Страница:
В мифах инцест не выступает в качестве некоего нарушения определенных норм. Браки между близкими родственниками часто воспринимаются как естественное, более того, божественное событие. Таковы, например, союзы первопредков – прародителей всех людей, которые являлись не только родственниками по происхождению (как правило, братом и сестрой, родившимися от общей матери, например Земли), но и были единственной парой в мире. Даже христианская история «не свободна» от инцеста – дети Адама и Евы, давшие жизнь всем другим людям, были кровными родственниками, но вступали в браки между собой. Прародителями всех людей на земле, по древним китайским мифам, являются супруги Фу-си и Нюй-ва, которые были братом и сестрой.
Древними людьми признавалась необходимость таких кровосмесительных союзов богов и первопредков, ведь именно от них зависело рождение людей и других богов. Таким образом, инцест в древнем мире имел сакральное значение. Кроме того, в мифологии разных народов неоднократно встречаются упоминания о роли кровосмесительных браков. Например, если обратиться к христианству, можно отметить, что было и второе зарождение людей, появившихся на свет в результате браков между спасшимися после всемирного потопа детьми праведного Ноя, которые считали, что остались единственными людьми на земле, когда погибли Содом и Гоморра.
Исходя из подобного толкования близкородственных браков в мифах, исследователи эротической традиции разных народов ввели такие термины, как «преступный инцест» и «непреступный инцест». Примеры кровосмешения, необходимого для заселения земли, – это примеры «непреступного инцеста». Ему придавали даже сакральное значение, именно поэтому его элементы могли присутствовать в различных магических ритуалах и обрядах, посвященных богам.
Традиция инцеста на протяжении веков чтилась в среде правящих династий. Ведь правители всегда считались наследниками богов, а значит, и на них распространялись божественные права. Так, фараоны древнего Египта и верховные правители инков вступали в браки только с близкими родственниками. Этого требовали как традиция, так и нежелание смешивать свою божественную кровь с кровью простых смертных.
Но во многих мифах основой сюжета служит «преступный инцест», то есть запрещенный в данном обществе и бесспорно осуждаемый. Также нередки сюжеты, в которых для героя инцест остается «непреступным», пока он является представителем родоначальника человечества и вступает в кровосмесительные связи как бы по необходимости. Но как только близкородственные браки заключаются между героями, не преследующими определенных благих целей, инцест становится «преступным».
Так, в древнегреческих мифах о богах и героях вступление героя в кровосмесительную связь является свидетельством его высокого эротизма и особенной сексуальной силы. Но в мифах многих народов инцест все-таки, несмотря на то, что он подчеркивает отличие героя от простых смертных, выступает как нарушение каких-то установленных для всех норм, правил общественного поведения. Именно поэтому нередки мифы, в основе сюжета которых лежит изгнание героя из общества, племени или семьи, или постановка перед ним невыполнимых задач, которые он должен решить, чтобы «очиститься» от совершенного греха.
Обычно в мифах, в основе которых лежит повествование о вступлении в интимную связь родителей и детей, обязательно будет присутствовать такой элемент, как их долгая разлука, которая и является причиной того, что они не могут узнать друг друга при встрече. Именно так происходит в известном мифе об Эдипе.
В этом древнегреческом мифе царь города Фивы Лай и его жена Иокаста получили от Аполлона предсказание, что царь погибнет от руки своего сына. Именно поэтому миф начинается с разлуки: по приказу Лая Иокаста должна отнести маленького сына в горы и оставить его на растерзание диким зверям. Для того чтобы обречь младенца на верную смерть, ему повредили сухожилия на ногах. Но фиванская царица не смогла сама погубить своего сына и отдала его пастуху из другого города, от которого было скрыто, почему ребенка обрекли на смерть. Пастух, сжалившийся над мальчиком, отдал его на воспитание своему царю Полибу, у которого не было детей.
Когда Эдип вырос в счастливом неведении о своем происхождении, случайный человек открыл ему правду о том, что он не родной ребенок Полиба. Поскольку приемные родители не хотели ничего рассказывать Эдипу, он решил узнать о своем происхождении у дельфийского оракула. Но вместо этого оракул предрек Эдипу смерть отца от его руки и брак с матерью. Считая своими настоящими родителями правителей Коринфа, где он вырос, Эдип в ужасе зарекся возвращаться в родной дом. Всеми силами он старался противостоять року, толкавшему его к нарушению табу. Именно поэтому он не вернулся в Коринф, а отправился странствовать.
Выйдя из Дельф, он встретил повозку, в которой сидел мужчина, судя по всему, знатного происхождения, в окружении многочисленных слуг. Из-за пустякового повода завязался спор, перешедший в ссору, в которой мужчина своим скипетром нанес сильный удар Эдипу. Тот в ярости убил не только незнакомца, но и всех его слуг. Так совершилась первая часть страшного пророчества – Эдип убил своего отца Лая. Одному из слуг все-таки удалось спастись, и он рассказал фиванцам о нападении на их царя многочисленных разбойников и его смерти.
