Сташеф Кристофер. Чародей поневоле

   Туан покраснел.
   — Такой человек мог бы стать королем нищих, — добавил Род. Но Туан, закрыв глаза, покачал головой.
   — Здесь нет короля, дружище Гэллоуглас. Быть может, Хозяин Дома, но не более.
   — Разве ты не хочешь стать королем?
   Плечи Туана затряслись от смеха.
   — Нищие и слышать об этом не захотят. Я спрашиваю не о том.
   Туан впился взглядом в глаза Рода. Улыбка сползла с его мальчишеского лица. Затем Туан уловил смысл слов, и глаза юноши подернулись ледком.
   — Нет! — выплюнул он. — Я не мечтаю о троне.
   — Тогда зачем ты пытаешься натравить нищих на королеву?
   На лице Туана вновь появилась улыбка. Он откинулся на спинку стула, с виду очень довольный собой.
   — А, значит ты в курсе моих замыслов! Тогда я спрошу прямо, дружище Род, присоединишься ли ты к нам, когда мы пойдем на замок?
   Род почувствовал, как у него вытянулось лицо. Он вновь посмотрел Туану в глаза и почти прошептал:
   — Почему я?
   — Чем больше у нас друзей в королевской гвардии, тем лучше...
   — Вероятно, у вас их там и без того немало, — проворчал Род, — если вы в тот же день узнали, что я вступил в королевскую гвардию.
   Туан прикрыл глаза и улыбнулся еще шире.
   Недостающий кусочек мозаики со щелчком встал на свое место в мозгу Рода.
   — Если бы я внимательно осмотрел этот зал, — осторожно спросил он, — то нашел бы тех трех головорезов, что напали на тебя сегодня вечером?
   Глаза Туана забегали, и он кивнул.
   — Все подстроено, — покачал головой Род. — В мою честь разыграли небольшой спектакль, единственная цель которого заманить меня сюда для вербовочной акции. Ты действительно знаешь, Туан Мак Риди, как управлять людьми.
   Туан покраснел и опустил глаза.
   — А что, если я не захочу присоединиться к вам? Покину ли я Дом Кловиса живым этой ночью?
   Туан поднял голову и жестко посмотрел в глаза Роду.
   — Только если ты великолепный фехтовальщик и заколдован с головы до пят.
   Род медленно кивнул, в голове у него вихрем пронеслись события последних двух дней. Какое-то мгновение он раздумывал: а не присоединиться ли ему к заговору. Он без сомнения сумел бы усесться на трон после революции.
   Но нет, Туан не солгал, сказав, что управлять нищими сможет только тот, у кого врожденные способности к массовому гипнозу. Возможно, Род и занял бы трон, но нищие, а также Пересмешник и те, кто стоял за ним, не позволили бы ему удержать его.
   Нет, структура власти должна остаться прежней.
   Конституционная монархия — единственно возможный путь к демократии на этой планете. И потом, нельзя забывать о Катарине...
   Фальшивая нотка в партитуре событий резанула слух Рода.
   Похоже, он втрескался в королеву, ибо она была Мечтой.
   Но и паренек понравился ему с первого взгляда. Если Туан с Катариной находились по разные стороны баррикад, то как Род мог симпатизировать им обоим?
   Конечно, простодушное обаяние Туана могло быть наигранным, но Род почему-то сомневался в этом.
   Нет. Если бы Туан действительно мечтал о троне, он бы приударил за Катариной и, Род не сомневался в этом, покорил бы ее сердце.
   Значит, Туан поддерживает королеву. Каким образом его демагогия шла на пользу Катарине, Род не понимал, но раз Туан так думал, значит в этом что-то было.
   Тогда зачем его заманили в Дом Кловиса, разыграв целое представление?
   Ну, конечно! Их цель — испытать его, чтобы выяснить, достоин ли он быть рядом с королевой.
