Страница:
Но представим теперь, что мы сразу же рассчитываем продажу этого аппарата на весь мир. Это можно предполагать, если у нас есть соответствующая мировая патентная монополия. Общемировая потребность в таких аппаратах составляет, к примеру, 10 тысяч аппаратов. Тогда общие затраты составят
100 + 10 50 = 600
млн. долларов, а поступление
10 100=1000
млн. долларов. Сврхприбыль составляет
1000 – 600 = 400
млн. долларов. Таким образом, работа на мировой рынок является безусловно выгодной. Этот доход обеспечивается прежде всего патентной монополией. Очевидно, что без патентной монополии ситуация будет совершенно иной, так как возникнет конкуренция, которая приведет к существенному падению доходов.
Экономическую систему по отношению к данной научно-изобретательской разработке, которая соответствует рыночной ситуации, изображенной на рис. 42, назовем критическойэкономической системой.
Экономическую систему, соответствующую ситуации рисунка 40, назовем докри-тической.
Наконец, экономическую систему, соответствующую рисунку 41, назовем закри-тической.
Таким образом, по отношению к данной научно-изобретательской разработке экономическая система (рынок) может быть как докритической, так и закритической. В до-критической системе разработка научно-изобретательской идеи экономически разумна.
В закритической экономической системе разработка научно-изобретательской идеи экономически неразумна, как бы ни была она совершенна с технической точки зрения.
Мы говорим об экономической разумности и неразумности вместо экономической выгодности, ибо всегда сохраняется риск, что даже самые экономически разумные предприятия не дадут тех выгод, на которые они рассчитаны.
Таким образом, в эпоху НТР появился новый экономический фактор – критери-альность экономической системы. В закритической экономике научно-технический прогресс оказывается затруднен, а порой и просто невозможен, а попытки его искусственного стимулирования могут привести к экономической деградации экономической системы.
От чего же зависит критический объем экономической системы?
Для этого запишем выражение для коэффициента новизны K в виде K=1+k , где к – надбавка к цене изготовления на новизну. Тогда, приравнивая производственную цену z к справедливой цене z c , получим:
Для минимально необходимого объема продаж:
есть отношение затрат на разработку к затратам на изготовление – приведенные затраты на разработку.
Пусть N – емкость рынка экономической системы. Тогда получаем следующие критериальные условия:
N› P/k – докритический рынок;
N = P/k – критический рынок;
N ‹P/k – закритический рынок.
Показатели P и k не есть раз заданные факторы. Они являются функцией времени. Легко понять, что приведенные затраты на разработку имеют постоянную тенденцию к росту. Это связано с повышением роли науки в современном мире, с необходимостью ускорения научно-технического прогресса. Естественен и рост со временем фактора k , субъекты экономики все более и более высоко оценивают новые научные разработки и готовы за это все больше платить.
Однако рост фактора k отстает от роста фактора P . Ведь рост Р -фактора происходил в условиях жесткого противостояния двух систем и требовал от обеих сторон большого напряжения, в том числе все большего и большего вложения средств в сферу науки и конструирования. Второй же фактор связан с общественным сознанием, а это сознание всегда консервативно и отстает, как правило, от экономических реалий. В результате с ростом времени растет значение критического объема рынка. И может случиться так, что система, которая была докритической, с течением времени перешла в закритическое состояние.
Объем рынка прямо связан с объемом экономической системы. Этот объем можно описать различными параметрами – общим валовым производством или иными характеристиками. Соответственно экономическую систему, рынок которой докритичес-кий, будем называть докритической экономической системой, критический рынок соответствует критической экономической системе, закритическому рынку соответствует закритическая экономическая система. И если обозначить через Э объем критической системы, то мы можем записать для критического объема:
где
С
– некоторый постоянный коэффициент.
Все сказанное относится к конкретной разработке и конкретному товару. Но, как это принято в политэкономии, можно ввести некоторый абстрактный товар, абстрактное предприятие и т. д. Аналогично можно ввести и абстрактную научно-техническую разработку, которая является как бы представителем реальных научно-технических разработок и параметры которой характеризуют в той или иной степени общую ситуацию в области научных разработок.
По отношению к этой представительной научно-технической разработке экономическая система может иметь докритический и закритический характер. И если по отношению к этой абстрактной, представительной научно-технической разработке экономическая система будет являться докритической, то в такой экономической системе процесс научно-технической революции может успешно развиваться, научно-технический прогресс происходит достаточно успешно. Но если система является закритиче-ской, то мы можем говорить, что с точки зрения научно-технического прогресса данная система будет находиться в состоянии стагнации, научно-технический прогресс будет встречать большие затруднения экономического характера и такая система обречена либо на гибель, либо на какого-то рода преобразования.
