Стюарт Мэри. Гончие Габриэля

   Я улыбнулась:
   - Нет, я не наступила на нее, и никто не наступил. Да и заметила я ее, лишь когда она уже выходила из комнаты. Она выскочила из-за занавесок, запрыгнула на постель рядом с Хэрриет, и та принялась ее гладить. Она была там не все время, иначе я бы раньше почувствовала, что дурею, и наверняка догадалась бы в чем дело. Тогда я смекнула, что в комнате есть еще одна дверь, которую я не заметила. Впрочем, для помещения подобных размеров это вполне понятно.
   Он ничего не сказал. Я же принялась в очередной раз просматривать письмо:
   - А кто такой Хэмфри Форд?
   - Кто? А, в письме... Ученый-востоковед, заслуженный профессор в отставке. Сейчас глубокий старик, а когда-то был другом моего деда, моего, заметь, деда, а не твоего. "Совсем сдал", - вот, пожалуй, самое подходящее выражение. Обычно он читал вступительную лекцию на курсе, а потом потихоньку удирал в Саудовскую Аравию, в своего рода непрекращающийся творческий отпуск. Слава Аллаху, это было еще до того, как я поступил в университет; но он и потом продолжал крутиться вокруг нас, пару раз приглашал меня на завтрак, а потом изредка даже узнавал на улице. Милый добрый старикан.
   - А почему ты сам не написал ей о своем приезде?
   - Я не знал точно, когда окажусь здесь, и решил подождать приезда в Бейрут.
   - А что это за Самсон, о котором она упоминает? Это тоже кот?
   - Пес. Тибетский терьер. Она обзавелась им, когда в последний раз была дома, в Англии. Раньше он принадлежал одному из кузенов Бойда, а когда тот умер, она прибрала его к рукам и привезла сюда в качестве пары для Далилы. Первоначально его звали By или Пу, что-то в этом роде, тоже по-тибетски, но она заменила его имя на Самсон. Угадай, почему?
   - Слишком замысловато для меня. - Я вернула ему письмо. - Собак я так и не увидела - их запирают и выпускают только на ночь. Лесман сказал, будто они очень опасны.
   - Если Самсон невзлюбил его, то он не столько о тебе, сколько о самом себе заботился.
   Чарльз сложил письмо и убрал его в карман. У меня сложилось впечатление, что он складывает фразы как-то наобум.
   - Насколько я помню, это всегда была маленькая жестокая тварь, делавшая исключение только для членов нашей семи. Впрочем, тебя бы никто из них не тронул: ты разве не слышала про некий общий тембр голоса, запах или что-то там еще, присущее только нашему семейству, по которому они всегда узнают любого из нас, даже если прежде никогда в глаза не видывали?
   - Правда? - Я обхватила колени ладонями и откинулась назад, подставив лицо солнцу. - Знаешь, Чарльз, а ведь это письмо может сработать в обоих направлениях... Если она при встрече со мной уже забыла о том, что сама же написала, то вполне возможно, не помнит и про свой запрет на твой приезд. Улавливаешь, что я имею в виду? В любом случае, я уже упоминала тебе об этом, Лесман обещал поговорить с ней, и если он действительно честный человек, то так оно и будет. Если же нет, то есть если она помнит про свое приглашение, то он попросту не осмелится показать тебе от ворот поворот. Да мне и не показалось, что он собирался так поступить, более того, он говорил, что постарается связаться с тобой. В таком случае ты просто покажешь ему письмо Хэрриет и заставишь его пропустить тебя.
   - Пожалуй так, - согласился Чарльз, хотя голос у него был какой-то отсутствующий и все свое внимание он, похоже, сосредоточил на раскуривании очередной сигареты.
   - Слушай, а почему бы нам обоим прямо сейчас не заявиться туда - ведь я же и вправду застряла здесь и просто должна вернуться. Мы можем показать Лесману это письмо и сделать так, чтобы ты сегодня же вечером протаранил себе дорогу к бабке. Едва ли ему удастся остановить тебя, раз уж ты добрался до самого порога... Чарльз, да ты вообще-то слушаешь, что я тебе говорю?
