Страница:
— А ты не слишком любишь ром? — спросила она, поддавшись внезапной панике.
Нэт, уже повернувшийся к двери, остановился и серьезно ответил девушке:
— Я уже говорил тебе, что сдержан по натуре, поэтому никогда не прикасаюсь к этому чертову зелью.
Делия перевела дыхание.
— Как ты думаешь сколько времени займет подготовка к свадьбе?
Нэт пожал плечами.
— Думаю, не больше десяти дней.
«Десять дней», — пронеслось в голове Делии.
Девушка тревожно перевела глаза с Нэта на кровать, стоящую в углу комнаты.
«Десять дней!» — эхом отозвалось у нее в ушах.
После обеда, когда Нэт вышел во двор запрячь лошадь в повозку, Делия, заметив азбуку Тилди на скамье возле печи, попросила девочку одолжить ей ее на недельку.
— Можете взять, — с усмешкой ответила за сестру Маргарет. — Видно, вы не умеете ни читать, ни писать, да? Тилди всего три года, но она уже знает все буквы. Правда, Тилди?
Малышка посмотрела на Делию широко открытыми глазами.
— Прочти, — пробормотала она.
— Со следующей недели она начнет читать молитвенник, — сказала Мэг. — Моя мама могла прочесть и написать все что угодно, и научила этому меня, — добавила девочка, заметив, что Делия покраснела, — а я учу Тилди. Не понимаю, почему папа должен жениться на вас. Вы не нужны нам! — почти выкрикнула она.
Делия молча взяла азбуку, вспомнив о библиотеке Энни Бишоп. Она надеялась, что та поможет ей научиться писать и читать.
«Я должна стать хорошей женой и матерью», — убеждала себя Делия, зная, что лукавит.
Ей очень хотелось произвести впечатление на доктора Тайлера Сэвича, а может, и показать ему, какую замечательную женщину он упустил.
***
Подъехав к усадьбе Бишопов, Нэт и Делия увидели возле нее шумную толпу. Делия сразу же заметила Тайлера, стоявшего на ступеньках парадного входа. Он что-то кричал, и несколько человек злобно огрызались в ответ.
Энни Бишоп стояла на крыльце позади него, прислонившись к стене и прижав руки к своей плоской груди. Девушка пробилась сквозь толпу и быстро поднялась по ступенькам.
Тайлер едва взглянул на нее, продолжая кричать кому-то в толпе:
— Вы что, Агнес Катрайт, намерены равнодушно наблюдать, как пятеро ваших малюток заболеют оспой из-за вашего ослиного упрямства?
— Что здесь происходит? — спросила Делия у Энни. — Почему все так накалены?
— О, доктор явился с каким-то дурацким предложением ввести гной больной оспой коровы. Он утверждает, что это убережет нас от болезни.
Делия тут же припомнила разговор Тайлера с дедом об экспериментах знаменитого Коттона Мезерса.
«Тайлер что-то сказал тогда...», — подумала Делия.
— Сейчас все это делают в Бостоне, — сказала она.
Энни фыркнула.
— Не верю, что, вводя в тело одну заразу, можно уберечься от другой.
Последние слова она произнесла погромче, чтобы их услышал Тайлер. Он тотчас обернулся и зарычал на нее:
— Вы, верно, не расслышали, что я говорил.
— Вы правы, я всегда плохо слышу, когда мне орут в ухо.
Делия усмехнулась, чем еще больше разозлила Тайлера.
— Где ты была весь день, черт побери?
— Я ездила с Нэтом на его ферму, — поспешно ответила девушка. — Ты можешь сделать это мне, Тайлер, я не возражаю.
Он удивленно поднял брови и вдруг улыбнулся.
— Это довольно дельное замечание, детка. Что тебе сделать?
— Эксперимент с коровьей оспой, — еле выговорила Делия, указывая на врачебный саквояж, стоящий позади Тайлера. — Может, увидев, что я выжила, они позволят сделать им то же самое?
Тайлер не раздумывая открыл саквояж и вытащил ланцет и пузырек с какой-то жидкостью. О том, что в пузырьке, Делия старалась не думать. Толпа тут же притихла.
— Дай мне руку, пожалуйста, — сказал Тайлер.
Он уже успокоился. Его голос звучал мягко и уверенно, а прикосновения рук были, как всегда, нежны. Слезы подступили к ее глазам, и Делия отвернулась, чтобы никто не заметил их.
— Тебе лучше не смотреть сюда, — сказал он. — Хотя ты не упадешь в обморок, правда?
— Если не будет крови.
— Я сделаю небольшой надрез на руке.
— Я не закричу.
— Что ж, ладно. Боюсь, моя репутация сильно пострадает, если ты вдруг заголосишь на всю округу.
— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — сказала Энни Бишоп.
— Конечно, знает, — ответила Делия и взглянула на Тайлера. Уверенность светилась в его глазах.
Прививка заняла ровно минуту. Толпа молчаливо наблюдала за ними. Делия даже не поморщилась. Тайлер завязал руку в том месте, где осталась крошечная ранка от надреза.
— Ты переболеешь коровьей оспой в легкой форме. Это что-то вроде простуды и пройдет через пару дней, — объяснил он. А царапина на руке немного воспалится, но это не страшно, уверяю тебя. Энни, может, вы проводите ее в дом и напоите сасафрасским чаем?
Миссис Бишоп как всегда фыркнула.
— Вы, верно, вообразили, что это волшебный эликсир, если рекомендуете его от всех болезней.
— Вы совершенно правы, — ответил Тайлер улыбаясь, — это и есть волшебный эликсир.
Он посмотрел на девушку и нежно погладил ее по щеке.
— Делия, я... никогда не думал... Спасибо тебе.
— Не за что, Тайлер, — улыбнулась девушка и сказала так громко, чтобы все услышали ее: — Если к концу недели я не умру, то прокричу о твоем успехе не весь Мерримитинг.
***
Все это время Натаниэл Паркес терпеливо ждал, когда с Тайлером можно будет поговорить наедине. Это удалось ему только через час, когда Тайлер направлялся через лужайку к дому священника.
— Доктор Сэвич, — с трудом начал Нэт. — Я хочу получить прямой ответ на мой вопрос. Когда вы нашли Делию в Бостоне, она была уличной девкой?
Тайлер замялся. Перекладывая врачебный саквояж из одной руки в другую, он не осмеливался взглянуть в глаза Нэту.
— Нет. Я точно знаю, — наконец сказал он.
Натаниэл с облегчением вздохнул.
— Она рассказала мне о себе, и я поверил ей, но потом вдруг подумал... Я не могу привести шлюху в дом, где растут мои девочки, и где умерла моя Мэри. Поэтому я и спросил вас.
У Тайлера отлегло от сердца — в душе затеплилась надежда, что свадьбы не будет.
— Не волнуйся, Нэт, я еще в Бостоне предупредил Делию, что если вы не подойдете друг другу, то...
