Уильямсон Пенелопа. Неукротимое томление

   Нож погрузился ему в живот.
   Светловолосый сделал еще несколько шагов вперед, потом упал в подтаявший снег.
   — Нэт! — закричала Лузифи. Вырвавшись из рук Духовидца, она бросилась к упавшему мужчине. — Нэт!
   Вдруг Духовидец повернул голову. Нет, то был не шум, а предчувствие, столь же яркое, как видение. Он увидел духа в человеческом обличий; тот появился из-за деревьев. Он увидел, как дух протянул к нему длинную руку, и вслед за этим вспыхнуло пламя...
   Духовидец не слышал выстрела, который убил его. Но если бы он и услышал, то принял бы его за гром небесный.
   ***
   Тай перезарядил ружье и, убедившись, что Духовидец мертв, поспешил к Делии и оттащил ее от Нэта. Указав на котел с кипящим соком, за которым рыдая прятались девочки, Тай сказал:
   — Бери детей и беги в крепость, Делия. Сообщи обо всем полковнику Бишопу. Скажи, что часть племени абенаки собирается напасть на Мерримитинг.
   Делия посмотрела на свои руки, залитые кровью и подняла на Тая глаза, в которых застыл ужас.
   — Тай... Нэт, он...
   Тайлер потряс ее за плечи.
   — Делия! Ты должна предупредить Мерримитинг и спрятать детей за стенами крепости. — Он встряхнул ее сильнее. — Ты меня понимаешь?
   Она кивнула, прикусив губу.
   — Хорошо, — неожиданно он сильно и быстро поцеловал ее в губы, потом повернул и подтолкнул вперед. — Теперь беги, крошка Делия! Беги быстро, как можешь!
   Делия побежала. Тай смотрел на нее, пока она не достигла того места, где сидели девочки. Она подхватила Тилди, взяла за руку Мэг, и все трое побежали по колее к поселку.
   Тай опустился на колени перед Нэтом.
   На него смотрели серые, потемневшие от боли глаза.
   — Док? У меня очень болит живот.
   — Тебе в живот вонзился нож, Нэт, — сказал Тай. У него не было с собой ничего, что могло бы облегчить боль. — Мне надо вытащить его.
   Нэт то ли всхлипнул, то ли вздохнул.
   — Делия...
   — С ней все в порядке. И с девочками тоже. Теперь держись, Нэт, тебе будет чертовски больно...
   Нож вонзился глубоко и выходил с трудом, так что Тай боялся, что это убьет Нэта. Но Нэт все еще дышал, хотя и очень тяжело, и то и дело стонал. Прикрыв его своей курткой, Тай стал прислушиваться, когда зазвонит колокол в крепости. Это означало бы, что Делия с детьми добралась благополучно. Однако он понимал, что даже если они будут бежать очень быстро, то на дорогу у них должно уйти не менее получаса.
   Размышляя, как бы соорудить носилки, чтобы перевезти Нэта, Тай вдруг увидел повозку с камнями. Он подвел волов поближе и осторожно положил Нэта в повозку. От этого Нэт снова вскрикнул.
   Оказавшись в повозке, Нэт вздохнул, и голова его беспокойно заметалась.
   — Мэри...
   — Держись, Нэт. Ты должен держаться!
   Глаза Нэта на мгновение прояснились и остановились на лице Тая.
   — Делия... скажи ей... я все собирался, но... так у меня и не получилось...
   Тай сжал его плечо.
   — Сам ей все скажешь, когда доберемся до Мерримитинга.
   Нэт закрыл глаза. Началась агония. Боль казалась чем-то живым. Он почти видел, как она пожирает его изнутри, словно жадная голодная собака. Боль была непереносимой, и Нэт надеялся, что скоро умрет.
   «Мэри...»
   Теперь она была совсем рядом с ним. Впервые с того дня, как она умерла, Нэт явственно слышал ее голос, а ее образ, который начал стираться в его памяти, неожидано ярко встал перед ним. Ему почудилось, что ее губы коснулись его лба.
