Страница:
Другими словами, именно особое предназначение, глубоко заложенное в определенной чувственной направленности такого индивида, и является причиной полнейшего преображения полового инстинкта, которое мы наблюдаем у священнослужителей, волхвов и магов. Безусловно, неверно было бы утверждать, что все люди, посвятившие себя оккультным наукам, магии и жреческому посредничеству, имеют те или иные половые аномалии, однако последние тем не менее среди этих лиц встречаются очень часто.
Некоторые теологи считают, что общаться с трансцендентным миром способны только те люди, которые обладают определенной половой организацией, причем это может быть как природным свойством, так и благоприобретенным. Священнослужители и маги должны быть в определенных взаимоотношениях с таинственным миром, чтобы при помощи небесной силы, заключенной в них, расположить богов на сторону людей. В этом и заключается их призвание, которое в большинстве случаев обусловлено природными задатками. Другими словами, они избираются самими богами – и уже рождаются для служения им. Их миссия обусловлена вполне естественными преимуществами и тесно связана с особенностями их рождения.
Известно, что первобытные народы с большим интересом относились ко всевозможным половым аномалиям. Последние они определяли, например, по некоторым женским чертам, выступающим у мужчины. Поэтому жрецы, лишенные от природы всякой женственности, должны были приобрести ее путем особого воспитания. Так, индийские пиаши выбирали мальчиков в возрасте от 12 до 15 лет, обладающих определенными чертами, указывающими на природную склонность к магии. Избранники отсылались в леса, где жили старейшие пиаши – великие мудрецы.
Там юноши проводили два года в строгом аскетизме и повиновении под неусыпным наблюдением этих старцев. Питались мальчики исключительно растениями и водой. Никакие плотские мысли не должны были овладевать юными умами. В течение этого времени юноши не видели ни родственников, ни друзей. Учителя посещали их только по ночам и учили их всевозможным песням, обрядам и заклинаниям. Преподавалось также и искусство исцеления больных. После двух лет обучения мальчики возвращались домой, получая от старцев свидетельство о том, что они вполне обучены искусству магии.
Нечто подобное можно встретить и в ряде других вероисповеданий. Так, у некоторых африканских народностей признаком способности человека к выполнению жреческих обязанностей являются те или иные особенности природной организации человека. В племени зулу вообще считается, что жрец должен обладать известной степенью умопомешательства.
Сибирские шаманы склонны брать к себе в ученики только тех детей обоего пола, у которых наблюдается какое-либо психическое расстройство. Последнее, как водится, часто свойственно людям, не совсем нормальным в половом отношении. Они, по мнению шаманов, отличаются вдумчивостью и быстро впадают в состояние душевной возбужденности. При этом нередко шаманы и шаманки как бы меняют природный пол, у первых появляются женские черты, а последние начинают напоминать мужчин.
У скифов также была распространена идея подобного превращения. Гиппократ по этому поводу писал: «...среди них можно встретить людей, очень похожих на евнухов; не только в практической деятельности, но и в разговоре они напоминают собою женщин. Туземцы приписывают причину этого явления какому-то особому божеству; они боятся этих людей и проявляют к ним какое-то рабское почтение».
Жрецы Аттиса и «великой матери» также носили женское платье. Однако здесь на первый план выступает еще один момент – оскопление. Эту процедуру проделывали над собой как жрецы, так и простой люд. Во время ритуальных действий оплакивания Аттиса жрецы, распустив волосы, извивались в дикой пляске, били себя в грудь и наносили себе жестокие раны. Зрители настолько возбуждались во время этих представлений, рассказывающих об ужасных страданиях Аттиса, что без колебаний шли на оскопление. Они просто жаждали пострадать вместе со своим богом, желая преображения.
Индийские жрецы, поклоняясь богу Шиве, также придерживались аскетических принципов. Они не кастрировались, однако все их усилия были направлены на подавление своей чувственности. Это объясняется тем, что они обязаны были являться перед молящимися с обнаженными гениталиями, которые, согласно культу Линга, являются ничем иным, как символическим изображением божества. При этом сами «символы» не должны были производить на них никакого эротического воздействия. Если же оно когда-нибудь замечалось, это влекло за собою страшное наказание. Если народ становился свидетелем подобной «слабости» жреца, он мог объявить его бесчестным и забросать камнями.
В ХIV веке практически во всех городах и селениях турецкой Малой Азии существовал орден ахиэтов, в котором были широко распространены различные обряды. В этот орден объединялись молодые люди, которые накладывали на себя обет безбрачия. Днем каждый занимался своим делом, а вечером все они собирались в храмах для осуществления религиозных упражнений. Последние, как правило, открывались чтением Корана и заканчивались танцами и пением.
По мнению многих религиозных деятелей, половое воздержание оказывает огромное воздействие на человеческий организм: оно сохраняет в нем огромные силы, которые в один счастливый момент неминуемо прорвутся наружу, правда, в совершенно другом направлении.
Такого же мнения придерживались и некоторые философы. Например, Шопенгауэр писал: «Те дни и часы, когда глубокая несокрушимая страсть проникает в нашу душу, когда не тихая безотчетная грусть, а пламенное желание охватывает все наше существо – эти дни и часы отмечены высшим напряжением нашего духовного „Я“: наше сознание, высшие силы нашего духа рвутся к деятельности, жаждут творческого полета. Правда, этот духовный порыв остается скрытым, пока наше сознание сосредоточено в области плотского вожделения; но достаточно одного только решительного напряжения воли с тем, чтобы толкнуть эту отчаянную всесокрушающую страсть по иному направлению и оживить сознание интенсивнейшей деятельностью наших духовных сил».
