Викинг выбежал из подъезда, оглянулся.
   – Дядя Альфред, – услышал он голос. Посмотрев в сторону детской площадки, увидел племянницу.
   – Папу не видела?
   – Видела. Он туда пошел. Они снова с мамой поссорились? – вздохнула она.
   – Почти, – улыбнулся он. Увидев, что Аленка опустила голову, присел, осторожно, пальцем за подбородок, приподнял ее лицо. – Милые бранятся – только тешатся.
   – Хорошо бы, – кивнула она.
   – Я пойду посмотрю, где отец.
   – Наверное, в пивной, – грустно подсказала девочка. – Он всегда, когда с мамой поругается, в пивную ходил.
   – Это было раньше, – улыбнулся Викинг и, потрепав ее по щеке, быстро пошел по двору. У пивной он остановился.
   – Он такси остановил, – подошел к Викингу Олег.
   – И?.. – вопросительно взглянул на него Викинг.
   – За ним Колобок на своем «Москвиче» покатил.
   – Куда он может отправиться? – негромко спросил Викинг.
   – Черт его знает, – пожал плечами Олег. – Может, к деду. Он там живет…
   – Как он к нему поедет? – быстро спросил Викинг.
   – На электричке.
   Викинг выскочил на проезжую часть и замахал рукой. Около него остановилась «Волга».
   – Железнодорожный, – бросил Викинг и, не спрашивая согласия водителя, рванул заднюю дверцу. Олег – за ним.
   – Это будет стоить, – повернулся к ним водитель, – пя…
   – Поехали, – бросил Викинг.
   – Подожди, – выдохнул Георгий. Лена, наклонившись к нему, спросила:
   – Больно?
   – Терпимо, – попробовал улыбнуться он.
   – Как же ты машину поведешь? – покачала головой стоявшая рядом с «семеркой» Валя.
   – А ты на что? – усмехнулся он.
   – Да я не смогу. Помнишь, как я…
   – Выхода нет, – с трудом сказал Георгий. – Ты будешь рядом. Чуть что – выключай зажигание и поднимай ручник. Знаешь, как это делается?
   – Конечно.
   – Тогда поехали. – Он сел за руль. Лена усадила на заднее сиденье явно испуганную предстоящей поездкой мать Резковой.
   – Господи, – перекрестилась женщина. – Да как же он рулить-то станет?
   Ведь врежемся куда-нибудь.
   – Все будет нормально, – сказал Жора. – Как говорится, с Божьей помощью. – Включив зажигание, завел машину и сказал Валентине:
   – В общем, знаешь, что делать.
   – Да, но ты уж лучше…
   – Постараюсь, – кивнул он.
   – Сынок, родимый, – торопливо проговорила пожилая женщина, – ты уж, за-ради Бога, потише. А то…
   – Есть потише, – согласился он и, вздохнув, поморщился. – Может, укол сделаешь, – спросил он Лену, – морфий или хотя бы анальгин?
   – Одна ампула осталась, – нерешительно сказала Лена.
   – Коли, – кивнул он и попросил Валю:
   – Закатай рукав рубашки. В машине сможешь? – не поворачиваясь, спросил он доставшую шприц и ампулу Лену.
   – Понятно, – недовольно проговорил Фантомас и отключил переговорное устройство. – Где же вы, суки? – процедил он. Немного посидел молча, потом приказал:
   – В клинику. – Водитель, не включив поворотник, начал разворачиваться. Слева послышались визг тормозов и звук сигнала. – Кретин! – заорал Фантомас. – Ты когда ездить научишься?! Переведу в санитары! Будешь утки за немощными носить! – Выплеснув в крике злость, кашлянул. Достал переговорное устройство, включил.
   – Ну? – раздался голос. – Чем порадуешь?
   – Ничем, – вздохнул он.
   – В квартире соседки Резковой один из твоих ранен, один убит и третий, живой и здоровенький, задержан соседями! Сволочь! В порошок сотру! Там еще мент какой-то ранен! Исправляй! Иначе… – Растерявшийся Фантомас некоторое время сидел, уставившись на передатчик. Потом выругался.
   – Куда? – несмело спросил водитель.