   Раз паренек имел дело с Бромом О'Берином, данная версия смахивала на правду. Попытка организовать подобным образом поддержку королевы в народе была вполне в стиле Брома. Но тогда к чему все эти призывы к походу на замок?
   Вероятно, Туан знал ответ на этот вопрос, но если уж речь зашла об ответах, то Роду давно пора было дать таковой. Он недобро улыбнулся Туану и поднялся, держа руку на шпаге.
   — Нет, благодарю покорно. Я рискну попытать счастья в фехтовании и магии.
   Глаза Туана засияли от радости, он схватил Рода за руку.
   — Хорошо сказано, дружище Гэллоуглас. Я надеялся, что ты так ответишь. А теперь сядь и выслушай мой подлинный план.
   Род стряхнул его руку.
   — Вынимай шпагу, — процедил он сквозь зубы.
   — Нет, нет! Я не обнажу оружие против друга. Не сердись на меня. Я сыграл с тобой дурную шутку, но с самыми благими намерениями. Сядь, и я все объясню тебе.
   Туан снова схватил Рода за предплечье, и на этот раз стряхнуть его руку было невозможно. Род заглянул Туану в глаза и, стиснув челюсти, изо всех сил напряг мышцы руки, но шпага медленно и неумолимо вползала обратно в ножны.
   — Сядь, — приказал Туан и с легкостью, словно Род был ребенком, усадил его обратно на стул.
   — А теперь выслушай мой замысел. — Туан выпустил руку Рода и тепло улыбнулся, словно ничего и не произошло. — Королева содержит нас, и нищие об этом знают. Однако подачки лишь подогревают ненависть к дарителю. Если мы хотим умножить число сторонников королевы, то должны найти способ сменить гнев на благодарность.
   Нахмурившись, Род кивнул.
   — Словом, мы должны повернуть дело так, чтобы деньги королевы не казались более подачкой.
   — И ты нашел способ сделать это?
   — Не я, — признался Туан, — а Пересмешник. «Когда подачка перестает быть подачкой?» — спросил он меня, и сам же ответил: «Когда у тебя есть на нее право.» — Туан откинулся на спинку стула и развел руками. — Все проще простого. Нищие отправятся к замку и поднимут крик, что королева должна дать им хлеба и мяса, ибо у них на то есть право. И когда она удовлетворит их требования, они будут ей благодарны.
   Род улыбнулся, потирая подбородок.
   — Хитро придумано, — кивнул он, но про себя добавил: «Если это сработает.» На самом деле богачи, с радостью жертвующие деньги на благотворительность, не выложат ни цента, если им скажут, что они просто обязаны это делать. А как благодарны будут нищие, когда она откажет им и прикажет армии разогнать их!
   А если даже она уступит, что с того? Как быть с той уверенностью в себе, которую они обретут? Нищие заставили поделиться королеву! Они не остановятся на хлебе да мясе и через неделю вернутся с новыми требованиями, с Туаном или без него.
   О да, план составлен весьма хитроумно. И Туан увяз в нем по уши. А Пересмешник вместе со стоящими за ним инопланетными тоталитаристами в любом случае не останется внакладе.
   Однако Туан не желал дурного. Его помыслы были чисты. Как политик, он звезд с неба не хватал, но имел самые благие намерения.
   Влив себе в глотку добрую порцию подогретого вина, Род уставился в кружку, наблюдая за вращением жидкости.
   — И все же, говорят, что Дом Кловиса собирается сбросить Катарину с трона.
   — Нет, нет, — ужаснулся Туан. — Я люблю королеву!
   Род пристально взглянул на открытое честное лицо парня и по-своему интерпретировал данное заявление. Он снова заглянул в кружку и сказал:
   — И я тоже. — В данной фразе было куда больше правды, чем ему хотелось бы. — Но, несмотря на это, я вынужден признать, что ведет она себя, мягко говоря, неразумно.
   Туан испустил тяжелый вздох и сцепил руки в замок.
   — Да, ты прав, ох как прав. Намерения-то у нее благие, а вот методы — хуже некуда.