— Нет, нет, вы не поняли меня.
Натаниэл вздохнул и пригладил свои светлые волосы. Его серые глаза вдруг потемнели от горя, как зимнее небо, когда его покрывают тучи.
— Я не раздумал жениться. Просто вчера, когда я увидел Делию... она показалась мне не совсем такой, какой я представлял себе будущую жену. Это, конечно, глупо, но в глубине души я надеялся, что женщина, которую вы привезете, будет очень похожа на мою Мэри, — дрогнувшим голосом сказал он.
— Нэт...
— Ах, док, вы не виноваты, а уж тем более бедная девушка. Разве можно винить ее в том, что она не Мэри? Думаю, вчера я впервые по-настоящему осознал, что Мэри умерла. Ее больше нет, Тайлер. — Он едва сдерживал рыдания. — Боже, как это тяжело, мне так не хватает ее...
В глазах Натаниэла Паркеса была такая мука, что Тайлер невольно вспомнил, как умирала его мать. Его приемный отец — гордый и неустрашимый воин — стоял перед ней на коленях, не сдерживая слез отчаяния. Когда мать умерла, он завыл от горя, как смертельно раненый зверь, и разрезав грудь охотничьим ножом, окропил своей кровью безжизненное лицо жены...
Усилием воли Тайлер отогнал эти тяжелые воспоминания и вернулся к действительности. На мысе Элизабет его ждала беременная женщина, такая слабая, что ей едва ли удастся выжить во время родов. Глаза ее мужа тоже застилал страх: он боялся потерять ее.
«Что за странное существо мужчина, — подумал Тайлер. — Так сильно влюбившись в
женщину, он рискует обречь себя на вечные муки, едва потеряет ее. К тому же, занимаясь любовью, он зачинает ребенка, который может убить ее. Ну, нет, — подумал он, все более утверждаясь в своей правоте. — Лучше уж не любить так сильно, чем страдать от утраты самого дорогого существа».
— Не думайте, будто я не ценю того, что вы сделали для меня, доктор Сэвич, — серьезно сказал Натаниэл. — Хотя, конечно, мне хотелось, чтобы она была не так молода, и не так... ну, что ли груба и невежественна. Уверен, вы сделали все возможное, — поспешно добавил он. — Просто слишком уж она отличается от Мэри. Мы легко ладили с Мэри, я понимал ее, как самого себя. Делия же постоянно удивляет меня, и это заставляет... Нэт смущенно улыбнулся. — Честно говоря, не знаю, удастся ли мне держать ее в руках.
— Может, стоит отложить свадьбу? — сказал Тайлер, снова испытывая странное чувство облегчения. — Постарайтесь лучше узнать друг друга.
Нэт покачал головой, и этот жест лишил Тайлера надежды.
— На это у нас нет времени. Пора заготавливать на зиму сено и полоть огород. В конце концов, мы не первые, кто женится, не испытывая никаких чувств друг к другу.
Он дружески хлопнул Тайлера по плечу.
— Раз вы говорите, что Делия порядочная девушка, нет никаких причин откладывать свадьбу. По правде говоря, я как раз шел попросить преподобного Хукера подготовить все для венчания.
Тайлер молча проводил его взглядом. Всего два дня назад Делия говорила, что любит его. Теперь согласилась выйти замуж за другого.
«Это так свойственно женщинам, — думал Тайлер, — все они рвутся замуж. И какая им разница за кого, лишь бы он был силен и не старше шестидесяти. Делия все же могла бы так не спешить, пока я не решу... Не решу чего? Неужели... Боже, нет. Конечно, нет. Я не люблю ее. Она хочет заполучить мужа, а я меньше всего на свете стремлюсь обзавестись женой. Я хочу от нее только одного — чтобы она разделила со мной постель. Вот и все. И никакой женитьбы, детей и вечной любви».
Тайлер оглянулся на дом полковника. Ему показалось, что на одном из верхних окон шевельнулась занавеска.
«Черт побери тебя, Делия, — хотелось крикнуть ему, — почему ты не отпустишь меня с миром?»
Глава 14
Нэт, уже повернувшийся к двери, остановился и серьезно ответил девушке:
— Я уже говорил тебе, что сдержан по натуре, поэтому никогда не прикасаюсь к этому чертову зелью.
Делия перевела дыхание.
— Как ты думаешь сколько времени займет подготовка к свадьбе?
Нэт пожал плечами.
— Думаю, не больше десяти дней.
«Десять дней», — пронеслось в голове Делии.
Девушка тревожно перевела глаза с Нэта на кровать, стоящую в углу комнаты.
«Десять дней!» — эхом отозвалось у нее в ушах.
После обеда, когда Нэт вышел во двор запрячь лошадь в повозку, Делия, заметив азбуку Тилди на скамье возле печи, попросила девочку одолжить ей ее на недельку.
— Можете взять, — с усмешкой ответила за сестру Маргарет. — Видно, вы не умеете ни читать, ни писать, да? Тилди всего три года, но она уже знает все буквы. Правда, Тилди?
Малышка посмотрела на Делию широко открытыми глазами.
— Прочти, — пробормотала она.
— Со следующей недели она начнет читать молитвенник, — сказала Мэг. — Моя мама могла прочесть и написать все что угодно, и научила этому меня, — добавила девочка, заметив, что Делия покраснела, — а я учу Тилди. Не понимаю, почему папа должен жениться на вас. Вы не нужны нам! — почти выкрикнула она.
Делия молча взяла азбуку, вспомнив о библиотеке Энни Бишоп. Она надеялась, что та поможет ей научиться писать и читать.
«Я должна стать хорошей женой и матерью», — убеждала себя Делия, зная, что лукавит.
Ей очень хотелось произвести впечатление на доктора Тайлера Сэвича, а может, и показать ему, какую замечательную женщину он упустил.
***
Подъехав к усадьбе Бишопов, Нэт и Делия увидели возле нее шумную толпу. Делия сразу же заметила Тайлера, стоявшего на ступеньках парадного входа. Он что-то кричал, и несколько человек злобно огрызались в ответ.
Энни Бишоп стояла на крыльце позади него, прислонившись к стене и прижав руки к своей плоской груди. Девушка пробилась сквозь толпу и быстро поднялась по ступенькам.
Тайлер едва взглянул на нее, продолжая кричать кому-то в толпе:
— Вы что, Агнес Катрайт, намерены равнодушно наблюдать, как пятеро ваших малюток заболеют оспой из-за вашего ослиного упрямства?
— Что здесь происходит? — спросила Делия у Энни. — Почему все так накалены?
— О, доктор явился с каким-то дурацким предложением ввести гной больной оспой коровы. Он утверждает, что это убережет нас от болезни.
Делия тут же припомнила разговор Тайлера с дедом об экспериментах знаменитого Коттона Мезерса.
«Тайлер что-то сказал тогда...», — подумала Делия.
— Сейчас все это делают в Бостоне, — сказала она.
