Вебер Дэвид Марк. Испытание адом

   В нынешнем положении гражданки коммодора имелись свои плюсы и минусы. К плюсам можно было отнести то, что на ее корабль не прислали народного комиссара, а к минусам – получалось, что присматривает за ней Торнгрейв, который один стоил целой своры сторожевых псов. Плохо было и то, что составлявшие конвой «Дальнобойщики» не могли подниматься выше дельта-полосы (по этой причине ни один флотоводец не стал бы использовать этот класс транспортных судов для переброски войск вблизи линии фронта), и преодоление пустякового, всего в 33,75 световых года, расстояния между Шилоу и Цербером требовало более двухсот девяноста трех часов базового времени. Релятивистский эффект снижал эту цифру и, при максимальной скорости транспортов, бортовое полетное время уменьшалось примерно до десяти дней, но этого было вполне достаточно, чтобы Торнгрейв успел создать на борту совершенно невыносимую атмосферу. «Конечно, – угрюмо подумала она, – человеку с такими способностями хватило бы и нескольких часов, а уж за десять дней он развернулся во все мощь своего незаурядного дарования».
   Но наконец, слава богу, они приближались к месту назначения, и у нее затеплилась надежда на то, что по крайней мере ближайшие день-два генерал будет корчить из себя большую шишку перед своими шестерками в красных мундирах, а флотских и ее саму оставит в покое. С другой стороны, им предстояло за семьдесят два часа погрузить на транспорты рабочую силу и отправиться в долгий – пять с лишним стандартных недель бортового времени – путь к Сибрингу. Эта мысль заставила Янг поежиться, но она тут же взяла себя в руки. Что толку ежиться, если ты все равно не можешь ничего изменить?
   – Выход из гиперпространства представляет собой весьма впечатляющее зрелище, сэр, – продолжила она с той же подчеркнутой любезностью. – Вам уже случалось полюбоваться им?
   – Э-э… нет, еще не доводилось, – ответил Торнгрейв, слегка замешкавшись.
   – Если вы предпочитаете круговой обзор, сэр, то можете увидеть все с главного монитора здесь, на флагманском мостике. Боевой информационный центр замкнут на пульт тактической секции, и я не сомневаюсь, что гражданка капитан Феррис выведет на экраны всю нужную информацию. Я сама очень люблю наблюдать переход и, как правило, прошу настроить главный монитор на получение дополнительной информации от передних оптических датчиков. Хотя некоторые предпочитают вести наблюдение невооруженным глазом, из блистера на посту слежения.
   Торнгрейв задумался. В том, что коммодор зуб отдаст за возможность спровадить его с мостика, генерал не сомневался, однако делала она это тактично, предоставив ему интересную, заманчивую альтернативу. Несколько секунд он молча взвешивал все за и против, а потом мысленно пожал плечами, решив, что ему едва ли стоит отираться несколько часов на флагманском мостике ради одного удовольствия попортить ей нервы. У него имелась прекрасная возможность удалиться отсюда под благовидным предлогом, а через несколько часов, когда придет время исполнить роль начальника экспедиции, вернуться сюда, не потеряв лица.
   – Наверное, гражданка коммодор, я полюбуюсь этим зрелищем из поста слежения, – учтиво сказал генерал. – Большое спасибо за предложение.
   – Рада оказать услугу, – откликнулась Янг.
   Генерал направился к лифту, и она проводила его взглядом, полным глубокого удовлетворения.