   – На базу.
   Опустив руку с радиотелефоном, Роза тяжело вздохнула.
   – Что-то случилось? – нервно спросил сидевший на тахте Гобин.
   – В Шилове убиты трое моих людей. Они нашли Меткого, который был у своей бабушки. Они пристрелили его, но погибли сами. Все трое.
   – Это с тобой никак не свяжут? – испуганно спросил Яков. Она отрицательно покачала головой. Гобин облегченно вздохнул.
   – Ты уверен, – подняв голову, спросила Роза, – что твоя секретарша будет молчать?
   – Конечно, – уверенно проговорил он.
   – Смотри не ошибись, потому что ошибка будет стоить слишком дорого. А сейчас, – взяв сотовый телефон, вздохнула она, – не мешай мне.
   – Понимаю. – Гобин поспешно ушел в другую комнату. Проводив его взглядом, Роза набрала номер.
   – Слушаю, – ответил нервный мужской голос.
   – Ты уже знаешь? – спросила она.
   – Да, – коротко ответил мужчина.
   – Узнай подробности и перезвони.
   – Все именно так, как вам сообщили.
   – Что с Себостьяновым? – недовольно спросила она.
   – Все будет как надо.
   – Надеюсь, – сухо сказала Роза и отключила телефон. В это время проиграла мелодия дверного звонка. Она услышала, как находившийся в квартире телохранитель, подойдя к двери, спросил:
   – Кто и зачем? – Через некоторое время в кабинет заглянул мускулистый молодой мужчина в безрукавке. – К Якову Юрьевичу.
   – Пусти, – думая о своем, кивнула она.
   – Ну что? – спросил Викинг.
   – Потерял я такси, – с досадой сказал Колобок. – Водитель на желтый проскочил, а я не успел.
   – Куда же он поехал? – задумался Викинг.
   – Может, к какому-нибудь приятелю завалил? – предположил Олег. – Он выскочил, как пробка из бутылки. Я заглянул в комнату, Элеонора на меня зарычала. Я побежал за ним. Видел, как Игорек на своем самоваре за ним рванул.
   – Сам три дня не умывался, – обиделся Колобок.
   – Кто оскорбил лошадь, – усмехнулся Викинг, – тот оскорбил всадника. Но дуэль откладывается на неопределенное время, – серьезно сказал он. – Семен ушел злой. В этом состоянии люди могут совершить подвиг или преступление, поэтому его нужно найти.
   – Где? – буркнул Олег. – Я не знаю никого, к кому бы он мог пойти.
   – Я тоже, – кивнул Колобок. – Семен все время как-то один держался.
   Даже когда с Элеонорой разошелся, пил и то один.
   – Где же он? – нахмурился Викинг. – Вот что. Ты, – он посмотрел на Колобка, – кати в гараж. Может, он решил с Гобиным переговорить. Тогда из этого разговора ничего хорошего не выйдет.
   – Нет, – возразил Олег, – Семен к Якову не пойдет. Робок он для такого разговора. Да и о чем он может с этой сволочью базарить?
   – Ну, поговорить они найдут о чем, – сказал Колобок. – Гобин ведь наезжал на Семена.
   – Значит, вы к гаражу, – решил Викинг. – Я переговорю с Элеонорой.
   Может, она знает, – вспомнив ее короткий звонок, добавил он.
   – Поехали, маэстро, – шагнув к «Москвичу», позвал Игоря Олег.
   – Папа! – услышали они голос Аленки. Повернувшись, увидели идущего к подъезду Семена. Подхватив дочь на руки, он остановился.
   – Где ты был? – подошел к нему Олег.
   – За куревом ходил. – Достав из кармана шоколадку, Семен отдал ее дочери.
   Себостьянов открыл глаза и увидел стоявшую перед кроватью молодую женщину в белом халате.
   – Здравствуйте, – поздоровалась женщина.
   – Добрый день. Чем порадуете, доктор? – улыбнувшись, спросил он.
   – Я принесла вам записку. – Она достала из кармана листок бумаги. Взяв его, Василий прочитал: «Я в девятнадцатой. Можешь – приди. Ты был прав. Но ее они не застали. Леха». Василий взволнованно спросил:
   – Что с ним?