Энни фыркнула.
— Не верю, что, вводя в тело одну заразу, можно уберечься от другой.
Последние слова она произнесла погромче, чтобы их услышал Тайлер. Он тотчас обернулся и зарычал на нее:
— Вы, верно, не расслышали, что я говорил.
— Вы правы, я всегда плохо слышу, когда мне орут в ухо.
Делия усмехнулась, чем еще больше разозлила Тайлера.
— Где ты была весь день, черт побери?
— Я ездила с Нэтом на его ферму, — поспешно ответила девушка. — Ты можешь сделать это мне, Тайлер, я не возражаю.
Он удивленно поднял брови и вдруг улыбнулся.
— Это довольно дельное замечание, детка. Что тебе сделать?
— Эксперимент с коровьей оспой, — еле выговорила Делия, указывая на врачебный саквояж, стоящий позади Тайлера. — Может, увидев, что я выжила, они позволят сделать им то же самое?
Тайлер не раздумывая открыл саквояж и вытащил ланцет и пузырек с какой-то жидкостью. О том, что в пузырьке, Делия старалась не думать. Толпа тут же притихла.
— Дай мне руку, пожалуйста, — сказал Тайлер.
Он уже успокоился. Его голос звучал мягко и уверенно, а прикосновения рук были, как всегда, нежны. Слезы подступили к ее глазам, и Делия отвернулась, чтобы никто не заметил их.
— Тебе лучше не смотреть сюда, — сказал он. — Хотя ты не упадешь в обморок, правда?
— Если не будет крови.
— Я сделаю небольшой надрез на руке.
— Я не закричу.
— Что ж, ладно. Боюсь, моя репутация сильно пострадает, если ты вдруг заголосишь на всю округу.
— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — сказала Энни Бишоп.
— Конечно, знает, — ответила Делия и взглянула на Тайлера. Уверенность светилась в его глазах.
Прививка заняла ровно минуту. Толпа молчаливо наблюдала за ними. Делия даже не поморщилась. Тайлер завязал руку в том месте, где осталась крошечная ранка от надреза.
— Ты переболеешь коровьей оспой в легкой форме. Это что-то вроде простуды и пройдет через пару дней, — объяснил он. А царапина на руке немного воспалится, но это не страшно, уверяю тебя. Энни, может, вы проводите ее в дом и напоите сасафрасским чаем?
Миссис Бишоп как всегда фыркнула.
— Вы, верно, вообразили, что это волшебный эликсир, если рекомендуете его от всех болезней.
— Вы совершенно правы, — ответил Тайлер улыбаясь, — это и есть волшебный эликсир.
Он посмотрел на девушку и нежно погладил ее по щеке.
— Делия, я... никогда не думал... Спасибо тебе.
— Не за что, Тайлер, — улыбнулась девушка и сказала так громко, чтобы все услышали ее: — Если к концу недели я не умру, то прокричу о твоем успехе не весь Мерримитинг.
***
Все это время Натаниэл Паркес терпеливо ждал, когда с Тайлером можно будет поговорить наедине. Это удалось ему только через час, когда Тайлер направлялся через лужайку к дому священника.
— Доктор Сэвич, — с трудом начал Нэт. — Я хочу получить прямой ответ на мой вопрос. Когда вы нашли Делию в Бостоне, она была уличной девкой?
Тайлер замялся. Перекладывая врачебный саквояж из одной руки в другую, он не осмеливался взглянуть в глаза Нэту.
— Нет. Я точно знаю, — наконец сказал он.
Натаниэл с облегчением вздохнул.
— Она рассказала мне о себе, и я поверил ей, но потом вдруг подумал... Я не могу привести шлюху в дом, где растут мои девочки, и где умерла моя Мэри. Поэтому я и спросил вас.
У Тайлера отлегло от сердца — в душе затеплилась надежда, что свадьбы не будет.
— Не волнуйся, Нэт, я еще в Бостоне предупредил Делию, что если вы не подойдете друг другу, то...
— Нет, нет, вы не поняли меня.
Натаниэл вздохнул и пригладил свои светлые волосы. Его серые глаза вдруг потемнели от горя, как зимнее небо, когда его покрывают тучи.
— Я не раздумал жениться. Просто вчера, когда я увидел Делию... она показалась мне не совсем такой, какой я представлял себе будущую жену. Это, конечно, глупо, но в глубине души я надеялся, что женщина, которую вы привезете, будет очень похожа на мою Мэри, — дрогнувшим голосом сказал он.
— Нэт...
— Ах, док, вы не виноваты, а уж тем более бедная девушка. Разве можно винить ее в том, что она не Мэри? Думаю, вчера я впервые по-настоящему осознал, что Мэри умерла. Ее больше нет, Тайлер. — Он едва сдерживал рыдания. — Боже, как это тяжело, мне так не хватает ее...
В глазах Натаниэла Паркеса была такая мука, что Тайлер невольно вспомнил, как умирала его мать. Его приемный отец — гордый и неустрашимый воин — стоял перед ней на коленях, не сдерживая слез отчаяния. Когда мать умерла, он завыл от горя, как смертельно раненый зверь, и разрезав грудь охотничьим ножом, окропил своей кровью безжизненное лицо жены...
Усилием воли Тайлер отогнал эти тяжелые воспоминания и вернулся к действительности. На мысе Элизабет его ждала беременная женщина, такая слабая, что ей едва ли удастся выжить во время родов. Глаза ее мужа тоже застилал страх: он боялся потерять ее.
«Что за странное существо мужчина, — подумал Тайлер. — Так сильно влюбившись в
женщину, он рискует обречь себя на вечные муки, едва потеряет ее. К тому же, занимаясь любовью, он зачинает ребенка, который может убить ее. Ну, нет, — подумал он, все более утверждаясь в своей правоте. — Лучше уж не любить так сильно, чем страдать от утраты самого дорогого существа».
— Не думайте, будто я не ценю того, что вы сделали для меня, доктор Сэвич, — серьезно сказал Натаниэл. — Хотя, конечно, мне хотелось, чтобы она была не так молода, и не так... ну, что ли груба и невежественна. Уверен, вы сделали все возможное, — поспешно добавил он. — Просто слишком уж она отличается от Мэри. Мы легко ладили с Мэри, я понимал ее, как самого себя. Делия же постоянно удивляет меня, и это заставляет... Нэт смущенно улыбнулся. — Честно говоря, не знаю, удастся ли мне держать ее в руках.
— Может, стоит отложить свадьбу? — сказал Тайлер, снова испытывая странное чувство облегчения. — Постарайтесь лучше узнать друг друга.
Нэт покачал головой, и этот жест лишил Тайлера надежды.
— На это у нас нет времени. Пора заготавливать на зиму сено и полоть огород. В конце концов, мы не первые, кто женится, не испытывая никаких чувств друг к другу.
Он дружески хлопнул Тайлера по плечу.