   Ты на себя-то посмотри, философ... — подумал Род, но вслух лишь спросил:
   — Как это так?
   Туан печально улыбнулся.
   — Она пытается в один день исправить то, что ее предки натворили за века. Я охотно допускаю, что в нашем королевстве полным-полно несправедливости. Но кучу навоза не убрать одним взмахом лопаты.
   — Верно, — согласился Род, — да и селитра под ней может оказаться взрывоопасной.
   — Великие Лорды не понимают, что она изгоняет дьявола, — продолжал Туан. — Они видят лишь стремление королевы к тому, чтобы один, и только один, голос имел вес в этой стране — ее собственный.
   — Что ж... — Род с унылым смирением на лице поднял кружку, — давай же выпьем за Катарину — пусть она добьется своего.
   — Если ты полагаешь, что это возможно, — сказал Туан, — то у тебя, должно быть, еще меньше мозгов, чем у меня. А я повсеместно известен как исключительный глупец.
   Род опустил кружку, так и не пригубив.
   — Ты выражаешь взгляды большинства или свою особую точку зрения?
   Туан скрестил указательные пальцы.
   — Трон покоится на двух ножках: primus* ^[28] — знать, которая противится всему новому и, посему, враждебна королеве.
   — Благодарю покорно, — сказал Род с ехидной ухмылкой. — Ты просто открыл мне глаза.
   — Сами по себе, — продолжал Туан, — вельможи, наверное, терпели бы выходки Катарины из любви к ее отцу. Но есть еще советники.
   — Да, — Род прикусил нижнюю губу. — Я полагаю, советники подсказывают лордам, как нужно поступать в том или ином случае.
   — Или они говорят им, что ни в коем случае нельзя делать. Неважно, суть дела от этого не меняется. А все советники поют с одного голоса — с голоса Дюрера.
   — Дюрер? — переспросил Род. — А кто он такой?
   — Советник милорда Логайра, — Туан горько скривил рот. — С его мнением милорд обычно считается, что просто невероятно, ибо герцог — самый упрямый человек на свете. Но пока жив Логайр, у Катарины есть шанс устоять. Как только старик умрет, королеву сбросят с трона, поскольку наследник Логайра ненавидит ее.
   — Наследник? — Род поднял бровь. — У Логайра есть сын?
   — Двое, — ответил Туан с вымученной улыбкой. — Младший — дурень, по уши влюблен в своего злейшего врага; старший — вспыльчив, как порох, обожает лесть Дюрера. А посему, как Дюрер скажет, так Ансельм Логайр и сделает.
   Род поднял кружку.
   — Так пожелаем герцогу Логайру долгих лет жизни.
   — Да, — горячо поддержал его Туан. — Ибо Ансельм давно точит зуб на королеву.
   Род нахмурился.
   — А в чем причина такой неприязни?
   — Не знаю, — лицо Туана осунулось, и он стал похож на гончую, страдающую от свища. — Не знаю.
   Род откинулся на стуле, положив руку на эфес шпаги.
   — Словом, Ансельм вместе с Дюрером жаждут падения королевы, а остальные вельможи примкнут к ним, если умрет старый Логайр. Вот и все об одной ножке трона. Какова другая?
   — Secundus* ^[29], — сказал Туан, отсалютовав, как юный скаут, — народ: крестьяне, ремесленники и торговцы. Они любят королеву за то, что жить при ней стало легче, но побаиваются ее ведьм.
   — Ах, да. Ее... ведьм.
   Род нахмурился, стараясь выглядеть проницательным знатоком, а в голове у него вертелось: «Ведьмы как объекты политики?»
   — Веками, — продолжал Туан, — ведьм пытали до тех пор, пока они не отрекались от Дьявола, или подвергали испытанию водой. А если и это не помогало — сжигали на кострах. — На миг Рода охватила жалость к поколениям эсперов. — Но теперь их укрывает королева, и из-за этого пошла молва, будто она сама ведьма.
