Вудс Стюарт. Узел

   — А что он с этого будет иметь?
   — Возможно, мне удастся помочь вам найти Маринелло.
   — И что будет, если ты это сделаешь?
   — Рита, детка, мне не нужны эти деньги, клянусь. Я позабочусь, чтобы все вознаграждение досталось тебе.
   — Просто эти деньги могли бы мне здорово помочь перейти к самостоятельному ведению дела. Многие дружки Барри наверняка перестанут теперь, когда его не стало, снабжать меня информацией.
   — Я понимаю, поверь мне, я на твоей стороне. Теперь расскажи мне о клиенте.
   — Его зовут Бартон Уинфилд.
   — Да? Я ожидал услышать фамилию, рифмующуюся со спагетти.
   — Твои ожидания не беспочвенны. У него раньше была другая фамилия, если верить слухам, но потом, наверное, он решил, что сможет привлечь больше клиентов и меньше внимания, если его станут принимать за англо-саксонского протестанта. То же самое сделал и Маринелло. Когда он поступил в колледж, он стал называть себя Ральф Марин, по названию графства, но друзья звали его Рок.
   — Чем этот Уинфилд занимается?
   — Он адвокат. Фактически, как говорил Барри, он был партнером Маринелло в юридической фирме в прежние времена, до того как наш подопечный сбежал с вазой пирожных.
   — Адвокат мафии, да?
   — О нет, он закулисный махинатор. Ходят слухи в адвокатской среде, если можно это так назвать, что Уинфилд никогда непосредственно не защищает никого из этих парней — он скорее консультирует. Он выбирает, кого им нанять в случае, если их арестуют, — такие вот вещи; и подозревают, что он главный советник по бизнесу главы одной из фамилий мафии, не из нашего города, но этого никто так и не смог доказать. Говорят также, что он присматривает за их операциями по отмыванию денег, на расстоянии, конечно. Барри считал, что Маринелло занимался всем этим, пока не дал деру, вот откуда у него в руках оказалась сразу такая крупная сумма наличными. Уинфилд, которого он знал по юридической школе Станфордского университета, заменил его.
   — Значит, он хорошо знал Маринелло, да? Отлично.
   — Отлично — это всегда хорошо, — сказала Рита.

* * *

   Офисы адвокатов «Уинфилд и Каррингтон» напоминали декорации к кинофильмам из жизни роскошных юридических фирм. Там было множество полированных панелей на стенах, а мебель выглядела так, словно ее достали с чердака Рокфеллера. Секретарша в приемной оказалась тучной женщиной средних лет; ничего броского для Уинфилда и Каррингтона, только солидность и респектабельность. После десятиминутного ожидания их пригласили в угловой кабинет.
   Уинфилд встал, чтобы поприветствовать их. Ему было за шестьдесят, он был великолепно одет, с брюшком и седыми висками. Он также был необычайно любезен.
   — Пожалуйста, садитесь, мисс Кортес, мистер Скалли. — Он показал им на несколько стоящих в углу диванчиков и кресел, предпочитая не разговаривать с ними через свой письменный стол. — Мисс Кортес, я был так огорчен известием о смерти мистера Кармана. Она всегда производил на меня впечатление в высшей степени компетентного человека.
   — Спасибо, мистер Уинфилд, — ответила Рита. — Я хочу, чтобы вы знали, что, поскольку мы с Барри были партнерами, я теперь буду хозяйкой фирмы.
   — О, прекрасно, — сказал он. — Я надеюсь, мы сможем поручить вам какую-нибудь работу. — Он повернулся к Томми. — Скажите, мистер Скалли, вы тоже частный детектив?
   — Нет, сэр, — ответил Томми. — Я офицер полиции Южной Флориды.
   Уинфилд моргнул, но быстро взял себя в руки.
   — Это вы расследуете убийство мистера Кармана?
   — Нет, сэр, я причастен к этому делу более косвенным образом, — ответил Томми. — Фактически мой визит к вам совершенно неофициальный и не для протокола.
