Страница:
– А может, она знает что-то о бойне в городе. Там, говорят, тульских побили страсть сколько. И москвичей двоих или троих.
– Ты лучше молчи, а то договоришься. Будут, как и Машку, искать. Ее, наверное, уже прибили.
– Да? – недовольно сказал в сотовый телефон лежавший на кровати Иннокентий.
– Где сумка? – услышал он мужской голос.
– Что? – испуганно переспросил он.
– Ты знаешь что, – усмехнулся мужчина. – Слушай внимательно, козел.
Если хоть слово ментам вякнешь, ты покойник. Впрочем, мусорам тебе говорить не в жилу. Но если решишь в тюрьме спрятаться – намыль задницу. Как только в камеру попадешь, на парашу сядешь и кукарекать будешь. Где сумка? – снова задал он напугавший Иннокентия вопрос.
– Кто ты? – робко спросил он.
– Сумка где?! – рявкнул звонивший.
– Да иди ты! – воскликнул побледневший Иннокентий, отключив, положил телефон на стол и не мигая уставился на него. Потом осторожно поднялся. Несмело шагнул. Еще раз. Его лицо покрылось каплями пота. Он что-то прошептал, схватил телефон и набрал номер.
Розова всхлипнула и отшвырнула небольшое зеркало. Стоявший рядом врач вздохнул.
– Как говорят, – тихо сказал он, – были бы кости, мясо…
– Ну что вы говорите?! – со слезами спросила Татьяна. – Это же… – Приподняв руку, показала длинный рубец на левой груди. – Я ведь молодая. У меня была упругая, высокая грудь! А теперь. – И безудержные рыдания сотрясли ее тело.
– Все будет хорошо, – неуверенно успокоил врач. – Тем более…
– Уходите, – плача, попросила Татьяна.
– Только после того, – не терпящим возражений голосом проговорил он, – как закончим перевязку.
Стоявший за дверью палаты Розовой молодой упитанный мужчина в белом халате быстро пошел по коридору. Зайдя в кабинет, плотно прикрыл дверь. Снял телефонную трубку, набрал номер.
– Да, – ответил женский голос.
– Поговорить с ней больше не удается, – быстро сказал он. – Ментов, правда, убрали.
– Мне нужно знать все, – требовала женщина, – И чем раньше я узнаю, тем больше у нее шансов остаться живой.
– Да ей сейчас, – хмыкнул он, – здоровье вроде как шло и ехало. Ей бинты сняли. На лбу так, маленько. А вот левая грудь как надвое разрезана, да и нога сохнет. Врачи говорят…
– Мне плевать на ее здоровье, – нервно перебила его женщина. – Мне нужно все знать. Надеюсь, ты меня понял правильно?
Услышав гудки отбоя, он со вздохом положил трубку.
– На кой мне все это понадобилось? – спросил он себя.
29
– Ты лучше молчи, а то договоришься. Будут, как и Машку, искать. Ее, наверное, уже прибили.
– Да? – недовольно сказал в сотовый телефон лежавший на кровати Иннокентий.
– Где сумка? – услышал он мужской голос.
– Что? – испуганно переспросил он.
– Ты знаешь что, – усмехнулся мужчина. – Слушай внимательно, козел.
Если хоть слово ментам вякнешь, ты покойник. Впрочем, мусорам тебе говорить не в жилу. Но если решишь в тюрьме спрятаться – намыль задницу. Как только в камеру попадешь, на парашу сядешь и кукарекать будешь. Где сумка? – снова задал он напугавший Иннокентия вопрос.
– Кто ты? – робко спросил он.
– Сумка где?! – рявкнул звонивший.
– Да иди ты! – воскликнул побледневший Иннокентий, отключив, положил телефон на стол и не мигая уставился на него. Потом осторожно поднялся. Несмело шагнул. Еще раз. Его лицо покрылось каплями пота. Он что-то прошептал, схватил телефон и набрал номер.
Розова всхлипнула и отшвырнула небольшое зеркало. Стоявший рядом врач вздохнул.
– Как говорят, – тихо сказал он, – были бы кости, мясо…
– Ну что вы говорите?! – со слезами спросила Татьяна. – Это же… – Приподняв руку, показала длинный рубец на левой груди. – Я ведь молодая. У меня была упругая, высокая грудь! А теперь. – И безудержные рыдания сотрясли ее тело.
– Все будет хорошо, – неуверенно успокоил врач. – Тем более…
– Уходите, – плача, попросила Татьяна.
– Только после того, – не терпящим возражений голосом проговорил он, – как закончим перевязку.
Стоявший за дверью палаты Розовой молодой упитанный мужчина в белом халате быстро пошел по коридору. Зайдя в кабинет, плотно прикрыл дверь. Снял телефонную трубку, набрал номер.
– Да, – ответил женский голос.
– Поговорить с ней больше не удается, – быстро сказал он. – Ментов, правда, убрали.
– Мне нужно знать все, – требовала женщина, – И чем раньше я узнаю, тем больше у нее шансов остаться живой.
– Да ей сейчас, – хмыкнул он, – здоровье вроде как шло и ехало. Ей бинты сняли. На лбу так, маленько. А вот левая грудь как надвое разрезана, да и нога сохнет. Врачи говорят…
– Мне плевать на ее здоровье, – нервно перебила его женщина. – Мне нужно все знать. Надеюсь, ты меня понял правильно?
Услышав гудки отбоя, он со вздохом положил трубку.
– На кой мне все это понадобилось? – спросил он себя.
29
– Значит, ты мне сказал не все, – недовольно проговорила Екатерина.
Положив телефон, покачала головой. – Кто же ему звонил? – спросила она себя. – И как могли узнать номер его сотового телефона? Неужели кто-то из наших кому-то стучит? Лорка! – вспомнила она. – Но как она могла узнать номер Кеш-киного телефона? Рыбак, – тут же нашла ответ Астахова. Вскочив, нервно прошлась по комнате. – Что же ты мне, братик, сразу не сказал? – сердито спросила она находившегося в тульской клинике Иннокентия. – Надо ехать к нему. Вот почему он просил убрать всех, кто был с ним. Поэтому и Таньку прикончить не успели. Так.