   – Огнестрельное ранение. Пуля вошла в левый бок, между четвертым и…
   – Он будет жить? – перебил ее Себостьянов.
   – Обязательно, – улыбаясь, кивнула она. – А вот насчет вас, – женщина засмеялась, – не уверена. У Гриднева в палате жена, и настроена она против вас весьма решительно. Так что опасайтесь.
   – Тамара, – Василий улыбнулся, – она может. Но охранять раненого от посягательства чужих жен, по-моему, ваша святая обязанность.
   – Наша обязанность, – окончательно развеселилась женщина, – вылечить вас. И нам в случае с вами это удается.
   – Нормально получается, – сказал Себостьянов, – пулю вытащили, а умирать мне придется от завернутого в полотенце утюга.
   – Все нормально. – Алексей погладил по волосам уткнувшуюся в ладони плачущую жену. – Просто я не среагировал на…
   – Ты перестанешь говорить со мной воинскими терминами? – рассердилась она. Подняв мокрое лицо, вздохнула:
   – Я когда узнала, что ты ранен, думала, не выживу, так плохо стало. А твоего дружка, – угрожающе добавила она, – когда он выйдет, я встречу!.. – многозначительно пообещала Тамара.
   – Томка, – улыбнулся Гриднев, – тебя за Ваську в тюрьму посадят. Я тебе что, передачи должен носить? Меня из органов вышибут. Жена-террористка.
   – Ты? – увидев вошедшую в кабинет Светлану, удивленно проговорил молодой плотный мужчина в белом халате.
   – Слава Богу, узнал, – насмешливо улыбнулась она. – Что случилось?
   – Ничего существенного. – Он пожал плечами.
   – Не лги мне, Григорий. Я видела Раису, и она мне все рассказала. Как ты мог допустить такое?
   – А тебе Райка не сказала, – закричал он, – из-за чего все началось?
   Почему она положила к нам в клинику изнасилованную бабенку? Не сказала, – увидев удивленное лицо Светланы, усмехнулся он. – И конечно, не оповестила, что двое наших парней задержаны. Ни много ни мало, а за попытку убийства милиционера. Вернее, омоновца. Перед этим троих взяли в перестрелке. Там есть убитый милиционер и раненый следователь.
   – Подожди, – остановила его Светлана, – давай все по порядку.
   «Семерка», сбавляя ход, остановилась почти на краю небольшого оврага.
   – Господи, – крестясь, шептала мать Резковой, – спаси и помилуй! Отче наш, иже еси на небеси…
   Сидевшая рядом с ней побледневшая Лена облегченно вздохнула. Валя, уткнувшись головой в колени потерявшего сознание Георгия, левой рукой держала тормозную педаль. Рукоятка ручного тормоза тоже была поднята. Осторожно отпуская педаль, Валентина приподняла голову.
   – Не катимся? – сипло спросила она.
   – Нет, – ответила Лена.
   Георгий, удерживаемый пристегнутыми ремнями безопасности, откинувшись на спинку сиденья, был неподвижен. Валя вышла из машины и выпустила мать.
   – Господи! – продолжала причитать старая женщина. – Как же это…
   – Все нормально, мама, – успокоила ее дочь. – Сейчас очнется – дальше поедем.
   – Нет, – отступив от машины, энергично замотала головой мать. – Я лучше пешком пойду. Тут уж рядом. Я, бывало, в молодости выйду…
   – Мама, – виновато проговорила Валя, – извини. Вон машина едет. – Она махнула приближающемуся «рафику». – Я остановлю. Может, довезет тебя.
   – Как же я тебя одну оставлю? – замахала руками мать. – И не думай!
   «Рафик» остановился.
   – Что случилось? – высунулся в окно пожилой водитель.
   – Вы не возьмете нас на буксир? – неожиданно для своих спутников спросила Валентина.
   – Валька, – всплеснула руками мать, – да ты что… – Что случилось-то?
   – Водитель вышел из машины. – Бензин, что ли, кончился?
   – Водитель заболел, – глухо проговорил Георгий.
