Страница:
— Нэт, пожалуйста, перестань. Я же все понимаю. — Она чуть приподнялась на подушках.
Он повернул голову и посмотрел на нее, но было так темно, что Делия не разглядела выражения его лица.
— Сегодня, увидев, как ты спускаешься ко мне по ступенькам, и потом, глядя, как ты танцуешь, я понял, что ты очень красивая. И мне показалось, что, может быть... — Голос его угас, и он пожал плечами. — Но даже сама мысль об... я сразу чувствую себя таким виноватым... Я не могу даже подумать о том, чтобы обнять другую женщину. Я знаю, что она умерла, но все равно не могу отделаться от ощущения, будто предаю ее...
Она робко дотронулась до его плеча.
— Но ведь нигде не сказано, что мы должны это делать... прямо сейчас.
Он глубоко вздохнул.
— Нет, нет, конечно, это нигде не сказано. И кроме того, ты же девственница, тебе тоже нужно какое-то время, чтобы привыкнуть ко мне. А потом мы ближе узнаем друг друга, — с надеждой добавил он.
Делил мысленно поблагодарила темноту, скрывшую ее лицо. Она и не предполагала, что он сочтет ее девственницей. Она едва сдержала истерический смех: Нэт начал с того, что принял ее за шлюху, а теперь уверен в ее девственности!
«О Господи, Делия, как ты во все это вляпалась?!»
— Делия?
Она перевела дыхание.
— Да, Нэт, все, что нам сейчас нужно, — это получше узнать друг друга.
Нэт засмеялся от облегчения. Матрас снова дрогнул, когда он встал. Держась за спинку кровати, он доскакал до костыля.
— Делия?..
— Нэт, тебе совсем не обязательно...
— Делия... может, мне пока лучше спать в другом месте? У меня есть тюфяк из соломы. Я могу раскатывать его на ночь, а днем снова сворачивать. Честно говоря, Мэри всегда говорила, что я своим храпом могу и м-мертвого разбудить. Думаю, ты одна гораздо лучше выспишься.
Он снял с крючка рубашку и бриджи, сунул их под мышку, но, уже взявшись за дверную ручку, задержался.
— Ты сегодня была очень красивая, Делия. Я испытывал гордость, стоя рядом с тобой и беря тебя в жены.
— С-спасибо, Нэт.
Дверь открылась, и постель на мгновение озарили отблески пламени в камине.
Делия снова скользнула под одеяло. Свернувшись калачиком, она зарылась лицом в подушку. Горло перехватило от сдерживаемых рыданий, но она не позволила себе расплакаться. Она почувствовала себя такой одинокой, ей так хотелось, чтобы ее приласкали, погладили. Чтобы ее любили. Но не Нэт.
Только Тай.
***
Он не любит ее.
Он все время повторял себе это. Но если это так, зачем же он, проскользнув сюда в темноте, стоит и смотрит на окно комнаты, где она скоро упадет в объятия своего мужа?
Он прислонился к стене, сложенной из валунов, которые Нэт Паркес сам натаскал со своего расчищенного поля. Тайлер чувствовал неровности камня через тонкую ткань рубашки. Ночь была прохладной, но по лицу его тек пот. Мышцы свела боль.
Он резко выпрямился, увидев ее в окне, — только силуэт, обрисовавшийся в желтом свете. Она была одна и смотрела в темноту. Зная, что это невозможно, Тайлер страстно хотел, чтобы она увидела его здесь, под деревьями.
Потом появился Нэт и обнял ее.
Увидев, как Нэт целует ее, Тайлер резко повернулся и ударил кулаком о стену, потом еще и еще, пока на руках не выступила кровь. Желтый свет погас, и Тайлер услышал, как закрылось окно. Он запрокинул голову, нахмурился, и у него на шее вздулись жилы. Руки горели от боли. Ему хотелось завыть, издать вопль войны и смерти, который издают абенаки.
Он отшатнулся от стены и углубился в лес, боясь того, на что сейчас был способен. Его одолевало желание ворваться в дом Нэта, схватить Делию с ее брачной постели, унести с собой, обладать ею снова и снова, пока он не излечится от этого наваждения и не насытит свою страсть.
Продираясь сквозь заросли, он не издал ни звука. Тайлер не замечал ничего, видя перед собой только Делию в объятиях Нэта, живо представляя себе, как сливаются в поцелуе их губы. Наконец он выбрался на открытую поляну, на которой стоял его дом. Шум падающей воды не заглушал шума крови, стучавшей в его висках. Запрокинув голову, он посмотрел на серебряный диск луны, который на мгновение закрыла тень набежавшей тучки.
— Делил! — раздался крик в глубокой тишине. — Будь ты проклята, Делия! — прошептал он. — Проклята, проклята, проклята. Я не люблю тебя. Ты слышишь меня? — снова закричал он. — Черт возьми, я не люблю тебя!
***
Утром, спустя три дня, Нэт Паркес и его дочери заканчивали завтракать. В доме пахло гарью: Делия сожгла кашу.
Нэт листал потрепанный альманах.
— Похоже, хорошая погода не простоит долго, — заметил он, — и август будет дождливым. Так что пора собирать сено.
Делия обошла вокруг стола и взяла у Тилди тарелку с остатками каши. Под ней лежали хлебные корочки. Делия поспешила смести их в тарелку, но не успела.
— Тилди, доешь хлеб, — строго сказал Нэт.
У девочки задрожала верхняя губка.
— Но, папа, он такой жесткий!
— А у мамы всегда получался мягкий и вкусный, — вставила Мэг, вызывающе глядя на Делию.
Делия испекла хлеб накануне вечером и оставила его на всю ночь в печи, слегка подтапливая ее, чтобы не ушло тепло. Она гордилась своим произведением, пока не увидела утром его странную форму и неопределенный цвет. Когда Делия попыталась вынуть его, он развалился на куски и оказался несъедобным.
Делия стояла, понурив голову, но чувствовала на себе пристальный взгляд Нэта.
— Ничего страшного, Нэт, — сказала она, — я могу размочить его и скормить свиньям.
— Это расточительство, Делия.
— А что же мне делать с ним? — Она едва не плакала. За эти три дня Делия уже поняла, что не способна стать достойной женой фермера.
На рассвете первого дня Нэт подоил при ней козу, показав, как это нужно делать, и пояснив, что дойка — обязанность женщины. На следующее утро Делия приступила к этому сама, но проклятая тварь чуть не сжевала ей волосы, выбила из-под нее табуретку и перевернула подойник, когда она на минутку отвернулась. Увидев, что молоко едва покрывает дно ведра, Нэт не скрыл разочарования.
На следующий день Делия взяла мотыгу и отправилась в огород. Но, провозившись на жаре три часа, услышала от Мэг, что оставила одни сорняки, выполов турнепс и свеклу.
— Делия пришла и уничтожила мамин огород, — заявила Мэг отцу, когда тот вернулся с поля обедать.