— Раз вы говорите, что Делия порядочная девушка, нет никаких причин откладывать свадьбу. По правде говоря, я как раз шел попросить преподобного Хукера подготовить все для венчания.
Тайлер молча проводил его взглядом. Всего два дня назад Делия говорила, что любит его. Теперь согласилась выйти замуж за другого.
«Это так свойственно женщинам, — думал Тайлер, — все они рвутся замуж. И какая им разница за кого, лишь бы он был силен и не старше шестидесяти. Делия все же могла бы так не спешить, пока я не решу... Не решу чего? Неужели... Боже, нет. Конечно, нет. Я не люблю ее. Она хочет заполучить мужа, а я меньше всего на свете стремлюсь обзавестись женой. Я хочу от нее только одного — чтобы она разделила со мной постель. Вот и все. И никакой женитьбы, детей и вечной любви».
Тайлер оглянулся на дом полковника. Ему показалось, что на одном из верхних окон шевельнулась занавеска.
«Черт побери тебя, Делия, — хотелось крикнуть ему, — почему ты не отпустишь меня с миром?»
Глава 14
Склонившись над грифельной доской, лежавшей у нее на коленях, Делия, скрипя мелком, старательно выводила буквы. Энни Бишоп помедлила в дверях веранды, наблюдая за девушкой; теплая улыбка смягчила ее суровые черты. Подойдя к Делии и встав у нее за спиной, Энни посмотрела, что она пишет. Делия подняла и показала ей доску.
— Я тут свое имя написала, — сказала она. — И ваше тоже, и полковника.
— И Тайлера Сэвича, насколько я понимаю.
Делия густо покраснела и торопливо стерла все влажной тряпкой. Закончив, она с улыбкой повернулась к миссис Бишоп.
— Я так вам благодарна, Энни, за то, что вы учите меня писать!
Последние полторы недели Делия очень старалась произносить слова правильно, возвращаясь к своей прежней манере речи только в минуты волнения или в раздражении. Энни необычайно гордилась своей толковой ученицей; в считанные дни Делия Макквайд перестала говорить как девчонка из таверны.
— К концу месяца ты начнешь читать «Пилгримз Прогресс», — совершенно серьезно сказала Энни. Девочка действительно на редкость умна: схватывает все на лету. А Тайлер Сэвич — глупец.
Энни вышла на порог и окинула взглядом безмятежно-лазурную гладь залива.
— Еще немного, и тебе будет пора одеваться. Снова твой Нэт прибегал. Суетится, как щенок, совсем меня заморочил. Вчера раза три ему говорила, чтобы не появлялся раньше, чем за полчаса до церемонии.
Бракосочетание должно было состояться после полудня. Слуги Энни уже накрывали ряд столов на лужайке для свадебного пира.
— Никогда не видела этого бедолагу таким испуганным, — продолжала Энни. — Дрожит, будто его лихорадка бьет.
Делия тяжело вздохнула.
— Господи, Энни! Я и сама еле держусь на ногах. Ведь я впервые выхожу замуж.
— Ну, моя дорогая, — усмехнулась Энни, — вряд ли опыт помогает в таких делах.
В широкую двустворчатую дверь вошла служанка, катя перед собой чайный столик. Делия, положив на пол доску, встала.
— Убери это, Бриджит, — махнула рукой Энни, и принеси-ка нам лучше по стаканчику испанского.
Делия вышла на порог. Ее открытый взгляд выражал такую искреннюю привязанность, что Энни вдруг захотелось обнять девушку и крепко прижать к себе. Никогда еще она не испытывала ничего подобного, да и вообще не привыкла выказывать свои чувства. Но желание было таким сильным, что на глаза ее навернулись слезы и это удивило Энни: она не плакала, уже много лет...
На соседней лесопилке завертелось колесо, работавшее во время приливов и отливов, и воздух наполнился ровным звуком, который вторил скрипучему крику чаек, круживших над берегом. Залив блестел под высоким послеполуденным солнцем, лучи которого плясали среди верхушек сосен. Ласковый бриз приносил с собой сладкий запах ягод.
— Как же здесь хорошо! — с легким вздохом сказала Делия.
— Мерримитинг — самое чудесное место на земле, — согласилась Энни, — хотя и не рай. Да, не думай, что это рай...
«Ей ли было этого не знать? Не она ли похоронила мужа и троих детей в этой земле?..»
Бриджит принесла сухое испанское вино в двух высоких оловянных кубках. Энни сделала большой глоток прохладного терпкого вина. Обернувшись к Делии, она подняла свой кубок.
— Прекрасный день для свадьбы и веселья!
— Да, если будет кому веселиться, если кто-нибудь вообще придет...
Удивительные глаза Делии затуманила грусть.
— А почему ты думаешь, что никто не придет?
— Из-за Сары Кембл. Она тут всем наболтала, что в Бостоне я была... что я могла переспать с любым мужчиной за цену сальной свечки. Весь Мерримитинг об этом говорит. А я-то все слышу!
— Да не обращай ты внимания на эту ведьму! — фыркнула Энни. — Сара всегда злословит. — Она приблизилась к Делии и добавила шепотом: — Сарина беда в том, что она страшна, как корзина с угрями, и бесплодна, как бревно. Она просто завидует таким молодым и красивым девушкам, как ты.
Губы Делии вздрогнули, и она улыбнулась.
— Ну и к черту ее, эту Сару Кембл! — весело сказала она, отхлебнув из кубка, и чуть не задохнулась. — Фу, какая гадость! — С отвращением скривив рот, она уставилась на свой бокал.
— Леди пьют испанское вино, — сказала Энни. — Так что придется и тебе к нему привыкнуть.
Делия послушно кивнула и отпила еще один глоток, всем своим видом показывая, что ей это совсем не противно, и Энни подавила улыбку. У этой девочки на редкость сильная воля. Она способна делать то, что должна, и может без страха смотреть в лицо жизни. А жизнь потребует от нее многого, Энни это знала. Она может отнять у тебя все, что у тебя есть, и даже больше. На мгновение Энни почувствовала зависть к силе и молодости Делии. Все эти невыносимо долгие годы легли на плечи Энни тяжким бременем. Она ощущала себя старой и бесконечно усталой.
— Что-то доктор Сэвич не появлялся на этой неделе, — как бы между прочим заметила Делия, и Энни вдруг почувствовала, как что-то заныло у сердца, а ведь казалось, оно давным-давно превратилось в камень.
— В среду он уплыл на своем ялике в Фалмут.
— А-а... — протянула Делия и, проглотив подступивший к горлу комок, сжала пальцами ножку кубка.
— Там, на мысе Елизаветы, ему предстояло принять роды.
— А, роды! — с явным облегчением воскликнула Делия.
— Слишком уж это заметно, дорогая.
— Что заметно? — Делия испуганно опустила взгляд на свой корсаж.
Энни засмеялась. Поставив кубок на перила веранды, она взяла лицо Делии в свои худые загрубевшие ладони.