Несмотря на всю абстрактность данного рассмотрения, оно имеет достаточно большой смысл. Действительно, вряд ли кто-нибудь будет возражать, что экономика Эстонии или Бенина является закритической по отношению к современным научно-техническим разработкам и максимум, что в таких системах можно разрабатывать, так это конструкции рулонов туалетной бумаги, но ни новые интегральные схемы или новые системы видео в таких системах разрабатывать невозможно. (Отметим, что это вовсе не значит, что в Эстонии невозможно вести серьезные научные разработки, это означает лишь, что эти разработки не должны ориентироваться исключительно на внутренний рынок Эстонии.) Экономика всего мира является, естественно, докритической. Но вот являются ли экономики крупных стран и даже сверхдержав докритичес-кими или закритическими, определяется условиями разработки и внедрения новейших открытий и разработок. Если в стране или группе стран, составляющих единую экономическую систему, новейшие научно-технические разработки ведутся успешно, то это свидетельствует об их докритическом состоянии. Но если в стране или экономической системе новации наталкиваются на какое-то непонятное, вязкое, явно не проявляемое, но постоянное сопротивление – это лучший признак того, что экономическая система вступила в закритическое состояние.
Политико-экономическая история СССР
Россия в едином научно-техническом мире
Компьютерные программы как коммерческий продукт
Защита прав в области программного продукта
Экономическую систему по отношению к данной научно-изобретательской разработке, которая соответствует рыночной ситуации, изображенной на рис. 42, назовем критическойэкономической системой.
Экономическую систему, соответствующую ситуации рисунка 40, назовем докри-тической.
Наконец, экономическую систему, соответствующую рисунку 41, назовем закри-тической.
Таким образом, по отношению к данной научно-изобретательской разработке экономическая система (рынок) может быть как докритической, так и закритической. В до-критической системе разработка научно-изобретательской идеи экономически разумна.
В закритической экономической системе разработка научно-изобретательской идеи экономически неразумна, как бы ни была она совершенна с технической точки зрения.
Мы говорим об экономической разумности и неразумности вместо экономической выгодности, ибо всегда сохраняется риск, что даже самые экономически разумные предприятия не дадут тех выгод, на которые они рассчитаны.
Таким образом, в эпоху НТР появился новый экономический фактор – критери-альность экономической системы. В закритической экономике научно-технический прогресс оказывается затруднен, а порой и просто невозможен, а попытки его искусственного стимулирования могут привести к экономической деградации экономической системы.
От чего же зависит критический объем экономической системы?
Для этого запишем выражение для коэффициента новизны K в виде K=1+k , где к – надбавка к цене изготовления на новизну. Тогда, приравнивая производственную цену z к справедливой цене z c , получим:
Пусть N – емкость рынка экономической системы. Тогда получаем следующие критериальные условия:
N› P/k – докритический рынок;
N = P/k – критический рынок;
N ‹P/k – закритический рынок.
Показатели P и k не есть раз заданные факторы. Они являются функцией времени. Легко понять, что приведенные затраты на разработку имеют постоянную тенденцию к росту. Это связано с повышением роли науки в современном мире, с необходимостью ускорения научно-технического прогресса. Естественен и рост со временем фактора k , субъекты экономики все более и более высоко оценивают новые научные разработки и готовы за это все больше платить.
Однако рост фактора k отстает от роста фактора P . Ведь рост Р -фактора происходил в условиях жесткого противостояния двух систем и требовал от обеих сторон большого напряжения, в том числе все большего и большего вложения средств в сферу науки и конструирования. Второй же фактор связан с общественным сознанием, а это сознание всегда консервативно и отстает, как правило, от экономических реалий. В результате с ростом времени растет значение критического объема рынка. И может случиться так, что система, которая была докритической, с течением времени перешла в закритическое состояние.
Объем рынка прямо связан с объемом экономической системы. Этот объем можно описать различными параметрами – общим валовым производством или иными характеристиками. Соответственно экономическую систему, рынок которой докритичес-кий, будем называть докритической экономической системой, критический рынок соответствует критической экономической системе, закритическому рынку соответствует закритическая экономическая система. И если обозначить через Э объем критической системы, то мы можем записать для критического объема:
Все сказанное относится к конкретной разработке и конкретному товару. Но, как это принято в политэкономии, можно ввести некоторый абстрактный товар, абстрактное предприятие и т. д. Аналогично можно ввести и абстрактную научно-техническую разработку, которая является как бы представителем реальных научно-технических разработок и параметры которой характеризуют в той или иной степени общую ситуацию в области научных разработок.
По отношению к этой представительной научно-технической разработке экономическая система может иметь докритический и закритический характер. И если по отношению к этой абстрактной, представительной научно-технической разработке экономическая система будет являться докритической, то в такой экономической системе процесс научно-технической революции может успешно развиваться, научно-технический прогресс происходит достаточно успешно. Но если система является закритиче-ской, то мы можем говорить, что с точки зрения научно-технического прогресса данная система будет находиться в состоянии стагнации, научно-технический прогресс будет встречать большие затруднения экономического характера и такая система обречена либо на гибель, либо на какого-то рода преобразования.
