ползущей с годами вверх границы волос и до массивных надбровий, слегка замаскированных пушистыми бровями, тянулся упрямый лоб. Под бровями блестели глубоко посаженные глаза, которые, как хотелось верить Роду, взирали на мир жестко и непреклонно.
Глазницы служили порогом к высоким прямым скулам. Их разделял нос, владельцу которого мог бы позавидовать любой орел. Ниже находился широкий тонкогубый рот, и во сне кривящийся в язвительной усмешке. Картину завершали квадратная челюсть и упрямый подбородок.
Ему хотелось бы верить в то, что лицо выглядит сурово, но когда Роду улыбалась девушка, его выражение сразу же смягчалось. То же самое происходило при виде ребенка или собаки, и, надо сказать, это случалось гораздо чаще.
У него была своя Мечта. Некогда, в пору зеленой юности, он мечтал о девушке, а ныне — о Едином Правительстве Объединенной Галактики (демократическом, разумеется). Поскольку несовершенство межзвездной связи не позволяло создать истинно демократическую федерацию, ДДТ был, скорее, свободной конфедерацией миров, своего рода дискуссионным клубом и служебной организацией, но не более того.
Но в один прекрасный день, верил Род, проблема оперативной межзвездной связи будет решена. И звезды будут к тому готовы.
Уж он-то об этом позаботится.
— Ну что ж, давай-ка займемся делом, Векс. А то вдруг кому-нибудь взбредет в голову забрести сюда и наткнуться на нас.
Род забрался в шлюз и вернулся в кабину. Затем подошел к панели на стене и высвободил зажимы. За панелью находился пульт управления, а над ним покоилась сфера из светлого металла с тускловатым отливом размером с баскетбольный мяч. От ее вершины в глубь корпуса корабля тянулся массивный кабель.
Род отсоединил кабель, разомкнул фрикционный зажим, удерживающий сферу на месте, и осторожно вынул ее из гнезда.
— Полегче, — раздался голос Векса из динамика, вживленного в кость за правым ухом Рода. — Я, знаешь ли, хрупкий.
— Пожалуйста, не трусь, — пробурчал Род. Микрофон, имплантированный в челюсть, донес его слова до Векса. — Я хоть раз тебя ронял?
— Пока нет, — откликнулся робот.
Род взял «мозг» Векса под мышку и, помогая себе свободной рукой, преодолел шлюз. Оказавшись снова снаружи, он нажал на выступ в борту звездолета. Открылась массивная дверь грузового отсека, где, опутанный амортизационной сеткой, висел, опустив голову и закрыв глаза, могучий черный жеребец.
Род нажал другую кнопку — из глубины отсека выдвинулась стрела крана, и конь, немного поболтавшись в воздухе, мягко опустился на землю. Род повернул луку седла, и панель на боку жеребца скользнула в сторону.
Поместив мозг робота внутрь и закрепив его там, Род снова повернул луку седла. Панель встала на место. Жеребец медленно поднял голову, пошевелил ушами, пару раз моргнул и издал пробное ржание.
— Похоже, все в порядке, — послышался голос за ухом Рода. Конь закусил удили. — Если ты поможешь мне выбраться из этой кошачьей колыбели, я проверю двигательные функции.
Род усмехнулся и снял с него сетку. Конь встал на дыбы, молотя копытами воздух, затем перешел на галоп. Не выпуская из виду резвящегося робота, Род внимательно осмотрел окрестности.
Звездолет-астероид приземлился посреди заросшего густой летней травой луга, в окружении дубов, кленов и ясеней. Стояла ночь, но луг был залит ярким светом трех лун.
Робот прискакал обратно и, встав па дыбы, замер прямо перед Родом. Копыта глухо ударили о землю, большие глаза цвета индиго уставились на Рода. Уши встали торчком.
— Я в полном порядке, — доложил Векс.
Род снова усмехнулся.
