Стил Даниэла. Сезон страсти

   – Он и был славным парнем. – Кейт стало грустно. «Он был».
   – Что толкнуло его на такой поступок? Что сломало его? В газетах, которые я просмотрел, не было серьезного анализа. Создавалось впечатление, что репортеров не интересовала причина.
   – Давление. Страх. С ним собирались расторгнуть контракт из-за возраста, и это свело его с ума. У него ничего в жизни не было, кроме футбола. Он не знал, чем еще может заняться. Вдобавок не туда вложил деньги, а хотел, чтобы у будущего ребенка все было. Больше ни о чем не мог думать. «Его сын». Ему нужно было продержаться еще один сезон, чтобы скопить состояние для Тайга. А они его выперли. Ты читал газеты, значит, остальное уже знаешь. Ник мрачно кивнул.
   – Том знает о Тайге?
   – Он ничего не понимает. Я навещала его всю беременность. У него не было ко мне никакого интереса, он считал, что я просто растолстела.
   – Какие-нибудь перемены произошли за эти годы? – спросил Ник смущенно.
   – Нет, только за последние несколько недель. Он сам не свой. Но врачи не находят в этом ничего особенного.
   – Это приличное место?
   – Да, очень. – Она потянулась к нему, и тогда он присел рядом с ней на ковер. – Я люблю тебя, мистер Уотерман, хотя ты и напугал меня. Я думала, ты собираешься объявить мне, что между нами все кончено.
   – Что за мысли, сумасшедшая женщина? Как ты могла подумать, что я отпущу тебя?
   – Я замужняя женщина, Ник, – сказала она с отчаянием. Она знала, как сильно он хотел жениться, создать свою семью. А у них нет возможности. До тех пор, пока жив Том.
   – Ну и что? Тебя беспокоит, что ты замужем, Кейт? Она просто покачала головой.
   – Я тщательно обдумала все, прежде чем поехала к тебе в Санта-Барбару. В душе я больше не замужем за Томом.
   – Это единственное, что имеет значение. Остальное никого не касается, кроме нас с тобой. Это единственная причина, по которой ты не хотела говорить мне, Кейт?
   – Нет... я... Ладно, это только часть правды. Другая часть – это трусость, наверное. Я слишком долго не впускала никого в это святая святых, а когда поняла, что должна тебе рассказать, никак не могла собраться с духом и признаться, что врала тебе с самого начала. Как можно было сказать: «Знаешь, милый, когда я говорила тебе, что я вдова, я на самом деле наврала. Мой муж в санатории в Кармеле, и я навещаю его два раза в неделю». Я не знаю, Ник, это, наверное, звучит нелепо, но, рассказывая, признаваясь, как бы воскрешаешь прошлое. Это как будто снова все пережить.
   – Прости, дорогая. – Он прижал ее к себе.
   – Знаешь, что еще меня пугало? Я боялась, что, узнав правду, ты не позволишь мне навещать Тома. Я не могла бросить его. Он для меня тоже слишком много значит. Это мой долг, пока он не умрет.
   – Это единственная причина? Потому что ты «должна» ему. Она тряхнула головой:
   – Нет. По многим причинам. Потому что я любила его, потому что временами он давал мне силу, потому что... у меня Тайг... Я не могла перестать к нему ездить, я не ожидала, что кто-то поймет меня. Даже ты. Есть в этом здравый смысл?
   – Много смысла, Кейт. Но у меня нет права удерживать тебя. Ни у кого нет такого права.
   – Ты это сможешь вытерпеть?
   – Теперь, когда мы все выяснили, смогу. Я уважаю то, что ты делаешь, Кейт. Боже мой, если бы такое случилось со мной... Невероятно осознавать, что кто-то так заботится о тебе, волнуется, навещает столько лет.
   Она вздохнула:
   – Все не так благородно, как ты думаешь. Иногда бывает чертовски трудно. Временами так изматывает, что я начинаю ненавидеть...
   – Но ты это делаешь, вот в чем дело.
   – Может быть. И я должна продолжать, Ник.