Несмотря на всю абстрактность данного рассмотрения, оно имеет достаточно большой смысл. Действительно, вряд ли кто-нибудь будет возражать, что экономика Эстонии или Бенина является закритической по отношению к современным научно-техническим разработкам и максимум, что в таких системах можно разрабатывать, так это конструкции рулонов туалетной бумаги, но ни новые интегральные схемы или новые системы видео в таких системах разрабатывать невозможно. (Отметим, что это вовсе не значит, что в Эстонии невозможно вести серьезные научные разработки, это означает лишь, что эти разработки не должны ориентироваться исключительно на внутренний рынок Эстонии.) Экономика всего мира является, естественно, докритической. Но вот являются ли экономики крупных стран и даже сверхдержав докритичес-кими или закритическими, определяется условиями разработки и внедрения новейших открытий и разработок. Если в стране или группе стран, составляющих единую экономическую систему, новейшие научно-технические разработки ведутся успешно, то это свидетельствует об их докритическом состоянии. Но если в стране или экономической системе новации наталкиваются на какое-то непонятное, вязкое, явно не проявляемое, но постоянное сопротивление – это лучший признак того, что экономическая система вступила в закритическое состояние.
Политико-экономическая история СССР
Рассмотрение с этой точки зрения всей послевоенной истории СССР представляет интерес и позволяет по-новому взглянуть на события последних десятилетий в мире.
Выход на первый план проблемы научно-технического прогресса непосредственно связан со Второй мировой войной, в ходе которой были созданы революционные открытия и изобретения – радиолокация, ядерная бомба, ракетная техника и т. д. В послевоенное время в условиях противостояния двух социальных систем значимость научно-технического прогресса возросла еще больше.
Известно высказывание Владимира Ленина о том, что «производительность труда – самое главное для победы коммунизма во всем мире». В послевоенное время это положение преобразовалось в утверждение, что победа в научно-техническом соревновании является определяющей для победы той или иной социально-экономической системы. Именно сфера высоких технологий вышла на первый план в соревновании двух мировых систем.
Из Второй мировой войны СССР вышел вместе с гигантским соцлагерем, к которому вскоре присоединился и Китай. Таким образом, в послевоенное время соцлагерь был заведомо докритической системой и научно-техническое развитие в сороковые и пятидесятые годы в СССР шло бурными темпами. Космонавтика, ядерная энергетика, вычислительная техника, радиолокация, телевидение, непрерывная разливка стали и многое другое было создано в эти годы, несмотря на все внутренние сложности, несмотря на то, что это все шло на фоне послевоенного восстановления страны.
Однако уже в начале шестидесятых годов произошли важные события, которые существенно изменили ситуацию. Именно в начале шестидесятых годов ввиду разного рода факторов из единой политико-экономической системы стран социализма во главе с СССР вышел Китай, резко уменьшив этим самым размер экономической системы. Одновременно именно к началу шестидесятых относят обычно начало нового витка научно-технической революции. Именно в это время в связи с разработкой новейших областей науки и техники – ядерной энергии, космоса, электроники, вычислительной техники, телевидения, новых химических материалов и технологий произошло резкое возрастание затрат на науку. Именно к этим годам относится бурный рост НИИ, КБ, вузов, академических институтов, то есть резко возрос Р-фактор. В результате даже такая гигантская система, как мировой лагерь социализма, все ближе и ближе подходила к порогу критичности, а к семидесятым, видимо, и перешла его.
Именно к этому периоду относится резкое замедление научно-технического прогресса в стране, появились отчетливые признаки отторжения советской экономикой новейших разработок. Обычно все критики относили это к плохому руководству и бюрократизму. Этот этап потому и получил название «эпоха застоя». Теперь мы можем по-новому взглянуть на этот этап. Застой был вынужденным, ибо развитие научно-технического прогресса было бы для экономики еще более гибельным, и она в условиях закритичности рухнула бы еще раньше.
В этом отношении показательна ситуация в области компьютерной техники. До начала семидесятых годов в СССР шло весьма успешное развитие в этой области, созданные суперкомпьютеры того времени – БЭСМ и другие – были по многим параметрам на высшем мировом уровне. Но в семидесятые годы было принято решение отказаться от собственных разработок в этой области и перейти на единую серию ЕС, являющуюся копированием американской системы машин IBM. Несмотря на всю гибельность этого шага, он был вынужденным, СССР и даже весь лагерь социализма уже просто не мог потянуть самостоятельные разработки в этой области.
Нельзя сказать, что руководство страны не ощущало этого и не пыталось найти адекватные выходы. Именно к семидесятым годам относятся самые энергичные мероприятия по расширению экономической системы с целью перевода ее в докритическое состояние. С этим связаны внешнеполитические акции по расширению экономической системы. Вспомним только такие вехи, как Индонезия, Египет, Мали, Эфиопия, Куба, Никарагуа, Чили, Ангола, Вьетнам и т. д. и как последний акт этой мировой драмы – Афганистан. Естественно, что противоположный блок противодействовал этому с течением времени все более энергично. В Афганистане это противостояние достигло стадии косвенной войны между СССР и США.
К началу восьмидесятых мировое научно-техническое развитие дошло до такого уровня, когда докритической экономической системой стал весь мир. Фактически для двух экономических систем мир стал слишком мал.
Объединение всего мира по отношению к товарам высоких технологий стало абсолютной необходимостью, и оно произошло на путях ликвидации сначала лагеря социализма, а затем и самого СССР.