   С трудом оторвавшись от своих мыслей, Род прохрипел:
   — Я полагаю, это вряд ли вдохновляет народ на подвиги во имя королевы и ее дела.
   Туан прикусил губу.
   — Скажем, люди не уверены...
   — Чертовски напуганы, — уточнил Род. — Но я заметил, что ты не считаешь нищих частью народа.
   Туан покачал головой.
   — Нет, они стоят особняком. Их ненавидят и презирают все сословия. И все же из этой паршивой заготовки я рассчитываю вытесать третью ножку для трона королевы.
   Пристально вглядываясь в лицо Туана, Род некоторое время переваривал его последние слова. Затем он откинулся на спинку стула и поднял кружку.
   — Возможно, ты обладаешь именно тем, в чем нуждается королева, — сказал Род, сделав глоток, и, вертя в руках кружку, спросил: — Наверное, советники делают все возможное, чтобы еще больше запугать народ?
   Туан озадаченно наморщил лоб и покачал головой.
   — Нет, они ничем подобным не занимаются. Можно подумать, что им плевать на народ.
   Хмуро уставившись в кружку, Туан болтал в ней вино.
   — Да и ни к чему растолковывать людям, чего те должны бояться.
   — Поскольку они и без того это прекрасно знают?
   — Да, ибо народ видел, что все королевские ведьмы не могут отвадить баньши от ее крыши.
   Род озадаченно нахмурился.
   — Да пусть оно хоть борозду протопчет на стене, если уж так приспичило! Вреда ведь от этого никакого, разве не так?
   Туан изумленно уставился на него.
   — Разве ты не слышал о том, что влечет за собой появление баньши, Род Гэллоуглас?
   У Рода засосало под ложечкой. Тому, кто старается сохранить инкогнито, незачем демонстрировать свое невежество в области местных поверий.
   — Когда на крыше появляется баньши, — объяснил Туан, — кто-то в доме умирает. И всякий раз, когда баньши гулял по стене, Катарина была на волосок от смерти.
   — Вот как? — поднял брови Род. — Кинжал? Упавшая черепица? Яд?
   — Яд.
   Род откинулся на спинку стула, потирая подбородок.
   — Яд — оружие аристократов. Бедняк не может себе этого позволить. Кто же из Великих Лордов настолько ненавидит Катарину?
   — Да никто, — ужаснулся Туан. — Ни один из них не падет так низко, что применит яд, Род Гэллоуглас! Это обесчестило бы его.
   — Честь еще имеет здесь какой-то вес, да? — Увидев шокированное лицо Туана, Род поспешил продолжить:
   — Поэтому исключаем вельмож. Но кто-то играет им на руку. Не советники ли это?
   В глазах Туана вспыхнуло понимание и зарождающийся гнев. Он откинулся назад и кивнул.
   — Но почему ее смерть им выгодна? — нахмурился Род. — Разве что один из них стремится короновать своего повелителя и стать Советником короля...
   Туан кивнул.
   — Возможно, они все хотят этого, дружище Гэллоуглас.
   Неожиданно Род представил себе Грамарай, разодранный на двенадцать постоянно воюющих между собой удельных княжеств. Во главе каждого из них стоит феодал — марионетка в руках своего советника. Японская узурпация, человек за троном, и анархия.
   Анархия.
   На Грамарае действовала инопланетная сила. Ее агенты были вооружены высокой технологией и изощренной политической философией. Великих вельмож постепенно поссорят между собой, а народ с помощью Дома Кловиса повернут против знати. Двенадцать удельных княжеств распадутся на враждующие графства, те в свою очередь на отдельные домены, и так далее, пока не возобладает всеобщая анархия.
   Именно советники являлись той инопланетной силой, что последовательно подводила страну к состоянию анархии. Но зачем?
   Однако с ответом на вопрос «зачем?» можно было и повременить. Сейчас на повестке дня стоял заговор, которым руководил Дюрер — советник милорда Логайра. И целью его являлась смерть Катарины.

