Чистяков Владимир. М. с.

   Ещё Марину удивило то, что псы слушают её точно так же как М. С., хотя на команды всех остальных людей (включая Дину) либо никак не реагировали, либо начинали на них рычать.
   ''Между прочим, их реакция — верный признак намерения человека — сказала на это М. С. — как это не покажется странным, но в людях Дракон и Демон разбираются. Если пёс молчит, то это значит, что ничего плохого с тобой этот человек делать не собирается, если рычит- то дело вкуса- устраивай ему проверку, стреляй или вызывай охрану. Впрочем, так они себя ведут только если человек что-то замышляет, если же он что-либо попытается предпринять… То они придурка слопают так быстро, что он даже заметить ничего не успеет.
   — Они что, мысли читают? — спросила Марина.
   — Кто знает.
   — Ты про них говоришь так, словно веришь им больше, чем людям.
   — А так оно и есть. Если рассматривать только моральные принципы, то тут большинство собак гораздо выше, чем большинство людей.
   Обычно один пёс находился дома, поблизости от Марины и Дины, второй же частенько ездит вместе с М. С., бывало, и на самоходке. Сегодня же М. С. зачем-то взяла с собой обеих.
   В бомбоубежище они просидели несколько часов. Марина читает. Она ещё раньше затащила несколько десятков книг специально для таких случаев. Дина сначала играла, потом заснула, завернувшись во всю ту же плащ-палатку.
   Наконец, дверь открылась. Можно идти домой. Опираясь на костыли, Марина с трудом поднимается по лестнице. Она еле ходит, но терпеть не может, когда помогают подниматься.
   М. С. это первой заметила. 'А ты очень гордая — сказала она тогда — я не знала. Но гордость тоже надо знать, когда проявлять. В том, что тебе хотят помочь, нет ничего плохого. Ты же всё-таки очень тяжело ранена' . Тогда Марина ничего не успела ей сказать. Писк зуммера.
   М. С. резко хватает трубку. Около минуты слушает. Потом, выругавшись, швыряет трубку и убегает. Куда — лучше не спрашивать.
   Подходя к дому, Марина услышала вой пропеллера. Во всём городе, на аэросанях разъезжает только Кэрдин. Значит, всё кончено, а Мама в очередной раз домой не стала заезжать, ибо из подземного гаража не торчит дуло её самоходки. И у дома нет джипа.
   А Марине не оставалось ничего другого, как снова начать рыться в книгах.
   Хьюг, если можно так выразится, жертва времени. Отец и мать погибли на войне, сам рос в приюте. И так уж вышло, что его совершеннолетие выпало на время борьбы властей, когда сторонники старой 'монархии' (в основном на словах), новой 'демократии' и военной 'диктатуры' (на деле) выясняли между собой отношения.
   В мешанине, творившейся тогда, таким молодым, как Хьюг, было легко запутаться. Ну, вот он и запутался и связался с обыкновенными уголовниками, и вскоре сам стал таким же. Два года продолжалось это кражи, грабежи, пьянки, бордели, малины. Зловонный омут уже практически засосал Хьюга, да и сам, в принципе был не против подобной жизни.
   Дальше было как в блатной песне 'раз мы шли на дело' .
   Ночь, засада 'организмов' из чёрных саргоновцев, половину банды попросту перестреляли 'при оказании вооружённого сопротивления' . Из другой половины Хьюгу и ещё одному парню на суде прямо предложили — либо десять лет строгого, либо — в армию. Пахло большой войной, так что альтернатива ещё та. А Хьюга через полгода службы неожиданно направили в военное училище, которое он, сам того не ожидая, кончил одним из лучших.
   Потом была та жуткая война. За первые десять дней, во время уличных боёв с десантниками чужаков, Хьюг успел заработать и получить орден. Он слышал, что представлен и ко второму, но по милости чужаков, получить его не успел.
