Страница:
В момент чувственного насилия «господину» абсолютно все равно, что будет потом с его «жертвой». Иногда он способен ее убить, предполагая, что это принесет ему дополнительное удовольствие. Звериная сторона личности не знает преград и не выносит никаких обязательств. Особенно это касается ситуаций, когда всякий контроль сознания исчезает, и дикое первобытное существо рвется наружу.
У современного человека такой необходимости нет. Но при определенных условиях в сознании может пробудиться тот или иной инстинкт, который во многом сходен с древними обрядами. Поэтому субъект, склонный к чувственному насилию, как бы забирает у своей жертвы силу, разум, энергию именно в процессе насильственных действий. Ему кажется, что, порабощая другого человека, возможно, более высокоразвитого, чем он сам, он приобщается к чему-то возвышенному и прекрасному. Как будто свет, исходящий от другого существа, освещает и его самого.
Акт чувственного насилия можно рассматривать и с той точки зрения, что субъект, склонный именно к такому действию, приносит в жертву другого человека. Он приносит жертву страшному и жестокому божеству, которое живет в нем самом. И это божество требует крови, мучений, агрессии, заставляет повиноваться своей воле. По крайней мере так кажется самому «насильнику», и он делает все, чтобы следовать своей теории.
Человек, встающий на путь насилия, очень редко может свернуть с проторенной дорожки. Ведь если его разум, сердце, душа просят насилия, это значит, что в нем очень много агрессии, требующей выхода. Если агрессия не находит выхода, она начинает уничтожать самого человека, «есть» его изнутри. И очень часто субъект, обуреваемый такими страстями, ищет спасения именно в насилии. В этом случае ему нет необходимости истязать себя своей же агрессией, он вполне может направить ее на кого-то другого. Сам акт насилия приносит огромное удовлетворение именно потому, что способен на время освободить его от угнетающей его агрессии.
Иногда агрессия напрямую ассоциируется с силой. Поэтому среди определенной части населения, можно сказать, прямо-таки процветает культ насилия. Например, в подростковом возрасте насилие не видится грехом, а напротив, оно кажется достойным и правильным поведением, подобающим настоящему мужчине. Подростки часто самоутверждаются именно за счет насилия. Неокрепшее сознание несформировавшейся личности само подсказывает такие варианты поведения. И зачастую подросток следует именно такому пути, ему необходимо чувствовать и ощущать себя значимым и сильным.
Очень часто чувственное насилие может быть свойственно личностям, которые очень остро ощущают свою ненужность и невостребованность обществом. Разумеется, очень нелегко сознавать, что ты никому не нужен, что никто не видит и не признает твоей исключительности, редкой индивидуальности и каких-то особых способностей. Каждый из нас стремится найти свое место в мире, среди окружающих людей, потому что иначе теряется смысл жизни, причем жизни не как формы существования, а как бытия в целом, принадлежности к чему-то возвышенному и значительному.
Но поскольку любой индивидуум изначально стремится к самореализации, то рано или поздно он будет искать пути выхода из сложившегося кризиса. И одной из форм подобного выхода может стать путь чувственного насилия. Ведь в процессе проявления агрессии в форме чувственного насилия человек не только выплескивает свои эмоции, речь идет о гораздо более глубинных механизмах. Совершая действие, которое кажется ему самому необходимым, он тем самым утверждает свою значимость, свое достоинство.
В чем заключается особая прелесть чувственного насилия для некоторых людей? Им нравится само ощущение власти над беззащитной жертвой. Особое удовольствие приносит агрессия по отношению к невинному и беззащитному существу. Насильника приводят в дьявольский восторг слезы, крики, страх жертвы. И он с упоением предается животной, первобытной страсти, действующей на его сознание. Для некоторых особое значение приобретает кровь жертвы, которая является своего рода знаком, что насильник не только поработил ее, но и разрушил целостность ее физической оболочки и тем самым проявил свою особую власть над ней.
Иначе говоря, жертва изначально обладает склонностью к тому, чтобы подчиняться кому-то более сильному. А в процессе чувственного насилия задействованы все параметры, связанные с подобным восприятием. Как бы то ни было, но определенная часть населения воспринимает насильников не как преступников, а как людей, обладающих повышенным потенциалом силы и уверенности в себе. И никакие нравственные нормы не способны заставить их изменить свое мнение. Но в то же время и не каждая жертва воспринимается достойной сочувствия и сострадания. Напротив, считается, что она заслужила подобное отношение, а значит, ее не нужно жалеть.
Чувственное насилие может проявиться и как реакция протеста на определенные требования общества. Например, благовоспитанная семья будет шокирована, узнав, что кто-то из хороших знакомых предпочитает именно чувственное насилие. Разумеется, такого человека перестанут пускать на порог, с ним прекратят общение, всячески будут избегать и игнорировать.
Но такой факт может послужить и руководством к действию. Например, какой-то человек поддерживает видимость благополучия и воспитанности. Но при каждом удобном случае он нарушает нормы своего общества, к которому принадлежит и по праву рождения и по праву воспитания. Достаточно одного непредвиденного случая, чтобы человек, которому изначально свойственны атавистические склонности, вошел во вкус и стал сам искусственным образом создавать ситуации, в которых он может явить свою страсть.