В это время на Фивы напала страшная Сфинкс, которая грозилась уничтожить город в том случае, если не найдется храбреца, способного вступить с ней в поединок. Жители города в ужасе ждали своей смерти. Но Эдип, не подозревавший о том, что он возвращается в свой родной город, оказался в Фивах. Здесь он отважился на сражение со Сфинкс. По ранним вариантам мифа, Эдип победил чудовище в реальном бою, а по более поздним – в интеллектуальном состязании, разгадав предложенные загадки.
За чудесное избавление от страшного чудовища жители Фив попросили Эдипа стать их царем и в награду взять в жены Иокасту – вдову Лая. Единственный человек, который мог бы узнать Эдипа, – оставшийся в живых слуга убитого Лая, очень скоро отправился пасти скот в удаленную местность и не возвращался в город. Роковое стечение обстоятельств сделало возможным исполнение страшного пророчества – Эдип погубил своего отца и женился на своей матери.
Ни Иокаста, ни Эдип не подозревали о том страшном нарушении древних запретов, которое они совершили, поэтому около 20 лет прожили в счастливом браке и дали жизнь четверым детям: Антигоне, Исмене, Полдинику и Этеоклу. Но нарушение табу не могло остаться безнаказанным, и по прошествии многих лет, проведенных в счастливом неведении, возмездие должно было настигнуть героев.
В Фивах началась страшная эпидемия язвы. Обратившись к дельфийскому оракулу за советом, Эдип узнал, что для освобождения города от проклятья из него должен быть изгнан убийца прежнего правителя. Следуя велению злого рока, преследующего его, Эдип самостоятельно взялся за расследование событий двадцатилетней давности. Его усилия привели к тому, что он выяснил все подробности своей судьбы. Он узнал, что является сыном Лая, которого собственноручно убил 20 лет назад, и мужем собственной матери.
Существуют и другие варианты инцеста, изложенные в мифах разных народов. Так, в брак вступают братья и сестры, как это происходит с героем осетинского эпоса Уразмегом и его сестрой Сатаной, или героями русской баллады Василием и Софьей. Сюжеты таких мифов более разнообразны, чем те, которые повествуют об интимной связи детей и родителей, и в них нередко отсутствует мотив неведения. Так, Сатана вполне осознанно принимает решение выйти замуж за своего доблестного брата, что ей и удается при помощи определенных ухищрений.
Мотив инцеста в мифах по праву можно назвать одним из самых изученных и имеющих самые противоречивые объяснения. Многие годы исследователи пытались объяснить возникновение этого мотива в эпосе разных народов определенными реалиями действительности. Глубокому изучению в этой связи подвергались предположения о существовании в древности у многих народов групповых браков.
Бесспорно то, что в большинстве мифов, дошедших до наших дней, представлен вариант «преступного инцеста», преподносимый как нарушение определенных табу, а последнее влечет за собой обязательное наказание героя. Допустимыми признаются кровосмесительные связи только в среде богов, давших начало жизни на земле, т. е. в мифах, связанных с происхождением мира.
Большинством исследователей миф признается хранилищем коллективного опыта, традиций, сводом определенных норм, законов. Именно миф наглядно показывает, что не исключено нарушение табу, но оно обязательно повлечет за собой суровую кару. Таким образом, миф как бы служит доказательством «от противного» того положения, что все в мире подчиняется определенным законам, соблюдение которых является обязательным для всех.
Инцест как одно из проявлений человеческого эротизма издавна привлекал не только писателей и поэтов, но и ученых. Так, одним из тех, кто обстоятельно изучал проблему кровосмешения, был Зигмунд Фрейд. В своих психоаналитических исследованиях он часто обращается к мотиву инцеста – в частности, основывает многие свои утверждения на мифе об Эдипе. Подсознательное стремление к инцесту, которое получило название Эдипова комплекса, Фрейд считает универсальным и видит его реализацию в мифах большинства народов.
Изучением такого явления, как инцест, обращаясь, как правило, к мифу об Эдипе как одной из самых ярких его иллюстраций, занимались В. Я. Пропп, Т. Тернер, К. Леви-Стросс. Внимание ряда видных ученых к этому вопросу подтверждает актуальность данной проблемы и для современного сознания. Потому и оправданно стремление найти ее корни в далеком прошлом.
Но миф об Эдипе имеет некоторые отличия от реализации идеи об интимных отношениях сына и матери в разных мифологических традициях. Так, в сюжете мифа об Эдипе немаловажная роль отводится еще одному мотиву – убийству сыном отца, устранению его со своего пути. В мифах многих народов этот мотив может видоизменяться, и вина в смерти отца снимается с сына. Иногда отец даже не устраняется физически, а просто волей случая оказывается удаленным с места действия.
Интересно в мифах о кровосмешении переплетение различных инцестных линий. Например, тот сын, который вступает в интимную связь со своей матерью, может быть сам рожден в инцестном браке (от союза брата и сестры, а также дочери и отца). При этом отличающиеся в своей основе разновидности инцеста оказываются линиями одного сюжета, что усиливает вину, лежащую на герое, делает его ответственным за поступки своих родителей и, соответственно, утяжеляет кару, которая его ждет.
