Бабкин Борис Николаевич. Хочешь выжить – убей!

   Екатерина била неподвижно лежавшую с окровавленным лицом Риту то левой с зажатым в ней газовым пистолетом, то правой рукой с отбитым бокалом. Два хлопнувших внизу выстрела остановили ее. Тряхнув спутанными волосами, она взглянула на Риту, бросила пистолет и осколок, прижала окровавленные руки к лицу и пронзительно закричала. В дверь с пистолетами в руках ворвались ее боевики. Увидев валявшуюся в луже крови обезображенную Мадлен и кричащую хозяйку, замерли.
   – Валить отсюда надо, – буркнул один и сделал шаг назад.
   – Арсен потом голову оторвет, – возразил водитель и бросился к Екатерине. Обхватив ее плечи одной рукой, прижал ладонь к раскрытому в пронзительном крике рту, но, закричав, отдернул руку. Тряхнул ладонью со следами зубов, позвал стоявшего у двери второго:
   – Помоги!
   Тот рванулся вперед. Вдвоем они, зажав полотенцем рот мычащей и пытающейся вырваться Екатерине, прижали ее к полу.
   – Тихо, – негромко сказал водитель. – Уходить надо. Здесь три трупа.
   Надо уходить.
   Дергая руками и ногами, Екатерина, казалось, ничего не соображала.
   – Дай воды, – навалившись на нее, бросил водитель. Второй парень кинулся к холодильнику и вытащил бутылку шампанского.
   – Держи ее, – сказал водитель. Парень навалился на Екатерину.
   Водитель открыл шампанское и направил струю Екатерине в лицо.
   Задергавшись сильнее, она начала отплевываться.
   – Отпустите, – через некоторое время приказала Екатерина. Парни осторожно освободили ее. Она села и тряхнула волосами. – С ума сошли?! – сердито спросила она. Хотела сказать еще что-то, но, повернувшись, чтобы встать, увидела Риту. Замерла. Медленно поднялась. Парни тоже встали.
   – Уезжать надо, – рискнул сказать водитель. – Там внизу еще двое.
   Сейчас домработница придет. Надо уходить.
   – Вниз, – не отрывая взгляда от окровавленной головы Риты, крикнула Екатерина. – Домработницу убейте. И любого, кто войдет. Я сейчас. – Медленно подняв окровавленные руки, посмотрела на них. Парни нерешительно шагнули к двери. – Я что сказала! – Боевики быстро вышли. Екатерина вздохнула и, подхватив простыню, пошла в ванную.
   – Ну что же, господа, – поднявшись из-за длинного стола, за которым сидели восемь мужчин разного возраста в строгих костюмах, сказал старик в золотых очках. – Я думаю, можно начинать то, ради чего мы собрались. Разговор был долгий и не всем приятный. – Он улыбнулся. – Не секрет, что, прежде чем собраться, мы долго враждовали. Пролитую кровь наших людей оплакивают их жены и матери. Мой первый тост за тех, кто своей гибелью доказал, что война необходима, но не между нами. – Все восемь встали и подняли бокалы. – Итак, – продолжал старик, – мы объединились. Но сделали это намного позже, чем следовало. Однако… – Вдруг покачнувшись, старик начал падать назад. Остальные застыли. И тут приглушенно хлопнул второй выстрел. Стоявший справа от старика мужчина с густыми черными усами, выронив бокал, упал на бок. Из пробитого пулей виска хлынула кровь. Пригибаясь и отталкивая друг друга, под грохот падающих стульев остальные бросились к дверям, которые тут же открылись, и трое парней с короткими автоматами начали почти в упор расстреливать толкавшихся людей. Через несколько минут крики затихли. Вытащив пистолеты, трое, неторопливо войдя в зал, стали делать контрольные выстрелы в головы лежавших в разных позах мужчин.
   – Те двое, – спросил молодую женщину стоявший у входа в подземный гараж Губа, – где?
   – Готовы, – кивнул подошедший к ним смуглый парень.
   – Франко не нашли? – не глядя на него, спросил Губа. Парень покачал головой.
   – Он скорее всего на самолете улетел, – проговорила женщина.