   – Я тебя понимаю. – Он отхлебнул чай и снова посмотрел на нее. – Что ты собираешься делать, если вдруг кто-нибудь раскопает твое прошлое? Я считаю, ты должна предвидеть такую возможность.
   – И да и нет. Единственный путь выйти из скорлупы – это притвориться, что ничего подобного никогда не произойдет. Если бы я на самом деле знала, что так может случиться, я бы никогда больше не вышла из дома.
   – Это было бы здорово! – Он наконец-то улыбнулся, впервые за весь этот час. – Я говорю серьезно.
   – Не знаю, любимый. – Она глубоко вздохнула и легла на ковер. – Я не знаю, что бы я делала, правда. Убежала, впала в панику, не знаю. Конечно, у меня остается еще Тайг. – Она вздохнула и кое-что вспомнила, взглянув на Ника. – Помнишь банкет, на который ты повел меня в Лос-Анджелесе после того, как я побывала на шоу у Джаспера?
   Он кивнул.
   – Тот парень, который тебя чем-то расстроил? Он узнал? – Господи, неудивительно, что она сбежала.
   – Не совсем. Он просто вспомнил фамилию Харпер. И начал рассказывать о футболисте по имени «Джо, или Джим, или как там его», который сошел с ума. Он более или менее правильно изложил всю историю. И в шутку спросил, не связана ли я с ним. А я запаниковала.
   – Бедняжка. Неудивительно. Какого черта ты не сменила фамилию после того, что случилось?
   – Мне казалось, что не стоит этого делать из-за Тайга. Тайг все-таки его сын. И должен быть Тайгом Харпером. Да и Тома не хотелось оскорблять. Разумеется, он ничего бы не понял, но просто у меня всегда было к нему чувство лояльности.
   – А кстати, как быть с Тайгом? Ты не можешь скрывать от него вечно. Если кто-нибудь расскажет ему однажды, что его отец чуть не убил двоих и фактически уничтожил себя, у него будет искалечена вся жизнь. Кейт, ты обязана рассказать ему правду. Правду, которую он в состоянии переварить. Он когда-нибудь его увидит?
   – Никогда. Это невозможно. Том не поймет, и это расстроит Тайга. Это не папа. Это чужой беспомощный ребенок в облике мужчины. А теперь он к тому же очень плохо выглядит. Тайг еще недостаточно вырос, чтобы выдержать такое. Да и зачем? Он не знает отца. Так лучше. А к тому времени, когда Тайг станет достаточно взрослым, тогда... – Кейт замолчала, и вдруг послышались тихие всхлипывания. Она взглянула на Ника – он был хмурым, но не плакал. – Что с тобой? – Она осторожно села.
   Ник мотнул головой.
   – Ничего.
   – Я слышала... О Господи... – И тут до нее дошло. Они оба забыли, что Тайга должен привезти школьный автобус. Часы за спиной Ника показывали пять пятнадцать. Тайг дома уже полчаса. Достаточно, чтобы... И, не раздумывая, она вскочила, распахнула дверь и увидела плачущего сына. Они одновременно кинулись к нему, а он ринулся вниз по лестнице, выкрикивая сквозь рыдания:
   – Оставьте меня в покое!.. Оставьте меня в покое!..

Глава 29

   – Он в порядке? – спросил Ник, когда Кейт вышла из комнаты Тайга.
   Была половина седьмого, прошел целый час. Мальчик спрятался от них в саду и промок до нитки, когда они силой втащили его в дом с таким же промокшим Вилли, которого он прижимал к груди. Кейт посадила его в горячую ванну, а Ник в это время сварил ему какао. После этого Кейт долгое время просидела в комнате сына, а Ник ждал ее на лестнице.
   – Думаю, он пришел в себя. Трудно сказать наверняка. Сейчас он спит. – Кейт выглядела усталой.
   – Что ты ему сказала?
   – Правду. А что мне оставалось? Он и так почти все слышал, стоя в дверях. Он не собирался подслушивать. Сказал, что пришел наверх, чтобы сообщить, что он уже дома, и невольно услышал, как мы говорим о Томе. – Она глазами показала на открытую дверь их спальни, и Ник, кивнув, вошел туда вслед за ней. Они закрыли дверь, и Кейт тяжело уселась на кровать, а Ник дал ей сигарету. Ее бы больше сейчас устроили коньяк и горячая ванна. Они не могли ни о чем думать, кроме Тайга.