«Этот день начался с испорченного завтрака, — в отчаянии думала Делия. — Какие же еще несчастья ждут меня сегодня, ведь стоит случиться одному — и конца им не будет!»
С утра Делия вычистила сарай от навоза, задала свежего корма скотине, насыпала курам зерна, собрала яйца и подоила козу. Все это она сделала до того, как сожгла бобовую кашу. Она посмотрела на остатки недоеденной каши, потом заметила то, что в кружках с горячим шоколадом ничего не осталось. Она сварила шоколад на козьем молоке, добавив туда немного патоки: Делия смутно помнила, что так когда-то делала ее мать.
«Значит, — подумала она, испытав легкое удовлетворение, — я не все ухитрилась испортить. Что-то получилось».
— Ну, я пошел убирать сено, сказал Нэт, захлопнув альманах и поднимаясь. Делия увидела, что оторвалась застежка на его домотканных бриджах, и ей стало стыдно. Вчера вечером она поклялась себе, что непременно пришьет ее, но потом забыла об этом. Удовлетворение, испытанное минуту назад, тут же улетучилось. Делия громко вздохнула: ей никогда не стать хорошей женой.
Нэт повернулся к Мэг.
— Пойдем, поможешь мне с сеном, дочка. Приходи и ты, Делил, когда управишься с домашними делами.
— Нэт... Я хотела вечером сходить в Мерримитинг — это займет не больше часа... На урок к миссис Бишоп.
— Она согласилась учить тебя прясть? Уборка сена сейчас важнее всего.
Делия облизнула пересохшие губы.
— Не прясть, Нэт. Она учит меня читать и писать.
Он махнул рукой.
— Теперь у тебя нет времени на это, да и не нужно это тебе.
— Но я же только начала учиться! Мне так не хочется бросать...
— Я высказал свое мнение, Делия, и оно окончательное.
Их взгляды встретились.
— Я поеду, Нэт. Я сделаю все, что нужно по дому, но пойду на урок.
Глаза его потемнели, а руки сжались в кулаки. Делия приготовилась к тому, что он ударит ее, но тут громко завизжала Тилди. Оба резко обернулись и увидели, что малышка отчаянно трет правый глаз.
— Мне больно глазик! Мне больно глазик!
Делия опустилась на колени рядом с ней, пытаясь отвести от глаза ручку девочки.
— Солнышко мое, дай я посмотрю.
Нэт тоже наклонился к дочери. Вокруг правого глаза образовалась красноватая припухлость.
— Это просто ячмень, — все еще сердито сказал он, — отведи ее сейчас к доктору Таю, он в этом лучше разбирается.
У Делии заныло сердце.
— Но я... я не могу... может, Мэг отведет...
— Мэг идет со мной убирать сено. Она это умеет, и мне не придется возиться с ней целый час, показывая, что и как надо делать.
Делия вытерла слезы с щечек Тилди.
— Все будет хорошо, — приговаривала она. — Мы сходим к доктору Сэвичу, и он тебя быстро вылечит.
Тилди попыталась улыбнуться.
— А доктор Тай даст мне печенье? В прошлый раз, когда я разбила коленку, он дал мне печенье.
— Ну, думаю, он и сегодня даст.
Нэт поднялся, надел шляпу и пошел к двери.
— А все же, — сказала Делия ему вслед, — сегодня вечером я поеду в Мерримитинг. На урок.
Спина Нэта напряглась, но он не остановился. Через минуту хлопнула дверь.
Мэг смотрела на Делию широко открытыми глазами, но определить их выражение было трудно.
— Ты рассердила папу.
— Да, пожалуй. — Делии вдруг стало безразлично, что Мэг ненавидит ее.
— Тебе что — все равно?
— Нет, мне не все равно. Но эти уроки слишком важны для меня, Мэг.
Со двора раздался голос Нэта — он звал дочь. Мэг посмотрела на дверь, потом снова на Делию.
— Ты помнишь, что обещала научить меня вертеть волчок? Еще не забыла? Как ты думаешь, может, завтра утром...
Делия неожиданно улыбнулась.
— Конечно, не забыла. Завтра утром и начнем. Только после уборки сена, а то твой папа решит, что мы отлыниваем от домашней работы, ладно?
У Мэг явно отлегло от сердца, и она через силу улыбнулась.
— Мэг!!
— Иди, тебя папа зовет.
Мэг выбежала, и Делия сняла рабочую блузу.
Тилди пошла с ней в комнату и, пока Делия надевала новое платье, лепетала что-то про доктора Тая и его печенье. В доме не было зеркала, но Делия видела свое отражение в оконном стекле. Она причесалась и надела шляпку, чтобы защитить голову от солнца. Ее щеки горели, а сердце билось сильно и неровно. Но ей было все нипочем — ведь она скоро увидит Тая!
Нэт владел четырьмя акрами соленой топи вдоль реки, где и убирал сено. Ведя за ручку Тилди, Делия видела, как работают Нэт и Мэг. Отец орудовал граблями, а дочь подгребала сено, собирая его в валки. Делия помахала им, но они не прервали работы и не ответили ей.
Река лениво несла свои воды. Рыба всколыхнула поверхность реки, погнавшись за насекомыми, и спугнула большую белую цаплю. Они миновали полянки, заросшие земляникой, такой соблазнительной, что Делия решила остановиться здесь и на обратном пути собрать ягод. Тилди засмеялась от радости, увидев над головой белку, которая помахивала рыжим хвостом.
Через некоторое время тропинка повернула в лес. Они вступили под его своды; солнечный свет едва проникал сквозь густые кроны деревьев. В лесу было очень тихо, пока пара синиц не завела свои песенки.
Они задержались на лужайке, и Делия затаила дыхание от восторга. Перед ней стоял аккуратный бревенчатый дом с широким крыльцом, окруженный цветущими кустами — дикими розами, голубыми ирисами, черникой. Рядом шумела река, выводя свою песню и перекатываясь по камням. Неподалеку, почти на берегу, поросшем молодыми ивами, стояла небольшая хижина, крытая звериными шкурками и корой. Своей конической формой она напоминала вигвамы индейцев, и Делия недоумевала, зачем она здесь.
Вырвавшись из рук Делии, Тилди закричала:
— Доктор Тай! Доктор Тай! У меня ячмень! Можно мне печенья?
По ступеньками спустился черный кот и начал тереться о ноги Тилди. Просияв от счастья, она уселась прямо на землю. Кот тут же развалился рядом с ней и громко замурлыкал.
Делия осторожно приблизилась к дому, уговаривая себя не быть такой глупой. Но она не могла ни утихомирить свое сердце, ни ровно дышать. Подойдя к крыльцу, она подняла голову. Щеки ее горели, она это чувствовала.
