Вудс Стюарт. Полицейская сага

   – Так точно, начальник. Приятного аппетита. Да, если я очищу этот старый стол с роликовой крышкой, мне можно будет взять его себе?
   Начальник поглядел на стоящую без дела старую мебель, заваленную давними уведомлениями и циркулярами.
   – Конечно, Санни. Самое время убрать отсюда кое-какой хлам.
   Полчаса Санни разбирал старые бумаги, большинство которых он просто выкинул, потом минут десять стирал со стола пыль, полировал крышку и смазывал ролики. Когда работа была окончена, стол смотрелся совсем неплохо. Он уселся и стал шарить по ящикам. Там валялись бумаги, принадлежавшие пяти-шести полицейским прошлых лет: записные книжки, циркуляры о розыске, ржавый пистолет-самоделка, отобранный много лет назад у какого-нибудь пьяного, валяющиеся россыпью патроны разных калибров. Санни смахнул все это в картонную коробку.
   В самом нижнем ящике, однако, он нашел аккуратно перевязанные папки-скоросшиватели с запиской: «Дела, заведенные покойным начальником полиции Уильямом Генри Ли». Внизу стояла неразборчивая подпись. Санни уже готов был положить эти папки на стол начальнику, чтобы он разобрался в них, что оставить, а что выбросить, как вдруг ленточка лопнула и, прежде, чем он сообразил, что делать, часть папок очутилась на полу и раскрылась. И прямо в лицо Санни с фотографии смотрел труп.
   Санни повидал множество трупов в самых разных позах, но на снимке, насколько он помнил, мертвеца не видел ни разу. А тут снимок оказался не один, а целая серия фотографий, снятых под разным углом и с разных точек. Парня забили до смерти. Санни заметил, что у него участился пульс, но не придал этому значения. Он стал вчитываться в отпечатанный на машинке отчет, подколотый к одной из фотографии. И когда он кончил его читать, то занялся другим, аккуратно написанным от руки в линованном блокноте. По ходу чтения он то и дело обращался к фотоснимкам, увязывая обнаруженные на мальчике увечья с их описанием.
   Он поглядел на стоящие под отчетами подписи. Об этом докторе он никогда не слышал, но начальника он помнил: папашу полковника Билли Ли. Ему было лет шесть-семь, когда этот ниггер застрелил его из ружья. Он вспомнил, что ниггера судили два или три раза, пока не добились обвинительного приговора. Это была первая казнь на электрическом стуле, о которой рассказывали в школе.
   Не помнил он, однако, нашли ли мальчика. Вот дела, когда старика Ли убили, у него на шее висело нераскрытое убийство. Как же так? Санни откинулся в кресле, и внезапно его одолели фантазии, как он начнет все проверять, искать улики и, в конце концов, раскроет это старое убийство, случившееся... когда? А, в 1920 году. Больше, чем двадцать пять лет назад. Но на убийство срок давности не распространяется. А вдруг его совершил какой-нибудь добропорядочный гражданин? Заголовок: «Баттс вешает убийство на банкира Хью Холмса!» Он громко рассмеялся. Он тогда, без сомнения, опять станет ебаным героем. Санни аккуратно сложил фотографии и оба отчета и готов был заняться еще одним отчетом, написанным тем же почерком, как вдруг в коридоре раздался шум. Он быстро спрятал папки в ящик – ими он будет заниматься лично – и вышел в коридор поглядеть, что там происходит.
   Его коллега Чарли Уорд подталкивал чернокожего, явно пьяного вдрызг, в сторону камер. Это была местная своего рода знаменитость, Джонсон-с-Негнущейся-Спиной, прозванный так за нежелание заниматься каким бы то ни было тяжелым физическим трудом. Этот человек ночевал в тюрьме, по крайней мере, дважды в месяц. Чарли дал ему пинка, чтобы он побыстрее добрался до камеры.
