Страница:
Ей предстоял долгий путь. Дорога была почти пустой, но она опасалась ехать быстро. Время от времени открывала окно и включала радио, чтобы не уснуть за рулем. Ей хотелось хоть немного поспать, но она знала, что Тилли надо спешить домой. По пятницам к ней всегда кто-нибудь из ее многочисленной семьи приходил на обед. Оставалось всего пятьдесят миль, и Кейт решила поторопиться, так как начиналась гроза, дождь усилился, проникал в окно и попадал на лицо. Она улыбалась от удовольствия. Это был ее привычный мир, никакой не Лос-Анджелес, куда было приятно съездить на денек, но не более. Какой-то сумасшедший дом. Перед мысленным взором возникла розовая комната, потом напряжение в «красной» комнате и, наконец, банкет. Она снова почувствовала присутствие Ника Уотермана рядом с собой, когда они ждали машину, и включила радио, чтобы не думать об этом. Лос-Анджелес не для нее.
Кейт подъезжала к дому. Дождь кончился, над горами стояла радуга. У подъезда она заметила автомобиль. От волнения она резко нажала на тормоз. Как... где... Это был темно-синий «феррари», а сам Ник Уотерман стоял перед ней рядом с Тайгом. Тилли радостно замахала ей с порога. С бьющимся сердцем Кейт вышла из машины. Тайг, радостно размахивая руками, кинулся ей навстречу, а Ник просто стоял и смотрел на нее с неотразимой улыбкой на лице. Кейт остановилась. Что сказать? Как он ее нашел? Конечно, это Уэйнберг. Все просто. Следовало рассердиться на Стю, но этого не случилось. Ей вдруг захотелось смеяться. Она так устала, что смех казался единственным спасением.
Тайг подбежал и взахлеб стал что-то тараторить.
– Эй, подожди, успокойся. – Но ребенок был в ударе.
– Ты знаешь, что Ник герой футбола? А еще победитель родео.
– Правда?
Что с ним случилось? Уэйнберг пробыл здесь всего час, но Тайг успел невзлюбить его, зато Ник для него герой футбола и звезда родео. Очевидно, у него был свой подход к детям. Кейт поцеловала Тайга и взглянула на Ника. Он не двигался с места. Она медленно подошла к нему. В ее глазах чувствовалась не только безумная усталость, но и радость. Она улыбалась ему озорной улыбкой, которую он запомнил со времени ленча.
– Как занятия?
– Хорошо. Позволь узнать, что ты тут делаешь?
– Если угодно, я приехал повидать тебя и Тайга.
У него было одно желание – поцеловать ее, но Тайг и Борт суетливо вертелись у них под ногами.
– Из тебя бы вышел отличный сыщик.
– Тебя не так уж трудно найти. Ты сердишься? – Он забеспокоился.
– Надо бы. Только на Стю, а не на тебя. Но, – она пожала плечами, – я так вымоталась, что не могу ни на кого сердиться.
Он положил ей руку на плечи и привлек к себе.
– Вы мало спали сегодня, миссис Харпер? Во сколько вернулись домой?
– В пятом часу. – Ей было приятно чувствовать его руку и медленно идти вместе с ним к дому. Она на мгновение занервничала из-за Тайга, но он, похоже, ничего не замечал. Она не могла поверить, что Нику удалось так быстро приручить мальчика.
– Почему ты так внезапно уехала?
– Мне надо было домой.
– Так срочно? – Он ей не поверил.
Банкет кончился. Золушка побывала на балу. Какой смысл оставаться на ночь в отеле? Он огляделся по сторонам и кивнул.
– Я тебя понимаю. Но у меня не было такой уверенности, когда я позвонил тебе утром. У меня сердце заныло, когда я подумал, что никогда тебя больше не увижу. – У него стало грустное лицо, когда он об этом вспомнил. – Уэйнберг тоже как в рот воды набрал.
– Почему же он передумал? – Кейт сняла мокрый плащ и осталась в джинсах и синей ковбойке. В таком наряде она совсем не походила на блистательную леди в прозрачном платье. Принцесса снова превратилась в Золушку.
– Он передумал, потому что я пригрозил никогда больше не играть с ним в теннис.
– Теперь я вижу, как можно на него положиться, – со смехом сказала Кейт.
Надо же, она познакомилась с этим человеком вчера за ленчем, а сегодня он уже тут. Ну не безумие ли это? Тайг карабкается ему на колени. Все это показалось ей смешным. Она рухнула в кресло и начала безудержно хохотать, не в силах остановиться, пока слезы не хлынули из глаз.
– Что тут смешного? – в недоумении спросил Ник.
– Все. Ты, Уэйнберг, я, этот безумный банкет, на который ты меня затащил. Я все еще не могу понять, на каком я свете.
Ник тоже расхохотался. С озорным выражением на лице он подошел к своему кейсу.
– Что вы здесь делаете, мистер Уотерман?
– Я приехал сюда, Кейт, – произнес он, повернувшись к ней спиной, – чтобы раз и навсегда выяснить, Золушка ты на самом деле или просто одна из ее уродливых сестер.
Кейт и Тилли слушали его, расплывшись в улыбках. С этими словами он повернулся и протянул хрустальную туфельку на красной бархатной подушечке, вышитой золотом. Туфелька, на поиски которой его секретарше понадобилось не менее трех часов, была нормального размера, из великолепного пластика, и вот он уже стоит перед ней на коленях, а она сидит в своих старых джинсах и смеется до слез.
– Итак, Золушка, прошу примерить. – Туфелька была на высоком каблуке, с хрустальной розочкой спереди.
Не переставая смеяться, она сбросила «изысканные» красные резиновые сапоги.
– Ник Уотерман, ты сумасшедший!
Все вокруг веселились. Тилли хохотала без остановки. Тайг прыгал вокруг, как блоха, а Борт вертелся под ногами и радостно лаял, будто понимал, что происходит. И вот сапог снят, туфелька надета, и Ник улыбнулся.
– Золушка, я признаю, что это на самом деле ты. – Он сиял от удовольствия. Так угадать размер!
Она вскочила на ноги и снова разразилась смехом.
– Как, черт побери, ты определил мой размер? – Очевидно, решила она, немалая практика. – Где ты нашел такую прелесть?
Она плюхнулась назад в кресло и взглянула в его волшебные голубые глаза.
– Господи, благослови Голливуд. Но это заняло немало времени, поверь.
– Когда ты сюда приехал?
– Около трех. А что? Я опоздал? – Он снова рассмеялся и уселся на пол, увертываясь от Борта, который норовил забраться к нему на колени, оставив два грязных пятна на его светлых льняных брюках. Но Ник не обращал на это внимания. Его больше интересовала Кейт, в изумлении уставившаяся на него.
– Ты приехал сюда в три? Что ты здесь делал все это время?
Был уже шестой час.