Значит, надо найти водителя «КамАЗа». Он сейчас чувствует себя в безопасности и наверняка может кому-то из приятелей рассказать обо всем. И тогда… А мне-то что? Главное – взять то, ради чего Кешка напал на Тараканова. Но откуда у него это? То, что Тараканов мог везти деньги, допустимо. Но чтобы он связался еще с чем-то… Нет. Но тогда выходит, что это везла Танька? Значит, она с кем-то связана. Почему об этом не знал Арсентий? А он не знал. Иначе вел бы себя по-другому. Подожди, Комод не зря говорил, что смерть Кешки многое решила бы.
Значит, Арсентий боится, что милиция выйдет на Кешку и тот расскажет о сумке.
Милиция надавит на Таньку, и она, конечно же, все расскажет и выведет на Арсена. Не похоже на Арсентия, чтобы он убивал милиционеров да еще оставил пистолет со своими отпечатками. Но почему он все-таки так сделал? – попыталась найти она ответ. – Он что-то говорил о Губе, – вспомнила Екатерина. – Губа. Вот кто может помочь. А где его искать? Он сейчас наверняка прячется от людей Арсена, который попытается найти и убить его. Впрочем, Губа сам наверняка хочет рассчитаться с Арсентием. Но что произошло между ними? Губа поможет. Надо только найти его. Но как?.. Горыныч, – фомко позвала Екатерина. Тот вошел почти сразу. – Мне нужен Губа, – сразу перешла она к делу, – зачем – я все объясню.
– Губа нужен и Арсену, – усмехнулся Горыныч. – Он подставил его на своей даче. Потом убил бабу. Свою любовницу. И это все взвалили на Арсена. Там пять или шесть трупов и пистолет с отпечатками Арсена. Так что…
– Мне плевать, что там! – раздраженно прервала его Екатерина. – Ты можешь найти Губу?
– Губа знает, что я человек Арсена, – уклончиво отозвался он. – А как мы только что говорили…
– Мне нужен Губа! – громко повторила она. – И ты должен найти его!
– Привет! – В комнату вошел Рыбак. Екатерина замолчала и испытующе посмотрела на него. – Что за дела? – улыбаясь, поинтересовался он.
– Да пытаемся Губу найти, – спокойно, не отводя глаз, сказала Екатерина.
– Моли Бога, – с усмешкой прервал ее Рыбак, – чтобы Губа не нашел тебя.
Тут разговор идет, что кто-то из парней Арсена бабу Губы шлепнул. Так что он вполне может нанести ответный удар по тому же месту.
– Тогда пусть едет в Тулу, – усмехнулась Екатерина. – Пассия Арсентия там, в больнице лежит. Вот это и будет удар по тому же месту, – передразнила она его.
– Ты чего здесь? – Рыбак взглянул на стоявшего Горыныча.
– Он мне нужен, – ответила за Горыныча Екатерина. – Я с ним разговариваю. А вот что тебе здесь надо? – насмешливо спросила она. – Ведь это моя комната. А его, – она кивнула на Горыныча, – ко мне приставил Арсентий, мой муж. Ты же всего лишь исполняющий обязанности Астахова Арсентия, известного всем как Арсен. Выйди, – она махнула рукой на дверь, – и отныне не смей врываться ко мне без стука и моего разрешения.
Рыбак бросил быстрый взгляд на стоявшего с непроницаемым лицом Горыныча, повернулся к Екатерине и прошипел:
– Ладно. Деньги тогда будешь получать от Арсена переводом, стерва. – Екатерина рассмеялась. Рыбак вышел и с грохотом закрыл дверь.
– Зря ты с ним так, – сказал Горыныч. – Рыбак – скользкий тип, и от него пакости можно ожидать в любое время. Он сейчас наверху блаженства. Как же-к рулю встал, а ты его мордой в собственное говно. Зря, – повторил он.
– Мне плевать на его руль. Если что, все парни, я уверена, будут за меня. Рыбака большинство недолюбливает. Тем более сейчас. Он был сволочью, а сейчас вообще стал заноситься…
– Поэтому и не стоило его трогать, – повторил Горыныч. – Такие, как Рыбак, никто. Но все время мечтают получить пусть небольшую, но власть. И, если им это удается, считают себя богом и царем. Губу я попробую найти. Не обещаю твердо, но попробую. И вот еще что, – тихо добавил он, – если Губа нужен для того, чтобы расправиться с Розовой, я готов. У меня есть к ней небольшой счет.
Из-за нее совсем недавно погиб мой двоюродный брат. Он не имел никакого отношения к нашим делам, его сбила машина, которой управляла Розова. Это было…
– Я помню, – кивнула Екатерина. – Арсен тогда еще «увязывал», он так говорил, с родителями парня. Но…
– Мы с ним даже не дружили, но Розова – стерва, и я с удовольствием сверну ей голову.
– Давай сейчас забудем о Розовой, – сказала Екатерина. – Если ты действительно хочешь мне помочь, нужно…
– Я помню, – усмехнулся он, – убрать Арсена. Но ребята за него. Многие просто сочувствуют, но немало и таких, для кого он авторитет.
– А ты скажи этим ребятам, что авторитетом Арсена сделал мой отец Скелет, о нем вся Москва знает. Вот благодаря кому Арсентий поднялся. Да, у него есть ум. Он умеет рисковать. Не труслив. Но…
– Катя, – Горыныч взял ее за руку, – давай не будем говорить о нем. Я помогу, потому что люблю тебя.
Она пристально посмотрела ему в глаза и, порывисто обняв, прильнула к его губам.
– Я сейчас, – прошептала Екатерина, – дверь закрою.
– Сучка, – процедил Рыбак, – тварь поганая. А этот сучонок Арсен ему свою бабу доверил. Вообще-то он молчал, но морда была довольная, как будто в лотто-миллион выиграл. Козел!
