Бабкин Борис Николаевич. Хочешь выжить – убей!

   – Не торопись, – перебил Глеб. – Я сейчас же позвоню Катьке и предложу встретиться. К тому же у меня к ней есть одно предложение, от которого она не сможет отказаться. – Он хотел сказать еще что-то, но в стоявшей у ног Чатинского сумке запиликал сотовый. Чатинский вынул телефон.
   – Да, – сказал он. Выслушав звонившего, недовольно взглянул на Птахина.
   – Понял. И запомни: чем раньше вы их найдете, тем лучше.
   «Он не только ради пропавшей сумки приехал», – подумал Птахи н.
   – Да так, – словно отвечая на его вопрос, снисходительно бросил Чатинский. – Ищу пару гнедых. Они мне должны кое-что.
   – Помощь не нужна? – поинтересовался Глеб.
   – Пока нет, – улыбнулся Чатинский.
   «Темнишь ты, Сашок», – мысленно усмехнулся Птахин.
   Горыныч и Екатерина упоенно целовались, лежа на медвежьей шкуре.
   Услышав телефонный звонок, она разжала руки.
   – Какой ты ненасытный, – довольно проговорила она. Протянув руку, взяла телефон. – Слушаю.
   – Нам необходимо поговорить, – услышала Екатерина мужской голос.
   – Кто ты такой? – удивленно спросила она. – И о чем мы…
   – Птахин, – назвался звонивший, – Глеб Антонович. Надеюсь, вы слышали обо мне много плохого, – весело добавил он.
   – Глеб, – для Горыныча проговорила она, – и конечно. Но о чем ты хочешь поговорить со мной?
   – Я старше тебя на пару десятков лет, – немного укоризненно проговорил Птахин. – И хотя бы по этой причине могла бы обращаться ко мне на вы. Впрочем, дело не в этом. Наш разговор может быть полезен тебе и твоему брату. Ты понимаешь, о чем я?
   – Вот как? Ну что же, приезжайте.
   – Послушная девочка, – весело отметил Птахин. Положив трубку, Екатерина посмотрела на Горыныча. – Интересно, о чем Птахин хочет говорить со мной?
   – Глеб – мужик темный, – натягивая плавки, сказал Горыныч. – У него большое дело, что-то с металлом связано. Скорее всего он хочет говорить по поводу Розовой.
   – Таньки? А что у него с ней общего?
   – Я слышал, что якобы Розова кинула или хотела кинуть Глеба. А может, и не его самого, а кого-то…
   – Когда и от кого ты это слышал?
   – Недавно. А от кого – точно не помню. Но слух такой точно есть. И еще разговор идет о том, что Арсен попытался Губу подставить. О Доценте ты, конечно, слышала. Вот на этом Арсен и хотел подставить Губу. Но не вышло.
   – Поточнее можно?
   – Разговор идет, будто бы Арсен послал на квартиру Доцента двоих парней и как-то сумел вывести на Доцента и Губу, но как только парни и Губа там встретились, появились менты.
   – Вот уж не думала, что Арсентий способен на такое.
   – Птахин приедет?
   – Да. Он же сам заинтересован во встрече. Он упомянул Кешку. Интересно, чем же наш разговор может быть полезен ему, мне и Глебу?
   – Значит, Дед оказался тебе не по зубам? – Арсентий презрительно посмотрел на стоявшего у двери Дика.
   – Зря ты так, – буркнул тот. – Парней моих подставил Губа…
   – Стоп! – прервал его Арсентий. – Ты думаешь, что я твоих придурков с Губой стравил? Ты, падла! – шагнув вперед, рявкнул он. – Думаешь, о чем базаришь?! Выходит, я и мусоров на хату Доцента навел!
   – Ты не блатуй! – разозлился Дик. – И особо словами не кидайся! Мне чихать, что ты Арсен. Сейчас ты никто, и тебя уже…
   Он отпрыгнул назад и выхватил пистолет. Астахов ударил его каблуком в низ живота. Охнув, Дик выронил пистолет и присел на корточки. Астахов, сцепив руки замком, мощно ударил его по шее. Дик упал.
   – Тварь! – Коротким сильным пинком Астахов разбил ему губы. Затем дважды ударил в грудь.
