Ермишин Олег. Афоризмы

 
   Без размолвок недолго длится любовь.
 
   Какой умный человек не примешает к нежностям поцелуев? Пусть красавица откажется подарить тебе поцелуй – срывай их, если тебе отказываются дать их! Быть может, сперва она начнет упираться и скажет: «Бессовестный». Но, и упираясь, она захочет быть побежденной! Берегись только бесцеремонно срывать поцелуи с ее нежных губок и давать повод жаловаться на грубость! Кому удавалось получить поцелуй, заслуживает потерять и то, что ему дали, – если не добудет остального. Много ли оставалось сделать после поцелуя для исполнения всех своих желаний?
   Ночь любовь и вино не пробуждают скромных желаний: ночь прогоняет стыдливость, а вино и любовь – робость.
 
   Слишком горячая и пылкая любовь нагоняет на нас в конце концов скуку и вредна точно так же, как слишком вкусная пища для желудка.
 
   Ревность наносит смертельный удар самой прочной и самой сильной любви.
 
   Безобразное явление – старческая любовь.
 
   Ночь, да еще вино не позволяют судить о красоте… Ночь скрывает недостатки и не дает составить понятия ни о каких отрицательных сторонах; эти часы любую женщину делают красавицей.
 
   Чтобы любовь заслужить, мало одной красоты.
 
   Любовь травами не лечится.
 
   Всякий влюбленный – солдат, и есть у Купидона свой (военный) лагерь.
 
   Ты был бы уступчив и снисходителен к мольбам, если бы прежде пылал любовью к кому-либо.
 
   Время исцеляет любовную тоску.
 
   Что делать женщинам, если мужчины легкомысленнее их?
 
   Сколько на небе звезд, столько и девушек в Риме.
 
   Влюбленный всегда готов поверить в реальность того, чего он опасается.
 
   Смелому помогают и Венера и счастливый случай.
 
   Там, где нет опасности, наслаждение менее приятно.
 
   Запретный плод сладок.
 
   Страж жены – добродетель. Добродетельная только та, которую не принуждает страх, а кто верна из боязни, совсем не верна.
 
   Та, которая не согрешает потому, что это не дозволено, та согрешает.
 
   Занятия налагают отпечаток на характер.
 
   Груз становится легким, когда несешь его с покорностью.
 
   Кротость людям к лицу, гнев подобает зверям.
 
   Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного.
 
   Приходят посмотреть, приходят, чтобы и на них посмотрели.
 
   Как хрупкий лед проходит гнев, если переждать.
 
   Способен на любой обман тот, кто привык делать из черного белое и из белого черное.
 
   Есть некоторое наслаждение и в слезах.
 
   Мы плохо верим тому, чему неприятно поверить.
 
   Остерегайтесь чьи-либо пороки приписывать всему миру.
 
   Мелочи прельщают легкомысленных.
 
   На чужом поле жатва всегда обильнее, у соседского скота вымя кажется крупнее.
 
   Зависть терзает и сама терзается.
 
   Потерпевший кораблекрушение и тихой воды боится.
 
   Почести приносят доходы.
 
   Сберечь приобретенное – не меньшее искусство, чем его приобрести.
 
   Бедный повержен везде.
 
   Смотри, как разрушается от безделья ленивое тело,
   Как портится в озере без движения вода.
   Больная душа не выносит ничего тягостного.
 
   Противодействуй болезни вначале; поздно думать о лекарствах,
   Когда болезнь укоренилась от долгого промедления.
 
   Не всегда во власти врача исцелить больного.
 
   Подчас болезнь оказывается сильнее медицины.
 
   Я хочу, чтобы смерть застигла меня посреди трудов.
 
   Менее мучительна сама смерть, чем ее ожидание.
 
   Все может ослабить время, но не мою печаль.
 
   Капля долбит камень, изнашивается от употребления кольцо.
 
   Ни река, ни быстротечное время остановиться не могут.
 
   Время тянется так медленно, что кажется, будто оно остановилось.
 