– Тайг взял меня с собой смотреть лошадей. С Тилли, конечно. – Он улыбнулся Кейт, и она вспыхнула. В нем была какая-то притягательная сила. – Потом мы все вместе гуляли у реки, немного поиграли в карты, а потом вернулась ты.
– Зови меня просто Золушкой. – Она снова посмотрела на свои ноги и подумала, не пора ли снять туфельку. – Ты приехал только для этого?
Она вытянула свою длинную ногу, и он отвел взгляд.
– Мне в любом случае было по пути. Время от времени я снимаю дом в Санта-Барбаре, вот я и решил провести эти выходные там. Хотите, оба приезжайте завтра ко мне.
Но Тайг мгновенно вскочил, яростно мотая головой.
– Нет!
– Тайг? В чем дело?
Человек проделал такой длинный путь из Лос-Анджелеса, а он собирается все испортить. Она хочет с ним встречаться и дальше. Черт с ним, с Тайгом!
– Меня на эти выходные пригласила мама Джоя! У них две новые козочки, а его отец обещал привезти завтра еще и пони.
Для Кейт это была лучшая новость за весь день.
– Эй, приятель, это же потрясающе. – На Ника это произвело невероятное впечатление, и они с Тайгом обменялись понимающими взглядами.
– Ты меня отпустишь? – Он умоляюще смотрел на мать.
– Почему нет? Конечно, отпущу. Скажи Джою, – что он может приехать к нам на следующие выходные.
– Я могу позвонить Джою и сказать, что приеду?
– Пожалуйста.
Тилли ушла вслед за Тайгом в кухню, где стоял телефон, а Кейт протянула руку Нику. Он уселся поудобнее рядам с ее креслом.
– Хотела бы я знать, как тебе удалось одержать над ним такую победу? Тебе это должно было стоить целого состояния.
– Нет. По крайней мере пока нет.
– Что это значит? Ну-ка, Николас Уотерман, что ты замышляешь? Человек, появившийся с хрустальной туфелькой нужного размера, достоин того, чтобы его принимали в расчет.
– Я буду рассматривать это как комплимент. Если честно, я не делал ничего особенного. Просто пообещал повезти вас обоих в Диснейленд.
– Да? – Кейт была потрясена. Он осторожно снял с ее ноги хрустальную туфельку, и она наконец размяла пальцы.
– Да, обещал, а твой сын принял приглашение. Ему понравилась идея. И, в свою очередь, пригласил меня поехать с ним в Сан-Франциско познакомиться с тетей Лицией. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?
– Конечно. Тетя Лиция будет рада. Кстати, хочешь мартини?
– С места в карьер. Все или ничего, а?
– Можешь выпить кофе. Просто у меня больше ничего нет, кроме того, что оставляет Лиция.
– Это твоя сестра? – Он был несколько смущен, но ему понравилась эта суматошная семейная сцена, понравился мальчик.
– Фелиция – мой лучший друг, мой образ мысли, мое альтер эго. Правда, она ужасно балует Тайга. – Нику показалось, что он уже когда-то слышал эти слова. – Может быть, все-таки выпьешь мартини?
– Пожалуй, лучше кофе. Кстати, я сильно нарушил вашу жизнь?
– Да.
– Ладно. – Его лицо вдруг стало серьезным. – Я напрямик спросил Уэйнберга, не получу ли в глаз от какого-нибудь чемпиона по боксу, а он сказал, что точно не знает. Он посоветовал рискнуть и положиться на собственные чувства, что я и сделал. Но кроме шуток, я не причиню вам беспокойства своим присутствием? – Он был явно огорчен ее бегством после банкета, и ему необходимо было увидеть ее хотя бы еще один раз.
– Конечно, нет. Тайгу ты пришелся по душе. А он в этом доме главный.
Кейт поняла, что он имел в виду, но хотела, чтобы он сам спросил. Она пошла варить кофе в одном красном резиновом сапоге. Волосы были распущены, как ему нравилось. Она показалась ему еще более красивой, чем в шоу.
– Ответь мне честно. Тайг здесь единственный, кто мог бы возражать?
Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, чтобы до нее лучше дошло.
– Именно так.
– Мне кажется, ты упоминала о каком-то друге. – Она посмотрела на него испытующе и пожала плечами. – О ком-то, кто балует мальчика. Вчера за ленчем, помнишь? – И вдруг они оба расплылись в улыбках, поскольку Ник понял.
– Тетя Лиция.
Продолжая улыбаться, он пошел за ней в кухню, где Тайг все еще висел на телефоне.
– Отлично, мама, все в порядке. Его отец заедет за мной завтра утром. А в воскресенье привезет домой.
Он смотрел на них обоих, как ни в чем не бывало, будто знал Ника целую вечность.
– Что на обед? Ты уже знаешь, что Ник собирается повезти нас в Диснейленд, Борт? – Пес радостно вилял хвостом, а Тайг, не дождавшись ответа на свой вопрос, пошел за Вилли.
– Нарушитель общественного спокойствия?
– Иногда. – Кейт улыбалась, глядя вслед сыну, а потом взглянула на Ника. – Он чудный мальчик, и я его очень люблю.
– Ты хорошая мать. А кстати, что на обед?
– Это означает, что ты хочешь с нами пообедать?
– Если это не причинит слишком много хлопот.
Это было замечательно. Она едва знала его, и вот он здесь, болтается на ее кухне и напрашивается остаться обедать. Все было бы хорошо, если бы она не так устала.
– Никаких хлопот, ты попал как раз на любимое блюдо Тайга.
– Какое?
– Такое.
– О, я тоже его обожаю.
Кейт подала ему чашку кофе и села за кухонный стол. Она сейчас была далеко от Кармела. Далеко от Тома.
– О чем ты задумалась?
– Когда?
– Сейчас.
– Ни о чем.
– Не обманывай. – Он потянулся к ее руке. – Ты здесь счастлива, Кейт?
Она посмотрела на него и медленно кивнула:
– Да. Очень.
Что же тогда ее огорчало? Откуда вдруг такой приступ грусти?
– Тебя окружают хорошие люди? – Это вдруг стало иметь для него огромное значение.
– Ты их всех уже знаешь, кроме Лиции.
– И все? – Он был в шоке. – Только мальчик?
– И Тилли, женщина, которая смотрит за Тайгом со дня его рождения. И Борт, конечно. – Она улыбнулась, вспоминая свою угрозу говорить о нем на шоу.
– Конечно. Ты это серьезно?
– Я же говорила тебе, что я затворница. Неудивительно, что она так нервничала на банкете.
– Когда ты была замужем, все было так же? Она покачала головой, но не выдала себя.
– Нет, тогда все было иначе.
– Тайг помнит своего отца? – Он говорил очень тихо, потягивая кофе в уютной кухне.
Она снова покачала головой.