   – Хватит, – спокойно сказала вышедшая на шум Лиля, – ты уже убил его.
   Он еще раз пнул Дика и, отдуваясь, отошел к окну.
   – Мне нужны парни, – глухо проговорил Астахов.
   – Для чего? – спросила она. – Чтобы изучать на них…
   – Мне нужны люди! – рявкнул он. Повернувшись, ожег ее злым взглядом. – Или ты, как и он, думаешь…
   – Арсентий. – Лиля покачала головой. – Не надо строить из себя супермена. Это тебе не идет. Ты уже не тот, кем был. Тебя ищет милиция. Ты порвал с прежней жизнью. Сейчас ты просто загнанный зверь. Ты убил его не из-за его слов, а от бессилия. А пугать меня, – засмеялась она, – не надо. Я твоя единственная надежда, которая, как известно, умирает последней. Так что…
   – Хорош, ты меня вообще за человека не считаешь. Мало поела-попила моего? – злобно спросил Астахов. – Я тебе…
   – Я помню, поэтому ты здесь. Но вот этого, – Лиля кивнула на тело Дика, – больше не надо.
   – Если бы не я его, – он поднял валявшийся у стены «ПМ», – то он бы меня. Чтобы жить, нужно успеть убить. Это же не просто разбор с мордобоем, а…
   – Я все поняла, но прошу, чтобы подобного больше не было.
   – Ладно, – буркнул он. – Извини. Конечно, это звучит глупо, но…
   – Хватит, Арсентий, – поморщилась Лиля. – Ты в моем доме. Любая хозяйка не пришла бы в восторг от трупа в ее квартире. За этого не беспокойся, его сейчас же увезут. Ты говорил о парнях. У меня есть на примете несколько крепких ребят. Но хочу знать, зачем тебе нужны люди. Ведь у тебя есть боевики.
   – Тех, кто у меня есть, Губа знает. Мне нужно кончить с ним, пока он не покончил со мной.
   «Да ты боишься Губу», – мысленно отметила Лиля. Но вслух сказала другое:
   – И как ты хочешь с ним…
   – Это мое дело, – разозлился он.
   – Ладно, я переговорю кое с кем. Но конкретно ничего обещать не могу.
   – Мне нужны люди, – повторил Астахов.
   – Значит, на тебя навели, – пробормотал Губа.
   Еле ноги унес, – хмуро проговорил Дед. – Как Рэмбо…
   – Арсен знал номер твоего телефона, – вздохнул Губа. – Хорошо еще, ты им не попался.
   – Если ты думаешь, – вспылил Дедов, – что я сдал бы тебя, то…
   – Арсен не так уж и туп, – не обращая на него внимания, сказал Губа. – Ну что же, сейчас нужно подловить Мосю. Он, сука, похоже, пашет на Арсена.
   Хотя, возможно, какой-то мусор подыграл Арсену и звякнул Мосе о Доценте. Надо с ним встретиться. – Посмотрев на Деда, криво улыбнулся. – Вызывай парней, меня нужно подстраховать.
   Дед кивнул.
   – На кой черт я парней своих завалил? – в который раз упрекнул себя Губа. Поднявшись, посмотрел на часы. – Через час у Курского.
   – Понял, – кивнул Дед и шагнул к двери.
   – Поаккуратнее, а то опять в историю влипнешь.
   – Все нормально будет, я теперь…
   – Подожди, – перебил его Губа, – тебя скорее всего менты ищут. Твою стервозу наверняка завалили.
   – Дай-то Бог, – ухмыльнулся Дедов, но опомнился. – Ведь, в натуре, если Вальку мочканули, крайний я.
   – Так что тормоз, – решил Губа. – Я сам скатаюсь за парнями. Ты здесь будь.
   – Но надо как-то разузнать, если Валюха труп, то…
   – Узнаю, – успокоил его Губа. Он решил выйти на адвоката и выяснить, от кого тот получил информацию о Доценте. Губа помнил взгляд Михайлова. В нем была благодарность за сына.
   «Почему я заступился за пацана? – только сейчас подумал Губа. – Скорее всего только для того, чтобы не было шума. – Усмехнувшись, покачал головой. – Сам не знаю. Но сейчас Доцента лучше забыть. Надо с Арсеном кончать. Где его, суку, выловить?»