   Время уходит, и мы молчаливо с годами стареем,
   Дни убегают, и нам их невозможно сдержать.
 
   Всепожирающее время.
 
   Молодость быстро летит: лови уходящее время.
   День миновавший всегда лучше, чем нынешний день.
 
   Искусства смягчают нравы.
 
   Делать из ручья большую реку.

Октавиан Август

   (63 до н.э.—14 н.э.)
   римский император с 30 г. до н.э.

   Измена мне мила, а изменники противны.^[1447]
 
   Пакувий Тавр, настойчиво добиваясь подарка от императора Августа, сказал ему, что уже масса народа говорит о том, что он якобы получил от Августа немалую сумму денег. «А ты, – сказал Август, – им не верь».^[1448]
 
   Геренния, юношу, предававшегося порокам, Август приказал выгнать из своего лагеря. Тот умолял о прощении и говорил: «Как я вернусь к себе домой, что я скажу отцу?» – «Скажи, что я тебе не понравился», – ответил Август.^[1449]
 
   Торопись медленно. (Излюбленная поговорка Августа).^[1450]
 
   [Август] никогда не начинал сражения или войну, если не был уверен, что при победе выиграет больше, чем потеряет при поражении. Тех, кто домогается малых выгод ценой большой опасности, он сравнивал с рыболовом, который удит рыбу на золотой крючок: оторвись крючок – никакая добыча не возместит потери.^[1451]
 
   Одному оробевшему просителю он [Август] (…) сказал в шутку, что тот подает ему просьбу, словно грош слону.^[1452]
 
   Когда Август с триумфом вернулся после победы [над Марком Антонием] при Акциуме, то навстречу ему среди поздравляющих поспешил человек, держащий в руке ворона, наученного говорить: «Привет Цезарю, победителю, императору». Цезарь в восторге купил приветливую птицу за двадцать тысяч сестерциев. Приятель этого ремесленника, который ничего не получил от щедрости Августа, заверил императора, что у того есть и другой ворон, и просил, чтобы заставили принести и его. Принесенный ворон ясно произнес заученные слова: «Привет Антонию, победителю, императору». Август, нисколько не рассердившись, ограничился тем, что приказал виновному разделить полученные деньги с приятелем.^[1453]
 
   [Август в письме к своему сыну Тиберию:] Не слишком возмущайся, если кто-то говорит обо мне дурно: довольно и того, что никто не может нам сделать дурного.
 
   (Светоний. «Божественный Август», 51, 3)
   [Август о Тиберии, своем наследнике:] Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!^[1454]
 
   Я принял Рим кирпичным, а оставляю его мраморным.^[1455]

Пакувий Марк

   (220—130 гг. до н.э.)
   драматург и художник

   У кого друзья, у того богатство.

Персий Флакк Авл

   (34—62 гг.)
   поэт-сатирик

   Будем веселиться: нынешний день – наш.
 
   Брось пустые слова!
 
   Час убегает, в нем и то, что я говорю.
 
   Разумом дух покорен и старается быть побежденным.
 
   Живи по своей жатве.
 
   Предупреждайте болезнь, когда она только наступает.

Гай Петроний Арбитр

   (? – 66 г. н.э.)
   писатель

   Трудно хорошо пахнуть, живя на кухне.^[1456]
 
   [Учителям] поневоле приходится бесноваться среди бесноватых [т. е. учеников].^[1457]
 
   [О Риме:] Бога здесь легче встретить, чем человека.^[1458]
 
   Глоток горячего вина – лучшая шуба.^[1459]
 
   [Об умершем:] Он присоединился к большинству.^[1460]
 
   Далеко бежит тот, кто бежит от своих.^[1461]
 
   Человек всегда в центре неба.^[1462]
 
   Кто не может по ослу, тот бьет по седлу.^[1463]
 
   От змеи не родится канат.^[1464]
 
   Каждый грешит за себя.^[1465]
 