При этом для общества насильник остается таким же благонравным членом общества, как и раньше; вернее, никто и не подозревает о его втором «Я», о его звериной натуре, способной вырваться в любой момент наружу. Он же, однажды познавший вкус чувственного насилия и получивший от этого максимум удовольствия, будет всеми фибрами души стремиться к повторению подобного удовольствия. И он наверняка найдет возможность для реализации своего чувственного влечения.
То есть, само по себе чувственное насилие уже будет восприниматься человеком как протест против законов общества, которые часто бывают лицемерными и лживыми. Но при всей их неискренности, законы призваны поддерживать порядок в обществе. Зато сам человек, склонный к насильственным действиям, спокойно нарушает эти законы и остается безнаказанным. Ведь он делает все возможное, чтобы окружающие ничего не узнали о его истинном поведении, так как иначе он рискует навлечь на себя большие неприятности.
Иначе говоря, преступник свободен как птица, и подобно птице же он не несет ответственности за свои поступки, хотя получает возможность полностью реализовать все свои низменные качества, которые есть в его натуре. Он – оборотень, который умеет менять свои лица и маски. Окружающим он кажется добропорядочным, может быть, несколько эгоистичным, но в общем-то нормальным. И только он сам и его безвинные жертвы знают, каков он на самом деле. В своих мечтах он видит себя господином, которому необходимы власть, кровь, страх тех, кто стоит ниже. И чтобы вновь и вновь ощутить это, он готов на все.
Религиозные люди считают, что, возможно, сам дьявол нашептывает на ухо насильникам зверские действия по отношению к беззащитной жертве. И именно властитель темного царства дарит преступнику такие яркие ощущения, рядом с которыми оказываются бессильны все радости мира. Ничто светлое, радостное не способно излечить загубленную душу насильника, вставшего на свой гибельный путь. Именно так происходит перерождение нормального, обыкновенного человека в маньяка, который своими преступлениями приводит в ужас всех окружающих.
У маньяков свое, совершенно особое видение мира. Ни один здравомыслящий человек не способен посмотреть на окружающих глазами маньяка, влезть в его душу, как бы он ни старался. Именно поэтому поведение человека, склонного к насильственным действиям, непонятно большинству людей. Возможно, он отводит себе особое место среди окружающих. Ему может казаться, что его истинное предназначение – нести окружающим страх и боль посредством реализации своей чувственной страсти. И никто его не в силах переубедить, потому что нормальные люди и люди с патологическими нарушениями психики мыслят совершенно разными категориями и словно бы говорят на разных языках.
Если вдуматься в само выражение «править миром», то становится ясно, что далеко не каждый должен рассчитывать на подобную привилегию и, соответственно, стремиться к ней. Что может произойти, если человек, не имея никаких для того оснований, будет одержимо считать, что ему дано «править миром» и распоряжаться чьей-то судьбой? Очень часто этот гибельный путь и ведет к совершению преступлений на сексуальной почве. То есть, таким образом человек переступает барьер и начинает действовать как разрушитель, деструктор.
Разрушение устоев нормального, цивилизованного общества, которые создавались веками, происходит в один момент. После этого человек уже не может жить нормальной жизнью, даже если и захочет. Не случайно хищник, почуявший вкус крови, становится агрессивным, разъяренным и неуправляемым. И то же самое происходит с человеком, который однажды ощутил себя господином, повелителем испуганной, безвольной жертвы, видел страх в ее глазах, наслаждался ее беспомощностью, мог делать с ней все, что угодно. И неважно, что жертва изначально обладает такими же правами, что и насильник, неважно, что, возможно, она стоит на более высокой ступени нравственного и интеллектуального развития. Ей нет спасения и пощады от безжалостного, лишенного всякого намека на сочувствие субъекта.
А какое наслаждение обещает насильнику крик жертвы о пощаде! Потом он будет готов отдать все золото мира только ради того, чтобы снова ощутить свою власть, силу, господство. Разумеется, далеко не каждый обыватель сможет осознать то величие, которым обладает субъект в момент чувственного насилия. При этом последний, пусть даже ему грозит геенна огненная, все равно свершит свое жестокое деяние лишь ради одной минуты наслаждения гибелью безвинной жертвы.
Относительно выбора жертвы можно сказать следующее. Каждый субъект, склонный к проявлению чувственного насилия, выбирает для себя тот объект, который наиболее соответствует, по его мнению, роли жертвы. Например, некоторые выбирают себе в качестве жертвы зрелых замужних женщин. Это связано с тем, что эти женщины олицетворяют собой спокойный семейный уклад, счастливое материнство, нежность и заботу о детях. То есть, они олицетворяет собой все общечеловеческие ценности, которые попирает своим антиобщественным поведением человек, склонный к проявлению чувственного насилия. И в лице этой порядочной женщины он оскорбляет все хорошее, лучшее, что есть в человеке. Вполне возможно, что важен не только сам акт чувственного насилия, но и сопутствующее унижение жертвы.