Мотив инцеста в мифе тесно связан с реалиями человеческой действительности и отражает различные взаимоотношения людей. Так, некоторые исследователи видят в мотиве отцеубийства, так глубоко раскрытом в мифе об Эдипе, связь с древними законами наследования престола и власти. Смерть старого правителя влекла за собой воцарение нового. При этом женщине (а точнее, матери), с которой герой вступал в кровосмесительный брак, отводилась сакральная роль. Она олицетворяла собой власть, передавая ее новому правителю.
Мифы, в основе которых лежит тема кровосмешения, несут в себе один важный мотив, позволяющий определить место их героя в сознании древних людей. Ведь в большинстве мифов, как и в мифе об Эдипе, герой сначала выступает спасителем своего народа от ужасного бедствия, как правило, связанного с богами или ужасными чудовищами. Все это говорит о том, что герой наделен необычайной силой и мудростью, которые помогают ему справиться со страшным злом. С самого начала герой настолько явно выделяется из среды простых смертных, что уже подразумевается его необычайная судьба. Сама возможность нарушения героем табу, которая совершенно нереальна для обычных людей, указывает на то, что он избранный.
Заканчиваются подобные мифологические истории, как правило, трагично. В наказание за нарушение законов – вступление в кровосмесительную связь (даже если это было сделано героем по неведению) – наказывается его народ. На людей посылаются проклятие и беды, еще более страшные, чем те, от которых они были избавлены. И, как правило, герой становится изгнанником. Таким поворотом событий мифологическое мышление демонстрирует равенство всех перед законом, независимо от происхождения и способностей.
Интересно понимание роли нарушителя табу в сознании разных народов. Инцест может приводить его как к вершинам добродетели, о чем свидетельствует ряд католических мифов о папе Григории, и даже достижении им святости. Но не реже тот, кто вкушает запретный плод, доходит и до крайнего предела зла. Необычность, загадочность инцеста для людей выражается в его неоднозначной оценке.
Позднее запрет на инцест стали связывать с высоким уровнем цивилизованности народа. Недаром на протяжении последних веков традицию инцеста, не являющуюся преступной у некоторых народов, считали признаком их отсталости, неразвитости. Те же народы, которые придавали инцесту мистический, сакральный смысл, верили в его связь с божественным, для цивилизованных людей оставались дикарями. Чем более развитым, цивилизованным считал себя народ, тем более жесткие запреты накладывались на такое проявление «дикости», как кровосмешение.
Приверженцы психоанализа имеют свое объяснение инцеста. Они считают, что он связан с имеющимся в глубине подсознания практически каждого человека страхом перед окружающим миром, который толкает индивида к тому, чтобы «вернуться в утробу», или страха перед всем чужим, делающего для людей возможной связь со «своими», самыми близкими – кровными родственниками. В этом стремлении вернуться «в мать», спрятаться от окружающего мира в тесном мирке своих близких и усматривают основу Эдипова комплекса.
Взгляд на инцест у современного человека по-прежнему остается неоднозначным, как и в древности. С одной стороны, в нем может громко звучать голос подсознания, которое «помнит» времена далеких предков, когда кровосмешение имело сакральное значение. Но социальные запреты, наложенные на такого рода интимные отношения, которые подпитываются также мыслями о страшной каре, ждущей нарушителя табу, не позволяют человеку переступить определенную границу. В то же время такая внутренняя раздвоенность может приводить к конфликту с самим собой, что заставляет исследователей рассматривать Эдипов комплекс как достаточно серьезное явление современной жизни, требующее глубокого изучения.
Глава 2. Неприемлемый эрос Эдипа
Эросу подвластны все возрасты, это чувство возникает независимо от божьего веления, от законов и порядков, диктуемых обществом. Когда сын вступает в связь с матерью, он не думает о том, что это аморально. Эрос выше морали. Правила, которые вырабатываются другими людьми, обществом и которые данный индивид должен считать обязательными, «священными», могут не соответствовать потребностям и эротическим предпочтениям человека. Они ограничивают его желания.
Сущностью мифа об Эдипе является недопустимый с точки зрения нормативов еще только нарождающегося общественного поведения союз между матерью и ее сыном. Для того чтобы правильно понять этот миф, необходимо принять во внимание особенность формирования законодательной системы в тот период исторического развития человечества.
Прежде всего, с отходом от родоплеменных отношений, допускавших инцестуозные связи между кровными родственниками, невозможность кровосмешения начала оформляться законодательно, что выразилось в появлении строгого запрета на вступление в подобные связи. Причина запрета на инцест заключалась во все более ощутимом отдалении кровных родственников друг от друга (расширение количества субъектов социума, установление между ними более формальных, отстраненных законов, следование которым необходимо для поддержания общественного порядка, эволюция юридической оформленности социальных отношений).
Далее все более и более давало знать о себе антропологическое знание, которое выражалось в появлении концепции общественного человека (вспомним хотя бы аристотелевское «человек – это общественное животное»), для которого имеет действие ряд норм и канонов, установленных им самим (выработанных цивилизованным человеческим разумом) и среди которых, конечно же, не может быть никаких пережитков того, что было ранее, в дообщественную эпоху.
И наконец, с установлением в эпоху античности примата юридического над семейным отношения между родственниками стали определяться прежде всего юридическими нормами, а не чисто человеческими желаниями, чувствами или волей старшего по возрасту. Поэтому не могло идти речи о том, чтобы мать совершала попытки сблизиться со своим сыном или чтобы сын старался вступить в эротическую близость с матерью.