   Учитель не из очень ученых, да зато старательный, который учит большему, чем сам знает.^[1466]
 
   Каков хозяин, таков и слуга.^[1467]
 
   Это уже мое дело предусмотреть в завещании, чтобы я после своей смерти не претерпел обиды.^[1468]
 
   Любовь к творчеству еще никого не обогатила.^[1469]
 
   Я (…) стараюсь использовать всякий день, точно это последний день моей жизни.^[1470]
 
   Всякий охотно слушает, когда его уговаривают есть или жить.^[1471]
 
   Весь мир занимается лицедейством.^[1472]
 
   Попади только на чужбину, так начнешь уверять, что у нас свиньи жареные разгуливают.
 
   Только сердце делает человеком – все остальное вздор.
 
   Никто ничем никогда не довольствуется.
 
   Солнце светит всем.
 
   Все лучшее в природе принадлежит всем вместе.
 
   Если мы знаем, что обречены на смерть, почему же нам сейчас не пожить в свое удовольствие?
 
   Весь мир играет комедию.
 
   Мы люди, а не боги.
 
   Рожденным в лачуге о дворцах мечтать не пристало.
 
   Чего нет сегодня, то будет завтра: в том вся жизнь проходит.
 
   Минуя нас, судьба вершит дела.
 
   У другого ты видишь вошь, а у себя и клеща не замечаешь.
 
   Всякому приходится расплачиваться за свои грехи.
 
   Если что-нибудь затеваешь, кончай поскорее.
 
   Чему бы ты ни учился, ты учишься для себя.
 
   Наука – это клад, и ученый человек никогда не пропадет.
 
   Человек благородного ума не терпит пустословия, и дух его не может ни зачать, ни породить ничего, если его не оросит живительная влага знаний.
 
   Хуже всего то, что кто смолоду плохо обучен, тот до старости в этом не сознается.
 
   Всякий из нас ошибается.
 
   Не произносить цветистых фраз, а говорить по существу.
 
   Кто поверит нам на слово?
 
   Что делать законам там, где царствуют одни деньги?
 
   Испорченному уму кажется ничтожным то, что позволено, и душа такого человека, охваченная заблуждением, считает достойными противозаконные действия.
 
   Враг порока, раз и навсегда избравший в жизни прямой путь и так уклонившийся от нравов толпы, вызывает всеобщую ненависть – ибо ни один не одобрит того, кто на него не похож.
 
   Дома – львы, вне дома – лисицы.
 
   Тот, кто врага не добьет, – победитель вдвойне.
 
   В беде познаешь друга.
 
   В нужде познаются друзья.
 
   Оскорбивший незнакомцев зовется разбойником, оскорбивший друзей приравнивается почти что к отцеубийце.
 
   Где дело пошатнулось, там друзья за дверь.
 
   Любовь ранит даже богов.
 
   Старая любовь не забывается.
 
   Почему же только любовь должна красть, а не получать в награду?
 
   Порицания достойны родители, не желающие воспитывать своих детей в строгих правилах.
 
   Долго лежит снег на необработанных диких местах; но где земля сияет, укрощенная плугом, он тает скорее инея. Так же и гнев в сердце человеческом: он долго владеет умами дикими, скользит между утонченных.
 
   Лучше давать повод к смеху, чем к насмешкам.
 
   Всякий сам себе грешен.
 
   Легковерие никогда до добра не доводит.
 
   Нет ничего нелепее глупых человеческих предрассудков и пошлее лицемерной строгости.
 
   Боятся поверить собственным глазам.
 
   Не понимаю, как это бедность может быть сестрой высокого ума.
 
   Те, кто стремится лишь к обогащению, не желают верить, что есть у людей блага выше тех, за которые держатся они.
 
   Врач – не что иное, как утешение для души.
 
   За смертью далеко ходить не надо.
 
   Душа жаждет того, что утратила, и уносится воображением в прошлое.
 
   Искусство никогда не умирает.
 
   Кто снесет теленка, снесет и быка.
 
