Страница:
Накануне отъезда Картера на север, Раифа, рыдая, бросилась ему на шею. Он не пытался ее успокаивать, ведь оба знали, что разлука предстоит долгая. Конечно, Картер собирался проводить отпуск в Луксоре, но обещать жениться он уже не мог. Раифа поклялась хранить ему верность, хотя он не считал себя вправе требовать от нее подобного.
Саккара была созвучна его одиночеству. Именно здесь стояла ступенчатая пирамида Джосера – первая каменная египетская постройка.[53] Уже более пяти тысяч лет в некрополе покоились фараоны и вельможи, овевая своим незримым присутствием жизнь современного городка.
Картер глядел в окно и с нежностью вспоминал о Раифе. Вдруг вбежал сторож:
– Скорее, господин инспектор!
– Что стряслось?
– Какие-то французы хотят осмотреть Серапеум!
– Так скажите им, что он уже закрыт!
– Они и слышать не хотят!
– Почему?
– Они того… немного не в себе!
Картер в раздражении устремился к Серапеуму, месту погребения священных быков. У входа в подземные гробницы два сторожа пререкались с пьяными туристами. Один из них, мужчина лет пятидесяти, вдруг обозвал сторожа «грязным арабом» и «сукиным сыном». Прежде чем Картер успел вмешаться, сторож оттолкнул обидчика и завязалась драка. Картеру стоило огромного труда прекратить это безобразие.
– Кто вы такой?! – крикнула растрепанная брюнетка.
– Я Говард Картер, инспектор Управления раскопками и древностями.
– Наконец-то! Мы собирались осмотреть этот ваш Серапеум, как вдруг эти макаки набросились на нас! Потребовали входной платы!
– Вы забываетесь, мадам. Это сотрудники Управления. Они выполняют мои распоряжения. В это время суток доступ в Серапеум запрещен!
– Вы шутите? Мы европейцы, и на нас напали! Приказываем вам сдать этих дикарей в полицию!
– Верните деньги за билет! – гаркнул усатый турист. – Там было темно и ничего не видно.
– Пойдите проспитесь! – строго сказал Картер.
– Ну, Картер, это вам так не пройдет! Мы будем жаловаться!
– На вас пожаловались, Картер. Дескать, ушибы и телесные повреждения… Нехорошо.
– Скорее, неверно. Сторожа безобразно оскорбили, и он повел себя по-мужски…
– Он же избил французского туриста!
– Пьянчугу слегка толкнули, вот и все. Я – свидетель.
– Не спорьте! Они пожаловались консулу Франции. Он требует возмещения ущерба.
– Я не вполне вас понимаю.
– Все очень просто, Картер. Я уговорю его не обращаться в суд. Но вам придется извиниться перед консулом и туристами и выгнать драчуна!
– Исключено! По справедливости, это французы должны извиниться перед сторожем.
– Мы сейчас не о справедливости говорим, а о дипломатии. Не упрямьтесь. Облегчите мне жизнь!
– Я не собираюсь унижаться перед лгунами.
– Да что же вы так близко к сердцу это принимаете! Произнесете пару слов и достаточно!
– Даже два слова – это слишком.
– Не упрямьтесь! Дело может зайти очень далеко.
– Я отвечаю за свои слова! Справедливость восторжествует, – твердо заявил Картер.
Масперо был мрачнее тучи.
– Я получил вполне определенные инструкции: немедленное увольнение сторожа и ваши извинения, Картер! Лорд Кромер сейчас прибудет, чтобы их принять.
– Я расскажу ему, как все произошло на самом деле.
– Он и слушать вас не станет!
– Значит, он просто идиот!
– Картер! Вы не отдаете себе отчета в сложности создавшегося положения! Делайте, как я вам говорю, иначе…
– Что иначе?
– Вам придется подать прошение об отставке.
Картер опешил.
– Вы не можете так поступить!
– Всего несколько примирительных слов, Картер! И позабудем об этом проклятом инциденте.
Тут в кабинет ворвался лорд Кромер. Не глядя на Говарда, он сразу обратился к Масперо:
– Улажено?
– Почти.
– Пусть Картер немедленно напишет письмо с извинениями. Я передам его заинтересованным лицам.
Повисла гнетущая тишина. Лорд Кромер выждал минуту и воскликнул:
– Вы что, смеетесь надо мной, мистер Масперо?
– Картер готов признать свою неправоту, однако, по его мнению, имела место несправедливость…
– Против него свидетельствуют факты, а не сантименты! Мое решение обсуждению не подлежит. Пусть выполняет или подает в отставку!
Лорд Кромер так и не дождался извинений Картера. Он вздрогнул, когда позади него с треском захлопнулась дверь.
32
33
34
Саккара была созвучна его одиночеству. Именно здесь стояла ступенчатая пирамида Джосера – первая каменная египетская постройка.[53] Уже более пяти тысяч лет в некрополе покоились фараоны и вельможи, овевая своим незримым присутствием жизнь современного городка.
Картер глядел в окно и с нежностью вспоминал о Раифе. Вдруг вбежал сторож:
– Скорее, господин инспектор!
– Что стряслось?
– Какие-то французы хотят осмотреть Серапеум!
– Так скажите им, что он уже закрыт!
– Они и слышать не хотят!
– Почему?
– Они того… немного не в себе!
Картер в раздражении устремился к Серапеуму, месту погребения священных быков. У входа в подземные гробницы два сторожа пререкались с пьяными туристами. Один из них, мужчина лет пятидесяти, вдруг обозвал сторожа «грязным арабом» и «сукиным сыном». Прежде чем Картер успел вмешаться, сторож оттолкнул обидчика и завязалась драка. Картеру стоило огромного труда прекратить это безобразие.
