– Он! – и Жилло для надежности подпихнул Дедулю. – Да вот же он, с пирожками…
– Смотри в другую сторону, – велел Дедуля. – Кому говорю?!
– Сделаем круг, зайдем с другой стороны и проводим твоего графа незаметненько туда, куда он собрался… – шепнул Малыш.
Круг сделать не удалось – перемещения графа в толпе были непредсказуемы. Где-то в середине маневра Жилло столкнулся с ним чуть ли не нос к носу.
Граф посмотрел прозрачными глазами сквозь Жилло и его спутников, слегка опустил веки и проследовал восвояси.
– Ах, умница… – прошептал Малыш. – Все увидел, все понял…
– Да что же это такое? – спросил Жилло непонятно кого. – Что они с ним сделали?
Его поразило лицо воспитанника. Иво оф Дундаг за несколько дней лет на десять постарел. И горечь была в том самом взгляде, который для Жилло всегда жизнерадостно сверкал.
– Жаль, от нас с Малышом теперь толку мало, – Дедуля вдруг с интересом посмотрел на Виго. – Слушай, вожак, а послал бы ты парня за графом?
– Парень города не знает, – сразу же опомнился от печальных размышлений Жилло. – Ищи его потом!
– Я ночью через лес в любую сторону пройду, – сказал Виго. – И в любое место выйду.
– Так то лес…
Мальчик встал на цыпочки, всем видом показывая, что ему срочно потребовалось отцовское ухо. Жилло чуть нагнулся.
– Кукареку… – прошептал Виго.
Жилло прямо отшатнулся от такого секрета. Посмотрел он на мальчишку – тот глядит ему в глаза, физиономия обыкновенная, а из-под ресниц – смех. Сыночек, однако…
Улыбнулся Жилло.
– Естественно, кукареку, – ответил. – Ну, давай.
И с Дедулей переглянулся. Мол, хоть вы, братцы, и безобразники, но присмотрели бы за мальчишкой, что ли?
Дедуля кивнул. Так они и пошли сквозь толпу – впереди граф, за ним на хорошем расстоянии – Виго, а уж за Виго – Дедуля.
– А вообще-то нечего нам зря по рынку шататься, – сказал Малыш. – Того гляди, опять какая-нибудь дура узнает.
– Невелика беда, – отрубил Жилло. – А крылья на что?
– Не у всех сегодня крылья, – напомнил Малыш. – А молодец твой граф. Понимает, что его не просто так выпустили – надеются, что он на крупную дичь наведет.
– Я, что ли, крупная дичь? – невесело усмехнулся Жилло. – Или ты? Или Виго?
– Ты, вожак, памятью стал слабоват, – напомнил Малыш. – Ведь звала же принцесса с эшафота своего старшего братика! Кто-то из королевских детей в Кульдиг пришел. За ним и охота…
– Точно… – вспомнил Жилло, как принцессу и графа на эшафот вывели, как она песню запела.
– А раз точно, то давай-ка в сторону дома двигаться.
– Это где же у тебя вдруг дом объявился? – недоверчиво спросил Жилло.
– Ну, к старой ведьме, раз уж мы там ночевали. Она завтраком покормить обещала. Дедуля с Виго потом подойдут.
Но, когда Жилло и Малыш появились у тетка Тиберии, ее в подвальчике не оказалось.
– Дениза буянит, – объяснил Мак. – Что-то там у нее опять стряслось. Шуму – на всю улицу! Тетка Тиберия разбираться пошла.
– Сиди здесь, – велел Жилло Малышу. – Мак, исхитрись-ка и покорми голодного, будь другом. Сейчас найду чего-нибудь съедобного…
Стал Жилло крышки над горшками приподнимать, что на плите стояли. А поди разберись в ведьминой кухне! Может, пахнет капустной похлебкой, а на самом деле в верблюда превращает? В зеленого?
Нашел он на полке хлеб и баночку меда. Долго нюхал – вроде не колдовские, настоящие. Усадил Мака в постели поудобнее, усадил и Малыша на край постели. Убедился, что один исправно другого кормит, и пошел потайным ходом в погребок Денизы.