   – Ну? – Губа взглянул на вышедших из дверей двухэтажного дома троих парней.
   – Все, – усмехнулся один. – Теперь, как и обещал, расчет.
   – Там, – кивнул Губа на открывшиеся ворота подземного гаража, – все получите.
   Парни неторопливо начали спускаться в гараж. Смуглый, увидев взгляд Губы, задумался на мгновение, но тоже пошел вслед за ними. Трое вошли в гараж и увидели джип. Правая передняя дверца была распахнута. Озираясь, они подошли.
   Один заглянул в кабину и увидел лежавший на сиденье небольшой чемодан. Открыв крышку, обернулся и весело сказал:
   – Все здесь. Губа – толковый мужик. – Вытащив чемодан, поставил его на стоявший у стены верстак. Парни начали брать связанные тонкими резинками пачки долларов. К ним подошел смуглый.
   – Ну-ка, – неторопливо оттолкнул он одного. Взял одну купюру и посмотрел через нее на свет большой лампы.
   – Так это фальшивые…
   С двух сторон длинными очередями ударили автоматы. Трое парней и смуглый, расстрелянные в упор, упали на бетонный пол. Стоявшая рядом с Губой женщина, услышав выстрелы, отскочила в сторону. Не вытаскивая правой руки из кармана, Губа повернулся в ее сторону. Глухо прозвучал выстрел. Пуля попала женщине в горло. Из ворот гаража вышли Зубастик и Штык с автоматами.
   – Всех в яму, – рассматривая маленькую дырку в кармане куртки, буркнул Губа. – Откройте газ и… – Не договорив, зло выматерился.
   Схватив женщину за ноги, Штык поволок ее к воротам гаража.
   – Следы! – недовольно бросил Губа. Подскочивший Зубастик, повесив на правое плечо ремень «АКМ», подхватил женщину под мышки.
   – Тяжелая, стерва, – бросил он. Губа, посмотрев на часы, неторопливо пошел к стоявшей у ворот машине.
   – Что с тобой? – взглянул на бледную Екатерину Комод. Она, не отвечая, прошла в комнату. Увидев у нее на щеке три глубокие царапины, Комод усмехнулся.
   – Снова с Мад-лен сцепилась? – тихо обратился он к стоявшим возле дверей двум парням Екатерины.
   – Она ее того, – чиркнул указательным пальцем себя по горлу водитель. – Мы дом подпалили. Едва отъехали – газ рванул.
   – Вот это да, – буркнул удивленный Комод. Зайдя в комнату, посмотрел на Екатерину.
   – Чего уставился? – злобно спросила она.
   – Да так. – Он покачал головой. – Значит, разобралась с Риткой. Теперь Руслан твой. Или его тоже надо?.. – Он многозначительно замолчал.
   – Да, – кивнула она. – И делать это надо сейчас. Он вернется примерно через час. Увидит, что его хоромы сгорели, и…
   – Он не вернется, – покачал головой Комод. Екатерина вопросительно уставилась на него.
   – Тебе нужно уезжать, – сказал он.
   – Почему?
   – Так нужно. И еще. Сегодня же поезжай в больницу и забери Кешку. Арсен уже договорился с одной частной больницей. Кешка будет…
   – Подожди, ты говоришь загадками. Почему я должна уезжать?..
   – Ты сделала все, – усмехнулся Комод, – что хотела. И больше тебе здесь делать нечего. Да, менты разыскивают какую-то женщину. Рядом с озерком, где сделали Таракана с Розовой, стоял «КамАЗ». Водитель и бабенка, что была с ним, все слышали. Поэтому…
   – Постой, как ты об этом узнал?
   – У Арсена есть мусор, который за определенную мзду держит его в курсе того, что интересует Арсена. Так что, – ухмыльнулся он, – для вас с Кешкой будет лучше, если он вспомнит номер «КамАЗа», за которым гнался.
   – Кто тебе об этом сказал?
   – Надо быть валенком, чтобы не понять этого. Счастье Кешки, что менты не свяжут его аварию и труп на озере воедино, Танька молчит и будет молчать, потому что боится Арсена. Если и начнет рассказывать, то только ему. Впрочем, об этом говорят все, кто знает о твоем отношении к Таньке. Так что…
   – Арсен убьет меня, – невольно вырвалось у Екатерины.