Исаак Ньютон, чье невежество относительно женского пола ни для кого не было секретом, объяснял свое воздержание тем, что изначальная творческая сила человека может найти гораздо лучшее применение, чем создание потомства. По его мнению, этот сохраненный в организме элемент способен превратиться в новые мысли, идеи, величественные концепции добра, истины и красоты, он может явиться также источником жизнерадостности и бодрости, к которым влечет человека присущий ему инстинкт добра и благодеяния.
Принцип аскетизма, которого придерживался этот гениальный человек, и положение, которое он выдвинул, нашло свое подтверждение в работах известного биолога Ребмайра. Последний приходит к выводу, что «сила, заложенная в половых железах, резко падает благодаря чрезмерной эксплуатации человеческого мозга». Другими словами, ученый уверен, что мозг пожирает те жизненные силы, которые обычно затрачиваются в процессе чувственного наслаждения.
В магии, как известно, огромную роль играет творческое начало личности. Поэтому всякое другое применение жизненных сил может не только задержать развитие способностей человека, но и полностью их уничтожить.
Замечено, что самое строгое воздержание сменяется половыми излишествами. Это объясняется тем, что сама жизнь задает некий определенный ритм, в котором происходит постоянная смена настроений. Нет ничего противоестественного в том, что в культе богов воспроизведены все те стадии, которые проходит человек в своем половом развитии, – от пробуждения желания до полного его угасания. Аскет, со всей страстью отдаваясь своему религиозному экстазу, время от времени пытается найти средство вырваться из этого водоворота захвативших его чувств.
Следствием этого служит отказ как от будущего, так и от прошлого. Становясь жрецом и служителем идеи вечного, человек поднимался над временем. Причем год разного рода лишений и строгого аскетизма прерывался отдельными днями самой разнузданной страсти. Однако, как это ни парадоксально, именно они и являлись жертвой, приносимой аскетом, причем жертвой довольно значительной. Она представляла собой возвращение в сферу повседневности, в горнило адских страстей. Другими словами, человек, возвышающийся над чувственным миром, вдруг погружался в поток быстротечного времени. Бывали случаи, когда отдельные аскеты, испытав один раз радость чувственного наслаждения, уже не могли без этого обходиться. Однако, как правило, этого не происходило. Напротив, окунувшись в мир чувственности, аскеты с еще большим рвением возвращались в мир самоотречения и духовного общения с высшими силами.
Другими словами, должен восторжествовать принцип полнейшего отказа от всего того, к чему стремится человеческое сердце, то есть прежде всего принцип полового воздержания. Именно субъективная склонность к духовному самоуглублению приводит к несколько преувеличенной оценке двух моментов – духовного переживания и полового воздержания. Христианская церковь также выступила защитницей этого принципа, более того, вознесла его на высоту идеала.
Ревностные христиане считали, что должны полностью очиститься от всего, что может толкать их на путь греха: аффектов, знаний, семьи и т. д. Появились проповедники, которые ходили по многочисленным городам и славились своей непорочной чистотой. Они могли свободно посещать даже дома терпимости и купаться там вместе с женщинами. То есть, они были настолько выше всякого плотского вожделения и страсти, настолько сдержанны в сфере своих природных инстинктов, что ни созерцание женщины, ни ее прикосновения, ни даже объятия не способны были вызвать в них сладостного возбуждения.
Известный в свое время автор Ганс Фреймарк считает, что подобное воздержание неправильно было бы назвать победой над плотью, поскольку оно является результатом тех буйных эксцессов, которые и привели этих аскетов к полнейшей дряхлости и импотенции. Оно также не имеет ничего общего и с одухотворенной эротикой, так свойственной христианской церкви.
Как ни удивительно, эротика, о которой только что зашла речь, возникла наряду с догматами церкви и развитием мистической спекуляции. Со временем Бог стал все более и более приобретать человеческие черты. Основной целью человеческого существования стало стремление отдаться этому божеству, подчинить ему всю свою волю и желания, посвятить себя служению ему. Поэтому нет ничего странного в том, что верующий человек питает к нему те же чувства, что и к своему любимому.
По мнению некоторых авторов, страсть, проникающая в душу и в тело в момент религиозного экстаза, это не что иное, как страстная влюбленность, однако человек не решается признаться себе в этом, поскольку сам объект любви очень резко возвышается над всем человеческим и земным. Религиозный человек в силу своих убеждений видит в своих страданиях, вызванных любовью к Богу, яркое подтверждение надеждам о духовном слиянии с ним, наполняющим все его существо. Кроме того, у него рождается мысль о том, что отказ от плотских наслаждений неминуемо будет вознагражден духовным совершенствованием. Мысли об этом проникают ему в душу и околдовывают тело. Иначе как можно объяснить, что такое чувственное существо, как человек, могло отказаться от своей изначальной природы? Он может освободиться от своего природного инстинкта, изменив лишь его направление или сузив сферу его проявления.