Жертвой может предстать и молодая, невинная девушка, почти ребенок. В лице только развивающейся девушки люди видят доброе, светлое начало, романтически настроенное существо, нежное, трепетное, не способное причинить другим зла. Молодая неопытная девушка словно бутон цветка, который готов вот-вот распуститься. А субъект, склонный к проявлению чувственного насилия, стремится опорочить эту нежную девушку, а в ее лице – светлое, доброе начало, юность, красоту и гуманность. Унижая жертву, насильник ставит себя выше ее, пытаясь растоптать ценности ее внутреннего мира, которым она обладает.
Унижение жертвы – это не только оскорбление человеческого достоинства, это особый вызов человеческому обществу, тщательно культивирующему положительные качества. То есть, насильник видит мир в других красках, он видит эстетику в том, что другим кажется безобразным. А ему, напротив, именно это, чудовищное, жестокое кажется наиболее привлекательным.
В лице добропорядочной женщины насильник одновременно стремится видеть образ матери, святой для каждого человека. Но для насильника по каким-то одному ему ведомым причинам этот образ представляется враждебным, чужеродным. И он словно стремится отомстить этой конкретной матери, а в ее лице всем матерям.
А в лице нежного ребенка, юной девушки насильник видит олицетворение светлой юности, граничащей с детством. И он хочет возвыситься тем, чтобы опорочить ее, сделать ее грязной, приблизив к себе, темному и мрачному. Неважно, что он властен только над телом жертвы, душа остается неподвластной ему, его грязным рукам. Но он представляет себе всю картину иначе. Ему кажется, что, испачкав тело, он одновременно загрязняет и душу, делает ее более темной, то есть приближает к себе.
С ней можно было поступать как вздумается, тем более, что она представляла собой потенциальную опасность. Даже если женщина или девушка была слабой и сама не могла оказать физического сопротивления завоевателям, то она впоследствии могла стать матерью сильных и отважных мужчин. То есть, саму женщину как продолжательницу рода можно было уничтожить, а можно было взять в плен и сделать рабыней, подвергая всякого рода насилию.
Разумеется, в чувственном насилии над ней было одновременно и превосходство победителей, а также акт возмездия ко враждебному племени или роду. И в современном обществе в ряде случаев людям свойственен подобный образ мыслей. В некоторых ситуациях акт возмездия представляется возможным именно в форме чувственного насилия, направленного на женщину, представляющую стан врагов.
Насилие всегда существовало в человеческом обществе. И современный человек при всем желании не сможет избавиться от этого явления. И даже несмотря на то, что для некоторых подобное кажется чем-то противоестественным, определенная часть населения, причем не самая маленькая, будет придерживаться совершенно иных позиций. В сущности, элемент насилия способен придать дополнительную остроту эротической игре, способам завоевания мужчиной женщины. При встрече таких людей, наделенных сходными стремлениями, союз их оказывается на редкость благополучным и гармоничным.
Некоторая доля насилия существует и в традиционном способе завоевания женщины мужчиной. Например, в желании похитить понравившуюся женщину таится не что иное, как проявление насилия над ней. Но многие женщины находят в таком действии со стороны мужчины свои плюсы, воспринимая это только как волнующее приключение, видят в этом особую романтику и проявление нешуточной страсти.
Вообще, в проявлениях необузданной страсти иногда явно просматриваются элементы насилия. В те моменты, когда мужчина яростно овладевает женщиной, разрывает на ней белье, стремится поскорее слиться с ней в чувственном экстазе, он и сам не сознает, что проявляет чувственное насилие над ней. Но ведь и дама часто бывает не только не против подобного поведения кавалера, но и наоборот, она провоцирует его, не отдавая отчета в своих действиях.
В целом, в эротических контактах партнеров часто присутствует некоторая доля насилия, которая только подогревает страсть и является знаком чувственного слияния людей. Если насилие не выходит за подобные рамки, то оно считается совершенно нормальным. Именно в этом случае оно не противоречит общественным нормам, которые влияют на сознание и поведение людей.
Иначе говоря, насилие может трансформироваться в эротических играх. В данном случае человек умело направляет свою агрессию в иное русло, первобытный инстинкт мужчины-завоевателя перестает пугать своей жутковатой окраской. Напротив, все входит в русло умеренных страстей, свойственных современному человеку, считающему себя «человеком цивилизованным». Нет ничего более простого и одновременно сложного, чем преобразование своей агрессии, придание ей мирного характера. Но только так насилие можно держать в рамках дозволенного, иначе оно, подобно джинну, может вырваться из бутылки и наделать много бед.
Глава 3. Эротическое насилие на экране
ЭРОТИЧЕСКИЕ ФАКТЫКажется, что стремление убить свою жертву в процессе насилия не имеет ничего общего даже с животным миром. Ведь самец никогда не убивает самку, так как только вдвоем они способны продолжать свой род. Но в человеческом сообществе в далекой древности бушевали самые разные страсти. Например, не считалось зазорным просто-напросто съесть врага, потому что в этом случае энергия, ум и сила убитого человека как бы переходила к тому, кто съел его. Кроме того, нельзя забывать и о том, что в древности у людей нередко проявлялось стремление принести в жертву какому-то божеству живого человека.
