Вознесенский Вадим. Евангелие рукотворных богов

   Кто знает, какие мысли роятся в голове Пса? Так ли нужна ему вожделенная свобода, эфемерный призрак неограниченных возможностей? Или злосчастная цепь мешает ему лишь, когда Пес бросается на человека, находящегося вне пределов его досягаемости? Может, это необузданной ярости необходимы оковы, сдерживающие её в рамках условностей? Прочные стальные звенья защищают отнюдь не людей, они сохраняют самого Зверя от окружающих и их мира. И не собственными ли руками кованы грубые толстые кольца, целостность которых он тщательно бдит, успешно скрывая от всех свою слабость за маской брызжущего слюной животного? Кто рассмотрит под грубой шкурой Душу? Лишь детям и юродивым дано узреть сокрытое за каменными скрижалями. Безумный ребенок в стократ прозорливее любого оракула. Не плачь, говорит она, ибо видит источающее слезы сердце. Пес должен бросится и разорвать, как требует его натура в отношении преступивших запретную грань. Но он встречается взглядом, и уже не может оторваться, купаясь в теплой синеве её глаз. Глаз, излучавших до этого лишь бореальный холод. И он нежно берет её руку, в первый раз за долгие годы ощущая себя, нет, еще не Человеком, но все же способным к переменам существом. Они сидят друг напротив друга и говорят на понятном языке непонятными словами, а чаще просто молчат. Им не мешают - хозяевам Пса все равно, чем он занят, лишь бы выполнял свои обязанности, когда придет время. Владельцы девочки, скорее девушки, тем паче равнодушны - не мешает добрым людям докучливыми вопросами, и ладно, все равно быть ей проданной на ближайшей ярмарке. Караван остается на ночь, а утром следующего дня уходит. В глазах Пса тоска и он порывается вслед печально притихшей рабыне. Строгий оклик Хозяина оставляет его на месте и он, поджав хвост, уходит в свой угол. Все возвращается на круги своя? Через неделю внимательные слуги докладывают - Пес воздержался от пищи и дешевого алкоголя. Дальше хуже - пару дней спустя он отказывается делать работу, смотрит молча, как бесчинствует пьяный громила и не поводит ухом на приказы. Такое поведение недопустимо и Хозяин распоряжается наказать Пса. Ночью, чтобы не портить репутацию заведения. Экзекуция заканчивается на удивление быстро, в результате Хозяин приходит в себя привязанным к разделочному столу и некому ему помочь, потому что мертвы и челядь и приближенные. А Пес берет в руки мясницкий нож и до утра не дает своему бывшему господину умереть. По совести, трактирщик не заслуживает тяжелой медленной смерти, но еще слишком силен Зверь в его мучителе. Когда восходит солнце, из занимающегося огнем трактира выходит не помнящий своего имени мужчина и направляется на восток. Теперь у него есть Цель. Цель, не позволяющая вновь сорваться в глубокую пропасть, из которой он только начал выбираться.
   Цель, рожденная последними словами, которые еще несколько лет молитвой будут повторять его иссушенные уста: "Не плачь, мы еще встретимся".
   Ванко медленно приходит в себя. Сгорбленная фигура в полумраке действительно выглядит жутко и нереально. Отталкивающая внешность сродни демоническому созданию. Но все эти особенности свойственны не сверхъестественному существу, а вполне материальному Ключнику.
   – Рахан?! - облегченно прошептал мальчик.
   – Тихо, пацан, - Ключник поднялся и повлек паренька за собой в конец амбара, к маленькой двери в тыльной части строения.
   Они прошли мимо второго налетчика, беззвучно умерщвленного Раханом, тот на мгновенье задержался, ловко обшарил останки и удовлетворенно хмыкнул. Повозился еще некоторое время и выпрямился, держа в руках добротные сапоги на высокой шнуровке. Ванко смущенно улыбнулся - ангелы смерти тоже не гнушаются мародерством.