Тайлер сидел на крыльце в кресле на высоких ножках, положив ноги на перила. В руке он держал пустой стакан. Он явно не брился несколько дней, а его волосы слиплись от пота. Пот покрывал и его грудь, поросшую темными волосами, которые сбегали вниз по животу и исчезали за поясом его бриджей.
Делия глубоко вздохнула и перевела взгляд на его лицо: едва ли он обрадовался ее приходу.
— Доброе утро, Тайлер. Похоже, тебе э-э-э... жарко.
— А ты сегодня прелестна. Семейная жизнь пошла тебе на пользу.
Он цедил слова, едва открывая рот, его глаза были налиты кровью. Делию потрясло, что он так много выпил, да еще рано утром. Так мог напиться ее отец. Но не Тайлер.
— Что это ты расселся в такое время дня, — спросила она, не скрывая негодования.
Он усмехнулся.
— Это продолжение вчерашней ночи. И позавчерашней — тоже.
Она поднялась на крыльцо. Находиться так близко к нему было трудно, она чувствовала, как жаркие волны прокатываются по ней. Небритый и полураздетый, Тайлер казался опасным и желанным.
Его взгляд блуждал по ней, напряженный и сверкающий, воспламеняя ее своим неистовым огнем. Делия хотела спастись бегством, укрывшись в прохладном и безопасном лесу.
— Что привело тебя сюда в такую рань, крошка? Это что — светский визит?
— О нет, — начала она, снова покраснев, — что-то с глазом у Тилди.
Покачнувшись, Тайлер поднялся. Подозвав к себе Тилди, он взял ее лицо в ладони и нежно приподнял.
Делия подумала, не притворяется ли он пьяным, хотя по нему было видно, что последнее время он много пил. Похоже, он пил уже дня три... как раз с ее свадьбы. На секунду Делия заподозрила, что именно она и была тому причиной. От этой мысли у нее перехватило дыхание.
— У меня ячмень, — напомнила Тилди.
Тайлер потрепал ее по плечу.
— Так оно и есть, дорогая.
Делия подошла к ним.
— Ты можешь ей помочь?
Он повернулся к ней и улыбнулся такой нежной улыбкой, что у нее защемило сердце.
— Сделаю все, что нужно.
Он повел Тилди в дом, и Делия пошла за ними. Она удивленно оглядывалась вокруг. Дом был сложен из бревен, так плотно подогнанных друг к другу, что между ними не прошло бы и лезвие ножа. Сейчас в доме было прохладно, но зимой, наверное, тепло и сухо. Делия глубоко вздохнула — воздух был напоен ароматом грушевой смолы и сладковатым запахом ружейного масла.
Дом состоял из одной большой комнаты, откуда была видна часть чердака, где Делия разглядела угол низкой кровати, покрытой медвежьей шкурой. Несмотря на то что дом находился в лесной глуши, он был прекрасно, почти изысканно обставлен: искусно вырезанный ларь, два кресла, обитых дамасским шелком, шкаф с оловянной посудой и стаканами. Делия улыбнулась, вспомнив, как Тайлер сказал ей в первый день знакомства, что у него изысканный вкус.
В камине почти погас огонь, но Тайлер разжег его, подкинув дров. Он подвесил над огнем чайник, объясняя Тилди, что ей следует наклониться над котелком с кипящей водой и хорошенько зажмуриться. Тогда ее ячмень прорвется и исчезнет.
— А после ты дашь мне печенье? — радостно спросила Тилди.
По комнате прокатился низкий смех Тайлера, и Делия невольно улыбнулась.
— А можно, я открою сундучок с игрушками, доктор Тай, — спросила Тилди тонким голоском.
— Конечно.
Тилди нетерпеливо смотрела на обитый медью морской сундук, стоявший в углу. Похожий на сундук пирата, он, к радости Делии, оказался настоящим сокровищем для ребенка: в нем было полно игрушек: кукол, лодочек, мячиков и мраморных шариков. Но самым замечательным была деревянная повозка, которую тянули два маленьких вола. Тилди облюбовала именно ее и принялась нагружать повозку щепочками.
Делия наблюдала, как Тайлер с тихой улыбкой на губах смотрит на играющую девочку.
«Только тот, кто очень любит детей, может держать для них полный сундук игрушек, —
подумала она. — Почему же он до сих пор не женился, не завел детей?»
Делия снова обошла эту удивительную комнату, которая странно сочетала в себе изящество и первобытность. Посреди стола стояла хрустальная солонка и серебряная сахарница с серебряными щипчиками. Однако возле очага с потолка свисал треснувший поднос с сушеными яблоками. На угловом шкафу стоял высокий стальной канделябр. Зато на крючке у двери висел грубый фонарь из коровьего рога. Его глиняная трубка, кисет из беличьей шкурки и охотничий нож лежали рядом на буфете возле модного набора оловянных кружек.
Часть комнаты служила приемной врача: там стояла аптечная посуда, ступка с пестиком, странные, устрашающего вида инструменты и набор ланцетов. Она опознала некоторые лекарства — серу для лечения малярии, порошок гвоздики от зубной боли, перечная мята — для желудка. Другие она тоже узнала, но не имела понятия, от каких они болезней: сладкий базилик, кора хинного дерева, полынное масло. Остальные лекарства были и вовсе незнакомыми и странными.
Несколько полок на стене были уставлены книгами и справочниками по хирургии и лекарствами. Делия прочла некоторые названия: «Методы медицины», «Руководство по лечению естественными и искусственными средствами». Одна книга в ярко-красном переплете привлекла ее внимание, и она сняла ее с полки, наслаждаясь своим умением читать. Вернее, она узнавала буквы, но не понимала слова, в которые они складывались.
— Это на латыни, — сказал Тайлер, наблюдавший за ней. — Если это тебя интересует.
Делия равнодушно передернула плечами.
— Меня учила миссис Бишоп — она учила меня моим буквам.
— Да, мне говорили. Это весьма полезные навыки для работы в поле.
Она отвернулась от него и сердито поставила книгу на полку.
Когда она снова обернулась, ее взгляд уперся в его широкую грудь. Он глубоко вздохнул, и мускулы его напряглись. От него пахло мужским потом, но это не было неприятно. Однако Делия, не удержавшись, заметила:
— Тебе не мешало бы помыться.
Его щеки залил румянец, и она с удовлетворением поняла, что удар попал в цель.
Ноздри его затрепетали, губы плотно сжались. Он шагнул к Делии и прижал ее к стене. Тайлер придерживал Делию бедром, опершись о стену по обе стороны от ее головы. Его лицо было в нескольких дюймах от ее лица. Она видела каждый волосок на его заросших щеках, каждую морщинку у его губ и бездонную синеву его глаз.
— Так что же ты тут делаешь, крошка? — протянул он низким голосом. — Чего ради ты пришла сюда?
Делия чувствовала, что попала в ловушку.
— Тилди, — начала она.
— Ах, вот оно что! — Он медленно покачал головой, придвинув лицо еще ближе к ней, так, что их губы почти соприкасались. — Я так не думаю, Делия. По-моему, ты пришла потому, что...