   Легкодоступное мало ценится.
 
   Змея веревки не родит.
 
   Где сладко, там и горько.
 
   На что спрос, то и кажется самым лучшим.
 
   Всюду, где есть сладкое, найдешь и кислое.

Плавт Тит Макций

   (ок. 250 – ок. 184 гг. до н.э.)
   комедиограф

   Кто бежит от своих, тому долго придется бежать.
 
   Неожиданное случается в жизни чаще, чем ожидаемое.
 
   Судьба лепит и мнет как ей заблагорассудится.
 
   Ни у кого не бывает постоянного счастья.
 
   Истинно честен тот, кто всегда спрашивает себя, достаточно ли он честен.
 
   За добро воздается добром, а на зло отвечается злом.
 
   Дело тем верней свершишь, чем важней его считаешь.
 
   То, что сделано, не может стать несделанным.
 
   Один человек не может быть всезнающим.
 
   Приятнее, если ты поумнел от опыта других, чем другие от твоего.
 
   Не всякий возраст подходит для школьной учебы.
 
   Знакомое зло есть зло наименьшее.
 
   Легко стать мудрым тому, кто научился на чужой беде.
 
   Нужда всему научит тех, кого она коснется.
 
   Не годами, а природным дарованием достигается мудрость.
 
   Мудрый сам кует себе счастье.
 
   К чему лишние слова?
 
   Двух слов довольно умному.
 
   Совет дороже золота.
 
   Если что-нибудь сказано в шутку, того не обращай в серьезное.
 
   На ваших языках мед, а в сердцах желчь.
 
   Голого раздеть невозможно.
 
   Из свидетелей лучше один видевший, чем десять слышавших.
 
   Рабство – тюрьма души.
 
   Позорит человека лишь то наказание, которое он сам заслужил.
 
   Будь верен тому, кто верен тебе.
 
   Душевное спокойствие – лучшее облегчение в беде.
 
   Мужество в несчастье – половина беды.
 
   Человек человеку – волк.
 
   Всем умным людям следует находиться во взаимном общении.
 
   Предпочитаю, чтобы мои недруги завидовали мне, чем я моим недругам.
 
   У человека среди многих друзей мало верных.
 
   Когда состояние пришло в упадок, тогда и друзья начинают разбегаться.
 
   Тот тебе друг, кто в несчастье помогает делом, когда в этом есть необходимость.
 
   Любовь обильна и медом и желчью.
 
   Снаружи – Елена, внутри – Гекуба.
 
   Нам надо делать то, что родители приказывают.
 
   Спокойствие в несчастье – отличная приправа.
 
   Кто утратил стыд, того нужно считать погибшим.
 
   Кто в гневе мягок, тот умней гораздо.
 
   Не заставляй себя ждать.
 
   Не бей по камню, чтобы не остаться без руки.
 
   Все люди опытны в том, что касается их выгоды.
 
   Злому делать добро так же опасно, как доброму зло.
 
   Наглухо закрытое сердце.
 
   Плохая штука – старость.
 
   Любимцы богов умирают молодыми.
 
   Кто желает съесть орех, должен разбить скорлупу.
 
   Делать все, что душе угодно.
 
   Черпать воду решетом.
 
   Искать узлы в тростнике.
 
   Бить кулаками по остриям.
 
   Одновременно дуть и глотать нелегко.

Гай Плиний Цецилий (младший)

   (62 – ок. 113 гг.)
   государственный деятель, оратор и писатель, племянник Плиния Старшего

   Недостойно оказывать больше почестей правителям, радующимся больше рабству граждан, нежели их свободе.^[1473]
 
   Тот, кто будет управлять всеми, должен быть избран среди всех.^[1474]
 
   Страх – ненадежный учитель правды.^[1475]
 
   Признак доброты – радость за друг их^[1476]
 
   Мы завидуем нравственному благородству, но гораздо больше тому, что его прославляют, и не судим вкривь и вкось только о добрых делах, покрытых мраком^[1477]
 