* * *

   Обязанность проводить Торнгрейва снова взял на себя гражданин лейтенант Родхэм. За время полета первоначальное, не самое благоприятное впечатление, которое произвел на Торнгрейва этот малый, полностью подтвердилось. Генерал лишь плечами пожимал, удивляясь тому, как столь невзрачный тип ухитрялся забраться в постель к столь многим женщинам. Правда, хотя неприязнь полностью сохранилась, в определенном смысле Торнгрейв изменил-таки свое отношение к молодому Гильермо. Если поначалу генерал считал этого подхалима и лизоблюда человеком совершенно ничтожным и ни на что не пригодным, то, приглядевшись, понял, что дело обстоит сложнее. Будучи ничтожеством в профессиональном смысле, лейтенант являлся подлинным виртуозом в деле присвоения себе чужих заслуг и спихивания на других собственных огрехов. И в полной мере обладал качеством, которое в БГБ зачастую оказывалось востребованным: абсолютной аморальностью.
   Торнгрейв вынужден был признать это, хотя ему не нравились молодые люди, надевшие мундир БГБ, руководствуясь не преданностью делу, а исключительно личными амбициями. Как человек генерал презирал таких карьеристов, а как профессионал – считал их крайне ненадежными. Никаких убеждений у них не было, и если даже они заявляли о своей преданности определенным идеям, то ничто не мешало им сменить убеждения, едва ветер подует в другую сторону.
   Неприятно, но факт: именно из таких и получаются наилучшие информаторы. Конечно, имея с ними дело, всегда следует помнить, что любому из них ничего не стоит оклеветать честного человека, просто чтобы расчистить себе путь наверх, но зато человек, напрочь лишенный каких-либо убеждений, никогда не станет рисковать своей драгоценной шкурой, позволив себе увлечься ложными идеями. Более того, именно беспринципность помогала им легко вкрадываться в доверие и подбивать других на опасную откровенность. Так, этот прохиндей Родхэм исхитрился не только забраться к гражданке майору Регине Сандерман в койку, но и прокрасться в душу, заставив ее поделиться с ним некоторыми крамольными мыслями. Она, разумеется, и представить себе не могла, что любовник старательно информирует о ее постельных откровениях самого Торнгрейва, и генерал давно взял майора под пристальное наблюдение, дожидаясь лишь первого неверного поступка, которой станет окончательным доказательством ее несомненной неблагонадежности.
   «Да, тип, конечно, преотвратный, – признался себе гражданин генерал-майор, в то время как гражданин лейтенант набирал код вызова лифта, – но народ не может позволить себе отказаться от использования полезных инструментов, даже если они… с душком. Не говоря уж о том, что на корабле этот малый ориентируется куда лучше меня. Не иначе как благодаря привычке прыгать из койки в койку».
   – Позволит ли гражданин генерал проводить его до поста слежения? – спросил Родхэм уже в лифте.
   Торнгрейв посмотрел ему прямо в глаза. Когда Янг сделала свое предложение, лейтенант на флагманском мостике отсутствовал, и генерал пока не информировал его о своих намерениях.
   «Похоже, – подумал Торнгрейв, – я его в известном смысле недооценил. Источников у него больше, чем я думал. Но ума, похоже, даже меньше: дальновидный человек не стал бы столь откровенно демонстрировать вышестоящему, что следит за ним. Впрочем, он мог перемудрить: решить, что впечатление, произведенное на меня его возможностями, пересилит даже раздражение».
   – Да, – сказал генерал-майор, выдержав паузу. – Будь добр, гражданин лейтенант, отведи меня туда.
   – С превеликим удовольствием, сэр. Прошу гражданина генерала следовать за мной.
   «И последую, и прослежу, – мысленно сказал себе Торнгрейв. – Дам тебе возможность побегать на длинном поводке, а тем временем посмотрю, не угодишь ли ты сам в одну из ям, которые роешь другим, и не попадет ли брошенный тобой камень рикошетом в твою же физиономию».

