Жак Кристиан. Дело Тутанхамона

   Картер посетовал, что не может поставить на его продукцию собственное клеймо, и посоветовал обратиться в Управление раскопками и древностями.
   Вечером, покидая гробницу, археолог столкнулся с леди Эвелиной. Она несла газету, где было напечатано интервью с Лако.
   – Что пишут? – устало спросил Картер.
   – Дело плохо, Говард! Лако говорит, будто правительство намерено прервать вашу работу и снова открыть гробницу для туристов.
   – Какая чушь! А что еще?
   – Вы чересчур конфликтны, беспрерывно докучаете правительству и Управлению раскопками и древностями, ставите под сомнение суверенитет Египта и само понятие общественной собственности.
   – Иными словами, не хочет делиться. Мерзавец! Лако знает, что мной движет не корысть, а жажда справедливости! Он хочет обокрасть вашу семью. Я не позволю!
   – Осторожно, Говард!
   – Пожелайте мне лучше твердости.
   Картер призвал на помощь маститых египтологов, в том числе своего учителя профессора Ньюберри, англичанина Гардинера, американцев Брэстеда и Альберта Лайсгоу из музея «Метрополитен». Они написали письмо, в котором выступили с обличением Лако и возглавляемого им Управления раскопками и древностями. В письме подчеркивалось, что гробница Тутанхамона была достоянием не отдельной страны, а всего человечества. Усердие Картера и его помощников не подлежит сомнению, и тем не менее, вместо того чтобы озаботиться сохранностью находок, им непрерывно докучают требованиями открыть гробницу для туристов! Правительство Египта не потратило ни пенса на раскопки, их полностью оплачивал граф Карнарвон, а что касается Лако, то вместо своих непосредственных обязанностей он занимался бесполезными придирками! Пора ему признать свои ошибки и начать оказывать Картеру содействие! Письмо отправили английскому дипломату, а его копии разослали по научным институтам.

* * *

   Картер поднял бокал с шампанским. Коллеги последовали его примеру.
   – Лако даже не посмел ответить! – сказал он.
   – Рано радуетесь, – усмехнулся Каллендер. – Наверное, обдумывает новые козни.
   – Куда ему!
   – Он человек хитроумный, иезуит! – заметил Бертон.
   – И тем не менее я полон самых радужных надежд! Уверен, он не станет нам больше докучать. Пора заняться саркофагом! – сказал Картер.
   Леди Эвелина молча пила шампанское.
   – Вы не согласны? – шепнул он ей на ухо.
   – Не будем об этом.
   – Ладно. Завтра я вам покажу роскошный саркофаг!

* * *

   Картер заметил, что крышка саркофага треснула. Когда-то трещину попытались замаскировать, залив гипсом и раскрасив под цвет гранита. По четырем углам саркофага распростерли крылья богини, словно защищая и охраняя того, кто спал здесь вечным сном.
   Картеру стало трудно дышать.
   – Что с вами? – воскликнула леди Эвелина.
   – Мне нехорошо. Крышка расколота. Вдруг саркофаг вскрывали?
   Леди Эвелина осмотрела гранитную плиту.
   – Нет, не волнуйтесь. Не вскрывали!
   – Почему вы так думаете?
   – Я это чувствую! Трещину залатали еще в древности.
   Вдруг послышался шум. На пороге погребальной камеры показался Каллендер и, отдуваясь, выпалил:
   – Вам нужно немедленно ехать в Каир!