В этот момент засвистел чайник.
— Доктор Тай, он кипит! — закричала Тилди. — Вода закипела!
Губы Тая еще на мгновение задержались возле нее. Потом, выругавшись сквозь зубы, он отшатнулся.
Тайлер поставил Тилди на стул и велел ей наклониться над его тазом для бритья, куда он налил кипяток. Девочка терпеливо сносила горячий пар, и спустя минуту ячмень лопнул. Тайлер вытер ее мокрое личико чистым полотенцем и осмотрел больной глаз.
— Тилди, скажи, он еще болит?
— Нет. Можно мне теперь печенье?
Из коробки на столе он вынул два больших печенья. Делия почувствовала укор ревности, подумав о том, что какая-то женщина в Мерримитинге печет Таю печенье.
Больше не было причин задерживаться. Делия взяла Тилди за руку и пошла с ней к дверям. Она не знала, нужно ли платить Таю за визит, но денег у нее с собой не было.
— Скажи потом Нэту, сколько мы должны, — проговорила она.
— Так я и сделаю, — ответил он.
Между тем снаружи стало еще жарче. Воздух был горячим и неподвижным, в траве у реки стрекотали кузнечики. На крыльце Делия замешкалась, желая что-то спросить у Тайлера, но не отваживаясь на это.
Тилди с измазанными печеньем щеками гонялась за котом под крыльцом. Делия скользнула взглядом по реке и странной хижине.
— Что это такое? — спросила она, хотя думала спросить совсем не об этом.
Она слишком рисковала, глядя на Тайлера. Он стоял, сунув руки в карманы бриджей и расставив ноги. Его широкая обнаженная грудь вздымалась. Он источал такую сексуальность, что Делия испуганно отвела взгляд.
— Это вигвам, — наконец ответил он. — Мой собственный приют.
— О... — выдохнула она. Делия не имела понятия о том, что такое вигвам, да и приют тоже. Тогда она задала вопрос, который вертелся у нее на языке.
— Ты обещал Нэту привезти девственницу?
Вопрос ошеломил его. Но только на мгновение.
— А в чем проблема? — усмехнулся он, — Нэт — что — разочарован?
Она чуть не задохнулась.
— Да как ты смеешь?!
— А, так это ты разочарована? — Он подвинулся и оказался прямо перед ней. — Нэт что — не удовлетворил тебя в постели?
Глаза их встретились, и Делия гордо вздернула подбородок.
— Ты всегда ведешь себя как подонок со всеми знакомыми женщинами... или я хуже всех?
Он горько рассмеялся.
— О Господи, Делия, все дело в том, что я...
Он оборвал себя на полуслове.
— Что? Так в чем же дело?
— Да ни в чем. Нэт спросил меня, была ли ты в Бостоне шлюхой. Я ответил правду. Успокоил его. Вот и все, что я ему сказал.
Делия почти не слушала его объяснений, уверенная в том, что он чуть не признался ей в том, что ревнует. Ревнует ее к Нэту? Эта мысль заставила ее трепетать, надеяться и бояться.
Тилди наконец выползла из-под ступенек, волоча кота за передние лапы. Кот сопротивлялся, шипел и цеплялся задними лапами за землю, оставляя на ней борозды.
— Давай, малышка, — смеясь, сказала Делия. Тайлер не шелохнулся, и ей пришлось обойти его. — Теперь нам пора домой. Надо помочь папе убирать сено.
На опушке они оглянулись. Тилди замахала ладошкой.
— До свидания, доктор Тай! Спасибо за печенье!
Тайлер поднял руку. Он стоял на залитом солнцем крыльце и показался Делии очень одиноким.
Глава 17
Он повернул голову и посмотрел на нее, но было так темно, что Делия не разглядела выражения его лица.
— Сегодня, увидев, как ты спускаешься ко мне по ступенькам, и потом, глядя, как ты танцуешь, я понял, что ты очень красивая. И мне показалось, что, может быть... — Голос его угас, и он пожал плечами. — Но даже сама мысль об... я сразу чувствую себя таким виноватым... Я не могу даже подумать о том, чтобы обнять другую женщину. Я знаю, что она умерла, но все равно не могу отделаться от ощущения, будто предаю ее...
Она робко дотронулась до его плеча.
— Но ведь нигде не сказано, что мы должны это делать... прямо сейчас.
Он глубоко вздохнул.
— Нет, нет, конечно, это нигде не сказано. И кроме того, ты же девственница, тебе тоже нужно какое-то время, чтобы привыкнуть ко мне. А потом мы ближе узнаем друг друга, — с надеждой добавил он.
Делил мысленно поблагодарила темноту, скрывшую ее лицо. Она и не предполагала, что он сочтет ее девственницей. Она едва сдержала истерический смех: Нэт начал с того, что принял ее за шлюху, а теперь уверен в ее девственности!
«О Господи, Делия, как ты во все это вляпалась?!»
— Делия?
Она перевела дыхание.
— Да, Нэт, все, что нам сейчас нужно, — это получше узнать друг друга.
Нэт засмеялся от облегчения. Матрас снова дрогнул, когда он встал. Держась за спинку кровати, он доскакал до костыля.
— Делия?..
— Нэт, тебе совсем не обязательно...
— Делия... может, мне пока лучше спать в другом месте? У меня есть тюфяк из соломы. Я могу раскатывать его на ночь, а днем снова сворачивать. Честно говоря, Мэри всегда говорила, что я своим храпом могу и м-мертвого разбудить. Думаю, ты одна гораздо лучше выспишься.
Он снял с крючка рубашку и бриджи, сунул их под мышку, но, уже взявшись за дверную ручку, задержался.
— Ты сегодня была очень красивая, Делия. Я испытывал гордость, стоя рядом с тобой и беря тебя в жены.
— С-спасибо, Нэт.
Дверь открылась, и постель на мгновение озарили отблески пламени в камине.
Делия снова скользнула под одеяло. Свернувшись калачиком, она зарылась лицом в подушку. Горло перехватило от сдерживаемых рыданий, но она не позволила себе расплакаться. Она почувствовала себя такой одинокой, ей так хотелось, чтобы ее приласкали, погладили. Чтобы ее любили. Но не Нэт.
Только Тай.
***
Он не любит ее.
Он все время повторял себе это. Но если это так, зачем же он, проскользнув сюда в темноте, стоит и смотрит на окно комнаты, где она скоро упадет в объятия своего мужа?
Он прислонился к стене, сложенной из валунов, которые Нэт Паркес сам натаскал со своего расчищенного поля. Тайлер чувствовал неровности камня через тонкую ткань рубашки. Ночь была прохладной, но по лицу его тек пот. Мышцы свела боль.
Он резко выпрямился, увидев ее в окне, — только силуэт, обрисовавшийся в желтом свете. Она была одна и смотрела в темноту. Зная, что это невозможно, Тайлер страстно хотел, чтобы она увидела его здесь, под деревьями.