— Ничто не сравнится с резвящимся конем!
— Неужели…
— Ну, почти ничто. Ладно, давай-ка спрячем корабль.
Род нажал на кнопки в борту корабля. Грузовой люк закрылся, шлюз загерметизировался, и корабль начал зарываться, вращаясь по мере погружения в землю все быстрее и быстрее.
Вскоре на месте звездолета остался лишь метровой глубины кратер, окруженный валом из чернозема. На дне его виднелась верхушка астероида.
Род вытащил из седельной сумки Векса саперную лопатку и приступил к работе. Конь помогал ему, обрушивая вал сильными ударами копыт. Через десять минут высота вала уменьшилась до нескольких сантиметров, а на месте кратера возник небольшой холм — метров шесть в поперечнике и высотой около полуметра.
— Отойди! — приказал Род и достал кинжал. Повернув рукоять на пол-оборота, он направил ее на холм. Из ее вершины вырвался кроваво-красный луч. Рыхлая почва раскалилась докрасна, затем расплавилась и потекла.
Род медленно водил лучом из стороны в сторону по всему пространству развороченной земли, пока расправленная почва не осела на целый фут. Затем он сгреб остатки вала в яму.
Образовался маленький пригорок, который размоет ближайший же дождь.
— Ну, вот и все. — Род вытер со лба пот.
— Не совсем.
У Рода опустились руки и слегка засосало под ложечкой.
— Ты должен быть одет согласно стандартам данного общества.
Род зажмурился.
— Пока ты проверял траву, я предусмотрительно положил камзол в левую седельную сумку.
— Послушай, — попытался возразить Род, — а чем плоха моя форма?
— Облегающие брюки и армейские ботинки, пожалуй, сойдут. А вот пилотской куртке до камзола далеко. Привести еще доводы?
— Да нет, хватит, — вздохнул Род и подошел к седельной сумке. — «Успех задания превыше всего, он важнее забот о достоинстве и личных удобствах или...». Эй! — он в недоумении уставился на длинный тонкий предмет, притороченный к седлу.
— Что за «эй», Род?
Юноша взял странный предмет в руки — с одного конца к этой штуковине была приделана рукоять, — и тот тихо клацнул.
Род поднес его к глазам Векса.
— А это что еще такое?
— Рапира эпохи Елизаветы, Род. Древнее оружие, что-то вроде очень длинного кинжала, которым можно и рубить, и колоть.
— Рапира? — Род посмотрел на робота как на сумасшедшего. — И мне придется ее носить?
Надо ли говорить, что астероиды, как правило, ведут себя иначе?
Войдя в гравитационное поле планеты, он снизился по спирали, сделав три витка, и яркой падающей звездой пронзил атмосферу.
Метров за тридцать до поверхности астероид на мгновение замер, а затем камнем рухнул на землю, но приземлился довольно мягко.
Ни ослепительной вспышки, ни кратера — никаких следов падения, если не считать примятой кое-где травы. Испещренная шрамами и выбоинами поверхность небесного гостя обгорела в атмосфере планеты дочерна, но сам он был цел и невредим.
Спустя несколько секунд из его недр донеслись слова, которым было суждено изменить судьбу этой планеты:
— Черт бы побрал твои электронные мозги!..
Тут обладатель голоса умолк и, нахмурившись, прислушался. В каюте царила непривычная тишина, даже привычное монотонное гудение приборов стихло.
Молодой человек, выругавшись, сорвал с себя амортизационную сетку, выбрался из противоперегрузочного кресла. С трудом сохраняя равновесие, принялся шарить вокруг, пока не нащупал пластиковую стену.
Опираясь на нее, пилот добрался до приборной панели на противоположной стороне круглой каюты. Бранясь, как старый галактический матрос, он отодвинул защелку, открыл блестящую дверцу и нажал кнопку. Потом повернулся и буквально рухнул обратно в кресло.