– Он не мог его помнить. Его отец умер до его рождения.
– О Боже, Кейт, как это было для тебя ужасно! – Он смотрел на нее с состраданием. Она никогда не думала об этом.
– Это произошло очень давно.
– Ты все это время была одна?
– Нет. Меня навещала Фелиция.
Вот в чем дело. Невыносимое одиночество. От этого такая грусть в глазах, которую он заметил раньше.
– А семья, Кейт?
– Только та, которую ты видишь.
И все. Это намного больше, чем есть у некоторых, больше, чем есть у него. Ему исполнилось тридцать семь, а он по-прежнему был один.
– Ты права, Кейт.
– Что?
– Съездим завтра на денек в Санта-Барбару. – Он непременно хотел подчеркнуть, что поездка именно на день. Если бы он только намекнул на что-то большее, она немедленно отказалась бы. Кейт задумчиво кивнула, глядя на него, как бы взвешивая, стоит ли.
– Хорошо, поедем.
Глава 19
Кейт подъезжала к дому. Дождь кончился, над горами стояла радуга. У подъезда она заметила автомобиль. От волнения она резко нажала на тормоз. Как... где... Это был темно-синий «феррари», а сам Ник Уотерман стоял перед ней рядом с Тайгом. Тилли радостно замахала ей с порога. С бьющимся сердцем Кейт вышла из машины. Тайг, радостно размахивая руками, кинулся ей навстречу, а Ник просто стоял и смотрел на нее с неотразимой улыбкой на лице. Кейт остановилась. Что сказать? Как он ее нашел? Конечно, это Уэйнберг. Все просто. Следовало рассердиться на Стю, но этого не случилось. Ей вдруг захотелось смеяться. Она так устала, что смех казался единственным спасением.
Тайг подбежал и взахлеб стал что-то тараторить.
– Эй, подожди, успокойся. – Но ребенок был в ударе.
– Ты знаешь, что Ник герой футбола? А еще победитель родео.
– Правда?
Что с ним случилось? Уэйнберг пробыл здесь всего час, но Тайг успел невзлюбить его, зато Ник для него герой футбола и звезда родео. Очевидно, у него был свой подход к детям. Кейт поцеловала Тайга и взглянула на Ника. Он не двигался с места. Она медленно подошла к нему. В ее глазах чувствовалась не только безумная усталость, но и радость. Она улыбалась ему озорной улыбкой, которую он запомнил со времени ленча.
– Как занятия?
– Хорошо. Позволь узнать, что ты тут делаешь?
– Если угодно, я приехал повидать тебя и Тайга.
У него было одно желание – поцеловать ее, но Тайг и Борт суетливо вертелись у них под ногами.
– Из тебя бы вышел отличный сыщик.
– Тебя не так уж трудно найти. Ты сердишься? – Он забеспокоился.
– Надо бы. Только на Стю, а не на тебя. Но, – она пожала плечами, – я так вымоталась, что не могу ни на кого сердиться.
Он положил ей руку на плечи и привлек к себе.
– Вы мало спали сегодня, миссис Харпер? Во сколько вернулись домой?
– В пятом часу. – Ей было приятно чувствовать его руку и медленно идти вместе с ним к дому. Она на мгновение занервничала из-за Тайга, но он, похоже, ничего не замечал. Она не могла поверить, что Нику удалось так быстро приручить мальчика.
– Почему ты так внезапно уехала?
– Мне надо было домой.
– Так срочно? – Он ей не поверил.
Банкет кончился. Золушка побывала на балу. Какой смысл оставаться на ночь в отеле? Он огляделся по сторонам и кивнул.
– Я тебя понимаю. Но у меня не было такой уверенности, когда я позвонил тебе утром. У меня сердце заныло, когда я подумал, что никогда тебя больше не увижу. – У него стало грустное лицо, когда он об этом вспомнил. – Уэйнберг тоже как в рот воды набрал.
– Почему же он передумал? – Кейт сняла мокрый плащ и осталась в джинсах и синей ковбойке. В таком наряде она совсем не походила на блистательную леди в прозрачном платье. Принцесса снова превратилась в Золушку.
– Он передумал, потому что я пригрозил никогда больше не играть с ним в теннис.
– Теперь я вижу, как можно на него положиться, – со смехом сказала Кейт.
Надо же, она познакомилась с этим человеком вчера за ленчем, а сегодня он уже тут. Ну не безумие ли это? Тайг карабкается ему на колени. Все это показалось ей смешным. Она рухнула в кресло и начала безудержно хохотать, не в силах остановиться, пока слезы не хлынули из глаз.
– Что тут смешного? – в недоумении спросил Ник.
– Все. Ты, Уэйнберг, я, этот безумный банкет, на который ты меня затащил. Я все еще не могу понять, на каком я свете.
Ник тоже расхохотался. С озорным выражением на лице он подошел к своему кейсу.
– Что вы здесь делаете, мистер Уотерман?
– Я приехал сюда, Кейт, – произнес он, повернувшись к ней спиной, – чтобы раз и навсегда выяснить, Золушка ты на самом деле или просто одна из ее уродливых сестер.
Кейт и Тилли слушали его, расплывшись в улыбках. С этими словами он повернулся и протянул хрустальную туфельку на красной бархатной подушечке, вышитой золотом. Туфелька, на поиски которой его секретарше понадобилось не менее трех часов, была нормального размера, из великолепного пластика, и вот он уже стоит перед ней на коленях, а она сидит в своих старых джинсах и смеется до слез.
– Итак, Золушка, прошу примерить. – Туфелька была на высоком каблуке, с хрустальной розочкой спереди.
Не переставая смеяться, она сбросила «изысканные» красные резиновые сапоги.
– Ник Уотерман, ты сумасшедший!
Все вокруг веселились. Тилли хохотала без остановки. Тайг прыгал вокруг, как блоха, а Борт вертелся под ногами и радостно лаял, будто понимал, что происходит. И вот сапог снят, туфелька надета, и Ник улыбнулся.
– Золушка, я признаю, что это на самом деле ты. – Он сиял от удовольствия. Так угадать размер!
Она вскочила на ноги и снова разразилась смехом.
– Как, черт побери, ты определил мой размер? – Очевидно, решила она, немалая практика. – Где ты нашел такую прелесть?
Она плюхнулась назад в кресло и взглянула в его волшебные голубые глаза.
– Господи, благослови Голливуд. Но это заняло немало времени, поверь.
– Когда ты сюда приехал?
– Около трех. А что? Я опоздал? – Он снова рассмеялся и уселся на пол, увертываясь от Борта, который норовил забраться к нему на колени, оставив два грязных пятна на его светлых льняных брюках. Но Ник не обращал на это внимания. Его больше интересовала Кейт, в изумлении уставившаяся на него.
– Ты приехал сюда в три? Что ты здесь делал все это время?
Был уже шестой час.