   – О Господи! – произнес Санни. – Эй, ты, Негнущаяся Спина, как это ты умудрился набраться посреди недели? А я-то думал, что ты это делаешь только по субботам!
   – Поймал его, когда он средь бела дня побирался прямо на Главной улице, – заявил Чарли. – Можешь в такое поверить? – Джонсон-с-Негнущейся-Спиной наконец-то влетел после очередного пинка точно в камеру.
   – Ни-ни, сэр, я совсем не пьяный. Я просто глотнул парочку глоточков самогончика; по-настоящему, я совсем не пьяный...
   Санни захлопнул дверь камеры, даже не позаботившись ее запереть.
   – Ладно, даю тебе сорок восемь часов, чтобы ты был совсем трезвый. Из-за такого добра, как ты, мировой судья отдельную сессию созывать не будет! – И тут Санни вспомнил, как Джонсон-с-Негнущейся-Спиной отделался от призыва, явившись на медкомиссию пьяным в стельку. Ему дали категорию «Ф-4», признав полностью непригодным к военной службе по причине хронического алкоголизма. – Давай-ка лучше проспись, и не вздумай тут храпеть, а то я приду и натяну тебе жопу на уши! Понял?
   Джонсон-с-Негнущейся-Спиной хлопнулся на нары и глубоко вздохнул. Можно было подумать, что он улегся у себя дома в постель после тяжелого трудового дня.
   Потом кто-то зашел заявить о пропаже велосипеда, затем последовала пара телефонных звонков, и Санни так и не сумел вновь заняться старыми делами. Тем не менее, убийство мальчика не выходило у него из головы, но прочитать отчет Уилла Генри по поводу второго убийства он в тот день так и не успел.

Глава 6

   Билли Ли сидел в тени пеканового дерева на ящике из-под кока-колы и наблюдал за тем, как его жена очаровывает и гоняет в хвост и гриву целую бригаду плотников и представителей прочих строительных специальностей с тем, чтобы они вели работы в уже наполовину выстроенном доме в строгом соответствии с ее желаниями. За четыре года пребывания в Англии, он почти позабыл, до чего жарко бывает в июле в Джорджии. А Патриция наслаждалась теплом. Она заявила, что за всю жизнь так намерзлась и что теперь ей уже никогда не будет слишком жарко. Тут он заметил, как в отдалении двое чернокожих чинят ограду из колючей проволоки.
   К проектированию и строительству нового дома он практически почти не имел отношения, поскольку оба его вновь обретенных клиента, фабрика и банк, сидели у него на шее и болтали ногами; поскольку Холмс таскал его на все встречи клубов «Киваниз», «Ротари» и «Джей-Си» во всех трех графствах, не считая всех и всяческих церковных мероприятий, а также пикников, о которых им только удавалось прослышать; и еще поскольку Патриция заявила, что не желает, чтобы он путался под ногами. К величайшему его удивлению, она привезла в недрах своих сундуков тщательно разработанную проектно-строительную документацию на двухэтажный дом в георгианском стиле, подобный тому, что был знаком ей по Англии, и в рекордно короткий срок, невзирая на послевоенный дефицит, ей удалось собрать людей и материалы и приступить к строительству. Таким образом, не пройдет и нескольких недель, как они вселятся в дом с четырьмя спальнями и тремя ванными комнатами, непропорционально большой применительно к их потребностям и доходам. И когда Билли стал протестовать, Патриция, с огромной неохотой, открыла ему секрет, что у нее, оказывается, тьма-тьмущая собственных денег, и она их собирается тратить, как ей вздумается, а вздумалось ей потратить их на дом, где они будут жить всю оставшуюся жизнь, ибо у нее нет ни малейшего намерения кочевать, подобно цыганам. Тогда он целиком посвятил себя работе и избирательной кампании, предоставив ей полную свободу действий.