* * *

   – Гиперслед! – выкрикнула начальник дежурной смены главного сканнера.
   Хонор вскинула голову. В одно мгновение на командном пункте воцарилась тишина, и все без исключения взгляды скрестились на главной голосфере. Поняв, что затаила дыхание и молча считает появляющиеся на экране точки, Хонор заставила себя выдохнуть и, демонстрируя окружающим спокойствие, отвела глаза.
   – Семнадцать источников, мэм! – объявил старшина.
   – Принято. Группа сканирования, продолжайте наблюдение, – ответила коммандер Филипс, являвшаяся сейчас начальником службы планетарного контроля.
   Гарриет Бенсон находилась в космосе, назначенная капитаном «Вакханки», тогда как МакКеон командовал «Крашнарком», а Хесус Рамирес дебютировал в космосе как старший офицер Елисейского флота. Хонор и сама хотела бы вырваться с поверхности планеты, но ее место было здесь, с большинством доверившихся ей людей. К тому же Алистер с Рамиресом прекрасно сработались, образовав почти непобедимую команду. Особенно если спину им прикрывает Бенсон.
   Один из техников группы сканирования что-то тихо сказал – слов было не разобрать, но, судя по тону, задавал вопрос. Коммандер кивнула, потрепала вахтенного по плечу и направилась к Хонор.
   – Миледи, будут какие-нибудь приказы?
   – Никаких, – ответила Хонор, не сводя глаз с экрана.
   – Я…
   – Прошу прощения, адмирал, но мы смоделировали их вероятный курс, – вмешалась коммандер Ушакова, старший офицер секции. С разрешения Хонор она продолжила: – По нашим расчетам, до выхода в точку рандеву пройдет шесть часов. Их текущее ускорение составляет два-точка-один-шесть километра в секунду за секунду, что нормально для «Дальнобойщиков». Указаний по маршруту они пока не запрашивали, но их вектор направлен точно в пункт Альфа. Надо полагать, это конвой с Шилоу.
   – Спасибо, коммандер.
   Пункт Альфа представлял собой точку входа в кратчайший из четырех расчищенных проходов сквозь минные поля Аида. Все четыре маршрута были нанесены только на секретные карты Госбезопасности, из чего следовало, что прибывшие корабли принадлежат БГБ. Однако база «Харон» периодически меняла схему расстановки мин, и прибывшие просто не могли не запросить указаний. Если, конечно, коммандер Ушакова не ошиблась.
   Хонор с трудом подавила желание скорчить рожу. Ей страшно хотелось одернуть коммандера, сказать, что она вовсе не просила, чтобы офицеры слежения что-то там предполагали, но благородство победило, и она смолчала. Нимиц, как обычно развлекавшийся глупыми человеческими переживаниями, тихонько чирикнул с плеча.
   «Но я же все-таки удержалась», – смущенно сказала она коту и ощутила его одобрение. Кот привстал в переноске, которую сейчас Хонор носила на спине, ткнулся носом ей в волосы, дотянулся до уха и заурчал. Его бесхитростная любовь потоком хлынула в душу человека.
   – Ладно, ребята, – сказала она, обводя взглядом персонал командного пункта. – Минут через десять они сообщат нам идентификационные коды, но это очень медлительная добыча, и пройдет еще очень много времени, прежде чем мы сможем что-либо предпринять. Я хочу, чтобы вы все расселись по местам, глубоко подышали и успокоились. Мы уже проделывали этот фокус, только в меньших масштабах, значит, получится и на этот раз. Коммандер Филипс!
   – Да, мэм?
   – Постарайтесь, пожалуйста, обеспечить постоянную замену людей. Подключить тех, кто освобожден от вахты. У нас достаточно обученного персонала. Мы должны быть уверены в том, что при вбрасывании мяча те, кто его поведет, будут накормленными и отдохнувшими.
   – Есть, мэм! Я за этим прослежу.