   — Так, понимаю, — сказал Уинфилд, явно ничего не понимая. — И чем я могу вам помочь?
   — Я в курсе того, что Барри Карман работал для вас, и...
   Уинфилд повернулся к Рите; его голос стал ледяным:
   — Вы вмешали в это дело полицию?
   — О нет, сэр, — быстро сказал Томми, чтобы прикрыть Риту, — ничего подобного, вовсе нет. Я заверяю вас, официально никто не интересуется вашими отношениями с Барри Карманом или его фирмой.
   — О, это хорошо, — сказал Уинфилд, немного успокоившись. — Так в чем состоит ваш интерес к этому делу?
   — В ходе проводимого мистером Карманом розыска... исчезнувшего лица, о котором шла речь, он пришел ко мне неофициально кое-что выяснить. Я не смог сообщить ему никакой важной для него информации, но когда мне стало известно об обстоятельствах его смерти, я заинтересовался этим, и мне пришло в голову, что возможна прямая связь между смертью мистера Кармана и делом, которым он занимался.
   — У меня создалось такое впечатление, что мистер Карман погиб в результате одного из этих типичных и отвратительных убийств туристов, которые в последнее время то и дело происходят во Флориде.
   — Я склонен считать, что это неверно, сэр, хотя и очевидно, что были приложены некоторые усилия, чтобы оно так и выглядело.
   — Это очень любопытно, — сказал Уинфилд, слегка прищурившись.
   — Кроме того, похоже, что, возможно, есть некоторая связь между этим исчезнувшим лицом...
   — Его фамилия Марин, — сказал Уинфилд, — вы можете так его и называть.
   — ...Между мистером Марином и другим делом, которое я сейчас расследую.
   — И что это за дело, мистер Скалли?
   — Я не вправе говорить об этом, сэр, на данной стадии расследования, но я полагаю, что если бы я смог отыскать мистера Марина, это, вероятно, существенно облегчило бы мое расследование.
   — Является ли мистер Марин подозреваемым по вашему делу? Я вот чем интересуюсь: если вы его найдете, то вы захотите арестовать и судить его?
   — Нет, сэр, это не такого рода связь. Я просто думаю, что мистер Марин мог бы помочь распутать сложное дело. Фактически это весьма отдаленная цель, но у вас и меня могут быть общие интересы.
   — А если вы найдете Марина, что вы тогда предпримете?
   — Я задержу его по какому-нибудь незначительному обвинению и немедленно уведомлю об этом мисс Кортес.
   — И как долго, вы считаете, он пробудет под стражей?
   — Я мог бы задержать его на двадцать четыре часа, может быть, и подольше.
   — Понятно, — сказал Уинфилд. — А чего вы хотели бы от меня?
   — Как я понял, вы хорошо знали мистера Марина. Вы бы очень помогли мне, если бы смогли рассказать мне как можно больше о нем.
   — Вы можете дать мне слово, что у вас нет никакого другого служебного интереса к Марину, кроме как допросить его по этому вашему делу?
   — Да, сэр.
   — Очень хорошо. Что вы хотите знать?
   — Когда вы впервые познакомились с мистером Марином?
   — Наши семьи были знакомы, когда мы с ним еще были детьми и оба учились в Станфорде; он учился на два года старше меня в юридической школе. Когда я окончил учебу, я пришел к нему, и он помог мне занять место в юридической фирме, в которой он тогда работал. Позже мы с ним ушли оттуда и основали эту фирму. Он был прекрасный работник. После многих проведенных вместе успешных лет случилось так, что на счету фирмы оказалась очень крупная сумма денег наших клиентов — мы только что осуществили операцию с недвижимостью. Прежде чем мы успели перевести эти деньги клиентам, Марин снял их со счета фирмы и исчез вместе с деньгами.
   — Могу я спросить, сколько он взял?
   — Это, в сущности, неважно; ну, скажем, речь идет о многих миллионах долларов.