– Ты кого это? – услышал он. Повернувшись, увидел невысокого крепкого парня.
– Да так, – буркнул Рыбак.
– Мотались мы в Тулу, – сказал парень. – Там кипиш – тульских положил кто-то. Но я базар слышал, что они меж собой перегрызлись. Комода кто-то подставил. Его менты уделали. Он с парнями мусора одного замочил или двух. Ну и его. Тоже мент вроде. Пятов. Базар идет, что этот Пятов на кого-то ишачил. А тот мусор, которого Комод сделал, копал под…
– Слушай, Холм, – недовольно сказал Рыбак, – я послал тебя все выяснить, а ты мне «вроде», «слышал», – передразнил он парня. – Так нельзя, надо про такие дела узнавать точно.
– Сидя в столице, – огрызнулся Холм, – учить легко. Там сейчас знаешь как мусора свирепствуют? Да, я еще от одного слышал… – Вспомнив о поучении Рыбака, смущенно замолк на мгновение, а потом сказал:
– Ну, в общем, менты какую-то телку разыскивают. Базарят, что она была там, на озере, где Таракана с Розовой делали. Вот это проверить никак не мог, мусоров знакомых нет. А те, которых знаю, спят и видят, как на меня наручники надевают.
– Понятно, – кивнул Рыбак. – Значит, у ментов какая-то зацепка появится. Конечно, если они эту бабу найдут. А что у них есть, не слышал?
– Нет, но с одной «дальнобойщицей» побазарил. Она мне тоже шепнула, что спрашивают мусора дорожных. Машу ищут.
– Машу? – переспросил Рыбак. Холм молча кивнул. – Ясненько, – усмехнулся Рыбак. Немного подумав, решил:
– Вот что, ты возьми парочку ребятишек и прокатись до Ефремова. И так, между прочим, с дорожными поговори. Может, кто чего слышал про эту Машку? У них такие слухи быстро разносятся. Наверняка уже и где-нибудь в Дагестане базар идет. А уж там, где это случилось, тем более. Было бы хорошо найти ее.
– А на кой она тебе нужна? – удивился Холм.
– Нужна. Ну так как? – взглянул он на Холма. – Прокатишься?
– Командировочные выписывай, – усмехнулся тот, – и покачу. С собой пару ребятишек цепану и…
– Все, – перебил его Рыбак, – деньги сейчас дам.
– Понятно, – кивнул Арсентий. – Значит, убили его. А он ничего передать не хотел? – спросил он. – У него там где-то записная книжка была. Посмотри…
– Думаешь, я тебе за «спасибо» буду говорить? – прервал его раздраженный женский голос. – Мне и так проходу не дают. Мол, твой мужик на мафию работал. Из-за него двое погибли. А ты мне спасибо скажешь, и все? – сердито спросила женщина. – В его книжке я уже кое-что вычитала, милиции наверняка будет интересно. Я успела спрятать блокнот его.
– Сколько ты за этот блокнот хочешь? – сдержанно поинтересовался Арсентий.
– Вот что, – немного помолчав – он слышал ее дыхание, – решила женщина.
– Приезжай. Тогда и поговорим. А так, по телефону, не разговор. И не бойся, никому говорить не буду. Пока не буду. И не вздумай меня убивать, – смеясь, предупредила она побелевшего от злости Арсентия. – Я знаю, кому блокнот отдать.
И если со мной что-нибудь случится, тебя сразу арестуют.
– Мы не договоримся, если ты будешь бояться меня, а я не верить тебе. В общем, так, я приеду послезавтра. И предупреждаю: если со мной что-то случится, ты понимаешь, о чем я, из тебя нарежут много тонких полосок. Договоримся – получишь бабки, разумеется, если блокнот существует.
– Подожди. – Арсентий услышал удаляющиеся шаги. Он уже начал терять терпение, когда женщина заговорила снова:
– Слушаешь?
– Угу.
– "act., – прочитала женщина. – Розова Т. Кешка". Еще? – спросила она.
– И это все? – Арсентий усмехнулся. – Тогда…
– "Разыскивают свидетеля. Часы. «Маше от сестры С.». Все. Больше ничего не скажу, приезжай.
Криво улыбнувшись, он отключил телефон.
– Хреново сиднем сидеть, – недовольно проворчал Астахов и лег на кровать. – Значит, менты на кого-то вышли. Скорее всего Маша – это та баба, которая была в «КамАЗе». О водителе они пока не знают. Таньку могут прижать, и она расколется. Значит… Впрочем, не столько Танька, сколько Кешенька. Этот щенок будет со слезами говорить все, что знает. А знает он не так уж и мало. За иконами раз даже со мной ездил. К Таньке я, наверное, правильно не заходил, иначе бы менты меня впутали. Впрочем, сейчас еще хуже. Вот Губа, сука, обидчивый какой! Это он, падла хренова, наказывают меня за тот наезд, сучонок!
И пропал куда-то, гнида. Парни вроде везде проверили, нет его, козла. И шкуру свою завалил. Прямо у ментов на виду. Лихо работает. Сейчас наверняка пытается выйти на меня. Пожалуй, опаснее врага у меня не было, – усмехнулся Астахов. – Интересно, знает ли он правду о своей невесте? Ведь его тогда почти до суда довели. Он после этого и начал постреливать. Ну ладно, Эдик, посмотрим, на чей хрен муха сядет.
Губа протирал разобранную винтовку. Поднял ствол, приложил к правому глазу. Зажмурив левый, посмотрел на светящееся окно. Поморщившись, отвел ствол.
Он прищелкнул оптический прицел, когда в комнату вошел Дед.
– Слышь, – он хмуро посмотрел на Губу, – парни недовольны. Сидим, говорят, как в камере. Если делать чего, то давай. А так…
– Всему свое время. – Вскинув винтовку. Губа прижал приклад к плечу и навел ствол на Деда. Тот отшатнулся.
