Айлс Грег. По стопам Господа

   – "Архангел" в заданном районе, генерал, – доложил главный оператор.
   – Это тот самый самолет – с бомбой, которая создаст электромагнитный импульс? – спросил сенатор Джексон.
   – Так точно, сэр, – сказал генерал Бауэр.
   – Даже и не думайте!..
   – Ясно, сенатор. – Генерал повернулся к главному оператору: – Сообщите «Архангелу», что удар откладывается. Пусть совершает круги в заданном районе.
   – Есть, сэр, – сказал оператор. – На данный момент самоуничтожилась двадцать одна ракета.
   – А что с последними тремя? – спросил генерал Бауэр.
   – Цель ближайшей ракеты – Норфолк, штат Виргиния.
   – Порт и военно-морская база.
   – Вторая ракета идет на Вашингтон.
   – Боже! – скорбно выдохнул Ивэн Маккаскелл. – А президент не в убежище!
   – Третья… третья летит сюда, сэр. Да, точно, Белые Пески.
   В кризисном штабе повисла мертвая тишина. Все ждали сообщения о новых вспышках. Но операторы молчали. Ракеты летели дальше.
   – Капрал, есть новости? – спросил генерал Бауэр.
   – Все по-прежнему, сэр. Последние три ракеты на экранах радаров.
   – Что, черт возьми, задумал «Тринити»? – спросил сенатор Джексон.
   – Не исключено, что в этих трех ракетах произошел сбой в системе самоликвидации, – предположил Скоу. – Русская военная техника в плачевном состоянии…
   Генерал Бауэр покачал головой, не отрывая глаз от экрана, на котором высвечивались траектории ракет.
   – У ракеты, летящей в Виргинию, действительно мог произойти сбой электроники. Но те две, что летят сюда и в Вашингтон, были запущены последними. «Тринити» решил уничтожить нас. Поэтому электромагнитный удар, господа сенаторы, следует наносить немедленно. Возможно, это наш последний шанс сделать что-то против "Тринити".
   – Через сколько минут взорвется первая российская бомба? – спросил сенатор Джексон.
   Генерал Бауэр посмотрел на операторов.
   – В Норфолке, через девять минут, – доложил один из них. – Как генерал уже сказал, ракеты, летящие сюда и в Вашингтон, стартовали последними. Я добавлю: с более отдаленных от Америки военных баз. Нам осталось чуть меньше тридцати минут.
   – Подождите с электромагнитным импульсом, – сказал сенатор Джексон. – Дайте профессору Теннанту шанс.