Глава 2. Великие борцы с эросом: монахи, сектанты, святые
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕСвоеобразная половая организация совершенно не умаляет заслуг священнослужителей. Ведь именно в актах человеческого духа, в способности к творческому подходу к жизни заложена духовная ценность личности. Немецкий исследователь Нельпах считает, что в оценке той или иной исторической личности не последнее место занимает патографическое исследование. Именно оно в полной мере может показать, каким образом один мотив действия вытесняется другим, выросшим на болезненной почве. Однако не стоит забывать, что если эти данные и помогают лучше понять психологическое состояние какой-либо исторической личности, ее творческие основы, то они нисколько не затрагивают объективной ценности этих действий. Религиозная истина, к примеру, нисколько не теряет от того, что она родилась в момент истерического экстаза.
Любовь всесильна: нет на земле ни горя – выше кары ее, ни счастья – выше наслаждения служить ей.
В. Шекспир
Некоторые теологи считают, что общаться с трансцендентным миром способны только те люди, которые обладают определенной половой организацией, причем это может быть как природным свойством, так и благоприобретенным. Священнослужители и маги должны быть в определенных взаимоотношениях с таинственным миром, чтобы при помощи небесной силы, заключенной в них, расположить богов на сторону людей. В этом и заключается их призвание, которое в большинстве случаев обусловлено природными задатками. Другими словами, они избираются самими богами – и уже рождаются для служения им. Их миссия обусловлена вполне естественными преимуществами и тесно связана с особенностями их рождения.
Известно, что первобытные народы с большим интересом относились ко всевозможным половым аномалиям. Последние они определяли, например, по некоторым женским чертам, выступающим у мужчины. Поэтому жрецы, лишенные от природы всякой женственности, должны были приобрести ее путем особого воспитания. Так, индийские пиаши выбирали мальчиков в возрасте от 12 до 15 лет, обладающих определенными чертами, указывающими на природную склонность к магии. Избранники отсылались в леса, где жили старейшие пиаши – великие мудрецы.
Там юноши проводили два года в строгом аскетизме и повиновении под неусыпным наблюдением этих старцев. Питались мальчики исключительно растениями и водой. Никакие плотские мысли не должны были овладевать юными умами. В течение этого времени юноши не видели ни родственников, ни друзей. Учителя посещали их только по ночам и учили их всевозможным песням, обрядам и заклинаниям. Преподавалось также и искусство исцеления больных. После двух лет обучения мальчики возвращались домой, получая от старцев свидетельство о том, что они вполне обучены искусству магии.
Нечто подобное можно встретить и в ряде других вероисповеданий. Так, у некоторых африканских народностей признаком способности человека к выполнению жреческих обязанностей являются те или иные особенности природной организации человека. В племени зулу вообще считается, что жрец должен обладать известной степенью умопомешательства.
Сибирские шаманы склонны брать к себе в ученики только тех детей обоего пола, у которых наблюдается какое-либо психическое расстройство. Последнее, как водится, часто свойственно людям, не совсем нормальным в половом отношении. Они, по мнению шаманов, отличаются вдумчивостью и быстро впадают в состояние душевной возбужденности. При этом нередко шаманы и шаманки как бы меняют природный пол, у первых появляются женские черты, а последние начинают напоминать мужчин.
У скифов также была распространена идея подобного превращения. Гиппократ по этому поводу писал: «...среди них можно встретить людей, очень похожих на евнухов; не только в практической деятельности, но и в разговоре они напоминают собою женщин. Туземцы приписывают причину этого явления какому-то особому божеству; они боятся этих людей и проявляют к ним какое-то рабское почтение».
Жрецы Аттиса и «великой матери» также носили женское платье. Однако здесь на первый план выступает еще один момент – оскопление. Эту процедуру проделывали над собой как жрецы, так и простой люд. Во время ритуальных действий оплакивания Аттиса жрецы, распустив волосы, извивались в дикой пляске, били себя в грудь и наносили себе жестокие раны. Зрители настолько возбуждались во время этих представлений, рассказывающих об ужасных страданиях Аттиса, что без колебаний шли на оскопление. Они просто жаждали пострадать вместе со своим богом, желая преображения.
Индийские жрецы, поклоняясь богу Шиве, также придерживались аскетических принципов. Они не кастрировались, однако все их усилия были направлены на подавление своей чувственности. Это объясняется тем, что они обязаны были являться перед молящимися с обнаженными гениталиями, которые, согласно культу Линга, являются ничем иным, как символическим изображением божества. При этом сами «символы» не должны были производить на них никакого эротического воздействия. Если же оно когда-нибудь замечалось, это влекло за собою страшное наказание. Если народ становился свидетелем подобной «слабости» жреца, он мог объявить его бесчестным и забросать камнями.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕПриверженец буддийского вероисповедания также должен полностью обуздать свою чувственность, иначе он никогда не найдет свою любовь и свободу на небесах. Но если буддист подвергает свое тело всевозможным истязаниям исключительно в силу того, что надеется испытать состояние нирваны, то иудеи проделывают это для того, чтобы попасть в будущем в царство Божие.
Чары Эроса подобны эпидемической болезни; чем больше мы боимся их, тем беззащитней мы перед ними становимся.
Н. Шамфор
В ХIV веке практически во всех городах и селениях турецкой Малой Азии существовал орден ахиэтов, в котором были широко распространены различные обряды. В этот орден объединялись молодые люди, которые накладывали на себя обет безбрачия. Днем каждый занимался своим делом, а вечером все они собирались в храмах для осуществления религиозных упражнений. Последние, как правило, открывались чтением Корана и заканчивались танцами и пением.