   Остатки его части примкнули к более крупной группировке, контролировавшей руины одного из районов города. Хьюга эта компания уже начавшихся разлагаться солдат, явно не прельщала. Те мотоциклисты, с которыми они резались ночами, привлекали Хьюга гораздо больше. Не исключено, что в одну из ночей он бы попросту исчез.
   Но…(Которое уже 'но' в его жизни).
   Именно на эту группировку набрела (в прямом смысле слова) М. С…
   Сначала Хьюг не поверил, что эта казавшаяся до смерти усталой маленькая женщина и есть 'та самая' . Но потом…
   Она умела располагать к себе людей. Кипит в маленькой женщине какая-то неестественная энергия. Она говорит, и ей верят уже потерявшие надежду. Она приказывает — и это исполняется. И она умеет ненавидеть, и в состоянии убедить других возненавидеть то, что ненавидит она. И принять то, что принимает она.
   И Хьюг принял её. И всё то, о чём она говорила. Он не слишком любил людей. И считал почти всех свиньями. Но тут он, впервые в жизни, увидала Человека с большой буквы. Он видел, что таких не сломишь ничем. И чтобы ни творилось вокруг них, да хоть бы земля разверзнулась, их не сломить. Они всё равно поднимутся. И заставят встать, тех, кто ещё валяется. Они не злы, и не жестоки. Они как пламя, которое может греть, а может и сжечь. Но которое не может потухнуть. Оно горит в них, это пламя. И стремятся к нему те, кто горд и непокорен. Те, кто сильны духом. Но сила чует родственную силу. И принимать эту силу надо такой, какая она есть. Ибо она всё равно не изменится, не уступит даже равному себе.
   И Хьюг принял её. И теперь на мир смотрел ещё один Чёрный Саргоновец. Точнее, числится в саргоновской армии Хьюг довольно давно, но Чёрным Саргоновцем по духу он стал недавно. Теперь он больше не искал какого-то своего пути. Его путь вёл туда, куда вела эта маленькая черноволосая женщина с громовым голосом и огнём в душе.
   И за пару месяцев она умудрилась сколотить из стремительно терявших человеческий облик людей, небольшую, но весьма боеспособную и преданную ей армию. Армию с железной дисциплиной. Армию, с которой в бывшем Центральном регионе считались уже очень и очень многие. Многие из тех, кто имели оружие. А это уже кое-что значило.
   В этой армии Хьюг поначалу остался в своей последней должности ротного. Но десять дней назад комбат был ранен, и Хьюг, по своему собственному выражению 'вридствовал' . А его батальон считался особым, что по послевоенной терминологии означало, что часть имеет большой опыт по части борьбы с бандами. Так что, после секторных, офицеры, подобные Хьюгу, были людьми весьма значительными. Комбаты особых батальонов на совещаниях у
   М. С. бывали весьма часто. Хьюг именно в качестве исполняющего обязанности комбата и был вызван на сегодняшнее совещание. Для него это впервые. И более того, сам он это оценивал как знак большого доверия к нему, ибо он не сомневался, что о его прошлой жизни М. С. знает если не всё, то многое.
   Сдав все трофеи, Хьюг подрулил к резиденции М. С… Джипы — излюбленный транспорт почти всех офицеров, и многие предпочитали ездить без водителей. В резиденции М. С. он никогда не бывал. И первое впечатление — ничего особенного. Дом как дом, разве что почти не разрушенный. Кто в нём жил до войны — теперь уже не важно. Охрана впустила без разговоров. Времени до совещания ещё много, и Хьюгу хотелось посмотреть, как живёт легендарная М. С… Тем более, что уверен — куда не надо его и не пропустят.
   От старой обстановки дома не осталось и следа. Даже обивка со стен отодрана. Тусклые лампы под потолком, к тому же половина из них не горит — экономят электричество, как и везде. Длинный коридор, а в конце — стальная дверь, которая заперта.
   Возвращаться назад и спрашивать у охраны, куда ему, собственно, нужно, Хьюг счёл глупым и решил, что открывая все двери подряд, как-нибудь найдёт нужную. В комнатах — тоже ничего интересного. Мебель — самая обычная. Вот только книг груды. Одни уже расставлены по полкам, другие просто так валяются.