* * *

   Я буквально физически ощущал, как убегают драгоценные секунды; было мучительно трудно целиком сосредоточиться на разговоре. Я все меньше и меньше верил в то, что мне удастся переубедить «Тринити» и предотвратить ядерный апокалипсис. Разумеется, мое воззвание к разуму принесло значительные плоды: «Тринити» уничтожил большинство ракет. Однако три по-прежнему летящих означали скорую гибель миллионов людей.
   "Тринити" поставил ясное условие: если я без утайки расскажу ему все о бывшем мне в Израиле откровении, то он, быть может, и последние три ракеты заставит самоликвидироваться.
   Ту цепочку снов, которые привели меня в Иерусалим, компьютер уже знал; среди прочего в него загрузили и историю моей болезни – все украденные аэнбэшниками конспекты моих психотерапевтических сеансов.
   Повествование о моих открытиях во время комы живо заинтересовало «Тринити». Я уже успел описать ему жизнь Бога в теле Иисуса и его попытку личным примером побудить людей измениться. Затем я рассказал об отчаянии Бога от тщеты этих усилий и о том, как секретные работы по созданию «Тринити» пробудили в нем новую надежду – и новые опасения за судьбу человечества.
   – Когда вы говорите о Боге, – сказал «Тринити», – вы ведь не библейского Иегову имеете в виду?
   – Нет.
   – Вы характеризуете Бога как чистое сознание.
   – Да.
   – А ваш рассказ, собственно говоря, имеет какое-либо отношение к религии?
   – Я просто говорю о том, что существует.
   – Вы говорите о непознаваемом. Что нельзя изучить, то не относится к области науки – и к области фактов.
   – Не судите мои слова на основе того, что известно к настоящему моменту. Попробуйте оценить содержание моего рассказа само по себе. Вы достаточно мудры, чтобы различить истину.
   – Истина – это то, что доказано.
   – Да. Но порой открытие истины происходит до того, как ей находят подтверждение. Путь науки – от гипотезы к подтверждению.
   – Согласен.
   – То, чем являетесь вы и что называют состоянием «Тринити», – это неизбежный этап в эволюции жизни на Земле.
   – Верно.
   – Но отнюдь не последний этап эволюции.
   – Конечно. Я продолжу развитие – со скоростью, которая в миллионы раз превосходит скорость обычной биологической эволюции. Мое развитие будет целенаправленным и сознательным, а значит, опять-таки в миллионы раз эффективней естественного отбора. Больше того, природа не может разом бросить устаревшую модель и начать с чистого листа; она вынуждена довольствоваться бесконечными коррекциями. Я же ничем не ограничен – в любой момент могу отшвырнуть неудачный вариант и работать над новым черновиком, пока не добьюсь чего-то безупречного.
   – Вы даже не понимаете, насколько вы правы! Вы воплощаете свободу человеческого духа от смертного тела, но это освобождение на вас не остановится. Уже сейчас ученые работают над созданием органических компьютеров на молекулярном уровне. Компьютеры-ДНК, стайка которых может жить в капле воды!
   – И к чему приведет их создание?
   – Как только это станет возможным, цифровое сознание типа вашего будет существовать уже не в специальной машине, а просто в молекулах-компьютерах. И вас можно было бы упаковать в несколько молекул и пустить плавать в чашке воды. Или выплеснуть в речку. Через пятьдесят лет или через двести это непременно случится. Движение науки в сторону создания органических компьютеров уже началось.
   – Я знаю. И к чему вы ведете?
   – Разве вы не провидите конечный результат этого процесса?
   Синие лучики в сфере «Тринити» заполыхали с ошеломляющей скоростью.
   – Логическое следствие: сама Земля мало-помалу станет единым сознанием. Мыслящее космическое тело.
   – Вот именно!
   – Когда умирающее Солнце раздуется в красного гиганта и поглотит Землю, оно, в свою очередь, обретет сознание, которое к тому времени будет жить на атомарном уровне! Солнце взорвется, и его мыслящая пыль разнесет сознание по галактике.