   – Вон оно что, – кивнул шофер «рафика». – Так это дело поправимое. Вам куда ехать-то? Если недалече, то мой сын довезет. У него такая же, – кивнул он на «семерку».
   – Да, – покачала головой Светлана. – Значит, думаешь…
   – Да что тут думать! – взорвался Григорий. – Я уже жду милицию.
   – Интересно, – сердито посмотрела ему в глаза Светлана, – говоришь о милиции, а сам все оставил на месте. Или думаешь, что сумеешь удрать?
   – Знаешь что, милая, – недовольно ответил он, – тебе легко рассуждать.
   А когда вот-вот почувствуешь на руках наручники, не знаешь что делать. Вот ты сказала – удрать. Это, конечно, можно. Но как жить дальше? Быть в постоянном страхе, что могут арестовать. Ходить с оглядкой. Да в конце концов оставить здесь все, что нажил! Ведь все это, – он развел руки в стороны, – я создал сам.
   На свой страх и риск. Я! – Он стукнул себя по груди. – И вот сейчас…
   – Пикин, – недовольно проговорила Светлана, – сейчас надо искать пути, чтобы как-то избежать этого.
   – Только если пустить себе пулю в лоб.
   – Ну почему же? – усмехнулась она. – Хочешь выжить – убей. Не помню, чьи это слова. Но они сейчас подсказывают решение. Нужно отыскать медсестру, охранника и убить их. Резкова, – она пренебрежительно махнула рукой, – нас не должна волновать. В конце концов, если к ней и есть претензии, то только у Либертович.
   – Но ведь все началось из-за Резковой.
   – И что? Ведь не ты ее насиловал Сейчас опасными свидетелями являются медсестра и охранник. Потому что они наверняка все знают. На их месте я бы уже давно пошла в милицию. Но они, судя по всему, этого не сделали. Значит, ты можешь успеть. Тем более, как ты сказал, охранник ранен. Вероятно, он вместе с женщинами где-то прячется. Надо вычислить где.
   – Они еще сегодня были на квартире Резковой. Я говорил тебе об этом. К сожалению, мои люди…
   – Ладно. – Светлана встала. – Сейчас приступим к поиску Резковой. У тебя есть ее данные? Я имею в виду все данные.
   – Конечно, – торопливо проговорил Пикин, – ведь она лежала в нашей клинике. – Он выдвинул ящик письменного стола, достал папку. – Вот.
   – Отлично, – кивнула Светлана и подошла к двери. Пикин удивленно смотрел ей в спину. Толкнув дверь, Светлана сказала:
   – Заходи.
   В кабинет вошел Крокодил.
   – Да, отмени убийство следователя. Нам это только навредит. И ты что-то говорил о какой-то женщине. Она не должна сделать это.
   – Но… – Пикин развел руками. – Она…
   – Останови ее! – требовательно бросила Светлана.
   – Я поставлю своих людей для охраны Себостьянова, – хмуро сказал Пикин.
   Взяв сотовый телефон, набрал номер, – Мне нужна эта женщина, – не обращая внимания на говорившего по телефону Пикина, обратилась Светлана к Крокодилу, протягивая ему папку. – Здесь о ней все. Ее нужно просто найти, и не больше.
   – Я уеду на час, – посмотрев на часы, кивнул Геннадий. – Здесь мои парни, так что не волнуйтесь.
   – Так. – Положив фотографии Лены и Жоры на стол, Фантомас осмотрел сидевших у стены со скрещенными ногами парней в кимоно. – Их надо найти! Жорку вы почти все знаете. Нужно найти их, – повторил он. – Кто сможет – десять дней отгула и десять тысяч. Ясно? Здесь остается только охрана клиники. Все остальные работают по поиску.
   Вошедший в спортзал парень, подойдя, что-то прошептал на ухо Фантомасу.
   Тот удивленно взглянул на него.
   – Двое с ним, – сказал он парням. – Отвечаете за жизнь следака. – Он усмехнулся. Обернувшись к вошедшему, махнул рукой. – Выбирай. Группа Горца поедет со мной. Визит вежливости одной даме.
   – Здравствуй! – шагнув вперед, обняла пожилую женщину мать Резковой.