   — И вы, разумеется, обратились в полицию.
   — Я этого не сделал. Если бы я так поступил, то неизбежная в таком случае огласка уничтожила бы нашу фирму. Я предпринял шаги, чтобы возместить клиентам украденные суммы — с огромным трудом, я должен заметить, — и им было просто сказано, что Марин покончил с собой, — он сам сделал все, чтобы так это и выглядело.
   — Прошу простить меня за это замечание, сэр, но я бы сказал, что вы поступили весьма необычно.
   — Я это вполне понимаю, тем не менее, именно это я и сделал. Вплоть до сегодняшнего дня я не хочу, чтобы кто-либо из моих клиентов знал, что один из сотрудников этой фирмы мог повести себя подобным образом. Вот почему я нанял мистера Кармана, чтобы это дело было улажено частным образом.
   — А если Марин будет найден, то как вы его уладите?
   — Этот вопрос, мистер Скалли, выходит за рамки нашего обсуждения. Ну так что еще вам хотелось бы знать о Марине?
   Подготовив почву, Томми достал свой блокнот и взялся за дело всерьез.
   — Начнем с описания внешности: рост, вес и так далее.
   — Шесть футов два дюйма, около двухсот сорока фунтов, густые темные волосы, карие глаза.
   — Он когда-нибудь на вашей памяти был худее двухсот сорока?
   — Он всегда был плотным, мускулистым, настоящий атлет.
   — Какими видами спорта увлекался?
   — В средней школе он играл в футбол; наверное, тогда он и набрал такой вес. Позже это были теннис, плаванье, гольф; во всех этих видах он выступал за Станфорд. Когда он окончил колледж, часть мускулов превратилась в жир, должно быть. Единственный вид спорта, которым он занимался сколько-нибудь систематически, это гольф.
   — Какой тип личности?
   — Щедрый, обаятельный, очень непринужденный.
   — Когда-нибудь занимался подводным плаваньем?
   — Нет. Но он ходил под парусом. Он держал маленькую яхточку в Марина-дель-Рей.
   — Каких женщин он предпочитал?
   — Ему нравились только красавицы. Его жена была именно такой, и хотя он никогда не говорил со мной об этом, я подозреваю, что он частенько развлекался на стороне.
   — Где сейчас его жена?
   — Снова вышла замуж. С ней встречаться бесполезно: она не станет о нем разговаривать. Она верит, что он покончил с собой.
   — Какие-нибудь пороки? Пьянство, азартные игры, наркотики?
   — Пил он умеренно, наркотики не употреблял. Непохоже, что он когда-либо интересовался азартными играми.
   — Если он не покончил с собой, то как, по-вашему, ему удалось исчезнуть так бесследно?
   — Я полагаю, он спланировал все это очень тщательно. Он знал, что иногда на нашем банковском счету, к которому у него был доступ, оказывается много денег. Меня бы не удивило, если бы я узнал, что он готовился к этому несколько лет, — он всегда был очень методичным, предусмотрительным.
   — Как, на ваш взгляд, он мог переводить с одного счета на другой такую крупную денежную сумму, не привлекая к себе внимания?
   — Он был очень хорошим знатоком финансовых операций. Я предполагаю, что он придумал какой-то способ быстрого перевода денег в иностранные банки, вероятно, туда, где действуют законы о тайне вкладов, скажем, в Швейцарию или на Каймановы острова.
   — У него был большой опыт подобных трансакций?
   Уинфилд на секунду бросил на него острый взгляд, затем ответил.
   — Да, — сказал он.
   — Вы не могли бы постараться припомнить еще что-нибудь, что могло бы мне помочь? Какие-нибудь характерные черточки, которые следует выискивать? Какие-нибудь слабости?
   — Ничего, о чем бы я уже не рассказал вам. Что касается слабостей, то всегда казалось, что у него их нет. Он был очень уверенный в себе человек.
   Томми захлопнул свой блокнот.