   – Ты извини меня, – виновато посмотрев на лежавшего на кровати Доцента, попросила Тамара. – Я тогда знаешь как перепугалась! Думала, разрыв сердца будет. Что случилось? Ведь это тебя хотят убить. Из-за чего? Знаешь что, Иван, не дело это. Хоть бы сына пожалел.
   – Так, по-твоему, я Андрея не жалею?! – закричал Доцент. – А ты это своей…
   – Не кричи, – попросила она. – Просто я не знаю, что случилось. Но ведь не могли на тебя два раза…
   – Я предупреждал тебя, что…
   Опираясь рукой на палку, он осторожно поднялся.
   – Чего встал-то? – испуганно спросила Тамара.
   – Пойду я, – сипловато отозвался Доцент. – Ведь ты все-таки права. Если бы не… – Увидев вошедшего в комнату сына, замолчал.
   Мальчик сумрачно посмотрел на отца.
   – Ты чего такой смурной? – стараясь говорить весело, спросил Доцент. Не отвечая, Андрей подошел к кровати и вытащил чемодан со своими вещами.
   – Да ты что? – всплеснув руками, шагнула к нему Тамара. – Куда собрался?
   – Пойдем, пап, – вздохнул Андрей, – поедем домой. До приезда мамы еще целая неделя. Мы с тобой…
   – Постой-ка, – посмотрел на него отец, – с чего это ты вдруг?
   – Я слышал, что тетя Тамара говорила. И пойду с тобой.
   – Да куда же вы пойдете? – испугалась Тамара. – Господь с тобой, Иван, перестань. Я ведь просто за него боюсь. – Она кивнула на Андрея.
   – Ты, сынок, так не говори, – стараясь быть строгим, сказал Доцент. – «С тобой пойду». Я те дам со мной! Видишь, что со мной получается? А ты, значит…
   – Если ты не возьмешь меня с собой, – упрямо заявил он, – я все равно не останусь здесь и уеду домой.
   – Я тебе дам домой, – гораздо тише сказал Доцент. – Выйди, Тома, – попросил он, – мне с ним поговорить надо. Тамара вышла.
   – Я бы мог сказать, что я борец с преступниками, – присев на кровать и опираясь на палку, начал Иван, – и что меня пытаются убить…
   – Мне все равно, – перебил Андрей. – Ты мой отец, и это главное. Я люблю тебя, папка. – Неожиданно всхлипнув, прижался к отцу.
   – Да ты что, – гладя его по волосам, растерянно проговорил Доцент, – перестань. Я тоже люблю тебя. Но ты должен знать правду. Я преступник, видел кое-что. Ну а теперь, – не зная, что сказать, развел руками, – в милицию идти не могу. В общем…
   – Я знаю, – со слезами на глазах кивнул сын. – Ты во сне говорил.
   Какого-то Арсена вспоминал и про Губу что-то.
   – Забудь об этом, – снова схватив сына за плечи, умоляюще сказал Доцент. – Ради всего святого, забудь! И никогда никому не говори об этом.
   Слышишь?
   – Да, – испуганно шмыгнув носом, поспешно ответил Андрей. – Но я же ничего не сказал про тех, в…
   – Забудь все, – понимая, что просит о невозможном, потребовал Иван. – Иначе… – Не договорив, прижал к себе сына. – Прости сынок, – понимая, что, сказав правду, он только перепугал сына, прошептал Иван.
   – Но зачем ты говоришь, что ты преступник? Ведь… – Не в силах продолжать, мальчик, тесно прижавшись к сильному телу отца, громко заплакал.
   За дверью, прижав ко рту ладони, беззвучно плакала Тамара. Потом открыла дверь и громко сказала:
   – Я вас не пущу никуда.
   – Он звонил, – дрожащим голосом проговорил в сотовый телефон Абрамов.
   – Где вы встречаетесь? – спросил Астахов.
   – Он сказал, на Курском вокзале, – вздохнул Моисей Авраамович.
   – Ты спас свою голову, – усмехнулся Астахов, – но если ты пошутил, то…
   – Губа звонил. И если он не придет, то в этом не будет моей вины.