Вот уже 200 лет имя француза Донатьена Альфонса Франсуа де Сада употpебляется в нашем языке как синоним сексуальной распущенности и эротической магии. Так вот, один достоверный факт из его жизни до сих пор невозможно объяснить, если, конечно, придерживаться законов логики. Почти 30 лет с маркизом прожила его жена Пелаги де Сад, которая не только выполняла все эротические причуды мужа, но и горячо его любила. Не менее примечательна история их свадьбы, состоявшейся 17 мая 1763 года в городе влюбленных – Париже. Пелаги, в девичестве де Монтрей, была очень скромной девушкой и вышла замуж девственницей. И это в 21 год. При всем при этом она впервые увидела своего будущего мужа именно в день свадьбы. Пелаги уже была к этому времени достаточно наслышана о 22-летнем красавце, сумасброде и повесе Донатьене Альфонсе. Однако, вопреки уговорам родителей, она приняла предложение Альфонса и вышла за него замуж.
У современного человека такой необходимости нет. Но при определенных условиях в сознании может пробудиться тот или иной инстинкт, который во многом сходен с древними обрядами. Поэтому субъект, склонный к чувственному насилию, как бы забирает у своей жертвы силу, разум, энергию именно в процессе насильственных действий. Ему кажется, что, порабощая другого человека, возможно, более высокоразвитого, чем он сам, он приобщается к чему-то возвышенному и прекрасному. Как будто свет, исходящий от другого существа, освещает и его самого.
Акт чувственного насилия можно рассматривать и с той точки зрения, что субъект, склонный именно к такому действию, приносит в жертву другого человека. Он приносит жертву страшному и жестокому божеству, которое живет в нем самом. И это божество требует крови, мучений, агрессии, заставляет повиноваться своей воле. По крайней мере так кажется самому «насильнику», и он делает все, чтобы следовать своей теории.
Человек, встающий на путь насилия, очень редко может свернуть с проторенной дорожки. Ведь если его разум, сердце, душа просят насилия, это значит, что в нем очень много агрессии, требующей выхода. Если агрессия не находит выхода, она начинает уничтожать самого человека, «есть» его изнутри. И очень часто субъект, обуреваемый такими страстями, ищет спасения именно в насилии. В этом случае ему нет необходимости истязать себя своей же агрессией, он вполне может направить ее на кого-то другого. Сам акт насилия приносит огромное удовлетворение именно потому, что способен на время освободить его от угнетающей его агрессии.
Иногда агрессия напрямую ассоциируется с силой. Поэтому среди определенной части населения, можно сказать, прямо-таки процветает культ насилия. Например, в подростковом возрасте насилие не видится грехом, а напротив, оно кажется достойным и правильным поведением, подобающим настоящему мужчине. Подростки часто самоутверждаются именно за счет насилия. Неокрепшее сознание несформировавшейся личности само подсказывает такие варианты поведения. И зачастую подросток следует именно такому пути, ему необходимо чувствовать и ощущать себя значимым и сильным.
Очень часто чувственное насилие может быть свойственно личностям, которые очень остро ощущают свою ненужность и невостребованность обществом. Разумеется, очень нелегко сознавать, что ты никому не нужен, что никто не видит и не признает твоей исключительности, редкой индивидуальности и каких-то особых способностей. Каждый из нас стремится найти свое место в мире, среди окружающих людей, потому что иначе теряется смысл жизни, причем жизни не как формы существования, а как бытия в целом, принадлежности к чему-то возвышенному и значительному.
Но поскольку любой индивидуум изначально стремится к самореализации, то рано или поздно он будет искать пути выхода из сложившегося кризиса. И одной из форм подобного выхода может стать путь чувственного насилия. Ведь в процессе проявления агрессии в форме чувственного насилия человек не только выплескивает свои эмоции, речь идет о гораздо более глубинных механизмах. Совершая действие, которое кажется ему самому необходимым, он тем самым утверждает свою значимость, свое достоинство.
В чем заключается особая прелесть чувственного насилия для некоторых людей? Им нравится само ощущение власти над беззащитной жертвой. Особое удовольствие приносит агрессия по отношению к невинному и беззащитному существу. Насильника приводят в дьявольский восторг слезы, крики, страх жертвы. И он с упоением предается животной, первобытной страсти, действующей на его сознание. Для некоторых особое значение приобретает кровь жертвы, которая является своего рода знаком, что насильник не только поработил ее, но и разрушил целостность ее физической оболочки и тем самым проявил свою особую власть над ней.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕНо и для жертвы не всегда действия насильника представляют собой разрушительную силу. Возможно, что само по себе чувственное насилие привело в действие скрытые механизмы в сознании жертвы. И в ней проснулось желание стать объектом именно такого чувственного, эротического влечения. То есть жертва не видит преступления в действиях насильника; напротив, она наслаждается властью над собой, над своим телом, разумом. И впоследствии может быть так, что «жертва» будет находить удовлетворение именно в такой страсти, являющейся неприемлемой для окружающих.