Потом появился Нэт и обнял ее.
Увидев, как Нэт целует ее, Тайлер резко повернулся и ударил кулаком о стену, потом еще и еще, пока на руках не выступила кровь. Желтый свет погас, и Тайлер услышал, как закрылось окно. Он запрокинул голову, нахмурился, и у него на шее вздулись жилы. Руки горели от боли. Ему хотелось завыть, издать вопль войны и смерти, который издают абенаки.
Он отшатнулся от стены и углубился в лес, боясь того, на что сейчас был способен. Его одолевало желание ворваться в дом Нэта, схватить Делию с ее брачной постели, унести с собой, обладать ею снова и снова, пока он не излечится от этого наваждения и не насытит свою страсть.
Продираясь сквозь заросли, он не издал ни звука. Тайлер не замечал ничего, видя перед собой только Делию в объятиях Нэта, живо представляя себе, как сливаются в поцелуе их губы. Наконец он выбрался на открытую поляну, на которой стоял его дом. Шум падающей воды не заглушал шума крови, стучавшей в его висках. Запрокинув голову, он посмотрел на серебряный диск луны, который на мгновение закрыла тень набежавшей тучки.
— Делил! — раздался крик в глубокой тишине. — Будь ты проклята, Делия! — прошептал он. — Проклята, проклята, проклята. Я не люблю тебя. Ты слышишь меня? — снова закричал он. — Черт возьми, я не люблю тебя!
***
Утром, спустя три дня, Нэт Паркес и его дочери заканчивали завтракать. В доме пахло гарью: Делия сожгла кашу.
Нэт листал потрепанный альманах.
— Похоже, хорошая погода не простоит долго, — заметил он, — и август будет дождливым. Так что пора собирать сено.
Делия обошла вокруг стола и взяла у Тилди тарелку с остатками каши. Под ней лежали хлебные корочки. Делия поспешила смести их в тарелку, но не успела.
— Тилди, доешь хлеб, — строго сказал Нэт.
У девочки задрожала верхняя губка.
— Но, папа, он такой жесткий!
— А у мамы всегда получался мягкий и вкусный, — вставила Мэг, вызывающе глядя на Делию.
Делия испекла хлеб накануне вечером и оставила его на всю ночь в печи, слегка подтапливая ее, чтобы не ушло тепло. Она гордилась своим произведением, пока не увидела утром его странную форму и неопределенный цвет. Когда Делия попыталась вынуть его, он развалился на куски и оказался несъедобным.
Делия стояла, понурив голову, но чувствовала на себе пристальный взгляд Нэта.
— Ничего страшного, Нэт, — сказала она, — я могу размочить его и скормить свиньям.
— Это расточительство, Делия.
— А что же мне делать с ним? — Она едва не плакала. За эти три дня Делия уже поняла, что не способна стать достойной женой фермера.
На рассвете первого дня Нэт подоил при ней козу, показав, как это нужно делать, и пояснив, что дойка — обязанность женщины. На следующее утро Делия приступила к этому сама, но проклятая тварь чуть не сжевала ей волосы, выбила из-под нее табуретку и перевернула подойник, когда она на минутку отвернулась. Увидев, что молоко едва покрывает дно ведра, Нэт не скрыл разочарования.
На следующий день Делия взяла мотыгу и отправилась в огород. Но, провозившись на жаре три часа, услышала от Мэг, что оставила одни сорняки, выполов турнепс и свеклу.
— Делия пришла и уничтожила мамин огород, — заявила Мэг отцу, когда тот вернулся с поля обедать.
«Этот день начался с испорченного завтрака, — в отчаянии думала Делия. — Какие же еще несчастья ждут меня сегодня, ведь стоит случиться одному — и конца им не будет!»
С утра Делия вычистила сарай от навоза, задала свежего корма скотине, насыпала курам зерна, собрала яйца и подоила козу. Все это она сделала до того, как сожгла бобовую кашу. Она посмотрела на остатки недоеденной каши, потом заметила то, что в кружках с горячим шоколадом ничего не осталось. Она сварила шоколад на козьем молоке, добавив туда немного патоки: Делия смутно помнила, что так когда-то делала ее мать.
«Значит, — подумала она, испытав легкое удовлетворение, — я не все ухитрилась испортить. Что-то получилось».
— Ну, я пошел убирать сено, сказал Нэт, захлопнув альманах и поднимаясь. Делия увидела, что оторвалась застежка на его домотканных бриджах, и ей стало стыдно. Вчера вечером она поклялась себе, что непременно пришьет ее, но потом забыла об этом. Удовлетворение, испытанное минуту назад, тут же улетучилось. Делия громко вздохнула: ей никогда не стать хорошей женой.
Нэт повернулся к Мэг.
— Пойдем, поможешь мне с сеном, дочка. Приходи и ты, Делил, когда управишься с домашними делами.
— Нэт... Я хотела вечером сходить в Мерримитинг — это займет не больше часа... На урок к миссис Бишоп.
— Она согласилась учить тебя прясть? Уборка сена сейчас важнее всего.
Делия облизнула пересохшие губы.
— Не прясть, Нэт. Она учит меня читать и писать.
Он махнул рукой.
— Теперь у тебя нет времени на это, да и не нужно это тебе.
— Но я же только начала учиться! Мне так не хочется бросать...
— Я высказал свое мнение, Делия, и оно окончательное.
Их взгляды встретились.
— Я поеду, Нэт. Я сделаю все, что нужно по дому, но пойду на урок.
Глаза его потемнели, а руки сжались в кулаки. Делия приготовилась к тому, что он ударит ее, но тут громко завизжала Тилди. Оба резко обернулись и увидели, что малышка отчаянно трет правый глаз.
— Мне больно глазик! Мне больно глазик!
Делия опустилась на колени рядом с ней, пытаясь отвести от глаза ручку девочки.
— Солнышко мое, дай я посмотрю.
Нэт тоже наклонился к дочери. Вокруг правого глаза образовалась красноватая припухлость.
— Это просто ячмень, — все еще сердито сказал он, — отведи ее сейчас к доктору Таю, он в этом лучше разбирается.
У Делии заныло сердце.
— Но я... я не могу... может, Мэг отведет...
— Мэг идет со мной убирать сено. Она это умеет, и мне не придется возиться с ней целый час, показывая, что и как надо делать.
Делия вытерла слезы с щечек Тилди.
— Все будет хорошо, — приговаривала она. — Мы сходим к доктору Сэвичу, и он тебя быстро вылечит.
Тилди попыталась улыбнуться.
— А доктор Тай даст мне печенье? В прошлый раз, когда я разбила коленку, он дал мне печенье.
— Ну, думаю, он и сегодня даст.
Нэт поднялся, надел шляпу и пошел к двери.