   Мне показалось, что он не слушает. Взгляд его был устремлен совсем в другую сторону - туда, где в прозрачном отдалении за долиной виднелся дворец.
   - А ну-ка, посмотри...
   Поначалу я не увидела ничего, кроме рассыпающихся развалин, погруженных в жаркий полуденный зной. Застывший на месте слепящий каменный силуэт, испещренный диким узором темнеющих трещин, зелень деревьев, чуть посеребренных отдаленной дымкой. Облака неподвижно замерли, и не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, способного сдвинуть их с места. Ни звука.
   Потом я поняла, куда он смотрит. На некотором удалении от дворца, между камнями и переплетающимися кустарниками, окаймлявшими ущелье Адониса, я заметила какое-то движение и тут же разглядела человека в арабской одежде, медленно направлявшегося пешим ходом в сторону дворца. В запылившемся наряде и укрывавшей голову коричневой тряпке он был почти неразличим на фоне окружавшей его местности, и не будь мы с Чарльзом с детства поразительно дальнозоркими, я сомневаюсь, что мы бы вообще что-нибудь разглядели. Передвигался он очень медленно и временами совсем исчезал из виду, скрываемый то каменистыми выступами, то густыми зарослями, но в настоящий момент выбрался на открытый участок плато позади дворца. В одной руке он сжимал палку и, похоже, нес через плечо какой-то узел или сумку.
   - Прямо как пилигрим, - заметила я. - Что ж, если он направляется к дворцу, то скорее всего его ждет разочарование, а я не представляю, куда еще здесь можно идти. Фавн оказался прав - там действительно есть тропинка.
   - Она просто должна там быть. Тебе разве не приходилось задумываться над тем, как там вообще очутился Лесман?
   - Может это и глупо, но я действительно об этом не подумала. Да, сейчас я припоминаю, что слышала кое-что про старинный караванный путь, спускавшийся с Верхнего Ливана мимо дворца прямо к морю. Но в таком случае это должна быть вполне сносная дорога. Впрочем, - я усмехнулась, - все равно, мой милый Чарльз, она не для меня.
   - Совсем наоборот, - проговорил кузен. - Я начинаю думать... Подожди-ка, присмотрись к этому человеку.
   "Пилигрим" достиг тыльной стены дворца, но вместо того, чтобы повернуть на север и пойти вдоль стены гарема, направился в другую сторону, явно нацелившись в тот угол, где стены буквально вырастали из скалы над ущельем Адониса. У самого края обрыва росла изолированная рощица деревьев, и именно в ней он исчез из поля нашего зрения.
   - Но он же не сможет пройти с той стороны! - воскликнула я. - Именно туда выходили окна моей спальни. Там отвесная стена, обрывающаяся прямо в реку.
   - У него там назначена встреча, - сказал Чарльз.
   Я прищурилась от яркого солнечного света и наконец разглядела их - того самого араба и другого человека, уже в европейской одежде. Они медленно вышли из-под деревьев, очевидно увлеченные разговором, и остановились крохотные фигурки у края стены, испещренной пятнами тени.
   - Лесман? - спросил Чарльз.
   - Должно быть. Посмотри-ка, там еще кто-то есть. Уверена, что я заметила между деревьями еще кого-то. Уже в белом.
   - Да, еще один араб. Видимо, тот самый ключник, Джасем.
   - Или Насирулла, хотя нет, я забыла, сегодня он не смог бы до них добраться. Значит, Джасем. - Я поморщилась. - Не понимаю, они что, так все время стояли и ждали его? Я, правда, особо не присматривалась, но если бы они шли туда от главного входа, мы бы наверняка их заметили.
   - Там есть кружной путь от ворот?
   - Да, вокруг северной стороны, под гаремной галереей. Тропинка проходит между деревьями над Нахр-эс-Сальком и огибает дворец.