На рис. 44 все сказанное показано в виде графиков, которые представляют политико-экономическую историю СССР в наглядном виде.
На рисунке мы видим монотонный рост k-фактора и ускоренный рост начиная с шестидесятых годов P-фактора, в результате чего размер критической системы Э крнепрерывно возрастал все эти годы.
Одновременно на этом рисунке показана динамика объема той экономической системы, в которую входил Союз ССР. Мы видим, что по результатам Второй мировой войны эта экономическая система резко возросла и стала докритической. В начале
Рис. 44. Политико-экономическая история СССР, представленная в виде графиков
1960 года ввиду выхода Китая из единой системы соцлагеря она резко сократилась и подошла к границе критичности. Мы видим на этом графике все попытки увеличения размера экономической системы, но объем критической системы рос гораздо более быстрыми темпами, и в семидесятых годах система стала устойчиво закритической, что и выразилось в научно-техническом застое. Наконец, в начале 90-х годов замкнутая экономическая система соцлагеря рухнула, и мир по отношению к высоким технологиям стал единым, что выразилось в том, что все страны бывшего лагеря социализма и страны, родившиеся на обломках СССР, в том числе и Россия, вошли в большую мировую докритическую экономическую систему.
Были ли другие пути объединения мира в единую экономическую систему? На наш взгляд, такие пути были, и эти пути предлагались одним из авторов в публикациях [1] и [2] восьмидесятых годов. Именно в этих публикация был сформулирован главный принцип выхода из застойной экономики: «Решение проблем СССР внутри СССР нет». Было указано, что внутренние проблемы СССР необходимо решать на всем мировом пространстве. Были предложены некоторые механизмы такого решения в виде ликвидации монополии внешней торговли в области высоких технологий и предоставления права соответствующим предприятиям самостоятельно продвигать свои высокотехнологические и патентно-защищенные товары на мировом рынке. К сожалению, эти предложения не встретили понимания политической элиты страны, а она встала на путь содействия или в крайнем случае непротивления развалу соцлагеря, а затем и СССР.
Выход на первый план проблемы научно-технического прогресса непосредственно связан со Второй мировой войной, в ходе которой были созданы революционные открытия и изобретения – радиолокация, ядерная бомба, ракетная техника и т. д. В послевоенное время в условиях противостояния двух социальных систем значимость научно-технического прогресса возросла еще больше.
Известно высказывание Владимира Ленина о том, что «производительность труда – самое главное для победы коммунизма во всем мире». В послевоенное время это положение преобразовалось в утверждение, что победа в научно-техническом соревновании является определяющей для победы той или иной социально-экономической системы. Именно сфера высоких технологий вышла на первый план в соревновании двух мировых систем.
Из Второй мировой войны СССР вышел вместе с гигантским соцлагерем, к которому вскоре присоединился и Китай. Таким образом, в послевоенное время соцлагерь был заведомо докритической системой и научно-техническое развитие в сороковые и пятидесятые годы в СССР шло бурными темпами. Космонавтика, ядерная энергетика, вычислительная техника, радиолокация, телевидение, непрерывная разливка стали и многое другое было создано в эти годы, несмотря на все внутренние сложности, несмотря на то, что это все шло на фоне послевоенного восстановления страны.
Однако уже в начале шестидесятых годов произошли важные события, которые существенно изменили ситуацию. Именно в начале шестидесятых годов ввиду разного рода факторов из единой политико-экономической системы стран социализма во главе с СССР вышел Китай, резко уменьшив этим самым размер экономической системы. Одновременно именно к началу шестидесятых относят обычно начало нового витка научно-технической революции. Именно в это время в связи с разработкой новейших областей науки и техники – ядерной энергии, космоса, электроники, вычислительной техники, телевидения, новых химических материалов и технологий произошло резкое возрастание затрат на науку. Именно к этим годам относится бурный рост НИИ, КБ, вузов, академических институтов, то есть резко возрос Р-фактор. В результате даже такая гигантская система, как мировой лагерь социализма, все ближе и ближе подходила к порогу критичности, а к семидесятым, видимо, и перешла его.
Именно к этому периоду относится резкое замедление научно-технического прогресса в стране, появились отчетливые признаки отторжения советской экономикой новейших разработок. Обычно все критики относили это к плохому руководству и бюрократизму. Этот этап потому и получил название «эпоха застоя». Теперь мы можем по-новому взглянуть на этот этап. Застой был вынужденным, ибо развитие научно-технического прогресса было бы для экономики еще более гибельным, и она в условиях закритичности рухнула бы еще раньше.
В этом отношении показательна ситуация в области компьютерной техники. До начала семидесятых годов в СССР шло весьма успешное развитие в этой области, созданные суперкомпьютеры того времени – БЭСМ и другие – были по многим параметрам на высшем мировом уровне. Но в семидесятые годы было принято решение отказаться от собственных разработок в этой области и перейти на единую серию ЕС, являющуюся копированием американской системы машин IBM. Несмотря на всю гибельность этого шага, он был вынужденным, СССР и даже весь лагерь социализма уже просто не мог потянуть самостоятельные разработки в этой области.