   А сейчас на дороге из Рэли в Делано поднималось облако пыли, за которым угадывалась маленькая точка – автомобиль. По мере его приближения становилось ясно, что это полицейская машина из Делано, и, в конце концов, он въехал на только что вымощенную по распоряжению Патриции дорожку и остановился возле дома. Из машины вышли Санни Баттс и Чарли Уорд.
   – Добрый день, полковник, – прямо-таки пропел Санни. Огромное число людей называло Билли «полковником», причем, как правило, вовсе не потому, что он получил в армии соответствующее звание. В Джорджии, как и в большинстве южных штатов, юристов звали именно так. Билли так и не узнал, почему.
   – Как поживаете, Санни? – Билли поднялся и пожал руки обоим полицейским. После парада вернувшихся с войны ветеранов он практически не встречался с Санни, разве что изредка видел его, когда тот на мотоцикле патрулировал улицы или регулировал уличное движение.
   – Прекрасно, полковник. Вот это будет дом, так дом! – с восхищением воскликнул Санни, глядя на стройку.
   – Ну, если моя жена что-то делает, то уж с размахом! Чем могу быть полезен? Санни передал конверт.
   – У меня для вас хорошие новости. В участок только что приезжал парень с новеньким «шевроле» для вас. Сказал, что не нашел вас ни в офисе, ни на трейлерной стоянке, и решил что будет правильно оставить машину у нас. Здесь документы и ключи. Мы посадили его на автобус, идущий в Атланту.
   – Великолепно! – Билли взял бумаги. – Парень, с которым я вместе служил, теперь получил дилерство в Атланте. – Месяц назад Билли направил ему солидный задаток и выразил готовность взять все, что только он подберет. – Огромное спасибо за то, что вы поставили у себя машину и проделали такой путь!
   – Рад был сделать это. Кроме того, – Санни кивнул в сторону «форда» 1938 года, – мне хотелось узнать, не интересуетесь ли вы покупателем на вашу машину. Я ищу как раз открытую.
   – Да, конечно, идите, поглядите. – Они прошли к машине. – Вначале она была не бог весть что, но я на нее потратился – поменял кольца, сделал кое-где новую проводку, расточил головки всех четырех цилиндров. Теперь она в хорошей форме, если не считать кое-где маленьких пятнышек ржавчины. Запаска, правда, далеко не новая, но, как запаска, сойдет.
   Санни обошел машину со всех сторон, проверил ногой шины, кое о чем спросил, послушал, как работает мотор. Они поторговались и, в конце концов, договорились о цене. Санни выписал чек. Патриция спустилась по лесенке-времянке, и Билли познакомил ее с обоими полицейскими.
   – Санни только что купил этот потрясный «форд»-кабриолет, – сообщил ей Билли.
   – И много вы ему заплатили, чтобы отогнать его подальше?
   Билли сделал вид, будто ему неприятно слышать такое.
   – Он приобрел эту машину за гроши. Эти двое предварительно обработали меня мешочками с песком.
   – Послушайте, офицер Баттс, мне ее будет недоставать. Обращайтесь с нею хорошо. Билли больше никогда не купит столь же романтический экипаж.
   – Не беспокойтесь, миз Ли. У меня она будет работать еще лучше. – Он обратился к Билли. Кто делал вам мотор? Микки Шелтон?
   – Нет, Маршалл Паркер, цветной, который открыл свое заведение в Брэйтауне. Он хорошо поработал. Рекомендую. И берет он намного меньше, чем Микки.
   Санни покачал головой.
   – Ну, я еще ни разу не встречал ниггера, способного починить более сложную машину, чем тачку. Надеюсь, что вы в нем не обманываетесь, судя по тому, в каком состоянии я купил эту штуку.
   Билли поглядел в землю.
   – Маршалл работает хорошо. Насколько я знаю, он и в армии хорошо работал. За Анцио он получил Бронзовую звезду. – Тут Билли решил переменить тему. – Слышал, вы побывали в Арденнах.