* * *

   Перед скачущим обратно Родом выросла черная на фоне неба громада замка. Лишь подъемный мост и опускная решетка были залиты светом факелов. Копыта Векса глухо застучали по подъемному мосту. Темная фигура отделилась от гигантской тени ворот и, приблизившись, ухватила Рода за лодыжку.
   — Стой, Род Гэллоуглас!
   Род опустил взгляд и, улыбнувшись, кивнул.
   — Рад встрече, Бром О'Берин.
   — Возможно, — сказал карлик, изучая лицо Рода. — За сие ночное дело ты должен держать ответ перед королевой, Род Гэллоуглас.
   Пока они шли в королевскую комнату для аудиенций, Род не переставал теряться в догадках: откуда Брому стало известно, где он побывал этой ночью. Конечно, у карлика был шпион в Доме Кловиса, но как ему удалось столь оперативно доставить донесение Брому?
   Они подошли к массивной дубовой двери, обитой железом и задрапированной золотистым и зеленым — цвета королевского рода — бархатом. Бром придирчиво оглядел двух часовых, проверяя, надраена ли кожа и блестит ли металл. Род кивнул солдатам, но их лица были будто вырублены из гранита. Неужели его акции упали столь низко?
   По кивку Брома один из гвардейцев трижды глухо стукнул тыльной стороной ладони в дверь и широко распахнул ее. Род вошел вслед за Бромом в комнату, и дверь захлопнулась за ними.
   Они оказались в маленькой, но с высоким потолком, комнатке, обшитой панелями из темного дерева. Ее освещали лишь четыре больших свечи, стоящие на покрытом бархатом столике в центре комнаты, и огонь, едва теплившийся в отделанном кафелем камине. Всю противоположную стену занимал огромный книжный шкаф.
   По обеим сторонам камина стояли тяжелые резные кресла. Еще два были придвинуты к столику. В одном из них, склонив голову над большой старинной книгой в кожаном переплете, сидела Катарина. Рядом с ней на столике лежали открытыми еще пять-шесть книг. Ее белокурые волосы ниспадали на плечи, резко выделяясь на красновато-коричневой ткани платья.
   Она подняла голову, и ее глаза встретились с глазами Рода.
   — Добро пожаловать, — сказала она мягким хрипловатым контральто, столь разительно отличавшимся от резкого сопрано, звучавшего в комнате Совета, что Род на мгновение растерялся: неужели это одна и та же женщина?
   Но по-прежнему настороженные, надменные глаза не оставили места для сомнений — да, это была Катарина.
   Однако когда тяжелая корона лежала рядом с ней на столике, королева казалась как будто меньше ростом.
   — Был в Доме Кловиса? — требовательно спросила она. Ее глаза словно вручали повестку в суд.
   Род оскалился в насмешливой ухмылке и утвердительно кивнул.
   — Все именно так, как Вы говорите, моя королева. — В голосе Брома послышались мрачные нотки. — Но как вы узнали...
   — Не твое дело... Бром О'Берин. — Она бросила на карлика грозный взгляд. Бром мягко улыбнулся и склонил голову.
   — Как? — фыркнул Род. — Да от шпионов, конечно. Должно быть, существует блестяще организованная шпионская сеть, коли донесение было доставлено так оперативно.
   — Нет, — озадаченно нахмурился Бром. — Преданность весьма редка в это смутное время, поэтому шпионов у нас довольно мало, а в Доме Кловиса вообще нет ни одного.
   — Никаких шпионов, — согласилась Катарина, — и все-таки я тут же узнала, что ты перемолвился парой слов с Туаном — нищим.
   Потом она повернулась к карлику, и голос ее смягчился, а взгляд стал почти нежным.
   — Бром?..
   Улыбнувшись, человечек склонил голову, повернулся к двери и стукнул по ней ребром ладони. Створки распахнулись. Стоя одной ногой на пороге, Бром пристально посмотрел на Рода из под кустистых бровей. Затем дверь захлопнулась за ним.