   – Не думаю. Втык, конечно, сделает. А насчет убийства… Зачем ему это?
   Ты сделала то, что могла сделать любая баба на твоем месте. Только Кешка сплоховал.
   – Значит, Арсентий все знает.
   – Может, и не все, но…
   – Петро, – заглянул в комнату рослый парень с вислыми усами, – Фанфан приехал, тебя спрашивает.
   – Руслан? – поразился Комод.
   – Ну да, – кивнул парень. – Дерганый какой-то.
   – Зови, – кивнул Петр. Екатерина отступила назад.
   – Он за мной приехал, – негромко сказала она.
   – Странно, что он еще может ездить, – удивленно пробормотал Комод.
   – Привет, – в дверь стремительно вошел Руслан. Его полное лицо было бледным и напряженным. – Ты знаешь, что случилось? – спросил он.
   Комод молча покачал головой.
   – Под Плехановым собирались мужики, – облизнув пересохшие губы, начал Руслан, – что-то вроде блатных. Так их…
   – Ты откуда знаешь?
   – Меня тоже приглашали, – торопливо проговорил Руслан, – хотели что-то вроде организации создать. Я опоздал. А приехал – там все горит. В общем, говорят, что постреляли там всех. Я – назад, а мой коттедж тоже пылает. Я вот зачем приехал. У меня два последних дня Катька жила. Она с Мадлен поцапалась – ну и ко мне. Не мог же я…
   – И что? – усмехнулся Комод.
   – Так те, – сказал Руслан, – кто положил всех, решили, что я в коттедже. Вот и взорвали его. А там…
   – Чего же ты баб разбираться одних оставил? – злобно спросила Екатерина. Руслан опешил. Отступил на шаг, испуганно взглянул на Комода.
   – Я это… – пробормотал он, – думал…
   Комод ударил его ногой в живот. Издав приглушенный крик, Руслан упал на колени. Комод резко ударил его каблуком в висок. Тот рухнул и, вздрогнув всем телом, замер. Достав из спортивной сумки пистолет с глушителем Петр приставил ствол к уху Руслана и нажал на спусковой крючок. Взглянув на Екатерину, усмехнулся:
   – Не скажу я Арсену, что ты с ним была. Но, разумеется, не за так.
   Сейчас поезжай в больницу, пусть дают сопровождающего врача, – и вези братика в Москву. Сама слышала, – снова взглянул он на мертвого Фанфарина, – сделали здесь кое-кого. Арсен их положил. Здесь какие-то самозванцы объявились, якобы воры в законе. Горбуна, говорят, они приговорили. Его на свалке нашли. – Екатерина облегченно вздохнула. – В общем, Арсен решил покончить с этой сволотой. Тульские блатные и сами бы их сделали, но Арсен решил не тянуть время. Правда, Губа наверняка положит парнишек, которых ему тульские для поддержки штанов дали. Он им пообещал бабки хорошие. За похороны, может, и заплатит. – Комод засмеялся.
   – Думаешь, нам с Кешкой сейчас опасно в Туле? – немного помолчав, спросила Екатерина.
   – Тут и думать нечего, – отрезал Комод.
   – За лжеворов еще ничего. А вот за тех, кого Губа положит, обязательно канитель начнется. А что ты в Туле и твой брат здесь в больнице, знают все. Так что с вас и начать могут. В таких делах западло не бывает.
   – Значит, и Розову могут? – подумав, взглянула на него она. – Ведь Танька – любовница Арсентия. Об этом, наверное, тоже…
   – Может, да, – неуверенно проговорил Комод. – Может, и нет. С ума сойти, – взглянул он на тело Руслана. – Фанфан в блатные полез и опоздал к раздаче титулов. Хорошо еще, сюда приперся. Но откуда узнал, что я здесь?
   – Это я сказала, – призналась Екатерина. – Если со мной что-то произойдет, скажешь Комоду. И адрес дала.
   – Ладно, – недовольно бросил он, – что ни делается, все к лучшему.