   – Ага.
   – Туго там пришлось, да?
   – Только тем, кто не умеет справляться с трудностями. У меня проблем не было. Мы обходились без «Ниггеров Элеоноры».
   Билли почувствовал, как на него накатывает гнев.
   – Надеюсь, что машина вам понравится, Санни. Заезжайте завтра ко мне в офис, и я передам регистрационные документы.
   – Само собой, полковник! – Санни прыгнул в «форд» и укатил, а следом за ним поехал Чарли Уорд в полицейской машине.
   – Любопытно, – проговорила Патриция. – Он даже не заметил, что ты недоволен, как он отзывается о Маршалле Паркере.
   – Еще как заметил! – заявил Билли, глядя на дорогу вслед Санни. – Он просто пытался меня подколоть. Я знал таких в армии. Они все время пытались проверить, как далеко можно зайти с тобой. Заметил, как миленький!
   Санни свернул с дороги на Рэли и выехал на шоссе номер сорок один. Остававшиеся до Делано две мили он проехал со скоростью семьдесят пять миль в час. На мгновение он оторвал руки от руля и заметил, что на этой скорости он слегка подрагивал. На шестидесяти он стоял, как вкопанный. Черт, а он был готов отдать лишние две сотни за эту машину, если бы Билли Ли настаивал. Ну и дурак!
   Когда он подъезжал к городской черте, то заметил объявление, которого не видел раньше: «Гараж Паркера – ремонт всех марок и моделей». Билли Ли сказал, что ниггер берет намного дешевле, чем Микки Шелтон. Санни встал на грунтовую площадку рядом с бывшим хлевом и выключил мотор. Увидел, как из-под старого «плимута» торчат чьи-то ноги. Вышел из машины и зашел внутрь.
   – К вашим услугам через минуту, – раздался голос из-под машины. Санни нетерпеливо ждал какое-то мгновение, а затем постучал носком по торчащему ботинку.
   – Ну, скорей, я не могу торчать тут весь день!
   – Займусь вами, как только затяну этот болт. – В голосе чувствовалось некоторое раздражение. Санни не мог стерпеть такого от ниггера. Через миг Маршалл выбрался из-под машины на фанерной тележке с колесиками. Встал и отер руки ветошью.
   – Чем могу служить?
   Секунду Санни стоял молча. Он не мог даже рта раскрыть. Наконец, заговорил:
   – Умеете балансировать колеса? У Маршалла заколотилось в груди, но он взял себя в руки и ответил ровным голосом:
   – А как же!
   – Ну, у меня передние на семидесяти пяти танцуют шимми. Похоже, требуется балансировка.
   Маршалл поглядел на кабриолет.
   – Вы купили эту машину у полковника Ли, верно?
   – Да уж, конечно, черт возьми, я ее не украл!
   – Колеса я балансировал на прошлой неделе. Но, возможно, требуется регулировка подвески.
   – Послушайте, мне пора в участок. У меня нет времени спорить. Просто снимите передние колеса и на этот раз проведите балансировку как следует.
   – Я с самого первого раза провел балансировку как следует. Одновременно с расточкой цилиндров. Но они никогда не будут бегать так, как новые. Но, если хотите, пригоните машину утром, и я проверю подвеску передней оси. Потому что с этой машиной я провожусь до вечера.
   Санни вспыхнул.
   – А чья это мышеловка на колесах?
   – Смитти. – Смитти был хозяином бакалейной лавки в Брэйтауне.
   – Так позвоните этому Смитти и скажите, что вы должны заняться автомобилем сотрудника полиции Баттса. А завтра пусть приезжает он.