   Еще добычей Ключника оказались пара удобных для метания хороших ножей и потертые замшевые перчатки, которые солдат тут же натянул на свои искалеченные руки. Сапоги он быстро перевязал и забросил на плечо, ножи отправились за пояс, не задерживаясь больше, Рахан подтолкнул мальчишку к выходу.
   У двери он выглянул, осмотрелся и кивнул головой - чисто. Ключник чуть наклонился и глянул на Ванко. Он приложил обтянутый черной кожей палец к губам, затем легко махнул ладонью себе за спину. Мальчик утвердительно покачал головой, чего здесь непонятного - тихо двигайся сзади, похожими жестами обменивались и на охоте.
   Рахан с пареньком нырнули в спасительную тень, отбрасываемую частоколом, и начали красться вдоль него к выходу из хутора: Ванко плавно переставляя ногу с пятки на носок, как учил опытный Слав, Ключник - нелепо переваливаясь и хромая, но при этом не менее бесшумно.
   Через какое-то время солдат застыл каменным идолом и предостерегающим мановением остановил мальчика. В наступающем рассвете стали видны запертые на тяжелый засов ворота. Трупы девушек и детей, настигнутых у массивных створок бездушными убийцами. И двоих наемников, спокойно снующих меж распластанных тел. Рахан по-звериному напрягся, в руках его появились только что приобретенные ножи. Ванко тоже замер, словно это ему нужно было метнуть сейчас на неслыханное расстояние, шагов тридцать, отточенные лезвия. Затаил дыхание. Ключника, похоже, удаленность до цели ничуть не смущала.
   Хлопнула дверь главной избы.
   – Что ты собираешься делать? - озабоченный женский голос, похоже, хозяйка его была основательно взвинчена.
   – А что? Ещё немного поговорим и на кол, пусть смотрит, как хозяйство горит, - ответил главарь.
   – Серый, у тебя мозги двинулись, меня и так от всего этого тошнит, не дури.
   – Ты больно чистая хочешь остаться, а я свои слова на ветер не бросаю - пусть дед покорячится.
   – Психопат.
   – Шлюха.
   Вот так. Все старые знакомые собрались в обреченном поселке. Уж больно много умерших воскресают в один день, чтобы испить крови беззащитного ребенка. Ключник спиной оттеснил Ванко, отступил назад и тихонько проскользнул в ближайшую избу, как оказалось - жилище Слава. Мельком, обернувшись на пороге, мальчик рассмотрел, как вытаскивают на улицу окровавленное, но стонущее и вяло сопротивляющееся тело отца. Затем он шагнул внутрь и увиденное - обезглавленное тело брата, труп его жены, мертвые наемники на хлюпающем, залитом кровью полу окончательно добило паренька. Он упал на колени рядом с братом и тихо заплакал. Рахан как-то беспомощно положил ему руку на плечо, слегка похлопал, постоял нерешительно, потом одернулся и с безразличной деловитостью принялся за становившийся привычным обыск покойников. Приятели погибших, похоже, уже избавили своих компаньонов от ненужных по ту сторону черты предметов, а потому Ключник вскоре сел на кровать и начал зашнуровывать новые сапоги.
   На дворе Серый попытался собрать подчиненных и обнаружил потерю еще двоих бойцов. Он орал на всех, размахивая кулаками, несколько раз пнул истекающего Сивого, который лежал связанным и натружено смеялся сквозь выбитые зубы, наблюдая бешенную злобу противника.
   – Какой, нахрен, пацан? Двоих как свиней зарезали! Что ржешь, падла? Кто там у тебя угол обжил?
   – Калека, в лесу подобрали, - закашлялся Сивый, - еле ноги переставляет, ну и вояки у тебя…
   – Тварь! - главарь с размаха двинул кулаком в лицо и старик обмяк, - Найдите его, ублюдки.
   Первыми полыхнули амбар и главная изба. Сперва их основательно обыскивали, затем обкладывали соломой и поджигали. Когда строения занялись, слаженно, уже по четверо начали потрошить семейные дома.