   - Если бы они шли этим путем, то мы бы обязательно их заметили. Нет, там определенно должна быть задняя дверь. Логика подсказывает, что она существует. И спрятана она где-то под теми деревьями.
   - Вход для торговцев? - предположила я. - Пожалуй, ты прав. Смотри-ка, он передал им свою котомку или что там. И собирается уходить. А они нас увидят, если посмотрят в эту сторону?
   - Едва ли. Нас скрывает тень от колонны, а кроме того солнце будет бить им прямо в глаза. Вот бы сейчас бинокль, с удовольствием взглянул бы на твоего мистера Лесмана. Да, он уходит. Смотри на остальных. Готов поспорить, мы и не заметим, как они исчезнут.
   Несмотря на значительное расстояние, было в этой миниатюрной сценке что-то молчаливо-загадочное, почти фантастическое. Какую-то секунду назад среди деревьев под стеной стояло трое мужчин, и вот уже один из них - араб повернулся и так же медленно зашагал между камней в обратном направлении, тогда как двое других бесследно скрылись в тени под деревьями.
   Мы молча ждали. Араб ушел, а те двое так и не появились из рощицы. Нам стало ясно, что существует еще один вход во дворец. Воздух вокруг нас был прозрачен, пестрели яркие краски, однако создавалось впечатление, что все это происходит совсем-совсем далеко. Я подумала - сначала устало, а потом с нарастающим раздражением - о долгом пути назад, вдоль ущелья Нахр-эс-Салька.
   - Знаешь, - неожиданно сказала я, - мне и в самом деле не хочется туда возвращаться.
   - Решила испытать судьбу и пройти тропой "пилигрима" прямо в Верхний Ливан?
   - Нет, просто подумала, может, ты ухитришься и как-нибудь переправишь меня на тот берег? Со стороны это было так просто.
   - Правда? - он ухмыльнулся и больше ничего не сказал.
   - Значит, не сможешь?
   - Нет, любовь моя, не смогу. Более того, даже если и смог бы, то и тогда не стал бы этого делать. Тебе просто волей Аллаха предписано вернуться в Дар-Ибрагим и, кстати, Аллах прекрасно все рассчитал по времени. Я имею в виду, согласовал это с моими планами. Ты вернешься назад, а заодно и я с тобой.
   - Ты тоже? Ты хочешь сказать, что покажешь Лесману это письмо и добьешься, чтобы он тебя впустил?
   - Нет. Лесман не имеет ко всему этому никакого отношения. Ты сама меня туда впустишь.
   Я резко выпрямилась:
   - Если ты думаешь о том же, что и я...
   - Возможно. Там есть задняя дверь, нечто вроде потерны.
   - И что? - резко спросила я.
   - Я думал... - медленно проговорил кузен, не отрывая взгляда от маячившей вдали громады дворца. - То место, где мы встречались сегодня утром, брод... его из дворца видно?
   - Нет, но, Чарльз...
   - И ты сказала, что когда впервые увидела, как я спускаюсь по склону со стороны деревни, то подумала, что это твой шофер?
   - Да, но, Чарльз...
   - Итак, они видели твоего шофера, но никогда не видели меня, и мой приход станет для них такой же неожиданностью, какой он явился для тебя. И если они сегодня все утро наблюдали из окна, то могли заметить лишь то, как ты идешь вдоль реки навстречу своему шоферу, а тот спускается со стороны деревни. Так?
   - Да, но, Чарльз, это же невозможно! Ты что, в самом деле намерен?..