– Ты чего? – выдохнул он. – Крыша поехала?
– Дед. – Губа встал и повесил винтовку. – Пусть твои парнишки ходят куда хотят. И делают что пожелают. Но если, – он взглянул на Деда, и тот увидел его как бы прицеливающиеся глаза, – хоть слово обо мне где-то вякнут, ты умрешь первым, понял? – спокойно спросил Губа.
– Как не понять? – усмехнулся в бороду Дед. – У тебя взгляд такой, будто на мушку меня берешь. Вот как давай решим. Я чувствую, что ребята тебе для дела нужны. Ты с квартиры слиняй куда-нибудь, а мы здесь будем. Как, значит, понадобимся – сообщи. Сразу приедем в полной боевой. Парнишки лихие, кровь льют, я бы даже сказал, с удовольствием. За тебя, понятное дело, слышали.
Побаиваются. Работать согласны. Но вот так, – он обвел комнату руками, – сам понимаешь. Дело молодое. Им бы…
– Я сегодня вечером уйду, – перебил его Губа. Он был недоволен тем, что вызвал парней раньше времени, и сейчас особенно жалел об убитых им самим Штыке и Зубастике. – Но помни, что я сказал. – Уложив винтовку в скрипичный футляр, Губа взглянул на Деда.
– За это вообще не волнуйся. Они понимают, что язык лучше на привязи держать. Но вот что. – Дед кашлянул. – У них с финансами хреновато.
– Вот, – достав две тысячи долларов. Губа положил на стол, – надеюсь, на неделю хватит. И еще тебе вот бабки. – Он положил на стол еще тысячу зеленых. – Покрутись по барам и осторожно выясни, где может быть Арсен. Только очень осторожно.
– Так понятное дело, мне пока еще жить не надоело. Всего-то сорок два стукнуло. Я еще и душой, и телом молод.
– Смотри не состарься раньше времени, – улыбнулся Губа.
– Да уж постараюсь, – захохотал Дед.
С бородатым Савелием Дедовым Губа познакомился во время первого ареста по обвинению в убийстве изменившей ему невесты и ее мужа. Дед, так он представлялся, ранее дважды судимый за хранение огнестрельного оружия, был задержан с двумя револьверами и двадцатью патронами к ним, когда хотел продать их на Курском вокзале. Но в этот раз адвокат, которому он пообещал хорошо заплатить, уверял его, что сидеть он не будет. Зацепка была. На изъятых револьверах не было отпечатков его пальцев, и он настаивал на том, что оружие ему подкинули. Оба задержавших его милиционера были совсем молоды и только что надели форму. И разумеется, допустили ошибку, начав обыск вещей задержанного без понятых. Дед вышел через пять дней после Губы и сразу приехал к нему. Губа, с детства занимавшийся стрельбой из винтовки, знал, что он будет делать. Никто не догадывался, чем Губа занимался в Чечне. Он был наемником на той грязной и никому не нужной войне. И оттачивал свое мастерство в стрельбе по людям. Ему это нравилось. Вернувшись домой, он хотел убивать, но не знал, с кого начать. А тут пришел Дед и напомнил ему сказанное им в тюрьме: выйду – буду киллером. И предложил пять тысяч баксов за убийство одного человека. Губа не выслеживал его, не изучал его привычек. К этому он пришел позже. Он просто дождался свою жертву у его гаража. Когда человек заехал в гараж и стал выходить из машины, выстрелом в лоб из пистолета с глушителем Губа убил его. Он не выбрасывал оружие, как это обычно делают профессионалы, и поступал так намеренно. Если будут брать – драться до последнего патрона, а потом застрелиться.
Его трижды задерживали. Но Губа сразу, как только появились большие деньги, нашел себе отличного адвоката. Он платил ему ежемесячно. За три года практики в качестве убийцы его задерживали всего три раза и не по обвинению, и даже не по подозрению, а надеясь на счастливый случай. Адвокат немедленно появлялся, и уже через несколько суток Губа, насмешливо улыбаясь, поглаживая указательным пальцем раздвоенную шрамом губу, выходил на свободу. Правда, его популярность четырежды чуть не стоила ему жизни. Ему пытались отомстить люди убитых им авторитетов. Дважды просто повезло, а дважды он сумел опередить пытавшихся его убить.
У него была еще одна никому не известная квартира, и он решил последовать совету Деда оставить парней одних. Они были нужны ему. Губа знал, что очень скоро выйдет на след Арсена, и понимал, что тот будет не один.
Поэтому он и вызвал Деда, у него были умеющие быстро и метко стрелять парни, которые, что было немаловажно, были неплохими специалистами в рукопашной схватке.
– Здравствуй. – Выйдя из двери, Зоя улыбнулась.
– Привет, – кивнул Игорь.
– Знаешь, – смеясь, она подхватила его под руку, – мне все девчонки говорят: что это у тебя такой кавалер стеснительный? Симпатичный мужчина, а когда тебя встречает, как мальчишка краснеет. Ведь уже три дня ходит, встречает и провожает, а ни разу не поцеловал. – Она быстро оглянулась и чмокнула его. И, ойкнув, замерла. Игорь прижал ее к себе. Чуть отдернув голову, она посмотрела ему в глаза.
– Я люблю тебя, – выдохнул он и осторожно поцеловал ее в губы.
– Ты какой-то кипиш обещал. – Войдя в комнату, Азиат посмотрел на Астронома, сидевшего в обнимку с молодой смазливой женщиной. – А уже трое суток прошло, и ни хрена.
– Всему свое время, – улыбнулся тот.
Азиат, подойдя к столу, взял бутылку пива. Сделал несколько глотков и со стуком поставил бутылку на стол. Астроном увидел его недовольное лицо и спросил:
– Не вышло?
– У них крыша есть. Я сунулся, а мне сразу – стоп. Мол, обращайся к мытищинским. – Поморщившись, достал сигарету.
– А кто из мытищинских?
– Хрен его знает. Не уточнял.