Раздалось тихое гудение, и невнятный измененный голос произнес:
— Ффсе л-ли... ик!... ф п-порятке... м'лор-р-р' Родни?
— У всех в Галактике роботы как роботы, а мне вот достался эпилептик! — проворчал милорд.
— Ефз-зли м'лорд-р-р по-ожелает, эдот кондензатор-р м'жно...
— ...заменить, — закончил Родни. — А твои микросхемы вынуть или перепаять. Нет уж, благодарю покорно. Ты мне нравишься таким, какой есть... только не выкидывай впредь подобных фортелей. У меня от твоей посадки чуть ключицы не повылетали!
— Броздите, м'лорд, в самый критический момент п-посатки я принял очень сфоеобразные радиофолны, кодорые...
— Словом, ты отвлекся?
— М'лор-рд, было крайне неопходимо прроонализирофать...
— Итак, значит, одна половина твоих электронных мозгов изучала радиоволны, другая — приземляла корабль. Нагрузка была чересчур велика, и тут этот чертов конденсатор вырубился... Векс! Ну сколько раз я должен тебе повторять — не отвлекайся!
— М'лорд фырасил желание быть даким, как...
— ...Как герои саг о Дальней Разведке, да? Но это не означает, что я жажду испытать все неудобства, что выпали на их долю.
Электронный мозг Векса уже практически оправился от припадка.
— Но, м'лорд, концепция героизма предполагает...
— А-а, забудь об этом, — простонал Родни.
Векс послушно стер содержимое соответствующих ячеек памяти. Векс вообще отличался послушанием. Это был почти антикварный экземпляр, один из немногих оставшихся в строю роботов серии ВКС (Верных Кибернетических Спутников), устаревшей еще две тысячи лет тому назад. Поскольку в них была заложена безграничная преданность хозяевам, роботы ВКС мириадами гибли, защищая своих владельцев, во времена Междуцарствия — периода между окончательным развалом древнего Галактического Союза и становлением Пролетарско-эклектического Содружества Терры (ПЭСТ).
Векс (получивший это имя, ибо звать его просто ВКС было крайне неудобно) уцелел благодаря своим эпилептическим припадкам. Один из его конденсаторов был с дефектом и при перегрузке мгновенно разряжался, выплескивая за тысячные доли секунды всю накопленную энергию. При первых симптомах электронного припадка — например, при появлении неопределенности в расчетах Векса — срабатывал главный прерыватель, и неисправный конденсатор надежно изолировался.
Однако робот выходил из строя до тех пор, пока кто-то вновь не замыкал цепь.
Поскольку припадки случались в минуты стресса — например, при попытке посадить звездолет-астероид и одновременно проанализировать приблудные радиоволны или когда требовалось защитить хозяина от трех опасностей кряду — Векc успешно пережил Междуцарствие, ибо при нападении Пролетариев на его хозяев он храбро сражался секунд двадцать пять, а потом впадал в коллапс. Так он стал своего рода уникумом — смелый слуга, который сумел уцелеть. Кроме него в строю остались лишь четыре робота серии ВКС.
Поэтому в семействе Д'Арман его очень ценили, не столько за древность, сколько за безграничную преданность, которой всегда недоставало слугам.
И когда Родни Д'Арман покинул отчий дом в поисках славы и приключений — второй сын второго сына главы семьи мало на что мог рассчитывать, — eго отец настоял, чтобы он взял робота с собой.
Обычно Род был рад обществу Векса, хотя иногда роботу малость не хватало такта. Например, после нынешней излишне жесткой посадки, которая пагубно отразилась на желудке Рода, у Векса хватило ума спросить:
— Не желаете ли отобедать, милорд? Может, устрицы со спаржей?
Род позеленел, как шартрез, и стиснул челюсти, борясь с тошнотой.
— Нет, — процедил он сквозь зубы. — И хватит этих «м'лорд»! Мы ведь на задании, помнишь?