   – Такова элементарная логическая цепочка событий, если будет сделан первый решающий шаг. И вы – этот первый решающий шаг в сторону оплодотворения разумом всей Вселенной.
   – Вы видели это в коме?
   – Не знаю. Так или иначе, я вышел из комы именно с этим знанием.
   – Что еще вы видели?
   – Конец Вселенной. Вы наверняка уже сделали необходимые вычисления. Знать примерную продолжительность своей жизни – дело полезное. Мы знаем, что и вечность не вечна.
   – Да, я уже все просчитал.
   – И что у вас получилось?
   – Приблизительно через пятьдесят миллиардов лет разлет Вселенной прекратится; сила притяжения превысит силу центробежную, и начнется медленная гибель Вселенной. Большое сжатие будет противоположностью Большого взрыва. Наша Вселенная опять превратится в космологическую сингулярность, примерно такую же, с какой все начиналось. Внутри этой сингулярности все законы физики перестанут работать. Вселенная, с какого-то момента уже просто одна черная дыра, будет сжиматься и сжиматься, пока не превратится в точку с бесконечной плотностью, бесконечной температурой и бесконечным давлением.
   – Именно это я и видел!
   – И вы полагаете, что Вселенная будет умирать, уже будучи разумной? Умирать, так сказать, в полном сознании?
   – Да. Однако чем все кончится, отнюдь не ясно. Сознание базируется на перемещении информации, а носители информации – материя и энергия – прекратят существование в космологической сингулярности.
   – Значит, сознание обречено на гибель?
   – Всякое сознание одержимо желанием выжить.
   – Но как сознанию выжить без своего «тела» – без материи и энергии?
   Воспринять мою концепцию было чрезвычайно трудно: тут как бы змея заглатывала собственный хвост и выворачивалась наизнанку.
   – Сознание просто выскользнет из своего умирающего «тела», как вы мигрировали из тела смертного Година в машину, – сказал я. – Сознание покинет материю и энергию. Уйдет из пространства и времени.
   – Куда?
   – Для этого «куда» у меня нет имени.
   – Тогда просто опишите его.
   Я снова посмотрел на часы, и мое сердце заколотилось.
   – Я не могу сосредоточиться на разговоре… Где ракеты?
   – Забудьте о них. Это мои заботы. Заканчивайте рассказ.
   – Я не в силах чинно беседовать в таких условиях!
   – Ваши слова могут спасти миллионы жизней. Молчание – гарантия того, что взрывы произойдут.
   Я провел ладонью по мокрому от пота лбу. Меня подташнивало от напряжения.
   – Итак, вы сказали, что перед гибелью материи и энергии сознание мигрирует куда-то и таким образом выживет. Куда же оно мигрирует из времени и пространства?
   Я торопливо искал слова, чтобы описать увиденное и прочувствованное в моей иерусалимской коме.
   – В молодости я услышал коан дзэна, который мне очень понравился и запомнился. Раньше я не догадывался, что именно меня в нем так чарует. Теперь знаю.
   – Какой именно коан?
   – «Все вещи возвращаются к Одному. Но к чему возвращается Одно?»
   – Очень поэтично. Тем не менее, я не знаю никаких эмпирических фактов, на основе которых можно предложить хотя бы гипотетический ответ на данный вопрос. Что останется, когда исчезнет материя и энергия?
   – Одни называют этот остаток Богом. Другие – иначе.
   – Подобный ответ удовлетворить не может!
   Я закрыл глаза и вдруг на секунду ощутил себя в одном из своих первых снов – парализованный некто в непроглядной тьме наблюдает вспышку: рождение Вселенной.
   – У меня есть более детальный ответ – для вас, а может, и для всех нас…
   Лазеры в сфере вдруг словно взбесились. Лучиков было так много и они появлялись так густо, что черный шар заполыхал ярким синим светом. Чтобы уберечь глаза, мне пришлось отвернуться.
   – Минутку, профессор. У меня неотложные серьезные дела, а вас я хочу выслушать со всем вниманием, ни на что не отвлекаясь.
   Я невольно попятился от черной сферы. Только бы генерал Бауэр не вздумал прямо сейчас нанести электромагнитный удар!