— А все же, — сказала Делия ему вслед, — сегодня вечером я поеду в Мерримитинг. На урок.
Спина Нэта напряглась, но он не остановился. Через минуту хлопнула дверь.
Мэг смотрела на Делию широко открытыми глазами, но определить их выражение было трудно.
— Ты рассердила папу.
— Да, пожалуй. — Делии вдруг стало безразлично, что Мэг ненавидит ее.
— Тебе что — все равно?
— Нет, мне не все равно. Но эти уроки слишком важны для меня, Мэг.
Со двора раздался голос Нэта — он звал дочь. Мэг посмотрела на дверь, потом снова на Делию.
— Ты помнишь, что обещала научить меня вертеть волчок? Еще не забыла? Как ты думаешь, может, завтра утром...
Делия неожиданно улыбнулась.
— Конечно, не забыла. Завтра утром и начнем. Только после уборки сена, а то твой папа решит, что мы отлыниваем от домашней работы, ладно?
У Мэг явно отлегло от сердца, и она через силу улыбнулась.
— Мэг!!
— Иди, тебя папа зовет.
Мэг выбежала, и Делия сняла рабочую блузу.
Тилди пошла с ней в комнату и, пока Делия надевала новое платье, лепетала что-то про доктора Тая и его печенье. В доме не было зеркала, но Делия видела свое отражение в оконном стекле. Она причесалась и надела шляпку, чтобы защитить голову от солнца. Ее щеки горели, а сердце билось сильно и неровно. Но ей было все нипочем — ведь она скоро увидит Тая!
Нэт владел четырьмя акрами соленой топи вдоль реки, где и убирал сено. Ведя за ручку Тилди, Делия видела, как работают Нэт и Мэг. Отец орудовал граблями, а дочь подгребала сено, собирая его в валки. Делия помахала им, но они не прервали работы и не ответили ей.
Река лениво несла свои воды. Рыба всколыхнула поверхность реки, погнавшись за насекомыми, и спугнула большую белую цаплю. Они миновали полянки, заросшие земляникой, такой соблазнительной, что Делия решила остановиться здесь и на обратном пути собрать ягод. Тилди засмеялась от радости, увидев над головой белку, которая помахивала рыжим хвостом.
Через некоторое время тропинка повернула в лес. Они вступили под его своды; солнечный свет едва проникал сквозь густые кроны деревьев. В лесу было очень тихо, пока пара синиц не завела свои песенки.
Они задержались на лужайке, и Делия затаила дыхание от восторга. Перед ней стоял аккуратный бревенчатый дом с широким крыльцом, окруженный цветущими кустами — дикими розами, голубыми ирисами, черникой. Рядом шумела река, выводя свою песню и перекатываясь по камням. Неподалеку, почти на берегу, поросшем молодыми ивами, стояла небольшая хижина, крытая звериными шкурками и корой. Своей конической формой она напоминала вигвамы индейцев, и Делия недоумевала, зачем она здесь.
Вырвавшись из рук Делии, Тилди закричала:
— Доктор Тай! Доктор Тай! У меня ячмень! Можно мне печенья?
По ступеньками спустился черный кот и начал тереться о ноги Тилди. Просияв от счастья, она уселась прямо на землю. Кот тут же развалился рядом с ней и громко замурлыкал.
Делия осторожно приблизилась к дому, уговаривая себя не быть такой глупой. Но она не могла ни утихомирить свое сердце, ни ровно дышать. Подойдя к крыльцу, она подняла голову. Щеки ее горели, она это чувствовала.
Тайлер сидел на крыльце в кресле на высоких ножках, положив ноги на перила. В руке он держал пустой стакан. Он явно не брился несколько дней, а его волосы слиплись от пота. Пот покрывал и его грудь, поросшую темными волосами, которые сбегали вниз по животу и исчезали за поясом его бриджей.
Делия глубоко вздохнула и перевела взгляд на его лицо: едва ли он обрадовался ее приходу.
— Доброе утро, Тайлер. Похоже, тебе э-э-э... жарко.
— А ты сегодня прелестна. Семейная жизнь пошла тебе на пользу.
Он цедил слова, едва открывая рот, его глаза были налиты кровью. Делию потрясло, что он так много выпил, да еще рано утром. Так мог напиться ее отец. Но не Тайлер.
— Что это ты расселся в такое время дня, — спросила она, не скрывая негодования.
Он усмехнулся.
— Это продолжение вчерашней ночи. И позавчерашней — тоже.
Она поднялась на крыльцо. Находиться так близко к нему было трудно, она чувствовала, как жаркие волны прокатываются по ней. Небритый и полураздетый, Тайлер казался опасным и желанным.
Его взгляд блуждал по ней, напряженный и сверкающий, воспламеняя ее своим неистовым огнем. Делия хотела спастись бегством, укрывшись в прохладном и безопасном лесу.
— Что привело тебя сюда в такую рань, крошка? Это что — светский визит?
— О нет, — начала она, снова покраснев, — что-то с глазом у Тилди.
Покачнувшись, Тайлер поднялся. Подозвав к себе Тилди, он взял ее лицо в ладони и нежно приподнял.
Делия подумала, не притворяется ли он пьяным, хотя по нему было видно, что последнее время он много пил. Похоже, он пил уже дня три... как раз с ее свадьбы. На секунду Делия заподозрила, что именно она и была тому причиной. От этой мысли у нее перехватило дыхание.
— У меня ячмень, — напомнила Тилди.
Тайлер потрепал ее по плечу.
— Так оно и есть, дорогая.
Делия подошла к ним.
— Ты можешь ей помочь?
Он повернулся к ней и улыбнулся такой нежной улыбкой, что у нее защемило сердце.
— Сделаю все, что нужно.
Он повел Тилди в дом, и Делия пошла за ними. Она удивленно оглядывалась вокруг. Дом был сложен из бревен, так плотно подогнанных друг к другу, что между ними не прошло бы и лезвие ножа. Сейчас в доме было прохладно, но зимой, наверное, тепло и сухо. Делия глубоко вздохнула — воздух был напоен ароматом грушевой смолы и сладковатым запахом ружейного масла.
Дом состоял из одной большой комнаты, откуда была видна часть чердака, где Делия разглядела угол низкой кровати, покрытой медвежьей шкурой. Несмотря на то что дом находился в лесной глуши, он был прекрасно, почти изысканно обставлен: искусно вырезанный ларь, два кресла, обитых дамасским шелком, шкаф с оловянной посудой и стаканами. Делия улыбнулась, вспомнив, как Тайлер сказал ей в первый день знакомства, что у него изысканный вкус.
В камине почти погас огонь, но Тайлер разжег его, подкинув дров. Он подвесил над огнем чайник, объясняя Тилди, что ей следует наклониться над котелком с кипящей водой и хорошенько зажмуриться. Тогда ее ячмень прорвется и исчезнет.
— А после ты дашь мне печенье? — радостно спросила Тилди.