* * *

   Руки гражданина генерал-майора Торнгрейва замерли на клавиатуре. На дисплее светились слова служебной записки об условиях размещения на Сибринге принудительно перемещаемой рабочей силы, но его мысли дрейфовали где-то очень далеко. Рассеянность была вовсе не в его характере… но, с другой стороны, ему крайне редко случалось испытывать столь впечатляющее переживание, чтобы оно могло отвлечь его от служебных забот.
   Гиперпереход, особенно наблюдаемый сквозь обзорные увеличительные линзы кабины слежения, в полном соответствии с обещанием гражданки коммодора Янг, представлял собой потрясающее, ни с чем не сравнимое зрелище. Торнгрейв буквально с разинутым ртом наблюдал, как следом за «Фарнезе» корабли конвоя один за другим проходят сквозь гиперпространственный барьер системы Цербера и выныривают в нормальный космос. Линейные крейсеры, с их двухсотпятидесятикилометровыми дисками парусов Варшавской, истекающими голубым свечением, были прекрасны, хотя и терялись на фоне гигантских транспортных судов. Массой и размером каждый «Дальнобойщик» превосходил крейсер более чем в пять раз, и их паруса, несмотря на сравнительную слабость двигателей, раскидывались гораздо шире. На фоне безбрежной черноты пространства они вздувались чудовищными переливчатыми мыльными пузырями, рассыпая сполохи, похожие на коротко вспыхивающие и тут же гаснущие голубые солнца. Люди строили корабли и гораздо больших размеров, однако именно момент гиперперехода, когда эти размеры становились зримыми, позволял проникнуться осознанием подлинного величия мечтаний и свершений человечества. Торнгрейв отдавал себе отчет в том, что по ряду параметров «Дальнобойщики» являются просто здоровенными грузовыми баржами, но когда они вспыхивали и сияли в черной бездне бесконечной ночи, сухая проза забывалась.
   «Раз уж мы способны создавать такие рукотворные чудеса, – с воодушевлением подумал гражданин генерал-майор, – то наверняка найдем способы довести до конца дело Революции». Но тут его вдохновенный пыл охладил некстати пробравшийся в голову вопрос: а не остановят ли нас на этом пути проклятые манти?»
   Как же остро недоставало ему Корделии Рэнсом! В отличие от девяноста пяти процентов своих подчиненных Прествик Торнгрейв прекрасно знал, что на самом деле случилось с Рэнсом в этой системе. По его личному мнению, решение Комитета открытой информации объявить Корделию «героически погибшей в бою» вместе с «Цепешем» было верным. Конечно, не обошлось без шероховатостей и неточностей, связанных с координатами и датой гибели корабля, но на эти недоработки мало кто обращал внимание, а легенда о доблестной кончине обеспечила Рэнсом почетное место в рядах святых мучениц Революции. Жаль, конечно, что пришлось так долго тянуть с официальным объявлением о ее смерти, однако не мог же Комитет признать, что она была убита манти или их лакеями, как только отдала приказ о казни той аристократки, титулованной убийцы, Хонор Харрингтон. Это окрылило бы врагов и, мягко говоря, не способствовало бы укреплению боевого духа народа.
   Мысль о невосполнимой утрате, которую пришлось пережить народу и Республике, вернула его к действительности. Генерал, бросив сердитый взгляд на дисплей, фыркнул и закрыл файл. С восхитительного момента, пережитого им в кабине слежения, прошло более пяти часов. Настало время вернуться на флагманский мостик.

* * *

   – Они готовятся провести последнюю корректировку курса, – доложила коммандер Филипс, и Хонор кивнула.
   Голос Филипс звучал куда более напряженно, чем когда она докладывала о появлении чужаков в системе, но это и неудивительно. По мере приближения конвоя к Аиду общее напряжение возрастало, и тот факт, что противник понятия не имел, что его ждет, и слепо устремлялся прямо в западню, неким парадоксальным образом усугублял нервность и неуверенность. Казалось, все присутствующие затаили дыхание: в любой момент все их планы могли пойти прахом. Каждая секунда, за которую ничего не происходило, только усиливала их страх.