   Езжай в больницу, забирай Кешку. Тебе надо до вечера убраться. Завтра здесь такое начнется… – усмехнулся он. – Теперь гостей из Тулы в Москве ждать надо.
   – Так при чем здесь Арсен, – спросила Екатерина, – если тульских парней, ты сам сказал, Губа убьет?
   – Губу прислал Арсен. Тот сначала ехать не хотел, но узнал, что кто-то еще из московских едет, – согласился. А он свидетелей оставлять не любит. Даже таких, кто с ним работает.
   – Вот это бойня, – покачал головой майор милиции.
   – Да, – согласился невысокий мужчина в Штатском. – И собрали ведь всех самозванцев. Как удалось? – Он пожал плечами.
   – Информация о том, – сказал стоявший рядом подполковник, – что эти девять соберутся, была. Места не знали, а то бы…
   – И хорошо, что не знали, – буркнул штатский. – Взяли бы мы их, и что?
   – усмехнулся он. – Отсидели бы они у нас по месячишку или того меньше – и все.
   Да и брать их за что было? Ведь ни у одного даже пистолета с собой нет. А так… – Он хмуро улыбнулся. – Отблатовали они свое. Знаете, самозванцы хуже действительных воров в законе. У тех хоть какие-то правила есть. А эти… – Он махнул рукой в сторону дымящихся развалин. – Ни стыда ни совести, ни отца ни матери, ни родины ни флага. Если бы они меж собой договорились, в городе, как в Чикаго в конце двадцатых, началась бы война. Так что…
   – Перестаньте, товарищ полковник, – улыбаясь, попросил майор. – А то узнают о ваших словах – и перестанут меж собой разборки наводить.
   – А я вот не понимаю эти бандитские разборки, – сказал подполковник. – Ну ладно там за предательство или месть. А то ведь делят между собой рынок и несколько ларьков. Вы лучше делите деньги между собой. На кой вам, мертвым, миллионы нужны?
   – Хорошо, что они понимают это по-своему, – усмехнулся полковник. – А то бы объединились – и представляешь, что было бы? Нас бы, наверное, прямо на улицах стрелять начали. А так – грызутся меж собой, нам легче. Но вот кто это организовал? – задумчиво проговорил он. – Интересно. Ведь и исполнителей положили. Сначала двое с улицы стреляли из винтовок. Их там и убили. Они огнем не затронуты. А тех, кто их расстрелял, положили в гараже. Женщину застрелили одиночным. И кто она, установить невозможно. Впрочем, как и остальных. Но почему этих двоих с винтовками под деревьями оставили? – посмотрел он на подполковника. – Вроде как хотели, чтоб мы их опознали. Судя по наколкам, один из них судим. Интересно, кто же этот умник и чего он хочет?
   – Что?! – закричал кряжистый мужчина средних лет. – Как не вернулись?!
   – Да так, – пережевывая жвачку, ответил парень с наколками на пальцах.
   – Должны были – и нет. Сорока тоже не прикатила. А она…
   – Пошли туда кого-нибудь, – приказал кряжистый. – Пусть не возвращаются, пока про Щебня не узнают!
   – А если их того?.. – позевывая, предположил морщинистый худой старик с татуировкой, изображающей трех богатырей, на впалой груди.
   – Сначала узнать треба! – рявкнул кряжистый. – Потом за упокой петь!
   – А ты чего, в попы, что ли, обратился? – усмехнулся старик. – Может, и отпеть сможешь? А, Дуб?
   – Хорош тебе. Корявый, – недовольно взглянул на него Дуб. – Щебень все-таки братан мой. И я…
   – Молодежь не та пошла, – зевнул Корявый. – Им бы все пошмалять. Сейчас пацаны по мокрому делу – как в комсомол раньше шли, с плясками. Вот какого черта Щебень в эту хреновину полез? Ему чего, больше всех эти козлы насолили? А мы тоже, как пацаны, начали искать, кто этих козлов замочит. Надо было самим их на ножи обуть – и все дела, и каша манна. А то в златоглавую на кой-то хрен покатили. Раньше чуть что – на сходку и пику в бочину. А сейчас…
   – Раньше за тысячу баксов вором в законе стать было нельзя, – резко проговорил Дуб. – Сейчас же полно таких. А мы, кто зоны и крытые прошли, сиди и не рыпайся, а то заплатят пару тысяч зеленых и расшмаляют, как по приговору. Но если Щебень там остался, я с москвичей шкуру спущу.