Нельзя сказать, что руководство страны не ощущало этого и не пыталось найти адекватные выходы. Именно к семидесятым годам относятся самые энергичные мероприятия по расширению экономической системы с целью перевода ее в докритическое состояние. С этим связаны внешнеполитические акции по расширению экономической системы. Вспомним только такие вехи, как Индонезия, Египет, Мали, Эфиопия, Куба, Никарагуа, Чили, Ангола, Вьетнам и т. д. и как последний акт этой мировой драмы – Афганистан. Естественно, что противоположный блок противодействовал этому с течением времени все более энергично. В Афганистане это противостояние достигло стадии косвенной войны между СССР и США.
К началу восьмидесятых мировое научно-техническое развитие дошло до такого уровня, когда докритической экономической системой стал весь мир. Фактически для двух экономических систем мир стал слишком мал.
Объединение всего мира по отношению к товарам высоких технологий стало абсолютной необходимостью, и оно произошло на путях ликвидации сначала лагеря социализма, а затем и самого СССР.
На рис. 44 все сказанное показано в виде графиков, которые представляют политико-экономическую историю СССР в наглядном виде.
На рисунке мы видим монотонный рост k-фактора и ускоренный рост начиная с шестидесятых годов P-фактора, в результате чего размер критической системы Э крнепрерывно возрастал все эти годы.
Одновременно на этом рисунке показана динамика объема той экономической системы, в которую входил Союз ССР. Мы видим, что по результатам Второй мировой войны эта экономическая система резко возросла и стала докритической. В начале
1960 года ввиду выхода Китая из единой системы соцлагеря она резко сократилась и подошла к границе критичности. Мы видим на этом графике все попытки увеличения размера экономической системы, но объем критической системы рос гораздо более быстрыми темпами, и в семидесятых годах система стала устойчиво закритической, что и выразилось в научно-техническом застое. Наконец, в начале 90-х годов замкнутая экономическая система соцлагеря рухнула, и мир по отношению к высоким технологиям стал единым, что выразилось в том, что все страны бывшего лагеря социализма и страны, родившиеся на обломках СССР, в том числе и Россия, вошли в большую мировую докритическую экономическую систему.
Были ли другие пути объединения мира в единую экономическую систему? На наш взгляд, такие пути были, и эти пути предлагались одним из авторов в публикациях [1] и [2] восьмидесятых годов. Именно в этих публикация был сформулирован главный принцип выхода из застойной экономики: «Решение проблем СССР внутри СССР нет». Было указано, что внутренние проблемы СССР необходимо решать на всем мировом пространстве. Были предложены некоторые механизмы такого решения в виде ликвидации монополии внешней торговли в области высоких технологий и предоставления права соответствующим предприятиям самостоятельно продвигать свои высокотехнологические и патентно-защищенные товары на мировом рынке. К сожалению, эти предложения не встретили понимания политической элиты страны, а она встала на путь содействия или в крайнем случае непротивления развалу соцлагеря, а затем и СССР.
Россия в едином научно-техническом мире
Таким образом, как ни оценивать прошедшие события, связанные с крушением мира социализма и СССР, это случилось. Мир, несмотря на всю свою политическую разобщенность, по отношению к товарам высоких технологий превратился в единую экономическую систему. Японские и южнокорейские телевизоры, платформы фирмы «Интел», самолеты «Боинг», программные продукты «Майкрософта» продаются по всему миру, в том числе и в России. Именно из этого и надо исходить – из факта единства мира по товарам высоких технологий.
Из этого анализа можно сделать определенные выводы по проблеме развития промышленности высоких технологий в России.
Не надо спасать те из производств высоких технологий, которые не конкурентны на мировом рынке и не могут предложить ему принципиально нового.
Предположим, представители авиапромышленности приходят в правительство или какие-то банковские круги и просят поддержки по созданию нового самолета для обеспечения авиатранспорта России новыми самолетами. Такое предложение нет смысла даже и рассматривать, а просто сказать, что есть «Боинги» и другие самолеты и пусть авиапредприятия закупают существующие самолеты.
Но если они приходят с предложением создать новый самолет, который можно будет выпустить на мировой рынок и завоевать существенную его часть, – вот тогда, если все это обосновано, надо и оказать всяческую государственную поддержку.
Все новые крупные разработки в России должны сразу же вестись с прицелом на мировой рынок. И параллельно с созданием нового товара необходимо создавать мировую сеть его продвижения и обслуживания. Именно параллельно, а не после создания. И еще в процессе разработки готовить процесс его выхода на мировой рынок – писать и рекламировать проекты, выставлять на международных выставках макеты и образцы, подготавливать сеть дилерских центров и центров обслуживания. Конечно, это резко противоречит сложившейся схеме проведения НИОКР в стране, которые всегда велись в обстановке большой секретности, и только после появления готового продукта об этом как-то заявлялось. Конечно, некоторые специфические технические детали и сейчас необходимо держать в секрете, но сами разработки должны стать открытыми, и к их внедрению и продвижению на мировой рынок надо готовиться загодя, хотя в этом и есть солидная доля риска – ведь не исключены и неудачи. Но традиционный советский путь сейчас непригоден. И необходима государственная политика в области высоких технологий, которая должна быть тщательно просеяна, чтобы в области поддержки оставить то и только то, что способно выйти на мировой рынок, захватить его. Только под этим углом и должны вестись все изобретательские разработки и НИОКР. Все же, не удовлетворяющее этому критерию, должно откладываться в долгий ящик. Критерий «мы можем сделать не хуже американцев и японцев» – этот безотказный критерий, хорошо работавший в СССР, должен быть сейчас самым решительным образом отброшен. Вкладывать деньги нужно только туда, где можно сделать и продать лучше японцев и американцев, а в остальных случаях лучше просто покупать у тех же американцев и японцев. И должна быть разработана, возможно, даже государственная программа поддержки проектов высоких технологий, государство должно оказывать всяческую поддержку выходу этих технологий на мировой рынок, причем на всех уровнях вплоть до высшего политического.