   «Вообще-то, – скептически подумала Хонор, – это не только „их“ планы, это мои планы». Во рту у нее пересохло. Нимиц прижался к ее спине и, положив подбородок ей на плечо, принялся успокаивающе напевать. Это была странная песня, она звучала, казалось, не столько в ушах, сколько в подсознании. А возможно, и только в подсознании, неслышимая для человеческого уха.
   Набрав воздуху, Хонор заставила себя выпрямиться и только сейчас осознала, что большой палец ее здоровой руки заткнут за поясной ремень. Нередко в ответственные моменты она непроизвольно принимала такую позу, но раньше другую руку закладывала за спину. Невозможность сделать это сейчас и вызвала у нее подспудное ощущение неловкости.
   При этой мысли Хонор прыснула. Филипс, услышав ее смешок, уставилась на нее с удивлением.
   Адмиралу Харрингтон оставалось лишь покачать головой: не пускаться же в объяснения по столь нелепому поводу, да еще в такой момент. Сканеры, наконец, идентифицировали все семнадцать источников, и оказалось, что вместо ожидаемых двух линейных и трех тяжелых крейсеров их удостоили посещением шесть линейных крейсеров, четыре тяжелых и два легких крейсера прикрытия. Правда, в случае успешного осуществления ее замысла тот факт, что неприятель прислал большие силы, чем предполагалось, ничего не менял, но заставлял задуматься, какие еще сюрпризы могли преподнести им хевы.
   «Ничего, мы им тоже приготовили сюрприз», – мрачно усмехнулась Хонор, бросив взгляд на дисплей, на две зеленые точки, отмечавшие укрывшихся за Нифльхаймом, крайней из трех лун Аида, «Крашнарк» и «Вакханку». Масса естественного спутника планеты делала их невидимыми для любого сенсора хевов, в то время как сами они в случае необходимости могли в любое мгновение устремиться в бой. Конечно, бортовые средства поражения обоих кораблей мало что добавляли к огневой мощи орбитальных батарей, но мобильность придавала им заметное тактическое значение. К тому же сам факт того, что мятежники сумели завладеть боевыми кораблями, должен был сказаться на боевом духе хевов далеко не лучшим образом.
   Тем временем конвой из Шилоу проводил последнюю корректировку курса, разворачиваясь вдоль наружной границы самого ближнего к планете минного поля и готовясь разместиться на стационарной парковочной орбите. Активные сенсоры ближнего действия были включены: обычная предосторожность, вполне естественная вблизи от зоны столь мощной концентрации мин. Всегда существовала возможность того, что в автоматической системе выбора цели и распознавания «свой-чужой» произойдет сбой, – и ни одному находившемуся в здравом уме капитану, пусть он даже числился по ведомству Госбезопасности, не хотелось, чтобы подобная неприятность застигла его врасплох. Но, заняв отведенные им места на орбите, все прибывшие корабли, как и было предписано, послушно опустили клинья.
   Филипс наклонилась к офицеру тактического сектора, и Хонор прислушалась.
   – Есть какие-нибудь признаки того, что они держат оружие наготове?
   – Никаких, мэм, – ответил лейтенант-коммандер. – Они даже дезактивировали узлы транспортов.
   – Только транспортов? – нервно спросила Филипс.
   – Минуточку… на транспортах и крейсерах. Но не линейных: на их узлах энергия сохраняется.
   Буркнув что-то себе под нос, Филипс перевела взгляд на Хонор, которая с напускным спокойствием пожала плечами.
   – Такая вероятность допускалась с самого начала. На их месте я поступила бы так не только с линейными крейсерами, но вообще со всеми кораблями. В конце концов, только это гарантирует спасение, если какая-то шальная мина все-таки среагирует на корабль. Но никак не поможет против той огневой мощи, которую мы им противопоставим.
   – Согласна, миледи, – сказала Филипс со сдержанной усмешкой. – Но должна признаться, я все равно чувствовала бы себя спокойнее, если бы они поотключали все.
   – Я тоже, коммандер, – призналась Хонор, после чего глубоко вздохнула и повернулась к сектору связи. Виртуальный «бригадир Трека», созданный Харкнессом и Тремэйном на основе видеозаписей покойного «черноногого» до сих пор оправдывал возлагавшиеся на него надежды, но пришло время пустить в ход и более материальные средства.
   – Коммандер, – сказала она, – объявите «Крашнарку» и «Вакханке» готовность номер один.
   – Есть, мэм.