   Хьюг заглянул уже в пять комнат — никакого толку. Заглянул и в шестую. В кресле прямо напротив двери сидит девочка-подросток лет тринадцати-четырнадцати, не больше. Её лицо сразу же кажется Хьюгу знакомым. В отличие от многих своих сверстниц она выглядит очень серьёзной, если можно даже так выразится, мрачной. Но, как у большинства из них, мордочка вполне симпатичная. Только уж слишком серьёзная. Взгляд изучающий, пристальный, и вовсе не открытый. И почему-то очень знакомый. Она заговорила первой.
   — Лейтенант, по моему, вы не ко мне.
   Странно, голос тоже вроде где-то слышал. И не раз.
   — Не к вам — отозвался Хьюг лихорадочно соображая, кто это такая, и как по отношению к ней себя вести — Не к вам — снова повторил он — глупейшая ситуация. Я лейтенант Хьюг должен был явиться на совещание к генерал-полковнику, но не могу найти, где это совещание должно происходить.
   Она усмехнулась довольно мило и одновременно как-то печально.
   — Этот дом строил спятивший архитектор, не бывая в нём, что-либо найти весьма и весьма сложно. Ладно, выручу вас, проведу в святая святых нового мира — она явно шутит. Она достала из-за кресла костыли и с трудом встала.
   — Ну, лейтенант, пошли.
   ''Калека, живущая в доме М. С… Знает этот дом прекрасно. Кто же она такая? '- лихорадочно соображал Хьюг, нарочно медленно идя за девочкой. Про семейную жизнь генерала он краем уха что-то слышал, но сейчас всё начисто вылетело из головы. Вторая дверь из комнаты ведет в коридор, внешне такой же, как и первый. Они заходят в одну из комнат.
   — Мне неудобно, лейтенант, нажмите вон на ту львиную голову в стене.
   В стене распахнулись дверцы лифта.
   — Не знал, что в городе ещё остались работающие — сказал Хьюг.
   — Смотрите, лейтенант, накаркаете — и этот сломается. Вам на второй этаж, да и мне, пожалуй, тоже. Ну, вот и ваш зал.
   Когда двери лифта распахнулись, Хьюг буквально остолбенел, ибо в одном из кресел, стоящих возле длинного стола, полулежит, прикрыв глаза рукой М. С…
   — Кто там ещё? — не поднимая руки устало спрашивает она.
   — Мама, это я.
   М. С. встаёт. Хьюгу становится, мягко говоря, не по себе. В более глупейшей ситуации он в жизни не оказывался! Заблудится в доме М. С., потом болтать с её дочерью, не подозревая, кто она. Идиот!
   Взгляд Хьюга метнулся от матери к дочери и обратно. М. С. усмехнулась.
   Идиот! Как же он сразу не догадался, едва увидев девочку. Она же очень похожа на мать.
   Вот только волосы у неё длинные, и черты лица помягче, а так ведь она даже говорит с тем же странным акцентом, что и М. С…
   — Привет Марина. А это ещё кто — ему показалось, что М. С. слегка прищурилась, чтобы рассмотреть его. — А, лейтенант Хьюг. Шёл в комнату, попал в другую. Так что ли?
   Девочке шутка смешной не показалась. В отличии от Хьюга.
   Не дождавшись ответа, М. С. говорит.
   — Ну, повеселились и хватит. Ты Маришка давай к себе, а вы, лейтенант оставайтесь и ждите остальных.
   Марина не уходила.
   — Ну, что там ещё? — спросила М. С…
   — Лифт, похоже, сломался. Накаркали, лейтенант. Нету больше в городе целых.
   — Тьфу ты, чёрт — выругалась М. С. — ну и как прикажешь тебя отсюда спускать?
   — Очевидно, по лестнице — предположил Хьюг.