– Вообще-то правильно сделал, – улыбнулся Астроном. – Меньше знаешь – здоровее будешь.
Бросив взгляд на насмешливо фыркнувшую женщину, Азиат покосился на него и зло спросил:
– На кой ты сюда телок таскаешь? Если какой кипиш выйдет, считай, все.
Они же…
– Если война с кем будет, нам с ходу кишки выпустят и не будут хату искать.
– Ты думаешь, о чем базаришь?! – рассвирепел Азиат. – А ты дергай отсюда! – повернулся он к женщине. Та, вжавшись спиной в стену, испуганно смотрела на него.
– Никуда я не пойду, – сказала она.
Рыкнув, Азиат с силой ударил женщину в лоб. Она ударилась затылком о стену, на какое-то мгновение замерла, обмякнув, и упала.
Астроном ухватился за край стола, рывком перевернул его, отбросил в сторону и, подбежав к женщине, присел. Потом взглянул на Азиата:
– Ты убил ее! Ты понимаешь, что наделал?! – Он вскочил.
– И что? – безразлично пожал плечами Азиат. – Подумаешь… – Усмехнувшись, поднял с пола бутылку «Баварии». – Не разбилась. – Зубами содрал пробку. – А наша бутылка, наверное…
– Ты придурок! – истерично прокричал Астроном. – Ты понимаешь, что сделал?!
– Не визжи, – спокойно ответил Азиат. – Подумаешь, шалаву мочканул.
Парни ночью ее бросят где-нибудь в первом дворе, и все.
– Думаешь?! Ее подружки знают, что она со мной покатила! А найдут ее – ко мне претензии будут!
– Да хрен кто чего докажет, – равнодушно ответил Азиат.
– И доказывать не будут! – шагнув к нему, громко сказал Астроном. – Приедут и башку разнесут. Ты знаешь, кто ее мама?!
– Да видел я всех мам и пап знаешь где?
– Так вот ты и будешь с ними разбираться. Не я, а именно ты.
– Разберусь, – буркнул Азиат. – А ты вот что, дергай отсюда. Ты мне на хрен не нужен.
– Ты не особо блатуй, – разозлился Астроном. – Здесь почти все куплено мной. На мои бабки!
Азиат резким ударом в подбородок сбил его на пол. И сильно, по-футбольному, пнул в бок.
– Сука! – Наклонившись, ударил Астронома в солнечное сплетение. – Все твое… Да я тебя знаешь, сука, где видел?! – Снова коротко размахнувшись, ударил лежавшего без сознания Астронома в живот. Поднявшись, вытащил пачку сигарет. – Похоже, надо валить отсюда. – Закурив, повернулся к убитой женщине.
– Сучка, ведь говорил, сдерни отсюда. – Услышав стук двери, шагнул к выходу из комнаты.
– Привет, – остановилась перед ним Лиза. – Тут Рыбак. Ты хотел с ним переговорить. Оттеснив ее, Азиат отошел от двери.
– О чем хотел побазарить? – небрежно поинтересовался стоявший около входной двери Рыбак.
– Да сейчас базарить не о чем, – сказал Азиат. – Потом…
– Ты меня за кого держишь? – Рыбак открыл дверь. – Помогите! – раздался из комнаты отчаянный крик. Рыбак, вздрогнув, обернулся. Стоявшие на площадке парни выхватили пистолеты и направили стволы на закрытую Азиатом дверь. Тот поднял руки.
– Все путем, это…
– Убью! – Дверь открылась, и оттуда грохнул выстрел. Двое боевиков Рыбака тут же ответили. Рыбак, пригнув голову, рванулся вперед. За ним с визгом бросилась Лиза. Парни по разу выстрелили в метнувшегося на кухню Азиата. Одна из пуль вспорола кожу на его бедре и расщепила косяк. Боевики рванулись на площадку. Азиат с коротким матом тронул кровоточащую рану, выхватил из-за пояса пистолет. Напряженно глядя в дверной проем, щелкнул предохранителем. На лестничной площадке послышались возбужденные голоса жильцов. Поняв, что в квартире никого нет, Азиат осторожно шагнул в дверь. Снова коснувшись отдающей жгучей болью раны, остановился. Никого не увидел. Покосившись на входную дверь, из-за которой доносились громкие голоса, вошел в комнату. Там с тремя кровавыми следами от пуль на груди лежал Астроном. У его правой руки Азиат увидел газовый пистолет.
– Поиграл в крутого, – усмехнулся он. Достал из шкафа дипломат. Сунул пистолет под рубашку сзади, с дипломатом в руке шагнул к открытой балконной двери. Выйдя на балкон, сорвал с веревки длинное полотенце, поверх джинсов туго перетянул рану и посмотрел вниз. Примерно в трех метрах от балкона росла высокая ветвистая береза. Просунув под ручку дипломата веревку, обмотал ее вокруг талии. Убедившись, что поблизости никого нет, прыгнул. Легко достав до ствола, осторожно спустился вниз и быстро пошел в глубь небольшого сквера. В это время к подъезду подъехали две легковушки. Из-за угла дома выскочили люди в пятнистой форме. Но Азиат уже ничего этого не видел.
– Вон она, – кивнул сидевший на заднем сиденье мощного мотоцикла длинноволосый парень. Выплюнув сигарету, надел на голову шлем. Сидевший за рулем боевик нажал на газ.
– Ага, – кивнул тот.
Она удивленно, видимо, ожидая другого ответа, остановилась.
– Я думала, ты скажешь, что…
– Я сказал правду. Почему я от тебя что-то должен скрывать?
– Я сразу поняла, хоть отец и пытался не показать виду. Я понимаю даже его взгляд. Что произошло? Почему отец попросил охранять меня?
– Ну, во-первых, об этом меня никто не просил. А во-вторых… – Он помолчал. – Я уже говорил, что люблю тебя. – Игорь посмотрел ей в глаза.
– Ну, Поляков, – сердито сказала Зоя, – я же тебя спросила почему…
– Я ответил.