   Спроси любого: «Что ты делал сегодня?», он ответит: «Присутствовал на празднике совершеннолетия, был на сговоре или на свадьбе. Один просил меня подписать завещание, другой защищать его в суде, третий прийти на совет». Все это было нужно в тот день, когда ты этим был занят, но это же самое, если подумаешь, что занимался этим изо дня в день, покажется бессмыслицей, особенно если ты уедешь из города. И тогда вспомнишь: «сколько дней потратил я на пустяки!»^[1478]
 
   Я разговариваю только с собой и с книжками.^[1479]
 
   Лучше (…) ничем не заниматься, чем заниматься ничем.^[1480]
 
   Как о художнике, скульпторе, резчике может судить только мастер, так и мудреца может постичь только мудрец.^[1481]
 
   Неблагодарное дело услуга (…), если за нее требуют благодарности.^[1482]
 
   Нельзя ценить его труды ниже потому, что он наш современник. Если бы он славен был среди людей, которых мы никогда не видели, мы разыскивали бы не только его книги, но и его изображения, но он живет в наше время, он нам уже надоел, и слава его тускнеет. Неправильно и зло не восхищаться человеком, достойным восхищения, потому что тебе довелось его видеть, с ним разговаривать, его слышать.^[1483]
 
   [Будет] предательством [в судебной речи] бегло и кратко коснуться того, что следует втолковывать, вбивать, повторять. Для большинства в длинном рассуждении есть нечто внушительное, весомое; меч входит в тело не от удара, а более от нажима: так и слово в душу.^[1484]
 
   Как со всем хорошим, так и с хорошей речью: она тем лучше, чем длиннее.^[1485]
 
   Одна и та же речь может, правда, показаться хорошей, когда ее произносят, и плохой, когда ее читают, но невозможно, чтобы речь, хорошо написанная, оказалась плоха при слушании.^[1486]
 
   Каждому милы его собственные измышления, и если кто-то другой скажет то же самое, что он предполагал, то для него это уже сильнейший довод.^[1487]
 
   Как-то Регул, с которым мы защищали одно и то же дело, сказал мне: «по-твоему, надо исследовать все, относящееся к делу, а я сразу вижу, где горло, и за него и хватаю». Он, конечно, хватал то, на что нацелился, но в выборе цели ошибался часто. Ему (…) случалось принять за горло колено или пятку.^[1488]
 
   В плохой покупке всегда каешься, потому особенно, что это укор хозяину в его глупости.^[1489]
 
   Мнения ведь подсчитывают, не взвешивают. (…) В самом равенстве столько неравенства! Разум не у всех одинаков, а права одинаковы.^[1490]
 
   Старая слава молодую любит. Так уж устроено: если ты не добавишь к старым услугам новых, прежних как не бывало.^[1491]
 
   Как бы ни были обязаны тебе люди, если ты им откажешь в чем-нибудь одном, они только и запомнят, что этот отказ.^[1492]
 
   Ничто так не выделяет свет, как тени.^[1493]
 
   Люди больше ценят славу не великую, а широко разошедшуюся.^[1494]
 
   Умный и тонкий читатель не должен сравнивать между собой произведения разных литературных видов, но, взвесив их в отдельности, не почитать худшим то, что в своем роде совершенство.^[1495]
 
   Как в человеке, так и в государстве, тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.^[1496]
 
   В этом (…) мире (…) нельзя ни в чем отчаиваться и нельзя ни на что полагаться.^[1497]
 
   Хорошо и почтенно идти по стопам предков, если, конечно, они шли прямым путем.^[1498]
 
   Несправедливо, конечно, но так уж повелось, что в зависимости от успеха или неудачи те же самые решения или признают хорошими, или осуждают как плохие. Поэтому обычно одни и те же поступки определяют как рвение и как тщеславие, как щедрость и как безумие.^[1499]
 
   Недоделанное – то же самое, что неначатое.^[1500]
 