Таким образом, миф об Эдипе в данном контексте должен рассматриваться именно как близкий каждому человеку, выработанный самой историей способ окультуривания и цивилизации субъектов социума (нечто подобное современным средствам массовой информации).
Доступность информации, которую несет в себе миф, и ее общепонятность объясняются тем, что миф говорит всеобщим языком символов, он говорит о «вечном возвращении» к тому, что происходило «в незапамятные времена», в первоначальную эпоху, события которой неизменно повторяются. Однако при этом сложность человеческого существа не позволяет законодательству даже при максимуме совершаемых усилий выстроить из индивида вполне послушное существо. Поэтому драма Эдипа будет воспроизводиться в сознании каждого человека до скончания времен, и никакая социальная организация тут ничего не изменит.
Явление, которое сейчас называют «Эросом Эдипа» и Эдиповым комплексом (З. Фрейд), на первый взгляд, противоречит самому названию. Как видно из мифа об Эдипе, ни о каком эротическом влечении сына к своей матери там не то чтобы не говорится, но даже и намека нет, как может показаться человеку, не обладающему достаточным опытом и качествами психолога. Но исследования психоаналитиков говорят о подсознательном эротическом влечении сына к матери.
Каким бы спорным ни был этот вопрос, тем не менее «Эрос Эдипа» и Эдипов комплекс встречаются в жизни довольно часто. Конечно, сын должен любить свою мать прежде всего как мать. Всякую другую любовь между сыном и матерью мораль исключает, потому что это является нарушением нравственных норм.
Эдипов комплекс, как показывают исследования психологов, развивается у детей с отклонениями в психическом и физиологическом развитии. Влечение сына к матери происходит на подсознательном уровне, то есть сын может даже не знать, что женщина является его матерью, как в мифе об Эдипе.
Эдипов комплекс часто называют «отцовским комплексом». Правда, термин «Эдипов комплекс» употребляется сегодня психоаналитиками в более широком значении, характеризуя всю гамму отношений в «семейном треугольнике» (отец, мать, ребенок).
Часто дети, когда их спрашивают о том, кого бы они выбрали себе в будущем в качестве спутника жизни, отвечают, что женятся на своей маме или выйдут замуж за своего папу, потому что они любят их. Родители – это самые близкие, родные и дорогие им существа. Такие ответы вполне приемлемы. И только с возрастом, в процессе нормального психического развития, отсутствия «фиксаций» на ранних стадиях развития либидо (эротического влечения, являющегося, по Фрейду, основанием всей психической жизни), ребенок выбирает объект любви за пределами семьи.
Стадии развития либидо (оральная, анальная, генитальная, переходная, фаллическая) оказываются повторением на индивидуальном уровне далекой предыстории родовой жизни человечества. Оральная стадия, например, сравнивается Фрейдом с каннибализмом. Эдипов комплекс, переживаемый в возрасте 3—5 лет, соответствует переходу от естественного состояния к общественному. Этот переход отложился в бессознательном и передается из поколения в поколения по наследству. Поэтому все люди, в каком бы обществе они ни жили, каким бы ни было их семейное окружение, проходят стадию Эдипова комплекса в детском возрасте. Это результат действия биологического механизма наследственности.
Древними людьми признавалась необходимость таких кровосмесительных союзов богов и первопредков, ведь именно от них зависело рождение людей и других богов. Таким образом, инцест в древнем мире имел сакральное значение. Кроме того, в мифологии разных народов неоднократно встречаются упоминания о роли кровосмесительных браков. Например, если обратиться к христианству, можно отметить, что было и второе зарождение людей, появившихся на свет в результате браков между спасшимися после всемирного потопа детьми праведного Ноя, которые считали, что остались единственными людьми на земле, когда погибли Содом и Гоморра.
Исходя из подобного толкования близкородственных браков в мифах, исследователи эротической традиции разных народов ввели такие термины, как «преступный инцест» и «непреступный инцест». Примеры кровосмешения, необходимого для заселения земли, – это примеры «непреступного инцеста». Ему придавали даже сакральное значение, именно поэтому его элементы могли присутствовать в различных магических ритуалах и обрядах, посвященных богам.
Традиция инцеста на протяжении веков чтилась в среде правящих династий. Ведь правители всегда считались наследниками богов, а значит, и на них распространялись божественные права. Так, фараоны древнего Египта и верховные правители инков вступали в браки только с близкими родственниками. Этого требовали как традиция, так и нежелание смешивать свою божественную кровь с кровью простых смертных.
Но во многих мифах основой сюжета служит «преступный инцест», то есть запрещенный в данном обществе и бесспорно осуждаемый. Также нередки сюжеты, в которых для героя инцест остается «непреступным», пока он является представителем родоначальника человечества и вступает в кровосмесительные связи как бы по необходимости. Но как только близкородственные браки заключаются между героями, не преследующими определенных благих целей, инцест становится «преступным».