   - Разумеется. А теперь умолкни и слушай. Я хочу сам пробраться во дворец и посмотреть, что там происходит, причем хочу сделать это именно сейчас, не полагаясь на добрую волю Лесмана. Что ж, выходит, этот разлив реки был ниспослан небом, которое предоставило нам такой исключительный шанс; это - воля Аллаха, выраженная им в прямой и недвусмысленной форме. И твоя роль во всем этом столь же проста и прямолинейна. Ты немедленно отправляешься во дворец, снова звонишь этому старому Джасему и рассказываешь им всю правду, только с небольшими добавками. Скажешь, что не смогла перебраться на тот берег, что твой шофер тоже не смог и что вы оба отправились вверх по течению Нахр-эс-Салька на поиски переправы. Ты дошла до самого истока, но поняла, что и там не сможешь перейти реку даже с помощью шофера. - Он улыбнулся. - Пока что все - чистая правда. Тогда ты сказала ему, чтобы он возвращался в Бейрут и приехал за тобой на следующий день, когда вода, возможно, спадет. Заодно передала с ним записку для своего кузена Чарльза, в которой сообщила, что задержалась еще на одну ночь и что увидишься с ним завтра в "Финикии".
   - Но, Чарльз...
   - Едва ли они откажутся принять тебя. Мне даже показалось, что этот твой мистер Лесман получил удовольствие от общения с тобой. Разве можно его за это винить? Поживешь в таком месте - обрадуешься встрече даже со снежным человеком.
   - Спасибо.
   - Пожалуйста. Итак, ты возвращаешься во дворец. Ты говорила, что тебе разрешали заходить куда угодно, кроме покоев принца. Ну так вот, этим и займись. На сей раз в твоем распоряжении будет весь день. Попробуй отыскать эту заднюю дверь; кстати, ты сказала, что она располагается как раз в твоей части дворца?
   - Да вроде бы. Я говорила тебе про человека, который прошлой ночью шел по саду гарема? Кто бы он ни был, мимо моей комнаты к главному входу он не проходил. Значит, он и вошел, и вышел каким-то другим путем. Но... ты это серьезно? Ты действительно хочешь туда проникнуть?
   - А почему бы нет? Если тебе удастся найти эту дверь, то позаботься о том, чтобы после наступления темноты она была не заперта - и тогда Магомед придет к горе.
   - А если я не найду ее?
   - Тогда подумаем о каком-то другом способе. На плато окна не выходят, это видно даже отсюда. Так, но ты говорила, что с северной стороны, обращенной к деревне, есть нечто вроде крытой галереи, а под ней проходит тропинка?
   - Так оно и есть, только все окна зарешечены. Не забывай, это был гарем.
   - По твоим словам, дворец рассыпается на части. Так неужели в нем нет ни одной сломанной решетки? И разве она не может сломаться?
   - Пожалуй. Но расположены они довольно высоко и...
   - Ну, лазать-то я умею. Если стены старые, то в них всегда отыщется немало мест, за которые можно уцепиться. И потом, мне всегда хотелось забраться в гарем.
   - Я думаю. Но почему сначала не воспользоваться прямым путем? Я хочу сказать, вместе со мной, через главный вход?
   - Потому что, если это почему-то не сработает, то тебя тоже не пустят, и мы таким образом лишимся возможности проникнуть в него даже тайком. А с тобой мне будет проще охмурить Лесмана.
   Я уже раскрыла было рот, чтобы спросить его, что он имеет в виду, но, заметив выражение лица кузена, решила поберечь и время, и силы. Уж Чарльза-то я знаю. А потому лишь спросила:
   - Ну, допустим, ты оказался внутри. Что дальше? А вдруг тебя схватят?
   - Все что может произойти - это небольшой переполох, в худшем случае стычка с Лесманом, но я готов пойти и на это. Меня это не беспокоит. По крайней мере я смогу повидаться с бабулей Хэрриет, даже если она вздумает изрубить меня на куски.
   Я внимательно посмотрела на него:
   - Не нравится мне все это. Я хочу сказать, что любопытство - это одно, а внезапная вспышка любовной преданности... Конечно, звучит все это прекрасно, даже грандиозно, но, повторяю, ты не можешь так поступить.
   - В самом деле? А посмотри на это с другой стороны. Сегодня тебе придется вернуться туда. Но тебе этого не хочется. Не лучше ли будет, если я тоже окажусь там?