   – Сашка, – ахнув, та чмокнула ее в щеку, – наконец-то заявилася! Эта красавица, чай. Валька? – увидев стоявшую в дверях Валентину, сказала она.
   – Лизавета, – отступив, вздохнула Александра, – у нас к тебе вот какая просьба: не приютишь нас на недельку?
   – Так конечно, – обрадованно согласилась хозяйка. – Я сейчас одна осталася. Так что места всем хватит.
   – С нами еще моя племянница с мужем. Он немного подраненный. Только что с Кавказу возвернулся, – покраснев, добавила она.
   – Так пущай входят, – засуетилась хозяйка. – Чаво ж ты раненого на улице держишь?
   – Надеюсь, объяснять популярно не придется, – усмехнулся Фантомас. – Мы вроде дружно жили. Так что давай не будем нервы друг другу портить. Поняла? – угрожающе спросил он.
   – Конечно, – сдержанно ответила стоявшая перед дверью Гобина. Справа от нее был длинноволосый парень.
   – Думаю, повторять не придется. – Усмехнувшись еще раз, Фантомас пошел к находившимся четырем автомашинам у ворот большого дома.
   – Сволочь, – прошептала Роза. Вернувшись в дом, остановилась. Потом вошла в кабинет. Схватила сотовый телефон. Набрала номер. Ей ответил голос Либертович.
   – Да. Я слушаю…
   – Гадина! – громко сказала Гобина. – Если Романа арестуют, ты сдохнешь как собака! И еще, – не дав ответить Раисе, заорала она, – немедленно верни деньги! Все! – Отключив телефон, швырнула его на кресло.
   – Все, мужики, – пожимая по очереди руки Колобку и Страху, улыбнулся Викинг. – Благодарен за все.
   – Это тебе спасибо, – кивнул Колобок. – А то бы хрен знает что получилось бы…
   – Если бы не я, – усмехнулся Викинг, – вполне возможно, ничего бы и не было.
   – Ну, пока! – Олег и Игорь пошли к «Москвичу». Садясь, обернулись и помахали. Викинг кивнул и вошел в подъезд.
   – Дядя Альфред, – на площадке первого этажа стояла Аленка, – папа тоже уйдет?
   Остановившись, он погладил девочку по волосам.
   – Наверное. Но, понимаешь, дело не в том, что они не любят друг друга.
   Просто иногда бывает время, когда женщине и мужчине нужно побыть на расстоянии.
   – Понимая, что говорит не то, замолчал.
   – Значит, мне так и жить без отца? – грустно проговорила Аленка. – Я уже не маленькая и многое понимаю. Папа хороший человек. Я его очень люблю. Он меня тоже. А мама… – Опустив голову, немного помолчала. – Она сильная и все может. Лучше бы, – подняв голову, Аленка посмотрела на дядю, – если бы она была просто женщиной. Наверное, хорошо, когда в семью деньги приносит мужчина, а не его жена. – Викинг увидел на ее глазах слезы. – Мама умеет моделировать и шить одежду. А папа, – она вновь грустно улыбнулась, – он просто шофер. И все.
   Наверное, поэтому и началось у них. Я понимаю, папе обидно, что все, что у нас есть, куплено не на его деньги. Но ведь мама не упрекала его…
   – Аленка, – удивленно проговорил Викинг, – упрекать близкого человека деньгами – подло. Ты сказала, что отцу обидно: мама получает много, а он по сравнению с ней почти ничего. Дело не в этом. Наверное, мать дала понять ему, что он живет на те деньги, которые зарабатывает она. Может быть, и не так. Я исходя из твоих слов сказал это. Но давай не будем говорить о твоих родителях.
   Это, в общем-то, их дело.
   – Значит, то, что я хочу жить с отцом и мамой, – воскликнула Аленка, – совсем не важно! Мне нужны и мать, и отец.
   Викинг отметил, что за все время она только сейчас дважды назвала Семена отцом, а не папой, как всегда.
   – Но что ты от меня-то хочешь? – спросил он.