– Вот что. Я, конечно, понимаю твое нежелание подводить отца. И с удовольствием утерла носы сотрудницам нашей службы – целовалась с тобой. Но это не значит, что я дура. Пока. – Зоя быстро пошла к остановке. Досадливо вздохнув, Игорь заспешил следом. Слева взревел мотором мотоцикл. Игорь рванулся вперед, в прыжке сбил Зою на асфальт, закрыл ее собой. Мотоцикл выскочил на пешеходную дорожку и остановился.
– Привет от Арсена! – громко крикнул сидевший сзади человек и вскинул руку с пистолетом. Игорь, прижимая спиной пытавшуюся подняться Зою, тоже выхватил оружие. Два выстрела слились в один. Пробив закрывавшую лицо затемненную пластмассу, пуля вошла в правый глаз стрелявшего парня. Тот повалился назад. Его пальцы намертво сжались на куртке водителя. Мотоцикл вместе с седоками завалился набок. Вскочив, Игорь бросился вперед. Он успел ударить кричавшего от боли мотоциклиста – «харлей» придавил ему ногу – рукояткой пистолета. Державшиеся поодаль зеваки громко обсуждали случившееся.
Положив телефон, покачала головой. – Кто же ему звонил? – спросила она себя. – И как могли узнать номер его сотового телефона? Неужели кто-то из наших кому-то стучит? Лорка! – вспомнила она. – Но как она могла узнать номер Кеш-киного телефона? Рыбак, – тут же нашла ответ Астахова. Вскочив, нервно прошлась по комнате. – Что же ты мне, братик, сразу не сказал? – сердито спросила она находившегося в тульской клинике Иннокентия. – Надо ехать к нему. Вот почему он просил убрать всех, кто был с ним. Поэтому и Таньку прикончить не успели. Так.
Значит, надо найти водителя «КамАЗа». Он сейчас чувствует себя в безопасности и наверняка может кому-то из приятелей рассказать обо всем. И тогда… А мне-то что? Главное – взять то, ради чего Кешка напал на Тараканова. Но откуда у него это? То, что Тараканов мог везти деньги, допустимо. Но чтобы он связался еще с чем-то… Нет. Но тогда выходит, что это везла Танька? Значит, она с кем-то связана. Почему об этом не знал Арсентий? А он не знал. Иначе вел бы себя по-другому. Подожди, Комод не зря говорил, что смерть Кешки многое решила бы.
Значит, Арсентий боится, что милиция выйдет на Кешку и тот расскажет о сумке.
Милиция надавит на Таньку, и она, конечно же, все расскажет и выведет на Арсена. Не похоже на Арсентия, чтобы он убивал милиционеров да еще оставил пистолет со своими отпечатками. Но почему он все-таки так сделал? – попыталась найти она ответ. – Он что-то говорил о Губе, – вспомнила Екатерина. – Губа. Вот кто может помочь. А где его искать? Он сейчас наверняка прячется от людей Арсена, который попытается найти и убить его. Впрочем, Губа сам наверняка хочет рассчитаться с Арсентием. Но что произошло между ними? Губа поможет. Надо только найти его. Но как?.. Горыныч, – фомко позвала Екатерина. Тот вошел почти сразу. – Мне нужен Губа, – сразу перешла она к делу, – зачем – я все объясню.
– Губа нужен и Арсену, – усмехнулся Горыныч. – Он подставил его на своей даче. Потом убил бабу. Свою любовницу. И это все взвалили на Арсена. Там пять или шесть трупов и пистолет с отпечатками Арсена. Так что…
– Мне плевать, что там! – раздраженно прервала его Екатерина. – Ты можешь найти Губу?
– Губа знает, что я человек Арсена, – уклончиво отозвался он. – А как мы только что говорили…
– Мне нужен Губа! – громко повторила она. – И ты должен найти его!
– Привет! – В комнату вошел Рыбак. Екатерина замолчала и испытующе посмотрела на него. – Что за дела? – улыбаясь, поинтересовался он.
– Да пытаемся Губу найти, – спокойно, не отводя глаз, сказала Екатерина.
– Моли Бога, – с усмешкой прервал ее Рыбак, – чтобы Губа не нашел тебя.
Тут разговор идет, что кто-то из парней Арсена бабу Губы шлепнул. Так что он вполне может нанести ответный удар по тому же месту.
– Тогда пусть едет в Тулу, – усмехнулась Екатерина. – Пассия Арсентия там, в больнице лежит. Вот это и будет удар по тому же месту, – передразнила она его.
– Ты чего здесь? – Рыбак взглянул на стоявшего Горыныча.
– Он мне нужен, – ответила за Горыныча Екатерина. – Я с ним разговариваю. А вот что тебе здесь надо? – насмешливо спросила она. – Ведь это моя комната. А его, – она кивнула на Горыныча, – ко мне приставил Арсентий, мой муж. Ты же всего лишь исполняющий обязанности Астахова Арсентия, известного всем как Арсен. Выйди, – она махнула рукой на дверь, – и отныне не смей врываться ко мне без стука и моего разрешения.
Рыбак бросил быстрый взгляд на стоявшего с непроницаемым лицом Горыныча, повернулся к Екатерине и прошипел:
– Ладно. Деньги тогда будешь получать от Арсена переводом, стерва. – Екатерина рассмеялась. Рыбак вышел и с грохотом закрыл дверь.
– Зря ты с ним так, – сказал Горыныч. – Рыбак – скользкий тип, и от него пакости можно ожидать в любое время. Он сейчас наверху блаженства. Как же-к рулю встал, а ты его мордой в собственное говно. Зря, – повторил он.
– Мне плевать на его руль. Если что, все парни, я уверена, будут за меня. Рыбака большинство недолюбливает. Тем более сейчас. Он был сволочью, а сейчас вообще стал заноситься…
– Поэтому и не стоило его трогать, – повторил Горыныч. – Такие, как Рыбак, никто. Но все время мечтают получить пусть небольшую, но власть. И, если им это удается, считают себя богом и царем. Губу я попробую найти. Не обещаю твердо, но попробую. И вот еще что, – тихо добавил он, – если Губа нужен для того, чтобы расправиться с Розовой, я готов. У меня есть к ней небольшой счет.