По комнате прокатился низкий смех Тайлера, и Делия невольно улыбнулась.
— А можно, я открою сундучок с игрушками, доктор Тай, — спросила Тилди тонким голоском.
— Конечно.
Тилди нетерпеливо смотрела на обитый медью морской сундук, стоявший в углу. Похожий на сундук пирата, он, к радости Делии, оказался настоящим сокровищем для ребенка: в нем было полно игрушек: кукол, лодочек, мячиков и мраморных шариков. Но самым замечательным была деревянная повозка, которую тянули два маленьких вола. Тилди облюбовала именно ее и принялась нагружать повозку щепочками.
Делия наблюдала, как Тайлер с тихой улыбкой на губах смотрит на играющую девочку.
«Только тот, кто очень любит детей, может держать для них полный сундук игрушек, —
подумала она. — Почему же он до сих пор не женился, не завел детей?»
Делия снова обошла эту удивительную комнату, которая странно сочетала в себе изящество и первобытность. Посреди стола стояла хрустальная солонка и серебряная сахарница с серебряными щипчиками. Однако возле очага с потолка свисал треснувший поднос с сушеными яблоками. На угловом шкафу стоял высокий стальной канделябр. Зато на крючке у двери висел грубый фонарь из коровьего рога. Его глиняная трубка, кисет из беличьей шкурки и охотничий нож лежали рядом на буфете возле модного набора оловянных кружек.
Часть комнаты служила приемной врача: там стояла аптечная посуда, ступка с пестиком, странные, устрашающего вида инструменты и набор ланцетов. Она опознала некоторые лекарства — серу для лечения малярии, порошок гвоздики от зубной боли, перечная мята — для желудка. Другие она тоже узнала, но не имела понятия, от каких они болезней: сладкий базилик, кора хинного дерева, полынное масло. Остальные лекарства были и вовсе незнакомыми и странными.
Несколько полок на стене были уставлены книгами и справочниками по хирургии и лекарствами. Делия прочла некоторые названия: «Методы медицины», «Руководство по лечению естественными и искусственными средствами». Одна книга в ярко-красном переплете привлекла ее внимание, и она сняла ее с полки, наслаждаясь своим умением читать. Вернее, она узнавала буквы, но не понимала слова, в которые они складывались.
— Это на латыни, — сказал Тайлер, наблюдавший за ней. — Если это тебя интересует.
Делия равнодушно передернула плечами.
— Меня учила миссис Бишоп — она учила меня моим буквам.
— Да, мне говорили. Это весьма полезные навыки для работы в поле.
Она отвернулась от него и сердито поставила книгу на полку.
Когда она снова обернулась, ее взгляд уперся в его широкую грудь. Он глубоко вздохнул, и мускулы его напряглись. От него пахло мужским потом, но это не было неприятно. Однако Делия, не удержавшись, заметила:
— Тебе не мешало бы помыться.
Его щеки залил румянец, и она с удовлетворением поняла, что удар попал в цель.
Ноздри его затрепетали, губы плотно сжались. Он шагнул к Делии и прижал ее к стене. Тайлер придерживал Делию бедром, опершись о стену по обе стороны от ее головы. Его лицо было в нескольких дюймах от ее лица. Она видела каждый волосок на его заросших щеках, каждую морщинку у его губ и бездонную синеву его глаз.
— Так что же ты тут делаешь, крошка? — протянул он низким голосом. — Чего ради ты пришла сюда?
Делия чувствовала, что попала в ловушку.
— Тилди, — начала она.
— Ах, вот оно что! — Он медленно покачал головой, придвинув лицо еще ближе к ней, так, что их губы почти соприкасались. — Я так не думаю, Делия. По-моему, ты пришла потому, что...
В этот момент засвистел чайник.
— Доктор Тай, он кипит! — закричала Тилди. — Вода закипела!
Губы Тая еще на мгновение задержались возле нее. Потом, выругавшись сквозь зубы, он отшатнулся.
Тайлер поставил Тилди на стул и велел ей наклониться над его тазом для бритья, куда он налил кипяток. Девочка терпеливо сносила горячий пар, и спустя минуту ячмень лопнул. Тайлер вытер ее мокрое личико чистым полотенцем и осмотрел больной глаз.
— Тилди, скажи, он еще болит?
— Нет. Можно мне теперь печенье?
Из коробки на столе он вынул два больших печенья. Делия почувствовала укор ревности, подумав о том, что какая-то женщина в Мерримитинге печет Таю печенье.
Больше не было причин задерживаться. Делия взяла Тилди за руку и пошла с ней к дверям. Она не знала, нужно ли платить Таю за визит, но денег у нее с собой не было.
— Скажи потом Нэту, сколько мы должны, — проговорила она.
— Так я и сделаю, — ответил он.
Между тем снаружи стало еще жарче. Воздух был горячим и неподвижным, в траве у реки стрекотали кузнечики. На крыльце Делия замешкалась, желая что-то спросить у Тайлера, но не отваживаясь на это.
Тилди с измазанными печеньем щеками гонялась за котом под крыльцом. Делия скользнула взглядом по реке и странной хижине.
— Что это такое? — спросила она, хотя думала спросить совсем не об этом.
Она слишком рисковала, глядя на Тайлера. Он стоял, сунув руки в карманы бриджей и расставив ноги. Его широкая обнаженная грудь вздымалась. Он источал такую сексуальность, что Делия испуганно отвела взгляд.
— Это вигвам, — наконец ответил он. — Мой собственный приют.
— О... — выдохнула она. Делия не имела понятия о том, что такое вигвам, да и приют тоже. Тогда она задала вопрос, который вертелся у нее на языке.
— Ты обещал Нэту привезти девственницу?
Вопрос ошеломил его. Но только на мгновение.
— А в чем проблема? — усмехнулся он, — Нэт — что — разочарован?
Она чуть не задохнулась.
— Да как ты смеешь?!
— А, так это ты разочарована? — Он подвинулся и оказался прямо перед ней. — Нэт что — не удовлетворил тебя в постели?
Глаза их встретились, и Делия гордо вздернула подбородок.
— Ты всегда ведешь себя как подонок со всеми знакомыми женщинами... или я хуже всех?
Он горько рассмеялся.
— О Господи, Делия, все дело в том, что я...
Он оборвал себя на полуслове.
— Что? Так в чем же дело?
— Да ни в чем. Нэт спросил меня, была ли ты в Бостоне шлюхой. Я ответил правду. Успокоил его. Вот и все, что я ему сказал.
Делия почти не слушала его объяснений, уверенная в том, что он чуть не признался ей в том, что ревнует. Ревнует ее к Нэту? Эта мысль заставила ее трепетать, надеяться и бояться.
Тилди наконец выползла из-под ступенек, волоча кота за передние лапы. Кот сопротивлялся, шипел и цеплялся задними лапами за землю, оставляя на ней борозды.