   – Это я во всем виноват, не надо было давить на тебя с Томом и ворошить наболевшее. – Он только об этом и думал, ожидая ее на лестнице, но она покачала головой и выпустила небольшое облачко сигаретного дыма.
   – Не изводи себя. Как это ни больно, но ты правильно поступил. Я почувствовала облегчение. И Тайг переживет. Том Харпер был красивым, сильным человеком. Его сын имеет право знать это. – Она подумала немного, а потом снова заговорила со вздохом: – Бывали моменты, когда я чувствовала себя грешницей перед Богом. Я скрывала от Тайга очень важную сторону его жизни, скрывала от него отца. Я считала, так ему будет лучше. – Она пристально посмотрела на Ника. – Но были и другие причины.
   – Думаю, они достаточно веские.
   – Не уверена. Я хотела, чтобы он принадлежал только мне, хотела защитить его от призраков прошлого. Я боялась, что он станет... как Том.
   Ник затаив дыхание ждал продолжения.
   – Я не хотела, чтобы он влюбился в образ Тома Харпера, знаменитую звезду. Том обожал всю эту чепуху. А кто не любит? Быть может, я боялась, что Тайг захочет того же, чтобы доказать что-то ради Тома, чтобы очистить имя Харпер. Бог знает, какие сумасшедшие идеи могли бы прийти ему в голову... Я боялась последствий. Так было гораздо спокойнее. – И, снова вспомнив о Нике, она улыбнулась. – Но я была не права, Ник. Он должен был знать. Однажды я, может быть, расскажу ему и о своих родителях. Я внушила ему, что все вокруг него умерли. Но это ложь. Наверное, каждый имеет право знать правду. – У Ника тоже было на это право. Она даже подумала, что предала их всех, и почувствовала страшную усталость. – Во всяком случае, дорогой, что ни делается, все к лучшему. – Она протянула руку, но Ник ее не взял и снова показался разбитым.
   – Тайг думает так же? – спросил он горько, посмотрев сперва на Кейт, а потом на залив.
   – Он в смятении. Не знает, что ему думать. Единственное, что он хочет определенно, это увидеть отца. Я сказала, что нельзя. – Кейт снова вздохнула. – И за это он меня сейчас ненавидит. Но он с этим справится. У него есть ты. – Она улыбнулась, глядя на Ника, затем придвинулась к нему и обвила его руками.
   – Я ведь ему не отец, Кейт.
   – Это не имеет значения. Ты даешь ему больше, чем некоторые отцы. Я не знаю, Ник. Такова наша реальность. Том был тем, кем он был. И поступил так, как поступил. Не важно по каким причинам. Может быть, настало время взглянуть правде в глаза. Хватит вести себя так, будто кто-то умер. – Он повернулся к ней с едва заметной улыбкой. Он чувствовал, будто мир обрушился на него. – Кстати, ты сегодня вечером не работаешь? – Кейт с удивлением посмотрела на часы.
   – Я позвонил и сказал, что плохо себя чувствую, пока ты была у Тайга.
   – Я рада. – Она улыбнулась и откинулась на кровати. – Я устала до полусмерти.
   – Не могу представить себе почему, Золушка. – Он сел и стал растирать ей ступни, потом икры. – Я имею в виду, что ты сегодня проехала всего-навсего триста миль, вернулась домой и должна была ругаться со мной из-за всех твоих тайн, после чего я соблаговолил наброситься на твоего ребенка, заставив тебя вытаскивать его из-под дождя, купать его, утешать и вообще спасать положение. Так какого черта тебе быть такой усталой?
   Она улыбалась во весь рот, пока он рассказывал ей все это.
   – Так мне полагается государственная награда?
   – Ты ее действительно заслужила. А мне полагается пинок в зад.
   – А ты рассчитывал на что-то другое? – Она сидела, пока он растирал ей ноги, и обнимала его за шею.
   – Я не заслужил. – Он повесил голову, как виноватый ребенок, и она рассмеялась.