   — Очевидно, ты прав. — М. С. упёрла руки в бока- так, лейтенант, бери её на руки- и за мной.
   — Но мама…
   — Без но. На этой чёртовой лестнице и здоровый себе ноги переломает.
   Узкая винтовая металлическая лестница. Архитектор, похоже, и вправду был малость того. В таком доме — такая лестница.
   — Что здесь обычной лестницы нет? — спросил Хьюг.
   — Была — ответила М. С. — но единственная бомба, попавшая в этот дом угодила именно в неё.
   Как только они спустились, Марина сказала.
   — Всё, дальше я пойду сама.
   — Костыли наверху остались. Так что Хьюг доставит тебя прямо на место. Потом, лейтенант, принесёте ей костыли и возвращайтесь в зал.
   — Вот — Хьюг протягивает костыли сидящей в кресле Марине — куда их положить?
   — Брось их где-нибудь. Как я их ненавижу. Когда-то я хотела стать балериной — а теперь еле хожу. Чёртова война.
   — Что у вас с ногами? — спросил Хьюг
   Марина злобно ухмыльнулась в ответ.
   — Хочешь знать что? — она резко нагнулась и засучила обе штанины. — На, любуйся!
   Ног у Марины почти до колен нет. Вместо них хорошо подогнанные протезы.
   Марина снова злобно взглянула на Хьюга.
   — Правда, здорово?
   — Извините.
   — Ты не в чём не виноват. Задал вопрос — получил ответ.
   — Ещё раз извините. Я даже не подозревал, что у генерал-полковника есть дочь. Мне казалось… — Хьюг замолчал. Придумать путную концовку фразы он не смог.
   Марина улыбнулась.
   — Если тебя это утешит, то я родилась, когда Мама ещё не успела стать М. С…
   А М. С. — то, оказывается, была замужем. Интересно, за кем? За генералом Кэртом что ли? Хьюг знает о бродящих слухах, что не спроста у М. С. и Кэрта столь панибратские отношения. Сам он этому совершенно не придает значения. В конце концов, М. С. ещё и довольно привлекательная молодая женщина. Два генерала стоят друг друга, и ушки тут не помеха. Другого мужчину рядом с М. С. представить просто невозможно. Однако, все же Хьюг решил спросить Марину об отце. А сам тем временем скосил глаза на её ухо. Ничего особенного — маленькое и изящное, ничего от эхолокаторов Кэрта. И уши генерала по меркам чужаков явно не самые выдающиеся. Впрочем, несмотря на экстравагантную внешность, ещё никто не сравнивал чужаков с ослами. Поводов не находилось.
   — А ваш отец. Кто он?
   Марина помрачнела.
   — Он погиб на фронте ещё до моего рождения.
   — Извините.
   — Ничего. Война слишком многих прибрала. А мы остались, неизвестно зачем… И знаете, лейтенант, хозяйка оч-чень не любит, когда к ней опаздывают.
   — О, проклятье! — Хьюг убежал.
   За длинным столом сидят все те, кто в настоящее время управляют руинами столицы и окрестностей. Среди них и те, кого до войны знала не то, что вся страна, а весь мир, и те, кто до войны был уголовником. Сейчас же их всех объединяет примитивное желание выжить. Вместе это как-то сподручнее сделать.
   Во главе стола сидит М. С… Чтобы про неё не говорили, а она практически не переменилась. Всё такая же собранная и подтянутая. Та же короткая чёрная стрижка, тот же холодный взгляд зелёных глаз. Вот только обстоятельства теперь иные.
   Император Саргон — когда-то реальный, а в последние годы номинальный правитель страны- сейчас командир одного из боевых отрядов. Однако, занимаемым им в настоящий момент положением, он весьма недоволен.
   Всем и вся известная Кэрдин Ягр, она же Бестия.
   Начальник медицинской службы генерал Кэрт. Иронизируют о нём довольно грубо — 'М. С. с яйцами' .