Трудно дать определение любви; о ней можно лишь сказать, что для души – это жажда властвовать, для ума – внутреннее сродство, а для тела – скрытое и утонченное желание обладать, после многих околичностей, тем, что любишь.
Франсуа де Ларошфуко. «Максимы и моральные размышления»
Иначе говоря, жертва изначально обладает склонностью к тому, чтобы подчиняться кому-то более сильному. А в процессе чувственного насилия задействованы все параметры, связанные с подобным восприятием. Как бы то ни было, но определенная часть населения воспринимает насильников не как преступников, а как людей, обладающих повышенным потенциалом силы и уверенности в себе. И никакие нравственные нормы не способны заставить их изменить свое мнение. Но в то же время и не каждая жертва воспринимается достойной сочувствия и сострадания. Напротив, считается, что она заслужила подобное отношение, а значит, ее не нужно жалеть.
Чувственное насилие может проявиться и как реакция протеста на определенные требования общества. Например, благовоспитанная семья будет шокирована, узнав, что кто-то из хороших знакомых предпочитает именно чувственное насилие. Разумеется, такого человека перестанут пускать на порог, с ним прекратят общение, всячески будут избегать и игнорировать.
Но такой факт может послужить и руководством к действию. Например, какой-то человек поддерживает видимость благополучия и воспитанности. Но при каждом удобном случае он нарушает нормы своего общества, к которому принадлежит и по праву рождения и по праву воспитания. Достаточно одного непредвиденного случая, чтобы человек, которому изначально свойственны атавистические склонности, вошел во вкус и стал сам искусственным образом создавать ситуации, в которых он может явить свою страсть.
При этом для общества насильник остается таким же благонравным членом общества, как и раньше; вернее, никто и не подозревает о его втором «Я», о его звериной натуре, способной вырваться в любой момент наружу. Он же, однажды познавший вкус чувственного насилия и получивший от этого максимум удовольствия, будет всеми фибрами души стремиться к повторению подобного удовольствия. И он наверняка найдет возможность для реализации своего чувственного влечения.
То есть, само по себе чувственное насилие уже будет восприниматься человеком как протест против законов общества, которые часто бывают лицемерными и лживыми. Но при всей их неискренности, законы призваны поддерживать порядок в обществе. Зато сам человек, склонный к насильственным действиям, спокойно нарушает эти законы и остается безнаказанным. Ведь он делает все возможное, чтобы окружающие ничего не узнали о его истинном поведении, так как иначе он рискует навлечь на себя большие неприятности.
Иначе говоря, преступник свободен как птица, и подобно птице же он не несет ответственности за свои поступки, хотя получает возможность полностью реализовать все свои низменные качества, которые есть в его натуре. Он – оборотень, который умеет менять свои лица и маски. Окружающим он кажется добропорядочным, может быть, несколько эгоистичным, но в общем-то нормальным. И только он сам и его безвинные жертвы знают, каков он на самом деле. В своих мечтах он видит себя господином, которому необходимы власть, кровь, страх тех, кто стоит ниже. И чтобы вновь и вновь ощутить это, он готов на все.
Религиозные люди считают, что, возможно, сам дьявол нашептывает на ухо насильникам зверские действия по отношению к беззащитной жертве. И именно властитель темного царства дарит преступнику такие яркие ощущения, рядом с которыми оказываются бессильны все радости мира. Ничто светлое, радостное не способно излечить загубленную душу насильника, вставшего на свой гибельный путь. Именно так происходит перерождение нормального, обыкновенного человека в маньяка, который своими преступлениями приводит в ужас всех окружающих.
У маньяков свое, совершенно особое видение мира. Ни один здравомыслящий человек не способен посмотреть на окружающих глазами маньяка, влезть в его душу, как бы он ни старался. Именно поэтому поведение человека, склонного к насильственным действиям, непонятно большинству людей. Возможно, он отводит себе особое место среди окружающих. Ему может казаться, что его истинное предназначение – нести окружающим страх и боль посредством реализации своей чувственной страсти. И никто его не в силах переубедить, потому что нормальные люди и люди с патологическими нарушениями психики мыслят совершенно разными категориями и словно бы говорят на разных языках.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕМаньяк может находить особое удовольствие в истязании жертвы. То, что другим покажется отвратительным, для него будет представлять особую красоту и эстетику. Надо сказать, что иногда причиной подобного мировоззрения может послужить неправильное воспитание ребенка, когда ему с детства прививают мысль, что только сильный может править миром.
Можно и прекрасное любить постыдно.
Ф. Петрарка
Если вдуматься в само выражение «править миром», то становится ясно, что далеко не каждый должен рассчитывать на подобную привилегию и, соответственно, стремиться к ней. Что может произойти, если человек, не имея никаких для того оснований, будет одержимо считать, что ему дано «править миром» и распоряжаться чьей-то судьбой? Очень часто этот гибельный путь и ведет к совершению преступлений на сексуальной почве. То есть, таким образом человек переступает барьер и начинает действовать как разрушитель, деструктор.