   – Заткнись и расслабься. – Так они и поступили, а в девять часов Кейт включила воду, чтобы наполнить ванну. – Последи за ней минуточку, я пойду погляжу, как там Тайг.
   – Конечно. – Он остановил ее и долго и нежно целовал. Она отдалась ему вся без остатка, он это знал. Ее тело, ее душа, ее сердце – все, что у нее было, принадлежало ему. – Я люблю тебя, Золушка. Больше, чем ты представляешь. Кстати, – он нежно посмотрел на нее и убрал прядь волос с ее лица, – из-за того, что я совал свой нос в твою жизнь и спрашивал отчего и почему, мне кажется, ты кое о чем сегодня забыла.
   Кейт смущенно посмотрела на него. Она понимала, что он дразнит, но не могла уловить смысл.
   – Забыла? – И тогда она расплылась в улыбке. – Черт возьми! Обед. О, дорогой, прости. Ты умираешь от голода?
   – Нет, я не умираю от голода, я вообще не могу есть. Я имел в виду другое, – он прижал ее к себе, чувствуя, что снова возбуждается от тепла ее тела, и они опять стали целоваться. – Ты забыла летающую тарелку, своего рода волшебную ловушку для детей. – Он посмотрел на нее с усмешкой. Он тоже забыл и вспомнил только теперь. Все было вверх тормашками весь вечер.
   Кейт нахмурилась раздраженно, но без паники.
   – Фу ты черт. Я совсем забыла о таблетках!
   – Это катастрофа? – Он был обязан спросить, хотя для него это вовсе не было несчастьем. Он хотел ребенка. Не только Тайга, но и своего собственного.
   – Нет. Но я не хочу сейчас забеременеть. Это плохое время месяца.
   – Откуда ты знаешь? – не понял Ник.
   – Я вчера сделала прическу.
   – Что? Ты с ума сошла? Ты не ответила на мой вопрос.
   – Какой?
   Он понял, что она дразнит его.
   – Вопрос... Если ты забеременеешь, я брошу тебя в доме для матерей-одиночек и уеду с Тайгом на Таити.
   – Не забудь послать мне открытку. И больше не беспокойся о моей ванне. – Она с усмешкой выключила воду и, накинув белый махровый халат, пошла к Тайгу.
   – Сейчас вернусь.
   – Пожалуйста, – сказал он с улыбкой.
   Она вернулась. Через секунду, но без улыбки. Стремительно влетела в ванную комнату в развевающемся халате, обнажившем ее стройное тело. По лицу разлилась смертельная бледность.
   – Тайга нет.
   Для Ника это был гром среди ясного неба. Она молча протянула ему записку.

Глава 30

   – Нет, мы не знаем, куда он пошел. Мы знаем только то, что есть в записке. – Ник посмотрел на Кейт. Они все обсудили до приезда полиции. Они не собирались ничего рассказывать о Томе. Это делу не поможет.
   – Давайте еще раз прочтем, что он там написал.
   Записка была оскорбительно простая: «Я ухожу искать моего отца». Короткая фраза, детский почерк. Он собирался искать своего отца. Сыщик в штатском посмотрел на Ника и Кейт.
   – Вы не его отец, мистер... Уотерман?
   – Нет, он сын миссис Харпер, но мы с Тайгом очень дружим.
   Сказав это, он почувствовал себя полным идиотом. Зачем так прямолинейно? Кейт вся посерела. Она даже не могла разговаривать с полицией, и Ник боялся, что с ней случится обморок.
   – Вы знаете, где его отец? Можно просто ему позвонить. Кейт смотрела на него затравленно, и Ник энергично затряс головой.
   – Боюсь, что нет. Отец мальчика умер еще до его рождения.
   – Значит, он на вас рассердился? – Полисмен быстро повернулся к нему, но на этот раз первой отреагировала Кейт.
   – Нет, но если и рассердился, то на меня. У него, я думаю, слишком много новых впечатлений. Мы только недавно переехали в Сан-Франциско, и он пошел учиться в новую школу... – Ник стиснул ей руку.
   – У него есть деньги? Кейт покачала головой:
   – Не думаю.