   — Спасибо, мистер Уинфилд. Вряд ли я снова буду связываться непосредственно с вами — если мне что-нибудь удастся узнать, я передам это мисс Кортес.
   Когда они снова сидели в машине, первой заговорила Рита:
   — Тебе это хоть чем-то помогло? Похож ли Марин на этого твоего мертвого парня в Ки-Уэсте?
   Томми пожал плечами:
   — Может да, а может нет. Тут есть некоторые похожие черточки, но кто знает?
   — Могу я сегодня пригласить тебя поужинать со мной?
   — Я бы с удовольствием, но мне нужно успеть на самолет.
   Рита печально рассмеялась:
   — Всем стоящим парням вечно нужно успеть на самолет.

Глава 34

   Вернувшись в Ки-Уэст, Томми в первое же утро захватил с собой Дэрила и поехал на Дей-стрит, по пути рассказывая, что ему удалось узнать в Лос-Анджелесе.
   — Сдается мне, что тот парень мог быть Каррасом, — сказал Дэрил, — но о чем ты собираешься разговаривать с Клэр?
   — Я думал просто упомянуть кое-что из этого и посмотреть, как она на это отреагирует, — ответил Томми.
   — Притормози на минутку, Томми.
   Томми остановил машину.
   — Да?
   — Мне не кажется, что это такая уж хорошая идея.
   — Почему же нет?
   — Во-первых, весь наш опыт общения с этой дамочкой показывает, что она не слишком-то пуглива, во всяком случае, пока не была такой. Она и глазом не моргнула, когда ты почти накрыл ее с дружком, верно?
   — Верно.
   — Ну, так ты пойдешь и выложишь перед ней всю эту муть про Маринелло, а она просто посмотрит на тебя свысока, вот и все.
   — Пожалуй, ты прав.
   — И кроме того, она может смыться отсюда и оставить нас с очень длинным носом.
   — Нет, не продав дома и яхты, она этого не сделает.
   — Еще как может, если ты ее достаточно напугаешь. Особенно если она подумает, что эти люди в Лос-Анджелесе знают, кто она и где живет.
   Томми хорошенько обдумал это.
   — Ты прав: не стоит рисковать. Может, нам лучше ободрить ее, чтобы она чувствовала себя поспокойнее.
   — Мне бы это больше понравилось, — сказал Дэрил.
   — Ты смышлен не по годам, малыш.

* * *

   Клэр Каррас очень недурная вдова, подумал Томми. Сегодня она выглядела более печальной, более сдержанной, держалась с большим достоинством.
   — Чем я могу помочь вам, детектив? — спросила она, расположившись поудобнее на диванчике.
   — Я просто хотел проинформировать вас, как продвигается наше расследование, миссис Каррас.
   — Я буду вам за это признательна, — ответила она.
   — Я знаю, для вас не будет неожиданностью, что мы пришли к выводу, что смерть вашего мужа не могла быть результатом несчастного случая.
   — И мне так кажется. У вас уже есть подозреваемый?
   — Да, есть. Несмотря на мои первоначальные сомнения, теперь я полагаю, что вашего мужа убил Чак Чэндлер.
   Она вздохнула.
   — Мне и самой не хотелось в это верить, — сказала она, — но, боюсь, я была вынуждена прийти к тому же выводу.
   Ее голос был полон сожаления.
   На Томми произвел впечатление разыгранный ею спектакль.
   — Похоже, что это наиболее вероятное объяснение случившегося.
   — Вы его еще не арестовали?
   — Нет.
   — Почему же нет?
   — Ну, тяжесть улик указывает на него: у него определенно был мотив, и есть основания полагать, что у него было достаточно технических навыков, чтобы это сделать, но у нас нет никаких вещественных доказательств, чтобы связать его с этим преступлением. На сегодняшний день дела обстоят таким образом, что на процессе его защитник наверняка попытается возбудить подозрения против вас, чтобы оправдать его.
   — Обвинить меня? — Она казалась изумленной.