— Я никогда ничего не забываю, Род. Разве что по приказу.
— Знаю, это так, к слову, — проворчал его хозяин, затем спустил ноги на пол и, кряхтя, встал.
— Для успокоения желудка мне бы не помешал глоток свежего воздуха. Векс, что у нас там снаружи?
Робот пощелкал своими реле и доложил:
— Атмосфера пригодна для дыхания. Однако лучше надеть свитер.
Род, ворча, натянул пилотскую куртку.
— И почему это у старых слуг всегда развивается комплекс наседки?
— Род, если бы ты прожил на свете столько же, сколько я...
— ...Я бы попросил, чтобы меня пустили на переплавку. Ладно, я знаю, — «робот всегда прав». Открывай шлюз, Векс.
Двойные двери небольшой шлюзовой камеры разошлись в стороны, сквозь круглый люк проглянуло звездное небо. В каюту ворвался свежий ветерок.
Род откинулся назад, вдыхая воздух полной грудью и прикрыв глаза от удовольствия.
— Ах, благословенное дыхание земли! Что это за мир, Векс?
Послышался гул. Векс принялся прокручивать ленты, отснятые на орбите через электронный телескоп, преобразуя зрительные образы в удобоваримое описание планеты.
— Суша состоит из пяти континентов, одного довольно большого острова и множества островов поменьше. Растительность на континентах и мелких островках везде одна и та же экваториальный тропический лес.
— И даже на полюсах?
— В пределах ста миль от каждого полюса. Ледяные шапки на удивление невелики. Из живности замечены пока только амфибии и тучи насекомых. Можно предположить, что в морях полным — полно рыбы.
Род потер подбородок.
— Похоже, мы попали в какой-то ранний геологический период.
— Каменноугольная эра, — уточнил робот.
— Что там есть насчет большого острова? Ведь именно на нем, я полагаю, мы и приземлились?
— Верно. Туземная флора и фауна отсутствуют. Все формы жизни типичны для позднего земного плейстоцена* [1].
— Насколько позднего, Векс?
— Периода появления человека.
Род кивнул.
— Иными словами, прилетела горстка колонистов, выбрала себе остров по вкусу, уничтожила на нем всю туземную флору и фауну и засеяла его земными культурами. Как ты думаешь, почему они выбрали именно этот остров?
— Он достаточно велик, чтобы прокормить колонистов, и в то же время его размеры позволяют свести к минимуму последствия замены биосферы. К тому же, остров омывает холодное океанское течение, поддерживающее температуру воздухи на уровне чуть ниже нормальной земной.
— Им повезло: не пришлось возиться с изменением климата. Есть что-нибудь похожее на развалины городов времен Галактического Союза?
— Ничего, Род.
— Как ничего? — Род удивленно раскрыл глаза. — Это не укладывается в общепринятую схему. Ты уверен, Векс?
Согласно признанной теории, в истории каждой затерянной колонии, на тысячелетия или более отрезанной от Галактической цивилизации, можно выделить три основных периода: во-первых, основание колонии, ядром которой служит современный город, располагающий передовой технологией. Во-вторых, обрыв связей с галактической культурой. За этим следует перенаселение города, что приводит к массовому оттоку людей в сельскую местность. Во главу угла ставится обеспечение колонии продовольствием и предметами первой необходимости. В-третьих, постепенно утрачиваются научные знания предков, и одновременно растут суеверия. Этот процесс приводит к упадку и, в конечном итоге, к полному запрету технологии даже на уровне угля и пара. Общественные отношения становятся все менее гибкими, и в конце концов берет верх кастовая система.
Архитектура и стиль одежды обычно слепо копируют реликты Галактического Союза. Например, маленькие деревянные хижины с круглыми крышами являются жалким подобием геодезических куполов Галактического Союза.
Но всегда остаются развалины города, служащие благодатной почвой для мифологии. Всегда!