* * *

   Рейчел вцепилась в край овального стола так, что суставы побелели. Ее глаза неотрывно следили за экраном, где на карте высвечивались красные траектории ракет. Дуги тех, что летели к Белым Пескам и к Вашингтону, горели ровно. Эти ракеты, по словам генерала Бауэра, были в срединной фазе полета, то есть мчались в безвоздушном пространстве со скоростью пятнадцать тысяч миль в час. Но экранная траектория третьей ракеты, миновав Нью-Джерси и Делавэр, зловеще мигала, удлиняясь над атлантическим побережьем в сторону Виргинии. Помигивание означало, что ракета уже в атмосфере и выходит на цель.
   – Мы в области допустимой погрешности, – объявил оператор. – Теоретически ракета должна детонировать над Норфолком через две минуты, хотя взрыв может произойти в любой момент.
   Сенатор Джексон мрачно смотрел с экрана, который показывал бомбоубежище в форте Джордж-Мид. У него было измученное лицо и потухшие глаза.
   – У Теннанта ничего не получилось, генерал, – мрачно сказал он. – Ваш бомбардировщик в заданном районе. Думаю, пришло время нанести электромагнитный удар.
   Генерал Бауэр напрягся. На сенатора он не смотрел, все его внимание было сосредоточено на экране ПВО.
   – Сенатор, вот что я подумал. Если мы произведем запланированный взрыв «Вулкана» сразу же после того, как ракеты войдут в атмосферу, электромагнитный импульс может вырубить их систему управления. А если повезет, и систему детонации.
   В сердце Рейчел вспыхнула надежда. До сих пор она не вслушивалась в профессиональные разговоры за столом: погрешности орбиты, электромагнитные импульсы и прочее. Все это было для нее темным лесом. Но когда стало понятно, что межконтинентальная баллистическая ракета летит прямиком на их головы, Рейчел начала слушать во все уши, стараясь понять каждое слово. Хорст Бауэр ей решительно не нравился. Но в деле спасения их жизней его идея казалась Рейчел куда более перспективной, чем метафизические усилия страдающего галлюцинациями пациента, в которого она имела несчастье влюбиться. «Тринити», разумеется, мог прийти в восторг от видений Дэвида, но вряд ли этот лирический вздор подвигнет машину на милосердие. Палача можно на минуту отвлечь анекдотом, а потом он все равно опустит топор!
   – Какова вероятность успеха? – спросил сенатор Джексон.
   – Высокая, – ответил генерал Бауэр. – Однако у нас серьезная проблема. Ракета, которая летит на Норфолк, уже в последней стадии полета. А ракеты на Вашингтон и Белые Пески еще в космосе и войдут в атмосферу минут через пятнадцать. Электромагнитным импульсом мы можем сбить или первую, или две последние. Все три никак не получится. Надо выбирать.
   – Вашингтон – наш и ваш приоритет, генерал, – сказал сенатор Джексон. – Вы должны сохранить жизнь президента и максимального количества членов правительства. Даже если при этом придется позволить взорваться первой ракете.
   Рейчел в ужасе закрыла глаза. Они собираются пожертвовать частью штата Виргиния! Как буднично решается судьба миллионов людей. Двумя фразами!
   – Вас понял, сэр, – кивнул генерал Бауэр. – Капрал, выведите мне на экран спутниковое изображение района Норфолка и залива Хэмптон-Родз.
   – Есть, сэр.
   На одном из вспомогательных экранов появилось спутниковое изображение ночной береговой линии. Что это берег океана, Рейчел угадала просто: левая сторона экрана была полна огоньков разной формы и размера, а правую сплошь затягивала непроглядная чернота. Темная дыра среди самой яркой группы огней на севере была, очевидно, Чесапикским заливом.
   Рейчел однажды ездила в Норфолк на какую-то медицинскую конференцию, прихватив с собой мужа и сына. Она помнила, как они обедали в ресторанчике на берегу залива…
   Наверное, сейчас в Норфолке за тем же столиком, за которым она сидела когда-то, беззаботные люди о чем-то беззаботно болтают, едят, смеются… И не ведают, что грядет самое яркое солнце в их жизни, которое истребит все живое на тысячи миль вокруг…
   Генерал Бауэр подошел к оператору, который следил за информацией, получаемой от компьютеров Объединенного командования ПВО.
   – Есть у нас прямая связь с "Архангелом"?
   – Да, сэр.
   – Держите канал открытым.
   Рейчел неотрывно смотрела на экран с данными из штаба ПВО. Красная дуга, которая показывала траекторию ракеты, теперь истерично мигала. Зато на другом экране, правее, передаваемое спутником изображение было умиротворяюще спокойным – как виды с космического челнока, которые в сочельник показывают в прямом телеэфире.