– Кто вы такой?! – крикнула растрепанная брюнетка.
– Я Говард Картер, инспектор Управления раскопками и древностями.
– Наконец-то! Мы собирались осмотреть этот ваш Серапеум, как вдруг эти макаки набросились на нас! Потребовали входной платы!
– Вы забываетесь, мадам. Это сотрудники Управления. Они выполняют мои распоряжения. В это время суток доступ в Серапеум запрещен!
– Вы шутите? Мы европейцы, и на нас напали! Приказываем вам сдать этих дикарей в полицию!
– Верните деньги за билет! – гаркнул усатый турист. – Там было темно и ничего не видно.
– Пойдите проспитесь! – строго сказал Картер.
– Ну, Картер, это вам так не пройдет! Мы будем жаловаться!
* * *
Масперо озадаченно нахмурился:– На вас пожаловались, Картер. Дескать, ушибы и телесные повреждения… Нехорошо.
– Скорее, неверно. Сторожа безобразно оскорбили, и он повел себя по-мужски…
– Он же избил французского туриста!
– Пьянчугу слегка толкнули, вот и все. Я – свидетель.
– Не спорьте! Они пожаловались консулу Франции. Он требует возмещения ущерба.
– Я не вполне вас понимаю.
– Все очень просто, Картер. Я уговорю его не обращаться в суд. Но вам придется извиниться перед консулом и туристами и выгнать драчуна!
– Исключено! По справедливости, это французы должны извиниться перед сторожем.
– Мы сейчас не о справедливости говорим, а о дипломатии. Не упрямьтесь. Облегчите мне жизнь!
– Я не собираюсь унижаться перед лгунами.
– Да что же вы так близко к сердцу это принимаете! Произнесете пару слов и достаточно!
– Даже два слова – это слишком.
– Не упрямьтесь! Дело может зайти очень далеко.
– Я отвечаю за свои слова! Справедливость восторжествует, – твердо заявил Картер.
* * *
Картер не поддавался на уговоры Масперо, и пострадавшие отправились на прием к консулу Великобритании лорду Кромеру. Тот поверил россказням французов и пообещал примерно наказать Картера. Молодого археолога не жаловали в свете.Масперо был мрачнее тучи.
– Я получил вполне определенные инструкции: немедленное увольнение сторожа и ваши извинения, Картер! Лорд Кромер сейчас прибудет, чтобы их принять.
– Я расскажу ему, как все произошло на самом деле.
– Он и слушать вас не станет!
– Значит, он просто идиот!
– Картер! Вы не отдаете себе отчета в сложности создавшегося положения! Делайте, как я вам говорю, иначе…
– Что иначе?
– Вам придется подать прошение об отставке.
Картер опешил.
– Вы не можете так поступить!
– Всего несколько примирительных слов, Картер! И позабудем об этом проклятом инциденте.
Тут в кабинет ворвался лорд Кромер. Не глядя на Говарда, он сразу обратился к Масперо:
– Улажено?
– Почти.
– Пусть Картер немедленно напишет письмо с извинениями. Я передам его заинтересованным лицам.
Повисла гнетущая тишина. Лорд Кромер выждал минуту и воскликнул:
– Вы что, смеетесь надо мной, мистер Масперо?
– Картер готов признать свою неправоту, однако, по его мнению, имела место несправедливость…
– Против него свидетельствуют факты, а не сантименты! Мое решение обсуждению не подлежит. Пусть выполняет или подает в отставку!
Лорд Кромер так и не дождался извинений Картера. Он вздрогнул, когда позади него с треском захлопнулась дверь.
32
Первые холода значительно улучшили обыкновенно мрачное настроение Карнарвона. Он насвистывал веселенький мотивчик на прогулке, шутил за обедом, играл с детьми. Туманы, иней и дожди его невероятно забавляли. Боли исчезли, и граф часами бродил по парку, нарушая запреты врача.
Как-то после прогулки к нему подошла супруга:
– Вам уже приготовили горячую ванну. Поторопитесь!
– Как вы внимательны, дорогая! Крестьяне говорят, что зима в этом году будет суровой.
– Зачем же вы так неосторожны? Ведь влажность и морозы вам вредны!
Граф потупился.
– Я должен вам кое в чем признаться, Альмина.
– Что за предисловие? На вас это не похоже!
– Подобное признание дается мне с трудом.
– Не смею вообразить, что за ним кроется!
Карнарвон отвел взгляд:
– Альмина, я влюблен. Безумно!
Она закрыла глаза и мужественно произнесла:
– Воистину Господь посылает мне суровое испытание. Но я выдержу его. Как зовут эту девушку?
– Она уже немолода.
– Я надеюсь, она из благородных?
– Царских кровей.
– Но кто она?
– Египетская мумия…
– Как вам не стыдно, дорогой!
– У нас с ней все серьезно, дорогая. И по совету нашего чудесного врача я завтра же отправлюсь к ней в Каир!
Граф решил составить план раскопок, но не знал, с чего начать. Он обратился к консулу Великобритании, который встал во главе страны благодаря дружескому соглашению между Францией и Англией. Эти государства поделили Северную Африку и Ближний Восток так, что к Франции, в частности, отошло Марокко, которое она преспокойно оккупировала, а к Англии – Египет. Власть консула Великобритании в Египте имела только одно, но существенное ограничение – должность начальника Управления раскопками и древностями традиционно отводилась гражданину Франции.
И граф отправился к Гастону Масперо:
– Прошу вас дать мне разрешение на раскопки.
Масперо протер стекла очков. Кошмар какой-то! Опять придется унижаться перед богатым дилетантом, главным «научным» доводом которого является размер банковского счета.