– Тайг взял меня с собой смотреть лошадей. С Тилли, конечно. – Он улыбнулся Кейт, и она вспыхнула. В нем была какая-то притягательная сила. – Потом мы все вместе гуляли у реки, немного поиграли в карты, а потом вернулась ты.
– Зови меня просто Золушкой. – Она снова посмотрела на свои ноги и подумала, не пора ли снять туфельку. – Ты приехал только для этого?
Она вытянула свою длинную ногу, и он отвел взгляд.
– Мне в любом случае было по пути. Время от времени я снимаю дом в Санта-Барбаре, вот я и решил провести эти выходные там. Хотите, оба приезжайте завтра ко мне.
Но Тайг мгновенно вскочил, яростно мотая головой.
– Нет!
– Тайг? В чем дело?
Человек проделал такой длинный путь из Лос-Анджелеса, а он собирается все испортить. Она хочет с ним встречаться и дальше. Черт с ним, с Тайгом!
– Меня на эти выходные пригласила мама Джоя! У них две новые козочки, а его отец обещал привезти завтра еще и пони.
Для Кейт это была лучшая новость за весь день.
– Эй, приятель, это же потрясающе. – На Ника это произвело невероятное впечатление, и они с Тайгом обменялись понимающими взглядами.
– Ты меня отпустишь? – Он умоляюще смотрел на мать.
– Почему нет? Конечно, отпущу. Скажи Джою, – что он может приехать к нам на следующие выходные.
– Я могу позвонить Джою и сказать, что приеду?
– Пожалуйста.
Тилли ушла вслед за Тайгом в кухню, где стоял телефон, а Кейт протянула руку Нику. Он уселся поудобнее рядам с ее креслом.
– Хотела бы я знать, как тебе удалось одержать над ним такую победу? Тебе это должно было стоить целого состояния.
– Нет. По крайней мере пока нет.
– Что это значит? Ну-ка, Николас Уотерман, что ты замышляешь? Человек, появившийся с хрустальной туфелькой нужного размера, достоин того, чтобы его принимали в расчет.
– Я буду рассматривать это как комплимент. Если честно, я не делал ничего особенного. Просто пообещал повезти вас обоих в Диснейленд.
– Да? – Кейт была потрясена. Он осторожно снял с ее ноги хрустальную туфельку, и она наконец размяла пальцы.
– Да, обещал, а твой сын принял приглашение. Ему понравилась идея. И, в свою очередь, пригласил меня поехать с ним в Сан-Франциско познакомиться с тетей Лицией. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?
– Конечно. Тетя Лиция будет рада. Кстати, хочешь мартини?
– С места в карьер. Все или ничего, а?
– Можешь выпить кофе. Просто у меня больше ничего нет, кроме того, что оставляет Лиция.
– Это твоя сестра? – Он был несколько смущен, но ему понравилась эта суматошная семейная сцена, понравился мальчик.
– Фелиция – мой лучший друг, мой образ мысли, мое альтер эго. Правда, она ужасно балует Тайга. – Нику показалось, что он уже когда-то слышал эти слова. – Может быть, все-таки выпьешь мартини?
– Пожалуй, лучше кофе. Кстати, я сильно нарушил вашу жизнь?
– Да.
– Ладно. – Его лицо вдруг стало серьезным. – Я напрямик спросил Уэйнберга, не получу ли в глаз от какого-нибудь чемпиона по боксу, а он сказал, что точно не знает. Он посоветовал рискнуть и положиться на собственные чувства, что я и сделал. Но кроме шуток, я не причиню вам беспокойства своим присутствием? – Он был явно огорчен ее бегством после банкета, и ему необходимо было увидеть ее хотя бы еще один раз.
– Конечно, нет. Тайгу ты пришелся по душе. А он в этом доме главный.
Кейт поняла, что он имел в виду, но хотела, чтобы он сам спросил. Она пошла варить кофе в одном красном резиновом сапоге. Волосы были распущены, как ему нравилось. Она показалась ему еще более красивой, чем в шоу.
– Ответь мне честно. Тайг здесь единственный, кто мог бы возражать?
Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, чтобы до нее лучше дошло.
– Именно так.
– Мне кажется, ты упоминала о каком-то друге. – Она посмотрела на него испытующе и пожала плечами. – О ком-то, кто балует мальчика. Вчера за ленчем, помнишь? – И вдруг они оба расплылись в улыбках, поскольку Ник понял.
– Тетя Лиция.
Продолжая улыбаться, он пошел за ней в кухню, где Тайг все еще висел на телефоне.
– Отлично, мама, все в порядке. Его отец заедет за мной завтра утром. А в воскресенье привезет домой.
Он смотрел на них обоих, как ни в чем не бывало, будто знал Ника целую вечность.
– Что на обед? Ты уже знаешь, что Ник собирается повезти нас в Диснейленд, Борт? – Пес радостно вилял хвостом, а Тайг, не дождавшись ответа на свой вопрос, пошел за Вилли.
– Нарушитель общественного спокойствия?
– Иногда. – Кейт улыбалась, глядя вслед сыну, а потом взглянула на Ника. – Он чудный мальчик, и я его очень люблю.
– Ты хорошая мать. А кстати, что на обед?
– Это означает, что ты хочешь с нами пообедать?
– Если это не причинит слишком много хлопот.
Это было замечательно. Она едва знала его, и вот он здесь, болтается на ее кухне и напрашивается остаться обедать. Все было бы хорошо, если бы она не так устала.
– Никаких хлопот, ты попал как раз на любимое блюдо Тайга.
– Какое?
– Такое.
– О, я тоже его обожаю.
Кейт подала ему чашку кофе и села за кухонный стол. Она сейчас была далеко от Кармела. Далеко от Тома.
– О чем ты задумалась?
– Когда?
– Сейчас.
– Ни о чем.
– Не обманывай. – Он потянулся к ее руке. – Ты здесь счастлива, Кейт?
Она посмотрела на него и медленно кивнула:
– Да. Очень.
Что же тогда ее огорчало? Откуда вдруг такой приступ грусти?
– Тебя окружают хорошие люди? – Это вдруг стало иметь для него огромное значение.
– Ты их всех уже знаешь, кроме Лиции.
– И все? – Он был в шоке. – Только мальчик?
– И Тилли, женщина, которая смотрит за Тайгом со дня его рождения. И Борт, конечно. – Она улыбнулась, вспоминая свою угрозу говорить о нем на шоу.
– Конечно. Ты это серьезно?
– Я же говорила тебе, что я затворница. Неудивительно, что она так нервничала на банкете.
– Когда ты была замужем, все было так же? Она покачала головой, но не выдала себя.
– Нет, тогда все было иначе.
– Тайг помнит своего отца? – Он говорил очень тихо, потягивая кофе в уютной кухне.
Она снова покачала головой.