* * *

   – Странно, – пробормотала гражданка коммодор Янг.
   Гражданин генерал-майор Торнгрейв прервал разговор с капитаном «Путешественника» и повернулся на ее голос. Командир транспорта еще отвечал на заданный вопрос, но гражданин генерал-майор его уже не слушал.
   – В чем дело, гражданка коммодор? – спросил он, видя, как напряженно уставилась Янг на экран, – Что случилось?
   – Возможно, что и ничего, сэр, – ответила она, не сводя глаз с дисплея, – но я не могу понять, чего ради база «Харон» продолжает держать нас под прицелом чертовой уймы сенсоров, радаров и лидаров.
   – А и правда, какого черта им надо? – с легким раздражением сказал Торнгрейв, но волнения не ощутил. Лишь недоумение, усилившееся, когда Янг пожала плечами.
   – Они вели нас под прицелом всю дорогу, сэр, но это, как я понимаю, обычная мера предосторожности. А вот зачем им поступать так, когда мы выполнили все требования и находимся на орбите, это выше моего понимания. Возможно, – она махнула рукой, – им взбрело в голову использовать нас как мобильные цели при проведении учений? Просто уж больно много средств слежения ими задействовано, не говоря уж о том, что лидары обычно используются для наведения огневых средств.
   – Для наведения? – Торнгрейв даже привстал, но Янг, быстро обернувшись, покачала головой.
   – Да, сэр, но из этого не следует, будто по нам собрались палить. Расчетам прицеливания тоже нужна тренировка, и из того, что средства наведения активированы, вовсе не следует, будто оружие непременно готово к бою. Более того, регламентом такого рода учений запрещается имитировать прицеливание, если установки пребывают в боеготовности: следует исключить возможность случайного выстрела. Нет, если меня что и смущает, так необычные масштабы этих учений. Как правило, такие…
   Она осеклась, ибо офицер связи резко подскочила и остолбенело замерла над креслом. Янг дернулась было к ней, но, вспомнив о присутствии Торнгрейва, задержалась на середине движения. Инстинкт командира тянул ее в одну сторону, субординация и страх перед БГБ – в другую. Спустя секунду она вышла из ступора, но направила взгляд не на связиста или генерала, а в условную точку ровно посередине.
   – Гражданин генерал, я… – потрясение пробормотала связист, потом встряхнулась, прокашлялась и заговорила более внятно: – Сэр, у нас вызов с планеты. Мне кажется, вам следует прослушать сообщение.
   – Что еще за сообщение? – буркнул Торнгрейв. – Опять от коменданта Трека?
   С бригадиром генерал вел долгий разговор по пути к орбите и отключился всего десять минут назад. Какого черта ему могло понадобиться так скоро?
   – Нет, сэр… – Связистка сглотнула. – Это… Вот послушайте, сэр!
   Торнгрейв аж заморгал от удивления. Протягивая наушники, офицер связи, совершенно перестав соображать, зашагала к нему через весь мостик. Генерал нетерпеливо фыркнул.
   – Переведите изображение на мой дисплей! – раздраженно приказал он.
   Она еще мгновение бессмысленно смотрела на него, продолжая тянуть к нему руку с наушниками, затем пожала плечами и вернулась к своей консоли.
   – Есть, сэр. Воспроизвожу повтор записи.
   Торнгрейв откинулся в кресле, гадая, что могло случиться с этим до сих пор вроде бы довольно разумным и компетентным офицером, но тут бровь его поползла вверх. На экране перед ним появилась другая женщина. Внешне она казалась смутно знакомой, но ее неизвестный генералу мундир сбивал с толку. Небесно-голубой китель, темно-синие брюки и погоны со звездами странной формы, не принятой ни в каких родах войск Народной Республики. Похоже, у нее нет левой руки. Из-под причудливой фуражки с козырьком выбивались короткие густые волосы, левая половина лица казалась парализованной Это о чем-то ему напомнило, но он не успел сообразить, о чем именно, поскольку над правым плечом женщины появилась усатая мордочка диковинного зверька. «Грейсон! – Генерал со свистом втянул воздух. – Это же грейсонский адмиральский мундир, а женщина перед ним…»
   – Внимание кораблю Народного флота «Фарнезе», – холодно и сурово заговорила она. – Я адмирал Хонор Харрингтон, Грейсонский военно-космический флот. Планета Аид находится под моим контролем. Данное сообщение предназначено для генерала Торнгрейва и, во избежание прослушивания, передается по направленному лазерному лучу. Я хочу предоставить вам возможность ответить на мое предложение, прежде чем содержание моего обращения станет всеобщим достоянием и заставит кого-то из капитанов впасть в панику и совершить непоправимую глупость.
   Она сделала краткую паузу. Торнгрейв оцепенело таращился на экран; его мысли роились в голове, сталкиваясь одна с другой, словно на скользком льду.
   – Я веду передачу с командного пункта базы «Харон», – продолжила она с той же алмазной твердостью в голосе, – и все системы слежения, наведенные сейчас на ваши корабли, находятся под моим управлением. Вам надлежит немедленно отключить подачу энергии на узлы и подготовить корабли к приему абордажных команд. Любое сопротивление, любая попытка противодействия, равно как и невыполнение моих указаний, повлекут за собой самые тяжкие последствия. Я требую немедленного ответа.
   С первым потрясением Торнгрейв кое-как справился, но не настолько, чтобы вернуть себе способность к здравому осмыслению происходящего. «Это невозможно! – истерично вопил неизвестно чей голос на задворках его сознания. – Хонор Харрингтон мертва! Она отправилась на тот свет задолго до того, как Комитет открытой информации выдал в эфир фальшивый репортаж о ее казни. А покойники не могут смотреть на живых людей с экрана и диктовать им ультиматумы. Она мертва, черт ее побери!»
   Однако для покойницы женщина на экране была слишком уж исполнена решимости.
   – Боже мой… – услышал Торнгрейв испуганный голос и, повернувшись, увидел стоявшую позади него Янг. – Но ведь это… не может быть, чтобы она… Я сама видела репортаж о ее казни! Если только…