Из-за нее совсем недавно погиб мой двоюродный брат. Он не имел никакого отношения к нашим делам, его сбила машина, которой управляла Розова. Это было…
– Я помню, – кивнула Екатерина. – Арсен тогда еще «увязывал», он так говорил, с родителями парня. Но…
– Мы с ним даже не дружили, но Розова – стерва, и я с удовольствием сверну ей голову.
– Давай сейчас забудем о Розовой, – сказала Екатерина. – Если ты действительно хочешь мне помочь, нужно…
– Я помню, – усмехнулся он, – убрать Арсена. Но ребята за него. Многие просто сочувствуют, но немало и таких, для кого он авторитет.
– А ты скажи этим ребятам, что авторитетом Арсена сделал мой отец Скелет, о нем вся Москва знает. Вот благодаря кому Арсентий поднялся. Да, у него есть ум. Он умеет рисковать. Не труслив. Но…
– Катя, – Горыныч взял ее за руку, – давай не будем говорить о нем. Я помогу, потому что люблю тебя.
Она пристально посмотрела ему в глаза и, порывисто обняв, прильнула к его губам.
– Я сейчас, – прошептала Екатерина, – дверь закрою.
– Сучка, – процедил Рыбак, – тварь поганая. А этот сучонок Арсен ему свою бабу доверил. Вообще-то он молчал, но морда была довольная, как будто в лотто-миллион выиграл. Козел!
– Ты кого это? – услышал он. Повернувшись, увидел невысокого крепкого парня.
– Да так, – буркнул Рыбак.
– Мотались мы в Тулу, – сказал парень. – Там кипиш – тульских положил кто-то. Но я базар слышал, что они меж собой перегрызлись. Комода кто-то подставил. Его менты уделали. Он с парнями мусора одного замочил или двух. Ну и его. Тоже мент вроде. Пятов. Базар идет, что этот Пятов на кого-то ишачил. А тот мусор, которого Комод сделал, копал под…
– Слушай, Холм, – недовольно сказал Рыбак, – я послал тебя все выяснить, а ты мне «вроде», «слышал», – передразнил он парня. – Так нельзя, надо про такие дела узнавать точно.
– Сидя в столице, – огрызнулся Холм, – учить легко. Там сейчас знаешь как мусора свирепствуют? Да, я еще от одного слышал… – Вспомнив о поучении Рыбака, смущенно замолк на мгновение, а потом сказал:
– Ну, в общем, менты какую-то телку разыскивают. Базарят, что она была там, на озере, где Таракана с Розовой делали. Вот это проверить никак не мог, мусоров знакомых нет. А те, которых знаю, спят и видят, как на меня наручники надевают.
– Понятно, – кивнул Рыбак. – Значит, у ментов какая-то зацепка появится. Конечно, если они эту бабу найдут. А что у них есть, не слышал?
– Нет, но с одной «дальнобойщицей» побазарил. Она мне тоже шепнула, что спрашивают мусора дорожных. Машу ищут.
– Машу? – переспросил Рыбак. Холм молча кивнул. – Ясненько, – усмехнулся Рыбак. Немного подумав, решил:
– Вот что, ты возьми парочку ребятишек и прокатись до Ефремова. И так, между прочим, с дорожными поговори. Может, кто чего слышал про эту Машку? У них такие слухи быстро разносятся. Наверняка уже и где-нибудь в Дагестане базар идет. А уж там, где это случилось, тем более. Было бы хорошо найти ее.
– А на кой она тебе нужна? – удивился Холм.
– Нужна. Ну так как? – взглянул он на Холма. – Прокатишься?
– Командировочные выписывай, – усмехнулся тот, – и покачу. С собой пару ребятишек цепану и…
– Все, – перебил его Рыбак, – деньги сейчас дам.
– Понятно, – кивнул Арсентий. – Значит, убили его. А он ничего передать не хотел? – спросил он. – У него там где-то записная книжка была. Посмотри…
– Думаешь, я тебе за «спасибо» буду говорить? – прервал его раздраженный женский голос. – Мне и так проходу не дают. Мол, твой мужик на мафию работал. Из-за него двое погибли. А ты мне спасибо скажешь, и все? – сердито спросила женщина. – В его книжке я уже кое-что вычитала, милиции наверняка будет интересно. Я успела спрятать блокнот его.
– Сколько ты за этот блокнот хочешь? – сдержанно поинтересовался Арсентий.
– Вот что, – немного помолчав – он слышал ее дыхание, – решила женщина.
– Приезжай. Тогда и поговорим. А так, по телефону, не разговор. И не бойся, никому говорить не буду. Пока не буду. И не вздумай меня убивать, – смеясь, предупредила она побелевшего от злости Арсентия. – Я знаю, кому блокнот отдать.
И если со мной что-нибудь случится, тебя сразу арестуют.
– Мы не договоримся, если ты будешь бояться меня, а я не верить тебе. В общем, так, я приеду послезавтра. И предупреждаю: если со мной что-то случится, ты понимаешь, о чем я, из тебя нарежут много тонких полосок. Договоримся – получишь бабки, разумеется, если блокнот существует.
– Подожди. – Арсентий услышал удаляющиеся шаги. Он уже начал терять терпение, когда женщина заговорила снова:
– Слушаешь?
– Угу.
– "act., – прочитала женщина. – Розова Т. Кешка". Еще? – спросила она.
– И это все? – Арсентий усмехнулся. – Тогда…
– "Разыскивают свидетеля. Часы. «Маше от сестры С.». Все. Больше ничего не скажу, приезжай.
Криво улыбнувшись, он отключил телефон.