83

   Охваченный дурным предчувствием, Картер переступил порог кабинета нового министра общественных работ. Говард никогда не интересовался политикой, но теперь заметил, как плохо египтяне стали относиться к иностранцам под влиянием нового премьер-министра Саада Заглула.
   Министр имел хорошее телосложение. У него был низкий лоб и воинственный взгляд. Заглул обошелся без вступления.
   – Вы англичанин, мистер Картер?
   – Да, господин министр.
   – Не люблю англичан! Они бросили меня на четыре года за решетку, тогда как я всего лишь добивался независимости для своей страны! Зато народ провозгласил меня героем, и я это ценю. Скажите, чего вы добиваетесь?
   – Возможности спокойно изучать гробницу Тутанхамона.
   – Ничего не смыслю в археологии. Это скучно. Куда интереснее общаться с людьми!
   – Я с юношеских лет имею дело с фараонами. Привык.
   Министр закурил сигару и вдруг рявкнул:
   – Сядьте как следует! У нас в присутствии руководства класть ногу на ногу не принято!
   Картер неохотно повиновался.
   – А зачем я вас вызвал, собственно? Ах да, дело Тутанхамона. От вас одни неприятности! Я очень вами недоволен! Работать надо тихо, не шуметь!
   – Вот именно! – поддакнул археолог. – Однако мне мешают.
   Министр в недоумении уставился на Картера. Какой-то иностранец смел ему перечить!
   – Я говорил с мистером Лако. Он утверждает, что концессия не дает вам никакого права на гробницу, а тем более на ее содержимое, поскольку она была найдена нетронутой!
   – Но в разговоре с графом Карнарвоном…
   – У нас здесь не командуют английские графья! Одним словом, сами с ним разбирайтесь!
   – Это нечестно!
   – Вы на себя посмотрите! Подписали контракт с «Таймс» в обход всей местной прессы!
   – Граф совершенно верно полагал, что толпа репортеров будет мешать мне работать!
   – Вот оно, лицемерие англичан! Что же до вашей работы, то советую вам исполнять мои приказы и не покидать территорию Египта без разрешения!
   Картер вскочил:
   – Я не вполне вас понимаю!
   – Что же тут непонятного? Если не хотите потерять место, работайте усерднее!
   – Я служу только вдове графа Карнарвона. Именно ей принадлежит концессия на раскопки.
   Министр позвонил. В левой стене открылась дверь. В кабинет вошел Лако с огромной стопкой папок и поклонился министру.
   Картер понял, что попал в ловушку, и собирался уже с достоинством откланяться, как вдруг министр недовольно воскликнул:
   – Опять вы с этими бумажками! Лучше скажите, когда можно будет увидеть мумию? Я предпочел бы послезавтра!
   – Это невозможно, – вставил Картер.
   – Почему? – удивился министр.
   – В саркофаге может быть несколько гробов. На то, чтобы их открыть, потребуется несколько месяцев.
   Министр повернулся к Лако:
   – Это правда?
   Тот не посмел соврать:
   – Да, это не исключено!
   – Как скучно! Доложите, когда будете готовы.
   Он встал из-за стола и вышел, оставив Картера наедине с Лако.
   – У меня не было выбора, – промямлил начальник Управления раскопками и древностями.
   – Вы папки положите, – посоветовал Картер. – Надорветесь.

* * *

   Двенадцатого февраля в три часа дня Картер позвал гостей пройти к саркофагу. Он решил прислушаться к совету леди Эвелины и пригласить министра и Лако на вскрытие саркофага. Лако оделся в черное, словно на поминки, а вместо министра явился помощник его секретаря.
   Каллендер проверил лебедку и кивнул Картеру, давая понять, что все готово. Гранитная плита медленно начала подниматься.
   Говард не утерпел и заглянул внутрь. Плита весом в тысячу двести тонн качнулась и замерла. Леди Эвелина вздрогнула от ужаса, но Картер уже медленно вынимал из саркофага льняные покровы. Руки у него дрожали, на лбу выступил пот. Удалив последний слой ткани, он ахнул.
   Его взгляду предстал дивный золотой лик фараона. Белки его глаз были сделаны из алебастра, зрачки – из обсидиана, а брови и веки – из лазурита. Кисти скрещенных на груди рук оказались также отлиты из золота. Фараон держал пастушеский посох с загнутым верхним концом и инкрустированный синим фаянсом треххвостный бич – древнейший атрибут власти у скотоводческих народов.
   Леди Эвелина заглянула в саркофаг. Она в жизни не видела ничего прекраснее! Тутанхамон действительно не умер – в каменных глазах горело пламя вечной жизни. Его головной убор украшали священные символы царской власти – коршун и кобра.
   Все по очереди подходили и заглядывали в саркофаг.
   Стояла полная тишина. У Каллендера выступили слезы на глазах. Лако, считавший себя христианином, замер от восторга – ему почудилось, что он увидел что-то неземное.
   Люди поодиночке выходили из гробницы. Им не хотелось расставаться с фараоном. Картер шел последним. В его душе навек запечатлелся юный и прекрасный образ фараона.
   – Тутанхамон жив!