   «Я иду, — сказал он ей, — Скоро, скоро...»
   На какой-то момент смерть отступила, и тогда он почувствовал себя виноватым в том, что хочет умереть. Он оставлял детей и жену. Но чувство вины было несравнимо с желанием избавиться от этой ужасной боли... и с радостью, немыслимой радостью оттого, что теперь уже скоро он увидит свою Мэри.
   Теперь они вновь встретятся и уже навсегда!
   Колокола. Где-то далеко он слышал колокола.
   «Как стране, — подумал Нэт, — что на небе есть колокола».
   Голубое небо над головой стало невыносимо ярким, а колокольный звон приближался. Белый свет, льющийся на него, был холодным, очень холодным... Но он не замечал этого, потому что этот холод унял боль у него в животе.
   «Скоро, — подумал он, — скоро, скоро...»
   «Мэри».
   Услышав шепот Нэта, Тай обернулся, чтобы успокоить его. Но слова замерли у него на устах, когда он увидел открытые безжизненные глаза.
   Звон колокола далеко разносился в весеннем воздухе. По дорогам, ведущим к крепости, потянулись окрестные поселенцы — пешком, верхом, в повозках. С собой они взяли лишь самое необходимое. Скоро показался Мерримитинг.
   Ворота были распахнуты, но вдоль стен уже стояли посты, ружья были направлены в сторону леса. В крепости суетился народ.
   Двери блокгауза распахнулись, и Тай въехал во двор. Выбежав к нему навстречу, Делия застыла на месте; она переводила взгляд с неподвижного тела Нэта на лицо Тая. Он услышал крики Мэг.
   — Пустите, меня, пустите!
   Тай догнал Делию. Ему очень хотелось прижать ее к себе и утешить, но он не решился, боясь, что она не так поймет его.
   — Он умер по дороге, Делия. Я делал что мог, но у него не было ни малейшего шанса.
   Она остановилась и прикоснулась к его щеке.
   — Спасибо тебе, Тай, — мягко сказала она.
   И пошла к Нэту.
   Она села возле него, взяла его руку, поднесла к губам и заплакала. Тай повернулся к ней спиной, страдая от ревности. Он не мог понять этого.
   ***
   Солнце село, и сильно похолодало. Мороз разукрасил окна. Показалась луна, белая и круглая, как плотно сбитый снежок. Лес купался в ее ярких серебряных лучах.
   Разведчики вернулись перед закатом. Один из них видел военную группу абенаки — более двухсот человек. Они грабили и сжигали фермы и дома, стоявшие в отдалении, но то, что конечной целью их похода был именно Мерримитинг, не вызывало сомнений.
   Тайлер Сэвич, полковник Бишоп и Рандольф стояли возле пушки. Длинный черный нос орудия был устремлен на восток, откуда ждали абенаки.
   Полковник с сомнением посмотрел на пушку и погладил ее ствол.
   — Ты уверен, Сэм, что она может стрелять?
   — Черт возьми, не уверен. — Для Сэма Рандольфа говорить было труднее, чем ворочать жернова; он комкал свою шляпу. — Не думаю, что от нее будет много проку. Но хоть разок выстрелить она должна.
   Полковник посмотрел в непроглядную ночную тьму.
   — У нас всего два заряда. Абенаки так много, что уложить всех двумя выстрелами мы не сможем.
   — Нам и незачем убивать всех, — заметил Тай. Хватит и одного залпа. Абенаки не из тех, кто ищут славной смерти на боле боя. Главное — это убить как можно больше врагов, но сохранить себя для будущих битв. Покинуть поле боя они не считают позорным, поэтому, увидев, что понесли потери, они не станут рисковать. Абенаки пойдут туда, где им не смогут дать такого отпора.
   Рука полковника Бишопа тяжело легла на плечо Тая.
   — Молю Бога, чтобы ты оказался прав. Как ты думаешь, когда они нападут?
   — Ночью. По крайней мере, задолго до рассвета.