   Чистокровный кэртерец, да ещё и голубых кровей, имеющий, по его собственным словам, все недостатки М. С. в удесятерённом количестве, но при этом имея только 52% её военных и административных талантов, 0% литературных и 5000% медицинских.
   Когда М. С. требовался специалист в медицинских вопросах (именно специалист, а не врач), она вызывала Кэрта. Специалист требовался чаще всего для получения информации без физического воздействия. И тогда Кэрт был страшен.
   В другое время в центральном госпитале столицы он творил чудеса, спасая практически обречённых. Десять лет назад он, недавний военнопленный, спас жизнь практически смертельно раненой М. С… Тогда, впрочем, её так мало кто называл. Тогда она была полковником Саргон. И командовала дивизией. И именно её часть впервые крепко потрепала десантников чужаков. Впервые… Но на место разбитых пришли новые.
   И когда остатки дивизии пробились к своим, их осталась едва ли десятая часть от того, что было вначале. А на полковнике не было живого места. Комок крови, боли и бинтов.
   Возможно, для неё уже и копали могилу. Но она осталась жива. Благодаря чужаку Кэрту.
   Впрочем, дружба между ними завязалась лет через пять после этого.
   Сидели за этим столом и матёрые волки, участники всех бурных событий недавних лет, сидели и лейтенанты предвоенного выпуска. Но теперь не слишком-то большую роль играли старые заслуги.
   Но никакой идиллии в отношениях между собравшимися не наблюдалось. Война изменила многое, в том числе и амбиции людей. У кого-то их стало меньше, у кого-то нисколько не убыло, а у кого-то наоборот их стало гораздо больше. И именно к таким теперь относился и император.
   Во время войны он командовал армией. И командовал неплохо. Про императора могли говорить всё, что угодно, но ещё никто и никогда не отрицал у него наличия больших военных способностей. Его армия воевала довольно далеко от столицы. Но когда всё кончилось, он собрал оставшихся и предложил им либо идти по домам (хотя мало у кого они остались), либо двинуться в столицу и начинать там строить новый мир. Большинство выбрали второе. И достаточно боеспособный отряд численностью в несколько тысяч человек с боями (правда не слишком тяжёлыми) прошёл несколько сот километров. У императора имелись кое-какие собственные взгляды на переустройство мира. И он их намеревался реализовать. Он был уверен, что в столице не найдётся лидера, способного составить конкуренцию ему. Ведь северная ставка замолчала еще, когда была связь с тремя другими…
   Ошибочка вышла! И большая! В столице оказалась их высочество из двух букв! И пришла туда месяца за два до него. И за это время вновь заставила всех плясать под свою дудку. Да ещё в нагрузку к ней Бестия и Кэрт тоже здесь оказались. Тоже мне, Октавиан, Антоний и Лепид, второй триумвират, чтоб ему пусто было! Только с Клеопатрой во главе. А как имечко-то Клеопатры переводится? Вот то-то и оно! Даже слишком достойная. И скрипя сердцем, пришлось подчинится ей. Но отряд-то остался при нём. И подчинялся М. С. постольку, поскольку император счёл нужным подчиняться ей. Но это люди, верные императору, а никак ни М. С… И этим можно воспользоваться. В перспективе. Только и у М. С. с причинно-следственными связями проблем не наблюдается.
   А так авторитет императора в отряде непререкаем. И по численности это второе в столице вооружённое формирование. Авторитета он сам себе добавил, издав именной указ о переводе всего отряда в гвардию. Никаких материальных поблажек это не принесло, но старая слава шевронов, эмблем и серебряных горнов ещё не до конца растаяла.
   А М. С. всегда была сорвиголова…И это может плохо кончится.
   В общем, в столице имеет место быть глухое, но всем и вся известное противостояние М. С., Кэрта и Бестии с одной стороны и Императора с другой. И это притом, что практически все видели, что Бестия уже не та, да и М. С. стала как-то пассивнее. А Кэрт в этой троице играет подчинённую роль, и ей вполне доволен. В общем, всё ещё может измениться, и надо внимательно смотреть, куда дует ветер.