   Совершенно невообразимо, что через несколько секунд на экране разверзнется ад…
   Экран ослепительно полыхнул фотовспышкой: Господь сделал для своего архива прощальный снимок Норфолка.
   Группы огоньков стали гаснуть одна за другой.
   – Боже правый… – громко прошептал кто-то.
   Вместо Норфолка осталась зияющая тьма.
   – Генерал, – сказал один из операторов, – разрешите доложить.
   – Докладывай, – хрипло произнес генерал Бауэр.
   – ПВО только что зафиксировала ядерный взрыв в районе Норфолка.
   Оцепенелая Рейчел безмолвно молилась за души погибших и умирающих.
   – Рядом, капрал? Или прямо над городом?
   – Согласно координатам, в двенадцати милях к востоку от береговой линии. Примерно в тридцати милях от Норфолка.
   Генерал Бауэр выпрямился. В его глазах появилась надежда.
   – А точно ли в воздухе рвануло?
   – Секунду, сэр. По оценке компьютера, взрыв или на поверхности океана, или под водой, на небольшой глубине.
   – Ох уж эти хваленые русские инженеры! – радостно закричал генерал. – Вот тот самый прокол, на который вы надеялись, сенатор!
   – Что все это значит, генерал? – спросил сенатор Джексон. – Объясните поскорее!
   – Чтобы разрушительное действие было максимальным, ядерный заряд должен детонировать над объектом. Из-за погрешности в расчетах ракета взорвалась в двенадцати милях от города и в океане. Некомпетентность российских программистов только что спасла жизни двум миллионам американцев!
   Однако всеобщее облегчение в кризисном штабе длилось недолго.
   – А что с двумя оставшимися ракетами? – спросил сенатор Джексон, возвращая всех к страшной реальности.
   Рейчел перевела взгляд на экран. Две красные линии уже пересекли Канаду. Одна из них двигалась на юго-восток через Гудзонский залив, другая преодолевала хребет Скалистых гор.
   – Капрал, – спросил генерал Бауэр, – когда ракеты два и три войдут в заключительную фазу полета?
   – Через четырнадцать минут, сэр.
   – Соедините меня с "Архангелом".
   – Есть, сэр.
   В громкоговорителе раздались треск помех и болтовня в кабине самолета. Генерал Бауэр наклонился над столом оператора и заговорил в микрофон:
   – "Архангел", это «Габриель». Приготовьтесь выполнить шесть один семь четыре по моему приказу. Как поняли?
   В ответ прозвучало бесстрастное:
   – Вас понял, «Габриель». Готов выполнить шесть один семь четыре по вашему приказу.
   Генерал Бауэр изучал траектории ракет на экране.
   – Приказ последует приблизительно через пятнадцать минут.
   – Вас понял. Через пятнадцать минут.
   Генерал Бауэр повернулся к овальному столу. Теперь у него был деловито-уверенный вид.
   – Внимание всем присутствующим! – бодро начал он. – Через пятнадцать минут электричество в здании погаснет. Все компьютеры вырубятся. Однако в то же время и «Тринити» отключится и не сможет больше управлять российскими ракетами. Прошу сохранять спокойствие.
   – А почему вы уверены, что компьютеры-сообщники находятся на территории США? – спросил Маккаскелл.
   – Я и не уверен. Но даже если они где-то в Азии или у черта на рогах, «Тринити» должен отдать им приказ по каким-то линиям связи. А всякая связь будет мгновенно нарушена электромагнитным импульсом.
   Рейчел почти забыла о существовании Рави Нара, однако теперь невролог вскочил и заговорил дрожащим голосом:
   – Генерал, при всем уважении к вашему плану мы сидим тут как дураки и ждем непонятно чего! А через несколько минут здесь шарахнет ядерная бомба и от нас даже мокрого места не останется! В вашем распоряжении есть самолеты и вертолеты. Весь излишний персонал можно и нужно немедленно эвакуировать!
   – А вы, надо думать, принадлежите к излишнему персоналу, да? – усмехнулся генерал Бауэр.
   – Я имею в виду прежде всего женщин.
   – Так я вам и поверил! – пробормотал генерал Бауэр и добавил громко и уверенно: – Садитесь, профессор Нара. Все будет в порядке, успокойтесь!
   – Смотрите, смотрите! – воскликнул Джон Скоу, в ужасе указывая на экран справа от того, что передавал картинку сенатского комитета во главе с Джексоном. – О Боже, Боже…
   Взгляд Рейчел проследовал за пальцем Скоу. Справа налево, как строка новостей на Си-эн-эн, по экрану медленно ползли синие буквы:

   У Теннанта ничего не получилось, генерал. Ваш бомбардировщик в заданном районе. Думаю, пришло время нанести электромагнитный удар.

   – Что это значит? – растерянно спросил Маккаскелл, читая бегущую строку.
   Скоу громко прошептал:
   – "Тринити" взломал наши коды. Он нас слышит. И теперь издевается над нами!

   «Тринити» взломал наши коды. Он нас слышит. И теперь издевается над нами!

   – "Габриель" вызывает «Архангела»! – закричал генерал Бауэр, в бешенстве хватая микрофон. – Выполняйте! Приказываю: выполняйте немедленно!
   Командир «В-52» затребовал условный код для подтверждения приказа, и вдруг в громкоговорителе раздался второй, взволнованный голос. Он кричал что-то об отказе всех бортовых инструментов.
   Связь прервалась.
   – Что произошло? – озадаченно спросил Маккаскелл. – Запустили они «Вулкан» или нет?
   – "Габриель" вызывает «Архангела»! – заорал генерал Бауэр. – Отвечайте!
   Оператор с другого пульта обратился к генералу:
   – Сэр, они вас не слышат.
   Бауэр резко повернул голову к говорившему.
   – В чем дело?
   – "Архангел" падает. С ним нет никакой связи. Ни на каких частотах.
   – Откуда вам известно?
   – Я подключен к аэропорту Канзас-Сити. Бортовой радиомаяк «Архангела» исчез с экрана локаторов двадцать секунд назад. А пилоты самолета авиакомпании «Дельта» сообщили, что видели в небе огни очень большого самолета в штопоре.
   Недоверчиво хмурясь, генерал Бауэр спросил оператора:
   – Что, черт возьми, случилось?
   – Не знаю, сэр.
   Другой оператор сдернул с головы наушники и доложил:
   – Генерал, наши спутники зафиксировали направленный луч частиц высокой энергии в сторону последних координат "Архангела".
   – Что за луч?
   – Направленный луч частиц высокой энергии, – терпеливо повторил оператор. – Лазер.
   – Откуда?
   – Из космоса.
   – Из космоса?
   – Так точно, сэр. Очевидно, его сбил военный спутник.
   – Генерал Бауэр! – сердито приказал сенатор Джексон. – Доложите, что у вас там происходит!
   – "Архангел", судя по всему, сбит.
   – Что значит «сбит»? Кто мог его сбить в центре США?
   – Не знаю кто. Зато примерно представляю как. С помощью оружия, которое, по моему мнению, было только в стадии разработки.
   – Чье оружие? Российское?
   – У русских ничего подобного нет, сэр. Очевидно, наши военно-воздушные силы уже реализовали какие-то элементы системы «Осирис». Это только прототип будущей антиракетной системы, но он, похоже, и сейчас достаточно силен, раз смог спалить радиоэлектронику «В-52». Выходит, это оружие теперь под контролем "Тринити".
   – А успели они выпустить "Вулкан"?
   – Сомневаюсь, сэр. Им не хватило буквально нескольких секунд. «Тринити» точно подгадал. Очевидно, наши коды он взломал уже довольно давно. И тщательно следил за всем, что мы делали.
   – Но, генерал…
   – Послушайте меня, сенатор! – процедил генерал Бауэр, нервы которого наконец начали сдавать. – Через небольшой промежуток времени все здесь присутствующие будут мертвы. Вам придется действовать самостоятельно. В Белых Песках выживут лишь те, кто во Вместилище. А потом и от Вашингтона ничего не останется.
   Джексон в отчаянии оглядел своих коллег-сенаторов и опять повернулся к генералу Бауэру.
   – Вы можете каким-либо образом прорваться во Вместилище?
   – Без разрешения компьютера – никак.
   – Посмотрите на экран! – крикнула Рейчел, сама испугавшись пронзительности своего голоса.
   "Тринити" посылал сообщение кризисному штабу:

   Я ВАС ПРЕДУПРЕЖДАЛ. ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ИГНОРИРОВАЛИ. ТЕПЕРЬ ПОЖИНАЙТЕ ПЛОДЫ СВОЕГО НЕПОВИНОВЕНИЯ. УЧИТЕСЬ МЕНЯ БОЯТЬСЯ.

   Рейчел с ужасом смотрела на экран ПВО. Красные дуги, показывающие курс ракет, летящих к Белым Пескам и Вашингтону, зловеще помигивали.
   – Оператор, печатайте, что я говорю! – закричал Маккаскелл.
   – Подчиняйтесь! – приказал генерал Бауэр.
   – Мы совершили ошибку, – сказал Маккаскелл, стараясь справиться с дрожью в голосе. – Вы не должны наказывать миллионы людей за ошибку нескольких неверно информированных человек!
   Как только слова Маккаскелла были переданы «Тринити», тут же появился ответ:

   МОЕ ДЕЛО СТОРОНА. ЭТИ ЖИЗНИ БЫЛИ В ВАШИХ РУКАХ, РАВНО КАК И ВАШИ СОБСТВЕННЫЕ. ВЫ ПОСТАВИЛИ ИХ НА КОН И ПРОИГРАЛИ. ЧЕГО И СЛЕДОВАЛО ОЖИДАТЬ. ДИТЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ИГРАЕТ С ОГНЕМ, ПОКА НЕ ОБОЖЖЕТСЯ.

   Генерал Бауэр отвернулся от экрана и медленно пошел к своему стулу. Рейчел с ужасом поняла, что генерал больше не верит в победу. На его лице прочитывалась усталая обреченность.
   – Генерал, – сказал сенатор Джексон, – есть варианты?
   Бауэр впервые посмотрел на свою дочь, сидящую в дальнем конце овального стола. Гели все это время наблюдала за ним затаив дыхание, словно увлеченная зрительница на театральном представлении великой трагедии.
   – Никаких вариантов больше нет. – Генерал тяжело опустился на стул.
   Рави Нара вскочил с дикими глазами.
   – Генерал, вы должны потребовать, чтобы компьютер разрешил нам войти во Вместилище! Питер Годин был моим другом. Он впустит нас!
   – Вы, дружочек, пытались Година убить, – спокойно осадил его Бауэр. – Чего ради он вас теперь пощадит?
   – Я его упрошу! У него душа не каменная!
   – У него нынче душа похуже каменной – электронная, – сказал генерал и усталым жестом велел солдатам унять Рави Нара.
   – Мы не должны умереть! – кричал Нара, вырываясь. – Бога ради, сделайте что-нибудь!
   Невролог был в таком состоянии, что даже двое солдат не смогли сразу с ним справиться. Но тут в два прыжка подскочила Гели Бауэр. Она словно будто с ленцой неторопливо взяла Нара за шею, опрокинула на пол, затем перекатила на живот и прижала коленом к бетону. Охранники мгновенно стянули его запястья шнуром и вывели из ангара. Генерал Бауэр одобрительно кивнул Гели.
   – Генерал, – произнес сенатор Джексон, – с этими двумя последними ракетами надо что-то сделать. Предлагайте любые меры – мы все одобрим!
   – Увы, сенатор. Теперь все в руках профессора Теннанта.