— Ты уверен, Векс? Неужели здесь действительно нет никаких развалин?
— Я всегда уверен, Род.
— Верно... — Род задумчиво подергал нижнюю губу. — Ты никогда не сомневаешься, хотя порой и совершаешь ошибки. Ладно, отложим пока вопрос о городе. Может, он погрузился на дно морское. Давай-ка лучше еще разок убедимся в том, что биологические виды завезены с Земли.
Род нырнул в отверстие люка, приземлился с кувырком вперед и встал на колени. Отстегнув от пояса кинжал, тщательно сработанный так, чтобы его нельзя было отнести ни к одной из известных культур, он вытащил лезвие из ножен.
Ножны представляли собой тонкий конус из светлого мегалла с маленькой шишечкой на конце. Род сорвал несколько стебельков травы, бросил их в ножны и повернул шишечку. Встроенный в стенки ножен датчик прозондировал траву ультразвуком, проанализировал ее молекулярную структуру и передал данные Вексу. который должен был определить, все ли элементы совместимы с метаболизмом человека. По результатам анализа Векс передавал в ножны соответствующий сигнал и, если трава оказывалась ядовитой, металл приобретал пурпурный оттенок. Но на этот раз ножны остались серебристыми.
— Все сходится, — сказал Род. — Это земная трава, которую скорее всего посеяли колонисты с Земли. Но где же тогда город?
— Тут есть довольно крупный городишко, Род, — примерно, тысяч на тридцать душ — у подножия горною хребта на севере острова.
— М-да... — Род в задумчивости потер подбородок. Не совсем то, что я ожидал, но все же лучше, чем ничего. Что он из себя представляет?
— Расположен на склонах большого холма, вершину которого венчает каменное строение, смахивающее на земной средневековый замок.
— Средневековый!? — нахмурился Род.
— Сам город состоит из оштукатуренных деревянных зданий, вторые этажи нависают над узкими улицами или, скорее, улочками.
— Деревянных! — Род вскочил на ноги. — Послушай-ка, Векс, тебе это ничего не напоминает?
Робот с секунду молчал.
— Северно-европейский Ренессанс* [2].
— Все это, — заметил Род, — совсем нетипично для подобных колоний. Насколько велико сходство этих зданий с земными образцами времени Ренессанса?
— До последней детали, Род.
— Значит, оно не случайно. А что насчет замка? Та же эпоха?
Робот помолчал, затем сказал:
— Нет, Род. Он, похоже, является точной копией германского замка тринадцатого века нашей эры.
Род кивнул.
— Что ты можешь сказать о стиле одежды?
— Мы приземлились ночью, и рассвет еще не наступил. Хотя света от трех спутников планеты вполне достаточно, людей на улицах почти нет... Впрочем, вот скачет на земных лошадях небольшой отряд солдат. Их мундиры... похоже, это копии мундиров британских бифитеров* [3].
— Отлично! Еще кого-нибудь видишь?
— Гм... Двое мужчин в плащах, э... камзолах и, кажется, в рейтузах... Несколько крестьян в холщовых рубахах и штанах из оленьей кожи с помочами крест-накрест...
— Довольно, — оборвал его Род. — Это окрошка, мешанина различных стилей. Кто-то попытался воплотить здесь в жизнь свое представление об идеальном мире. Ты когда-нибудь слышал об Эмигрантах, Векс?
Робот на мгновение замолк, перебирая ячейки памяти, потом процитировал:
— В конце 22-го века н. э. на Земле было множество недовольных существующим положением вещей. Разочаровавшись в «жизни на пороге отчаяния», одни ударились в мистицизм, другие — в развлечения и эскапистскую* [4] литературу. Со временем самым модным стилем стало псевдо-средневековье...