   Ситуация усугублялась тем что, довольно много людей, которые не прочь считать именно императора лидером столичных саргоновцев. И многие из этих людей имеют оружие, что в сложившейся ситуации гораздо важнее.
   У императора зародилась тлеющая, словно огонёк мысль об устранении М. С. от власти. Он никому об этом не говорил. Но дал понять некоторым из своих офицеров, что его вовсе не устраивает сложившееся положение. Он знает, что в случае чего, на этих людей он сможет положиться. И если они его не подведут, то и он им этого впоследствии не забудет. Это он тоже дал понять.
   Но и М. С. не сидит, сложа руки. Свои намерения император никогда не озвучивал даже в узком кругу. Есть у него такая черта в действиях, что он стремится не столько выиграть, сколько боится не проиграть. Он осторожен. И почти никогда не рискует. А у М. С. под ружьём народу больше, чем у него. И колеблющиеся этого тоже никак не могут ни учитывать.
   Да и сегодняшняя операция сознательно была спланирована так, чтобы основная роль досталась отрядам М. С. и Бестии. А император вроде как на подхвате. А силу-то свою продемонстрировали другие отряды, а вовсе не его. И бензовозы, и продукты тоже захватили люди М. С… В городе это должны заметить.
   — Итак, продолжим о приятном. Докладывайте, лейтенант Хьюг.
   Тот вскочил.
   — За сегодняшний день суммарно захвачены следующие трофеи: 22 танка, из них 15 повреждённых, 30 БТРов из них 22 повреждённых, 15 орудий, 17 грузовиков, 205 неповреждённых автомашин и 103 мотоцикла, около 8 тысяч единиц стрелкового оружия и боеприпасы.
   — Главное.
   — 900 тонн бензина и около 100 тонн продовольствия.
   — Людские потери- М. С. посмотрела в сторону Кэрта.
   — За сегодняшний день ко мне поступило 12 убитых и 65 раненных, из них госпитализировано 20.
   — Потери техники.
   — Восемь танков с боевыми повреждениями, шесть- с техническими — сказал майор, начальник СПАМ — ремонт двенадцати машин будет завершён к утру, ремонт двух невозможен из за отсутствия необходимых запчастей.
   Склад запчастей тоже в его ведении, так что, если механики что-нибудь не придумают, то эти два танка придётся превращать в доты или пустить на запчасти.
   — Пригодность трофейной техники.
   — Все танки некомплектны, в настоящий момент боеспособных среди них нет. До десяти машин удастся привести в норму в течении двух-трёх дней.
   — Пленные.
   Вскочил капитан, сидевший на дальнем конце стола.
   — 1188 человека, из них 96 несовершеннолетних, 647 женщин и 545 мужчин.
   — Пригодность.
   Снова Кэрт.
   — Женщинами и малолетками ещё не занимались, из мужчин годны 310, ограниченно годы 190, временно не годны 45.
   Наступила тишина. Потом заговорила М. С.
   — Значит так, годных разбирайте по своим секторам, на работах задействуйте после санобработки. На довольствие их. — М. С. на секунду задумалась — по 0,75 от третьей категории.
   — По сколько человек брать на сектор?
   — Сколько считаете нужным. Если кто не успеет — его проблемы. Далее… Ограниченно годных. Ты, Кэрт, жаловался на нехватку персонала. Вот и набирай из них. Остальным — сроку десять дней. Потом доложить о состоянии их здоровья. Непригодных — в расход. Всё!
   — Гуманные саргоновские методы- с мрачной иронией сказал профессор.
   Никто не обратил на его высказывание внимания.
   — С женщинами-то что делать? — снова Кэрт.
   — Женские рабочие руки кому-нибудь нужны? Ко всем относится.
   Молчание.
   — Значит, завтра зайду к тебе и гляну на них. Там что-нибудь придумаем. Ну, значит так, о приятном поговорили, теперь займёмся делом. Профессор, на сколько хватит запасов при существующих нормах выдачи.