Да то, как ты любишь Тая Сэвича. Это видно по твоему лицу, глазам, даже по тому, как ты произносить его имя.
Делия отстранилась от Энни и повернулась к ней спиной.
— Признаюсь, я и сама немного влюблена в него, — сказала Энни. — Едва ли в Мерримитинге есть хоть одна женщина, которая равнодушна к нему. На него ведь и поглядеть одно удовольствие — как на гору, когда цветет кизил.
Делия вздрогнула, словно от удара, и гордо вздернула подбородок.
— Я бы любила Тайлера Сэвича, если бы даже он был изуродован оспой. Я буду любить его старого, сгорбленного и беззубого. И моя любовь не умрет, когда он будет лежать в земле, а мое тело сгниет, а кости превратятся в прах!
— Ну, ну! — фыркнув, осадила ее Энни. — А что же будет сегодня ночью, после того как ты станешь женой Натаниэла Паркеса? Тебе ведь известно, что происходит между мужем и женой, когда они ложатся в кровать...
— Да, я знаю, — проговорила она срывающимся голосом. — Я знаю все это, но клянусь вам, что буду достойной женой Нэту. Он хороший человек и не заслуживает другого. Но он ничуть не влюблен в меня, потому что до сих пор любит свою покойную жену. Поэтому вряд ли я обездолю его, сохранив в душе любовь к Тайлеру. Нэт никогда не узнает об этом.
— Ах, Делия, все это легко говорить сейчас, но потом...
— Неужели вы не понимаете, Энни?! — Делия бросилась к ней, схватив за руки. — Я люблю Тайлера, а он не любит меня. Но он очень нежный и ранимый, хотя я думаю, он иногда ненавидит себя за это. Он знает, как сильно я люблю его, и от этого ему не по себе, словно он в чем-то виноват, и...
— А разве он не виноват?
Слезы стояли в глазах Делии.
— Нет, нет, вы все-таки не понимаете! Когда он прикоснулся ко мне своими волшебными руками, я полюбила его, и он ничего не мог с этим поделать — так же, как не мог запретить мне дышать. Но если я выйду замуж за Нэта, Тайлер перестанет терзаться из-за меня, из-за того, что я его люблю. — Ее губы искривились в горькой усмешке. — А когда в один прекрасный день Тай женится, я порадуюсь за него, да, порадуюсь, только бы он был счастлив! А сейчас ему плохо, одиноко и грустно.
«Боже, подумала Энни, надо же так безумно любить! Ведь не дурак же Тайлер в конце концов! Так безумно любить... Не удивительно, что он испугался».
Вдруг Энни Бишоп увидела знакомую фигуру, неспеша приближавшуюся к ним по берегу.
— Легок на помине, — сказала она, но Делия уже обернулась и посмотрела туда, будто шестое чувство подсказало ей, что Тайлер где-то рядом.
Энни молча взяла бокалы и пошла в дом, размышляя о жизни. Как же много в ней боли! И как много потерь...
***
Делия стояла на веранде, прислонившись к перилам и держась за них рукой. Увидев ее, Тайлер невольно ускорил шаг, но, осознав это, заставил себя идти медленней.
И все же он взбежал на веранду, перескакивая через две ступеньки, и рванулся к ней... Но тут же остановился. Глаза их встретились, и у него перехватило дыхание. Никогда еще он не видел ее такой красивой!
Однако в этом очаровании было что-то новое, и это ему не нравилось. Волосы, ее великолепные темные волосы с бронзовым отливом, были упрятаны под шапочку. Длинные рукава с жесткими белыми отворотами закрывали ее хрупкие запястья, а юбка спускалась до самых щиколоток. Она выглядела отмытой, чистой и невинной, и он не сказал бы, что это ему по душе. Он хотел, чтобы она снова стала портовой девчонкой.
— Ну, как ты, Делия?
— Думаю, выживу, — дразняще-весело ответила она, и ослепительная улыбка озарила ее лицо. Любовь, которая светилась в этих глазах цвета лесного меда, обдала его волной нежности и ласки. К стыду своему, он понял, что ждал этого взгляда, нуждался в нем.
Тайлер взял ее за руку; она отскочила и попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
— Что ты делаешь?! — закричала она, когда он расстегнул манжету на ее запястье. Голос Делии сорвался, словно ей не хватало воздуха, зрачки расширились, и глаза потемнели. Какое-то мгновение он пристально смотрел в эти глаза не двигаясь, не говоря ни слова. Его пальцы, там, где они касались оголенной кожи ее запястья, жгли как огонь.
Потом губы ее зашевелились, и он услышал словно издалека:
— Не надо, Тай... Пусти меня. Пожалуйста...
Он оторвал взгляд от ее лица. Пульс бился под его пальцами и был ненормально учащенным.
— Только без истерик, — буркнул он. — Я просто хочу осмотреть прививку.
Он закатил рукав повыше. Гнойничок покрылся струпом и заживал хорошо.
— Ты хорошо себя чувствовала? Лихорадки не было?
— Н-нет... — Делия закусила губу. Мелкая дрожь пробежала по ее телу. Он отпустил ее руку; девушка, попятившись, прижалась спиной к перилам веранды, спустила и застегнула рукав. — Так, чесалось только немного.
Тайлер кивнул.
— Ну, а как тебе у нас в Мерримитинге? Привыкаешь?
— Да, конечно. Мне здесь очень нравится.
— Что ж, отлично, — улыбнулся он. — Я рад.
Возникло тяжелое молчание. Их взгляды встретились и не отпускали друг друга. Он чувствовал неодолимое желание поцеловать ее, но все же сдержался. Сегодня ее свадьба. Господи, ее свадьба...
Вдруг Делия заговорила, и как ни старался он быть равнодушным, ее слова согрели его.
— Я скучала по тебе, Тай, очень хотела тебя видеть.
— Я уезжал.
— Да, я знаю, — кивнула она. — Ты уезжал принимать роды.
— А ты хорошо осведомлена!
Он снова внимательно посмотрел на девушку. Она не только выглядела по-другому, но и говорила иначе. Почти как настоящая леди, ей-Богу! Эта мысль заставила его улыбнуться.
— Мать и младенец, хорошо себя чувствуют? — спросила она. Ах, до чего же вежливо и правильно! Его лицо выразило удовольствие.
— Сначала было плохо, но теперь все позади.
— И ты виделся со Сьюзен Мастен, когда был в Фалмуте?
«Ну вот, — подумал он со смешанным чувством радости и разочарования, — сейчас она больше похожа на прежнюю Делию. Проклятье! Ей до сих пор удается его смутить». Лицо его залилось горячей краской, и он злился на себя за эту слабость.
— Да, я видел Сьюзен, — сказал он, зная, что она об этом подумает, и как больно это заденет ее.
— И ты с ней спал?
О Боже...