– Проще простого! Распишитесь вот здесь, – покорно сказал он.
– А каковы условия?
– Раскопки производятся на территории Египта в местах отсутствия построек, сельскохозяйственных угодий, а также вне военных зон и коммуникаций. Если вы совершите значительную находку, например найдете гробницу, вы обязаны предупредить Управление.
– Смогу ли я в нее войти?
– При условии, что рядом с вами будет наш инспектор. Не позже, чем через два года, пришлете мне отчет.
– А вдруг я найду мумию?
– Мумии являются собственностью государства, так же как и саркофаги. Что же касается остальных находок, то мы поделим их по справедливости.
– Это как?
Масперо с трудом сдержался. Конечно, в контракте имелся пункт, по которому содержимое нетронутой гробницы целиком переходило в руки государства, но нетронутых гробниц не существовало, а к чуду контракт будет неприменим.
– Мы с вами придем к джентльменскому соглашению, – нашелся он.
– Это разумно, – кивнул граф.
– Помните, что раскопки производятся за ваш счет и на ваш собственный страх и риск!
– Прекрасно!
– Так, и еще один вопрос. Где вы собираетесь копать?
Граф замешкался:
– Вы не поверите, но я об этом даже не задумывался! Я только второй раз в Египте и, кроме Каира, нигде не был. Может, вы мне что-нибудь посоветуете?
Масперо был поражен.
– Но, ваше сиятельство, копать можно везде! Поезжайте в Луксор! Его облюбовали ваши соотечественники. Там много хороших участков для раскопок!
Как-то раз, когда Карнарвон с наслаждением пил мятный чай на западном берегу Нила, с ним раскланялся огромный бородач в белой шляпе.
– О, Демосфен! Вот радостный сюрприз! – воскликнул граф.
– Можно присесть?
– Однако вы приобрели хорошие манеры!
Контрабандист улыбнулся:
– Вы человек порядочный, ваше сиятельство. Не заявили на меня в полицию.
– Так ведь я перед вами в долгу!
– Но я вам, кажется, денег не давал?
– Я в моральном долгу перед вами, дружище! – Карнарвон светился от счастья.
– А, это ерунда. Приехали купить какую-нибудь мумию?
– Нет, отыскать!
– Где?
– В недрах земли!
– Копать решили? Шутите? Да вы здесь разоритесь! А у меня все есть, и по доступным ценам! Страна воров, что вы хотите.
– Британия ее оздоровит.
– И каким образом, скажите на милость? Решит снести все ветхие постройки? Сколько народу погорит! Местные фабрики и мастерские закроют к чертям, а на их место придут международные тресты! Народ взбунтуется, а это плохо. Одним словом, будущее за контрабандой! Так что гуляйте, наслаждайтесь, пока можно, ведь Египет не всегда будет британским! Теперь простите, меня ждут.
Растолстевший Демосфен грузно встал и пошел, переваливаясь с боку на бок. Безумец он или провидец? Британские дипломаты с ним бы поспорили, но ведь удел специалистов в том и заключался, чтобы строить неверные прогнозы.
Как-то после прогулки к нему подошла супруга:
– Вам уже приготовили горячую ванну. Поторопитесь!
– Как вы внимательны, дорогая! Крестьяне говорят, что зима в этом году будет суровой.
– Зачем же вы так неосторожны? Ведь влажность и морозы вам вредны!
Граф потупился.
– Я должен вам кое в чем признаться, Альмина.
– Что за предисловие? На вас это не похоже!
– Подобное признание дается мне с трудом.
– Не смею вообразить, что за ним кроется!
Карнарвон отвел взгляд:
– Альмина, я влюблен. Безумно!
Она закрыла глаза и мужественно произнесла:
– Воистину Господь посылает мне суровое испытание. Но я выдержу его. Как зовут эту девушку?
– Она уже немолода.
– Я надеюсь, она из благородных?
– Царских кровей.
– Но кто она?
– Египетская мумия…
– Как вам не стыдно, дорогой!
– У нас с ней все серьезно, дорогая. И по совету нашего чудесного врача я завтра же отправлюсь к ней в Каир!
* * *
В конце 1904 года граф уже гулял по оживленным благоухающим улицам Каира. Он так ждал этой поездки, и вот теперь снова был здесь. Карнарвон с чистой совестью мог пропустить лондонский сезон и премьеру оперы «Мадам Баттерфляй» слезливого и многословного Пуччини, которого совершенно не выносил.Граф решил составить план раскопок, но не знал, с чего начать. Он обратился к консулу Великобритании, который встал во главе страны благодаря дружескому соглашению между Францией и Англией. Эти государства поделили Северную Африку и Ближний Восток так, что к Франции, в частности, отошло Марокко, которое она преспокойно оккупировала, а к Англии – Египет. Власть консула Великобритании в Египте имела только одно, но существенное ограничение – должность начальника Управления раскопками и древностями традиционно отводилась гражданину Франции.
И граф отправился к Гастону Масперо:
– Прошу вас дать мне разрешение на раскопки.
Масперо протер стекла очков. Кошмар какой-то! Опять придется унижаться перед богатым дилетантом, главным «научным» доводом которого является размер банковского счета.
– Проще простого! Распишитесь вот здесь, – покорно сказал он.
– А каковы условия?
– Раскопки производятся на территории Египта в местах отсутствия построек, сельскохозяйственных угодий, а также вне военных зон и коммуникаций. Если вы совершите значительную находку, например найдете гробницу, вы обязаны предупредить Управление.
– Смогу ли я в нее войти?
– При условии, что рядом с вами будет наш инспектор. Не позже, чем через два года, пришлете мне отчет.
– А вдруг я найду мумию?