   Тай пошел прочь от пушки. Он не выпускал из рук заряженное ружье, готовый в любую минуту выстрелить. Ему придется это делать, потому что он не хочет ни умереть, ни потерять Делию. Но он знал, что каждый раз, нажимая на курок и видя падающего абенаки, будет вздрагивать от ужаса при мысли, что этот воин — его отец Эссакамбит.
   Сейчас Тай был очень подавлен, пожалуй, больше, чем в то давнее время, когда Эссакамбит привез его к деду и оставил там.
   Кто он — Тайлер Сэвич? Врач йенги? Или все-таки Бе-даги, сын сахема абенаки? Ему опять предстояло сделать выбор. Он был йенги по крови и по образу жизни, и теперь он должен сражаться за это.
   Он прислонился к деревянной стене и посмотрел в небо. В нем сверкали звезды, а луну окружало матовое облачко. Абенаки верят, что Млечный путь — дорога в мир духов. Если людям из Мерримитинга повезет, то много воинов абенаки пойдет завтра по этой дороге.
   — Тай?
   Он выпрямился и медленно обернулся. К нему подошла она, его любовь. Кожа вокруг ее глаз потемнела, губы дрожали. Он раскрыл объятия, и она прижалась к нему.
   Она обняла его, приникла к его груди и глубоко вздохнула.
   — Как дети перенесли это? — спросил Тай.
   Она еще теснее прижалась к нему и вздохнула еще глубже.
   — Не думаю, что Тилди все поняла. Но Мэг... Она рыдала, пока не уснула. Почему мы умираем, Тай?
   — Мы не хотели, чтобы он умер, Делия, — сказал он, отвечая на незаданный ею вопрос. Он понимал, что чувство вины неизбежно, ибо смерть Нэта снова открыла им путь друг к другу. Конечно, они всегда принадлежали друг другу, но смерть Нэта вернула им будущее и счастье.
   Он обнял ее и молчал, понимая ее чувства и разделяя их.
   Делия провела кончиком его пальца по своей губе.
   — Я люблю тебя, Тайлер Сэвич.
   Он поцеловал ее, но в этом поцелуе не было страсти: он шел из глубины его сердца.
   Он поцеловал ее с любовью.
   ***
   Они показались из леса с первыми лучами солнца, их леденящие душу военные крики взрывали тихий ночной воздух.
   Сэм Рандольф поднес огонь к пороху. Полковник Бишоп стоял рядом с ним, подняв руку.
   — Подожди, подожди, — мягко говорил он, — дай им подойти поближе, чтобы их можно было сосчитать, Сэм, сосчитать... — Потом он резко опустил руку. — Давай!
   Пушка рванула, выбросив мушкетные ядра, гвозди и разный железный хлам в толпу атакующих индейцев. Выстрел прозвучал как гром, и все вокруг окутал дым. Военные кличи сменились воплями и стонами.
   Откашлявшись от дыма и обернув руку тряпкой, чтобы не обжечься о горячий металл, Сэм Рандольф приготовился к следующему выстрелу.
   Но на его плечо легла рука полковника Бишопа.
   — Не надо. Смотри, док был прав. Они бегут!
   Сэм вскрикнул от радости.
   — Мы очистили поле боя всего одним выстрелом!
   На всякий случай он все-таки перезарядил пушку, и все напряженно замерли, глядя, не вернутся ли абенаки.
   Но Тай не стал ждать. Он перелез через частокол и поспешил к поляне, на которой лежали тела сраженных индейцев. Их было около дюжины.
   Он хотел посмотреть, жив ли кто-то из них и знает ли он кого-нибудь.

Эпилог

   Тайлер Сэвич воткнул морковку; теперь у снеговика был нос. Он отступил, чтобы посмотреть на результат своего труда. Но морковка была старая и пожухшая, так что нос получился не ахти какой.
   Тилди хихикнула, дергая его за рукав куртки.
   — У него дурацкий вид. У снеговика.
   Тай посмотрел на приемную дочь. На его губах блуждала счастливая улыбка, которая, казалось, не сходила с его лица одиннадцать месяцев.