   – Они прямо со страху уже в штаны наложили, – усмехнулся Корявый. – Чуть вякнешь – и в натуре расшмаляют прямо возле хаты. Сам петлю на шею наденешь. У них школы есть, где киллеров готовят, а мне сейчас «дурочку» дай – так я сразу и разобраться не смогу, куда и на что нажимать. Времена пошли: вор в законе с «дурой» ходит. Чуть что – и шмаляет.
   – Где же Сорока? – спросил Дуб. – Ведь она в столицу каталась насчет мокрушников добазариваться.
   – За Кешкой поедем? – повернулся к сидевшей на заднем сиденье Екатерине водитель.
   – Я разговаривала с врачами, – ответила она, – нельзя ему ехать.
   Постельный режим. Врач строго-настрого приказал не тревожить его. Так что поехали. – Она зевнула.
   Парень тронул машину.
   – Зачем остался Комод, – спросила Екатерина, – не знаешь?
   – У него свои дела, – неопределенно отозвался он. – К нему с вопросами лучше не лезть. Он ведь у Арсена в доверии.
   – "Как меня встретит муженек?" – вздохнула Екатерина. Дотронувшись до оцарапанной щеки, вспомнила окровавленную голову Мадлен, вздохнула и закрыла глаза.
   – Говорят, врагов убивать легко, – прошептала она. – Меня, наверное, до самой смерти будет окровавленная Ритка преследовать.
   – Опять ты, – недовольно взглянул на вошедшего в дом Комода плешивый мужчина.
   – Ты не порыкивай, – спокойно сказал тот. – Тебе за эти визиты бабки клевые платят. Вот что, – перешел он к делу. – Узнай все подробно про бойню под Плехановым. И реакцию местных блатных на то, что там и ихних парней постреляли.
   И разумеется, про бабу, которая с водилой была.
   – Это-то зачем? – недоуменно спросил плешивый.
   – Тебя это волновать не должно, – резко бросил Петр. – Делай что говорят, понял?
   – Слышь, – вздохнул плешивый, – может, Арсен…
   – Это ты ему и базарь, – перебил его Комод.
   – Так чего же вы Ракова не убираете? – неожиданно вспылил плешивый. – Я же говорил! Он копает под меня. И еще московскому сыскарю, он на пенсии, все передает.
   – Откуда ты знаешь? – спросил Комод.
   – Мне мой брат двоюродный говорил. Они вроде как друзья с Раковым.
   – Тормози, – удивился Комод. – Раков под тебя копает, а с твоим двоюродным братом в хороших?
   – Они со школы дружат. К тому же Сашка, братан двоюродный, ко мне хреново относится. Я ему просто плачу иногда, вот он мне…
   – Ох и сучара твой кузен, – сказал Петр. – И нашим, и вашим, падлюка, – презрительно добавил он, усмехнувшись. Вы, мусора, спите там, где мягче. Многие из вас и в мусор-скую топают потому, что форма, власть и бабки хапнуть можно. – Плешивый смотрел на него. В его глазах было недовольство, но он молчал. – Короче, делай что сказал, – бросил Комод. – За Ракова уши не ломай, – подмигнул он плешивому, – Пятый. Чего тебя так назвали? – с интересом спросил он.
   – А тебе что за дело? – огрызнулся плешивый.
   – Вообще-то да, – не обиделся Петр и быстро, не прощаясь, вышел.
   – Татьяна, – войдя в палату, тихо сказал невысокий человек в зеленом операционном костюме, – мой вам совет: никому о случившемся не говорите ни полслова, Арсену тем более. Ясно?
   Испуганно посмотрев на него, она кивнула.
   – Вы кто? – тихо спросила она.
   – Друг, – коротко отозвался он.
   – Чей? – так же тихо спросила Таня.
   – Ваш и Арсена.