– Мумии являются собственностью государства, так же как и саркофаги. Что же касается остальных находок, то мы поделим их по справедливости.
– Это как?
Масперо с трудом сдержался. Конечно, в контракте имелся пункт, по которому содержимое нетронутой гробницы целиком переходило в руки государства, но нетронутых гробниц не существовало, а к чуду контракт будет неприменим.
– Мы с вами придем к джентльменскому соглашению, – нашелся он.
– Это разумно, – кивнул граф.
– Помните, что раскопки производятся за ваш счет и на ваш собственный страх и риск!
– Прекрасно!
– Так, и еще один вопрос. Где вы собираетесь копать?
Граф замешкался:
– Вы не поверите, но я об этом даже не задумывался! Я только второй раз в Египте и, кроме Каира, нигде не был. Может, вы мне что-нибудь посоветуете?
Масперо был поражен.
– Но, ваше сиятельство, копать можно везде! Поезжайте в Луксор! Его облюбовали ваши соотечественники. Там много хороших участков для раскопок!
* * *
Лорд Карнарвон поспешил последовать совету Масперо. Он гулял по древним Фивам и чувствовал себя лилипутом, как и все, кто заходил в колонный зал храма в Карнаке; наслаждался закатами в Луксоре, катался на лодке по Нилу; сидел под сенью акаций у Рамессеума; проникался величием власти фараонов в Мединет-Абу[54] и восторгался росписями гробниц. Египет преображал его. Граф чувствовал в себе зарождение чего-то нового и восхитительного и хотел насытиться красотой древней страны, прежде чем приступать к раскопкам.Как-то раз, когда Карнарвон с наслаждением пил мятный чай на западном берегу Нила, с ним раскланялся огромный бородач в белой шляпе.
– О, Демосфен! Вот радостный сюрприз! – воскликнул граф.
– Можно присесть?
– Однако вы приобрели хорошие манеры!
Контрабандист улыбнулся:
– Вы человек порядочный, ваше сиятельство. Не заявили на меня в полицию.
– Так ведь я перед вами в долгу!
– Но я вам, кажется, денег не давал?
– Я в моральном долгу перед вами, дружище! – Карнарвон светился от счастья.
– А, это ерунда. Приехали купить какую-нибудь мумию?
– Нет, отыскать!
– Где?
– В недрах земли!
– Копать решили? Шутите? Да вы здесь разоритесь! А у меня все есть, и по доступным ценам! Страна воров, что вы хотите.
– Британия ее оздоровит.
– И каким образом, скажите на милость? Решит снести все ветхие постройки? Сколько народу погорит! Местные фабрики и мастерские закроют к чертям, а на их место придут международные тресты! Народ взбунтуется, а это плохо. Одним словом, будущее за контрабандой! Так что гуляйте, наслаждайтесь, пока можно, ведь Египет не всегда будет британским! Теперь простите, меня ждут.
Растолстевший Демосфен грузно встал и пошел, переваливаясь с боку на бок. Безумец он или провидец? Британские дипломаты с ним бы поспорили, но ведь удел специалистов в том и заключался, чтобы строить неверные прогнозы.
33
Валяясь на земле рядом с бездомными, Картер позабыл о том, что он когда-то был инспектором Управления раскопками и древностями. Лорд Кромер потребовал, чтобы с ним расправились, и его желание немедленно исполнили – Картера выгнали с работы. Пятнадцать лет тяжелого труда и – полный крах! Говард остался без жилья и без денег. У него даже не было средств, чтобы покинуть Египет. Он чувствовал себя совершенно разбитым, ведь, лишившись работы, Картер навсегда расстался с Долиной и потерял надежду отыскать Тутанхамона! Его мечта погибла, а жизнь утратила всякий смысл. Но он ни о чем не жалел. Несправедливость являлась страшным злом, и он не собирался с ней мириться.
Невысокий мужчина в европейском костюме, с округлым лицом и маленькими усиками остановился прямо перед ним.
– Вы Говард Картер? – спросил он.
– Я теперь никто.
– Меня зовут Ахмед Зиуар. Вы проводили для меня экскурсию по Саккаре. Вы лучше меня знаете мою собственную страну и любите ее как родную. Я знаю о том, что произошло, и, хочу заметить, восхищаюсь вами, мистер Картер!
Говард удивленно взглянул на собеседника.
– Где вы остановились в Каире? – спросил Ахмед.
– Нигде.
– Я простой клерк, но в моем доме найдется свободная комната. С большим удовольствием предоставлю ее вам. Отоспитесь, наберетесь сил и подготовитесь к будущему. Когда Аллах закрывает перед нами одну дверь, то открывает следующую!
Картер встал. Он не имел права распускаться перед этим достойным человеком.
И все-таки ностальгия победила! Говард съездил в Саккару, написал ступенчатую пирамиду, пустыню, зарисовал сцены со стен гробниц Древнего царства. Туристам нравились его работы. Помимо этого, Картер стал водить экскурсии по тем местам, которыми когда-то заведовал. Его слава росла, и вскоре услугами Говарда начали пользоваться любители искусства и старины.
Картер не разбогател, но научился обходиться малым и скрывать свою нужду. Он часто писал Раифе, но рвал письма, не отправляя. Ему не хватало духа признаться ей в том, что он все потерял. Хотелось, чтобы любимая запомнила его на пике славы.
Шло время, и у Картера появилось новое занятие. Как простые туристы, так и опытные коллекционеры стали интересоваться его мнением относительно статуэток и фрагментов барельефов, которые продавались на местных рынках. Эти вещи по большей части являлись подделками, однако попадались и подлинники. О Картере заговорили как об опытном эксперте и стали приглашать на сделки.