84

   Картер не мог вымолвить ни слова от волнения. Сотрудник министерства и Лако стояли рядом.
   – Чудесно, – прошептал Лако.
   – Хорошо бы пригласить гостей и устроить пресс-конференцию! – заявил чиновник.
   – Как угодно, – пробормотал Картер, все еще находясь под впечатлением.
   – Перед тем как созывать пресс-конференцию, следовало бы пригласить в гробницу жен наших сотрудников, – заметил Каллендер.
   – Вы совершенно правы, – поддержал его Картер.
   – Проще простого, – пожал плечами чиновник. – Я испрошу у министра разрешения.
   – Прекрасно! – Лако все еще витал в облаках. Картер спустился в гробницу якобы для того, чтобы проверить, хорошо ли натянуты тросы. На самом деле ему очень хотелось побыть наедине с Тутанхамоном.

* * *

   День выдался великолепным, дышалось легко. У входа в гробницу собрались археологи с супругами.
   Все ликовали и поздравляли Картера. Ведь именно благодаря ему они стали свидетелями великого археологического открытия!
   Гургар первым увидел почтальона.
   – Срочный пакет для мистера Картера!
   Лако писал, что министр общественных работ не разрешает пускать в гробницу женщин и что его решение обсуждению не подлежит. Дамы могут быть допущены в гробницу только с письменного разрешения Управления раскопками и древностями.
   Картер сжал кулаки.
   – Министр не разрешает вашим женам посетить гробницу!
   Поднялся гвалт. Картер немедленно сочинил открытое письмо, гласившее, что оскорбительное поведение властей вынуждает исследовательскую группу прервать работу и закрыть гробницу. Он стремительно подошел к гробнице Сети II и запер ее на стальную решетку. Затем запер решетку, преграждавшую вход в гробницу Тутанхамона, положил ключи в карман, сел на ослика и поскакал на пристань. Говарда буквально трясло от ярости. Сойдя с парома, он окликнул извозчика и приказал ехать к «Винтер Паласу». Войдя в гостиницу, археолог прикрепил письмо к доске объявлений, мимо которой проходили сотни туристов и богатых египтян.
   Через пару часов все уже знали о скандале. Картер снова оказался в центре всеобщего внимания.

* * *

   Но Говард не унимался и телеграфировал премьер-министру. Он даже подумывал о том, чтобы обратиться в суд.
   – И мы выиграем дело, Эва!
   – А знаете, что вас все осуждают? – спросила девушка.
   – Мне плевать.
   – Поверить не могу! – воскликнул Картер, получив от Заглула ответ. – Мало того, что он все отрицает, так он еще и пишет, что гробница не моя и что я не имею права прекращать работу!
   Леди Эвелина выхватила письмо:
   – Смотрите, здесь написано, что вы совершили великое открытие!
   – Это ничего не значит. Зато правда на моей стороне.

* * *

   Лако с удовлетворением просмотрел свежий выпуск газет. За Картера вступились только в «Таймс». В остальных изданиях его обвиняли в мании величия, неврастении и державных амбициях и призывали отстранить скандалиста от работы. Он якобы позорил профессию археолога и ставил изучение гробницы под угрозу!
   Лако торжествовал. Картер оказался неуклюжим простаком! Не выдержав придирок, он сорвался и предстал в глазах общественности чуть ли не бандитом. Теперь следовало его добить!

* * *

   Говарду казалось, что его затягивает в какой-то водоворот. Ему приносило облегчение только общество леди Эвелины.
   – Презренные политиканы! – воскликнул он. – Предатели и подлые лжецы!
   – Вы только сейчас это заметили?
   Они сидели в штаб-квартире под охраной Гургара и его доверенных людей. Пришлось прибегнуть к их помощи – какие-то люди пытались напасть на Говарда.
   Картер чуть не запил. Если бы не Эвелина…
   – Все как-то сразу навалилось, – оправдывался он. – Смерть графа, потом еще все эти неприятности…
   – Не сдавайтесь, Говард! Иначе Лако надругается над памятью отца. – Эвелина держалась твердо и спокойно.
   – Я буду биться, Эва! До конца. Обещаю!

* * *

   Картер устроил совет. Все сошлись во мнении, что министр и Лако перегибают палку, пытаясь запугать ученых.
   Убедившись, что коллеги на его стороне, Картер воспрял духом и твердо решил не идти ни на какие уступки.
   Однажды утром Говард, к своему изумлению, обнаружил перед гробницей Тутанхамона усиленную охрану. Путь ему преградил офицер:
   – Закрыто!
   – Я – Говард Картер!
   – Предъявите пропуск!
   – Мне никакой пропуск не нужен!
   – Гробницы Тутанхамона и Сети II закрыты! Приказ никого не пускать.
   – Вы что, смеетесь надо мной?
   – Полегче, мистер. Не то я применю силу.