   – Тогда почему я не должна ничего говорить Арсену? Ведь меня пытался убить…
   – Татьяна, пока вы находитесь в больнице, поверьте, в ваших интересах молчать. Потом, когда выпишетесь, разумеется, обо всем расскажете Арсену. Здесь кое-что произошло. Больше я сказать не могу. До свидания. – Кивнул, повернулся к двери.
   – Вы анестезиолог, – узнала его она.
   – Я друг Арсентия, – немного нервно проговорил он и быстро вышел.
   – Странный друг, – недоуменно посмотрела ему вслед Розова.

23

   – Что случилось? – отступив назад, удивленно спросил Докер.
   Стремительно обойдя его, Франко плюхнулся в большое кресло и, выудив из бокового кармана куртки платок, вытер вспотевший лоб.
   – Что произошло? – подошел к нему Докер.
   – Зачем ты дал парней? – отдуваясь, взглянул на него Франко.
   – Да ты толком можешь говорить? – вспылил Докер. – Что за дела? Ты должен…
   – Вот именно, – резко перебил его Франко. – Я должен был сдохнуть.
   Кстати, тебе надо менять место жительства. Потому что…
   – Я так и подумал, – мрачно согласился Докер. – Передавали по ящику – в Тульской области очередная бандитская разборка. Убито шестнадцать человек. Но ведь говорили, что…
   – Что?! – заорал Франко. – Подставили нас, вот что! Твои парни наверняка только по разу и успели выстрелить. Меня пытались убить! – Помотав головой, промокнул лоб.
   – Кто? – выпучил глаза Докер.
   – Дед Пихто, – буркнул Франко. – Если я правильно понял, в Плеханове были задействованы и местные, и еще кто-то. рот эти кто-то и положили всех. Я самолета ждал почти четыре часа, видел, как там пассажиров проверяли. ОМОН и милиционеры. И разумеется, нашлись те, кто все знает. Они и рассказали про бойню. В общем, нам с тобой надо на дно ложиться и не высовываться, пока страсти не утихнут.
   – Как же, – возразил Докер, – утихнут. Пока нас не шлепнут, хрен чего стихнет. Но кто нас подставил?
   – Ты с кем договаривался? – взглянул на него Франко.
   – Так договаривался не я, – напомнил ему Докер. – Ты. Я только парней дал. Хотя, – поморщился он, – деньги я у этой бабы брал. – Сказав, заторопился.
   Бросился к бельевому шкафу и начал вытаскивать сложенные рубашки.
   – Вот что значит хохол, – покачал головой Франко. – Все свое беру с собой. Да мы на несколько дней куда-нибудь двинем.
   – А потом? – не поворачиваясь, спросил Докер.
   – Там видно будет, – неопределенно ответил Франко.
   – Тебя хрен поймешь, – буркнул Докер. – То сваливать в темпе надо, то…
   – У нас минимум около суток, – вздохнул Франко.
   – Но ты же сказал, что там были третьи, которые и положили наших и тульских. Подожди-ка, так кого мы боимся? Тульские нас не тронут, потому что наши парни тоже…
   – В том-то и дело, скорее всего наших положили люди третьей группы. Они же перебили и туляков. Наших двоих оставили там и смылись. Вывод напрашивается сам собой: мы решили хапнуть все бабки и перебили тульских. То есть работали не двое наших, а еще…
   – Ты хреновину базаришь, – успокоившись, буркнул Докер. – На кой…
   – Меня пытались убить! – крикнул Франко. – Поэтому я и рванул из Тулы самолетом. Хотя столько прождал, – вздохнул он, – за это время и на машине бы добрался.
   – Кто тебя замочить хотел? – удивленно посмотрел на него Докер.
   – Смуглый, – ответил Франко. – Я сумел его отоварить и смыться от его парней. Поэтому и на самолет рванул.
   – Ты сделал Смуглого? – усмехнулся Докер.
   – То, что я здесь, – спокойно сказал Франко, – подтверждает это.
   – А если Смуглый работает на третьих? – немного подумав, предположил Докер. – А третьи – москвичи? Тогда нас могут в любое время хлопнуть. Мы и пикнуть не успеем.