Так, в древнегреческих мифах о богах и героях вступление героя в кровосмесительную связь является свидетельством его высокого эротизма и особенной сексуальной силы. Но в мифах многих народов инцест все-таки, несмотря на то, что он подчеркивает отличие героя от простых смертных, выступает как нарушение каких-то установленных для всех норм, правил общественного поведения. Именно поэтому нередки мифы, в основе сюжета которых лежит изгнание героя из общества, племени или семьи, или постановка перед ним невыполнимых задач, которые он должен решить, чтобы «очиститься» от совершенного греха.
ЭРОТИЧЕСКИЕ ФАКТЫИнтересно, что традиционное развитие мифа, в основе сюжета которого лежит инцест, представляет собой у разных народов более или менее устойчивую схему. Так, герой может считать кровосмесительные связи запретными и относиться к таким бракам как к нарушению определенных табу. При этом он старается сделать все, чтобы избежать инцеста, но тем не менее, по роковому стечению обстоятельств, его совершает, оставаясь при этом в полном неведении об истинном положении вещей. Строение подобных мифов очень сложно, так как в сюжете должно быть и объяснение запрета на связь героя с тем или иным лицом, и обоснование нарушения этого запрета. Часто в мифах присутствует предсказание кровосмесительной связи и ее последствий, а значит, и попыток от нее уклониться.
В африканских племенах существовали ритуалы посвящения подростков во взрослых мужчин и женщин. Время от времени достигших определенного возраста африканских девушек и юношей сводили вместе на ритуальную ночную церемонию. Под звуки тамтамов возбужденные музыкой и танцами, они должны были многократно соединяться в эротическом экстазе. Среди молодых людей встречались и кровные родственники (брат и сестра, как родные, так и двоюродные). В то время подобные действа не считались чем-то постыдным. Эти эротические праздники были неотъемлемой частью жизни, воспринимались как норма, как должное.
Обычно в мифах, в основе которых лежит повествование о вступлении в интимную связь родителей и детей, обязательно будет присутствовать такой элемент, как их долгая разлука, которая и является причиной того, что они не могут узнать друг друга при встрече. Именно так происходит в известном мифе об Эдипе.
В этом древнегреческом мифе царь города Фивы Лай и его жена Иокаста получили от Аполлона предсказание, что царь погибнет от руки своего сына. Именно поэтому миф начинается с разлуки: по приказу Лая Иокаста должна отнести маленького сына в горы и оставить его на растерзание диким зверям. Для того чтобы обречь младенца на верную смерть, ему повредили сухожилия на ногах. Но фиванская царица не смогла сама погубить своего сына и отдала его пастуху из другого города, от которого было скрыто, почему ребенка обрекли на смерть. Пастух, сжалившийся над мальчиком, отдал его на воспитание своему царю Полибу, у которого не было детей.
Когда Эдип вырос в счастливом неведении о своем происхождении, случайный человек открыл ему правду о том, что он не родной ребенок Полиба. Поскольку приемные родители не хотели ничего рассказывать Эдипу, он решил узнать о своем происхождении у дельфийского оракула. Но вместо этого оракул предрек Эдипу смерть отца от его руки и брак с матерью. Считая своими настоящими родителями правителей Коринфа, где он вырос, Эдип в ужасе зарекся возвращаться в родной дом. Всеми силами он старался противостоять року, толкавшему его к нарушению табу. Именно поэтому он не вернулся в Коринф, а отправился странствовать.
Выйдя из Дельф, он встретил повозку, в которой сидел мужчина, судя по всему, знатного происхождения, в окружении многочисленных слуг. Из-за пустякового повода завязался спор, перешедший в ссору, в которой мужчина своим скипетром нанес сильный удар Эдипу. Тот в ярости убил не только незнакомца, но и всех его слуг. Так совершилась первая часть страшного пророчества – Эдип убил своего отца Лая. Одному из слуг все-таки удалось спастись, и он рассказал фиванцам о нападении на их царя многочисленных разбойников и его смерти.
В это время на Фивы напала страшная Сфинкс, которая грозилась уничтожить город в том случае, если не найдется храбреца, способного вступить с ней в поединок. Жители города в ужасе ждали своей смерти. Но Эдип, не подозревавший о том, что он возвращается в свой родной город, оказался в Фивах. Здесь он отважился на сражение со Сфинкс. По ранним вариантам мифа, Эдип победил чудовище в реальном бою, а по более поздним – в интеллектуальном состязании, разгадав предложенные загадки.
За чудесное избавление от страшного чудовища жители Фив попросили Эдипа стать их царем и в награду взять в жены Иокасту – вдову Лая. Единственный человек, который мог бы узнать Эдипа, – оставшийся в живых слуга убитого Лая, очень скоро отправился пасти скот в удаленную местность и не возвращался в город. Роковое стечение обстоятельств сделало возможным исполнение страшного пророчества – Эдип погубил своего отца и женился на своей матери.
Ни Иокаста, ни Эдип не подозревали о том страшном нарушении древних запретов, которое они совершили, поэтому около 20 лет прожили в счастливом браке и дали жизнь четверым детям: Антигоне, Исмене, Полдинику и Этеоклу. Но нарушение табу не могло остаться безнаказанным, и по прошествии многих лет, проведенных в счастливом неведении, возмездие должно было настигнуть героев.