   – Мама любит тебя как брата, – торопливо проговорила Аленка, – и слушает во всем. И папа тоже. Поговори с ними. – Она посмотрела на него снизу вверх. – Скажи им…
   – Вот что, племянница. – Присев, Викинг заглянул девочке в глаза. – Я все-таки не первый год живу на этой земле. И поверь: иногда от таких разговоров бывает только хуже. К тому же, – уверенно сказал он, – у них все будет хорошо.
   Они будут вместе.
   – Не думаю. – Аленка покачала головой.
   – Я тебе точно говорю, – убежденно сказал Викинг. – Родители будут вместе. Кстати, где отец?
   – Дома. – Она кивнула наверх. – Цветы поливает. Ведь все цветы он принес. Маме они очень нравятся. Я вижу, как она о них заботится.
   – Ну вот, – подмигнул племяннице Викинг, – а ты мне не веришь. Ухаживая за цветами, мама помнит об отце. Точно тебе говорю.
   – Придется у тебя немного пожить, – выбросив окурок в открытое окно, сказал Олег.
   – И что дальше? – не отрывая взгляда от идущего впереди «Запорожца», буркнул Колобок. – Вдвоем сподручнее во всем. Даже если морду набить кому, – усмехнулся он и, резко тормознув, высунулся в окно и заорал:
   – Смелее, колхоз!
   До светофора еще метров пять, а он тормозит. Чайник.
   – Тамбовский, – увидев цифры, обозначающие область, усмехнулся Олег. – Из деревни откуда-нибудь, теща в приказном порядке заставила в столицу ее отвезти, вот и едет, как по приговору.

25

   – Да сколько можно базарить?! – кричал кряжистый молодой мужчина. – Надо выцеплять московских и резать их! А мы, как бабки, которые семечками торгуют, лузгаем и сплевываем.
   – Уж больно ты лихой, Дуб, – усмехнулся худой морщинистый старик с вытатуированными васнецовскими богатырями на впалой груди. – С кем ты будешь с Арсена спрашивать? С нашим бакланьем, которые только по бухе смелые? Напоишь их здесь – до Москвы докатят, протрезвеют и назад пехом утопают. К тому же неясно, кто это воду мутил. – Затянувшись, он замолчал.
   – Что неясно? – буркнул Дуб. – С Франко получать надо и с его приятеля Докера. Это они парней давали. А что там получилось, не наше дело. Щебня завалили и Сороку. Людку тоже сделали. Смуглого хлопнули. Вот и предъявить им по полной программе. Уж с Франко и Докером мы разобраться сумеем.
   – Может, и нет, – с сомнением проговорил старик. – У них в столице увязано с кем-нибудь. Прикатим, а нас под стволы и…
   – Ты, Корявый, боишься, что ли? – взглянул на него сидевший на подоконнике крепкий мужчина в спортивном костюме. – Я…
   – Ты думаешь, че базаришь? взглянув на него, прошипел старик. – Я под пулеметы с Ураллага уходил на рывок. Ты в то время еще мамкину титьку сосал и причмокивал. Меня на Петровке за мусора – я его при аресте ножом в бочину ткнул – знаешь как отрабатывали? А ты меня за труса держишь?! – Он вскочил, выхватил финку и рванулся вперед.
   – Ша! – Поймав его руку, Дуб легко выдернул нож из слабых пальцев Корявого. – Ты, Барин, тоже поменьше лязгай, а то и пику в пузо схлопотать можешь. Корявый все-таки…
   – Так если получать с москвичей, – крикнул Барин, – тогда вперед! А если только тары-бары разводить, мне это на хрен не упало. У тебя братана сделали, – взглянул он на Дуба, – а ты на Корявого смотришь! Время то, когда его слово что-то значило, кончилось! Сейчас другие…
   – Ты! – воскликнул Корявый, подхватил бутылку, рванулся вперед и с размаху ударил ею Барина по голове. Отскочив, тот с криком «Зашибу!» схватил табуретку и обрушил ее на голову снова бросившегося на него с бутылкой Корявого. Тот упал. Из разбитой макушки на пол стекала кровь.
   – Ты чего, – подскочил к Барину Дуб, – охренел? – Оттолкнув его, присел рядом с неподвижно лежавшим Корявым. – Ты замочил его, – испуганно повернувшись к Барину, сказал он.