85

   Картер заперся в штаб-квартире. Он ничего не ел и не пил: кусок не лез в горло, Через два дня Эвелина заставила его проглотить горсть отварного риса и выпить чашку чая. Картер перечитывал статью из «Сатедей ревью». В ней говорилось о тросах, поддерживавших крышку саркофага. Если они лопнут, гранитная плита рухнет и повредит саркофаг.
   – Надо что-то предпринять, и немедленно! – воскликнул он в отчаянии.
   – Вас не пустят!
   – Думаете, министр получил мою жалобу?
   – Конечно, получил, но не ответил.
   – Что же мне делать, Эва? Меня хотят погубить и навредить Тутанхамону!
   – Ждать и молиться. Тросы выдержат!
   Эвелине Говард верил. Она не лгала.

* * *

   Через неделю после официального закрытия гробницы настроение общественности изменилось. Нового археолога до сих пор не назначили, а саркофаг тем временем мог пострадать.
   Особенно муссировали эту тему в «Таймс». Местные репортеры тоже призадумались. Вдруг Картер все-таки не злодей, а жертва?
   Леди Эвелина посоветовала дать интервью местному репортеру. Картер побрился, подравнял усы и аккуратно повязал традиционный галстук-бабочку. Он хотел выглядеть более уверенно.
   – Готовы ли вы признать свои ошибки, мистер Картер? – спросил репортер.
   – Моей единственной ошибкой была вера в справедливость!
   – Вы по-прежнему вините министерство?
   – Министр лжет, делая из меня врага египетского народа! Египет стал моей родиной, однако я не буду пускать в гробницу посетителей, пока не завершу свою работу!
   – Я не ослышался? Вы сказали, что министр – лжец?
   – Вот именно!
   – Чего вы добиваетесь?
   – Возможности работать! Никто, кроме меня и моих помощников, не уполномочен исследовать гробницу Тутанхамона.

* * *

   Дочитав интервью с Картером, Лако умолк и аккуратно сложил газету. Он присутствовал на заседании Совета министров.
   Поднялся шум. Министр общественных работ воскликнул, что, оскорбив его, этот англичанин унизил весь его народ! В поддержку археолога не прозвучало ни одного голоса.
   – Считаете ли вы, что, самовольно закрыв гробницу Тутанхамона, Говард Картер нарушил свои договорные обязательства и наплевал на научный долг? – изрек Заглул.
   Министры закивали.
   – Одобряете ли вы действия мистера Лако и возглавляемого им Управления раскопками и древностями?
   Ответ также был положительным.
   – Ввиду вышеизложенного постановляю запретить Говарду Картеру вести археологические изыскания в гробнице Тутанхамона. Отныне это дело государства!

* * *

   Прочитав сводку официальных новостей, Картер обомлел. Казалось, дальше уже некуда! Заглул утверждал, что действовал с намерением поскорее открыть египетскому народу доступ в гробницу Тутанхамона!
   Коллеги Говарда не знали, что и сказать. Чудесное открытие археолога должно было погибнуть из-за интриг бездушных чиновников и политиканов! Однако сам он не сдавался.
   – Англия нас не оставит! – говорил он.
   – Думаете пожаловаться английскому посланнику? – осведомился Бертон.
   – Нет, – подала голос леди Эвелина. – Он недолюбливал отца и вряд ли станет рисковать теперь своей карьерой. Вмешаться – значило бы в открытую противопоставить себя египетским властям!
   – Что же делать?
   – Мы обратимся в парламент Великобритании! Я телеграфировала маме, чтобы она связалась с друзьями отца. Правительство нашей страны заставит египтян одуматься!
   Ее бодрость заразила всех. Картер откупорил несколько бутылок шампанского. Еще оставалась надежда.