   – Здесь он, здесь, никто из хутора не вышел, - увещевал Серый, - Эй! Калека! Выходи, хоть посмотрю на тебя.
   Все это время Ключник спокойно сидел внутри жилища Слава и из глубины комнаты наблюдал за происходящим на улице. Он снял с одного из мертвых наемников его доспех - плотно нашитые на кожаную основу широкие полосы черного ребристого и упругого материала, скептически осмотрел его и набросил себе на плечи. Когда начали проверять дома, он жестом приказал Ванко спрятаться под кровать. Обыск налетчики проводили достаточно тщательно, поэтому широкое ложе вряд ли могло стать надежным убежищем. Мальчик хотел было обратить на это внимание, но, встретив выразительный взгляд одноглазого Рахана, покорно лег на живот и протиснулся в пыльный полумрак. Какая разница, где умирать? Может, и проще - всадят стрелу и даже вытаскивать не станут, пыток да мучений избегнешь.
   Паренек с изумлением увидел в узкую щель, как Ключник опустился на корточки возле лежащего тела и зачерпнул с половиц начинающую сгустками запекаться кровь. Он собирал её с пола и втирал в лицо, словно умывался либо пил из пригоршни. В который уже за сегодня раз мороз пробежал по коже Ванко: так много ужасного довелось увидеть несчастному мальчику. Что за дьявольский обряд совершает сейчас его защитник? Наверное, он все-таки тронулся умом или перед мальчиком не человек, а один из страшных волколаков, принявших людское обличие.
   Неожиданно кровать приподнялась и Рахан бесцеремонно затолкнул ногой тело раздетого им наемника вплотную к Ванко. Остекленевшие глаза на изуродованном смертью лице оказались напротив мальчика. Вместе с окоченевшим трупом в тесном практически замкнутом пространстве, Ванко, тем не менее, постепенно начал терять способность пугаться. И пусть жуткая гримаса на расколотом черепе закрывает весь обзор, смрад немытого тела позывает на рвоту, а негнущаяся рука жестко упирается в бок - откуда-то в мальчике рождается уверенность. Спокойная вера в Ключника. Жаль только, что из-за мрачного соседа теперь совершенно не видно, что творится в помещении. А посмотреть есть на что.
   С медленным скрипом отворяется входная дверь и в проеме возникают жала сразу четырех арбалетов. Крест-накрест, два на высоте человеческого роста, два на уровне поясницы. Их владельцы ощупывают, осматривают открывшееся пространство. Внутри кровь и мертвецы, как и в остальных домах, только хозяин этого жилища унес с собой еще и наемников. Вон он лежит обезглавленный рядом с женой и два неудачливых налетчика тоже недалеко, раскинув руки, дополняют угрюмую обстановку. Угрюмую и убогую. Разве можно спрятаться в таких хоромах? Разве что под кровать или за печь, ну, можно пол простучать, на чердак заглянуть, распотрошить шкаф - привычное дело, может и добром разжиться.
   Двое остаются у входа, все также контролируя помещение, остальные, прикрывая друг друга заглядывают во все укромные уголки. Добираются и до кровати. Долгожданная удача - там явно кто-то прячется. Радостное улюлюканье и все четверо уже толпятся у ложа, увесисто пинают ногами найденного и не сводят с него арбалеты.
   – Руки вперед и тихо вылазим, - хрипло приказывает один из наемников.
   Однако спрятавшийся не спешит выполнять команду. Он вообще не шевелится.
   Все увлечены и никто не обращает внимания, что происходит за их спинами. Если бы хотя бы один обернулся, то смог увидеть шокирующее зрелище, а может, и спасти себе жизнь. Потому что скрюченная и неестественно вывернутая рука одного из лежащих позади трупов начинает двигаться. И его голова, покрытая коркой крови, сгустками и белеющими осколками расщепленной кости отрывается от пола. Все это совершается не медленными рывками, как предпочитают описывать пробуждение нежити, а обескураживающее молниеносно.