Досуг он проводил у подножия ступенчатой пирамиды, зачарованный суровым видом прародительницы каменного зодчества. Он много рисовал ее, но оставался недоволен: ему не удавалось передать порыв гигантских каменных ступеней, которые поднимались к самым небесам.
За спиной послышались шаги. Наверное, какой-нибудь турист решил подойти поближе и посмотреть, как он работает.
– Рад, что вы сохранили свой талант, – вдруг раздался знакомый голос.
Картер вздрогнул:
– Как поживаете, месье Масперо?
– А вы справляетесь, по слухам.
– Слухи вас не обманули. Как Управление?
– Без вас топчется на месте. Любители вовсю нас обставляют!
– Неужто Дэвис?
– Его помощники ликуют. Нашли нетронутую гробницу!
Картер похолодел.
– С инвентарем?
– Да, с сундуками, креслами, сосудами и двумя большими саркофагами с прекрасно сохранившимися мумиями родителей царицы Тии!
Царица Тия, супруга Аменхотепа III и мать царя-еретика Эхнатона! Возможно, Тутанхамон тоже являлся ее сыном! Тень фараона снова преследовала Говарда.
– Дэвис хочет опубликовать свою находку, но не может самостоятельно подготовить материал. Он попросил меня помочь. Я согласился, но мне нужен художник. Возьметесь, Говард?
Дэвис, в черном, будто ангел-губитель,[55] принял Картера в одной из комнат, где не было ни света, ни воды.
– Своим возвращением в Луксор вы обязаны мне! – холодно заявил он. – В ответ я требую, чтобы вы вели себя потише. Рисуйте и не вмешивайтесь в археологию! Вы больше не инспектор, а у меня имеется своя команда специалистов, которым ваши советы не нужны! К тому же я хотел бы обойтись без неприятностей – британские власти не одобрили бы вашего присутствия в Долине. Запритесь в кабинете, который выделил вам Масперо, и аккуратно зарисовывайте предметы, которые будут приносить мои помощники. Вопросы есть?
– Нет.
По ночам Говард читал научную литературу, которую поставлял ему Масперо. Многие материалы его страшно раздражали – археологи работали небрежно, а историки приводили непроверенные факты, стремясь лишь к увеличению списка собственных публикаций! Вожделенные университетские кафедры распределялись в зависимости от веса бумажных статей и от наличия связей.
В дверь постучали.
– Открыто!
Она вошла, красивая, как никогда. Подведенные глаза, влажные губы, волна черных струящихся волос… Остановившись на пороге, девушка спросила:
– К тебе можно?
– Раифа… – Говард не мог пошевелиться. Она приблизилась, глядя ему прямо в глаза:
– Я красивая?
Картер сжал ее в объятиях:
– Раифа, я теперь никто! Я потерял место и жалованье.
– Мне все равно. Ах, если бы ты только знал, насколько мне все это безразлично!
– Гамаль не отдаст тебя за нищего.
– Будем любить друг друга просто так. Я люблю тебя, Говард.
Их губы слились в страстном поцелуе. Ах, сколько сладостных минут было потеряно из-за болезненного самолюбия Картера!
– Фотографировать не будем. Отдайте Картеру, пусть зарисует. Потом отправим в Каирский музей. Надо же их как-то поощрять!
Уже прошло три дня, а он все никак не мог зарисовать находку – дрожали руки. Дело в том, что на кубке имелся выгравированный текст. Иероглифы, а именно, изображение солнца, корзины, скарабея и трех перекладин, читались как «Небхепрура». Картер потерял покой и сон. Ведь это было… тронное имя Тутанхамона!
Отныне его гипотеза приобрела научное обоснование! Скромная находка рабочего подтверждала, что похороны таинственного фараона состоялись именно в Долине.
Невысокий мужчина в европейском костюме, с округлым лицом и маленькими усиками остановился прямо перед ним.
– Вы Говард Картер? – спросил он.
– Я теперь никто.
– Меня зовут Ахмед Зиуар. Вы проводили для меня экскурсию по Саккаре. Вы лучше меня знаете мою собственную страну и любите ее как родную. Я знаю о том, что произошло, и, хочу заметить, восхищаюсь вами, мистер Картер!
Говард удивленно взглянул на собеседника.
– Где вы остановились в Каире? – спросил Ахмед.
– Нигде.
– Я простой клерк, но в моем доме найдется свободная комната. С большим удовольствием предоставлю ее вам. Отоспитесь, наберетесь сил и подготовитесь к будущему. Когда Аллах закрывает перед нами одну дверь, то открывает следующую!
Картер встал. Он не имел права распускаться перед этим достойным человеком.
* * *
Говард наблюдал за жителями Каира: за водоносом, продавцом лепешек, матерью семейства с корзиной на голове, за которой бежали детишки, смотрел на осла, навьюченного мешками с люцерной. Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, он принялся набрасывать на холсте бытовые сценки, явления будничной, размеренной жизни, которой теперь хорошо знал цену. К нему прилипли уличные мальчишки и зеваки. Им было интересно поглядеть, как он работает. Какой-то европеец захотел купить картинку. Картер поколебался и продал. Вскоре он стал зарабатывать достаточно, чтобы снимать комнатку в скромном пансионе, на последнем этаже здания с облупившимися стенами. Там он отдыхал после суматохи шумных каирских улиц. По ночам лаяли собаки, мешая уснуть. Лежа с открытыми глазами, Картер вспоминал, как когда-то руководил масштабными раскопками. Теперь в это верилось с трудом.И все-таки ностальгия победила! Говард съездил в Саккару, написал ступенчатую пирамиду, пустыню, зарисовал сцены со стен гробниц Древнего царства. Туристам нравились его работы. Помимо этого, Картер стал водить экскурсии по тем местам, которыми когда-то заведовал. Его слава росла, и вскоре услугами Говарда начали пользоваться любители искусства и старины.