А там, как его и предупреждали, дым коромыслом! Эммелина, видите ли, без спросу из пансиона убежала.
Дениза прямо гром и молнии метала. С таким трудом она дочку в пансион определила, а та не может несколько месяцев потерпеть! Дерюжная юбка ей, видите ли, надоела!
– А сама ты в дерюге, что ли, ходишь? – отбивалась непослушная Эммелина. – Не пойду и не пойду! Лучше я всю жизнь здесь в погребке полы мыть буду!
Тетка Тиберия, прислонившись к стене, с интересом за этой картиной наблюдала, но не вмешивалась.
– И будешь, и будешь! – Дениза хотела было схватить дочь за косы, но та извернулась, и у матери в руках остался только противный колючий шнурок, каким в пансионе велено было волосы завязывать. Отшвырнула его Дениза и все заново начала – мол, я для тебя в лепешку разбиваюсь, а ты, неблагодарная!… И дошло до обещания настоящих оплеух, и кинулась Дениза в ярости на девочку, но тут Жилло набрался духа и поймал ее в охапку.
– Брысь отсюда! – приказал он Эммелине. Та благоразумно шмыгнула в ход, дверь за собой захлопнула, и Жилло надеялся, что даже чем-нибудь заложила.
– А ты что тут встреваешь? – пытаясь вырваться из его объятия, шумела Дениза. – Я с дочкой и без тебя разберусь! Моя девчонка, я ее кормлю-пою, ночей недосыпаю, я ей счастья хочу!
– То-то она у тебя такая счастливая, – заметил Жилло. – Взрослая девица, того гляди замуж выскочит, а ты ее – за косы!
– Я ей выскочу замуж… – проворчала Дениза.
– А что же ей – как ты, всю жизнь погребком заниматься да женихов гонять? – сердито спросил Жилло. – Угомонись ты, Дениза! Девчонка всего-то навсего немножечко счастья хочет. Ну, не будет она в пансионе учиться, велика важность! Да и чему хорошему ее там научат?
Дениза вздохнула.
– Пусти-ка, – сказала она. – Пока дочку вырастишь, десять раз поседеешь.
– Ну, с сыном тоже не просто, – отпуская ее и на всякий случай отстраняясь, заметил Жилло. – Подержи ее дома денька два, она успокоится и сама в пансион вернется.
И покосился на старую ведьму – как она, не возражает?
Но тетка Тиберия как воды в рот набрала.
– Не вернется… – покачала головой Дениза. – Я бы тоже не вернулась… Завтракал? Все ясно. Садись, сейчас тебе яичницу подадут. Садись и ты, тетка Тиберия…
Персонал погребка с изумлением и почтением смотрел на человека, которому удалось сладить с хозяйкой. Яичница для него, можно сказать, из воздуха возникла. Причем из четырех яиц, горячая и мелко резаным лучком посыпанная. А для старухи яичницу подзадержали…
Если совсем честно – то Жилло, уминая вкуснятину, про Малыша и не вспомнил. Хотя и тому наверняка хотелось горяченького. А вот когда яичница кончилась, тогда перед внутренним взором и Малыш нарисовался – как его Мак сухомятиной кормит.
Оглянулся Жилло – нет ли поблизости Денизы.
– На кухне она, – приступая к своей порции, сказала тетка Тиберия. – С утра там дел по горло. Хорошо ты с нашей красавицей сладил. Но будут еще от нее подарочки. Равноправная Дума всему торговому народу хвост прищемить собралась. Скоро листки с новым указом по Кульдигу разносить начнут. Так что смотри…
– Мне-то что? – спросил Жилло. – У меня и так хлопот выше крыши. Во-первых, Виго. Во-вторых, граф. В-третьих, эти два злодея… А мне еще Денизу утешать?
– Такая у тебя судьба, – усмехнулась старуха. – Жизнь твоя пополам переломилась. В первой половине за тебя другие отвечали, а в этой половине ты сам за всех отвечать будешь.