По мнению многих религиозных деятелей, половое воздержание оказывает огромное воздействие на человеческий организм: оно сохраняет в нем огромные силы, которые в один счастливый момент неминуемо прорвутся наружу, правда, в совершенно другом направлении.
Такого же мнения придерживались и некоторые философы. Например, Шопенгауэр писал: «Те дни и часы, когда глубокая несокрушимая страсть проникает в нашу душу, когда не тихая безотчетная грусть, а пламенное желание охватывает все наше существо – эти дни и часы отмечены высшим напряжением нашего духовного „Я“: наше сознание, высшие силы нашего духа рвутся к деятельности, жаждут творческого полета. Правда, этот духовный порыв остается скрытым, пока наше сознание сосредоточено в области плотского вожделения; но достаточно одного только решительного напряжения воли с тем, чтобы толкнуть эту отчаянную всесокрушающую страсть по иному направлению и оживить сознание интенсивнейшей деятельностью наших духовных сил».
Исаак Ньютон, чье невежество относительно женского пола ни для кого не было секретом, объяснял свое воздержание тем, что изначальная творческая сила человека может найти гораздо лучшее применение, чем создание потомства. По его мнению, этот сохраненный в организме элемент способен превратиться в новые мысли, идеи, величественные концепции добра, истины и красоты, он может явиться также источником жизнерадостности и бодрости, к которым влечет человека присущий ему инстинкт добра и благодеяния.
Принцип аскетизма, которого придерживался этот гениальный человек, и положение, которое он выдвинул, нашло свое подтверждение в работах известного биолога Ребмайра. Последний приходит к выводу, что «сила, заложенная в половых железах, резко падает благодаря чрезмерной эксплуатации человеческого мозга». Другими словами, ученый уверен, что мозг пожирает те жизненные силы, которые обычно затрачиваются в процессе чувственного наслаждения.
В магии, как известно, огромную роль играет творческое начало личности. Поэтому всякое другое применение жизненных сил может не только задержать развитие способностей человека, но и полностью их уничтожить.
Замечено, что самое строгое воздержание сменяется половыми излишествами. Это объясняется тем, что сама жизнь задает некий определенный ритм, в котором происходит постоянная смена настроений. Нет ничего противоестественного в том, что в культе богов воспроизведены все те стадии, которые проходит человек в своем половом развитии, – от пробуждения желания до полного его угасания. Аскет, со всей страстью отдаваясь своему религиозному экстазу, время от времени пытается найти средство вырваться из этого водоворота захвативших его чувств.
Следствием этого служит отказ как от будущего, так и от прошлого. Становясь жрецом и служителем идеи вечного, человек поднимался над временем. Причем год разного рода лишений и строгого аскетизма прерывался отдельными днями самой разнузданной страсти. Однако, как это ни парадоксально, именно они и являлись жертвой, приносимой аскетом, причем жертвой довольно значительной. Она представляла собой возвращение в сферу повседневности, в горнило адских страстей. Другими словами, человек, возвышающийся над чувственным миром, вдруг погружался в поток быстротечного времени. Бывали случаи, когда отдельные аскеты, испытав один раз радость чувственного наслаждения, уже не могли без этого обходиться. Однако, как правило, этого не происходило. Напротив, окунувшись в мир чувственности, аскеты с еще большим рвением возвращались в мир самоотречения и духовного общения с высшими силами.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕВпервые абсолютное воздержание было провозглашено такими религиями, как мозаизм и ислам. Конечно, и языческим верованиям не была чужда идея воздержания, однако обычно все ограничивалось какими-то общими предписаниями. Именно два вышеназванных учения, первоначально основанных на принципах земной жизни, постепенно превратились в резкую проповедь абсолютного полового воздержания. В процессе напряженной духовной работы происходит переоценка ценностей. Человек вдруг испытывает духовное переживание, вознесение над объективной внешней действительностью. И чтобы достигнуть кристальной чистоты и ясности этого переживания, необходимо порвать ту связь, которая соединяет человека с земным, плотским.
Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.
Матфей (5, 28)
Другими словами, должен восторжествовать принцип полнейшего отказа от всего того, к чему стремится человеческое сердце, то есть прежде всего принцип полового воздержания. Именно субъективная склонность к духовному самоуглублению приводит к несколько преувеличенной оценке двух моментов – духовного переживания и полового воздержания. Христианская церковь также выступила защитницей этого принципа, более того, вознесла его на высоту идеала.
Ревностные христиане считали, что должны полностью очиститься от всего, что может толкать их на путь греха: аффектов, знаний, семьи и т. д. Появились проповедники, которые ходили по многочисленным городам и славились своей непорочной чистотой. Они могли свободно посещать даже дома терпимости и купаться там вместе с женщинами. То есть, они были настолько выше всякого плотского вожделения и страсти, настолько сдержанны в сфере своих природных инстинктов, что ни созерцание женщины, ни ее прикосновения, ни даже объятия не способны были вызвать в них сладостного возбуждения.
Известный в свое время автор Ганс Фреймарк считает, что подобное воздержание неправильно было бы назвать победой над плотью, поскольку оно является результатом тех буйных эксцессов, которые и привели этих аскетов к полнейшей дряхлости и импотенции. Оно также не имеет ничего общего и с одухотворенной эротикой, так свойственной христианской церкви.