   – Он взял что-нибудь с собой?
   – Да. Своего медвежонка. – Глаза Кейт наполнились слезами, и она добавила: – Такой большой коричневый ведь в красном галстуке. – Она опустила глаза на Борта, который вовсю вилял хвостом и крутился рядом, но она только сильнее заплакала.
   – Во что мальчик был одет?
   Она не знала. Но, обшарив кладовку в холле, обнаружила, что плащ исчез.
   – На нем был плащ. И возможно, джинсы и ковбойские сапоги.
   – К кому в городе он мог пойти?
   – Фелиция! – Она побежала к телефону, но на ее звонок никто не ответил. Она дала офицеру телефон Лиции, и Тилли, и Джоя, и... – Я думаю, он может попытаться добраться до Кармела. – Она с несчастным видом посмотрела на Ника.
   – Он там знает кого-нибудь? – спросил полисмен.
   – Нет. Но хочет узнать. – Проклятие. Что она может еще сказать? Что он пошел искать своего когда-то знаменитого отца, ныне пребывающего в инвалидной коляске, про которого ничего не знал до сегодняшнего вечера? – Что вы собираетесь делать? – Она сжала руку Ника, когда полицейские закрыли свои коричневые записные книжки.
   – Прочесывать район, пока не найдем. Покажите нам его фотографии.
   Они принесли с десяток. Цветные, крупным планом, в отдалении, во всевозможных позах, на своем пони, с собакой, в Диснейленде, на трамвайчике с Лицией.
   Полицейские вернули альбом со словами:
   – Нам нужна одна или две. – Кейт кивнула без слов, и они собрались уходить. – Мы будем вам звонить каждый час и докладывать о ходе розыска.
   – Спасибо.
   – Держитесь.
   Уходя, они ободряюще посмотрели на Ника. Дорогой дом. Ребенок на фотографиях выглядит вполне счастливым. Без сомнения, они его не обижают. Может быть, он просто один из тех малышей, которым нравится убегать. Они таких не раз видели. Девочки предпочитают драматически задерживаться в дверях, чтобы дать родителям себя уговорить остаться дома; мальчики просто собирают вещички и исчезают.
   – О Боже, Ник, что нам делать?
   – Только то, что они сказали, дорогая. Держаться.
   – Я не могу... О Боже... Ник, я не могу. Его могли похитить. Он может...
   – Хватит! – Он схватил ее за плечи и крепко прижал к себе. – Хватит, Кейт. Мы не должны распускаться. Мы должны верить, что с ним все будет в порядке.
   Кейт молча кивнула и продолжала плакать. Страдание в ее глазах разрывало ему сердце. В них было больше чем просто страх и беспокойство.
   – Я во всем виновата, Ник... Это все из-за меня.
   – Я сказал, прекрати, Кейт. Ты не виновата. – Он хотел добавить, что весь сыр-бор сегодня разгорелся из-за него, но сейчас ни ей, ни ему не было никакого смысла винить себя. Им надо было вернуть Тайга и рассказать мальчику о его отце, о прошлом, попытаться объяснить, почему Кейт не сделала этого раньше. Ребенку это было необходимо. Сегодняшний вечер тому подтверждение. Бить себя кулаком в грудь бесполезно. Ник, крепко держа Кейт в объятиях, нежно приподнял ее подбородок одной рукой, пока их глаза не встретились.
   – Никто не виноват, дорогая. Мы можем мучить себя хоть сто лет, но произошло то, что рано или поздно должно было произойти. Он должен был узнать правду.
   – Я понимаю. Надо было давно рассказать ему, и тогда этого бы не случилось.
   – Но ты этого не сделала, поэтому не можешь знать, как бы он тогда отреагировал. В любом случае прошлое должно иметь место. Теперь он все знает. С этими фактами надо смириться.
   – А что, если с ним случится что-нибудь ужасное? – В ее голосе снова зазвенели слезы.
   – Ничего не случится. Будем надеяться на лучшее, Кейт.
   – Хотелось бы. – Она громко всхлипнула и закрыла глаза.
   Из полиции звонили каждый час, как и обещали, но у них не было ничего нового. Только после полуночи Ник и Кейт застали Фелицию.