   Катарина встала и подошла к камину. Некоторое время она стояла, обхватив руками талию и уставившись в пламя. Ее плечи поникли, и на миг она стала такой маленькой и одинокой — и такой красивой в свете пламени камина, струившегося, как туман, вокруг ее лица и плеч, — что у Рода перехватило дыхание от охватившей его нежности. Затем она выпрямилась и резко повернулась к нему.
   — Ты не тот, за кого себя выдаешь, Род Гэллоуглас.
   Род опешил.
   Рука Катарины принялась теребить медальон, висящий у нее на шее, Слегка нервничая, Род прочистил горло.
   — Вот я, стою перед Вами — простой солдат без герба на щите, готовый служить тому, кто хорошо платит. Но вот уже третий раз за последние тридцать часов мне говорят о том, что я — таинственная личность.
   — У меня есть основания полагать, что это чистая правда. — Губы Катарины скривились в усмешке.
   Она села в одно из массивных дубовых кресел и, крепко сжав подлокотники, некоторое время пристально разглядывала Рода.
   — Кто ты, Род Гэллоуглас?
   Род развел руками, стараясь придать лицу выражение оскорбленной невинности.
   — Щит без герба, моя королева! Солдат удачи, и только!
   — И только, — передразнила Катарина, гневно сверкая глазами. — Что у тебя за профессия?
   Род нахмурился, почувствовав себя мышкой, с которой забавляется кошка.
   — Я — солдат, моя королева.
   — Это твое любимое развлечение и твое прикрытие. А теперь назови мне свою профессию.
   Эта женщина: а) стерва, б) сука, — решил Род. Вся беда в том, что она была красивой сукой, а Род питал к ним слабость.
   Его мозг лихорадочно работал. Один за другим он отверг несколько вымыслов, пока не остановился на наиболее очевидном, хотя и наименее правдоподобном.
   — Моя профессия — оберегать жизнь Вашего Величества.
   — В самом деле? — Глаза Катарины лучились смехом. — И кто же дал тебе эту профессию? Кто настолько верен мне, что послал тебя сюда?
   И вдруг Род понял, что вся эта насмешливость и воинственность — всего лишь маска, щит. За ним скрывается очень испуганная и ужасно одинокая девочка, которая мечтает, просто жаждет кому-то довериться. Но ее уже столько раз предавали, что она больше не смеет ни на кого положиться.
   Род посмотрел ей в глаза так мягко и проникновенно, как только мог, и сказал, вложив в эти слова всю душу:
   — Нет на свете человека, которого я мог бы назвать своим господином, моя королева. Я сам пришел сюда, ибо люблю королеву Катарину и храню верность народу Грамарая.
   Искра отчаяния сверкнула в ее глазах, руки судорожно впились в подлокотники.
   — Любовь, — прошептала она. Затем ее глаза вновь залучились смехом.
   — Да, любовь к королеве Катарине.
   Она отвернулась к огню.
   — Может, это и правда. Я думаю, что вы — мой самый преданный друг, хотя я не могу сказать, почему я так решила.
   — О, можете нисколько не сомневаться в этом! — улыбнулся Род. — Вы ведь узнали, хотя и не говорите, откуда, что я был в этом Доме Кловиса, и это действительно так.
   — Тише! — прошипела Катарина. Затем она медленно подняла взгляд на Рода. — Что привело тебя в Дом Кловиса этой ночью?
   Может, она телепат?
   Род почесал челюсть. Вживленный в кость микрофон должен был уловить звук.
   — К своему стыду, должен признаться, что у меня в голове все спуталось, — сказал он. — как Вы узнали, что я побывал в Доме Кловиса?
   — Я здесь, Род, — откликнулся голос у него за ухом.
   Катарина взглянула на него с явным презрением.
   — Ну, мне же известно, что ты беседовал с Туаном Логайром. Так где же это могло произойти, как не в Доме Кловиса?