   — Боюсь, ты права, дорогая, — сказал он. Наверное, лучше пойти домой и обсудить это за кружкой горячего шоколада?
   Тилди побежала к дому, визжа от восторга. От ее воплей по поляне заметался испуганный кролик. Хотя в марте еще оставались сугробы, Тилди резво бежала на маленьких лыжах, которые недавно смастерил ей Тай.
   Тай гордился своим домом в два этажа, заново отстроенным прошлой весной. Тай изводил Делию, без конца повторяя, что теперь дом может вместить всех детей — Мэг, Тилди и ту дюжину, которая грезилась ему в будущем.
   Едва Тай двинулся вслед за Тилди, как дверь распахнулась и на порог выскочила Мэг. Ее волосы развевались от ветра, а в руках она сжимала фартучек.
   — Доктор Тай! Началось! Ребенок сейчас родится!
   Тай застыл; ноги приросли к земле, сердце затрепетало, он почти перестал дышать. Тай давно уже потерял счет младенцам, которым помог появиться на свет, но теперь он испугался как неопытный новичок.
   — Доктор Тай! — снова закричала Мэг.
     
Тай помчался к дому. Он отправил Тилди и Мэг поиграть наверху, и влетел в комнату, внося с собой клубы пара. Он поднял с пола ложку и наткнулся на лохань, в которой отмокали горшки. В последние два дня Делия развила бурную хозяйственную деятельность, и это сводило Тая с ума — он боялся, что она повредит себе или ребенку.
   Но сейчас Делия очень тихо сидела на стуле перед огнем и ругалась всеми известными ей словами. Она была очень красива... и невероятно беременна.
   Он поспешил опуститься рядом с ней на колени и ощупал ее живот.
   — Когда ты почувствовала первые боли? Только что?
   Она покачала головой.
   — Нет, — мягко сказала она, — кажется, после завтрака.
   — Боже, прошло уже несколько часов! Почему ты ничего не сказала?
   — Я думала, это у меня от той жуткой каши, которую ты сварил нам утром.
   Тай нервно засмеялся. Поняв, что слишком нервничает, он постарался взять себя в руки. Потом поцеловал ее.
   — У меня никогда не было проблем с животом, — сказал он, стараясь, чтобы она не заметила, как дрожат его руки, — это случается только с женщинами.
   — Ну да! Вы, мужчины, вечно считаете... — спазм прервал ее на полуслове.
   — Боже, — простонал Тай. Ему вдруг показалось, что ее живот вот-вот лопнет.
   — Очень сильная схватка, — сказала Делия, переводя дыхание.
   Он откинул волосы с ее потного лба.
   — Это хорошо, крошка Делия. Не сопротивляйся схваткам. — Он улыбнулся. — Я постараюсь за нас двоих.
   Он помог Делии перебраться в другую комнату, раздел ее и посадил на кресло для родов. Потом осмотрел ее и понял, что это не продлится долго.
   Схватки шли с регулярным интервалом, давая ей минуту на передышку. Каждый раз Делия стонала. Тай жалел, что ребенка не мог родить он; он ненавидел боль, которую приходилось выносить женщине, дарящей миру дитя.
   — Давай, давай, потужься, — сказал он, наклоняясь и целуя ее.
   Измученная и обессиленная, Делия только покачала головой, закусив губу, потому что начиналась новая схватка. Тая переполняла любовь к ней и страх за нее.
   «Я не должен потерять ее, — говорил он себе, стараясь успокоить бешеное сердцебиение. — Она сильная и здоровая. Женщины каждый день рожают детей. И я ее не потеряю».
   — Я люблю тебя, Делия, — сказал он, — О, Делия, Делия, я тебя люблю, девочка моя.
   Делая вид, что он очень опытный врач, каким Тай себя вовсе не считал, он провел ее через все это, советуя, когда надо напрячься, а когда отдохнуть. Спустя долгих два часа первенец Тая вывалился прямо ему в руки. Ребенок был вымазан кровью и пищал. Тай держал его на руках, своего ребенка, и смотрел на него с восхищением. Слезы счастья показались у него на глазах. Впервые в жизни Тай понял значение слова «благословенный».