— Давай, малышка, — смеясь, сказала Делия. Тайлер не шелохнулся, и ей пришлось обойти его. — Теперь нам пора домой. Надо помочь папе убирать сено.
На опушке они оглянулись. Тилди замахала ладошкой.
— До свидания, доктор Тай! Спасибо за печенье!
Тайлер поднял руку. Он стоял на залитом солнцем крыльце и показался Делии очень одиноким.
Глава 17
Делия недоверчиво смотрела на Мэг.
— Ты правда думаешь, что надо спустить в дымоход двух куриц?
Мэг серьезно кивнула.
— Мама всегда так прочищала дымоход. Когда оттуда начинало вонять, они махали там крыльями и вся копоть выходила.
— Надо запустить кур в дымоход! — подтвердила Тилди. — А то у меня глаза щиплет от дыма.
Очаг и вправду дымил. Из него то и дело вылетала копоть, отчего слезились глаза. Накануне Нэт с девочками завтракал из-за этого на улице и посмотрел на Делию так, что не оставалось сомнений: муж во всем винит ее. Хотя она и не могла взять в толк, почему это только ее вина.
Этим утром он ушел работать в поле, выразив надежду, что Делия все исправит к его приходу, и намекнув на то, что за месяц она все еще не стала хорошей женой.
Теперь она с подозрением посматривала на Мэг.
— Ты случайно не пытаешься подшутить надо мной?
— Конечно, нет. Я просто рассказала, как это делала мама. Да хоть у папы спроси.
Спрашивать у Нэта Делии более чем не хотелось. Отношения были такими напряженными, что ни один разговор не заканчивался мирно. Стыд и неловкость привели их к открытой неприязни. По ночам он все еще спал на тюфяке. И по-прежнему каждый день по часу просиживал на могиле жены, беседуя с ней.
— Ну, ладно, — наконец неохотно согласилась Делия. — Рассказывайте, как все это надо делать.
Под руководством Мэг Делия погасила огонь в очаге водой и опилками. Тучи копоти и клубы дыма наполнили кухню, и все вокруг стало грязным и серым. Делия чуть не заплакала — теперь ей придется весь день убирать и пропустить урок у миссис Бишоп.
Выйдя во двор, она подманила к себе кур зерном. Поймав одну, Делия старалась не слишком прижимать ее к себе.
— Что мне делать с ней дальше? — спросила она смеющуюся Мэг. Между тем как курица отчаянно трепыхалась у нее в руках и кудахтала. Тилди хохотала, приплясывая вокруг.
— Надо влезть на крышу и бросить ее в трубу.
Делия запрокинула голову, и у нее занялся дух: она всегда немного боялась высоты. Но за ее спиной хихикала Мэг, и потому она сказала:
— Принеси мне мешок. Я не могу лезть по лестнице и тащить эту проклятую курицу.
Делии и Мэг стоило огромных усилий засунуть в мешок самую большую курицу, а за ней и вторую. Они притащили из сарая лестницу, приставили ее к самой низкой стене дома, и Делия, сняв туфли, стала взбираться на крышу, повторяя себе, что лучше было тихо сидеть в Бостоне — там в таких случаях хотя бы вызывают трубочиста.
Поскольку в этих краях выпадало много снега, крыши здесь были покатыми. Делия едва ползла на четвереньках, волоча за собой кудахчущий мешок. Она не позволяла себе смотреть вниз, на землю. На самом верху она заглянула в дымоход, но там все было черно.
— Мэг, иди в дом, попробуй поймать курицу, когда она упадет, — крикнула она девочке.
— Поймать курицу?! — крикнула Мэг.
— Ну да!
Немного поколебавшись, Мэг вошла в дом.
— Делия, не упади! — закричала ей Тилди.
— Ты правда думаешь, что надо спустить в дымоход двух куриц?
Мэг серьезно кивнула.
— Мама всегда так прочищала дымоход. Когда оттуда начинало вонять, они махали там крыльями и вся копоть выходила.
— Надо запустить кур в дымоход! — подтвердила Тилди. — А то у меня глаза щиплет от дыма.
Очаг и вправду дымил. Из него то и дело вылетала копоть, отчего слезились глаза. Накануне Нэт с девочками завтракал из-за этого на улице и посмотрел на Делию так, что не оставалось сомнений: муж во всем винит ее. Хотя она и не могла взять в толк, почему это только ее вина.
Этим утром он ушел работать в поле, выразив надежду, что Делия все исправит к его приходу, и намекнув на то, что за месяц она все еще не стала хорошей женой.
Теперь она с подозрением посматривала на Мэг.
— Ты случайно не пытаешься подшутить надо мной?
— Конечно, нет. Я просто рассказала, как это делала мама. Да хоть у папы спроси.
Спрашивать у Нэта Делии более чем не хотелось. Отношения были такими напряженными, что ни один разговор не заканчивался мирно. Стыд и неловкость привели их к открытой неприязни. По ночам он все еще спал на тюфяке. И по-прежнему каждый день по часу просиживал на могиле жены, беседуя с ней.
— Ну, ладно, — наконец неохотно согласилась Делия. — Рассказывайте, как все это надо делать.
Под руководством Мэг Делия погасила огонь в очаге водой и опилками. Тучи копоти и клубы дыма наполнили кухню, и все вокруг стало грязным и серым. Делия чуть не заплакала — теперь ей придется весь день убирать и пропустить урок у миссис Бишоп.
Выйдя во двор, она подманила к себе кур зерном. Поймав одну, Делия старалась не слишком прижимать ее к себе.
— Что мне делать с ней дальше? — спросила она смеющуюся Мэг. Между тем как курица отчаянно трепыхалась у нее в руках и кудахтала. Тилди хохотала, приплясывая вокруг.
— Надо влезть на крышу и бросить ее в трубу.
Делия запрокинула голову, и у нее занялся дух: она всегда немного боялась высоты. Но за ее спиной хихикала Мэг, и потому она сказала:
— Принеси мне мешок. Я не могу лезть по лестнице и тащить эту проклятую курицу.
Делии и Мэг стоило огромных усилий засунуть в мешок самую большую курицу, а за ней и вторую. Они притащили из сарая лестницу, приставили ее к самой низкой стене дома, и Делия, сняв туфли, стала взбираться на крышу, повторяя себе, что лучше было тихо сидеть в Бостоне — там в таких случаях хотя бы вызывают трубочиста.
Поскольку в этих краях выпадало много снега, крыши здесь были покатыми. Делия едва ползла на четвереньках, волоча за собой кудахчущий мешок. Она не позволяла себе смотреть вниз, на землю. На самом верху она заглянула в дымоход, но там все было черно.
— Мэг, иди в дом, попробуй поймать курицу, когда она упадет, — крикнула она девочке.
— Поймать курицу?! — крикнула Мэг.
— Ну да!
Немного поколебавшись, Мэг вошла в дом.
— Делия, не упади! — закричала ей Тилди.