   Ловко... Только откуда она узнала, что он встречался с Туаном... Логайром?
   — Логайром?
   Род уставился на нее.
   — Простите, но... э-э... Вы сказали Туан Логайр?
   Катарина нахмурилась.
   — Я думал, что его зовут... э-э... Мак Риди.
   Катарина едва удержалась от смеха.
   — О, нет! Он второй сын милорда Логайра! Разве ты не знал?
   Второй сын! Значит, Туан сам себя обозвал круглым идиотом! А его старший брат — тот самый человек, что «давно точит зуб на королеву» и является главной угрозой трону.
   — Нет, — сказал Род. — Не знал.
   Послышался голос Векса:
   — Данные указывают на существование развитой сети шпионажа.
   Род мысленно застонал. Роботы порой оказывают неоценимую помощь!
   Поджав губы, он пристально взглянул на Катарину и сказал:
   — Вы утверждаете, что у Вас нет шпионов в Доме Кловиса. Но, если допустить. — что Вы говорите правду, это означает...
   Он не закончил фразу. Пусть Векс догадается сам. Секундная пауза, затем за ухом Рода раздалось громкое гудение, которое оборвал резкий щелчок.
   Род мысленно выругался. Если у Катарины не было шпионов, то из этого логически вытекало, что она никак не могла получить все эти сведения. Он подкинул Вексу очередной парадокс, и цепи робота не выдержали перегрузки. Роботы — эпилептики порой бывают чертовски неудобны.
   Катарина обожгла его негодующим взглядом.
   — Разумеется, я говорю правду!
   — О, я нисколько не сомневаюсь, — поднял руку Род, — но Вы же королева, и вас готовили к этому. А один из первых уроков, который Вы обязаны были усвоить — умение лгать с невозмутимым лицом.
   Лицо Катарины застыло. Затем она медленно опустила голову и принялась разглядывать свои руки. Когда королева подняла взгляд, ее было не узнать — с лица исчезла безразличная маска, а глаза горели огнем.
   — Вот еще одно подтверждение моей правоты, — сказала она. — Ты знаешь не только солдатское ремесло, Род Гэллоуглас.
   Род тяжело вздохнул. Он вновь допустил ошибку — солдаты со щитами без герба не разбираются в политике.
   — Теперь расскажи мне, — прошептала она, — как ты очутился в Доме Кловиса этой ночью?
   — Моя королева, — степенно начал Род, — в темном переулке трое на пали на одного. Я помог ему отбиться. Он пригласил меня в Дом Кловиса и угостил стаканом вина. Вот так я и познакомился с Туаном Логайром.
   Она слегка нахмурилась и прошептала:
   — Если бы я только могла доверять тебе...
   Катарина встала и подошла к очагу. Ее плечи как-то сразу опустилась, а голова поникла.
   — Вскоре мне понадобятся все мои друзья, — севшим голосом произнесла она, — а мне почему-то кажется, что ты мой самый верный друг.
   Подняв голову, она взглянула на него, и Род с изумлением увидел, что глаза ее полны слез.
   — Есть еще у меня защитники, — промолвила она так тихо, что он едва расслышал. Но ее глаза так сияли сквозь слезы, что сердце Рода сжала невидимая рука. У него пересохло в горле, а глаза будто запорошило песком.
   Прикусив стиснутый кулак, Катарина отвернулась. Мгновение спустя она произнесла дрожащим голосом:
   — Скоро наступит момент, когда каждый из Великих Лордов должен будет объявить, кого он поддерживает — меня или моих врагов. И я думаю, что под мои знамена встанут немногие.
   Она повернулась и снова приблизилась к нему. Ее глаза сверкали, на устах играла робкая трепетная улыбка. Род поднялся ей навстречу, не в силах оторвать от нее взгляда. Кровь гулко стучала у него в ушах.
   Она подошла совсем близко, вновь коснулась рукой медальона на шее и прошептала:
   — Примешь ли ты в тот день мою сторону, Род Гэллоуглас?