Как ни удивительно, эротика, о которой только что зашла речь, возникла наряду с догматами церкви и развитием мистической спекуляции. Со временем Бог стал все более и более приобретать человеческие черты. Основной целью человеческого существования стало стремление отдаться этому божеству, подчинить ему всю свою волю и желания, посвятить себя служению ему. Поэтому нет ничего странного в том, что верующий человек питает к нему те же чувства, что и к своему любимому.
По мнению некоторых авторов, страсть, проникающая в душу и в тело в момент религиозного экстаза, это не что иное, как страстная влюбленность, однако человек не решается признаться себе в этом, поскольку сам объект любви очень резко возвышается над всем человеческим и земным. Религиозный человек в силу своих убеждений видит в своих страданиях, вызванных любовью к Богу, яркое подтверждение надеждам о духовном слиянии с ним, наполняющим все его существо. Кроме того, у него рождается мысль о том, что отказ от плотских наслаждений неминуемо будет вознагражден духовным совершенствованием. Мысли об этом проникают ему в душу и околдовывают тело. Иначе как можно объяснить, что такое чувственное существо, как человек, могло отказаться от своей изначальной природы? Он может освободиться от своего природного инстинкта, изменив лишь его направление или сузив сферу его проявления.
Глава 2. Великие борцы с эросом: монахи, сектанты, святые
Внимательно вчитайтесь в следующий стихотворный отрывок:
Прибавим к этому сведения из ее биографии: отец и мать Терезы были людьми очень верующими, оба готовились посвятить всю жизнь восхвалению всемогущего Бога в тишине монастырской кельи. Но жизнь сложилась иначе: они заключили брак, поклявшись при этом соблюдать чистоту. Только после того, как духовник объяснил им, что в исполнении супружеских обязанностей нет никакого греха, у них родилось девять детей, из которых выжили пять дочерей (кстати, все впоследствии стали монахинями).
Так что же представляют собой стихи святой Терезы? Что это – сублимация, субституция или и то, и другое вместе? А может быть, мы имеем дело с агапэ – высшим проявлением любви, любовью жертвенной и бескорыстной? Решайте сами...
Не подлежит сомнению одно: религия и эротика тесно взаимосвязаны. По мнению некоторых исследователей, человек издавна обожествлял то, с чем не в силах был совладать, в первую очередь – голод и любовь. Поскольку сексуальное влечение зачастую было неподвластно воле человека, он стал относить его к области сверхъестественного (в некоторых культах сексуальная и эротическая составляющие до сих пор играют заметную роль).
Еще в первобытный период возникла вера в духов, которые, будто бы, управляют психической деятельностью людей, в том числе и различными проявлениями сексуальности. На смену примитивным религиям пришло язычество; духов сменили боги. Среди них были и те, в чью сферу влияния входила интимная жизнь людей, любовь и страсть (кстати, практически во всех религиях между этими понятиями делалось различие: чистая любовь – это высший дар, а животная страсть недостойна человека, она – несомненное зло).
Любовь же в более широком понимании этого слова – как некая сила космического масштаба – не подчинялась и богам, напротив, она часто вершила их судьбами. Со временем ушло и язычество, и в тех странах, где утвердилось христианство, сложилась очень интересная ситуация: древние языческие боги (в том числе и те, которые «отвечали» за чувственность) были объявлены чертями, демонами и прочей нечистью.
Одна из десяти заповедей гласит: «Не прелюбодействуй!». Церковь требовала ее соблюдения от всех христиан. Возникло табу на эротику, хотя эротизм присущ даже самой Библии. Чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть «Песнь песней» Соломона. Теологи склонны видеть в этом произведении иносказательное восхваление церкви, но обычный читатель, не столь искушенный в вопросах богословия, когда речь идет о «персях» и «сосцах», часто замечает лишь открытые проявления чувственности.
Кроме того, многие религиозные мыслители считали земную любовь (и чувственность как ее составляющую) лишь отзвуком, слабым подобием любви небесной и тех отношений, которые царят в высших сферах (отсюда же и своеобразная «божественная эротика» в творчестве святой Терезы и некоторых других служителей церкви). В средние века и во время раннего Возрождения делались попытки перенести эти «высокие отношения» на нашу грешную землю. Появилось рыцарство с его культом Прекрасной Дамы и понятиями о рыцарской чести. Предпочтение отдавалось чисто духовной любви, при которой физическая близость необязательна и даже нежелательна (при этом чувственность продолжала играть заметную роль).
Парадоксально, но факт: некоторые святые стали строить свои отношения с небом по образу и подобию влюбленных рыцарей. Так, Игнатий Лойола (1491—1556 гг.), основатель ордена иезуитов, в лучших традициях средневековой куртуазности объявил себя «Рыцарем Пресвятой Девы Марии» (разумеется, он был влюблен в Богоматерь на духовном уровне, однако скептики и материалисты не склонны видеть в этом что-либо, кроме сублимации). Таким образом, легко заметить, что религия и эротика тесно переплетались и взаимно влияли друг на друга.
Постепенно сложился институт монашества; избравшие эту форму служения Богу и сегодня приносят обет целомудрия (в католической церкви целибат – девственное безбрачие – обязателен не только для монахов, но и вообще для всех священнослужителей).