   – О, Боже мой! – воскликнула Фелиция, когда Ник ей все объяснил. Кейт была не в состоянии говорить. Она перестала плакать, но сидела, тупо уставившись в фотографии. – Может быть, мне приехать?
   – Если, конечно, можешь. Ты всегда была с ней в трудное время и раньше.
   – Да, Ник. – Она немного поколебалась, но все-таки решилась сказать: – Я рада, что ты знаешь. Ей необходимо освободиться от этой тяжести. Она не может прятаться вечно.
   – Я знаю. Но это очень тернистый путь.
   – Наверное, другого выхода нет. – Ник молча кивнул и повесил трубку.
   Фелиция сразу же приехала, и они сидели все вместе на кухне, литрами глушили кофе и сходили с ума до пяти утра. А в пять тридцать снова позвонили из полиции. Ник приготовился к тому, что опять не будет никаких новостей.
   – Мы его нашли.
   – Где?! Где он?
   – Прямо тут. – Полисмен вовсю улыбался ребенку. Ник закрыл глаза и закричал на всю комнату:
   – Они нашли его. – А потом уже в трубку: – Он в порядке?
   – Нормально. Устал, но все в порядке. Мишка Вилли выглядит немного жалким.
   Ребенок совсем притих, переваривая свой поступок.
   – Где он был?
   – На автобусной остановке, просил кого-нибудь отвезти его в Кармел. Его мать оказалась права. Мы привезем его домой через десять минут.
   – Подождите. Я могу с ним поговорить? – Ник хотел дать трубку Кейт, которая стояла рядом, рыдая, смеясь и сжимая его руку, а Фелиция плакала в своем углу.
   Полисмен вернулся через минуту и сказал, что мальчик не хочет разговаривать, он очень устал. Полицейский сделал свое дело. Он доложил, прочел ребенку нотацию, что нехорошо убегать из дома, и поведал об опасности, подстерегающей детей на автобусных остановках.
   – Что значит «он слишком устал»? – Кейт удивленно посмотрела на Ника, когда он повесил трубку, но сразу поняла. – Он все еще дуется?
   Ник кивнул:
   – Я допускаю!
   Его предположения оправдались. Когда Тайг вернулся домой, он выглядел покорным, подождал, пока полицейский уйдет, прежде чем заговорить с ними. Мальчик неохотно обнял мать, когда вошел, но она оставалась строга. Удивительно, как он добрался до автобусной станции. Он сказал, что у него была монета и он сел на автобус.
   – Ты хоть представляешь себе, что с тобой могло случиться! – начала она на него кричать.
   Ребенок опустил голову, но не собирался каяться. Наконец он заговорил:
   – Я опять так сделаю.
   – Что? – вскрикнула она, а Ник тщетно пытался ее успокоить.
   – Я хочу найти своего отца. Я хочу его увидеть.
   Кейт бессильно опустилась в кресло и тяжело вздохнула, глядя на сына. Как она могла сказать ему, что у него нет отца. Что человек, который был когда-то его отцом, практически перестал существовать. Тайг не должен его увидеть.
   – Это невозможно, – произнесла она очень тихо.
   – Я хочу, мама, – настаивал Тайг.
   – Мы поговорим об этом после. – Она уложила его в постель и на этот раз осталась с ним.
   Ночь выдалась длинная, и, когда Фелиция отправилась домой в шесть тридцать, ей казалось, что утро еще не наступило. Тайг знал, что говорил. Он хотел увидеть отца. Лиция надеялась, что Кейт понимала это. Но сейчас Кейт наверняка спит без задних ног в объятиях Ника.
   Кейт проспала три часа. Стю Уэйнберг позвонил в девять тридцать.
   – Хм? – Спросонья она никак не могла понять, с кем говорит. Ник обещал оставить записку для шофера школьного автобуса, чтобы она могла подольше поспать. Хоть целый день. Ник сказал, что займется Тайгом, пока она не проснется.
   – Я тебя разбудил?
   – Хм? Что?.. Нет... – сказала она, снова засыпая. Ник вошел в комнату и потряс ее за плечо.