В Фивах началась страшная эпидемия язвы. Обратившись к дельфийскому оракулу за советом, Эдип узнал, что для освобождения города от проклятья из него должен быть изгнан убийца прежнего правителя. Следуя велению злого рока, преследующего его, Эдип самостоятельно взялся за расследование событий двадцатилетней давности. Его усилия привели к тому, что он выяснил все подробности своей судьбы. Он узнал, что является сыном Лая, которого собственноручно убил 20 лет назад, и мужем собственной матери.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕНе выдержав открывшегося позора, Иокаста повесилась. Эдип же снял с ее платья застежку из золота и в горе выколол себе глаза. Разгневанные жители Фив, к которым присоединились и дети Эдипа, изгнали своего правителя из города. Верность ослепшему преступнику сохранила только одна из его дочерей – Антигона, вместе с которой Эдип разделил скитания следующих лет. Проклятие богов преследовало всю семью нарушителя древних запретов. Его сыновьям была уготована печальная судьба – пасть в битве, сражаясь друг против друга.
Любовь – глубокой нежности полна,
В соблазнах, в горестях закалена.
Крепка в разлуке, вдалеке горда,
Все та же – чудо – долгие года.
Д. Байрон
Существуют и другие варианты инцеста, изложенные в мифах разных народов. Так, в брак вступают братья и сестры, как это происходит с героем осетинского эпоса Уразмегом и его сестрой Сатаной, или героями русской баллады Василием и Софьей. Сюжеты таких мифов более разнообразны, чем те, которые повествуют об интимной связи детей и родителей, и в них нередко отсутствует мотив неведения. Так, Сатана вполне осознанно принимает решение выйти замуж за своего доблестного брата, что ей и удается при помощи определенных ухищрений.
Мотив инцеста в мифах по праву можно назвать одним из самых изученных и имеющих самые противоречивые объяснения. Многие годы исследователи пытались объяснить возникновение этого мотива в эпосе разных народов определенными реалиями действительности. Глубокому изучению в этой связи подвергались предположения о существовании в древности у многих народов групповых браков.
Бесспорно то, что в большинстве мифов, дошедших до наших дней, представлен вариант «преступного инцеста», преподносимый как нарушение определенных табу, а последнее влечет за собой обязательное наказание героя. Допустимыми признаются кровосмесительные связи только в среде богов, давших начало жизни на земле, т. е. в мифах, связанных с происхождением мира.
Большинством исследователей миф признается хранилищем коллективного опыта, традиций, сводом определенных норм, законов. Именно миф наглядно показывает, что не исключено нарушение табу, но оно обязательно повлечет за собой суровую кару. Таким образом, миф как бы служит доказательством «от противного» того положения, что все в мире подчиняется определенным законам, соблюдение которых является обязательным для всех.
Инцест как одно из проявлений человеческого эротизма издавна привлекал не только писателей и поэтов, но и ученых. Так, одним из тех, кто обстоятельно изучал проблему кровосмешения, был Зигмунд Фрейд. В своих психоаналитических исследованиях он часто обращается к мотиву инцеста – в частности, основывает многие свои утверждения на мифе об Эдипе. Подсознательное стремление к инцесту, которое получило название Эдипова комплекса, Фрейд считает универсальным и видит его реализацию в мифах большинства народов.
Изучением такого явления, как инцест, обращаясь, как правило, к мифу об Эдипе как одной из самых ярких его иллюстраций, занимались В. Я. Пропп, Т. Тернер, К. Леви-Стросс. Внимание ряда видных ученых к этому вопросу подтверждает актуальность данной проблемы и для современного сознания. Потому и оправданно стремление найти ее корни в далеком прошлом.
Но миф об Эдипе имеет некоторые отличия от реализации идеи об интимных отношениях сына и матери в разных мифологических традициях. Так, в сюжете мифа об Эдипе немаловажная роль отводится еще одному мотиву – убийству сыном отца, устранению его со своего пути. В мифах многих народов этот мотив может видоизменяться, и вина в смерти отца снимается с сына. Иногда отец даже не устраняется физически, а просто волей случая оказывается удаленным с места действия.
Интересно в мифах о кровосмешении переплетение различных инцестных линий. Например, тот сын, который вступает в интимную связь со своей матерью, может быть сам рожден в инцестном браке (от союза брата и сестры, а также дочери и отца). При этом отличающиеся в своей основе разновидности инцеста оказываются линиями одного сюжета, что усиливает вину, лежащую на герое, делает его ответственным за поступки своих родителей и, соответственно, утяжеляет кару, которая его ждет.
Мотив инцеста в мифе тесно связан с реалиями человеческой действительности и отражает различные взаимоотношения людей. Так, некоторые исследователи видят в мотиве отцеубийства, так глубоко раскрытом в мифе об Эдипе, связь с древними законами наследования престола и власти. Смерть старого правителя влекла за собой воцарение нового. При этом женщине (а точнее, матери), с которой герой вступал в кровосмесительный брак, отводилась сакральная роль. Она олицетворяла собой власть, передавая ее новому правителю.
ЭРОТИЧЕСКИЕ ФАКТЫОчень интересной представляется точка зрения, которую проводит другой исследователь и которая во многом совпадает с трактовкой Эдипова комплекса в современной психологии. Т. Тернер видел в мотиве инцеста и связанном с ним мотиве отцеубийства реализацию вечного конфликта двух поколений. В этом конфликте победа остается за младшим поколением, которое тем или иным способом вытесняет своих предшественников и занимает их место.