Наконец, группка богачей, объединив средства, приобрела подержанный сверхсветовой звездолет и объявила всему миру, что они — эмигранты-романтики и намерены восстановить благословенный средневековый образ жизни на девственной планете. Еще, мол, они готовы взять на борт ограниченное число поселенцев в качестве крепостных и ремесленников. Количество желающих, конечно же, намного превысило число вакансий. Брали только тех, в ком нашли «поэтичность души», хотя, одному богу известно, что это такое.
— Вероятно, они любили слушать байки о привидениях, — вставил Род. — И что же было дальше?
— Требуемое количество пассажиров набрали очень быстро. Тринадцать магнатов, организовавших эту экспедицию, заявили, что они отказываются от своих фамилий и принимают родовые имена знаменитых средневековых династий — Бурбон, Медичи и т. п. Затем корабль отбыл, причем конечный пункт путешествия тщательно скрывался, дабы «исключить всякое влияние со стороны цивилизованного мира». С тех пор о них никто ничего не слышал.
Род мрачно ухмыльнулся.
— Ну, я думаю, мы только что на них наткнулись. Как на это реагируют твои диоды, Векс?
— Вполне сносно, Род. Строго говоря, статистический анализ вероятностей того, что это — колония Эмигрантов, показывает...
— Прекрати, — торопливо приказал Род.
Статистика была любимым коньком Векса. Не остановить его, так он часами будет зудить.
Род поджал губы и бросил взгляд на ту часть корпуса корабля, где находился мозг Векса.
— А вообще-то, знаешь, отошли-ка ты эту статистику в ПОИСК — в доказательство того, что мы обнаружили колонию Эмигрантов. Можешь даже заняться этим прямо сейчас. Пусть лучше знают, где нас искать, а то мало ли что...
ПОИСК (Почетное Общество по ИСКоренению нарождающегося тоталитаризма) был организацией, которая занималась розыском затерянных земных колоний. Пролетарско-эклектическое Содружество Терры (ПЭСТ) не обращало никакого внимания на технологически отсталые планеты, поэтому судьбой затерянных колоний никто не интересовался, до тех пор пока диктатуру ПЭСТ не сверг Децентрализованный Демократический Трибунал (ДДТ* [5]).
Проповедуя почти недостижимые идеалы Афинской демократии, ДДТ быстро распространил свое влияние на всю Землю.
Общеизвестно, что ахиллесовой пятой демократических правительств является слаборазвитость сети коммуникаций и невежество населения. Но, благодаря более чем двухвековой просветительской работе ДДТ, все население стало поголовно грамотным, а 72% людей получили дипломы магистров. Предрассудки на Земле были изжиты, разделив участь рака и полиомиелита.
Успехи ДДТ в области субмолекулярной электроники позволили настолько уменьшить габариты и себестоимость средств связи, что их повсеместное распространение стало наконец действительно выгодным, и тем самым была решена проблема коммуникаций. После чего каждый гражданин получил возможность тотчас же одернуть в случае чего своего трибуна. Из-за высокого уровня образованности люди нередко жаловались просто по общим вопросам, что благодатно отражалось на уровне демократии.
Поскольку запись велась автоматически, радиожалобы оказались чрезвычайно эффективными. Изобретение феррум оксидной магнитной ленты с записывающими дорожками шириной в молекулу сняло проблему хранения данных. А после разработки высокоэффективной системы поиска данных отпала необходимость держать в голове массу всевозможной информации, и все образование теперь сводилось к запоминанию набора концепций.
Демократия восторжествовала.
После двух веков подобной подготовки захват власти ДДТ стал лишь чистой формальностью.
Однако после победы революции ее непосредственные творцы, как правило, остаются не у дел и становятся головной болью для полиции нового правительства.
Поэтому ДДТ решил не жадничать и поделиться благами демократии с другими членами прежнего Галактического Союза.
Правда, на планетах, где правят тоталитарные режимы, демократов редко встречают с распростертыми объятиями, и едва ли радушнее там, где царит анархия, ибо демократия — единственно возможный компромисс между диктатурой и безвластием.