   Сказав это, Абрамов понял, что Астахов уже отключил свой телефон. Он медленно пошел в прихожую. Остановившись перед дверью, прошептал:
   – Может, не ходить? Вдруг Губа… – Он вытер вспотевший лоб. – Но тогда Арсен убьет. – Тяжело вздохнув, открыл дверь.
   Сильный удар в лоб отбросил его назад. Губа шагнул в открытую дверь.
   Подойдя к лежавшему на спине адвокату, подхватил его под мышки и потащил в ванную. Легко подняв тщедушное тело, осторожно уложил его в ванну, заткнул рот сделанным из двух носовых платков кляпом. Потом достал авторучку и блокнот, открыв кран, побрызгал холодной водой на Абрамова. Тот очнулся, пытаясь вдохнуть, задергался.
   – Дыши носом, – посоветовал Губа. – И вот еще что. Жить ты наверняка хочешь. Я знаю, что о нашей встрече ты доложил Арсену. У тебя все же есть шанс остаться живым. Сейчас ты напишешь мне фамилию мусора, который работает на Арсена. Если меня это устроит, я врежу тебе пару раз и звякну Арсену. Мол, Моею я из игры вывел. Если же нет, то утонешь в собственной ванне. Итак… – Передумав, он вытащил кляп. – Начнем. Если вякнешь, ты покойник. Кто свел тебя с Арсеном? Фамилия мусора, который на него пашет. Ну? – Он легонько потрепал по щеке испуганно дернувшегося адвоката.
   Губа не был уверен, что Абрамов связан с Арсеном, но не имел права ошибаться и поэтому вел себя подобным образом. Абрамова он убьет в любом случае. Ему была нужна фамилия мента, который работает на Астахова.
   – Как только увидите, – говорил Астахов, – стреляйте. В сыщики ифать не надо. Губа – парень битый и срисует вас сразу. И мой совет всем. – Он осмотрел стоявших перед ним четверых крепких парней. – Стреляйте кучей. Только так сможете выжить. Если вмешается милиция, сдавайтесь сразу. Я вас вытащу.
   – Сделаем мы губошлепа, – небрежно бросил один. Астахов усмехнулся:
   – Хорошо сказано. Губошлеп. Но Губа умеет не только губами шлепать, так что запомните, что я сказал.
   – Все будет как надо, – проговорил другой парень. Стоявшая за дверью своей комнаты Лиля насмешливо улыбнулась.
   – Как ты? – спросил вошедший в палату Николай Васильевич.
   – Вроде жив, – улыбнулся Игорь.
   – И слава Богу, – подмигнул ему Барсуков. В палату, смущенно улыбаясь, вошла Зоя.
   – Мы тебе тут для поддержки штанов, – опуская туго набитую сумку около тумбочки, проговорил Николай Васильевич, – принесли. Зойка замучила: пойдем да пойдем к Игорю. Совсем…
   – Папа, – негодующе сказала Зоя, – хватит.
   – Совсем слова сказать не дает, – улыбаясь, пожаловался Барсуков. – Забыла, что я как-никак полковник. – Погладив загорелую лысину, присел на табуретку. – Здорово ты тогда сработал. Напугал того, который живой остался.
   Он, сволочь, сейчас под дурака работает. Говорит – просто на спор хотели бабенку напугать, да и не думал, что приятель будет по-настоящему стрелять. Я проверил, Астроном, похоже, мог под Арсена сыграть. У них пару раз стычки были на Симферопольском шоссе. Астроном там несколько ларьков дорожных пытался под себя подмять, но Арсен не дал. В общем. Астроном хотел меня на Арсена натравить. А про нее, – он кивнул на дочь, – узнал просто. Один его знакомый с ней работает. Тот ему и сказал. Только Астроном мертв. Я бы его, гада… – Не договорив, крепко сжал кулаки.
   – Значит, хорошо, – слабо улыбнулся Игорь, – что Астроном мертв. А так бы Зоя разорвалась: вам передачу в тюрьму да еще мне в больницу.
   Зоя фыркнула. Барсуков басовито рассмеялся.
   – Представляю удивление уголовников: полковник Барсуков в тюрьме. Меня бы до тюрьмы не довезли, в «воронке» бы прибили. Ведь знакомых среди клиентов тех мест ой как много. – Он бросил быстрый взгляд на дочь, потом на Игоря. – Вы тут немного поболтайте. – Он поднялся. – А я к одному знакомому медику загляну.