   – У меня пока еще нет телефона. Его проведут только на будущей неделе. А у Смитти мама заболела в Атланте, и он должен ехать туда сегодня вечером, чтобы привезти ее домой. А с вашей машиной ничего особенного не случится, если вы поездите на ней сегодня, и если вы приедете завтра, я сделаю все, что только можно. Даже вот как. Я заберу ее прямо у полицейского участка и приведу в порядок, а к обеду пригоню, если, конечно, не обнаружу ничего серьезного и мне не придется заказывать запчасти. – Маршалл понимал, что Санни звереет, а ему не нужны были проблемы с полицейским в форме и при оружии, поэтому он старался говорить максимально спокойно и размеренно, чувствуя, однако, что постепенно и сам заводится.
   – Знаете, – заявил Санни, – я полагал, что погляжу, что вы умеете делать, и, быть может, поручу вам профилактику и текущий ремонт своей машины, но впредь буду умнее. Лучше я просто обращусь к Микки Шелтону, где мне, я уверен, сделают все, как надо. – После этого Санни повернулся и пошел к машине.
   Теперь брать себя в руки приходилось Маршаллу.
   – Что ж, я благодарен вам за то, что вы обратились ко мне, и мне очень бы хотелось починить эту машину прямо при вас, но я не могу нарушить обещания, данного другому клиенту. И еще вы, наверное знаете, что с этим кабриолетом работал я и никто лучше меня, наверное, не сможет содержать его в порядке.
   Санни подошел к машине, раскрыл дверцу и обернулся в сторону Маршалла.
   – Говно ты сраное. Через месяц ты все равно будешь мести полы и подкручивать гайки на трубопроводах у Микки Шелтона. Как только мне в голову могло прийти обратиться к ниггеру! – Он хлопнул дверцей, завел машину, задним ходом выехал на шоссе и бешено рванул с места. Запахло паленой резиной.
   Маршалл стоял у дверей мастерской, стиснув зубы и глядя вслед обозленному полицейскому. Его жена Энни вышла из крохотного офиса, выгороженного в конце гаража, где она занималась учетом заказов и бухгалтерией.
   – Не надо было доводить этого человека, Маршалл. Ты же знаешь, что про него рассказывают. Он может доставить нам немало неприятностей.
   – Послушай, девочка, с этим белым парнем я был предельно вежлив. Ты слышала весь наш разговор.
   – Ты же умеешь правильно разговаривать с белыми. А так, как ты разговаривал с ним, говорят только с цветными.
   – Девочка, я же теперь бизнесмен. Я больше ни перед кем не должен разыгрывать Дядю Тома. Он ничего не сможет нам сделать. Не беспокойся. – Но он знал, что она все равно будет беспокоиться.
   Когда Санни вернулся в участок, он все еще злился. Он еще покажет этому ниггеру! В один прекрасный субботний вечерок он очутится у него в тюрьме, и уж тут-то он ему покажет!

Глава 7

   В один из вечеров в первых числах августа в Делано одновременно состоялись два собрания. Цели их были абсолютно несхожи.
   В квартире над гаражом доктора Фрэнка Мадтера сын его, доктор Том Мадтер, принимал группу гостей. В нее входили Билли Ли, новый владелец и редактор газеты «Делано Мессенджер» Боб Блэнкеншип, владелец радиомагазина Эллис Вудолл и новый баптистский проповедник Брукс Питерс. Все они были молодые и все побывали на войне, за исключением Питерса, которого не пропустила медкомиссия из-за малого веса.
   Эти люди встречались не впервые. С момента возвращения с войны они вынашивали планы политически утвердить свое поколение в Делано и во всех трех графствах. В течение более, чем четырех лет, каждый практически здоровый мужчина в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет отсутствовал, что помешало естественному ходу смены поколения у кормила власти. Теперь же, в канун первых с момента окончания войны выборов в масштабе штата, они усердно трудились, чтобы наверстать потерянные годы. Вдобавок, усилия их наталкивались на сопротивление власть имущих, укрепивших свои позиции за время их отсутствия.