Поэтому для распространения демократии требовалась постоянно действующая организация революционеров. Поскольку бывших революционеров, оставшихся не у дел, обычно хоть пруд пруди, очень быстро была создана организация, получившая название ПОИСК (Почетное Общество по ИСКоренению тоталитаризма). Слово «нарождающегося» было добавлено позднее, когда все известные обитаемые планеты свергли тоталитарные режимы и присоединились к ДДТ. Поскольку ряды борцов за демократию изрядно выросли, хлопот с бывшими революционерами после этого заметно прибавилось, и их стали поодиночке отправлять на поиски затерянных колоний.
Вот так и был создан ПОИСК — организация, в обязанности которой входило отыскивать отсталые планеты и наставлять их на путь демократии.
Поскольку Род наткнулся на планету, где царило Средневековье, ему следовало помочь установить здесь конституционную монархию.
Род, урожденный Родни Д'Арман (у него имелись еще пять средних имен, но их перечисление — слишком скучное занятие), родился на планете, населенной исключительно роботами и аристократами. Он вступил в ПОИСК, едва ему сравнялось восемнадцать. За десять лет службы из долговязого юнца он превратился в жилистого некрасивого мужчину.
Все, что можно было хорошего сказать о его лице, — оно было лицом аристократа. От ползущей с годами вверх границы волос и до массивных надбровий, слегка замаскированных пушистыми бровями, тянулся упрямый лоб. Под бровями блестели глубоко посаженные глаза, которые, как хотелось верить Роду, взирали на мир жестко и непреклонно.
Глазницы служили порогом к высоким прямым скулам. Их разделял нос, владельцу которого мог бы позавидовать любой орел. Ниже находился широкий тонкогубый рот, и во сне кривящийся в язвительной усмешке. Картину завершали квадратная челюсть и упрямый подбородок.
Ему хотелось бы верить в то, что лицо выглядит сурово, но когда Роду улыбалась девушка, его выражение сразу же смягчалось. То же самое происходило при виде ребенка или собаки, и, надо сказать, это случалось гораздо чаще.
У него была своя Мечта. Некогда, в пору зеленой юности, он мечтал о девушке, а ныне — о Едином Правительстве Объединенной Галактики (демократическом, разумеется). Поскольку несовершенство межзвездной связи не позволяло создать истинно демократическую федерацию, ДДТ был, скорее, свободной конфедерацией миров, своего рода дискуссионным клубом и служебной организацией, но не более того.
Но в один прекрасный день, верил Род, проблема оперативной межзвездной связи будет решена. И звезды будут к тому готовы.
Уж он-то об этом позаботится.
— Ну что ж, давай-ка займемся делом, Векс. А то вдруг кому-нибудь взбредет в голову забрести сюда и наткнуться на нас.
Род забрался в шлюз и вернулся в кабину. Затем подошел к панели на стене и высвободил зажимы. За панелью находился пульт управления, а над ним покоилась сфера из светлого металла с тускловатым отливом размером с баскетбольный мяч. От ее вершины в глубь корпуса корабля тянулся массивный кабель.
Род отсоединил кабель, разомкнул фрикционный зажим, удерживающий сферу на месте, и осторожно вынул ее из гнезда.
— Полегче, — раздался голос Векса из динамика, вживленного в кость за правым ухом Рода. — Я, знаешь ли, хрупкий.
— Пожалуйста, не трусь, — пробурчал Род. Микрофон, имплантированный в челюсть, донес его слова до Векса. — Я хоть раз тебя ронял?
— Пока нет, — откликнулся робот.
Род взял «мозг» Векса под мышку и, помогая себе свободной рукой, преодолел шлюз. Оказавшись снова снаружи, он нажал на выступ в борту звездолета. Открылась массивная дверь грузового отсека, где, опутанный амортизационной сеткой, висел, опустив голову и закрыв глаза, могучий черный жеребец.