– Если, старая, это твои затеи, то я ведь тоже травознайному делу обучен и всякие корешки знаю, – проворчал Жилло, глядя на колдунью с большим подозрением. – Ох, доберусь я до тебя…
– Нет, Жилло, это не мои затеи, – серьезно отвечала старуха. – Это просто время пришло, понимаешь? Время всяким интересным переменам пришло. Вот Дениза – почему она злобствует? Потому что чувствует – скоро и ей меняться предстоит.
Призадумался Жилло, ничего отвечать тетке Тиберии не стал, а поманил пальцем служанку и добавки попросил.
Общего преклонения перед его недавней отвагой хватило еще на одну яичницу. Ее-то Жилло и понес кружным путем в апартаменты старой ведьмы, потому что Эммелина основательно закрыла за собой дверь.
В подвальчике он увидел такую картину.
Лицом к дверям и задом к печке и постели Мака сидел Малыш. По физиономии видно было, что молчание ему уже невтерпеж.
А на краю постели сидела Эммелина и тихонечко шепталась с Маком.
– Поладили? – спросил Жилло. – Вот молодежь! Чего доброго, и Виго с кем-нибудь вот так впопыхах поладит…
– Так она ж из-за него домой прибежала, – объяснил Малыш и большим пальцем через плечо назад показал. – Они там уже свадьбу сыграли, на островах поселились и старшего сына за границу учиться посылают…
– Ясно… – пробормотал ошарашенный Жилло. И представил себе, сколько восторгу вызовет эта свадьба у Денизы…
– Дедуля мой не появлялся? – спросил Малыш.
Тут только Жилло вспомнил, что время близится к полудню, а ребенок у него не кормленный!
– Черт знает что! Твой Дедуля моего мальчишку когда вернуть обещал? – напустился он на Малыша.
– Да ничего он не обещал! – изумился Малыш. – Они же за твоим графом пошли!
– Дурак я был, что отпустил парня, – сделал вывод Жилло. – Вставай, пошли их искать. Не ровен час, беда случилась.
– А яичница? – расстроился Малыш. – Вожак, я куда хочешь пойду, только покорми меня по-человечески!
Пришлось Жилло отыскивать в старухином хозяйстве большую ложку и торопливо набивать Малышу рот кусками еще горячей яичницы. А потом еще добывать тряпочку и вытирать желток, испачкавший Малышу усы.
Мак и Эммелина ни на кого не обращали внимания. Очевидно, выдавали замуж младшую дочь.
Бросив тряпочку на плиту, Жилло устремился к дверям и нос к носу столкнулся с теткой Тиберией.
– Куда разлетелся? – поинтересовалась она. – А, голубчик сизокрылый?
– Виго искать. Как они с Дедулей за графом моим пошли, так и пропали.
– Вот так и понесешься по всему городу? – спросила ехидная старуха. – Может, и прохожих спрашивать будешь – не проходил ли граф оф Дундаг, а за ним следом – мальчик лет тринадцати и дядька с крыльями вместо рук?
Тут только Жилло вспомнил, что у тетки Тиберии есть свой способ отыскивать пропажи.
– Тетенька Тиберия, а не позовешь ли ты Нарианчика? – попросил он. – Я сейчас воды в блюдечко налью…
– Позову, – охотно согласилась старуха. – Садись-ка к столу. Да рожей вон сюда! Нечего тебе за молодежью подглядывать…
И она вздохнула.
– Послушай, тетка Тиберия, – и Жилло задумался, подбирая слова. – Ты бы, чем вздыхать, поискала в сундуке тряпочку покрасивше и сделала себе милое личико. Ты же можешь! У тебя еще и ухажеры будут, и женихи… Что ты, в самом деле, развздыхалась?
– Может, и ты ко мне в женихи пойдешь? – старуха взяла с пола Нариана и поставила на стол возле блюдца. – Нет, Жилло, незачем мне тряпочками ухажеров приманивать. Сделать милое личико я могу, а потом что? Поналетят дураки, спасу от них не будет! Хорошенькая мордочка и молодость в первую очередь дураков привлекают. А чем старше женщина становится, тем больше у нее шансов умного и серьезного человека заполучить.
И старая ведьма выразительно покосилась на Жилло.