   — Конечно, я в это не верю, но хороший адвокат может приписать вам мотив — ускорить смерть вашего мужа, чтобы унаследовать его состояние. Он также наверняка упомянет о вашей возможности бывать на яхте в любое время. Необходимые технические навыки не так уж и велики.
   — Я понимаю, — сказала она.
   Дэрил был прав: он не мог читать ее мысли. И все же он мог рискнуть это угадать.

* * *

   Они встретились позади прогоревшего заколоченного ресторана неподалеку от Первого шоссе, не доезжая до городка Исламорада. Клэр хотела сделать эту встречу как можно более короткой, но он настаивал. Ей пришлось прибегнуть к быстрому минету, чтобы удовлетворить его, и она употребила все свое искусство, чтобы дело не затянулось. Когда с этим было покончено, прежде чем он успел оправиться и захотеть чего-нибудь еще, она перешла к тому, ради чего приехала сюда:
   — У нас возникла проблема.
   — Что еще? Я думал, что теперь все в порядке, когда Карман нам больше не мешает.
   — Эта ситуация разрешилась: ты хорошо поработал, но у нас появились новые трудности.
   — Что же это за трудности такие? — вздохнул он, застегивая брюки.
   — Полицейские убеждены, что Чак убил Гарри, но Скалли сказал, что у него недостаточно улик, чтобы предъявить обвинение.
   — Чего ему еще не хватает?
   — Чего-нибудь убедительного, такого, что могло бы завершить все дело.
   — Например?
   — Я надеялась, что ты предложишь что-нибудь.
   — Прямо сейчас мне ничего не приходит в голову.
   — Может быть, нам просто устроить для него самоубийство. Ну, знаешь, тяжесть вины и все такое, вот он и не выдержал. Может, он мог бы вышибить себе мозги в каком-нибудь укромном уголке.
   Он покачал головой:
   — Это может заставить их еще больше подозревать тебя.
   — Ты, наверное, прав. Скалли сказал, что хороший защитник может повернуть дело так, что у меня был мотив.
   — Ничуть не сомневаюсь.
   — Тогда нам нужно устроить что-то другое, какое-нибудь вещественное доказательство, которое окружной прокурор мог бы показать присяжным и сказать: «Вот видите, он сделал это, никаких сомнений».
   — Это может оказаться не так легко сделать, как тебе кажется.
   — О, ты с этим справишься, радость моя, — сказала она, ущипнув его за сосок.
   Теперь он был равнодушен к ее приставаниям и оттолкнул ее руку.
   — Почему бы нам просто не оставить все как есть? Может, они и не в состоянии доказать вину Чака, но они не могут повесить это и на тебя, а обо мне и понятия не имеют. Просто прояви терпение, продай дом и яхту и дай людям знать, что ты отсюда уезжаешь. Скажи, что ты перебираешься в Нью-Йорк или еще куда-нибудь. Ты даже можешь связаться со здешним представительством нью-йоркского агентства по продаже недвижимости, зайди и посмотри, какие квартиры они предлагают. Затем, когда больше никто не будет тобой интересовать, я брошу это судно и встречусь с тобой в каком-нибудь приятном месте.
   — Нет, я не хочу, чтобы дело осталось открытым. Я хочу, чтобы кто-то был приговорен, и это должен быть Чак. Иначе полиция может в один прекрасный день решить, что у нее есть ко мне еще вопросы, и они захотят меня навестить.
   — К тому времени у тебя будет другое имя, у нас обоих, и наш след давно простынет.
   — Я просто не хочу, чтобы они искали меня, неважно зачем. Я хочу, чтобы с этим было покончено раз и навсегда. Придумай что-нибудь.
   Он снова вздохнул.
   — Хорошо, я над этим подумаю. — Он потянулся к ней.
   — Нет, — сказала она. — Мы не можем рисковать оставаться здесь еще хоть на минуту. Я поеду первой, ты немного погодя.
   Он нехотя вылез из машины и помахал ей на прощанье.