Нужно заметить, что уважительное отношение к девственности характерно не только для христианства (например, в Древнем Риме, печально известном общим падением нравов, особым почетом пользовались весталки – жрицы богини Весты, дававшие обет вечно блюсти девственность), но именно христианство создало настоящий культ невинности в лице Пресвятой Богородицы Девы Марии и продолжает поддерживать его, конечно, при активном содействии многочисленного подразделения небесного воинства, целиком составленного из девственниц, причисленных к лику святых.
Итак, на раннем этапе развития христианства церковная доктрина превыше всего ставила девственность, второе место отводилось воздержанию при вдовстве (православие и по сей день запрещает священникам вторично жениться после смерти первой супруги), высшим проявлением чистоты считалось добродетельное супружество.
С течением времени эти приоритеты слегка видоизменялись, но суть их оставалась прежней. Все плотские желания и влечения были отданы на откуп «князю мира сего», благочестивым рабам Божьим надлежало с ними бороться и всевозможными способами «умерщвлять плоть», ибо, как отмечал преподобный Иоанн Лествичник: «... Господь, как нетленный и бестелесный, радуется о чистоте и нетлении нашего тела; бесы же, по утверждению некоторых, ни о чем другом так не веселятся, как о злосрамии блуда, и никакой страсти не любят так, как оскверняющей тело».
По мнению служителей церкви, коварство сатаны и его приспешников не знает границ. Лукавый и его присные ничего так не жаждут, как завладеть душой человека, и одно из самых действенных средств для этого – погубить тело (разумеется, заставив оное впасть в плотский грех). Чтобы добиться этого, нечистые духи не прочь были принять человеческий облик и «возлечь» с тем или иным потомком Адама и Евы, невзирая на его пол и возраст.
Плотские союзы дьявола с людьми описывал еще Августин Блаженный в своем сочинении «О граде Божием». В нем повествуется о том, что франки его времени признавали существование особых демонов, которые занимались соблазнением немощных смертных посредством «разжигания плоти».
Большое внимание плотским связям людей с демонами в человеческом обличье уделяет в своих трудах и крупнейший религиозный мыслитель XIII века святой Фома Аквинский. Именно ему принадлежат термины, о которых мы уже упоминали: «инкуб» (дьявол, принявший вид мужчины) и «суккуб» (бес в женском обличье). Кроме того, как пишет этот выдающийся теолог, награжденный титулом «Учителя Церкви», «...дьявол в образе женщины, совокупляющейся с мужчиной, может принять и образ мужчины и совокупляться с женщиной».
Дьявол вообще поощрял всяческий разврат и недостойное поведение. В том же XIII веке папа Григорий IX в своей булле, направленной против крестьян округа Штедтинг (в Ольденбурге), во всех подробностях описывает оргии, которым те предавались, «потеряв всякое воспоминание о католической религии» и став слугами сатаны: «...Если мужчин оказывается больше, нежели женщин, то мужчины живут половой жизнью с мужчинами же, и отвратительные оргии принимают чрезвычайно противоестественное течение. Точно так поступают и женщины, если их больше, нежели мужчин». Неизвестно, были ли штедтингские крестьяне действительно повинны в свальном грехе и сношениях с нечистым, но против них был организован настоящий крестовый поход. Многие были убиты, деяния оставшихся рассматривал инквизиторский трибунал – это был период так называемой «первой инквизиции» в Европе.
Примечательно, что, помимо других компонентов, в состав этих «зелий и снадобий» входили белена, белладонна, конопля, болиголов и т. п., то есть растения, которые в малых дозах галлюциногенны, а в больших – просто смертельны. Мы не приводим здесь подробный рецепт такой «адской смеси», чтобы не подвергать вас искушению попробовать ее действие на себе; однако будьте уверены, что в случае ее использования дьявола вы, может быть, и не увидите, но общение с зелеными человечками вам уж точно гарантировано.
Демоны и бесы одолевали не только развращенных людей, но более всего старались смутить праведных. В католических странах средневековой Европы в сговор с дьяволом часто вступали именно духовные лица обоего пола. Например, настоятельница одного из средневековых монастырей Испании попала однажды под влияние демона соблазна. С ней на глазах у всех монахинь стали твориться невероятные вещи, умолчать о которых было невозможно, а стань они достоянием общественности, игуменье наверняка грозила бы смерть на костре. Отчаявшись, настоятельница обратилась с покаянием к Папе и призналась в том, что с двенадцатилетнего возраста состояла в связи с дьяволом – и эта ее связь продолжалась более тридцати лет. По словам настоятельницы, дьявол посещал ее каждую ночь – и она предавалась с ним плотским утехам.
Не правда ли, очень эротично? Можно принять за образчик женской любовной лирики, если не знать, кто автор этих строк. А автор и правда – женщина (но какая!) – Тереза Мартен (1873—1897 гг.), скромная монахиня-кармелитка из городка Лизье во Франции, ставшая известной всему миру как святая Тереза от Младенца Иисуса, одна из наиболее почитаемых на Западе святых. Адресат этого стихотворения, как и большинства других ее текстов, – Господь Бог, Иисус Христос.
Любимый мой, мой несравненный!
Себя Ты даешь мне смиренно,
А я в ответ лишь неизменно
Приношу всю жизнь мою в дар любви...
Любовь обжигает
И душу пронзает.