И сделаем последнее замечание. Из распавшегося Союза Россия сумела урвать самое ценное его достояние – патентные архивы. В этих архивах заключено невероятное богатство, накопленное в эпоху застоя, когда изобретательство в СССР цвело как нигде в мире на фоне почти полного отсутствия внедрения. Там лежит и ждет своего часа половина технологий XXI века. Когда-нибудь мы это поймем.
Из этого анализа можно сделать определенные выводы по проблеме развития промышленности высоких технологий в России.
Не надо спасать те из производств высоких технологий, которые не конкурентны на мировом рынке и не могут предложить ему принципиально нового.
Предположим, представители авиапромышленности приходят в правительство или какие-то банковские круги и просят поддержки по созданию нового самолета для обеспечения авиатранспорта России новыми самолетами. Такое предложение нет смысла даже и рассматривать, а просто сказать, что есть «Боинги» и другие самолеты и пусть авиапредприятия закупают существующие самолеты.
Но если они приходят с предложением создать новый самолет, который можно будет выпустить на мировой рынок и завоевать существенную его часть, – вот тогда, если все это обосновано, надо и оказать всяческую государственную поддержку.
Все новые крупные разработки в России должны сразу же вестись с прицелом на мировой рынок. И параллельно с созданием нового товара необходимо создавать мировую сеть его продвижения и обслуживания. Именно параллельно, а не после создания. И еще в процессе разработки готовить процесс его выхода на мировой рынок – писать и рекламировать проекты, выставлять на международных выставках макеты и образцы, подготавливать сеть дилерских центров и центров обслуживания. Конечно, это резко противоречит сложившейся схеме проведения НИОКР в стране, которые всегда велись в обстановке большой секретности, и только после появления готового продукта об этом как-то заявлялось. Конечно, некоторые специфические технические детали и сейчас необходимо держать в секрете, но сами разработки должны стать открытыми, и к их внедрению и продвижению на мировой рынок надо готовиться загодя, хотя в этом и есть солидная доля риска – ведь не исключены и неудачи. Но традиционный советский путь сейчас непригоден. И необходима государственная политика в области высоких технологий, которая должна быть тщательно просеяна, чтобы в области поддержки оставить то и только то, что способно выйти на мировой рынок, захватить его. Только под этим углом и должны вестись все изобретательские разработки и НИОКР. Все же, не удовлетворяющее этому критерию, должно откладываться в долгий ящик. Критерий «мы можем сделать не хуже американцев и японцев» – этот безотказный критерий, хорошо работавший в СССР, должен быть сейчас самым решительным образом отброшен. Вкладывать деньги нужно только туда, где можно сделать и продать лучше японцев и американцев, а в остальных случаях лучше просто покупать у тех же американцев и японцев. И должна быть разработана, возможно, даже государственная программа поддержки проектов высоких технологий, государство должно оказывать всяческую поддержку выходу этих технологий на мировой рынок, причем на всех уровнях вплоть до высшего политического.
И сделаем последнее замечание. Из распавшегося Союза Россия сумела урвать самое ценное его достояние – патентные архивы. В этих архивах заключено невероятное богатство, накопленное в эпоху застоя, когда изобретательство в СССР цвело как нигде в мире на фоне почти полного отсутствия внедрения. Там лежит и ждет своего часа половина технологий XXI века. Когда-нибудь мы это поймем.
Компьютерные программы как коммерческий продукт
В настоящее время программный продукт для компьютеров – на жаргоне компьютерщиков «софтвер» – становится все более важным товаром. Рынок софт-продукта по своим оборотам превышает многие классические рынки, например рынок золота. И как товар программы обладают собственной спецификой.
Специфика софтвера в том, что у него практически нет изготовительских затрат. Действительно, затраты на копирование вместе со стоимостью дискеты настолько незначительны, что о них даже нет смысла и говорить. Все затраты являются исключительно затратами на разработку. Поэтому если затраты на разработку равны A и мы полагаем продать n копий, то минимально необходимая цена z составит:
И тут сразу же возникает масса трудно разрешимых проблем. Для того чтобы установить цену, надо знать заранее объем продаж. Как ее можно узнать?
С другой стороны, во всех остальных товарных группах была цена изготовления, которая создавала какой-то масштаб цен. Именно цена изготовления была ориентиром для покупателя. Здесь же ориентир исчез полностью. Ибо цена разработки для покупателя не указ, так как это вещь настолько субъективная, что ориентироваться на нее никак невозможно. С хорошими специалистами программа может быть создана за неделю, а плохим может потребоваться и год, и больше. Да и планируемый объем продаж тоже не аргумент для покупателя. Для него важно, сколько он заплатить должен, а то, сколько еще потребителей хочет осчастливить своим творением производитель, для покупателя это вообще не имеющая смысла информация.
Таким образом, здесь имеем полную неопределенность. Ни цену продавца, ни цену покупателя мы не можем не то что вычислить, но хоть как-то здраво аргументировать.
Специфика софтвера в том, что у него практически нет изготовительских затрат. Действительно, затраты на копирование вместе со стоимостью дискеты настолько незначительны, что о них даже нет смысла и говорить. Все затраты являются исключительно затратами на разработку. Поэтому если затраты на разработку равны A и мы полагаем продать n копий, то минимально необходимая цена z составит:
С другой стороны, во всех остальных товарных группах была цена изготовления, которая создавала какой-то масштаб цен. Именно цена изготовления была ориентиром для покупателя. Здесь же ориентир исчез полностью. Ибо цена разработки для покупателя не указ, так как это вещь настолько субъективная, что ориентироваться на нее никак невозможно. С хорошими специалистами программа может быть создана за неделю, а плохим может потребоваться и год, и больше. Да и планируемый объем продаж тоже не аргумент для покупателя. Для него важно, сколько он заплатить должен, а то, сколько еще потребителей хочет осчастливить своим творением производитель, для покупателя это вообще не имеющая смысла информация.
Таким образом, здесь имеем полную неопределенность. Ни цену продавца, ни цену покупателя мы не можем не то что вычислить, но хоть как-то здраво аргументировать.
Защита прав в области программного продукта
Таким образом, находясь исключительно в сфере рынка программных продуктов проблему цен на эти продукты невозможно решить. Но с проблемой цен на программный продукт тесно связана другая проблема – проблема защиты прав создателей программного продукта. И только совместное рассмотрение двух этих проблем позволит нам как-то приблизиться к пониманию заявленной проблемы – проблемы ценоуста-новления в области программных товаров.
Программный продукт есть по отношению к своему создателю так называемая «интеллектуальная собственность» (ИС). Существуют две правовые системы защиты интеллектуальной собственности – изобретательское (патентное) и авторское право.
В изобретательском праве права возникают после их государственной регистрации – получения патента. В авторском праве права возникают по самому факту создания предмета интеллектуальной собственности и, если такая возможность существует, постановки на изображение этой собственности знака копирайта – ©.
Проблема охраны программного продукта как интеллектуальной собственности возникла сразу же после появления первых программ. И проблема оказалась не столь простой.
Действительно, изобретательское право здесь совершенно непригодно. Никакой государственный орган не способен проверить и дать оценку с точки зрения новизны, полезности и творческого уровня всю гигантскую массу программных продуктов для самых различных компьютеров.
Поэтому Запад в конце концов остановился на охране программных продуктов по системе авторского права – права копирайта.
Что означает с юридической точки право копирайта? Увы, здесь существуют очень большие непонимания. Более того, западные производители программного обеспечения специально вводят в заблуждение россиян (может, и не только россиян, но за других нам говорить не стоит). Кто не читал на западных программных продуктах заявления, что данный продукт запрещен для копирования и охраняется международными и еще какими-то законами и даже с угрозами чуть ли не уголовного преследования.
На самом деле это полная чушь, не соответствующая смыслу самого авторского права.
Авторское право запрещает коммерческое копирование продукта, защищенного копирайтом.
Например, вы имеете видеомагнитофон. По телевидению идет некоторая передача, которая, как правило, защищена авторским правом. Спрашивается, имеете ли вы право скопировать ее, то есть записать на свой видеомагнитофон и просмотреть запись в удобное для вас время? Каждый скажет, что это так. А иначе для чего, спрашивается, видеомагнитофоны производятся и покупаются? Любое ограничение было бы нарушением прав человека и прав собственности. Если я законно купил товар, который может делать ту или иную функцию, если его специально изготавливают именно для этой цели, то запрет на право использования этой функции будет нарушением прав потребителя.
А теперь предположим, что ко мне пришел приятель и попросил меня посмотреть эту кассету. Может ли кто-то запретить мне пользоваться моей собственностью так, как мне хочется? Нет, конечно. Я имею полное право распорядиться своей кассетой так, как мне это заблагорассудится.
А если я запрошу за эту кассету деньги? Тоже нет никакого нарушения закона. Свою собственность я могу отдать бесплатно или продать по любой цене.
Аналогичная ситуация, если я купил двухкассетный аудиомагнитофон, я имею право скопировать любую купленную мной кассету с записью любого ансамбля, находящегося под защитой копирайта, и делать с нею все что угодно. Я могу отксерить купленную мной книгу и делать с полученной копией что угодно – и тут нет никакого нарушения авторского права.
А если я купил или вообще каким-то образом приобрел программу, то могу ли я ее скопировать и передать любому человеку безвозмездно или даже за плату? Бесспорно, имею на это полное право, точнее, это действие, которое не является предметом правового регулирования, как многое в нашей жизни (например, иметь ли мне с супругой любовь днем, вечером или не иметь вообще).
Итак, подытоживаем главное. Копирование любого программного продукта и передача копии любому лицу возмездно или безвозмездно есть правонейтральное действие.И всякие кары, которые сулят производители программного обеспечения, – это блеф чистой воды. Одновременно надо полностью снять с российских пользователей программных продуктов, которые пользуются на 95 процентов не купленным, а скопированным программным обеспечением, обвинения в нарушении закона, в «пиратстве» и т. д. В этих действиях нет ничего противоправного. Конечно, с точки зрения нравственности может быть лучше было бы, если бы все покупали программные продукты у его производителей или их распространителей. Но нравственность и законность – разные категории. И переносить нравственные категории в область права недопустимо. В области права есть то, что регулируется правом. Если это не регулируется писаным правом, то никто не имеет права самостоятельно распространять его действие за его законные пределы даже из соображений нравственности или каких-то еще.
Программный продукт есть по отношению к своему создателю так называемая «интеллектуальная собственность» (ИС). Существуют две правовые системы защиты интеллектуальной собственности – изобретательское (патентное) и авторское право.
В изобретательском праве права возникают после их государственной регистрации – получения патента. В авторском праве права возникают по самому факту создания предмета интеллектуальной собственности и, если такая возможность существует, постановки на изображение этой собственности знака копирайта – ©.
Проблема охраны программного продукта как интеллектуальной собственности возникла сразу же после появления первых программ. И проблема оказалась не столь простой.
Действительно, изобретательское право здесь совершенно непригодно. Никакой государственный орган не способен проверить и дать оценку с точки зрения новизны, полезности и творческого уровня всю гигантскую массу программных продуктов для самых различных компьютеров.
Поэтому Запад в конце концов остановился на охране программных продуктов по системе авторского права – права копирайта.
Что означает с юридической точки право копирайта? Увы, здесь существуют очень большие непонимания. Более того, западные производители программного обеспечения специально вводят в заблуждение россиян (может, и не только россиян, но за других нам говорить не стоит). Кто не читал на западных программных продуктах заявления, что данный продукт запрещен для копирования и охраняется международными и еще какими-то законами и даже с угрозами чуть ли не уголовного преследования.
На самом деле это полная чушь, не соответствующая смыслу самого авторского права.
Авторское право запрещает коммерческое копирование продукта, защищенного копирайтом.
Например, вы имеете видеомагнитофон. По телевидению идет некоторая передача, которая, как правило, защищена авторским правом. Спрашивается, имеете ли вы право скопировать ее, то есть записать на свой видеомагнитофон и просмотреть запись в удобное для вас время? Каждый скажет, что это так. А иначе для чего, спрашивается, видеомагнитофоны производятся и покупаются? Любое ограничение было бы нарушением прав человека и прав собственности. Если я законно купил товар, который может делать ту или иную функцию, если его специально изготавливают именно для этой цели, то запрет на право использования этой функции будет нарушением прав потребителя.
А теперь предположим, что ко мне пришел приятель и попросил меня посмотреть эту кассету. Может ли кто-то запретить мне пользоваться моей собственностью так, как мне хочется? Нет, конечно. Я имею полное право распорядиться своей кассетой так, как мне это заблагорассудится.
А если я запрошу за эту кассету деньги? Тоже нет никакого нарушения закона. Свою собственность я могу отдать бесплатно или продать по любой цене.
Аналогичная ситуация, если я купил двухкассетный аудиомагнитофон, я имею право скопировать любую купленную мной кассету с записью любого ансамбля, находящегося под защитой копирайта, и делать с нею все что угодно. Я могу отксерить купленную мной книгу и делать с полученной копией что угодно – и тут нет никакого нарушения авторского права.
А если я купил или вообще каким-то образом приобрел программу, то могу ли я ее скопировать и передать любому человеку безвозмездно или даже за плату? Бесспорно, имею на это полное право, точнее, это действие, которое не является предметом правового регулирования, как многое в нашей жизни (например, иметь ли мне с супругой любовь днем, вечером или не иметь вообще).
Итак, подытоживаем главное. Копирование любого программного продукта и передача копии любому лицу возмездно или безвозмездно есть правонейтральное действие.И всякие кары, которые сулят производители программного обеспечения, – это блеф чистой воды. Одновременно надо полностью снять с российских пользователей программных продуктов, которые пользуются на 95 процентов не купленным, а скопированным программным обеспечением, обвинения в нарушении закона, в «пиратстве» и т. д. В этих действиях нет ничего противоправного. Конечно, с точки зрения нравственности может быть лучше было бы, если бы все покупали программные продукты у его производителей или их распространителей. Но нравственность и законность – разные категории. И переносить нравственные категории в область права недопустимо. В области права есть то, что регулируется правом. Если это не регулируется писаным правом, то никто не имеет права самостоятельно распространять его действие за его законные пределы даже из соображений нравственности или каких-то еще.