   Она снова выехала на шоссе, оглянулась вокруг и проверила, нет ли за ней слежки. Он что-нибудь придумает, она была уверена в этом. Тем временем ей придется и самой подумать над этим.

Глава 35

   Чак вышел на яркое солнце из приемной адвоката, и ему не понравилось, как он себя чувствует. Он был здоровяк, атлет, и привык к прекрасному самочувствию, но теперь ему казалось, что у него в желудке лежит какой-то холодный, твердый предмет, и у него болела голова.
   Ему не понравилось то, что сказал ему адвокат. Ясно, что Чак был главным подозреваемым, заявил тот, и ему, Чаку, следует в ближайшем будущем ждать ареста. У него в кармане лежала визитная карточка адвоката, которую тот вручил ему с советом немедленно позвонить ему, когда топор упадет. Он подписал некоторые бумаги, которые облегчили бы хлопоты в случае, если пришлось бы добиваться, чтобы его освободили под залог, используя в качестве обеспечения его яхту.
   Чаку вовсе не улыбалось оказаться обвиняемым. Если это случится, с преподаванием тенниса придется распрощаться навсегда. Мерку придется его уволить, а никаким другим способом зарабатывать себе на жизнь он не мог.
   Пока он шел к машине, он подсчитал, что он сумел нажить до сих пор: яхта, машина, две тысячи долларов в банке и примерно шестьдесят тысяч на пенсионном счету, плюс несколько акций. Всю сумму процесс мог свести к нулю: адвокат дал ему ясно понять это. Как только ему будут предъявлены обвинения, снежный ком стронется и будет катиться вниз, становясь все больше и больше. Он просто не мог себе позволить оказаться под арестом, не мог, и все. Но как этого избежать?
   Он медленно вел машину, возвращаясь к яхте, поднялся на борт, открыл бутылку пива и сел на заднюю палубу, чтобы выпить ее. Чак сделал несколько глотков, затем поднял голову и увидел своего коллегу, Виктора, стоявшего на настиле бара у пристани и разговаривающего с какой-то блондинкой. Он помахал Виктору рукой, давая знать, что заменит его, и Виктор помахал ему в ответ, а затем снова повернулся к девушке.
   Чак пил вторую бутылку пива, когда Виктор появился на сходнях.
   — Привет профессионалу! — крикнул он. — Разрешите подняться на борт?
   — Разрешаю, — ответил Чак. — У меня есть для тебя бутылка холодненького.
   Виктор сел на палубный стул и принял у Чака бутылку.
   — Похоже, у тебя все отлично получалось в этом баре, — сказал Чак. — Что занесло тебя сюда?
   — Знаешь ли, — ответил Виктор, — мне тоже показалось, что у меня все отлично получается, но, видимо, она не разделяет моих взглядов на наши взаимоотношения. Пыталась убедить меня, что ей позарез нужно вернуться к своей компании, они тут проездом. Чем-то мне сегодня не везет.
   — Тогда попьем пивка, раз уж такое дело, — сказал Чак.
   Виктор сочувственно посмотрел на него:
   — Тебе тоже не везет, да? Клэр Каррас строит из себя воздух?
   — Понятия не имею. Мне на это давно наплевать.
   — Послушай, Чак, — сказал Виктор, — я кое-что хочу у тебя спросить начистоту и постараюсь сделать это как можно деликатнее. Это ты укокошил Гарри?
   — Нет, сэр, — ответил Чак. — Я этого не делал. Я абсолютно точно не имею ни малейшего отношения ко всей этой затее с отравленными баллонами. И полиция в лице Томми Скалли тоже, похоже, не верит, что я это сделал.
   — Они тебя основательно трясли?
   — Я думаю, Томми вовсю старался вывести меня на чистую воду: в конце концов он сказал, что мне лучше обратиться к адвокату.
   — И ты это сделал?
   — Полчаса тому назад.
   — Он тебя утешил чем-нибудь?