Разрушение устоев нормального, цивилизованного общества, которые создавались веками, происходит в один момент. После этого человек уже не может жить нормальной жизнью, даже если и захочет. Не случайно хищник, почуявший вкус крови, становится агрессивным, разъяренным и неуправляемым. И то же самое происходит с человеком, который однажды ощутил себя господином, повелителем испуганной, безвольной жертвы, видел страх в ее глазах, наслаждался ее беспомощностью, мог делать с ней все, что угодно. И неважно, что жертва изначально обладает такими же правами, что и насильник, неважно, что, возможно, она стоит на более высокой ступени нравственного и интеллектуального развития. Ей нет спасения и пощады от безжалостного, лишенного всякого намека на сочувствие субъекта.
А какое наслаждение обещает насильнику крик жертвы о пощаде! Потом он будет готов отдать все золото мира только ради того, чтобы снова ощутить свою власть, силу, господство. Разумеется, далеко не каждый обыватель сможет осознать то величие, которым обладает субъект в момент чувственного насилия. При этом последний, пусть даже ему грозит геенна огненная, все равно свершит свое жестокое деяние лишь ради одной минуты наслаждения гибелью безвинной жертвы.
Относительно выбора жертвы можно сказать следующее. Каждый субъект, склонный к проявлению чувственного насилия, выбирает для себя тот объект, который наиболее соответствует, по его мнению, роли жертвы. Например, некоторые выбирают себе в качестве жертвы зрелых замужних женщин. Это связано с тем, что эти женщины олицетворяют собой спокойный семейный уклад, счастливое материнство, нежность и заботу о детях. То есть, они олицетворяет собой все общечеловеческие ценности, которые попирает своим антиобщественным поведением человек, склонный к проявлению чувственного насилия. И в лице этой порядочной женщины он оскорбляет все хорошее, лучшее, что есть в человеке. Вполне возможно, что важен не только сам акт чувственного насилия, но и сопутствующее унижение жертвы.
Жертвой может предстать и молодая, невинная девушка, почти ребенок. В лице только развивающейся девушки люди видят доброе, светлое начало, романтически настроенное существо, нежное, трепетное, не способное причинить другим зла. Молодая неопытная девушка словно бутон цветка, который готов вот-вот распуститься. А субъект, склонный к проявлению чувственного насилия, стремится опорочить эту нежную девушку, а в ее лице – светлое, доброе начало, юность, красоту и гуманность. Унижая жертву, насильник ставит себя выше ее, пытаясь растоптать ценности ее внутреннего мира, которым она обладает.
Унижение жертвы – это не только оскорбление человеческого достоинства, это особый вызов человеческому обществу, тщательно культивирующему положительные качества. То есть, насильник видит мир в других красках, он видит эстетику в том, что другим кажется безобразным. А ему, напротив, именно это, чудовищное, жестокое кажется наиболее привлекательным.
В лице добропорядочной женщины насильник одновременно стремится видеть образ матери, святой для каждого человека. Но для насильника по каким-то одному ему ведомым причинам этот образ представляется враждебным, чужеродным. И он словно стремится отомстить этой конкретной матери, а в ее лице всем матерям.
А в лице нежного ребенка, юной девушки насильник видит олицетворение светлой юности, граничащей с детством. И он хочет возвыситься тем, чтобы опорочить ее, сделать ее грязной, приблизив к себе, темному и мрачному. Неважно, что он властен только над телом жертвы, душа остается неподвластной ему, его грязным рукам. Но он представляет себе всю картину иначе. Ему кажется, что, испачкав тело, он одновременно загрязняет и душу, делает ее более темной, то есть приближает к себе.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕВообще, проявление чувственного насилия как акта мести, возмездия играет далеко не последнюю роль в проявлении человеческих страстей. Как уже сказано, в древности не считалось предосудительным проявить насилие над женщиной враждебного племени или рода. Женщина или девушка, принадлежащая ко враждебному клану, виделась врагом, а значит, на нее распространялись все те же принципы, что и на врагов-мужчин.
Любовь стоит ровно столько, сколько стоит человек, который ее испытывает. Все чисто у чистых людей. Все грязно – у грязных.
Р. Роллан
С ней можно было поступать как вздумается, тем более, что она представляла собой потенциальную опасность. Даже если женщина или девушка была слабой и сама не могла оказать физического сопротивления завоевателям, то она впоследствии могла стать матерью сильных и отважных мужчин. То есть, саму женщину как продолжательницу рода можно было уничтожить, а можно было взять в плен и сделать рабыней, подвергая всякого рода насилию.
Разумеется, в чувственном насилии над ней было одновременно и превосходство победителей, а также акт возмездия ко враждебному племени или роду. И в современном обществе в ряде случаев людям свойственен подобный образ мыслей. В некоторых ситуациях акт возмездия представляется возможным именно в форме чувственного насилия, направленного на женщину, представляющую стан врагов.
Насилие всегда существовало в человеческом обществе. И современный человек при всем желании не сможет избавиться от этого явления. И даже несмотря на то, что для некоторых подобное кажется чем-то противоестественным, определенная часть населения, причем не самая маленькая, будет придерживаться совершенно иных позиций. В сущности, элемент насилия способен придать дополнительную остроту эротической игре, способам завоевания мужчиной женщины. При встрече таких людей, наделенных сходными стремлениями, союз их оказывается на редкость благополучным и гармоничным.