– Он не мог его помнить. Его отец умер до его рождения.
– О Боже, Кейт, как это было для тебя ужасно! – Он смотрел на нее с состраданием. Она никогда не думала об этом.
– Это произошло очень давно.
– Ты все это время была одна?
– Нет. Меня навещала Фелиция.
Вот в чем дело. Невыносимое одиночество. От этого такая грусть в глазах, которую он заметил раньше.
– А семья, Кейт?
– Только та, которую ты видишь.
И все. Это намного больше, чем есть у некоторых, больше, чем есть у него. Ему исполнилось тридцать семь, а он по-прежнему был один.
– Ты права, Кейт.
– Что?
– Съездим завтра на денек в Санта-Барбару. – Он непременно хотел подчеркнуть, что поездка именно на день. Если бы он только намекнул на что-то большее, она немедленно отказалась бы. Кейт задумчиво кивнула, глядя на него, как бы взвешивая, стоит ли.
– Хорошо, поедем.
Глава 19
Кейт легко нашла дом по карте, которую ей нарисовал Ник. Она не позволила ему за ней заехать – ей хотелось быть самостоятельной. До дома было всего полчаса езды, но времени для размышлений оказалось достаточно. Она и сама не знала, почему согласилась приехать к нему, кроме того, что он ей просто нравился. С ним было так легко. Накануне он пробыл у нее почти до одиннадцати, и она чуть не уснула прямо на кушетке, сморенная усталостью; а он, уезжая, просто скромно поцеловал ее в щеку.
Они провели чудесный вечер, разожгли камин, и он приготовил попкорн для Тайга; мальчик показал ему свой новый ковбойский костюм, от которого Ник пришел в восторг.
– Где ты такой раздобыла?
– В гостинице.
Другие покупали нефриты и банные халаты, а она порадовала сына подарком, о котором мечтает любой мальчишка.
– Жаль, что я не твой ребенок.
– Благодари Бога, что тебя миновала эта участь. Я монстр. Спроси Тайга. – Тайг только хмыкнул и забросил пригоршню попкорна в рот.
– Совсем маленький и очень милый монстр. – Он хотел ее поцеловать, но не делать же это при мальчике. Кейт это не понравилось бы. Он многого хотел от этой женщины. Ее любви, а еще больше – всю ее без остатка, с ее сыном, с ее нежностью, мудростью, дружбой и пониманием.
С самой первой встречи она была ему небезразлична, иначе он не стал бы ее разыскивать и привозить эту идиотскую пластиковую туфельку. Он был добр к Тайгу, беспокоился о ее настроении, стремился больше узнать о ней. Она должна следить за своими чувствами, напоминала Кейт себе, подъезжая к указанному адресу в Санта-Барбаре. Ник Уотерман слишком наблюдателен.
Перед ней возник белый дом с аккуратной черной отделкой и красивыми бронзовыми украшениями. Над входом висел каретный фонарь. Бронзовая чайка на двери выполняла роль молоточка-стучалки. Чайка расправляла крылья, чтобы постучать, и затем складывала их на спинке. Дом стоял на небольшом холме у озера, над которым склонились три грустные ивы. Это здание резко отличалось от простенького дома Кейт, но, несмотря на свою красоту, было в каком-то смысле лишено тепла.
Ник открыл дверь – босой, в старых джинсах и выцветшей майке, подчеркивающей цвет его глаз.
– Золушка! – Его лицо засияло от радости при виде гостьи.
– Я должна была надеть туфельку для доказательства?
– Ладно, поверю на слово. Заходи. Я только что красил навес.
– Похоже, ты слишком стараешься для своих хозяев. Она вошла вслед за ним в дом, обставленный в строгом стиле девятнадцатого века. Все верно, она не ошиблась – красиво, но без тепла. Тем более жаль, потому что жилище Ника было наполнено массой красивых вещей.
– Да нет, просто мне доставляет удовольствие возиться здесь. Парень, которому дом принадлежит, никогда не вылезает из Лос-Анджелеса. Вот и копаюсь здесь, когда есть время.
Он покрасил навес в бледно-голубой цвет, а в углу нарисовал двух летящих чаек.
– Не хватает облаков, – деловито заметила Кейт.
– Ты о чем?
– Облака. У тебя есть белая краска?
– Да. Вот она. – Ник улыбнулся, глядя, как она закатывает рукава рубашки. – Ты можешь испачкаться, Кейт. Хочешь, я принесу что-нибудь из моего старья?
Он был слишком серьезен, а Кейт все время подшучивала над ним. Она и так надела на себя все старое, чтобы поваляться на пляже. Не забыла и про бикини на всякий случай. Она вовсе не была уверена, что захочет купаться.
– Как Тайг?
– Спасибо, хорошо, тебе от него привет. Уехал ни свет ни заря смотреть своих козочек; Он, видишь ли, это любит.
– Мальчику было бы хорошо иметь свою лошадь, – буркнул Ник, продолжая рисовать очередную чайку.
– Он тоже так считает. Уж не хочешь ли ты ему подарить ее? – пошутила она, но сразу пожалела о своих словах, едва взглянула на него. – Ник, я ведь только пошутила. Серьезно, только посмей. Я борюсь с Фелицией уже два года.
– Она кажется мне разумной женщиной. Хорошо бы познакомиться с этой твоей Фелицией. Сколько времени ты ее знаешь?
– О, много лет. Мы познакомились, когда я демонстрировала модели... – Кейт вдруг осеклась, поняв, что сболтнула лишнее.
– Ты думаешь, я не знал? – улыбнулся он ей из своего угла. – Послушай, детка, я ведь продюсер и сразу могу определить, кто манекенщица, кто балерина, а кто поднимает тяжести на помосте тяжелоатлетов.
– Я поднимала тяжести, – сказала она, глядя на него с улыбкой и показывая свои мускулы.
Он весело засмеялся.
– Великолепные облака ты рисуешь, Золушка.
– Тебе нравятся? – Она была польщена.
– Конечно. Особенно у тебя на носу.
– Знаешь, меня бросает в дрожь при мысли, что Уэйнберг узнает о том, что я когда-то была манекенщицей. Он бы захотел продать и мое тело ради рекламы.
– Вот как, моя девочка. Ах ты, цыпленочек. – Он притворно заквохтал, а Кейт пригрозила ему мокрой кистью.
– Ты что, осуждаешь меня за то, что я не хочу участвовать во всей этой чехарде? Я не вписываюсь во все это безумие, Ник.
– А кто вписывается? – Он сел на перила и посмотрел на нее. – Я скажу тебе другое, детка, ты здесь не на своем месте. Тебе придется когда-нибудь покинуть свою деревню.
Она задумчиво кивнула:
– Я понимаю. Но это так трудно...
– Не так уж трудно, как ты думаешь.
Она покачала головой, удивляясь, откуда он все это знает и насколько хорошо понимает ее потаенные мысли.