Картер не разбогател, но научился обходиться малым и скрывать свою нужду. Он часто писал Раифе, но рвал письма, не отправляя. Ему не хватало духа признаться ей в том, что он все потерял. Хотелось, чтобы любимая запомнила его на пике славы.
Шло время, и у Картера появилось новое занятие. Как простые туристы, так и опытные коллекционеры стали интересоваться его мнением относительно статуэток и фрагментов барельефов, которые продавались на местных рынках. Эти вещи по большей части являлись подделками, однако попадались и подлинники. О Картере заговорили как об опытном эксперте и стали приглашать на сделки.
Досуг он проводил у подножия ступенчатой пирамиды, зачарованный суровым видом прародительницы каменного зодчества. Он много рисовал ее, но оставался недоволен: ему не удавалось передать порыв гигантских каменных ступеней, которые поднимались к самым небесам.
За спиной послышались шаги. Наверное, какой-нибудь турист решил подойти поближе и посмотреть, как он работает.
– Рад, что вы сохранили свой талант, – вдруг раздался знакомый голос.
Картер вздрогнул:
– Как поживаете, месье Масперо?
– А вы справляетесь, по слухам.
– Слухи вас не обманули. Как Управление?
– Без вас топчется на месте. Любители вовсю нас обставляют!
– Неужто Дэвис?
– Его помощники ликуют. Нашли нетронутую гробницу!
Картер похолодел.
– С инвентарем?
– Да, с сундуками, креслами, сосудами и двумя большими саркофагами с прекрасно сохранившимися мумиями родителей царицы Тии!
Царица Тия, супруга Аменхотепа III и мать царя-еретика Эхнатона! Возможно, Тутанхамон тоже являлся ее сыном! Тень фараона снова преследовала Говарда.
– Дэвис хочет опубликовать свою находку, но не может самостоятельно подготовить материал. Он попросил меня помочь. Я согласился, но мне нужен художник. Возьметесь, Говард?
* * *
Дэвис и его команда расположились в домике, построенном из камня и кирпича-сырца у подножия скалы в западной части Долины царей. В нем было четыре спальни, столовая, кладовая, темная комната, рабочий кабинет и кухня. Дом постоянно находился под охраной.Дэвис, в черном, будто ангел-губитель,[55] принял Картера в одной из комнат, где не было ни света, ни воды.
– Своим возвращением в Луксор вы обязаны мне! – холодно заявил он. – В ответ я требую, чтобы вы вели себя потише. Рисуйте и не вмешивайтесь в археологию! Вы больше не инспектор, а у меня имеется своя команда специалистов, которым ваши советы не нужны! К тому же я хотел бы обойтись без неприятностей – британские власти не одобрили бы вашего присутствия в Долине. Запритесь в кабинете, который выделил вам Масперо, и аккуратно зарисовывайте предметы, которые будут приносить мои помощники. Вопросы есть?
– Нет.
* * *
Зима 1906 года, как и обычно, выдалась солнечной и теплой. Дела у Картера шли ни шатко ни валко – он провел несколько экспертиз и заработал немного денег. Его основная – и неоплачиваемая – деятельность заключалась в зарисовке великолепной мебели, которую Дэвис извлек из гробницы родителей супруги фараона Аменхотепа III. Картеру казалось удивительным, что людей неблагородных, пусть даже и важного сановника Юя, тестя Аменхотепа, погребли в царском некрополе. Он лишний раз убедился в том, что период, предшествовавший правлению Тутанхамона, занимал особое место в истории Египта. Картер тщетно пытался найти хоть какую-нибудь зацепку, указывающую на загадочного и недосягаемого фараона.По ночам Говард читал научную литературу, которую поставлял ему Масперо. Многие материалы его страшно раздражали – археологи работали небрежно, а историки приводили непроверенные факты, стремясь лишь к увеличению списка собственных публикаций! Вожделенные университетские кафедры распределялись в зависимости от веса бумажных статей и от наличия связей.
В дверь постучали.
– Открыто!
Она вошла, красивая, как никогда. Подведенные глаза, влажные губы, волна черных струящихся волос… Остановившись на пороге, девушка спросила:
– К тебе можно?
– Раифа… – Говард не мог пошевелиться. Она приблизилась, глядя ему прямо в глаза:
– Я красивая?
Картер сжал ее в объятиях:
– Раифа, я теперь никто! Я потерял место и жалованье.
– Мне все равно. Ах, если бы ты только знал, насколько мне все это безразлично!
– Гамаль не отдаст тебя за нищего.
– Будем любить друг друга просто так. Я люблю тебя, Говард.
Их губы слились в страстном поцелуе. Ах, сколько сладостных минут было потеряно из-за болезненного самолюбия Картера!
* * *
В песке что-то сверкнуло. Рабочий наклонился и извлек синий глазурованный кубок со следами позолоты. Дэвис пренебрежительно взглянул на находку:– Фотографировать не будем. Отдайте Картеру, пусть зарисует. Потом отправим в Каирский музей. Надо же их как-то поощрять!
* * *
Отделившись от группы туристов, с которыми он смешался, чтобы не привлекать к себе внимания, Картер осмотрел место, где был обнаружен кубок. Внутри него, судя по всему, должны были храниться шарики соды, которые использовали в качестве очистительного средства при совершении ритуала отверзания уст. Говард понял, что здесь, под скалой, вероятно, находится тайник.Уже прошло три дня, а он все никак не мог зарисовать находку – дрожали руки. Дело в том, что на кубке имелся выгравированный текст. Иероглифы, а именно, изображение солнца, корзины, скарабея и трех перекладин, читались как «Небхепрура». Картер потерял покой и сон. Ведь это было… тронное имя Тутанхамона!