Некоторая доля насилия существует и в традиционном способе завоевания женщины мужчиной. Например, в желании похитить понравившуюся женщину таится не что иное, как проявление насилия над ней. Но многие женщины находят в таком действии со стороны мужчины свои плюсы, воспринимая это только как волнующее приключение, видят в этом особую романтику и проявление нешуточной страсти.
Вообще, в проявлениях необузданной страсти иногда явно просматриваются элементы насилия. В те моменты, когда мужчина яростно овладевает женщиной, разрывает на ней белье, стремится поскорее слиться с ней в чувственном экстазе, он и сам не сознает, что проявляет чувственное насилие над ней. Но ведь и дама часто бывает не только не против подобного поведения кавалера, но и наоборот, она провоцирует его, не отдавая отчета в своих действиях.
В целом, в эротических контактах партнеров часто присутствует некоторая доля насилия, которая только подогревает страсть и является знаком чувственного слияния людей. Если насилие не выходит за подобные рамки, то оно считается совершенно нормальным. Именно в этом случае оно не противоречит общественным нормам, которые влияют на сознание и поведение людей.
Иначе говоря, насилие может трансформироваться в эротических играх. В данном случае человек умело направляет свою агрессию в иное русло, первобытный инстинкт мужчины-завоевателя перестает пугать своей жутковатой окраской. Напротив, все входит в русло умеренных страстей, свойственных современному человеку, считающему себя «человеком цивилизованным». Нет ничего более простого и одновременно сложного, чем преобразование своей агрессии, придание ей мирного характера. Но только так насилие можно держать в рамках дозволенного, иначе оно, подобно джинну, может вырваться из бутылки и наделать много бед.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕНасилие может иметь множество видов и образов, и чувственное насилие – это только одна из сторон огромного айсберга, всегда присутствующего в океане человеческих взаимоотношений. Насилие столь же древнее явление, как и сам мир, и оно может быть окрашено в разные цвета – их спектр напрямую зависит от ситуации и темперамента субъекта, выбравшего для себя такой путь реализации своей чувственности. При определенном соотношении, при сходстве взглядов субъекта и объекта можно говорить об эстетике насилия. В противном случае оно становится чудовищным нарушением тех табу, на которых основывается существование современной цивилизованной общественности.
Все страсти вообще заставляют нас делать ошибки, но самые смешные из них заставляет нас делать любовь.
Ф. Ларошфуко
Глава 3. Эротическое насилие на экране
Современное человечество живет в эпоху процветания теле– и видеоиндустрии, поэтому просмотр видеофильмов и телевизионных передач стал для нас совершенно обыденным делом. И было бы удивительно, если бы теле– и видеомагнаты не воспользовались этим и не предоставили свету телевизионную и видеопродукцию эротического содержания. Тем более, что эротика – одна из основных сфер человеческой жизни, которая волнует каждого не меньше, чем заботы о хлебе насущном.
Именно на этой стороне человеческой природы и играют производители эротических фильмов и различного рода эротических программ. Производство эротической продукции приносит большой доход тем, кто этим занимается. При этом производителей вовсе не заботит то, как их продукт может действовать на человеческую психику. Их мало заботит и то, как чувствуют себя люди, снимающиеся в подобного рода фильмах и программах. В некоторой степени они, возможно, и правы. Ведь если кто-то согласен сниматься в эротических фильмах и на них есть спрос в зрительской аудитории – значит, это кому-то нужно.
В этой главе будет сделана попытка выяснить, чем именно эротика на экране привлекает внимание людей. Кроме того, нам придется обратиться к вопросам, связанным с демонстрацией на экране эротического насилия, которое очень часто встречается в эротических фильмах.
Для начала несколько замечаний по поводу просмотра и изготовления эротических фильмов вообще. Психологи обратили внимание, что большинству взрослых и здоровых людей планеты доставляет удовольствие созерцание обнаженного тела человека противоположного пола. При этом их охватывает чувственное возбуждение, по телу может пробегать мелкая дрожь.
Если же кто-то утверждает, что ему не нравится смотреть эротические фильмы, наверняка он просто боится признаться самому себе и окружающим в том, что они производят на него большое впечатление, потому что считает такую реакцию ненормальной. А отказ смотреть такие фильмы можно расценивать как страх признать, что его приводит в состояние эротического возбуждения не живой объект, а то, что происходит на экране, то, что происходит как бы не на самом деле.
Но этого совершенно не нужно бояться, поскольку это нормальная реакция любого здорового человека. И если вы любите смотреть эротику на телевизионном экране, это вовсе не значит, что вам не хватает «живой» эротики. Просто так уж устроены люди, и можно даже сказать, что все мы немного вуайеристы.
Любая эротика, и эротика на экране в том числе, это своего рода эстетика, призванная вызвать эротическое наслаждение. Но в то же самое время нельзя забывать, что очень часто эротические фильмы бывают наполнены сценами эротического насилия. Это тоже своего рода эстетика, которая пользуется большим зрительским спросом, хотя в некоторых сценах изображается то, чего ни один из зрителей не хотел бы делать в реальной жизни.