– Выход из заточения имеет свои преимущества, не так ли? Она рассмеялась:
– Безусловно.
– Хочешь есть?
– Не очень. А ты? Я могу сбегать на кухню и приготовить что-нибудь, если хочешь. – Они уже закончили работу и единогласно пришли к выводу, что создали истинное произведение искусства. – Надеюсь, владелец одобрит твои усовершенствования. Он должен был бы платить тебе большие деньги за то, что ты здесь живешь.
– Непременно передам ему твои слова.
Ник непринужденно положил руку на ее плечо, и они вместе отправились на кухню, босые и загорелые. Ник купил утром ветчину, дыню и жареного цыпленка; еще один пакет распух от персиков, клубники и огромного арбуза. Дополняли картину длинный-предлинный батон французского хлеба и красивый кусок зрелого сыра «бри».
– Ничего себе ленч! Это же настоящий пир! Что ж, Золушка, все для тебя.
Ник отвесил низкий поклон, а выпрямившись, подошел к ней, протягивая руки, так близко, что она почувствовала, как неудержимо ее тянет к этому человеку, и медленно, неощутимо она растаяла в его объятиях. Теперь уже Кейт не могла и не хотела противиться своему желанию. Ей просто хотелось быть рядом с ним, ощущать тепло его тела, силу рук, вдыхать аромат лимона и пряностей, исходящий от него. Ник...
Он нежно приподнял ее подбородок и поцеловал, сначала осторожно, а потом все сильнее и, прижав к себе, впился в нее губами.
– Я люблю тебя, Кейт, – прохрипел он, едва дыша от желания. Он не кривил душой.
Кейт промолчала, не зная, что сказать в эту минуту. Как он мог ее полюбить? Он ведь совсем ее не знал, не слишком ли скоро? А вдруг он кому-то расскажет? Этого нельзя допустить...
– Я люблю тебя – и все. Ни вопросов, ни требований. Просто люблю.
На этот раз она через силу отстранилась и с мягкой улыбкой произнесла:
– Я тоже люблю тебя. Знаю, это безумие. Мы едва знакомы. Но думаю, что люблю тебя, Ник Уотерман.
Она опустила глаза. Семь лет. И после всего этого она вдруг говорит незнакомцу: я люблю тебя. Однако Ник не незнакомец. Он – Ник. Она почувствовала в нем что-то совершенно особенное с первой минуты, как они встретились. Казалось, что он ждал ее. Как будто они оба знали, что созданы Богом друг для друга. Или она сошла с ума? Может быть, ей просто хочется так думать?.. Кейт изучающе посмотрела на него, и он нежно улыбнулся в ответ, чтобы разрядить обстановку и успокоить ее.
– Ты думаешь так? Ты думаешь, что любишь меня? – Его глаза дразнили. Он нежно отстранил ее и принялся укладывать в корзину еду. – Пойдем на пляж.
Она кивнула, и, взявшись за руки, они вышли из дома. В другой руке Ник держал корзинку. Он был в такой же отличной форме, как когда-то Том... Теперь об этом можно было только вспоминать, опираясь на сильную руку Ника. Том усох за годы, проведенные в инвалидной коляске. Но этот мужчина рядом с ней был полон жизненных сил.
– Хочешь поплавать, Золушка?
Кейт улыбнулась про себя: это имя уже к ней прочно прилипло.
– Хочу. – Она решила во всем доверяться ему.
– Я тоже. – Он с вожделением посмотрел на ее крошечное оранжевое бикини, оставлявшее почти все тело обнаженным. Но взгляд был дружелюбный и открытый, и поэтому она чувствовала себя совершенно свободно.
– Ты ждешь, что я пойду плавать, когда ты на меня так смотришь? Так я еще, не дай Бог, могу утонуть!
– Типун тебе на язык. Побежали!
Кейт стремительно бросилась в воду, он за ней. Вода была дивная. Ник пытался догнать ее, но она плыла быстро. Потом нырнула и проплыла у него между ногами. Его попытка поймать Кейт чуть не кончилась потерей верхней части ее купальника, и, вынырнув на поверхность, она захохотала и стала брызгаться.
– Знаешь, модница, так ты потеряешь и свой пояс невинности. – Присланное Фелицией бикини нельзя было назвать приличным. Только Тайг видел ее в нем. – Задавака, – осуждающе сказал Ник.
– А ты несносный тип.
– Пока нет, но очень скоро стану, если буду продолжать на тебя смотреть.
Она снова рассмеялась, и они поплыли к берегу. С ней давно никто так не разговаривал. А то, как это делал Николас, доставляло огромное удовольствие.
– Я умираю от голода.
Она рухнула на полотенце, расстеленное на песке, и с жадностью уставилась на корзину.
– Ну, давай же поройся там, глупышка, не сдерживай любопытства, это очень вредно. – Он сел рядом и поцеловал ее солеными губами. – Твоя семья, наверное, всегда была застегнута на все пуговицы – слишком уж ты хорошо воспитана, юная леди.
– Уже нет.
– Кейт, твои родители умерли?
Она молча посмотрела на него, прежде чем ответить, затем решила сказать правду:
– Они отказались от меня.
Он застыл на мгновение и посмотрел на нее.
– Ты серьезно? – Он казался таким потрясенным, что она чуть не рассмеялась. Для нее это уже давно не имело никакого значения. Прошло слишком много лет.
– Да, совершенно серьезно. Я разочаровала их, и они вычеркнули меня из своей жизни. А если откровенно, они решили, что я их предала.
– У тебя есть братья и сестры?
– Нет. Я одна.
– И они могли так с тобой поступить? Что они за люди? Выгнали единственного ребенка... Какого черта ты натворила?
– Вышла замуж за того, кого они не хотели иметь в родственниках.
– Вот так?
– Именно так. Я бросила колледж на первом курсе и ушла жить к нему. А потом мы поженились. Родители даже не явились на свадьбу. Больше мы никогда не встречались. Они исключили меня из своей родословной, как только мы стали жить вместе. Родители считали, что он недостаточно хорош для их общества.
– Высокая цена за любовь к мужчине.
– Он того стоил, – произнесла она очень тихо, но без сожаления.
– Хорошо, когда можно так сказать о человеке. Должно быть, он был необыкновенным парнем.
Кейт улыбнулась:
– Да, он был необыкновенным.
Некоторое время они молча распаковывали корзину. Вдруг Кейт заметила, что лицо Ника стало грустным.
– Ник?
– Да? – Он вздрогнул, подняв на нее глаза. Он глубоко погрузился в свои мысли.
Она взяла его за руку.
– Все это случилось очень давно. Иногда бывает грустно, но теперь все кончено. И... – Ей трудно было произнести это, но она знала, что надо. Несмотря на боль. – С ним тоже. С ним тоже все кончено. – В ее глазах появился яркий блеск, и Ник обнял ее.