   – Может, ты и прав, – посмотрел на него Франко. Поднявшись, вздохнул. – Тогда лучше исчезнуть сейчас. Потому что… – Замолчав, настороженно повернулся к двери. Докер тоже. Оба услышали скрип. Докер тихо шагнул к висевшему на спинке стула пиджаку, достал револьвер и подошел к двери. Франко, облизнув пересохшие от волнения губы, взял трехкилограммовую гантель. Выглянув из-за косяка приоткрытой двери комнаты. Докер увидел движущуюся по полу спальни тень.
   Не поворачиваясь к стоявшему с поднятой гантелью Франко, махнул рукой. Тот осторожно приблизился.
   – Уже в спальне, – шепнул Докер. Ведущая на кухню дверь распахнулась, и дважды хлопнул пистолет с глушителем. Вскрикнув, Франко выронил гантель и упал.
   Докер вскинул руку с револьвером и нажал на спусковой крючок. Громко, отдавшись по четырехкомнатной квартире трескучим эхом, раздался выстрел. В двери, ведущей в спальню, появились два отверстия от пуль. Услышав короткий посвист слева, Докер дважды выстрелил в дверь. Раздался грохот падающего тела, он оскалился и, отпрыгнув вправо, еще раз выстрелил в распахнутую дверь кухни. Оттуда снова раздался чуть слышный хлопок. Пуля попала Докеру в правое плечо. Вскрикнув, он выронил «наган». В комнату вбежал парень с пистолетом, ствол которого был удлинен глушителем. Он направил пистолет на прислонившегося к стене Докера.
   Лежавший на полу Франко, дернувшись вперед всем телом, впился зубами парню в икру. Парень громко закричал от боли и непроизвольно нажал на спусковой крючок.
   Пуля попала ему в ступню, парень упал, но пистолета не выпустил. Подхватив гантель, Франко ударил ею парня по животу. Парень сложился пополам. Франко, распластавшись на полу, схватил выпавший пистолет. Вскочил и, держа его перед собой, озираясь, шагнул к лежащему у стены Докеру.
   – Петро, – позвал он. Коротко простонав, тот начал подниматься.
   Прижавшись спиной к стене, увидел револьвер, схватил его здоровой рукой. Правое плечо с дыркой на рубашке было окровавлено. – Их, кажется, двое было, – прошептал Франко. Повернувшись к Докеру, протянул руку. – Вставай. Уходить надо. Сейчас может милиция приехать. Выстрелы…
   – Звукоизоляция шведская. – Сунув револьвер за пояс, Докер с помощью Франко поднялся на ноги.
   – Все равно уходить надо, – повторил Франко. – Около дома этих, – он мотнул головой на застонавшего парня, – наверняка машина ждет.
   – Дай-ка! – Докер вырвал у Франко пистолет с глушителем. Наставил на лоб парня, нажал на курок.
   – Зачем? – с опозданием схватил его за руку Франко. – Надо было узнать, от кого они.
   – Точно, – с досадой согласился Докер. – Увидел козла – и что-то в голове щелкнуло. Он же, сука, чуть не убил меня. Ты-то как?
   – Вроде ничего, – посмотрел на распоротую пулей штанину Франко. – Чуть саднит. Кровь, правда. Но ничего, лейкопластырем залеплю – и нормально. – Взглянул на побледневшего Докера, покачал головой. – Тебе перевязка нужна.
   Сейчас. – Подойдя к бельевому шкафу, достал простыню и оторвал длинную полосу.
   – Сам, – промычал Докер. – Ты на второго глянь. В спальне. – Он кивнул на пробитую пулями дверь.
   Франко отдал ему оторванную полоску, направил пистолет на дверь и шагнул. Остановившись, нервно оглянулся, снова облизнул губы, толкнул дверь ногой и вошел. У порога лежал молодой мужчина в спортивном костюме. На груди были две окровавленные точки. Франко осторожно подошел и ногой сильно пнул его в бок.
   Докер поверх рубашки замотал полоской материи раненое плечо, засунул свободный конец под повязку. Шумно выдохнул, немного посидел неподвижно.