   Недавний мертвец броском оказывается на ногах и два ножа в его руках одновременно вонзаются под доспехи, где-то в район поясницы тем двоим, кто находится ближе к нему. Тем же плавным движением он выдергивает лезвия и в пол оборота метает их одно за другим в оставшихся. Сталь находит незащищенное горло одного и поражает в пах другого. Последнее не смертельно, но очень болезненно, поэтому наемник надрывно взвывает и не может противиться, когда огромный тесак, со свистом рассекая воздух, пробивает нехитрый панцирь и поражает сердце.
   Ванко был лишен возможности наблюдать, оно и к лучшему - остался бы заикой, глядя на подъятие мертвого. И так, когда загораживающее обзор тело грубо выдернулось из-под кровати, а напротив возникло и без того безобразное, теперь еще измазанное кровищей лицо Ключника, мальчик вздрогнул и судорожно сглотнул.
   – Давай, выбирайся, - Рахан протянул руку и помог выкарабкаться.
   – Как ты их? - паренек ошарашено осмотрелся.
   Если раньше маленькая комната казалась завалена мертвецами, прибавление еще четырех покойников превратило помещение в страшный жертвенник, алтарь одержимого психопата.
   – Застал врасплох, - Ключник сбросил доспех и подобрал один из арбалетов.
   По-прежнему не приближаясь к окнам, он бегло осмотрел двор. Пусто. Оставшиеся разумно рассредоточились, предупрежденные воплем. Не удивительно.
   И тем более не удивительно, чем занялся Рахан. Конечно - с маниакальной методичностью выворачивать карманы своим жертвам. "Опомнись!" - взывало все в душе наблюдавшего такую беспечность мальчика. За дверью враги, с минуты на минуту могут хлынуть внутрь толпы нападающих, а Ключник беззаботно копается в чужих вещах. Других проблем ему нет.
   – Не беспокойся, - поднял взгляд боец, словно прочитав мысли Ванко, - их осталось трое, они сейчас выжидают, потом подберутся поближе и начнут переговоры. Вот тогда времени уже не останется. Отдыхай… Ого!
   Рахан вытащил из подсумка и удовлетворенно подбросил в руке небольшой металлический сосуд. Тускло зеленый овальный предмет с коротким толстым штырем в верхней части удобно умещался в ладони и на вид был абсолютно бесполезен.
   – Видал? - подростку показалось, что в единственном глазе Ключника вспыхнула на миг и тут же угасла в тусклом тоскливом мареве искра почти мальчишеского восторга.
   Ванко с безразличием пожал плечами - внешне вовсе зряшная вещица. Разве что с каким-нибудь чудодейственным свойством.
   – А что это?
   – Эхо войны, - ухмыльнулся-оскалился Рахан, - последний аргумент.
   Мальчик понимающе кивнул, он слышал о могущественных духах, заточенных в пыльных, мутных бутылях. Вот только узилище всесильного демона Ванко представлялось несколько иначе, чем невзрачная обшарпанная банка.
   – Что-то засиделись мы, - в полголоса проворчал Ключник.
   Он подхватил мертвеца, которого только что обшаривал. Легко, за пояс и за шиворот, поднял и понес, как носят ягнят в овчарне. Это казалось неестественным, хромая и переваливаясь, истощенный Рахан, похоже, почти не тяготился грузом.
   Он подковылял к двери, пинком распахнул её, качнул свою ношу и резко выбросил вперед. Тело, описав пологую дугу, мешком ухнуло на землю в паре саженей от входа.
   Ничего не произошло - никто не бросился в отворившийся проем, никто не послал стрелу в быстро скрывшегося солдата. Тишина. Минута, другая расслабляющей тишины,
   прерывается внезапно пронзительным свистом.
   – Ты, там, в доме! - кричит откуда-то издалека главарь нападавших.