Для начала обратимся к психологии тех, кто изготавливает фильмы, содержащие сцены эротического насилия, и тех, кто в этих сценах снимается.
Производители эротических фильмов понимают, что они играют на человеческих страстях и на людской природе, неотъемлемой частью которой является эрос. При этом, наполняя свои фильмы сценами или фрагментами, изображающими эротическое насилие, они рассчитывают прежде всего на особ одиноких, не имеющих постоянного объекта для реализации своих эротических фантазий, а также на субъектов, стремящихся к разнообразию получаемых ими чувств и ощущений.
Именно на этой стороне человеческой природы и играют производители эротических фильмов и различного рода эротических программ. Производство эротической продукции приносит большой доход тем, кто этим занимается. При этом производителей вовсе не заботит то, как их продукт может действовать на человеческую психику. Их мало заботит и то, как чувствуют себя люди, снимающиеся в подобного рода фильмах и программах. В некоторой степени они, возможно, и правы. Ведь если кто-то согласен сниматься в эротических фильмах и на них есть спрос в зрительской аудитории – значит, это кому-то нужно.
В этой главе будет сделана попытка выяснить, чем именно эротика на экране привлекает внимание людей. Кроме того, нам придется обратиться к вопросам, связанным с демонстрацией на экране эротического насилия, которое очень часто встречается в эротических фильмах.
Для начала несколько замечаний по поводу просмотра и изготовления эротических фильмов вообще. Психологи обратили внимание, что большинству взрослых и здоровых людей планеты доставляет удовольствие созерцание обнаженного тела человека противоположного пола. При этом их охватывает чувственное возбуждение, по телу может пробегать мелкая дрожь.
Если же кто-то утверждает, что ему не нравится смотреть эротические фильмы, наверняка он просто боится признаться самому себе и окружающим в том, что они производят на него большое впечатление, потому что считает такую реакцию ненормальной. А отказ смотреть такие фильмы можно расценивать как страх признать, что его приводит в состояние эротического возбуждения не живой объект, а то, что происходит на экране, то, что происходит как бы не на самом деле.
Но этого совершенно не нужно бояться, поскольку это нормальная реакция любого здорового человека. И если вы любите смотреть эротику на телевизионном экране, это вовсе не значит, что вам не хватает «живой» эротики. Просто так уж устроены люди, и можно даже сказать, что все мы немного вуайеристы.
Любая эротика, и эротика на экране в том числе, это своего рода эстетика, призванная вызвать эротическое наслаждение. Но в то же самое время нельзя забывать, что очень часто эротические фильмы бывают наполнены сценами эротического насилия. Это тоже своего рода эстетика, которая пользуется большим зрительским спросом, хотя в некоторых сценах изображается то, чего ни один из зрителей не хотел бы делать в реальной жизни.
Для начала обратимся к психологии тех, кто изготавливает фильмы, содержащие сцены эротического насилия, и тех, кто в этих сценах снимается.
Производители эротических фильмов понимают, что они играют на человеческих страстях и на людской природе, неотъемлемой частью которой является эрос. При этом, наполняя свои фильмы сценами или фрагментами, изображающими эротическое насилие, они рассчитывают прежде всего на особ одиноких, не имеющих постоянного объекта для реализации своих эротических фантазий, а также на субъектов, стремящихся к разнообразию получаемых ими чувств и ощущений.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕПроизводители подобной продукции обычно стремятся лишь к собственному быстрому обогащению за счет увеличения рынка сбыта, тем более, что стоит этот товар недешево. Поэтому они особо не тратятся на замысловатые сценарии, на хорошие декорации, на качественную аппаратуру и привлекают к съемкам отнюдь не профессиональных актеров. Естественно, что при таких условиях едва ли можно снять приличный фильм (вне зависимости от его содержания), а фильм со сценами эротического насилия тем более. При таких условиях эротические моменты превращаются в грубый натурализм, в котором трудно усмотреть какую бы то ни было эстетику. Не случайно производство и продажа такой продукции, особенно низкопробной, запрещена законом, а большинство фирм, снимающих подобные эротические фильмы, существуют нелегально.
Клайв С. Льюис, английский писатель, философ и теолог, под влюбленностью как раз и понимает ту самую эротику, красоту, которая придает простому половому влечению глубокий смысл, таинственность. Влюбленность, по мнению философа, отделяет человека от животного в этом смысле. Вот как красиво и вдохновенно Льюис пишет об этом: «... Гораздо чаще мы просто очарованы женщиной, нас интересует в ней все, у нас и времени нет помыслить о вожделении. Если нас спросят, чего мы хотим, мы должны ответить: „Думать о ней и думать.“ Любовь наша созерцательна. Когда же, со временем, проклюнется страсть, мы не решим (если наука не собьет нас с толку), что в ней и было все дело. Скорее мы почувствуем, что прилив любви, который смыл и разрушил в нас много скал и замков, добрался и до этой лужицы, всегда лежавшей на берегу. Влюбленность вступает в человека, словно завоеватель, и переделывает по-своему все взятые земли. До земли полового влечения она переходит не сразу – и переделывает ее».
Клайв С. Льюис. «Любовь»