– Извини, Кейт.
– Не стоит. Было много хорошего. Тайг. Книги. Лиция. Ты... – Голос ее сошел до шепота.
Ник взглянул на нее с нежной улыбкой.
– Однажды... – Дальше он не посмел продолжить.
– Что?
– Просто однажды...
– Ну, Николас, скажи, – с улыбкой молила она, приподнявшись на локтях.
– Однажды, Золушка, я превращу тебя в Принцессу.
– И мы будем как прекрасный принц и прекрасная принцесса? – Кейт доверчиво посмотрела на него широко раскрытыми глазами, и он кивнул. – Ты просто сумасшедший, Ник. Ты же меня совсем не знаешь!
Они провели чудесный вечер, разожгли камин, и он приготовил попкорн для Тайга; мальчик показал ему свой новый ковбойский костюм, от которого Ник пришел в восторг.
– Где ты такой раздобыла?
– В гостинице.
Другие покупали нефриты и банные халаты, а она порадовала сына подарком, о котором мечтает любой мальчишка.
– Жаль, что я не твой ребенок.
– Благодари Бога, что тебя миновала эта участь. Я монстр. Спроси Тайга. – Тайг только хмыкнул и забросил пригоршню попкорна в рот.
– Совсем маленький и очень милый монстр. – Он хотел ее поцеловать, но не делать же это при мальчике. Кейт это не понравилось бы. Он многого хотел от этой женщины. Ее любви, а еще больше – всю ее без остатка, с ее сыном, с ее нежностью, мудростью, дружбой и пониманием.
С самой первой встречи она была ему небезразлична, иначе он не стал бы ее разыскивать и привозить эту идиотскую пластиковую туфельку. Он был добр к Тайгу, беспокоился о ее настроении, стремился больше узнать о ней. Она должна следить за своими чувствами, напоминала Кейт себе, подъезжая к указанному адресу в Санта-Барбаре. Ник Уотерман слишком наблюдателен.
Перед ней возник белый дом с аккуратной черной отделкой и красивыми бронзовыми украшениями. Над входом висел каретный фонарь. Бронзовая чайка на двери выполняла роль молоточка-стучалки. Чайка расправляла крылья, чтобы постучать, и затем складывала их на спинке. Дом стоял на небольшом холме у озера, над которым склонились три грустные ивы. Это здание резко отличалось от простенького дома Кейт, но, несмотря на свою красоту, было в каком-то смысле лишено тепла.
Ник открыл дверь – босой, в старых джинсах и выцветшей майке, подчеркивающей цвет его глаз.
– Золушка! – Его лицо засияло от радости при виде гостьи.
– Я должна была надеть туфельку для доказательства?
– Ладно, поверю на слово. Заходи. Я только что красил навес.
– Похоже, ты слишком стараешься для своих хозяев. Она вошла вслед за ним в дом, обставленный в строгом стиле девятнадцатого века. Все верно, она не ошиблась – красиво, но без тепла. Тем более жаль, потому что жилище Ника было наполнено массой красивых вещей.
– Да нет, просто мне доставляет удовольствие возиться здесь. Парень, которому дом принадлежит, никогда не вылезает из Лос-Анджелеса. Вот и копаюсь здесь, когда есть время.
Он покрасил навес в бледно-голубой цвет, а в углу нарисовал двух летящих чаек.
– Не хватает облаков, – деловито заметила Кейт.
– Ты о чем?
– Облака. У тебя есть белая краска?
– Да. Вот она. – Ник улыбнулся, глядя, как она закатывает рукава рубашки. – Ты можешь испачкаться, Кейт. Хочешь, я принесу что-нибудь из моего старья?
Он был слишком серьезен, а Кейт все время подшучивала над ним. Она и так надела на себя все старое, чтобы поваляться на пляже. Не забыла и про бикини на всякий случай. Она вовсе не была уверена, что захочет купаться.
– Как Тайг?
– Спасибо, хорошо, тебе от него привет. Уехал ни свет ни заря смотреть своих козочек; Он, видишь ли, это любит.
– Мальчику было бы хорошо иметь свою лошадь, – буркнул Ник, продолжая рисовать очередную чайку.
– Он тоже так считает. Уж не хочешь ли ты ему подарить ее? – пошутила она, но сразу пожалела о своих словах, едва взглянула на него. – Ник, я ведь только пошутила. Серьезно, только посмей. Я борюсь с Фелицией уже два года.
– Она кажется мне разумной женщиной. Хорошо бы познакомиться с этой твоей Фелицией. Сколько времени ты ее знаешь?
– О, много лет. Мы познакомились, когда я демонстрировала модели... – Кейт вдруг осеклась, поняв, что сболтнула лишнее.
– Ты думаешь, я не знал? – улыбнулся он ей из своего угла. – Послушай, детка, я ведь продюсер и сразу могу определить, кто манекенщица, кто балерина, а кто поднимает тяжести на помосте тяжелоатлетов.
– Я поднимала тяжести, – сказала она, глядя на него с улыбкой и показывая свои мускулы.
Он весело засмеялся.
– Великолепные облака ты рисуешь, Золушка.
– Тебе нравятся? – Она была польщена.
– Конечно. Особенно у тебя на носу.
– Знаешь, меня бросает в дрожь при мысли, что Уэйнберг узнает о том, что я когда-то была манекенщицей. Он бы захотел продать и мое тело ради рекламы.
– Вот как, моя девочка. Ах ты, цыпленочек. – Он притворно заквохтал, а Кейт пригрозила ему мокрой кистью.
– Ты что, осуждаешь меня за то, что я не хочу участвовать во всей этой чехарде? Я не вписываюсь во все это безумие, Ник.
– А кто вписывается? – Он сел на перила и посмотрел на нее. – Я скажу тебе другое, детка, ты здесь не на своем месте. Тебе придется когда-нибудь покинуть свою деревню.
Она задумчиво кивнула:
– Я понимаю. Но это так трудно...
– Не так уж трудно, как ты думаешь.
Она покачала головой, удивляясь, откуда он все это знает и насколько хорошо понимает ее потаенные мысли.
– Выход из заточения имеет свои преимущества, не так ли? Она рассмеялась:
– Безусловно.
– Хочешь есть?
– Не очень. А ты? Я могу сбегать на кухню и приготовить что-нибудь, если хочешь. – Они уже закончили работу и единогласно пришли к выводу, что создали истинное произведение искусства. – Надеюсь, владелец одобрит твои усовершенствования. Он должен был бы платить тебе большие деньги за то, что ты здесь живешь.
– Непременно передам ему твои слова.
Ник непринужденно положил руку на ее плечо, и они вместе отправились на кухню, босые и загорелые. Ник купил утром ветчину, дыню и жареного цыпленка; еще один пакет распух от персиков, клубники и огромного арбуза. Дополняли картину длинный-предлинный батон французского хлеба и красивый кусок зрелого сыра «бри».