   — Ориентировочно на два месяца.
   — А если ещё снизить?
   Профессор заговорил неожиданно твёрдо.
   — Снижать больше нельзя. Мы и так уже стоим на грани голода. Ещё одно снижение норм, и мы все погибли. Уже сейчас в бункерах полным полно людей с явными признаками истощения. А ваши нормы даже для солдат обеспечивают от силы 70% жизненного минимума, у рабочих и иждивенцев ситуация на порядок хуже.
   — Что это значит.
   — Это значит, что я категорически отказываюсь поддерживать ещё одно снижение норм.
   — А через три месяца мы все передохнем. Ладно. У кого-нибудь есть идеи, как нам остаться в живых. Высказывайтесь.
   Встал император.
   — Конина. По- моему, в восьмом секторе содержится очень большое количество лошадей. Их можно…
   Его прервали.
   — Это уникальные кони. Цвет породы. Мы и так уже слишком много потеряли.
   — А у нас уникально дерьмовая ситуация с продовольствием. Так что не стоит ничем брезговать. — ответил император — тем более, что в ближайшее время вряд ли кому придет в голову формировать кирасирский полк.
   Количество кривых усмешек весьма значительно. М. С. же заинтересовала практическая сторона вопроса.
   — Сколько конкретно лошадей содержится?
   — Около 4 тысяч.
   — Четыре тысячи. Немало. В общем, так. Два месяца будем догрызать запасы. Ну а потом схрумкаем и лошадей. Выбора у нас всё равно не будет. Да и этих коней хватит не на долго.
   Н. З., так сказать. Какие ещё будут идеи?
   Снова тишина. Потом встал один из секторных командиров.
   — Я предлагаю убрать деление населения на три категории. Всем выдавать норму третьей категории. Думаю, мы этим выиграем себе ещё не менее месяца.
   Встал другой командир.
   — Через полмесяца на третьей категории ни один из ваших солдат не поднимет тяжёлого снаряда. Подумайте об этом.
   — Все категории останутся. — твёрдо сказала М. С…
   — Убрать сегодняшнее быдло. В расход не 45 человек, а всех подряд. Самим жрать нечего, да ещё этих кормить!
   — Капитан — сказал Саргон — вы наверное, обратили внимание, что многие из сегодняшнего быдла выглядят куда здоровее нас. Зачем же добру пропадать? Сначала сгоним с них жирок, благо жрать они мало будут. Пока пусть работают, а шлёпнуть их мы всегда успеем.
   — Да и сэкономим мы на них немного. Так что ждут следующих версий.
   Поднялся ещё один секторной, бывший спецназовец, до войны слывший фанатиком и головорезом, каких поискать. Ну, да людей с подобной славой здесь и без него полным полно.
   — Во — первых, у меня вопрос. Какой процент населения мы в состоянии обеспечить всем необходимым за счёт продуктов длительного хранения?
   — Примерно пять.
   — То есть, менее ста тысяч?
   — Именно.
   — А что у нас в нижних уровнях убежищ высшего уровня?
   ''Куда он гнёт? ' — подумала М. С., но ответила.
   — Склады бактериологического и химического оружия. Там же хранится несколько атомных зарядов.
   — Жить в этих ярусах можно?
   — Вполне. Что вы предлагаете?
   — Предложение моё очень простое: Надо отобрать 100 тысяч человек. Наиболее крепких физически, здоровых и идеологически верных во всех отношениях. Наша задача — сохранить цивилизацию, а мы, пытаясь спасти это быдло, гробим то немногое, что осталось. И значит, пошли они все куда подальше. Мы займём эти ярусы, а они пусть остаются. Эти гражданские хлюпики, всевозможные калеки, мещане и тому подобные отбросы. Им не должно быть места в новом мире. Мы должны сохранить культуру и лучший генофонд. А стадо пусть режет друг друга за банку тушёнки. А мы будем в безопасности. Сейчас не наше время, сейчас время вот таких стай, вроде разгромленной нами. Но наше время придёт!