Тот прямо-таки застонал. Нашел о чем тетке Тиберии напоминать!
Выручил его кот Нариан – сам сел задом к блюдцу и хвост над ним вытянул. Старуха травку в воду покрошила, зеленую свечку зажгла – и действительно, обозначились в блюдце Дедуля и молодой граф оф Дундаг. Сидели они в каком-то сарае и играли в кости.
– А Виго где же? – отпихивая тетку Тиберию, так и завопил в блюдце Жилло.
– Виго я домой отправил, скоро явится, – отвечал Дедуля, к великому изумлению Иво оф Дундага. – А графа твоего от хвоста освободил и в потайное место увел. Как стемнеет – в погребке объявимся!
– Вот и замечательно, – сказала старуха, окуная кошачий хвост в воду. – Твои бездельники и злодеи, глядишь, и на что-то путное сгодятся.
Она встала и прибрала свечку с блюдцем.
– Иди-ка ты, Эммелина, к себе в комнатку, – сказала она девочке. – Чего доброго, мать сейчас сюда за тобой явится. Посиди там, порукодельничай, только не наряжайся, не дразни мать. Вот прямо в этой дерюге и сиди.
Эммелина неохотно встала, не отпуская руки Мака.
– Иди, иди! – строго велела тетка Тиберия. – Если хочешь еще с Маком увидеться – иди. Потом я тебя позову. А сейчас мне его лечить надо.
– А скоро, тетенька Тиберия? – спросила Эммелина.
– Не пройдет и полгода! – отрезала старуха. – А знаешь, что моряцкие невесты женихам обычно кисеты вышивали? И углы шейного платка мережкой украшали? Хороша, голубушка! Замуж собралась, а таких простых вещей не знает!
Эммелина покраснела, схватилась руками за щеки – и вдруг кинулась старухе на шею. Расцеловав ее и в нос, и в губы, и в щеки, девочка скользнула в шкаф, и раздался стук захлопнутой двери.
– Сейчас тобой займемся… жених… – присев на край постели, тетка Тиберия открыла грудь Мака и уставилась на чуть поджившую рану. – Слушай, парень. Есть у меня такое предчувствие, что надо тебя на ноги как можно скорее поставить. И нужны решительные средства. Нужна такая встряска, чтобы твое тело само с хворобой справилось. Силы в нем разбудить нужно, понимаешь? Тогда дня через два ты будешь бодрый, как петушок! Согласен?
– Согласен! – твердо отвечал моряк. – Сколько ж можно за печкой валяться? Таракан я, что ли?
– Не боишься?
– Нет, – подумав, отвечал Мак, но уже не так решительно.
– А вы оба марш отсюда! – приказала старуха. – Понадобитесь – позову. Тебя, Жилло, сын ищет.
Действительно, возле окошка опустился на корточки Виго.
– Иди в погребок! – крикнул ему Жилло, да еще рукой махнул, указывая направление. – Сейчас я там буду!
– Тетка Тиберия, а, тетка Тиберия… – глядя себе под ноги, обратился к старухе Малыш. – Может, вернешь мне руки?
– Настанет время – верну, – сурово обнадежила старуха. – А теперь выметайтесь!
Делать нечего – вышли Жилло с Малышом из подвала и пошли в погребок Денизы, где уже сидел за столом Виго.
– Ну, сынок, рассказывай, где был, что видел, – обратился к мальчику Жилло. – И куда дядя… хм… дядя с крылышками подевался.
Ему впервые пришло на ум, что до сих пор он настоящих имен Дедули и Малыша не знает.
– Ага, дядя с крылышками! – передразнил его Виго и добавил: – Кукареку!
– Кукареку, – с достоинством ответил Жилло. – Ну, так как же дело было? А будешь валять дурака – подзатыльник схлопочешь.
– Ну, я пошел за тем, с пирожками, за графом, – объяснил Виго, – и вижу, что не я один за ним иду. Еще такой здоровый дядька, но пронырливый. То он справа, то он слева, однажды даже графа обогнал. А этот, с крыльями, догнал меня и велел к графу незаметно подойти и в пустой переулок его заманить. А тот здоровый за нами следом шел. Я сказал графу, что мне велели его в переулок отвести, так еле увернулся, он мне по шее дать собирался. Я от него побежал, и как раз в переулок, а он – за мной, а здоровый – за ним, а с крыльями – за здоровым и его крылом по шее – тресь!