– Ничего себе ленч! Это же настоящий пир! Что ж, Золушка, все для тебя.
Ник отвесил низкий поклон, а выпрямившись, подошел к ней, протягивая руки, так близко, что она почувствовала, как неудержимо ее тянет к этому человеку, и медленно, неощутимо она растаяла в его объятиях. Теперь уже Кейт не могла и не хотела противиться своему желанию. Ей просто хотелось быть рядом с ним, ощущать тепло его тела, силу рук, вдыхать аромат лимона и пряностей, исходящий от него. Ник...
Он нежно приподнял ее подбородок и поцеловал, сначала осторожно, а потом все сильнее и, прижав к себе, впился в нее губами.
– Я люблю тебя, Кейт, – прохрипел он, едва дыша от желания. Он не кривил душой.
Кейт промолчала, не зная, что сказать в эту минуту. Как он мог ее полюбить? Он ведь совсем ее не знал, не слишком ли скоро? А вдруг он кому-то расскажет? Этого нельзя допустить...
– Я люблю тебя – и все. Ни вопросов, ни требований. Просто люблю.
На этот раз она через силу отстранилась и с мягкой улыбкой произнесла:
– Я тоже люблю тебя. Знаю, это безумие. Мы едва знакомы. Но думаю, что люблю тебя, Ник Уотерман.
Она опустила глаза. Семь лет. И после всего этого она вдруг говорит незнакомцу: я люблю тебя. Однако Ник не незнакомец. Он – Ник. Она почувствовала в нем что-то совершенно особенное с первой минуты, как они встретились. Казалось, что он ждал ее. Как будто они оба знали, что созданы Богом друг для друга. Или она сошла с ума? Может быть, ей просто хочется так думать?.. Кейт изучающе посмотрела на него, и он нежно улыбнулся в ответ, чтобы разрядить обстановку и успокоить ее.
– Ты думаешь так? Ты думаешь, что любишь меня? – Его глаза дразнили. Он нежно отстранил ее и принялся укладывать в корзину еду. – Пойдем на пляж.
Она кивнула, и, взявшись за руки, они вышли из дома. В другой руке Ник держал корзинку. Он был в такой же отличной форме, как когда-то Том... Теперь об этом можно было только вспоминать, опираясь на сильную руку Ника. Том усох за годы, проведенные в инвалидной коляске. Но этот мужчина рядом с ней был полон жизненных сил.
– Хочешь поплавать, Золушка?
Кейт улыбнулась про себя: это имя уже к ней прочно прилипло.
– Хочу. – Она решила во всем доверяться ему.
– Я тоже. – Он с вожделением посмотрел на ее крошечное оранжевое бикини, оставлявшее почти все тело обнаженным. Но взгляд был дружелюбный и открытый, и поэтому она чувствовала себя совершенно свободно.
– Ты ждешь, что я пойду плавать, когда ты на меня так смотришь? Так я еще, не дай Бог, могу утонуть!
– Типун тебе на язык. Побежали!
Кейт стремительно бросилась в воду, он за ней. Вода была дивная. Ник пытался догнать ее, но она плыла быстро. Потом нырнула и проплыла у него между ногами. Его попытка поймать Кейт чуть не кончилась потерей верхней части ее купальника, и, вынырнув на поверхность, она захохотала и стала брызгаться.
– Знаешь, модница, так ты потеряешь и свой пояс невинности. – Присланное Фелицией бикини нельзя было назвать приличным. Только Тайг видел ее в нем. – Задавака, – осуждающе сказал Ник.
– А ты несносный тип.
– Пока нет, но очень скоро стану, если буду продолжать на тебя смотреть.
Она снова рассмеялась, и они поплыли к берегу. С ней давно никто так не разговаривал. А то, как это делал Николас, доставляло огромное удовольствие.
– Я умираю от голода.
Она рухнула на полотенце, расстеленное на песке, и с жадностью уставилась на корзину.
– Ну, давай же поройся там, глупышка, не сдерживай любопытства, это очень вредно. – Он сел рядом и поцеловал ее солеными губами. – Твоя семья, наверное, всегда была застегнута на все пуговицы – слишком уж ты хорошо воспитана, юная леди.
– Уже нет.
– Кейт, твои родители умерли?
Она молча посмотрела на него, прежде чем ответить, затем решила сказать правду:
– Они отказались от меня.
Он застыл на мгновение и посмотрел на нее.
– Ты серьезно? – Он казался таким потрясенным, что она чуть не рассмеялась. Для нее это уже давно не имело никакого значения. Прошло слишком много лет.
– Да, совершенно серьезно. Я разочаровала их, и они вычеркнули меня из своей жизни. А если откровенно, они решили, что я их предала.
– У тебя есть братья и сестры?
– Нет. Я одна.
– И они могли так с тобой поступить? Что они за люди? Выгнали единственного ребенка... Какого черта ты натворила?
– Вышла замуж за того, кого они не хотели иметь в родственниках.
– Вот так?
– Именно так. Я бросила колледж на первом курсе и ушла жить к нему. А потом мы поженились. Родители даже не явились на свадьбу. Больше мы никогда не встречались. Они исключили меня из своей родословной, как только мы стали жить вместе. Родители считали, что он недостаточно хорош для их общества.
– Высокая цена за любовь к мужчине.
– Он того стоил, – произнесла она очень тихо, но без сожаления.
– Хорошо, когда можно так сказать о человеке. Должно быть, он был необыкновенным парнем.
Кейт улыбнулась:
– Да, он был необыкновенным.
Некоторое время они молча распаковывали корзину. Вдруг Кейт заметила, что лицо Ника стало грустным.
– Ник?
– Да? – Он вздрогнул, подняв на нее глаза. Он глубоко погрузился в свои мысли.
Она взяла его за руку.
– Все это случилось очень давно. Иногда бывает грустно, но теперь все кончено. И... – Ей трудно было произнести это, но она знала, что надо. Несмотря на боль. – С ним тоже. С ним тоже все кончено. – В ее глазах появился яркий блеск, и Ник обнял ее.
– Извини, Кейт.
– Не стоит. Было много хорошего. Тайг. Книги. Лиция. Ты... – Голос ее сошел до шепота.
Ник взглянул на нее с нежной улыбкой.
– Однажды... – Дальше он не посмел продолжить.
– Что?
– Просто однажды...
– Ну, Николас, скажи, – с улыбкой молила она, приподнявшись на локтях.
– Однажды, Золушка, я превращу тебя в Принцессу.
– И мы будем как прекрасный принц и прекрасная принцесса? – Кейт доверчиво посмотрела на него широко раскрытыми глазами, и он кивнул. – Ты просто сумасшедший, Ник. Ты же меня совсем не знаешь!