Он не спал с ней. Не спал потому, что всю прошлую неделю каждую минуту думал, мечтал, томился желанием вновь прикоснуться к шелковой коже Делии, почувствовать в своих ладонях тяжесть ее упругой груди и услышать ее задыхающийся низкий голос, шепчущий ему в ухо: «Я люблю тебя, Тайлер Сэвич... люблю тебя... люблю...»
Нет, он не спал со Сьюзен и, вероятно, никогда не будет спать. Его молчание тем не менее было истолковано как признание. Что, впрочем, он и предполагал.
— Ты должен жениться на ней, — сказала Делия.
— Спасибо за совет. Я подумаю.
Улыбка обнажила его белоснежные зубы. Тай наклонился ближе, так что дыхание их смешалось и он чувствовал ее запах. От нее пахло лавровым мылом, свечами из восковницы и чем-то еще, влекущим и мускусным, что было присуще только Делии, и заставляло его думать о близости с ней. Его мужское естество настойчиво заявило о себе, напрягшись в страстном ожидании. Ему хотелось ненавидеть ее за то, что она способна творить с ним такое...
Она вздохнула, приоткрыв рот. Как безумно он желал впиться в него поцелуем!
— Ты что, решила заняться сватовством, детка? Теперь, когда сама станешь замужней женщиной?
Она расхохоталась. Он намеренно пытался ранить ее, а она хохотала! Ярость ослепила его. Он представил себе, как протягивает руки к этой гибкой шее, стискивает и душит, душит ее... Она сводила его с ума.
— Почему бы тебе на ней не жениться? — продолжала Делия.
— Черт побери! — Он грохнул кулаком по столбу в нескольких дюймах от ее лица, но она и бровью не повела. — Что ты привязалась ко мне с этой женитьбой?
— Она хороший человек, Тай. И любит тебя.
— Ну, тогда ей не повезло, потому что я ее не люблю!
Он не хотел говорить этого, но раз уж признание вырвалось, он думал, что это, по крайней мере, обрадует ее. Однако она нахмурилась.
— А любил ли ты хоть одну женщину, Тай?
— Зачем ты это делаешь?
— Что?
Он снова наклонился к ней и теперь так близко, что их губы почти соприкасались. Она опять приоткрыла рот, судорожно глотнув воздух.
— Ведь все это только фокус, не так ли? — понизив голос, сказал он. — Ты, Нэт Паркес и это твое дурацкое замужество. Ты надеешься, что я не позволю тебе этого сделать и остановлю все в последнюю минуту? Так вот я тебя сейчас удивлю, крошка!
Он схватил ее за плечи, грубо встряхнул и продолжал трясти, крича ей прямо в лицо:
— Я не люблю тебя, Делия, и как бы ты этого ни хотела, какие бы сети ни плела, ты не сумеешь убедить меня в обратном. И нет ничего, абсолютно ничего, что могло бы заставить меня полюбить тебя!
Он оттолкнул ее и отступил назад — посмотреть, какое впечатление произвели его слова. В душе у него все переворачивалось и саднило, а еще — какой позор! — он чувствовал страх. Во всем этом он обвинял ее и, словно ребенок, хотел причинить ответную боль. И Тайлер добился своего. Лицо ее побледнело и застыло, а глаза превратились в две черные, бездонные пропасти, и смотреть на это было невыносимо.
Еще секунда — и он заключил бы ее в объятия и сказал, что все это ложь, ложь, ложь. Он не только боялся, что действительно любит ее, но подозревал, что обречен любить Делию всю оставшуюся жизнь.
«Нельзя поддаваться чувству, иначе он неминуемо потеряет ее, а если это случится еще раз, он этого просто не переживет! И все же... все же он едва не выдал себя».
Делия снова вздернула свой упрямый подбородок и дерзко смотрела на него сверкающими от гнева глазами.
— Ты сказал все, что хотел, Тайлер Сэвич?
— Послушай, Делия...
— Нет у меня времени слушать, как ты орешь. Мне пора одеваться. К свадьбе.
Задев его локтем, она метнулась к открытой двери.
— Делия! — закричал он вслед.
Но она убежала не оглянувшись.
***
Волоча свою деревянную ногу по всходам пшеницы, Нэт Паркес взбирался по отлогому склону холма, возвышавшегося за амбаром.
— Я тут свое имя написала, — сказала она. — И ваше тоже, и полковника.
— И Тайлера Сэвича, насколько я понимаю.
Делия густо покраснела и торопливо стерла все влажной тряпкой. Закончив, она с улыбкой повернулась к миссис Бишоп.
— Я так вам благодарна, Энни, за то, что вы учите меня писать!
Последние полторы недели Делия очень старалась произносить слова правильно, возвращаясь к своей прежней манере речи только в минуты волнения или в раздражении. Энни необычайно гордилась своей толковой ученицей; в считанные дни Делия Макквайд перестала говорить как девчонка из таверны.
— К концу месяца ты начнешь читать «Пилгримз Прогресс», — совершенно серьезно сказала Энни. Девочка действительно на редкость умна: схватывает все на лету. А Тайлер Сэвич — глупец.
Энни вышла на порог и окинула взглядом безмятежно-лазурную гладь залива.
— Еще немного, и тебе будет пора одеваться. Снова твой Нэт прибегал. Суетится, как щенок, совсем меня заморочил. Вчера раза три ему говорила, чтобы не появлялся раньше, чем за полчаса до церемонии.
Бракосочетание должно было состояться после полудня. Слуги Энни уже накрывали ряд столов на лужайке для свадебного пира.
— Никогда не видела этого бедолагу таким испуганным, — продолжала Энни. — Дрожит, будто его лихорадка бьет.
Делия тяжело вздохнула.
— Господи, Энни! Я и сама еле держусь на ногах. Ведь я впервые выхожу замуж.
— Ну, моя дорогая, — усмехнулась Энни, — вряд ли опыт помогает в таких делах.
В широкую двустворчатую дверь вошла служанка, катя перед собой чайный столик. Делия, положив на пол доску, встала.
— Убери это, Бриджит, — махнула рукой Энни, и принеси-ка нам лучше по стаканчику испанского.
Делия вышла на порог. Ее открытый взгляд выражал такую искреннюю привязанность, что Энни вдруг захотелось обнять девушку и крепко прижать к себе. Никогда еще она не испытывала ничего подобного, да и вообще не привыкла выказывать свои чувства. Но желание было таким сильным, что на глаза ее навернулись слезы и это удивило Энни: она не плакала, уже много лет...
На соседней лесопилке завертелось колесо, работавшее во время приливов и отливов, и воздух наполнился ровным звуком, который вторил скрипучему крику чаек, круживших над берегом. Залив блестел под высоким послеполуденным солнцем, лучи которого плясали среди верхушек сосен. Ласковый бриз приносил с собой сладкий запах ягод.
— Как же здесь хорошо! — с легким вздохом сказала Делия.
— Мерримитинг — самое чудесное место на земле, — согласилась Энни, — хотя и не рай. Да, не думай, что это рай...