   – Да! - отвечает Ключник.
   – Что с моими людьми творишь?
   – Убиваю, не видишь?
   – Разозлил ты меня!
   – Да мне как-то…
   – И что дальше думаешь?
   Рахан сел на кровать и начал массировать поврежденную ногу. Ванко не переставал удивляться - насколько необычная личность стала его спутником. Боец молчал, но он не размышлял над услышанным, просто держал паузу. Словно раздумывающий в затруднительном положении человек.
   – Ну? - не выдержали снаружи.
   – А черт его знает.
   – Жить хочешь?
   – Допустим.
   – Есть вариант.
   – Рассказывай.
   Ключник заинтересован? Ни коим образом! Растирает голень, как ни в чем не бывало.
   – У меня тут уйма народу полегло, теперь люди нужны, выходи, к себе приму, ты я вижу - не промах!
   – А гарантии?
   – Все по-честному - кровью повяжешься.
   – Это как?
   – Тут ваш старик еще шевелится - тебе и кончать.
   – А иначе?…
   – Иначе я из этой избушки сейчас факел сделаю, углей, вон, хватает.
   Углей действительно хватало - больше половины хутора уже исчезало в веселой пляске прожорливых языков пламени.
   – Подумать надо, дед меня от смерти спас!
   – Он тебя и сейчас спасти может, подумай, только не долго, а то я нервный!
   Ванко весь сжался - страшный выбор, убийство отца. Нет! - чуть было не закричал, но мягкая замша черной перчатки плотно охватила рот.
   – Тихо, - одними губами откликнулся Рахан, - сиди не высовывайся.
   – Эй, я терпение теряю! - снова первым подал голос Серый.
   – Не суетись, выхожу я!
   – Только медленно!
   Солдат еще раз махнул мальчику, не шевелись мол, и спокойно шагнул к двери.
   На улице уже рассвело, поэтому вышедший на невысокое крыльцо на мгновенье зажмурился. На фоне темных бревен избы стоял, опустив взведенный самострел и нахмуренно глядя вперед, высокий и худой человек в свободном коротком бесцветном балахоне и синих вылинявших штанах, заправленных в неожиданно хорошие шнурованные сапоги. Рядом, чуть позади, прильнула к стене невысокая черная фигура. Облик появившегося выражал усталую обреченность, притаившийся же в тени походил на хищного зверя, готового к броску. И зверь прыгнул.
   К выпирающему кадыку Ключника прижался, натягивая грубую кожу, стальной клык узкого лезвия.
   – Осторожно, не поранься, - промурлыкали ему в ухо, - зачем тебе оружие?
   Руки солдата медленно поползли вверх.
   – Не дергайся, арбалет брось! - уже резче приказал пленитель.
   Рахан опустил самострел и начал бесцельно водить им из стороны в сторону, будто не зная, куда положить.
   – Бросай, не стесняйся, - говоривший был почти на голову ниже Ключника, поэтому стоял немного сбоку, - давай, давай!
   Солдат пожал плечами и отпустил рукоятку. Тяжелое оружие устремилось вниз и звучно приложилось угловатой железной излучиной к носку захватчика.
   – Ах ты! - взвизгнул недруг и затанцевал на одной ноге.
   Ключник ловко подцепил вооруженную руку, отвел в сторону и изящным движением крутанул её владельца перед собой. Недавний хозяин положения тут же оказался лицом к солдату, резко дернулся, опрокинулся на грудь Рахана и начал бессильно сползать. Тот оттолкнул тело и схватил с земли еще подпрыгивающий арбалет. Из спины противника, подрагивая, торчал оперенный хвост, а в двадцати шагах впереди бойко перезаряжал, чертыхаясь, своё оружие второй наемник. Но Ключник уже, не целясь, сухо щелкнул спуском. Самострел был сработан на совесть - затвор не сорвался при падении и стрела плотно сидела в своем ложе, зато, когда пришло время, она, радостно пискнув, устремилась к цели, впилась глубоко в живот последнего напарника Серого.