   В рамках этой группы, из числа поддерживаемых ими кандидатов один лишь Билли Ли мог надеяться на успех на выборах, и это превращало его в неофициального лидера. Теперь он призывал их к порядку:
   – О'кей, мужики, давайте послушаем, что у нас тут происходит.
   Вмешался Боб Блэнкеншип:
   – А, может, с вас и начнем, а вы нам расскажете, как обстоят дела с гонкой в сенат?
   – Ну, мистер Холмс полагает, что у нас все о'кей. Уорд парень, что надо, но за пределами графства Тэлбот его не знает никто, да еще его тянет на дно то, что ему дали категорию полностью непригодного к воинской службе. Конечно, в Тэлботе он может нас сильно потеснить, но Харрис и Меривезер будут наши без особых хлопот. Одному Богу известно, скольким мужчинам, женщинам и мулам я жал лапы в трех наших графствах, по крайней мере, дважды! Счастье, что нам не надо думать о республиканцах; предварительные выборы – вещь достаточно тяжкая, чтобы после еще думать о сражении во время самих выборов. Боб, вы тут человек самый объективный. Как обстоят дела с кандидатами на другие посты?
   Блэнкеншип, низкорослый, грузный мужчина сорока с небольшим лет, шесть месяцев назад выкупил газету у Хармона Эмерсона и быстро прижился & городе.
   – Мне представляется, что одно место в городском совете, безусловно, наше, а если как следует постараться, то и второе. Полагаю, что Том в лучшем положении, чем Эллис, поскольку все знают его папашу. Думаю, что мы не ошибемся, если в течение оставшихся пяти недель сосредоточим все усилия на поддержке Эллиса. Надо как следует поработать с ребятами из «Американского легиона». Они могут переломить ситуацию в нашу пользу.
   – Меня это устраивает, – заявил Том.
   – А как насчет места шерифа? – Вызов Скитеру Уиллису бросил Джеймс Монтгомери, ветеран из Грин-вилла, административного центра графства.
   И опять заговорил Боб Блэнкеншип.
   – По-моему, так на так. Джеймсу голоса ветеранов гарантированы, но у Скитера в графстве масса друзей.
   – И, думаю, масса врагов, – вмещался Билли. – Многие подозревают, что в его карманы попадают деньги от бутлеггеров, и всем известно, как он в войну торговал товарами «черного рынка».
   Тут в разговор вступил Том Мадтер:
   – Вот-вот, а многие этот товар у него покупали, покупали те самые вещи, которые нигде больше не могли достать. И были ему за это благодарны.
   Блэнкеншип задумался.
   – Вы знаете, я понял, что почти не писал на тему происходившего в тылу во время войны. Может быть, хорошая, сильная передовая по поводу «черного рынка», само собой, без упоминания имен, пробудит кое у кого чувство вины и заставит отдать голоса ветеранам.
   Тут в первый раз заговорил Брукс Питерс.
   – Поскольку я знаком с тем, как в людях пробуждается чувство вины по поводу собственных грехов, полагаю, что в этом направлении стоит работать. И не одну передовицу надо писать, а целую серию. И тогда покаяние у избирательных урн в будущем месяце станет массовым. Кстати, в последнее воскресенье перед предварительными выборами я собираюсь как можно весомее обрисовать наш долг благодарности ветеранам в очередной моей проповеди. И поскольку у меня у самого категория «Ф-4» это не сочтут самовосхвалением. – Питерс очень болезненно переживал, что не смог надеть форму.
   В беседу вновь вступил Билли.
   – Брукс, идея сама по себе хорошая, но следует проявлять осторожность. Вы – первый проповедник Первой баптистской церкви моложе сорока, и смею вас заверить, что на заседании церковного совета, где нами принималось решение, призвать ли вас к служению, те, что постарше, рычали, не стесняясь. На них можно давить лишь до определенного предела, а то они бросятся на вас, как собаки на енота.