«Ей ли было этого не знать? Не она ли похоронила мужа и троих детей в этой земле?..»
Бриджит принесла сухое испанское вино в двух высоких оловянных кубках. Энни сделала большой глоток прохладного терпкого вина. Обернувшись к Делии, она подняла свой кубок.
— Прекрасный день для свадьбы и веселья!
— Да, если будет кому веселиться, если кто-нибудь вообще придет...
Удивительные глаза Делии затуманила грусть.
— А почему ты думаешь, что никто не придет?
— Из-за Сары Кембл. Она тут всем наболтала, что в Бостоне я была... что я могла переспать с любым мужчиной за цену сальной свечки. Весь Мерримитинг об этом говорит. А я-то все слышу!
— Да не обращай ты внимания на эту ведьму! — фыркнула Энни. — Сара всегда злословит. — Она приблизилась к Делии и добавила шепотом: — Сарина беда в том, что она страшна, как корзина с угрями, и бесплодна, как бревно. Она просто завидует таким молодым и красивым девушкам, как ты.
Губы Делии вздрогнули, и она улыбнулась.
— Ну и к черту ее, эту Сару Кембл! — весело сказала она, отхлебнув из кубка, и чуть не задохнулась. — Фу, какая гадость! — С отвращением скривив рот, она уставилась на свой бокал.
— Леди пьют испанское вино, — сказала Энни. — Так что придется и тебе к нему привыкнуть.
Делия послушно кивнула и отпила еще один глоток, всем своим видом показывая, что ей это совсем не противно, и Энни подавила улыбку. У этой девочки на редкость сильная воля. Она способна делать то, что должна, и может без страха смотреть в лицо жизни. А жизнь потребует от нее многого, Энни это знала. Она может отнять у тебя все, что у тебя есть, и даже больше. На мгновение Энни почувствовала зависть к силе и молодости Делии. Все эти невыносимо долгие годы легли на плечи Энни тяжким бременем. Она ощущала себя старой и бесконечно усталой.
— Что-то доктор Сэвич не появлялся на этой неделе, — как бы между прочим заметила Делия, и Энни вдруг почувствовала, как что-то заныло у сердца, а ведь казалось, оно давным-давно превратилось в камень.
— В среду он уплыл на своем ялике в Фалмут.
— А-а... — протянула Делия и, проглотив подступивший к горлу комок, сжала пальцами ножку кубка.
— Там, на мысе Елизаветы, ему предстояло принять роды.
— А, роды! — с явным облегчением воскликнула Делия.
— Слишком уж это заметно, дорогая.
— Что заметно? — Делия испуганно опустила взгляд на свой корсаж.
Энни засмеялась. Поставив кубок на перила веранды, она взяла лицо Делии в свои худые загрубевшие ладони.
Да то, как ты любишь Тая Сэвича. Это видно по твоему лицу, глазам, даже по тому, как ты произносить его имя.
Делия отстранилась от Энни и повернулась к ней спиной.
— Признаюсь, я и сама немного влюблена в него, — сказала Энни. — Едва ли в Мерримитинге есть хоть одна женщина, которая равнодушна к нему. На него ведь и поглядеть одно удовольствие — как на гору, когда цветет кизил.
Делия вздрогнула, словно от удара, и гордо вздернула подбородок.
— Я бы любила Тайлера Сэвича, если бы даже он был изуродован оспой. Я буду любить его старого, сгорбленного и беззубого. И моя любовь не умрет, когда он будет лежать в земле, а мое тело сгниет, а кости превратятся в прах!
— Ну, ну! — фыркнув, осадила ее Энни. — А что же будет сегодня ночью, после того как ты станешь женой Натаниэла Паркеса? Тебе ведь известно, что происходит между мужем и женой, когда они ложатся в кровать...
— Да, я знаю, — проговорила она срывающимся голосом. — Я знаю все это, но клянусь вам, что буду достойной женой Нэту. Он хороший человек и не заслуживает другого. Но он ничуть не влюблен в меня, потому что до сих пор любит свою покойную жену. Поэтому вряд ли я обездолю его, сохранив в душе любовь к Тайлеру. Нэт никогда не узнает об этом.
— Ах, Делия, все это легко говорить сейчас, но потом...
— Неужели вы не понимаете, Энни?! — Делия бросилась к ней, схватив за руки. — Я люблю Тайлера, а он не любит меня. Но он очень нежный и ранимый, хотя я думаю, он иногда ненавидит себя за это. Он знает, как сильно я люблю его, и от этого ему не по себе, словно он в чем-то виноват, и...
— А разве он не виноват?
Слезы стояли в глазах Делии.
— Нет, нет, вы все-таки не понимаете! Когда он прикоснулся ко мне своими волшебными руками, я полюбила его, и он ничего не мог с этим поделать — так же, как не мог запретить мне дышать. Но если я выйду замуж за Нэта, Тайлер перестанет терзаться из-за меня, из-за того, что я его люблю. — Ее губы искривились в горькой усмешке. — А когда в один прекрасный день Тай женится, я порадуюсь за него, да, порадуюсь, только бы он был счастлив! А сейчас ему плохо, одиноко и грустно.
«Боже, подумала Энни, надо же так безумно любить! Ведь не дурак же Тайлер в конце концов! Так безумно любить... Не удивительно, что он испугался».
Вдруг Энни Бишоп увидела знакомую фигуру, неспеша приближавшуюся к ним по берегу.
— Легок на помине, — сказала она, но Делия уже обернулась и посмотрела туда, будто шестое чувство подсказало ей, что Тайлер где-то рядом.
Энни молча взяла бокалы и пошла в дом, размышляя о жизни. Как же много в ней боли! И как много потерь...
***
Делия стояла на веранде, прислонившись к перилам и держась за них рукой. Увидев ее, Тайлер невольно ускорил шаг, но, осознав это, заставил себя идти медленней.
И все же он взбежал на веранду, перескакивая через две ступеньки, и рванулся к ней... Но тут же остановился. Глаза их встретились, и у него перехватило дыхание. Никогда еще он не видел ее такой красивой!
Однако в этом очаровании было что-то новое, и это ему не нравилось. Волосы, ее великолепные темные волосы с бронзовым отливом, были упрятаны под шапочку. Длинные рукава с жесткими белыми отворотами закрывали ее хрупкие запястья, а юбка спускалась до самых щиколоток. Она выглядела отмытой, чистой и невинной, и он не сказал бы, что это ему по душе. Он хотел, чтобы она снова стала портовой девчонкой.
— Ну, как ты, Делия?
— Думаю, выживу, — дразняще-весело ответила она, и ослепительная улыбка озарила ее лицо. Любовь, которая светилась в этих глазах цвета лесного меда, обдала его волной нежности и ласки. К стыду своему, он понял, что ждал этого взгляда, нуждался в нем.