* * *

   Занималась заря. Эва и Картер, крепко обнявшись, смотрели на Долину. Невзгоды лишь еще больше укрепили их любовь. Они знали, что чувство не принесет им счастья, а боль расставания истерзает сердце и душу. Но сейчас, пока их еще не накрыло одиночество, они пьянели друг от друга здесь, на самом краю земли, в некрополе на западном берегу Нила.
   – Это любовь, Эва?
   – Да. Страстная и мучительная.
   – Когда вы едете?
   – Весной. Мама ждет меня в Хайклере.
   – Вам так необходимо соблюдать приличия?
   – Необходимо. И смешно…
   – Ах, если бы я мог вас удержать! Но я теперь – никто.
   – Нет, Говард, вы – избранник! Ваша судьба предопределена, а я в ней – лишь этап.
   – Вы мне не верите?
   – Конечно, верю! Но ваше будущее не во мне.
   – Почему вы так считаете?
   Она улыбнулась и чмокнула его в щеку.
   – Вы самый удивительный человек на свете, Говард! Ни одной женщине не удастся заставить вас сбиться с пути. Я вас люблю и восхищаюсь вами!

* * *

   В Британском парламенте царила благодушная дремота. Премьер-министр Рэмси Макдоналд нехотя рассматривал дело Тутанхамона.
   – Верно ли, что концессия на раскопки принадлежит мистеру Картеру? – спросили из зала.
   – Она принадлежит вдове пятого графа Карнарвона, у которой он состоит на службе, – ответил он.
   – Какова наша позиция в отношении конфликта между Картером и премьер-министром Египта?
   – Правительство ее величества не поддерживает археологию! – заявил премьер-министр и сделал вид, что не слышит возмущенных возгласов. – Тутанхамон вне нашей компетенции. Это дело частное! А неблаговидные поступки мистера Картера подпадают под действие египетского, а не британского законодательства. Я больше не желаю ничего об этом знать и полагаю, что вопрос исчерпан!

86

   Ахмед Гургар заканчивал намаз, когда увидел, что к гробнице Тутанхамона направляется группа военных и полицейских верхом на лошадях и верблюдах. Возглавлял кавалькаду Лако.
   Гургар преградил им путь.
   – Освободите дорогу! – приказал ему Лако.
   – Я бригадир мистера Картера и отвечаю за порядок!
   – Теперь здесь распоряжается государство.
   – Я подчиняюсь только мистеру Картеру!
   – Нет, теперь вы подчиняетесь государству!
   – Покажите бумагу!
   – Это приказ премьер-министра!
   – А где бумага?
   Солдаты направили на него ружья. Рейс не дрогнул.
   – Стреляйте, убийцы! – крикнул он.
   – Отставить! – сказал Лако. – Рейс человек благоразумный. Он понимает, что мы прибыли сюда не самовольно. Давайте обойдемся без насилия!
   – Я должен сказать мистеру Картеру!
   – Как угодно.
   Гургар побежал за Картером. Воспользовавшись моментом, Лако спешился и рванул к гробнице. Слесарь спилил висячие замки, и полицейские вошли в гробницу.
   – Спустить плиту! – скомандовал Лако.
   Солдаты подчинились. Француз нервничал. Скрипнули блоки, тросы натянулись, но, к счастью, не лопнули. Плита медленно стала опускаться. Когда она накрыла саркофаг, Лако почувствовал, что теперь он здесь хозяин.
   Картер ворвался в гробницу. Увидев Лако, он крикнул:
   – Что вы там творите?
   – Я просто выполняю свои обязанности.
   – Если вы попортили саркофаг, я…
   – Не беспокойтесь более об этом, мистер Картер. Сокровища Тутанхамона теперь под надежной защитой государства.
   – Это незаконно! Концессия принадлежит леди Альмине!
   – Договор уже расторгнут.
   – Мерзавец!
   – Реставрационная мастерская тоже реквизирована, вы больше не можете ею пользоваться.
   – Я подаю в суд!
   – Ошибка за ошибкой, дружище! В этой ситуации правительство ведет себя в высшей степени достойно. Все нормы этики и права соблюдены. Бросьте свои скандальные выходки и позвольте мне восстановить порядок!
   – Меня от вас тошнит! Я требую, чтобы вы немедленно принесли мне свои извинения и покинули гробницу!
   Лако повернулся и молча пошел прочь. Картер бросился было за ним, но путь ему преградили солдаты. Он схватил камень и в гневе швырнул его о стену.