   - При сложившихся обстоятельствах я была бы рада обществу даже снежного человека.
   - Спасибо. Ну так вот, милая Кристабель...
   Разумеется, я продолжала возражать и дальше, но он, как, впрочем, и всегда, в конце концов одержал верх. Помимо всего прочего, последний его довод показался мне особенно убедительным. Сколь ни была "романтичной" моя последняя ночь в Дар-Ибрагиме, я не имела ни малейшего желания снова проводить ее в полном одиночестве.
   - Значит, решено. - Он встал. - Сейчас я опять переберусь на другую сторону, и если им вздумается понаблюдать за нами, то они увидят, что я действительно возвращаюсь в деревню. Ты, кажется, упоминала, что ужин завершился где-то около десяти, но бабка послала за тобой не раньше двенадцати. Просто на тот случай, если она вздумает снова встретиться с тобой, давай договоримся, что у тыльной стороны дворца я буду начиная с половины одиннадцатого и позже. Если тебе не удастся обеспечить мне вход через потерну, то я подам сигнал - несколько раз полаю горной лисицей. Если обстановка будет благоприятной для моих карабканий, то вывеси из окна полотенце или еще что-нибудь светлое, чтобы я мог заметить. Понимаю, все это как в кино, но простые идеи обычно оказываются самыми действенными. И потом, раз уж придется забираться куда-то, я бы предпочел, чтобы это было окно, тем более, что по ночам там бегают собаки.
   - Бог ты мой, о них-то я совсем и забыла... Не знаю даже, смогу ли я с ними что-нибудь сделать. Если он опять проводит меня к Хэрриет, то есть шанс, что их снова запрут, в противном случае...
   - Ладно, посмотрим. Не волнуйся раньше времени. Места там хватает. А сейчас давай возвращаться.
   - А как насчет фавна?
   - Осмелюсь предположить, что я смогу купить его молчание. Как считаешь?
   - Уверена, тебе это удастся.
   - А в самой деревне, надеюсь, не найдется никого, кто мог бы перебраться на другой берег и доложить, что весь день на деревенской улице стоял белый "порше". Кстати, я некоторое время выжду - хочу убедиться в том, что они действительно пустили тебя внутрь. Если не получится, то возвращайся к броду, дальше будем думать. Но я уверен - пустят.
   - Да, тебе-то хорошо. А мне каково - опять ночевать без ночнушки?
   - Ну, здесь уж моей вины нет. Такова воля Аллаха. Зубную щетку я тебе принесу, но черт меня подери, если мне удастся вторично проползти по скале с ночнушкой в руках. Можешь попросить что-нибудь аналогичное у своей бабки.
   Вот на этой ноте безрадостного утешения он и завершил наш разговор и повел меня назад к бурлящей реке.
   ГЛАВА 8
   А что даст тебе знать,
   Что такое идущий ночью?
   Коран. Сура 86
   Все получилось так, как и задумал Чарльз. И мне показалось, что даже слишком легко. Видимо, Джасем предположил, что звонит Насирулла, и поэтому сразу же отпер ворота, а когда увидел, кто стоит перед ним, пропустил меня внутрь, угрюмо бормоча себе под нос. В общем, уже через пару минут я докладывала Лесману о своих приключениях.
   Даже если мое возвращение его и обескуражило, то он умело скрыл свои чувства.
   - Я тоже совершил глупость, когда не подумал о таком варианте, тем более что Насирулла так и не появился. Это случалось и раньше после сильного дождя, когда в горах еще тают снега. Ну разумеется, оставайтесь. И вы в самом деле столько прошагали вверх по течению в поисках переправы?
   - Да, до самого истока дошла. По крайней мере, мне показалось, что это исток - я имею в виду каскады воды, бьющие из скалы. Шофер предполагал, что с его помощью я смогу перебраться, но для этого понадобились бы навыки скалолазания, а я как-то не отважилась на подобный риск. В общем, мы оставили наши попытки и я вернулась.