Тайлер взял ее за руку; она отскочила и попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
— Что ты делаешь?! — закричала она, когда он расстегнул манжету на ее запястье. Голос Делии сорвался, словно ей не хватало воздуха, зрачки расширились, и глаза потемнели. Какое-то мгновение он пристально смотрел в эти глаза не двигаясь, не говоря ни слова. Его пальцы, там, где они касались оголенной кожи ее запястья, жгли как огонь.
Потом губы ее зашевелились, и он услышал словно издалека:
— Не надо, Тай... Пусти меня. Пожалуйста...
Он оторвал взгляд от ее лица. Пульс бился под его пальцами и был ненормально учащенным.
— Только без истерик, — буркнул он. — Я просто хочу осмотреть прививку.
Он закатил рукав повыше. Гнойничок покрылся струпом и заживал хорошо.
— Ты хорошо себя чувствовала? Лихорадки не было?
— Н-нет... — Делия закусила губу. Мелкая дрожь пробежала по ее телу. Он отпустил ее руку; девушка, попятившись, прижалась спиной к перилам веранды, спустила и застегнула рукав. — Так, чесалось только немного.
Тайлер кивнул.
— Ну, а как тебе у нас в Мерримитинге? Привыкаешь?
— Да, конечно. Мне здесь очень нравится.
— Что ж, отлично, — улыбнулся он. — Я рад.
Возникло тяжелое молчание. Их взгляды встретились и не отпускали друг друга. Он чувствовал неодолимое желание поцеловать ее, но все же сдержался. Сегодня ее свадьба. Господи, ее свадьба...
Вдруг Делия заговорила, и как ни старался он быть равнодушным, ее слова согрели его.
— Я скучала по тебе, Тай, очень хотела тебя видеть.
— Я уезжал.
— Да, я знаю, — кивнула она. — Ты уезжал принимать роды.
— А ты хорошо осведомлена!
Он снова внимательно посмотрел на девушку. Она не только выглядела по-другому, но и говорила иначе. Почти как настоящая леди, ей-Богу! Эта мысль заставила его улыбнуться.
— Мать и младенец, хорошо себя чувствуют? — спросила она. Ах, до чего же вежливо и правильно! Его лицо выразило удовольствие.
— Сначала было плохо, но теперь все позади.
— И ты виделся со Сьюзен Мастен, когда был в Фалмуте?
«Ну вот, — подумал он со смешанным чувством радости и разочарования, — сейчас она больше похожа на прежнюю Делию. Проклятье! Ей до сих пор удается его смутить». Лицо его залилось горячей краской, и он злился на себя за эту слабость.
— Да, я видел Сьюзен, — сказал он, зная, что она об этом подумает, и как больно это заденет ее.
— И ты с ней спал?
О Боже...
Он не спал с ней. Не спал потому, что всю прошлую неделю каждую минуту думал, мечтал, томился желанием вновь прикоснуться к шелковой коже Делии, почувствовать в своих ладонях тяжесть ее упругой груди и услышать ее задыхающийся низкий голос, шепчущий ему в ухо: «Я люблю тебя, Тайлер Сэвич... люблю тебя... люблю...»
Нет, он не спал со Сьюзен и, вероятно, никогда не будет спать. Его молчание тем не менее было истолковано как признание. Что, впрочем, он и предполагал.
— Ты должен жениться на ней, — сказала Делия.
— Спасибо за совет. Я подумаю.
Улыбка обнажила его белоснежные зубы. Тай наклонился ближе, так что дыхание их смешалось и он чувствовал ее запах. От нее пахло лавровым мылом, свечами из восковницы и чем-то еще, влекущим и мускусным, что было присуще только Делии, и заставляло его думать о близости с ней. Его мужское естество настойчиво заявило о себе, напрягшись в страстном ожидании. Ему хотелось ненавидеть ее за то, что она способна творить с ним такое...
Она вздохнула, приоткрыв рот. Как безумно он желал впиться в него поцелуем!
— Ты что, решила заняться сватовством, детка? Теперь, когда сама станешь замужней женщиной?
Она расхохоталась. Он намеренно пытался ранить ее, а она хохотала! Ярость ослепила его. Он представил себе, как протягивает руки к этой гибкой шее, стискивает и душит, душит ее... Она сводила его с ума.
— Почему бы тебе на ней не жениться? — продолжала Делия.
— Черт побери! — Он грохнул кулаком по столбу в нескольких дюймах от ее лица, но она и бровью не повела. — Что ты привязалась ко мне с этой женитьбой?
— Она хороший человек, Тай. И любит тебя.
— Ну, тогда ей не повезло, потому что я ее не люблю!
Он не хотел говорить этого, но раз уж признание вырвалось, он думал, что это, по крайней мере, обрадует ее. Однако она нахмурилась.
— А любил ли ты хоть одну женщину, Тай?
— Зачем ты это делаешь?
— Что?
Он снова наклонился к ней и теперь так близко, что их губы почти соприкасались. Она опять приоткрыла рот, судорожно глотнув воздух.
— Ведь все это только фокус, не так ли? — понизив голос, сказал он. — Ты, Нэт Паркес и это твое дурацкое замужество. Ты надеешься, что я не позволю тебе этого сделать и остановлю все в последнюю минуту? Так вот я тебя сейчас удивлю, крошка!
Он схватил ее за плечи, грубо встряхнул и продолжал трясти, крича ей прямо в лицо:
— Я не люблю тебя, Делия, и как бы ты этого ни хотела, какие бы сети ни плела, ты не сумеешь убедить меня в обратном. И нет ничего, абсолютно ничего, что могло бы заставить меня полюбить тебя!
Он оттолкнул ее и отступил назад — посмотреть, какое впечатление произвели его слова. В душе у него все переворачивалось и саднило, а еще — какой позор! — он чувствовал страх. Во всем этом он обвинял ее и, словно ребенок, хотел причинить ответную боль. И Тайлер добился своего. Лицо ее побледнело и застыло, а глаза превратились в две черные, бездонные пропасти, и смотреть на это было невыносимо.
Еще секунда — и он заключил бы ее в объятия и сказал, что все это ложь, ложь, ложь. Он не только боялся, что действительно любит ее, но подозревал, что обречен любить Делию всю оставшуюся жизнь.
«Нельзя поддаваться чувству, иначе он неминуемо потеряет ее, а если это случится еще раз, он этого просто не переживет! И все же... все же он едва не выдал себя».
Делия снова вздернула свой упрямый подбородок и дерзко смотрела на него сверкающими от гнева глазами.
— Ты сказал все, что хотел, Тайлер Сэвич?
— Послушай, Делия...
— Нет у меня времени слушать, как ты орешь. Мне пора одеваться. К свадьбе.
Задев его локтем, она метнулась к открытой двери.
— Делия! — закричал он вслед.
Но она убежала не оглянувшись.
***
Волоча свою деревянную ногу по всходам пшеницы, Нэт Паркес взбирался по отлогому склону холма, возвышавшегося за амбаром.