Род нажал другую кнопку — из глубины отсека выдвинулась стрела крана, и конь, немного поболтавшись в воздухе, мягко опустился на землю. Род повернул луку седла, и панель на боку жеребца скользнула в сторону.
Поместив мозг робота внутрь и закрепив его там, Род снова повернул луку седла. Панель встала на место. Жеребец медленно поднял голову, пошевелил ушами, пару раз моргнул и издал пробное ржание.
— Похоже, все в порядке, — послышался голос за ухом Рода. Конь закусил удили. — Если ты поможешь мне выбраться из этой кошачьей колыбели, я проверю двигательные функции.
Род усмехнулся и снял с него сетку. Конь встал на дыбы, молотя копытами воздух, затем перешел на галоп. Не выпуская из виду резвящегося робота, Род внимательно осмотрел окрестности.
Звездолет-астероид приземлился посреди заросшего густой летней травой луга, в окружении дубов, кленов и ясеней. Стояла ночь, но луг был залит ярким светом трех лун.
Робот прискакал обратно и, встав па дыбы, замер прямо перед Родом. Копыта глухо ударили о землю, большие глаза цвета индиго уставились на Рода. Уши встали торчком.
— Я в полном порядке, — доложил Векс.
Род снова усмехнулся.
— Ничто не сравнится с резвящимся конем!
— Неужели…
— Ну, почти ничто. Ладно, давай-ка спрячем корабль.
Род нажал на кнопки в борту корабля. Грузовой люк закрылся, шлюз загерметизировался, и корабль начал зарываться, вращаясь по мере погружения в землю все быстрее и быстрее.
Вскоре на месте звездолета остался лишь метровой глубины кратер, окруженный валом из чернозема. На дне его виднелась верхушка астероида.
Род вытащил из седельной сумки Векса саперную лопатку и приступил к работе. Конь помогал ему, обрушивая вал сильными ударами копыт. Через десять минут высота вала уменьшилась до нескольких сантиметров, а на месте кратера возник небольшой холм — метров шесть в поперечнике и высотой около полуметра.
— Отойди! — приказал Род и достал кинжал. Повернув рукоять на пол-оборота, он направил ее на холм. Из ее вершины вырвался кроваво-красный луч. Рыхлая почва раскалилась докрасна, затем расплавилась и потекла.
Род медленно водил лучом из стороны в сторону по всему пространству развороченной земли, пока расправленная почва не осела на целый фут. Затем он сгреб остатки вала в яму.
Образовался маленький пригорок, который размоет ближайший же дождь.
— Ну, вот и все. — Род вытер со лба пот.
— Не совсем.
У Рода опустились руки и слегка засосало под ложечкой.
— Ты должен быть одет согласно стандартам данного общества.
Род зажмурился.
— Пока ты проверял траву, я предусмотрительно положил камзол в левую седельную сумку.
— Послушай, — попытался возразить Род, — а чем плоха моя форма?
— Облегающие брюки и армейские ботинки, пожалуй, сойдут. А вот пилотской куртке до камзола далеко. Привести еще доводы?
— Да нет, хватит, — вздохнул Род и подошел к седельной сумке. — «Успех задания превыше всего, он важнее забот о достоинстве и личных удобствах или...». Эй! — он в недоумении уставился на длинный тонкий предмет, притороченный к седлу.
— Что за «эй», Род?
Юноша взял странный предмет в руки — с одного конца к этой штуковине была приделана рукоять, — и тот тихо клацнул.
Род поднес его к глазам Векса.
— А это что еще такое?
— Рапира эпохи Елизаветы, Род. Древнее оружие, что-то вроде очень длинного кинжала, которым можно и рубить, и колоть.
— Рапира? — Род посмотрел на робота как на сумасшедшего. — И мне придется ее носить?