   Тай заглянул в глаза жены: в них была боль и торжество. Он показал ей ребенка.
   — У нас сын, любовь моя! Замечательный сын!
   Делия с трудом улыбнулась, но эта улыбка сказала ему все.
   Тай уложил ее в постель, вымыл ребенка и хотел дать его Делии, но тут дверь приоткрылась и комнату оглядели две пары любопытных глаз.
   — Мы слышали писк ребенка, — прошептала Мэг.
   Тай гордо улыбнулся и показал им ребенка.
   — Почему бы вам не войти и не взглянуть на своего братишку?
   Тилди уставилась на ребенка; от удивления и разочарования ее брови приподнялись.
   — Но он такой крошечный! Как же я буду с ним играть? И какой он смешной, весь сморщенный и красный!
   Мэг толкнула сестру локтем в бок.
   — Замолчи, Тилди Паркес, это невежливо.
   Но, увидев выражение ее лица, Тай решил, что она разделяет мнение сестры. Он прикусил губу, чтобы не рассмеяться.
   Делия подозвала к себе девочек и поцеловала их.
   — Скоро он подрастет, и с ним можно будет играть, — сказала она слабым голосом. Но лицо ее было озарено счастьем.
   — Да у него даже волос нет, — заметила разочарованная Тилди. Тай с Делией улыбнулись.
   — Волосы у него вырастут, как и все остальное, — пообещал Тай, подталкивал их к двери. — А теперь сделайте одолжение, приготовьте какой-нибудь ужин, потому что маме надо отдохнуть. Рожать ребенка — тяжелый труд.
   Девочки неохотно покинули комнату, и Тай присел на постель рядом с Делией, положив спящего ребенка между ними. Теперь, когда все было позади, Тай чувствовал, что мог бы проспать месяц без просыпу.
   Делия ласково провела пальцем по крошечному личику.
   — Жаль, но приходится признать, что он и впрямь несколько красноват, — сказала она смеясь.
   — Он прекрасен, — возразил Тай.
   Делия встретилась глазами с мужем, и лицо ее стало серьезным.
   — Я знаю, что ты хотел девочку. Ты очень разочарован?
   — Вовсе нет. И потом, когда мы заведем дюжину детей, то уж кто-то из них будет девочкой!
   Она хотела сделать вид, что обиделась, но губы ее дрогнули от смеха. Тай наклонился и поцеловал ее.
   — Я хотела бы назвать его Вилли, в честь сына Энни, — сказала она. — И мы попросим ее и полковника стать крестными родителями малыша.
   Тай улыбнулся и кивнул.
   — А на следующий год мы возьмем его в деревню и представим дедушке.
   — О да! Эссакамбит придет от него в восторг! Помнишь, как он склонял тебя взять Элизабет в жены, чтобы заполучить еще одного внука?
   Тай подумал об отце. Эссакамбит и впрямь будет рад новому внуку. Все лето между абенаки и поселенцами происходили стычки. Но Тай, обретя мир с Делией, твердо знал, что теперь принадлежит обоим мирам.
   Делия лежала очень тихо, и он решил, что она уснула. Он приподнялся на локте, чтобы посмотреть на лицо любимой. Она была такой красивой, его Делия, такой сильной, и он так любил ее.
   — Вот черт! — пробормотал он, чувствуя, как на глаза навернулись слезы умиления.
   Губы Делии дрогнули в улыбке, и веки приоткрылись. — Спасибо, Тай, — сказала она.
   Он обнял ее крепче.
   — За что? Ты все сделала сама.
   — За ребенка. И за то, что ты любишь меня.
   — Делия, Делия! — Он произнес ее имя с восторгом и обожанием. А в его поцелуе была нежность, страсть, любовь и обещание.
   Охваченная дремотой, она пробормотала так тихо, что он едва расслышал ее:
   — Я очень люблю тебя, Тайлер Сэвич!