Вскочив из-за стола, Виго показал это самое «тресь!», и как здоровый рухнул, и как Дедуля велел Виго его в сторонку оттащить, и как Дедуля графу про Жилло рассказывал, а граф верить не хотел.
– Ну, что он поверил, я уже знаю, – перебил мальчика Жилло. – Куда они запропастились?
– Тот, с крыльями, велел тебе сказать – есть у него место, где отсидеться, мало ли кто еще за графом следом шел. Они там до вечера пробудут, а ночью сюда придут.
– Все правильно, – не дав Жилло возразить, заявил Малыш. – Место это я знаю. Оттуда три выхода имеется. До вечера они продержатся. А ужинать уже вместе будем.
– До ужина-то что делать прикажешь? – спросил расстроенный промедлением Жилло.
– Ничего, отдыхать, – улыбнулся Малыш. – Пока граф нам не расскажет, что тогда в Коронном замке произошло, мы ничего затевать не можем. Вожак, а, вожак?
– Что еще?
– Попроси старую ведьму, пусть руки вернет…
– Сам проси. По мне, тебе без таких шаловливых рук даже самому спокойнее, – отрубил Жилло. – Вот научишься жить без баловства – тогда и посмотрим.
Виго, перекусив, гулять попросился. Жилло подумал, подумал – и не стал возражать. Только прогулку двором ограничил. Во дворе тоже много всякого интересного – и куры, и гуси, и собаки, и соседи…
Стоило Виго выйти – как сразу и вернулся.
– Тебя тетка Тиберия зовет! Говорит, помощь нужна!
Жилло сорвался с места и потайным ходом понесся к старухе, а Малыш, хоть его и не звали, последовал за вожаком.
Там они увидели такое странное зрелище – Мак, лежа на постели в одной рубахе, дергался и сучил в воздухе голыми ногами, а старая ведьма буквально лежала на нем, не давая ему свалиться на пол.
– Тетка Тиберия, изменщица, ты что это там вытворяешь? Я на тебе после такого безобразия жениться не могу! – воскликнул Жилло.
– Помог бы, чем язык чесать, – не глядя откликнулась старуха. – Беда с этими морячками. Зазевалась я – ему по глоточку нужно было зелье пить и дымком занюхивать, а он решил ускорить дело – полкружки разом вылакал!
Мак негромко зарычал. Физиономия у него сделалась свирепая, дальше некуда, хотя глаза были закрыты.
– Рычи, рычи! – зловеще проворчала старуха. – Держи его, зверюгу, Жилло. Надо ему в рот вон из той скляночки настоя плеснуть – так он, поганец, зубы стиснул!
Жилло подлез под тетку Тиберию и прижал плечи Мака к постели, а она отстранилась и вздохнула с огромным облегчением.
– Гляди, рана-то затянулась, но из-за его дурацкой спешки не вся очистилась, будет мне потом с ней хлопот… Ну-ка, подвинься…
Старая ведьма исхитрилась и ухватила цепкими пальцами челюсть Мака. Моряк яростно замотал головой.
– Тетенька Тиберия, вот бы сейчас и мои руки пригодились! – подал голос Малыш, но услышал в ответ одно выразительное:
– Брысь!
Да еще Нариан, вскочив на скамью, на него зашипел и лапой замахнулся.
Видя такое к себе отношение, Малыш двинулся к двери.
– Пойду в погребке посижу, – сказал он. – Умных разговоров послушаю. А то от вас – одна ругань…
С неимоверными трудностями старуха и Жилло разжали Маку зубы и влили несколько капель настойки, облив при этом всю постель, а также друг друга.
Моряк перестал брыкаться, расслабился и даже заулыбался во сне.