Молю и взываю:
«Сойди на меня!»...
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕСчитается, что поэзия святой Терезы относится к разряду богословской, но образы, которые она использует, по сути своей, безусловно, эротические (пусть это не покажется кощунственным людям религиозным). Это относится ко всему творчеству святой Терезы. В своих воспоминаниях первое причастие она сравнивает с поцелуем: «Как же сладок моей душе был этот первый поцелуй Господа! Это был поцелуй любви. Я чувствовала себя любимой и говорила: „Я люблю Тебя и вверяю Тебе себя навеки“.»
В человеке заложена вечная, возвышающая его потребность любить.
А. Франс
Прибавим к этому сведения из ее биографии: отец и мать Терезы были людьми очень верующими, оба готовились посвятить всю жизнь восхвалению всемогущего Бога в тишине монастырской кельи. Но жизнь сложилась иначе: они заключили брак, поклявшись при этом соблюдать чистоту. Только после того, как духовник объяснил им, что в исполнении супружеских обязанностей нет никакого греха, у них родилось девять детей, из которых выжили пять дочерей (кстати, все впоследствии стали монахинями).
Так что же представляют собой стихи святой Терезы? Что это – сублимация, субституция или и то, и другое вместе? А может быть, мы имеем дело с агапэ – высшим проявлением любви, любовью жертвенной и бескорыстной? Решайте сами...
Не подлежит сомнению одно: религия и эротика тесно взаимосвязаны. По мнению некоторых исследователей, человек издавна обожествлял то, с чем не в силах был совладать, в первую очередь – голод и любовь. Поскольку сексуальное влечение зачастую было неподвластно воле человека, он стал относить его к области сверхъестественного (в некоторых культах сексуальная и эротическая составляющие до сих пор играют заметную роль).
Еще в первобытный период возникла вера в духов, которые, будто бы, управляют психической деятельностью людей, в том числе и различными проявлениями сексуальности. На смену примитивным религиям пришло язычество; духов сменили боги. Среди них были и те, в чью сферу влияния входила интимная жизнь людей, любовь и страсть (кстати, практически во всех религиях между этими понятиями делалось различие: чистая любовь – это высший дар, а животная страсть недостойна человека, она – несомненное зло).
Любовь же в более широком понимании этого слова – как некая сила космического масштаба – не подчинялась и богам, напротив, она часто вершила их судьбами. Со временем ушло и язычество, и в тех странах, где утвердилось христианство, сложилась очень интересная ситуация: древние языческие боги (в том числе и те, которые «отвечали» за чувственность) были объявлены чертями, демонами и прочей нечистью.
Одна из десяти заповедей гласит: «Не прелюбодействуй!». Церковь требовала ее соблюдения от всех христиан. Возникло табу на эротику, хотя эротизм присущ даже самой Библии. Чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть «Песнь песней» Соломона. Теологи склонны видеть в этом произведении иносказательное восхваление церкви, но обычный читатель, не столь искушенный в вопросах богословия, когда речь идет о «персях» и «сосцах», часто замечает лишь открытые проявления чувственности.
Кроме того, многие религиозные мыслители считали земную любовь (и чувственность как ее составляющую) лишь отзвуком, слабым подобием любви небесной и тех отношений, которые царят в высших сферах (отсюда же и своеобразная «божественная эротика» в творчестве святой Терезы и некоторых других служителей церкви). В средние века и во время раннего Возрождения делались попытки перенести эти «высокие отношения» на нашу грешную землю. Появилось рыцарство с его культом Прекрасной Дамы и понятиями о рыцарской чести. Предпочтение отдавалось чисто духовной любви, при которой физическая близость необязательна и даже нежелательна (при этом чувственность продолжала играть заметную роль).
Парадоксально, но факт: некоторые святые стали строить свои отношения с небом по образу и подобию влюбленных рыцарей. Так, Игнатий Лойола (1491—1556 гг.), основатель ордена иезуитов, в лучших традициях средневековой куртуазности объявил себя «Рыцарем Пресвятой Девы Марии» (разумеется, он был влюблен в Богоматерь на духовном уровне, однако скептики и материалисты не склонны видеть в этом что-либо, кроме сублимации). Таким образом, легко заметить, что религия и эротика тесно переплетались и взаимно влияли друг на друга.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕНо первоначально идеологи церкви не задумывались ни о каких высоких материях, на всякую чувственность был наложен запрет, а целомудрие в делах и помыслах – возведено в ранг высшей добродетели. Появились аскеты, которые вели непримиримую «борьбу с плотью», используя при этом такие средства, как самобичевание, обезображивание детородных органов и как крайнюю меру – кастрацию (о скопцах – одной из религиозных сект – речь пойдет далее). Впрочем, долгое воздержание часто приводило к обратному эффекту, и аскеты были заняты мыслями о сексе даже больше, чем те, кто не вел аскетического образа жизни. Тогда они бежали от мира, становились пустынниками, столпниками, жителями гротов и пещер, чтобы в одиночестве избежать соблазнов. Но и там в результате насильственного воздержания у аскетов нередко появлялись видения, галлюцинации, отравлявшие их жизнь.
В мире недостаточно любви и благости, поэтому люди склонны искать их и переносить на воображаемые существа.
Ф. Ницше
Постепенно сложился институт монашества; избравшие эту форму служения Богу и сегодня приносят обет целомудрия (в католической церкви целибат – девственное безбрачие – обязателен не только для монахов, но и вообще для всех священнослужителей).