   – Просыпайся, тебе звонят.
   – А? Кто?
   – Это Стю Уэйнберг, Кейт. Господи Боже мой, что с тобой? Ты гудела всю ночь?
   – Да. Вовсю. – Она села на постели, чувствуя себя совершенно разбитой. У нее разламывалась голова, как с дикого перепоя. – Как дела с книгой?
   – Делает нам с тобой большие деньги. Именно поэтому я тебе и звоню. Тебе предстоит еще одно шоу.
   – Ну нет. Это тоже устроил Ник? – Она пыталась улыбнуться, но лицо не слушалось ее. Что на этот раз задумал Ник? Но Уэйнберг настойчиво отрицал причастность Ника и казался вполне искренним. – Так что на сей раз?
   – Неделя в Нью-Йорке. Твой издатель хочет содействия в продвижении книги. Это необходимо, детка, особенно если ты пишешь новый роман и хочешь, чтобы его тоже издали. Тебе лучше оставаться с ними в хороших отношениях.
   – Я сейчас не могу. – У нее оказалось так много дел дома.
   – Дерьмо собачье, Кейт. Надо. У тебя есть обязательства перед этими людьми. Как-никак они занимаются твоей карьерой. – Он начал перечислять ей все запланированные шоу. Это уж слишком. Предстоит невероятно трудная неделя.
   – Я сказала тебе, что не могу.
   – Но тебе придется. Я им обещал.
   – Как ты мог это сделать? – Она готова была разрыдаться. Она все еще чувствовала себя невыносимо усталой после вчерашней ночи.
   – Потому что у тебя нет выбора. Спроси Ника. Он знает, что это значит.
   – Ладно. Хорошо, я подумаю. С какого и до какого?
   – Ты выезжаешь через три дня. На неделю.
   – Постараюсь.
   – Так-то лучше, – вздохнул Стю с облегчением.
   – Я позвоню тебе позже, чтобы подтвердить.
   – Договорились.
   Она так ослабела, что больше не могла сопротивляться. Она снова легла и попыталась все обдумать.
   – Кто звонил? – спросил Ник озабоченно.
   – Уэйнберг.
   – Что-то случилось?
   Кейт кивнула.
   – Он сообщил, что мой издатель запланировал для меня турне в Нью-Йорк на неделю.
   – Когда? – спросил пораженный Ник.
   – Мне надо ехать через три дня.
   – Сукин сын! Я убью его. – Ник сел и почесал затылок. – Ты не можешь поехать.
   – Он сказал, что я должна. На этом настаивает мой издатель. – Черт побери, с какой стати Ник будет учить ее, что она должна делать, а что нет.
   – Мне все равно, чья это идея. Ты сама отлично знаешь, что не можешь сейчас уехать из дома. Ты ему сказала это, не так ли?
   Нет. Что бы ни происходило, она не сказала. Стю дал ясно понять, что от этого зависит ее карьера.
   – Что, черт возьми, ты ему сказала?
   – Я сказала, что подумаю.
   – Ты собираешься ехать?
   – Не знаю. Не знаю, черт побери. Я не в состоянии даже думать. Как я могу загадывать на три дня вперед?
   – Если у тебя есть здравый смысл, ты поймешь, что эти три дня должна будешь улаживать неразбериху с сыном. Это задача номер один.
   – Так оно и есть, но... Оставь меня, черт возьми, в покое.
   Долго они будут ездить на ней верхом? Ник со своим представлением об образцовой матери и праведным гневом, Тайг с чрезмерными требованиями и невыполнимыми желаниями. Господи, она тоже имеет право на личную жизнь. Она имеет право на успех, идущий ей прямо в руки.
   – Любуешься собой, Кейт, не правда ли? – Она с трудом удержалась, чтобы не дать ему пощечину. – Сейчас не так интересно быть матерью, верно?
   – Оставь меня наконец, черт возьми! – выкрикнула она не своим голосом. – Что ты от меня хочешь? Крови?
   – Нет, разумного взгляда на жизнь. У тебя есть ребенок, и он сейчас переживает самый большой кризис в своей жизни. Ему не нужны твои развеселые турне.