Отныне его гипотеза приобрела научное обоснование! Скромная находка рабочего подтверждала, что похороны таинственного фараона состоялись именно в Долине.
34
Граф присутствовал на приеме в честь открытия шикарного луксорского отеля «Винтер Палас». Желтый цвет здания резко выделялся на фоне пальм и белых стен мечети и соседних домиков. Луксор пал жертвой торгашей и полчищ туристов, которые сходили с трапов кораблей агентства Кука, быстро пробегали по храмам и гробницам, врывались с путеводителем Бедекера в лавки, набитые новехонькими скарабеями, веерами и соломенными шляпами, а по свистку или удару колокола неслись обратно на борт, чтобы успеть переодеться к ланчу.
Лорд Карнарвон носил китель с медными пуговицами, который придавал ему бравый и неприступный вид. Однако стоило ему, по своему обыкновению, любезно и почтительно заговорить с кем-нибудь из местных, как это впечатление немедленно рассеивалось. Граф стал желанным гостем местных пашей, а вот общество европейцев, глупых и самоуверенных, старался избегать. Вскоре Карнарвон довольно сносно мог изъясняться на арабском языке.
– Коль вы по-прежнему желаете поучаствовать в раскопках, – обратился к нему Масперо, с которым он столкнулся на приеме, – позвольте вас уведомить, что на холме Шейх-Абд-эль-Курна есть местечко, которое может показаться вам занятным. Если повезет, вы сможете там отыскать какой-нибудь скромный склепик. Только сразу сообщите об этом мне!
– Обычно мне везет, – улыбнулся граф. – Когда можно начать?
– Да хоть на будущей неделе.
– Решено! Я нынче же туда отправлюсь.
Гора Шейх-Абд-эль-Курна оказалась довольно неприятным местом. Жгучее солнце, пыль, песчаный ветер и настороженные рабочие-феллахи не вызывали у начинающего археолога никакого воодушевления. Граф сразу понял, что раскопки – дело непростое. Вот, например, как правильно выбрать место? Интуиция подсказывала отодвинуть большой плоский камень и начать копать прямо под ним. Когда рабочие сказали, что устали, он сам взялся за заступ. С непривычки страшно ломило спину, зато феллахи притихли, сразу изменив мнение о своем новом начальнике. Разделив с графом скромную трапезу – лепешки, лук и помидоры, они с новыми силами взялись за дело.
У Карнарвона имелся еще один преданный сподвижник – фокстерьер по кличке Сьюзи. Она обожала хозяина, вот он и взял ее с собой в Египет в надежде поохотиться. Но, оказавшись за границей, Сьюзи утратила всякий охотничий инстинкт и полюбила мирно лежать у ног хозяина, когда тот сидел в ротанговом кресле, в некотором отдалении от пыльного раскопа. Сьюзи была ужасной ревнивицей и никого не подпускала к графу.
Перед закатом феллахи обнаружили дыру, которая могла вести в шахту-гробницу. Когда на следующий день раскопки возобновили в присутствии сотрудника Управления раскопками и древностями, выяснилось, что шахта неглубокая. Видимо, по каким-то причинам ее сооружение прервали.
Однако граф счел это добрым знаком и приободрился. Через полтора месяца он обнаружил склеп, в который сразу же проник, невзирая на тучи пыли и заливавший глаза пот. Пламя факела осветило небольшой гроб. Внутри оказалась мумия кошки. Сьюзи была оскорблена. Графу пришлось признать, что его находка более чем скромна – сотни мумий кошек уже пылились в музейных фондах. Но это не помешало ему продолжить раскопки в Дейр-эль-Бахри, на равнине перед заупокойным храмом Хатшепсут. Рабочие рыли одну яму за другой, но так ничего и не нашли.
– Нет, Альмина.
– И что же вас туда влечет?
– Одно важное дело.
– Любительские раскопки?
– Вот именно – любительские! Пора кончать с этой нелепостью!
Супруга ласково взяла его под руку:
– Стало быть, вы никуда не едете?
– Нет! Еду и становлюсь профессионалом.
– Нет, мистер Масперо, я совершенно недоволен!
Начальник Управления нахмурился. В последнее время вокруг него черт знает что творилось! Новые инспектора не отличались честностью и педантизмом Картера, и контрабандная торговля вовсю процветала. Французского ученого обвиняли в том, что он раздает концессии направо и налево и выпускает из рук слишком много находок в пользу иностранных музеев.
– Вам кто-то помешал?
– Наверное, вы меня переоценили. Хоть я и граф, а знаний и умений для успешного ведения раскопок у меня недостаточно! Я не могу довольствоваться мумией кошки! Мне хочется найти что-то поинтереснее.
– Рабочие…
– Во всем мне подчиняются. Однако мои указания бессмысленны, и они просто роют ямы! Забудьте, наконец, о том, что я богат и знатен. Мне нужна помощь знатока!
Масперо снял очки, медленно протер стекла и написал на листке имя.
– Я знаю одного специалиста, который мог бы вам помочь, – пробормотал француз.
– А опытен ли он?
– Да, работает здесь больше пятнадцати лет. Говорит по-арабски, ладит с рабочими и хорошо знает местные нравы.
– И как же зовут это сокровище?
– Говард Картер.
– Почему же столь ценный человек не работает у вас?
– Работал, и я нарадоваться на него не мог! Ему светила блестящая научная карьера, но из-за цельности и бескомпромиссности характера ему пришлось преждевременно выйти в отставку.
– Иными словами, вы его уволили.