Нужно заметить, что уважительное отношение к девственности характерно не только для христианства (например, в Древнем Риме, печально известном общим падением нравов, особым почетом пользовались весталки – жрицы богини Весты, дававшие обет вечно блюсти девственность), но именно христианство создало настоящий культ невинности в лице Пресвятой Богородицы Девы Марии и продолжает поддерживать его, конечно, при активном содействии многочисленного подразделения небесного воинства, целиком составленного из девственниц, причисленных к лику святых.
Итак, на раннем этапе развития христианства церковная доктрина превыше всего ставила девственность, второе место отводилось воздержанию при вдовстве (православие и по сей день запрещает священникам вторично жениться после смерти первой супруги), высшим проявлением чистоты считалось добродетельное супружество.
С течением времени эти приоритеты слегка видоизменялись, но суть их оставалась прежней. Все плотские желания и влечения были отданы на откуп «князю мира сего», благочестивым рабам Божьим надлежало с ними бороться и всевозможными способами «умерщвлять плоть», ибо, как отмечал преподобный Иоанн Лествичник: «... Господь, как нетленный и бестелесный, радуется о чистоте и нетлении нашего тела; бесы же, по утверждению некоторых, ни о чем другом так не веселятся, как о злосрамии блуда, и никакой страсти не любят так, как оскверняющей тело».
По мнению служителей церкви, коварство сатаны и его приспешников не знает границ. Лукавый и его присные ничего так не жаждут, как завладеть душой человека, и одно из самых действенных средств для этого – погубить тело (разумеется, заставив оное впасть в плотский грех). Чтобы добиться этого, нечистые духи не прочь были принять человеческий облик и «возлечь» с тем или иным потомком Адама и Евы, невзирая на его пол и возраст.
Плотские союзы дьявола с людьми описывал еще Августин Блаженный в своем сочинении «О граде Божием». В нем повествуется о том, что франки его времени признавали существование особых демонов, которые занимались соблазнением немощных смертных посредством «разжигания плоти».
Большое внимание плотским связям людей с демонами в человеческом обличье уделяет в своих трудах и крупнейший религиозный мыслитель XIII века святой Фома Аквинский. Именно ему принадлежат термины, о которых мы уже упоминали: «инкуб» (дьявол, принявший вид мужчины) и «суккуб» (бес в женском обличье). Кроме того, как пишет этот выдающийся теолог, награжденный титулом «Учителя Церкви», «...дьявол в образе женщины, совокупляющейся с мужчиной, может принять и образ мужчины и совокупляться с женщиной».
Дьявол вообще поощрял всяческий разврат и недостойное поведение. В том же XIII веке папа Григорий IX в своей булле, направленной против крестьян округа Штедтинг (в Ольденбурге), во всех подробностях описывает оргии, которым те предавались, «потеряв всякое воспоминание о католической религии» и став слугами сатаны: «...Если мужчин оказывается больше, нежели женщин, то мужчины живут половой жизнью с мужчинами же, и отвратительные оргии принимают чрезвычайно противоестественное течение. Точно так поступают и женщины, если их больше, нежели мужчин». Неизвестно, были ли штедтингские крестьяне действительно повинны в свальном грехе и сношениях с нечистым, но против них был организован настоящий крестовый поход. Многие были убиты, деяния оставшихся рассматривал инквизиторский трибунал – это был период так называемой «первой инквизиции» в Европе.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕСчиталось, что колдовство и сладострастие тесно взаимосвязаны. Так полагали не только ревностные блюстители веры, но и сами «ведьмы» и «колдуны». Значительное место во всех средневековых гримуарах (книгах по черной магии) занимали различные заклятия и рецепты напитков и мазей, с помощью которых якобы можно было вызвать страсть мужчины или женщины, а при желании – слетать на шабаш и вдоволь натешить там свою плоть с бесами.
Увлечения, основанные лишь на удовлетворении эротических фантазий, истощают душу, оставляют в ней крупинки яда, которые всегда будут действовать.
Э. Сенакур
Примечательно, что, помимо других компонентов, в состав этих «зелий и снадобий» входили белена, белладонна, конопля, болиголов и т. п., то есть растения, которые в малых дозах галлюциногенны, а в больших – просто смертельны. Мы не приводим здесь подробный рецепт такой «адской смеси», чтобы не подвергать вас искушению попробовать ее действие на себе; однако будьте уверены, что в случае ее использования дьявола вы, может быть, и не увидите, но общение с зелеными человечками вам уж точно гарантировано.
Демоны и бесы одолевали не только развращенных людей, но более всего старались смутить праведных. В католических странах средневековой Европы в сговор с дьяволом часто вступали именно духовные лица обоего пола. Например, настоятельница одного из средневековых монастырей Испании попала однажды под влияние демона соблазна. С ней на глазах у всех монахинь стали твориться невероятные вещи, умолчать о которых было невозможно, а стань они достоянием общественности, игуменье наверняка грозила бы смерть на костре. Отчаявшись, настоятельница обратилась с покаянием к Папе и призналась в том, что с двенадцатилетнего возраста состояла в связи с дьяволом – и эта ее связь продолжалась более тридцати лет. По словам настоятельницы, дьявол посещал ее каждую ночь – и она предавалась с ним плотским утехам.