   Главарь на миг опешил. А когда пришел в себя, утробно зарычал и со змеиным шелестом потянул из-за спины свои клинки. Рахан отбросил бесполезный пустой арбалет - от врага его отделяло чуть больше дюжины саженей. Серый плавно развел лезвия, описал концами окружности и вдруг начал завораживающе вращать саблями, рисуя вокруг себя замысловатые фигуры. Сталь, свистя, сливалась с воздухом, была всюду и нигде одновременно, а тело наемника скользило в такт околдовывающим движениям. Виртуозный исполнитель смертоносного искусства, танцующий металл - лишь продолжение тренированных рук. И неуклюжий Ключник - просто умеющий подкрасться, обмануть и перерезать горло, бесстрастно наблюдающий приближение Мастера. Есть ли у него шансы?
   Ванко сидел на кровати, подобрав ноги и не решаясь выглянуть наружу. Он слышал голоса, слышал звуки падающих тел и стреляющих арбалетов. Напрягся, когда все стихло, и чуть не подпрыгнул, когда грянул гром. Не обычные раскаты, а странный удар, хлопок, сопровождающийся металлическим лязгом и рокотом эха. Что-то значительное случилось во дворе - рядовые события не сопровождаются такими эффектами. Но высовываться все равно не хотелось, осторожность научилась одерживать верх над любопытством в суровых условиях послевоенного бытия. Поэтому оставалось только гадать, о пришествии каких демонов извещает грохочущее знамение. Гадать до тех пор, пока внутрь не заглянул Ключник.
   – Пошли, пацан.
   – Что там случилось?
   Рахан неопределенно махнул:
   – Всё уже.
   Они вышли и спустились с крыльца. Почти правильным треугольником, законченной магической фигурой колдовского обряда, вокруг были разбросаны тела бандитов. В воздухе витал сизый дымок и пахло чем-то прогоркло кисловатым. Может быть, именно такими свойствами обладали миазмы серы, непременного атрибута явления дьявольских сущностей, о коих, помнил Ванко, рассказывали ярмарочные проповедники.
   – Это, грохнуло, ты вызвал духа из той банки?
   – Духа из банки? - Ключник на миг задумался, фыркнул, извлек из-за пазухи давешний зеленый сосуд, - Ты её имеешь ввиду? Нет, этого джина мы пока прибережем. Сейчас был другой подарок.
   Он еще немного промолчал, потом добавил, скорее для себя:
   – Боже как вы все исказили…
   Ванко уже тянул Рахана в сторону, туда, где лежало, истекая кровью, тело отца. Сивый был еще жив, он видел и, в отличие от сына, понимал происходящее.
   – Ты умеешь… убивать, - приветствовал он Ключника.
   – Это они не умеют защищаться, старик.
   – Не скажи…
   – Зачем они пришли?
   – Не… не знаю, - старейшина закашлялся и из горла сгустками потекла темная, почти черная кровь, - мне всё, не бросай мальчика.
   – Со мной он пропадет, обещаю, отведу к людям.
   – Спасибо на том. Так больно, помоги и мне.
   Рахан кивнул и его рука поползла к поясу.
   – Постой, - Сивый выразительно посмотрел в сторону Ванко.
   – Пацан, - солдат окликнул мальчика, - сбегай в дом, принеси простыню.
   Сын старейшины с готовностью бросился к бывшему убежищу. Только дверь за ним захлопнулась, Сивый снова заговорил:
   – В тебе нет чувств, давай.
   – Упокойся с миром, - узкий стилет молниеносно, хирургически точно вонзился старику за ухо и мгновенно вернулся в петлю на ремне Ключника.
   Смерть врагов давно стала привычной для Рахана, убийства друзей и невинных тоже не ложились на душу неподъемным бременем. Принесенная простынь, несколько часов назад еще помнившая тепло тела старшего брата Ванко, теперь легла саваном на лицо его отца.