– Под давлением извне! Он отказался выполнить приказ властей.
– Что за приказ?
– Следовало извиниться перед французскими туристами. На самом деле виновниками были именно они, но за них вступился английский посланник, и дело закончилось плачевно.
Лорд Карнарвон носил китель с медными пуговицами, который придавал ему бравый и неприступный вид. Однако стоило ему, по своему обыкновению, любезно и почтительно заговорить с кем-нибудь из местных, как это впечатление немедленно рассеивалось. Граф стал желанным гостем местных пашей, а вот общество европейцев, глупых и самоуверенных, старался избегать. Вскоре Карнарвон довольно сносно мог изъясняться на арабском языке.
– Коль вы по-прежнему желаете поучаствовать в раскопках, – обратился к нему Масперо, с которым он столкнулся на приеме, – позвольте вас уведомить, что на холме Шейх-Абд-эль-Курна есть местечко, которое может показаться вам занятным. Если повезет, вы сможете там отыскать какой-нибудь скромный склепик. Только сразу сообщите об этом мне!
– Обычно мне везет, – улыбнулся граф. – Когда можно начать?
– Да хоть на будущей неделе.
– Решено! Я нынче же туда отправлюсь.
* * *
Сотрудник министерства иностранных дел Великобритании, который жил в Луксоре под видом зерноторговца, просчитался. Граф согласился делиться с ним своими впечатлениями о стране, однако твердо отказался состоять у ведомства на жалованьи.Гора Шейх-Абд-эль-Курна оказалась довольно неприятным местом. Жгучее солнце, пыль, песчаный ветер и настороженные рабочие-феллахи не вызывали у начинающего археолога никакого воодушевления. Граф сразу понял, что раскопки – дело непростое. Вот, например, как правильно выбрать место? Интуиция подсказывала отодвинуть большой плоский камень и начать копать прямо под ним. Когда рабочие сказали, что устали, он сам взялся за заступ. С непривычки страшно ломило спину, зато феллахи притихли, сразу изменив мнение о своем новом начальнике. Разделив с графом скромную трапезу – лепешки, лук и помидоры, они с новыми силами взялись за дело.
У Карнарвона имелся еще один преданный сподвижник – фокстерьер по кличке Сьюзи. Она обожала хозяина, вот он и взял ее с собой в Египет в надежде поохотиться. Но, оказавшись за границей, Сьюзи утратила всякий охотничий инстинкт и полюбила мирно лежать у ног хозяина, когда тот сидел в ротанговом кресле, в некотором отдалении от пыльного раскопа. Сьюзи была ужасной ревнивицей и никого не подпускала к графу.
Перед закатом феллахи обнаружили дыру, которая могла вести в шахту-гробницу. Когда на следующий день раскопки возобновили в присутствии сотрудника Управления раскопками и древностями, выяснилось, что шахта неглубокая. Видимо, по каким-то причинам ее сооружение прервали.
Однако граф счел это добрым знаком и приободрился. Через полтора месяца он обнаружил склеп, в который сразу же проник, невзирая на тучи пыли и заливавший глаза пот. Пламя факела осветило небольшой гроб. Внутри оказалась мумия кошки. Сьюзи была оскорблена. Графу пришлось признать, что его находка более чем скромна – сотни мумий кошек уже пылились в музейных фондах. Но это не помешало ему продолжить раскопки в Дейр-эль-Бахри, на равнине перед заупокойным храмом Хатшепсут. Рабочие рыли одну яму за другой, но так ничего и не нашли.
* * *
– Вы уже в четвертый раз едете в Египет, дорогой! Вам не наскучило?– Нет, Альмина.
– И что же вас туда влечет?
– Одно важное дело.
– Любительские раскопки?
– Вот именно – любительские! Пора кончать с этой нелепостью!
Супруга ласково взяла его под руку:
– Стало быть, вы никуда не едете?
– Нет! Еду и становлюсь профессионалом.
* * *
– Довольны ли вы своими археологическими изысканиями, ваше сиятельство?– Нет, мистер Масперо, я совершенно недоволен!
Начальник Управления нахмурился. В последнее время вокруг него черт знает что творилось! Новые инспектора не отличались честностью и педантизмом Картера, и контрабандная торговля вовсю процветала. Французского ученого обвиняли в том, что он раздает концессии направо и налево и выпускает из рук слишком много находок в пользу иностранных музеев.
– Вам кто-то помешал?
– Наверное, вы меня переоценили. Хоть я и граф, а знаний и умений для успешного ведения раскопок у меня недостаточно! Я не могу довольствоваться мумией кошки! Мне хочется найти что-то поинтереснее.
– Рабочие…
– Во всем мне подчиняются. Однако мои указания бессмысленны, и они просто роют ямы! Забудьте, наконец, о том, что я богат и знатен. Мне нужна помощь знатока!
Масперо снял очки, медленно протер стекла и написал на листке имя.
– Я знаю одного специалиста, который мог бы вам помочь, – пробормотал француз.
– А опытен ли он?
– Да, работает здесь больше пятнадцати лет. Говорит по-арабски, ладит с рабочими и хорошо знает местные нравы.
– И как же зовут это сокровище?
– Говард Картер.
– Почему же столь ценный человек не работает у вас?
– Работал, и я нарадоваться на него не мог! Ему светила блестящая научная карьера, но из-за цельности и бескомпромиссности характера ему пришлось преждевременно выйти в отставку.
– Иными словами, вы его уволили.
– Под давлением извне! Он отказался выполнить приказ властей.
– Что за приказ?
– Следовало извиниться перед французскими туристами. На самом деле виновниками были именно они, но за них вступился английский посланник, и дело закончилось плачевно.