– Часа через два проснется и есть захочет, – прислушавшись к дыханию, сообщила старуха. – Спасибо тебе, женишок. Ох, смотри, поймаю за язык, ох, поймаю…
– Да, пожалуй, за меня теперь только ты, старая, и пойдешь… – вздохнул Жилло. – Кому нужен папаша с сыном?
– Может, и пригодится кому папаша с сыном, – со значением сказала тетка Тиберия. – Чую, одна девица к тебе интерес проявляет. Всем хороша…
– Да только?… – почуяв неладное, подхватил встревоженный Жилло. – Давай уж, выкладывай! Одноногая, что ли?
– Ноги у нее все имеются и растут откуда надо. Понимаешь, Жилло, у нее с носиком недоразумение…
– Лиза! – воскликнул Жилло. – Точно – Лиза! И коту под хвост глядеть незачем!
– Это почему же незачем?
– А потому, что я и без кота знаю – она из вашей колдовской братии, – Жилло для убедительности еще руками развел. – Что это за медальончики она в лесу по волчьим шеям развешивает?
Достал Жилло волчий медальон, показал старухе.
– Ну, – говорит, – выкладывай, что за Лиза такая?
А тетка Тиберия возьми да и онемей. Тоже руками разводит, но – ни слова! И глаза выпучила – вроде как от изумления.
И так, и этак заезжал Жилло – ну, не хочет старая ведьма молодую выдавать, да и только.
– Она хоть на нашей стороне? – взмокнув от бесполезного допроса, поинтересовался наконец Жилло.
– Полагаю, что да, – обрела голос старуха. Но про девичий интерес уже ни словечка более не сказала. А Жилло до смерти хотелось про Лизу побольше узнать.
И тут он вспомнил, что когда еще ребенка во двор погулять выпустил! Что этот ребенок ночью по лесу один шастает и с оборотнями братается – мелочи, а что он в городском дворе среди бела дня может с курицей или гусаком не поладить – так это серьезно!
Жилло выглянул в окошко – но сына во дворе не обнаружил.
– Не волнуйся, младенец твой с особым характером, – успокоила старуха. – Он, может, где-то в углу сидит и размышляет, а отсюда просто не видно.
– Пойду поищу, – решил Жилло.
Он вышел на улицу, свернул во двор, но среди играющих детей Виго отсутствовал, а во всех обнаруженных уголках его тоже не было.
Жилло ворвался в подвальчик и потребовал помощи кошачьего хвоста.
– Не валяй дурака, – сказала старуха. – Во двор выходит окошко Эммелины. Твой себя уже взрослым считает, в догонялки играть ему неприлично, а с девицей беседовать – прилично.
– О чем они могут беседовать? – удивился Жилло. – Эммелина уже замуж собралась, а мой – дитя малое…
– А вот о том и беседовать, что она замуж собралась. Для нее-то замужество – вроде новой игрушки, – вздохнула старуха, – хотя у девчонки и старых-то игрушек нет, очень ее строго Дениза держала…
– Может, мне к Эммелине заглянуть? – сам себя спросил Жилло.
– А незачем, – сразу постановила тетка Тиберия. – Парень к полной независимости привык, ему твой глупый присмотр не понравится. А девчонка, наоборот, вечно под надзором. Дай ей дух перевести.
Жилло сел и задумался.
– Ага-а, – хитро глядя на него, протянула старуха. – Хорошо было в графском замке подневольным слугой состоять!
– За что мне такая морока? – вздохнул Жилло. – А я ж еще жениться собирался… Ну, посуди сама, старая, какой из меня глава семьи? Да никакой! То есть, никудышный…
– Да, повывелись настоящие мужчины… – пробормотала старуха. – Скажи прямо – очень тебе противно людскими судьбами распоряжаться? С воришками этими нянчиться? Сына воспитывать?
– Да не умею я всего этого! – воскликнул Жилло. – И очень боюсь что-то сделать не так.
– Это хорошо, – сказала старуха. – Это мне нравится. А теперь, женишок, выгляни в окошко. Сдается мне, что твое сокровище во дворе появилось.
Жилло встал на табурет и выглянул.
Виго помогал Эммелине выбраться из окна.