Научно установлено, что в экстремальной ситуации в кровь выбрасывается адреналин. По своему составу он похож на те гормоны, которые выделяются при эротическом возбуждении. Кстати, взаимосвязь между геройскими поступками и любовными подвигами имеет под собой вполне реальную основу. Например, военнослужащие, принимавшие участие в боевых действиях, утверждают, что после атаки очень хочется эротических ощущений.
Мифы, в основе которых лежит тема кровосмешения, несут в себе один важный мотив, позволяющий определить место их героя в сознании древних людей. Ведь в большинстве мифов, как и в мифе об Эдипе, герой сначала выступает спасителем своего народа от ужасного бедствия, как правило, связанного с богами или ужасными чудовищами. Все это говорит о том, что герой наделен необычайной силой и мудростью, которые помогают ему справиться со страшным злом. С самого начала герой настолько явно выделяется из среды простых смертных, что уже подразумевается его необычайная судьба. Сама возможность нарушения героем табу, которая совершенно нереальна для обычных людей, указывает на то, что он избранный.
Заканчиваются подобные мифологические истории, как правило, трагично. В наказание за нарушение законов – вступление в кровосмесительную связь (даже если это было сделано героем по неведению) – наказывается его народ. На людей посылаются проклятие и беды, еще более страшные, чем те, от которых они были избавлены. И, как правило, герой становится изгнанником. Таким поворотом событий мифологическое мышление демонстрирует равенство всех перед законом, независимо от происхождения и способностей.
Интересно понимание роли нарушителя табу в сознании разных народов. Инцест может приводить его как к вершинам добродетели, о чем свидетельствует ряд католических мифов о папе Григории, и даже достижении им святости. Но не реже тот, кто вкушает запретный плод, доходит и до крайнего предела зла. Необычность, загадочность инцеста для людей выражается в его неоднозначной оценке.
Позднее запрет на инцест стали связывать с высоким уровнем цивилизованности народа. Недаром на протяжении последних веков традицию инцеста, не являющуюся преступной у некоторых народов, считали признаком их отсталости, неразвитости. Те же народы, которые придавали инцесту мистический, сакральный смысл, верили в его связь с божественным, для цивилизованных людей оставались дикарями. Чем более развитым, цивилизованным считал себя народ, тем более жесткие запреты накладывались на такое проявление «дикости», как кровосмешение.
Приверженцы психоанализа имеют свое объяснение инцеста. Они считают, что он связан с имеющимся в глубине подсознания практически каждого человека страхом перед окружающим миром, который толкает индивида к тому, чтобы «вернуться в утробу», или страха перед всем чужим, делающего для людей возможной связь со «своими», самыми близкими – кровными родственниками. В этом стремлении вернуться «в мать», спрятаться от окружающего мира в тесном мирке своих близких и усматривают основу Эдипова комплекса.
Взгляд на инцест у современного человека по-прежнему остается неоднозначным, как и в древности. С одной стороны, в нем может громко звучать голос подсознания, которое «помнит» времена далеких предков, когда кровосмешение имело сакральное значение. Но социальные запреты, наложенные на такого рода интимные отношения, которые подпитываются также мыслями о страшной каре, ждущей нарушителя табу, не позволяют человеку переступить определенную границу. В то же время такая внутренняя раздвоенность может приводить к конфликту с самим собой, что заставляет исследователей рассматривать Эдипов комплекс как достаточно серьезное явление современной жизни, требующее глубокого изучения.
Глава 2. Неприемлемый эрос Эдипа
Во все времена общество осуждало эротические связи с близкими родственниками. Хотя зачастую человек и не подозревает (в силу каких-то обстоятельств) о том, что является, например, сыном женщины, ставшей объектом его любви.
Тебя настигло время, видящее все.
И суд вершит над тобой за горький брак,
Затем, что ты – отец и сын.
Софокл. «Эдип-царь» (эписодий четвертый, стасим IV)
Эросу подвластны все возрасты, это чувство возникает независимо от божьего веления, от законов и порядков, диктуемых обществом. Когда сын вступает в связь с матерью, он не думает о том, что это аморально. Эрос выше морали. Правила, которые вырабатываются другими людьми, обществом и которые данный индивид должен считать обязательными, «священными», могут не соответствовать потребностям и эротическим предпочтениям человека. Они ограничивают его желания.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕПолучается так, что человеческое сообщество, создавая различные нормы, правила поведения и законы для упорядочения общественного порядка, само же оказывается жертвой, потому что не в силах изменить свою человеческую природу. Почти всегда потребности индивида становятся сильнее общественных норм и догматов. Но за то, что человек переступает законы, он обречен на бедствия.
Тот, кто безумствам конца ожидает, безумен: у настоящей любви нет никаких рубежей.
Проперций
Сущностью мифа об Эдипе является недопустимый с точки зрения нормативов еще только нарождающегося общественного поведения союз между матерью и ее сыном. Для того чтобы правильно понять этот миф, необходимо принять во внимание особенность формирования законодательной системы в тот период исторического развития человечества.