* * *

   Ловко управляемая египетская пресса полностью поддержала правительство. Пора уже защитить народ от иностранного авантюриста, мечтавшего обогатиться за счет египетского достояния!
   Шестого марта 1924 года специальным поездом из Каира в Луксор прибыли сто семьдесят гостей премьер-министра. Борцы за независимость выкрикивали лозунги против Великобритании и Картера, который по-прежнему жил в штаб-квартире. Несмотря на то, что министра общественных работ Заглула, которому египетские древности были безразличны, в поезде не оказалось, его имя скандировала огромная толпа, встречавшая поезд на вокзале в Луксоре.
   Конечно, никому из высокопоставленных гостей совершенно не хотелось ехать в Долину под палящим солнцем, но таковы правила! В погребальной камере гробницы Тутанхамона их услужливо встречал Лако. С саркофага сняли крышку и прислонили к стене. Золотую маску царя освещала мощная электрическая лампа. Зрелище было потрясающим, и приглашенные от всей души поздравляли Лако с успехом.

* * *

   Тем временем Картер при поддержке леди Альмины нанял адвоката Максвелла, чтобы тот обратился с иском на правительство Египта в смешанный суд Каира, где служили как местные, так и иностранцы. Подобная судебная система досталась египтянам в наследство от Оттоманской империи и чрезвычайно раздражала патриотов, которые требовали ее упразднения. Особенно усердствовал министр общественных работ.
   Леди Эвелина разделяла воинственное настроение Картера. Максвелл являлся известным адвокатом, который прекрасно разбирался в местном праве. Неотвратимость наказания казалась ему основополагающим понятием любого, будь то западного или восточного общества. Он заявил, что дело Тутанхамона наверняка решится в пользу Картера, ставшего жертвой откровенного злоупотребления министром своим служебным положением. Связи и грамотно составленное заявление позволили Максвеллу быстро добиться рассмотрения дела в суде.
   Накануне первого заседания Картер и леди Эвелина были полны радужных надежд. Максвелл ни в коем случае не являлся человеком легкомысленным и обычно брался только за верные дела, не оставляя противникам никаких лазеек.
   – Лако и власти понесут заслуженное наказание, но, в сущности, мне это безразлично. Я хочу только одного – спокойно работать в гробнице Тутанхамона! – говорил Картер.
   – Отец поможет нам! Я чувствую, он нас не бросит.
   Невдалеке стоял Каллендер. Он был мрачнее тучи.
   – Ваш адвокат… Он нетерпимый человек, ярый сторонник смертной казни!
   – Ну и что?
   – Несколько лет назад, еще при англичанах, он выступил обвинителем на суде о государственной измене и требовал для подсудимого смертного приговора. Но приговор оказался значительно мягче!
   – Но при чем тут мы? – не понимал Картер.
   – Обвиняемым был не кто иной, как нынешний министр общественных работ и ваш главный противник!

* * *

   Речь Максвелла звучала чрезвычайно убедительно. Он доказал, что Картер – бескорыстнейший ученый, который добивался лишь сохранности сокровищ Тутанхамона. Никто не мог бы обвинить его в нечистоплотности или в том, что он являлся исполнителем чьих-то корыстолюбивых замыслов. Он лично и со всей положенной научной строгостью проводил раскопки в гробнице Тутанхамона. Вывод адвоката был однозначным – расторгнув договор и не пуская археолога в гробницу, ответственные лица злоупотребили своим служебным положением.
   Судья похрапывал, видимо не сомневаясь в исходе дела. Картер и леди Эвелина не тревожились: несмотря на все их опасения, министр общественных работ не мог повлиять на ход процесса.
   Дослушав Максвелла, судья осведомился:
   – А почему мистер Картер самовольно запер гробницу?
   В своей речи адвокат подробно останавливался на этом вопросе, поэтому сейчас повторил:
   – Мой подзащитный закрыл гробницу на законных основаниях! А вот правительство ведет себя по-бандитски!
   Собрание зашумело. Судья, смутившись, нерешительно заметил:
   – А вам не кажется, что это слишком сильно сказано?
   – Повторяю, – в запальчивости заявил Максвелл, – они ведут себя как разбойники с большой дороги!

* * *

   Египетская пресса яростно обрушилась на Картера и его адвоката, обвиняя их в том, что они нанесли гнусное оскорбление стране. Народ расценил заявления англичан как провокацию, ведь они явно поддерживали загнивающий колониализм!
   Ответ министра не заставил себя ждать. Он запретил Картеру работать на территории страны и дал понять, что его решение не подлежит обсуждению. С карьерой археолога было покончено!

87

   Министр ходил по кабинету взад-вперед, хмуро бросая взгляды на фотографию, которая запечатлела его в тюремной робе среди других заключенных, нынешних высокопоставленных египетских чиновников.