   – Он умер, мальчик, - отвел взгляд от рыдающего паренька солдат и добавил, - как подобает воину, гордись им, пойдем.
   Но уйти сразу им не удалось - оказалось, кроме них на хуторе были еще живые.
   Только Ванко начал подниматься с колен, у крыльца наметилось шевеление. Подстреленный своими наемник застонал и, опершись на руки, попытался встать. Находившийся чуть дальше, рядом с Серым, Ключник бросился вперед, как волк, почуяв добычу. Раненный ухитрился сесть, привалился плечом к бревнам стены и начал звонко материться, когда над ним неумолимым роком навис защитник хутора.
   – Стой, Рахан, не надо! - мальчик узнал голос и что-то, в глубине души, противилось тому, чтобы стать свидетелем повторной смерти его обладателя.
   Не надо так не надо - пленник угрозы не представлял, да и узнать у него можно было про неожиданное нападение побольше, чем от Сивого. Поэтому солдат ограничился легким пинком и выразительным жестом - раненный вытащил из-за пояса пару стилетов и отбросил в сторону. Ванко оказался рядом и присел на корточки.
   – Больно?
   Пленник охватил рукой плечо и по-звериному затравленно посматривал на мальчика и его напарника.
   – Ну-ка! - Ключник сдернул с головы раненного кожаную шапочку-подшлемник и захватил двумя пальцами длинную прядь рассыпавшихся черных как смоль волос, - может поразвлечься с тобой для начала, дамочка?
   – Нашел чем пугать, - мертвенно-бледная наемница ухитрилась вызывающе поднять подбородок, - хотя… ты себя в зеркале видел?
   Ключник только зловеще растянул губы. Если бы он хотел, он мог бы сказать, как неправильно, как ужасно то, что молодая и, в общем-то, красивая девушка с леденящим хладнокровием участвует в кровавых убийствах. Что в наступившие времена, действительно, женщину трудно напугать, угрожая насильственным актом. Ключник многое мог сказать и об этом, и о многом другом. Если бы хотел. Но желания говорить не было. Во-первых, он настолько привык к подобному, что его уже не удивляло ничто из увиденного, во-вторых, и это будет правдивее, ему было наплевать на все, что творится в окончательно свихнувшемся мире. На все, включая и самого себя. Если разобраться, не нужна была даже причина ночной атаки, а допрос… Допрашивать пленного заставляла некая, привитая в иную эпоху, дремлющая внутри и изредка прорывающаяся сквозь завесу безразличия, привычка.
   – Смелая, люблю таких, - Рахан приблизился вплотную к девушке, незаточенной кромкой своего тесака надавил на нижнее веко, натягивая кожу, - я сейчас с твоей мордашкой поработаю, не хуже моей станет. Начнешь в зеркало смотреть, а будет вот это отражаться, - он провел пальцем вокруг своего лица, - нас с тобой даже путать начнут, хочешь?
   – Да пошел ты, - наемница скосила взгляд вниз, где, упираясь в щеку, завораживающе играла гранями отточенная полоса металла.
   Не хотелось верить, но безучастный вид Ключника не давал повода сомневаться - даже таким грубым инструментом солдат без труда, одним движением извлечет глазное яблоко.
   – Рахан, стой, она… она мне жизнь спасла! - Ванко не мог не вмешаться.
   Мало того, что мальчику не верилось, не хотелось даже предполагать, до каких пределов может зайти его друг, в глубине души он, наверное, понимал - этот человек способен на все, скорее паренек просто боялся. Боялся, если станет очевидцем бесчеловечности своего защитника, то больше никогда не сможет относиться к нему, как к другу, не сможет доверять. А еще вспомнилось былые ощущения, испытанные на ярмарке. Чувства мальчишеской восхищенности и печальной скорби, когда он впервые встретил яркую Стерву и когда её волокли дружинники Полка на расправу.