   — Он сказал, чтобы я на всякий случай отыскал необходимую сумму, чтобы внести залог.
   — Вот даже как.
   — Да.
   — Ты выглядишь подавленным, парень.
   — Я? Подавленный? Не-а, я просто счастливый и везучий профессиональный теннисист, вальсирующий по жизни, смеясь и подмигивая.
   — Хочешь поговорить об этом?
   — Да, как ни странно.
   — Давай.
   — Как, черт возьми, я залетел во все это, Виктор?
   Виктор пожал плечами:
   — Ты залетел в Клэр Каррас.
   — Да, но попасть к кому-то в постель еще не означает попасть в беду, верно?
   — Неужели я слышу это от предполагаемого отца в той истории про истерическую беременность?
   — Ладно-ладно, возможно, это и впутает тебя в неприятности с каким-нибудь чудаковатым мужем, но ведь это не то же самое, что вляпаться в историю, грозящую тебе смертным приговором?
   — Погоди-ка, давай попробуем понять, почему полицейским вообще могло прийти в голову, что они вправе заподозрить тебя?
   — Я думаю, они рассуждали примерно так: я путался с женой Гарри, значит, возможно, я хотел избавиться от него, чтобы прикарманить его деньжата.
   — На мой взгляд, звучит разумно, — весело сказал Виктор. — Что еще?
   — Кто-то закачал угарный газ в баллоны аквалангов; я аквалангист, у меня есть также некоторые технические знания, поэтому они предположили, что пока я был внизу, возясь с выхлопной трубой, я закачал какое-то количество выхлопных газов в баллоны. Либо это, либо я подплыл под покровом ночи к его яхте и нахимичил с баллонами.
   — Безупречная логика, — сказал Виктор, сияя как именинник. — Что-нибудь еще?
   — Ничего такого, о чем я бы знал, и мне хочется, чтобы ты перестал смотреть на это, как они.
   — Кто-нибудь видел, как ты закачивал в баллоны выхлопные газы?
   — Нет. Я хочу сказать, я не делал этого, так что никто не мог видеть, как я это делаю, верно?
   — Верно. Мне сдается, что у полиции неважно с уликами. Я видел достаточно детективных сюжетов в свое время и уж точно должен быть хорошо знаком с уголовным законодательством; у них не хватает доказательств, чтобы обвинить тебя.
   — И мой адвокат сказал то же самое, хотя он заметил, что они будут лезть из кожи вон, чтобы добыть еще.
   — Уж наверное. Но все же, если ты невиновен, что они могут найти?
   Чак слегка приободрился.
   — Наконец я слышу здравое рассуждение, — сказал он. — Ты прав. Ну откуда им взять что-то еще, если таких улик просто не существует?
   — Ну они могли бы сами их изобрести, я полагаю.
   — Виктор, не говори таких вещей.
   — Давай смотреть на это так просто, как только мы можем, — сказал Виктор. — Ты этого не делал, это дано, как говорил мой учитель математики.
   — Верно.
   — Значит, если этого не делал ты, то, следовательно, это сделал кто-то другой.
   — Ты снова прав.
   — У тебя есть на этот счет какие-нибудь идеи?
   — Ни одной. Ну разве что Клэр, конечно. Она почему-то дала им на некоторые вопросы очень странные ответы. Они не совпадают с моими показаниями, вот почему они на меня и накинулись, как мне кажется.
   — Ага, прелестная Клэр! — прорычал Виктор. — Эта верная черная вдова! Вот кто наш другой подозреваемый!
   — Мне она кажется самой подходящей на эту роль, по правде сказать.
   — Как ты думаешь, полицейским эта мысль могла прийти в голову?
   — Наверное, да. Однако они, похоже, больше верят ее версии происшедшего.
   — Скажи мне, Чак, — неожиданно серьезным тоном спросил Виктор. — Когда ты барахтался на сене с Клэр, она хоть раз намекала, — мне просто интересно, — чтобы вы вдвоем ухайдакали Гарри?
   Чак покачал головой: