На этот раз ему снова не пришлось долго ждать. Один из двоих тоже исчез за дверью, но спустя минуту вернулся, держа в руке бухту изолированного электрического кабеля. Схватив с подноса для инструментов нож, тот с одного конца провода начал срывать изоляцию, в то время как второй квасаманин воткнул другой конец кабеля в розетку, которая оказалась гнездом для заземления и располагалась под электрической розеткой в стене. И Уинуорт с нарастающим восторгом понял, что долгожданная пауза, на которую он так надеялся, приближалась.
   Несомненно, квасамане пришли к скоропалительному выводу, что их коллега, прикоснувшись к телу Кобры, получил электрический ожог. И теперь они собирались попробовать отвести от него ток.
   Прошла еще минута, и они были готовы. Первый квасаманин вернул нож на поднос и размахнулся обнаженным медным проводом, готовясь набросить его на грудную клетку Уинуорта. Слегка передвинув правую руку, Уинуорт нацелил лазер на розетку, посредством которой был заземлен кабель. Ему понадобится немало усилий, но иного выбора, как попробовать это, у него не было. Медная змея взвилась в воздух и упала ему на грудь, а Уинуорт выстрелил.
   Действительно это стоило ему значительных усилий. На мгновение у него замерло сердце, когда он увидел, как чистый свет его лазера прокладывал свой одиночный путь в воздухе, не получая никакого подкрепления от емкостей, спрятанных в глубинах полости его тела. Долю секунды спустя ионизированная дорожка достигла нужной проводимости, и стрела молнии пронзила воздух. И когда от раздавшегося следом раската грома голова Уинуорта едва не раскололась на части, от внезапно созданной в электрической сети перегрузки сгорели предохранители. И комната погрузилась в темноту. Уинуорт вскочил со стола еще до того, как затихло эхо, и секунду спустя уже был за двойной дверью. Если даже камера монитора, когда погас свет, не выключилась вместе с ним, можно было быть абсолютно уверенным в том, что лучик света, пробившийся из коридора, когда Уинуорт выскочил из комнаты, в остаточном изображении вспышки не будет замечен.
   Удивительно, но коридор был пуст. По-видимому, на территории медицинского отделения не было командных пунктов, следовательно, в обычных условиях сколь-нибудь значительного движения здесь тоже не могло быть. Он направился вниз по коридору в поисках лестницы. По дороге он осторожно приоткрыл веки.
   Ничего. Пистолетный выстрел квасаманина ослепил его. Возможно, даже хирурги Авентайна будут бессильны помочь ему.
   Он почувствовал, как внутри него стала вскипать застывшая было ярость. Вместе с рукой Йорка это был еще один счет, по которому этот мир должен был заплатить им.
   Он прошел уже два коридора, прежде чем наткнулся на людей. И тут-то он не удержался, чтобы не поквитаться. Свернув за угол, он увидел, как из только что подошедшего лифта, который он с таким упорством искал, примерно в десяти метрах от него высыпало с полдюжины квасаман. Среди них был и тот, который стрелял в него.
   Вся группа застыла в шоке. Даже ограниченные возможности его оптических усилителей позволили Уинуорту испытать мрачное чувство удовлетворения, когда на лице своего бывшего палача он увидел выражение ужаса и сомнения. Три секунды стояли они так, четыре секунды, пять… и тут все, словно спохватившись, в безумном порыве потянулись к своему оружию.
   Уинуорт, описав ногой пируэт, выпустил в них смертоносную молнию своего бронепробивающего лазера.
   Первый удар миновал моджои, но когда они в бессильном неистовстве бросились на него в атаку, его ручной лазер скосил и их. Уинуорт, ни секунды не мешкая, перепрыгнул через обугленные тела и оказался между закрывающимися створками дверей лифта. Селекторная панель заставила его на минуту призадуматься. Кнопок на ней было по крайней мере в три раза больше, чем этажей в башне. Но он знал, куда ему надо было попасть. Надавив на верхнюю кнопку, он услышал тихое гудение мотора, приводящего лифт в движение, и приготовился к бою.
   Дверь открылась, и он вышел в слабо освещенную комнату, где на него было направлено с десяток пистолетов.
   Они выстрелили одновременно, но Уинуорта на линии огня уже не было. Ножные сервомоторы уже вознесли его вверх, и он, проломив ногами плитку подвесного потолка и оттолкнувшись от более твердого, что скрывался над ним, перевернувшись в воздухе через голову, опустился позади вооруженного противника. Едва его ноги коснулись пола, как ручные лазеры устроили сущий ад, и вряд ли кто из квасаман перед тем, как умереть, понял, что все-таки произошло.
   И снова моджои пережили своих хозяев, но и на этот раз Уинуорт не позволил им задержаться на этом свете слишком долго. Но теперь одна из птиц перед смертью все же успела зацепить его, оставив когтями на его левой руке десятисантиметровый разрез.
   — Черт бы их всех побрал, — выругался вслух Уинуорт, и отодрав у кителя окровавленный рукав, неловко обмотал им рану. Засада могла значить только одно: тревогу уже подняли, хотя никакой сирены он не слышал. Но когда он обвел комнату более внимательным взглядом, то понял, что они в таком предупреждении и не нуждались.
   По периметру комнаты на уровне глаз шли окна большого размера, очевидно, односторонние, потому что снаружи никаких признаков их на этой высоте не было. За ними в темноте летного поля аэропорта лежала до боли в сердце беззащитная «Капля Росы». Под окнами тянулся ряд дисплеев мониторов.
   Итак, он отыскал служебную комнату, или, по крайней мере, вспомогательную. На одном из дисплеев он увидел несущихся, как безумные, вооруженных людей. Уинуорт отступил к дверям лифта и прислушался. Судя по шуму, кабина лифта поднималась, набитая, по всей видимости, до отказа солдатами-самоубийцами. Еще раз обследуя комнату, он нашел три мониторных камеры и выпустил в каждую из них по лазерной молнии. Теперь, став еще более слепыми, чем он сам, им придется только гадать, где он и что собирается предпринять, и пока, обливаясь потом, они будут решать эту задачу, у него для них в запасе была приготовлена еще парочка сюрпризов.
   Отойдя к окнам с противоположной от «Капли Росы» стены, он прислонил лицо к стеклу и стал смотреть вниз. Перед тем, как в него выстрелили, он не успел ничего как следует рассмотреть, но он был уверен, что все же кое-что заметил, и нисколько не сомневался в том, что сверху сможет увидеть спрятавшиеся в тени башни и ожидающие своего часа тяжелые орудия. В любую минуту их могли выкатить из-за укрытия и произвести прицельный выстрел по звездолету. Конечно, если будет кому это сделать.
   Стоящий по соседству монитор давал дублирующие изображения десятков всех остальных экранов, имеющихся в комнате. Он словно являлся фидерной цепью для другой такой мониторной станции, расположенной в этом здании где-то еще. Уинуорт выпустил в систему заряд электромета, чтобы перерезать силовые линии, потом, обхватив покрепче, он вырвал ее с мясом со своего места в стене и для удержания сомнительного равновесия поднял над головой. Стекло, или что-то там еще, оказалось на удивление крепким, акустическому деструктору Кобры понадобилось почти пятнадцать секунд. Уинуорт, подойдя к образовавшейся дыре и запуская монитор в одно из орудий с той точностью и силой, которую только и могло развить имплантированное оснащение Кобры, подумал: — Интересно, что решат те люди внизу, когда на них вдруг посыпется дождь из битого стекла?
   Испуганные вопли послышались еще до того, как монитор рухнул на орудийный расчет. Одновременно с этим раскрылись створки остановившейся кабины лифта. Но Уинуорт не стал мешкать, рассчитывая на подкрепление. Перешагнув через разбитое стекло оконной рамы, он, изогнувшись, прыгнул. Пролетая мимо, ухватился руками за верхний край окна и изменил направление и угловую скорость таким образом, что это позволило ему точно приземлиться на крыше башни.
   Как раз в самой середине небольшой толпы, которая, очевидно, подскочила к краю, чтобы посмотреть, что там такое внизу творится.
   Уинуорту, чтобы расправиться с ними, даже не понадобилось применять лазеры или акустическое оружие, у них все равно не было никаких шансов. Работая руками, как лопастями молотилки, он раскидал их, истекающих кровью или просто ошарашенных, во все стороны. С моджои было совсем другое дело, он уже привыкал к их крылатым атакам. Испепелив их в воздухе, он получил даже особое удовольствие.
   Но эта вспышка самоуверенности едва не стоила ему жизни, так как четверо из квасаманского контингента оставались возле своих орудий с противоположной стороны крыши, и когда Уинуорт оторвал взгляд от своего последнего побоища, то увидел, что несущиеся стремглав четыре моджои уже находились от него всего в нескольких метрах.
   В первое мгновение, распознав стремительно приближающуюся угрозу, ему на помощь пришли компьютеризированные рефлексы. Тело его в горизонтальном прыжке с кувырком было отброшено в сторону. Этот маневр он уже выполнял бесчисленное число раз во время своей работы с остистыми леопардами, но ни остистые леопарды, ни противопехотные снаряды, для борьбы с которыми была разработана его система, не обладали тонкой маневренностью моджои. Едва Уинуорт после сальто успел стать на ноги, как первые же птицы настигли его, и на этот раз прорвались сквозь его защиту.
   От боли и шока, когда когти птицы глубоко вонзились в его левое предплечье, а клюв содрал импровизированную повязку, которую он соорудил для прикрытия своей раны, он едва не захлебнулся. Ему вовремя удалось повернуть голову в сторону и избежать лобовой атаки второго моджои, направленной ему прямо в лицо. Но крылья его все же со всего маха задели его глаза и со страшной силой разбили кончик носа. Тут как раз подоспели две оставшиеся птицы, одна из них вцепилась в его правую руку, а вторая опустилась на правое плечо и вонзила клюв ему в щеку.
   Тогда Уинуорт рассвирепел.
   Он упал на спину и с силой хлопнул руками по крыше, услышав, как от этого удара затрещали кости птиц. Он продолжал крушить ими поверхность крыши до тех пор, пока кровавое месиво, в которое они превратились, не ослабило свою цепкую хватку и не отпустило его. Потом, подняв правую руку, он схватил моджои на плече и свернул ему шею, услышав при этом, как она хрустнула. Последняя птица снова бросилась на него в атаку, целясь прямо в лицо. Он попытался ухватить ее за ноги, но промахнулся, и вместо них схватил за крылья и рванул в сторону. Одно крыло оторвалось, и он отшвырнул от себя обе половины. С противоположной стороны крыша озарилась вспышкой выстрела, и мимо просвистела пуля. Уинуорт открыл по стреляющим огонь из своего бронепробивающего лазера. Потом вскочил на ноги и подбежал к скорченным людям.
   Все четверо были мертвы. Уинуорт бросил на них взгляд, полный гнева, и широко раскрыл рот, чтобы глотнуть воздуха, так как его ярость превратилась в реки новой боли, от которой зашлись его руки, плечо и щека. Но мозг его еще был способен думать, а глаза отыскали орудия, с боевым расчетом которых он только что расправился.
   Это были мортиры или что-то в этом роде. Простые дула со стреляющим механизмом внизу. Снаряды горкой были сложены тут же. По всей вероятности, они имели не менее простой по конструкции ударный детонатор. Сгребя их в охапку, он засеменил на край крыши.
   Из разбитого им окна высунулась пара голов, обратив лица вверх. Свой первый снаряд он запустил туда. От взрыва вылетело еще несколько окон. Вслед за первым Уинуорт запустил и второй снаряд, направляя его теперь более прицельно в центр мониторной комнаты. Потом он перенес свое внимание на наземные орудия и их расчеты, тщетно пытающиеся достать его снизу. К тому времени, когда его руки опустели, стало ясно, что стрелять эти пушки смогут очень и очень не скоро.
   За его спиной распахнулась дверь, ведущая на лестницу. Уинуорт даже не стал оборачиваться. Ухватившись за край парапета, он перебросил тело в комнату верхнего этажа. Его нанокомпьютер сделал небольшую поправку на удержание равновесия, и среди осколков битого стекла Уинуорт приземлился на ноги.
   В помещении все было перевернуто вверх ногами. Потолок и пол, куда угодили снаряды, почернели и были изуродованы. Десятки экранов мониторов были сильно попорчены осколками, экраны уцелевших были пустыми. Он заметил не менее шести тел.
   Все это сделал он. Мысль эта с неожиданной силой ударила его и сотрясла все тело. Впервые в жизни он действительно призадумался над тем, почему Доминион Человека вышел из войны с трофтами победителем и почему его граждане отторгли своих вернувшихся братьев.
   Осторожно проложив путь среди груд мусора к лифту, он нажал кнопку вызова. Это было, правда, довольно рискованно, если квасамане до сих пор не научились не посылать против него пачки людей. Но на фоне эмоционального состояния в сочетании с потерей крови у него слегка кружилась голова. И в этот момент ему казалось, что лифт надежнее и безопаснее ступенек.
   Мгновение спустя боковым зрением за спиной он заметил вспышку света. Он повернулся и увидел, что лес перед «Каплей Росы» загорелся.
   Непроизвольно испугавшись, что опоздал, и что корабль был атакован, он присвистнул. Но вслед за этим он тотчас вспомнил, что говорила Телек перед уходом. Фаль, услышав взрывы, послушно смел сосновый лес лазерным огнем. Было, правда, неизвестно, что при этом стало с солдатами, которые сидели там в засаде. Но для лиственного покрова, и это было ясно, как день, в этом не было ничего хорошего, следовательно, уцелевшие квасамане, если таковые еще оставались, скорее думали о спасении, нежели об атаке.
   Раз уж речь зашла о ней…
   Пришла кабина лифта, пустая, и он надавил на вторую кнопку сверху. К его удивлению, лифт повиновался распоряжению. Может быть все пульты управления находились на верхнем этаже? Он оказался в маленьком опустевшем помещении.
   Оно было пустынным, но далеко не тихим. Подобно комнатам верхнего этажа, эта тоже была напичкана электронной аппаратурой, и от средней панели до него доносились голоса.
   Разжав створки лифта, Уинуорт приблизился к говорящей панели. Должно быть, дежурившие здесь люди, услышав наверху возню, благоразумно решили убраться восвояси и бросили все нетронутым. Интересно, подумал он, остался ли микрофон включенным. Проверить это можно было очень простым способом.
   — Вы меня слышите? — спросил он.
   Голоса внезапно замолчали.
   — Кто вы? — минуту спустя спросил его один из них на вполне приличном английском.
   — Майкл Уинуорт, временный диспетчер этой башни, — сказал он. Если ему повезет, то они скажут, почему его действия до сих пор не контролировали, и тогда, вероятно, он узнает, куда следует направить свои силы дальше. Линк, должно быть, уже находится на пути из «Капли Росы», вдвоем они смогли бы устроить впечатляющее зрелище.
   — Майкл, это Альмо, — внезапно в линию вклинился голос Пайера. — Как у тебя обстоят дела?
   Уинуорту пришлось дважды повторить запрос, чтобы понять смысл слов.
   — Альмо! Где ты?
   — В подземном командном центре мэра, — ответил Пайер. — Твое возвращение из мира мертвых, похоже, немного потрясло его.
   Несмотря на боль и слабость, Уинуорт почувствовал, как на его лице расплылась мрачная улыбка. Потрясло, это точно. Человек, если он вообще способен на какие-либо чувства, должен быть напуган до безумия.
   Пайер снова заговорил.
   — Теперь, мистер мэр, ситуация, похоже, изменилась. У меня есть вы, а у Уинуорта башня…
   — Я могу взять все под контроль, как только пожелаю, — хрипло перебил его Уинуорт. Пайер, очевидно, пытался провести с квасаманами переговоры, и чем большую помощь Уинуорт сумеет ему оказать, тем больше будет у него шансов успеть вернуться на звездолет прежде, чем он изойдет кровью… Оружие, приготовленное для «Капли Росы» нейтрализовано. Фаль волен подняться в небо в любой момент.
   Киммерон говорил тихо, но слова звучали четко.
   — Вы пытаетесь выкупить ваши жизни за еще большее количество наших. Я уже говорил и снова повторяю, что это неприемлемая сделка. Вы слишком много знаете о нас, и мы, чего бы нам это еще ни стоило, не можем позволить вам уйти.
   Уинуорт не стал ждать ответа Пайера, вместо этого он быстро вернулся в лифт. На месте Киммерона, он, вероятно, принял бы такое же решение, и прежде, чем переговоры Пайера официально прервутся, он бы хотел уже находиться на пути к звездолету. Когда он протянул руку, чтобы нажать нужную кнопку, на него взглянула панель с гораздо большим количеством кнопок, чем требовалось для здания такой высоты.
   Он замер.
   Все эти кнопки… количество которых значительно превышало количество этажей…
   Снова открыв дверь и заблокировав ее в этом положении, он вернулся в комнату связи. В это время Пайер говорил что-то о массовом уничтожении, Уинуорт не дал ему закончить.
   — Альмо? — позвал он. — Послушай, ты помнишь мысль о том, что вся индустрия квасаман спрятана под землю? Мне кажется, что эта башня и есть вход в то самое место. Как ты думаешь, стоит мне выйти и прихватить с собой Дорджи, чтобы вместе с ним отправиться на экскурсию?
   Он замолчал и стал ждать, надеясь, что Пайер поймет, как использовать лазейку, которую он только что ему показал. У него самого, правда, на этот счет была только смутная идея, тем более что от потери крови его мозг уже затуманивался, и он интуитивно понимал, что надеяться на его логику больше было нельзя. Правда, он полагал, что Пайер был в лучшей форме.
   — Похоже, что вы огорчены, мистер мэр, — сквозь туман донесся до него голос Пайера. — Могу ли я предположить, что вы бы предпочли, чтобы мы не увидели ваших подземных сооружений? — Ответа не послышалось, тогда Пайер продолжил. — Но мы ведь можем проникнуть вниз, и вы это отлично знаете. Вы уже видели на что мы способны, и сколь неэффективно против нас ваше оружие. Сейчас, когда наш корабль свободен и не подвергается опасности, мы запросто можем спуститься в башню, хорошенько все обследовать и покинуть Квасаму целыми и невредимыми.
   — Мы убьем вас всех, — сказал Киммерон.
   — Вам следовало бы лучше подумать. Итак, я вам предлагаю сделку, освободите всех наших людей, не причинив им вреда, а мы улетим и не станем выяснять, что скрывается у вас там.
   Хриплый смех Киммерона больше походил на собачий лай.
   — Вы все еще стараетесь выторговать что-то в обмен на ничто. Даже если я захочу согласиться с вами, как я смогу убедить других сделать то же самое?
   — Скажите так: то ли мы везем домой подробные сведения о ваших городах и деревенской жизни, то ли увозим с собой все ваши секреты, — холодно сказал ему Пайер. — Ваше время на исходе. Через три минуты Уинуорт начнет спуск вниз, но я не могу гарантировать, что Линк не найдет дорогу туда еще раньше.
   На это ушло целых три минуты и даже чуть-чуть больше, но в конце концов Киммерон согласился.

ГЛАВА 22

   Киммерону потребовалось еще пятнадцать минут, чтобы достичь соглашения с официальными властями Пурмы, под чьим наблюдением находились Серенков и Ринштадт. Хотя радиопомехи в течение еще пяти минут рассеяны не были, Пайеру через внешние динамики башни все же разрешили передать Линку сообщение, в котором тот просил Кобру залечь на дно и не предпринимать пока никаких действий. Телек, когда Пайеру наконец позволили связаться с ней, согласилась с такой постановкой дела и направила Линка в башню к Уинуорту, где им предстояло ждать возвращения Пайера. Затем вместе с Киммероном, своим невольным компаньоном, Пайер сел в автомобиль, и они направились по широким проспектам в сторону аэропорта. Пайер с лазерами наготове каждую минуту ожидал неизбежной, как ему казалось, засады.
   Но ничего подобного не последовало. Автомобиль миновал несколько линий часовых, но никто из них даже не поднял оружия, они проехали под высоким зданием сквозь мрачную толпу квасаман у подножия башни и не единый кирпич не был брошен в их сторону. Опять ничего. Они подкатили к главному входному люку «Капли Росы», и Пайер вместе с Киммероном ждали, пока не вернутся Уинуорт и Линк.
   Когда оба Кобры вернулись на звездолет, Пайер повернулся к Киммерону.
   — Мы выполнили нашу часть сделки, — сказал он, вкладывая в свои слова как можно больше стального спокойствия. — Вы пока осуществили только половину своей. Полагаю, что вы не станете искушать судьбу и отказываться от своих обещаний.
   — Когда вы приземлитесь в Пурме, ваши оба компаньона будут ждать вас, — ледяным тоном сказал Киммерон.
   — Хорошо. А теперь садитесь в машину и освободите площадку, пока мы не поднялись.
   Раздвинулись створки внутренней двери, и в тот же миг «Капля Росы» дрогнула и поднялась в воздух.
   Линк подождал, пока Пайер не вошел в подготовительную комнату.
   — Похоже, что мы действительно можем справиться с этим трудным заданием, — спокойно сказал молодой Кобра.
   — Следует особо подчеркнуть «можем», — кивнул Пайер. — Как Майкл? Он был в ужасной форме, когда ты послал меня к нему.
   — Я, право, не знаю. Сейчас губернатор осматривает его. Но, вероятно, его состояние получше, чем Декера.
   — Да, а что с ним случилось? Я видел, как из автобуса его выносили на носилках, но ничего больше разглядеть не смог.
   Губы Линка искривились в гримасе.
   — В самом начале заварушки он предпринял попытку освобождения контактной группы из автобуса. Моджои распотрошили его руку практически до кости.
   Пайер почувствовал, как затвердели мышцы его шеи.
   — О Боже, а он…
   — Слишком рано делать какие-либо выводы, кроме того, что он, вероятно, останется жив. — Линк облизнул пересохшие губы. — Послушай, а Киммерон сказал что-нибудь о Юстине? Они обменялись с Джошуа, когда тот доставил на корабль Декера, и его увезли в Пурму.
   «За необоснованные смерти в Пурме», — сказал Киммерон, приговаривая «Каплю Росы» к смерти. Так это работа Юстина? Несомненно. Но Киммерон при переговорах об освобождении остальных пленников ни словом не обмолвился о нем. Тогда был ли он на свободе в эту квасаманскую ночь?
   Или его уже нет в живых?
   — Киммерон ничего не сказал о нем, — медленно проговорил он. — Это случилось, — забрезжила в его голове смутная мысль, — несчастье с Юстином, — о чем он не переставал беспокоиться с самых первых минут миссии. — Полагаю, что все будем делать по порядку. Сядем в Пурме, вернем на борт целых и невредимых Юрия и Марка… а потом постараемся разузнать, что можно, о Юстине.
   — Ладно, — Линк еще некоторое время изучал его лицо, а потом кивнул. — Ладно. Давай вернемся в комнату для отдыха и узнаем, что происходит.
   — Конечно. — Вернуться в комнату для отдыха, где их будет ждать Джошуа… Но Пайеру вовсе не обязательно говорить ему, что брата его уже может не быть в живых. Во всяком случае пока.
 
   Крепко привязанный ремнями к страшно неудобному стулу для допросов, Ринштадт не спускал глаз с двери, за которой скрылись его следователи. Объективы камер были сфокусированы на нем, поэтому он постарался придать своему лицу безразличное выражение.
   Но сделать это оказалось не так-то легко. Допрос был жестоким и велся на повышенных тонах. И Марк испытал немалое облегчение, когда четверо квасаман внезапно отключили бьющий в глаза ослепительный свет и вышли из комнаты. Но по мере того, как продолжали тянуться минуты и у него уже было достаточно времени, чтобы собраться с силами, их продолжительное отсутствие стало с каждой секундой казаться все более зловещим. Что такое особенное могли они готовить для него, что отняло у них уже более получаса? Шоковую обработку? Акустическое воздействие? А может быть, и нечто более кошмарное и ужасное, как, например, медленное расчленение? От этой мысли у него засосало под ложечкой. Рискнуть своей жизнью и умереть мгновенно ради того, чтобы получить возможность увидеть Квасаму, он еще был готов. Но медленная и мучительная смерть не входила в его намерения, а о технологии Авентайна он знал гораздо больше, чем ему хотелось бы рассказать им.
   Без предупреждения дверь распахнулась, и Ринштадт, несмотря на предпринятые старания, все же вздрогнул. Внутрь вошли двое из четырех следователей и подошли к нему. Некоторое время они молча обозревали его, Ринштадт с трудом заставил себя не отводить от них взгляд. Потом также без слов они наклонились и стали отвязывать его.
   Ну вот, оно началось, — подумал Ринштадт и собрался с духом. Камера пыток была уже подготовлена, и теперь ему предстояло узнать, что же они придумали.
   Квасамане закончили свою работу, и как только Ринштадт разогнул ноги и поднялся, они повернулись и вышли. Дверь шумно захлопнулась, и он снова остался один.
   Его одурманенному мозгу это действие показалось совершенно бессмысленным. Но времени для недоумений они ему не оставили.
   — Ринштадт, — прогремело из невидимого динамика, — твои компаньоны договорились о твоем освобождении. Тебе позволят поесть и попить, а потом отвезут на окраину города.
   С громким щелчком динамик умолк. Одновременно с этим внизу двери открылась щель, и внутрь втолкнули дымящийся поднос.
   В этом тоже он не видел никакого смысла. Что, интересно, стоящее могла предложить «Капля Росы», что квасамане сочли адекватным обмену на жизнь Ринштадта? Но при виде еды в его смятенном мозгу промелькнула другая очевидная мысль.
   Яд. Похлебка и ягодный сок отравлены, и очень скоро он скажет все, о чем его только не попросят, чтобы получить вожделенный антидот. А может быть, его и в самом деле выпустят, но он, прежде чем авентайнцы успеют очистить его систему, все же умрет, и это будет финальный акт мести квасаман?