Прежде всего, с отходом от родоплеменных отношений, допускавших инцестуозные связи между кровными родственниками, невозможность кровосмешения начала оформляться законодательно, что выразилось в появлении строгого запрета на вступление в подобные связи. Причина запрета на инцест заключалась во все более ощутимом отдалении кровных родственников друг от друга (расширение количества субъектов социума, установление между ними более формальных, отстраненных законов, следование которым необходимо для поддержания общественного порядка, эволюция юридической оформленности социальных отношений).
Далее все более и более давало знать о себе антропологическое знание, которое выражалось в появлении концепции общественного человека (вспомним хотя бы аристотелевское «человек – это общественное животное»), для которого имеет действие ряд норм и канонов, установленных им самим (выработанных цивилизованным человеческим разумом) и среди которых, конечно же, не может быть никаких пережитков того, что было ранее, в дообщественную эпоху.
И наконец, с установлением в эпоху античности примата юридического над семейным отношения между родственниками стали определяться прежде всего юридическими нормами, а не чисто человеческими желаниями, чувствами или волей старшего по возрасту. Поэтому не могло идти речи о том, чтобы мать совершала попытки сблизиться со своим сыном или чтобы сын старался вступить в эротическую близость с матерью.
Таким образом, миф об Эдипе в данном контексте должен рассматриваться именно как близкий каждому человеку, выработанный самой историей способ окультуривания и цивилизации субъектов социума (нечто подобное современным средствам массовой информации).
Доступность информации, которую несет в себе миф, и ее общепонятность объясняются тем, что миф говорит всеобщим языком символов, он говорит о «вечном возвращении» к тому, что происходило «в незапамятные времена», в первоначальную эпоху, события которой неизменно повторяются. Однако при этом сложность человеческого существа не позволяет законодательству даже при максимуме совершаемых усилий выстроить из индивида вполне послушное существо. Поэтому драма Эдипа будет воспроизводиться в сознании каждого человека до скончания времен, и никакая социальная организация тут ничего не изменит.
Явление, которое сейчас называют «Эросом Эдипа» и Эдиповым комплексом (З. Фрейд), на первый взгляд, противоречит самому названию. Как видно из мифа об Эдипе, ни о каком эротическом влечении сына к своей матери там не то чтобы не говорится, но даже и намека нет, как может показаться человеку, не обладающему достаточным опытом и качествами психолога. Но исследования психоаналитиков говорят о подсознательном эротическом влечении сына к матери.
Каким бы спорным ни был этот вопрос, тем не менее «Эрос Эдипа» и Эдипов комплекс встречаются в жизни довольно часто. Конечно, сын должен любить свою мать прежде всего как мать. Всякую другую любовь между сыном и матерью мораль исключает, потому что это является нарушением нравственных норм.
Эдипов комплекс, как показывают исследования психологов, развивается у детей с отклонениями в психическом и физиологическом развитии. Влечение сына к матери происходит на подсознательном уровне, то есть сын может даже не знать, что женщина является его матерью, как в мифе об Эдипе.
Эдипов комплекс часто называют «отцовским комплексом». Правда, термин «Эдипов комплекс» употребляется сегодня психоаналитиками в более широком значении, характеризуя всю гамму отношений в «семейном треугольнике» (отец, мать, ребенок).
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕТак, инцестуозные контакты рассматриваются сейчас как со стороны возможных эротических связей между матерью и сыном, а также между отцом и дочерью (так называемый комплекс Электры, или «материнский комплекс»). Причиной возникновения влечения к собственному родителю противоположного пола могут явиться психические травмы, пережитые в детском возрасте, патологическое развитие личности, связанное с неправильным воспитанием или обращением со стороны матери или отца, шок от заставания родителей во время интимного общения, выродившийся постепенно в субъективно-мифологическую форму, оправдывающую инцестуозное поведение ребенка.
Любовь – как дерево; она вырастает сама собой, пускает глубоко корни во все наше существо и нередко продолжает зеленеть и цвести даже на развалинах нашего сердца.
Виктор Гюго
Часто дети, когда их спрашивают о том, кого бы они выбрали себе в будущем в качестве спутника жизни, отвечают, что женятся на своей маме или выйдут замуж за своего папу, потому что они любят их. Родители – это самые близкие, родные и дорогие им существа. Такие ответы вполне приемлемы. И только с возрастом, в процессе нормального психического развития, отсутствия «фиксаций» на ранних стадиях развития либидо (эротического влечения, являющегося, по Фрейду, основанием всей психической жизни), ребенок выбирает объект любви за пределами семьи.
Стадии развития либидо (оральная, анальная, генитальная, переходная, фаллическая) оказываются повторением на индивидуальном уровне далекой предыстории родовой жизни человечества. Оральная стадия, например, сравнивается Фрейдом с каннибализмом. Эдипов комплекс, переживаемый в возрасте 3—5 лет, соответствует переходу от естественного состояния к общественному. Этот переход отложился в бессознательном и передается из поколения в поколения по наследству. Поэтому все люди, в каком бы обществе они ни жили, каким бы ни было их семейное окружение, проходят стадию Эдипова комплекса в детском возрасте. Это результат действия биологического механизма наследственности.