   - Он поехал назад в Бейрут?
   Я кивнула:
   - Он сказал, что до завтра вода не спадет, поэтому я передала ему записку для Чарльза; написала, чтобы не приезжал, так как наша бабушка не вполне здорова и не сможет принять его. - И добавила:
   - Так ему и написала. При встрече сама все объясню. Вы скажете ей о моем возвращении?
   Он заколебался, затем поднял руку и улыбнулся:
   - Еще не знаю. Давайте отложим решение этого вопроса до тех пор, пока она не проснется, хорошо?
   - Похоже, вы не любите загадывать наперед.
   - Именно. Возвращайтесь к себе в сад, мисс Мэнсел. Вы пришли как раз к ленчу.
   Не знаю, то ли Джасем ухитрился передать Халиде весть о моем возвращении, то ли она вообще имела обыкновение разделять трапезу с Лесманом, однако через несколько минут после того как он проводил меня в мою комнату во дворе гарема, девушка вошла с подносом, уставленным едой на двоих. Она с подчеркнутым раздражением грохнула его на стол и, не сводя с меня весьма выразительного взгляда, стала что-то быстро говорить Лесману по-арабски, причем, как мне показалось, речь ее очень походила на шипение разъяренной кошки.
   Он воспринял все это довольно мирно и спокойно, лишь однажды с легким раздражением перебил ее и, наконец глянув на часы, проговорил что-то, похоже удовлетворившее девушку. Во всяком случае, она замолчала и удалилась, напоследок еще раз стрельнув в мою сторону красноречивым взглядом, и резко повернулась, отчего ее черные юбки закрутились вихрем.
   Итак, подметила я, на сей раз обошлась без дорогих шелков и грима лишь потертое рабочее платье, к тому же не совсем чистое. Если она видит во мне соперницу, подумала я с легким изумлением, к которому примешивалась частичка раздражения, то бьет явно мимо цели. Я уже больше суток не брала в руки щетку для волос и толком не умывалась, а кроме того предприняла долгий и утомительный переход туда и обратно вдоль русла Нахр-эс-Салька. Впрочем, следовало признать, что я не совсем отказалась от мысли вступить с ней в чисто спортивное единоборство.
   Вид у Лесмана был явно смущенный:
   - Прошу меня извинить. Выпейте вот.
   Он подал мне стакан вина, и когда я принимала его, наши взгляды встретились, а руки на мгновение соприкоснулись. Его красновато-коричневая, моя - скорее бежеватая, но и ту и другую можно было отнести к числу рук, которые принято называть белыми. Наверное, девушку можно было в чем-то понять.
   - Бедная Халида, - проговорила я, пригубляя вино. Это был тот же золотистый напиток, что и накануне. Потом быстро добавила:
   - Несправедливо, что ей приходится так много работать. Она не обидится, если я ей что-нибудь предложу? Сегодня утром я не решилась, поскольку не знала...
   - Обидится? - голос его прозвучал чуть резковато. - Араба нельзя обидеть деньгами.
   - Весьма разумно, - заметила я, накладывая себе на тарелку кефту аппетитные мясные шарики, лежащие на горке риса. - Скажите, этот водопад, который я видела сегодня у истоков Нахр-эс-Салька, имеет какое-то отношение к тому культу Адониса, о котором вы мне рассказывали?
   - Не совсем, хотя неподалеку отсюда есть местечко, которое считалось своего рода дополнением к храму Венеры в Афке. Чтобы увидеть его, надо подняться по склону... так? Впрочем, специально ради него туда ходить вряд ли имеет смысл...
   Остаток ленча прошел вполне нормально; разговор к моему облегчению касался в основном нейтральных тем. Мне не хотелось слишком уж активно эксплуатировать свои способности к обману, да и недавняя беседа с Чарльзом была слишком свежа в памяти. Лучше избегать дальнейших дискуссий на семейные темы, и потому я не особенно настаивала на повторной встрече с Хэрриет. Мне показалось, что в этом наши с Лесманом интересы совпадают. Как только трапеза подошла к концу, он поднялся. Если я не возражаю?.. У него есть неотложные дела... Если я смогу извинить его?..