   – Так я что, – выкрикнул тот, – должен был ждать, пока он меня пузырем не пришьет?!
   – Ты что наделал? – покачал головой Дуб. – Теперь братва с тебя получит, – не глядя на Барина, проговорил он.
   – Но ты видел, – нервно начал тот, – он меня первый. Во! – Наклонив голову, дотронулся пальцами до кровоточащей опухоли чуть выше лба. – А ты…
   – Корявый в авторитете был, – сказал Дуб. – Теперь… Коротко выматерившись, Барин опустил табуретку на Дуба. Тот успел увернуться, рванулся в сторону. Ножка табуретки сильно ударила его по плечу. Взвыв, он подхватил лежавший на столе отобранный у Корявого нож и наотмашь полоснул рванувшегося к нему Барина по лицу. Тот выронил табурет, схватился руками за распоротую щеку и широкий кровоточащий надрез на переносице.
   – Сука! – Стремительно шагнув к нему, Дуб воткнул лезвие финки ему в живот. Захрипев, Барин оторвал окровавленные руки от лица, схватил Дуба за плечи. Тот дважды ударил его ножом в живот. Барин отступил, покачнулся, что-то коротко сказал и рухнул. – Сука, – повторил Дуб и стал бить ножом неподвижно лежавшего Барина. Он не слышал, как в комнату вошел человек. Легко хлопнул выстрел пистолета с глушителем. Дуб повалился грудью на истекавшего кровью Барина. Сделав два шага вперед, человек остановился. Удивленно хмыкнув, поднес ствол с глушителем к затылку Дуба и нажал на спусковой крючок. Выйдя, аккуратно прикрыл дверь.
   Комод с усмешкой взглянул на сидевшего перед ним небритого, неряшливо одетого мужчину.
   – Гад буду, – кивнул тот. – Зря не веришь. Я те точняк базарю. У Таракана…
   – Ты мне горбатого лепишь, – перебил его Комод. – Решил, видимо, на опохмелку бабок получить. Так на кой лапшу вешать? – засмеялся он. – Уши свободные нашел? Спросил бы просто, я бы тебе. Люк, и так сотенную дал. А теперь – нет. Потому что…
   – Да я зуб даю, – проговорил небритый. – Я про это от…
   – Хорош, – перебил его Комод, – свали. Но по старому знакомству так и быть. – Вытащив из нагрудного кармана, протянул ему сто рублей. Люк взял деньги и, отступив к двери, пробормотал:
   – Зря ты мне не веришь. Вот перетри с Кешкой. Только нажми на него, и он тебе то же самое базарить будет.
   – Слышь, Люк, – остановил его Комод, – ты где сейчас обитаешь?
   – Так у тетки. Она в больничке лежит. У нее рак этой штуковины. – Он похлопал себя по животу.
   – Покедова, – выпроваживая его, кивнул Комод. Как только тот вышел, он нахмурился. – Может, в натуре. Люк базарил? Ведь Кешка трус, каких свет не видывал, а Таракана замочил. Даже Таньку не тронул. Почему? – попытался найти ответ. И тут же, махнув рукой, буркнул:
   – Ну на хрен, уши ломать. Сейчас не до этого. Арсен того и гляди подсядет. Тульские возбухают. Да еще Рак этот. – Он вздохнул и посмотрел на часы. – Ладно. Надо с Раковым разобраться. Арсен уже наезжать начал. Но за мусора кипиш большой будет. Может, подождать немного?
   Арсена возьмут, и тогда на хрен мне Раков упал? Но тульские могут подловить.
   Они наверняка знают, что Арсен в розыске. Вообще-то базар идет, что они на Франко бочку катят. А чего же тогда Арсен говорил, чтобы я тут разобрался с Дубом? – задумался он.
   Не найдя ответа, снова взглянул на часы. Достав из-под матраца «ТТ» с глушителем, шагнул к двери. На кухне трое парней пили пиво.
   – Ты, – взъярился Комод, – тачку я, что ли, поведу?! – Шагнув к водителю, размахнулся.