   Открытая рана боится прикосновения врачующей руки, потом терпит ее и, наконец, требует; так и свежая душевная боль отталкивает слова утешения и бежит от них, но затем их хочет и успокаивается от добрых, ласковых слов.^[1501]
 
   Лучше сказать лишнее, чем не сказать необходимого. А потом судить о том, что лишнее, ты можешь, только прослушав все.^[1502]
 
   Я считаю счастливыми людей, которым боги дали или свершить подвиги, достойные записи, или написать книги, достойные чтения; к самым же счастливым тех, кому даровано и то и другое.^[1503]
 
   То, что ускользнуло от читателя, не может укрыться от переводчика.^[1504]
 
   Следует читать много, но не многое.^[1505]
 
   Толпа от самой многочисленности своей приобретает некий большой коллективный здравый смысл, и те, у кого по отдельности рассудка мало, оказавшись все вместе, имеют его в изобилии.^[1506]
 
   Никто не выслушивает порицаний терпеливее людей, больше всего заслуживающих похвал.^[1507]
 
   Рабство прошлого времени повлекло за собой невежество и забвение в области многих благородных занятий, между-прочим и в области сенатского права. (…) Поэтому возвращенная свобода застигла нас несведущими и неопытными; упоенные ее сладостью, мы вынуждены иногда раньше действовать, а затем уже узнавать.^[1508]
 
   Трудно не перезабыть сведений, которым нет применения.^[1509]
 
   Время кажется тем короче, чем оно счастливее.^[1510]
 
   Человеку свойственно чувствовать и испытывать страдания, но в то же время бороться с болью и слушать утешения, а не просто не нуждаться в утешениях. (…) Есть некоторое наслаждение и в печали, особенно если ты выплачешься на груди у друга, который готов или похвалить твои слезы, или извинить их.^[1511]
 
   Мало разницы в том, потерпел ты несчастье или ждешь его; только для печали есть граница, а для страха – никакой.^[1512]
 
   Людской слух радуется новизне.^[1513]
 
   Как занятия дают радость, так и занятия идут лучше от веселого настроения.^[1514]
 
   Мы имеем обыкновение отправляться в путешествие и переплывать моря, желая с чем-нибудь познакомиться, и не обращаем внимания на то, что находится у нас перед глазами. (…) Мы не интересуемся близким и гонимся за далеким; откладываем (?) посещение того, что всегда можно увидеть, в расчете, что мы часто можем это видеть.^[1515]
 
   От многочисленных изменений измененным кажется и то, что осталось таким, как было.^[1516]
 
   Рабы всех страстей сердятся на чужие пороки так, словно им завидуют, и тяжелее всего наказывают тех, кому больше всего им хотелось бы подражать.^[1517]
 
   Я считаю самым лучшим и самым безупречным человека, который прощает другим так, словно сам ежедневно ошибается; и воздерживается от ошибок так, словно никому не прощает.^[1518]
 
   Он был особенно умен тем, что считал других умнее себя; особенно образован тем, что хотел учиться.^[1519]
 
   О несчастных забывают так же, как об усопших.^[1520]
 
   Плохо, если власть испытывает свою силу на оскорблениях; плохо, если почтение приобретается ужасом: любовью гораздо скорее, чем страхом, добьешься ты того, чего хочешь. Ведь когда ты уйдешь, страх исчезнет, а любовь останется, и как он превращается в ненависть, так она превращается в почтение.^[1521]
 
   Я сказал, думается, удачно об одном ораторе нашего века, безыскусственном и здравомыслящем, но не очень величественном и изящном: «У него нет никаких недостатков, кроме того, что у него нет никаких недостатков». Оратор ведь должен иногда возноситься, подниматься, иногда бурлить, устремляться ввысь и часто подходить к стремнинам: к высотам и крутизнам примыкают обычно обрывы. Путь по равнине безопаснее, но незаметнее и бесславнее. (…) Риск придает особенную цену как другим искусствам, так и красноречию.^[1522]