   – Билли, по этому поводу я уже принял решение еще тогда, когда впервые был призван к служению. Я решил, что буду делать свое дело именно так, как сочту нужным, и возьму на себя все последствия своих действий и решений. Если помните, именно это я пообещал, выступая на церковном совете. Вы же при этом присутствовали. Так вот, полагаю, я убедил их в том, что никаких расхождений теологического характера у нас нет, однако, я заявил совету, что в своей повседневной церковной деятельности не рассчитываю на чрезмерную опеку, то есть, с радостью выслушаю советы, но буду решать самостоятельно, принять ли их, и что буду читать проповеди, следуя велению собственной совести и руководствуясь собственным пониманием того, каковы на данный момент духовные потребности конгрегации. – Он отодвинул стул и улыбнулся. – А в данный момент, как я понимаю, духовные потребности конгрегации заключаются в том, что ей требуется помощь ветеранов в осуществлении деятельности в сфере управления как в самом городе, так и в графстве в целом, и именно это я им и собираюсь сообщить.
   – Коль скоро вы отдаете себе отчет в том, какого характера может быть противодействие.
   – Знаю, что мне обязательно позвонит Идес Брэй и скажет, чтобы я не совал нос в мирские дела, но он уже пытался делать нечто подобное, и у него из этого ничего не вышло. Мне по-настоящему повезло, что в семинарии у меня был профессор, уволенный при подобных обстоятельствах с поста проповедника, и он дал мне великолепную подготовку в области церковной политики, и пока у меня есть в церковном совете поддержка со стороны таких "людей, как вы и Том, а в конгрегации со стороны ветеранов и молодежи, думаю, что сумею выдержать любые грядущие бури.
   – Вы же знаете, что наша поддержка вам обеспечена, – заявил Билли: А Том кивнул.
   – Кроме того, мы организовали в городе ассоциацию священников. Штатных священников имеют восемь церквей города, и мы встречаемся раз в неделю, чтобы установить, не можем ли мы скоординировать наши усилия по определенным вопросам: программам работы с молодежью, действиям, направленным на прекращение показа кинофильмов по воскресеньям, совершенствованию образа жизни. И это далеко не полный перечень того, что мы уже обсуждали. Я посмотрю, не смогут ли и другие выступить со своевременными заявлениями еще накануне предварительных выборов.
   – Отлично. Теперь перейдем к конкретным вопросам и посмотрим, нельзя ли с их помощью наскрести еще голосов. Думаю, что множество людей горячо поддержат идею мощения нового отрезка Четвертой улицы. Люди жалуются, что там грязно, когда идет дождь, и пыльно в сухую погоду.
   В продолжение последующих полутора часов собравшиеся рассмотрели обширный перечень вопросов и тем, дающих выигрышные возможности. И когда все уже собрались расходиться, взял слово Брукс Питерс.
   – Я не собирался поднимать этот вопрос до тех пор, пока не соберу достаточно информации, но, возможно, в этом что-то есть и нам следует быть настороже. – Все внимательно слушали. – Вы знаете Джима Паркера, он служит в нашей церкви швейцаром и дворником. Так вот, Джим намекнул, что в нашем полицейском участке далеко не все в порядке.
   – Это отец Маршалла Паркера, не так ли? – уточнил Билли. Питерс кивнул. – А что он подразумевает под словами «не все в порядке»?
   – Ну, Джим особо не распространялся, может быть, он мне еще не вполне доверяет, и потом он вообще из тех, кто предпочитает держать язык за зубами, но, как я догадываюсь, там имеют место проблемы расового характера, дурного обращения кое с кем из цветных заключенных.
   – Дурного обращения со стороны кого? – Это загорелся Боб Блэнкеншип. Из этого может получится материал для газеты.
   – Как я уже сказал, мне известно немногое, но, похоже, подобное происходит в выходные и по ночам, когда отсутствует Мелвин Томпсон. Так что остаются Санни Баттс и Чарли Уорд.