– Погоди шуметь!… – вовремя встряла тетка Тиберия. – Посмотрим, чем они займутся…
А занялись Виго и Эммелина вот чем – опустились на корточки, прутиком на земле сетку нарисовали и стали в камушки играть – камушки с горкой, камушки с подхватом, камушки-сбивалки, и прочие всякие камушки…
– Сердце не нарадуется? – спросила старуха, вдоволь насмотревшись на Жилло. – Дитя покормлено, не безобразничает, умилительное зрелище представляет…
– Да, это ты все правильно сказала, – делая вид, что не замечает подначки, твердо отвечал Жилло. – При моем теперешнем образе жизни поглядеть пять минут, как родной сын спокойно в камушки играет, – уже праздник.
Старуха посопела и почавкала губами.
– Да-а… Ну-ка, взглянем, как там наш морячок.
И понял Жилло, что впервые одержал над ней победу. Как – сам не понял, но старая ведьма явственно отступила.
Через ее плечо он посмотрел на спящего Мака.
– Никак не пойму, что это ты ему такое дала, чтобы судороги унять, – сказал Жилло. – Меня дед много чему научил, а такого сильного средства и он не знал.
– А сейчас растолкую, – и старуха повела Жилло туда, где на стенке и у притолоки висели сушеные травы. – Во-первых, соблюдал ли дед верные часы?
– Думаю, что соблюдал, – Жилло потрогал ломкий букетик зверобоя. – С луной всегда сверялся, кое-что рвал на рассвете и только голыми руками, а вот крапива и яснотка, скажем, у нас отдельно на грядке росли…
– В Янову ночь за травами ходили?
– Еще бы!
– Это хорошо. А сушили под навесом?
– И на черной дерюжке!
Тут между Жилло и старухой увлекательная беседа завязалась. А когда они все травки на стене перебрали, Жилло выглянул во двор – и не нашел там отпрыска.
– Слышь, старая, а ведь они все-таки куда-то подевались! – воскликнул Жилло.
– Поблизости, – отозвалась старуха. – Твой по натуре спокойный, опять же – положение дел осознает, зря на улицу бегать не станет, а Эммелина все-таки матери боится. Если она хочет, чтобы ее дома жить оставили, то должна сидеть тише воды, ниже травы.
– Так-то так, но я пойду поищу, – решил Жилло. Он понимал, что сынок уродился не пугливый, с волками-оборотнями ладил, но столичный город, да еще во власти Озарука, доверия новоявленному папаше не внушал.
Вышел Жилло на улицу Медников, прошелся из конца в конец – мальчишки нет. Свернул он во двор и додумался – подошел к приоткрытому окошку, которое, судя по розоватой занавесочке, могло быть окном Эммелины. И прислушался…
Виго и Эммелина негромко беседовали.
– А дальше что было? – взволнованно спросила Эммелина.
– А дальше Мартина сказала Шарлю, что любит его, но ничего ей от него не нужно, только перстенек на память, – ответил Виго. – И он ей отдал такой маленький перстенек с темным камнем, а изнутри камня – золотая роза. И сказал, что она права – он может только несчастье принести.
– Что это – роза?
– Цветок такой, его теперь не выращивают. Мне Мартина рассказывала и показала перстень. Он-то ей уже мал стал, у нее пальцы опухли, так она его в туеске хранила. И вот взяла она перстень и рассталась с Шарлем… и родители ее увезли… и потом жила одна… и у нее дочка родилась… и она с дочкой перебралась в Линден, знаешь, это город вроде Кульдига, тоже моряков полно, только он ближе к морю…
– Это была дочка Шарля? – спросила с большим интересом и знанием дела Эммелина. Вопрос застал мальчика врасплох – видно, он о таких тонкостях не задумывался.
– Ну… откуда я знаю? Ну, родилась…
Жилло понял, что это за разговор – его сын не родному отцу, а девчонке, которую знал три четверти часа, рассказывал историю того самого перстня, что чуть молодого графа на тот свет не отправил! Того самого, с которого начались сложные отношения Жилло с ювелиром Гаем Балодом!
– Но если они любили друг друга, то она должна была родить ему ребенка, – убежденно сказала Эммелина.