   Остеохондроз треклятый замучил. Боли, особенно когда что-то делаю… – Он вышел.
   – Спасибо, – посмотрев ему вслед, проговорила Зоя.
   – Тебе спасибо, – вздохнул Игорь, – за то, что пришла.
   – Ну как же я могла не прийти? Ведь ты из-за меня… – А если бы не из-за тебя? – спросил он.
   – Вот в чем дело, – сказала Екатерина. – Но почему вдруг вы проявляете такую заботу о моем брате? – Она пытливо посмотрела на сидевшего в кресле Птахина.
   – Ну что же. – Он откашлялся. – Буду откровенен. Кешка, сам того не зная, навлек на себя гнев очень влиятельных людей. Все думают, что он перехватил одну вещь. Какую именно, говорить не стану, вам же жить легче будет.
   Сейчас из разговора с тобой я понял, что он не брал из машины ничего, кроме долларов. Правда, он несколько занизил сумму, ну да Бог с ним, дело не в этом.
   Что он говорил о машине, которая была поблизости?
   – Немногое, – уклончиво ответила Екатерина.
   – Он наверняка запомнил номер, потому что пытался догнать «КамАЗ».
   Скажи мне номер, и твой брат останется жив.
   – Знаете, – неожиданно развеселилась она, – мне все равно, будет он жить или нет. Я столько раз пыталась помочь ему, что устала. От него одни неприятности, и все довольно крупные.
   – Что ты хочешь? – холодно прервал ее Глеб. – Точнее, сколько?
   – Три тысячи.
   – Не много? Или ты думаешь, что столько стоит твоя жизнь? – Поднявшись, Птахин посмотрел на нее. – Ты молода, а уже стерва. Ну ладно. Я жду до утра.
   Или ты мне скажешь номер, или будешь рядом с Розовой. Кстати, твой муж ездил к своей любовнице? Ах да, – будто вспомнив, насмешливо добавил он, – Арсентий сейчас занят другой. Ты, впрочем, тоже время даром не теряешь, – кивнув на молча стоявшего у двери Горыныча, усмехнулся Птахин.
   – Тебе не кажется, – возмутилась Екатерина, – что ты ведешь себя неразумно?! Ты у меня…
   – Снова тыкаешь, – укоризненно покачал головой, – да еще и пугаешь старика. Нехорошо, не по-русски. Россия всегда славилась своим…
   – Кто к нам с мечом придет, – она вспомнила слова Александра Невского, – тот от меча…
   Птахин звучно хлопнул в ладони. От сильного толчка дверью Горыныч полетел на пол. Вскочив, бросил руку к поясу и замер. В комнату ворвались трое парней и направили на него пистолеты.
   – Мне нужен номер «КамАЗа», – спокойно проговорил Птахин. – Жду до завтра. Можешь позвонить в любое время. Что же касается меча, – усмехнулся он, – то мы не играем в киношных героев, а просто отрубаем головы. Неужели ты думаешь, что бал правят такие, как Арсен? Они живут и делают то, что делают, только потому, что этим самым прикрывают нас. Но если кто-то из них забывается и лишний раз показывает зубы, мы сначала выбиваем несколько, самых острых. А если не понимает, отрубаем и голову. Подумай о моих словах. – Он шагнул к двери.
   – Подожди, – крикнула ему вслед Екатерина, – я скажу номер.
   – И еще. – Птахин остановился. – Твои парни должны расправиться с матерью Розовой. Неужели ты не хочешь отомстить ей?
   – Ей – да, – кивнула она, – но при чем здесь ее мать?
   – Настоящая месть, – поучительно проговорил Глеб Антонович, – это когда человеку, которому больно физически, наносят боль моральную. Утрату матери Розова не сможет пережить. Подумай об этом. После этого сможешь жить спокойно.
   Я забуду все только в том случае, если твои парни убьют мать Розовой.
   – И ты думаешь, я соглашусь? – насмешливо поинтересовалась Екатерина.
   – У тебя выхода нет, В противном случае я обижусь, и ты умрешь. Я серьезный дяденька.
   – Мне плевать на твою серьезность! И ты…
   – Я жду твоего звонка до завтра. Если решишься на мое предложение, позвони и просто скажи «да».
   – Почему я должна соглашаться на убийство? – громко спросила она.
   – Потому, – улыбнулся он, – что так хочу я. По-моему, все объясняющий ответ.
   – Ты забыл, – угрожающе проговорила Екатерина, – кто мой муж.
   – Об этом мы уже говорили. До свидания, – подчеркнуто вежливо попрощался Птахин и шагнул к двери.
   – Я скажу об этом Арсену! – понимая глупость своей угрозы, крикнула Екатерина.
   – …твою мать! – зло воскликнул Астахов. – Значит, кинул меня, еврейская рожа. Я его, пса, лично…
   – Арсен, – сказала Лиля, – тебя. – В руке она держала сотовый телефон.
   Он схватил его.
   – Да, – бросил Астахов.
   – Адвокат убит на своей квартире, – услышал он мужской голос. – Судя по всему, кто-то работал по наколке. Взято много всего. Хрусталь, видик, другие ценности.
   Выматерившись, Астахов отключил телефон.
   «Вот, оказывается, почему Мося не был на вокзале. А может, его Губа замочил? – подумал он. – Смог вычислить, что я вышел на Моисея, и…»
   Поморщившись, выругался.
   Опасаясь, что он зол и считает виноватыми их, парни, молча стоявшие у двери, быстро переглянулись.
   – Сдернули отсюда! – рявкнул на них Астахов. Парни поспешно и с видимым облегчением вышли.
   – Что случилось? – спросила Лиля.
   – Тебя это не касается! – огрызнулся он.
   – Вот как? – удивленно протянула она. – Так, может, меня вообще ничего не касается? Как, например, то, что ты в розыске, а…
   – Ты! – шагнул к ней Астахов. – Шкура! Ты чего раскудахталась? – Ухватив ее за шею, поднес к носу крепко сжатый кулак. – Пришибу, сучка! Ты забыла, на чьи бабки живешь? Тварь! – Он с силой оттолкнул ее. Лиля упала на пол. Закрывая лицо руками, испуганно проговорила:
   – Извини, Арсентий.
   – Еще раз подобное вякнешь, – он остановился над ней, – по стенке размажу.
   «Да, – покачал головой Франко, – дела у него хреновые. Уже даже запах гнили появился. Надо уходить. Но серебро это треклятое, кому бы его сбагрить?»
   – Франко! – услышал он голос Докера. – Куда запропастился?
   – Да тут я, чай грею. – Выключил электрический чайник, взял две чайные чашки и вошел в комнату.
   «Запах уже по всей комнате», – поморщившись, подумал он.
   – Чего харю корчишь? – зло спросил Докер. – Или…
   – Заткнись! – не сдержавшись, крикнул Франко. – Ты уже отжил свое, понял? У тебя гангрена. Я долго терпел. Но теперь все! Хватит! Подыхай здесь, тварь.
   – Ах ты, сучара! – взревел Докер и сунул руку под подушку. Франко бросил в него чайник. Выронив выхваченный пистолет. Докер пронзительно закричал и схватился за обожженное лицо. Франко увидел упавший «ТТ», ударил Докера по голове чашками. Они раскололись. Схватив чайник, Франко начал наносить беспорядочные удары по рукам, шее и голове кричавшего от боли Докера.
   – Замолчи! – крикнул Франко. Отступив на шаг, поднял пистолет и с силой опустил его на макушку Докера. Ткнувшись в подушку, тот стих. Франко изо всей силы ударил по окровавленной голове Докера и, отойдя, сел на стул. Выронил пистолет, закрыл лицо руками и протяжно, словно от боли, промычал, бессмысленным взглядом уставившись на окровавленного подельника. Потом встал, шумно выдохнул и, прижав руки ко рту, рванул в туалет.
   Раздался громкий звонок. Вытирая губы, Франко направился к двери.
   – Убивать все-таки может не каждый, – пробормотал он. – Я пистолет у него увидел, – словно оправдываясь перед кем-то, вздохнул он. – Вот и взбесился.
   Звонок трезвонил не переставая. В дверь постучали.
   – Немедленно откройте! – услышал Франко. – Или мы выломаем дверь!
   Пошатываясь, Франко вернулся в комнату, взял окровавленный пистолет. В дверь несколько раз ударили чем-то тяжелым. Он шагнул к двери, направил на нее пистолет и спустил курок. За дверью кто-то вскрикнул. Он вернулся в комнату, подошел к кровати и, по-прежнему странно улыбаясь, взглянул на разбитую голову Докера.
   – Больно? – тихо спросил он и коснулся кончиком указательного пальца обильно идущей из раны крови. Облизав палец, засмеялся.
   – Эй! – послышалось из-за двери. – В квартире! Ответьте!
   – Извини, Петро, – с той же странной улыбкой прошептал Франко, – но ты бы убил меня. Конечно, не было бы у тебя гангрены, все было бы по-другому. – Услышав треск выбитого замка, сунул ствол пистолета в рот. Сухо щелкнул боек.
   Он вскочил. – Бог не хочет, чтоб я сдох! – закричал Франко и бросился к двери.
   – Стоять! – крикнул молодой сержант милиции. Франко ударил его пистолетом, и тот, взвыв от дикой боли, упал. В комнату ворвались еще двое милиционеров.
   Губа собрал вычищенный пистолет, вставил в рукоятку обойму. Передернул затвор, придерживая большим пальцем курок, осторожно опустил его. Сунул «ТТ» под матрац, лег на спину. Закинув руки за голову, бездумно уставился в потолок.
   – Эдик! – В комнату вошел Дед. – Слышал базар – Катькой Астаховой Глеб занялся.
   Губа тут же сел. Глеб Птахин был серьезным человеком, и его имя многое значило. Никто не знал, чем именно он занимается. Предполагали, что наркотиками. Разговор был и о том, что его люди заняты драгоценными металлами.
   Правды не знал никто, но Птахина опасались многие лидеры преступных группировок.
   – На кой же ему Катька понадобилась? – вполголоса, скорее себя, чем Деда, спросил Губа.
   – Черт его знает, – почесав седую бороду, отозвался тот.
   – Твоя стерва жива, – вспомнил Губа, – так что можешь ходить с гордо поднятой головой. Только мой тебе совет – сбрей бороду. Потому что Арсен скорее всего устроит на тебя охоту. А без бороды ты будешь уже не тот Дед.
   – А что? – Дед почесал затылок. – Идея неплохая. Я, кстати, уже давно собирался сбрить ее к едрене фене. Сейчас и займусь. – Он шагнул к двери, но остановился. – У тебя станка нет?
   – Возьми в дипломате, – сказал Губа. – Ты вот что, – пока Дед возился с бритвенным станком, говорил Губа, – постарайся разузнать, что за дела у Глеба с Катькой. Может, Арсен в чем-то Птахину дорогу перешел? Хотя в этом случае Глеб не стал бы заниматься Катюхой. А почему бы и нет? Если нет виновника, запросто могут ударить и по слабому месту. Правда, Птахин – человек серьезный и детскими шалостями заниматься не станет. В чем же дело? Стоп! – Нахмурившись, дотронулся указательным пальцем до раздвоенной губы. – Может, все упирается в Розову? Ведь она какое-то время, до Арсена, была связана с Птахиным. Потом, когда спуталась с Арсеном, вроде успокоилась. А если только делала вид? В общем, это интересно.
   – У него, похоже, затмение, – усмехнулся старший лейтенант милиции. – Видно, шарики за ролики заскочили, вот и прибил приятеля. У него плечо загнило.
   Где-то пулю выловил, а к врачам боялся. И серебряных пластин почти пятнадцать килограммов. Но этого в шестом отделе вылечат.
   Смотревший в глазок на железной двери камеры капитан, повернувшись, покачал головой:
   – Это надолго. Его и дубиналом пытались в себя привести, и наручники затянули по самое некуда. У него же правая рука в локте выдернута. И плечо вывихнуто. Сначала вроде поскуливал. Потом перестал. Скалится в тридцать два зуба. Точно свихнулся мужик.
   – За ним посматривать нужно, – строго проговорил подошедший майор. – Дурик он или нет, это медики разберутся. А серебро и ствол – это уже серьезно.
   И у убитого пуля в плече. Так что глаз с него не спускать.

* * *

   – Вот это да! – округлил глаза Астахов. – Ты не лапшу мне вешаешь?