   Разумеется, извинение было получено, пожалуй, даже слишком поспешно.
   Я сказала, что посижу с книгой в саду - там так тепло и приятно-дремотно, - а заодно чуть покемарю. А можно мне будет потом немного побродить по дворцу? Нет, разумеется, в покои принца я и шагу не ступлю, а вот в другие места?.. Здесь так все интересно... увижу ли когда-нибудь еще что-либо подобное... ну конечно, мне и в голову не взбредет побеспокоить Хэрриет... да и вообще я не вижу никакой причины говорить ей об этом... Разговор завершился на общей ноте сдержанного облегчения. Когда он ушел, прихватив с собой поднос, я взяла с кресла у окна несколько подушек и вышла с ними в сад, где устроилась у края бассейна в тени тамариска.
   Меня окутала тишина. Деревья стояли не шелохнувшись, вода походила на ровное, блестящее стекло, цветы от жары поникли. Рядом со мной на камне неподвижно спала ящерка, которая не шелохнулась, даже когда неподалеку опустилась перепелка, подняв трепещущими крыльями клубы пыли. Стоявший на разбитом мостике павлин нерешительно распустил свой нарядный хвост, хотя подруга не обращала на него ни малейшего внимания. В украшавших крытую галерею зарослях ярко-красных цветов заливалась птичка, и я сразу узнала в ней царя минувшей ночи - соловья. Мне показалось, что сейчас его голос звучал уже не так, как в минуты предвкушения надвигающейся грозы и света звезд. Затянули свои песни и вьюрки с дикими голубями, отчего соловей, издав какой-то похожий на зевок звук, решил ретироваться. Впрочем, я не упрекала его за это, поскольку тоже уснула.
   Прошло, наверное, около часа, когда я открыла глаза, и мне показалось, что томительная жара заполнила все пространство вокруг. Не было слышно ни звука. Когда я поднималась с подушек, ящерка быстро скользнула в сторону и исчезла, хотя перепелка даже не шелохнулась, продолжая все так же прятать голову под крылом.
   Я отправилась изучать дворец.
   Едва ли целесообразно описывать в деталях все мои послеполуденные передвижения. Я всерьез не надеялась, что какая-то из наружных дверей будет открываться прямо на женскую половину, однако потерна располагалась определенно сзади, а поскольку территория гарема со всеми ее комнатами и громадным садом тянулась вдоль тыльной стороны дворца, мои поиски должны были, очевидно, начинаться именно здесь. Иными словами, потерна таилась где-то среди деревьев у юго-восточного угла строения.
   Выглянув из окна своей спальни, я увидела верхушки деревьев, выступающих из-за угла. Их кроны достигали моего подоконника. В сущности, гарем возвышался над плато на один-два этажа, и потерна должна открываться в какой-нибудь коридор, проходивший под ним, или в основание лестничного пролета.
   Поиски вдоль восточной крытой галереи и в глубине углового хаммама убедили меня в том, что там нет ни лестницы, ни двери, которая могла бы к ней вести, а потому спустя некоторое время я покинула гарем и решила обследовать вереницу грязных дворцовых построек.
   Я убедилась в том, что на самом деле дворец оказался не таких необъятных размеров, как могло показаться вначале. И все же в нем обнаружилось столько потайных лесенок, узких темных коридоров, маленьких комнатенок, наугад выходящих одна в другую, многие из которых были наполовину погружены в темноту и завалены мусором и древним хламом, что вскоре я окончательно утратила всякое представление о направлении своих поисков и брела почти наугад. Всякий раз, проходя мимо окна, я выглядывала наружу, чтобы определить свое местонахождение, однако во многие комнаты свет проникал лишь через отверстие в потолке или узкие оконца, выходившие в коридор.