– Хреново сиднем сидеть, – недовольно проворчал Астахов и лег на кровать. – Значит, менты на кого-то вышли. Скорее всего Маша – это та баба, которая была в «КамАЗе». О водителе они пока не знают. Таньку могут прижать, и она расколется. Значит… Впрочем, не столько Танька, сколько Кешенька. Этот щенок будет со слезами говорить все, что знает. А знает он не так уж и мало. За иконами раз даже со мной ездил. К Таньке я, наверное, правильно не заходил, иначе бы менты меня впутали. Впрочем, сейчас еще хуже. Вот Губа, сука, обидчивый какой! Это он, падла хренова, наказывают меня за тот наезд, сучонок!
И пропал куда-то, гнида. Парни вроде везде проверили, нет его, козла. И шкуру свою завалил. Прямо у ментов на виду. Лихо работает. Сейчас наверняка пытается выйти на меня. Пожалуй, опаснее врага у меня не было, – усмехнулся Астахов. – Интересно, знает ли он правду о своей невесте? Ведь его тогда почти до суда довели. Он после этого и начал постреливать. Ну ладно, Эдик, посмотрим, на чей хрен муха сядет.
Губа протирал разобранную винтовку. Поднял ствол, приложил к правому глазу. Зажмурив левый, посмотрел на светящееся окно. Поморщившись, отвел ствол.
Он прищелкнул оптический прицел, когда в комнату вошел Дед.
– Слышь, – он хмуро посмотрел на Губу, – парни недовольны. Сидим, говорят, как в камере. Если делать чего, то давай. А так…
– Всему свое время. – Вскинув винтовку. Губа прижал приклад к плечу и навел ствол на Деда. Тот отшатнулся.
– Ты чего? – выдохнул он. – Крыша поехала?
– Дед. – Губа встал и повесил винтовку. – Пусть твои парнишки ходят куда хотят. И делают что пожелают. Но если, – он взглянул на Деда, и тот увидел его как бы прицеливающиеся глаза, – хоть слово обо мне где-то вякнут, ты умрешь первым, понял? – спокойно спросил Губа.
– Как не понять? – усмехнулся в бороду Дед. – У тебя взгляд такой, будто на мушку меня берешь. Вот как давай решим. Я чувствую, что ребята тебе для дела нужны. Ты с квартиры слиняй куда-нибудь, а мы здесь будем. Как, значит, понадобимся – сообщи. Сразу приедем в полной боевой. Парнишки лихие, кровь льют, я бы даже сказал, с удовольствием. За тебя, понятное дело, слышали.
Побаиваются. Работать согласны. Но вот так, – он обвел комнату руками, – сам понимаешь. Дело молодое. Им бы…
– Я сегодня вечером уйду, – перебил его Губа. Он был недоволен тем, что вызвал парней раньше времени, и сейчас особенно жалел об убитых им самим Штыке и Зубастике. – Но помни, что я сказал. – Уложив винтовку в скрипичный футляр, Губа взглянул на Деда.
– За это вообще не волнуйся. Они понимают, что язык лучше на привязи держать. Но вот что. – Дед кашлянул. – У них с финансами хреновато.
– Вот, – достав две тысячи долларов. Губа положил на стол, – надеюсь, на неделю хватит. И еще тебе вот бабки. – Он положил на стол еще тысячу зеленых. – Покрутись по барам и осторожно выясни, где может быть Арсен. Только очень осторожно.
– Так понятное дело, мне пока еще жить не надоело. Всего-то сорок два стукнуло. Я еще и душой, и телом молод.
– Смотри не состарься раньше времени, – улыбнулся Губа.
– Да уж постараюсь, – захохотал Дед.
С бородатым Савелием Дедовым Губа познакомился во время первого ареста по обвинению в убийстве изменившей ему невесты и ее мужа. Дед, так он представлялся, ранее дважды судимый за хранение огнестрельного оружия, был задержан с двумя револьверами и двадцатью патронами к ним, когда хотел продать их на Курском вокзале. Но в этот раз адвокат, которому он пообещал хорошо заплатить, уверял его, что сидеть он не будет. Зацепка была. На изъятых револьверах не было отпечатков его пальцев, и он настаивал на том, что оружие ему подкинули. Оба задержавших его милиционера были совсем молоды и только что надели форму. И разумеется, допустили ошибку, начав обыск вещей задержанного без понятых. Дед вышел через пять дней после Губы и сразу приехал к нему. Губа, с детства занимавшийся стрельбой из винтовки, знал, что он будет делать. Никто не догадывался, чем Губа занимался в Чечне. Он был наемником на той грязной и никому не нужной войне. И оттачивал свое мастерство в стрельбе по людям. Ему это нравилось. Вернувшись домой, он хотел убивать, но не знал, с кого начать. А тут пришел Дед и напомнил ему сказанное им в тюрьме: выйду – буду киллером. И предложил пять тысяч баксов за убийство одного человека. Губа не выслеживал его, не изучал его привычек. К этому он пришел позже. Он просто дождался свою жертву у его гаража. Когда человек заехал в гараж и стал выходить из машины, выстрелом в лоб из пистолета с глушителем Губа убил его. Он не выбрасывал оружие, как это обычно делают профессионалы, и поступал так намеренно. Если будут брать – драться до последнего патрона, а потом застрелиться.
Его трижды задерживали. Но Губа сразу, как только появились большие деньги, нашел себе отличного адвоката. Он платил ему ежемесячно. За три года практики в качестве убийцы его задерживали всего три раза и не по обвинению, и даже не по подозрению, а надеясь на счастливый случай. Адвокат немедленно появлялся, и уже через несколько суток Губа, насмешливо улыбаясь, поглаживая указательным пальцем раздвоенную шрамом губу, выходил на свободу. Правда, его популярность четырежды чуть не стоила ему жизни. Ему пытались отомстить люди убитых им авторитетов. Дважды просто повезло, а дважды он сумел опередить пытавшихся его убить.
У него была еще одна никому не известная квартира, и он решил последовать совету Деда оставить парней одних. Они были нужны ему. Губа знал, что очень скоро выйдет на след Арсена, и понимал, что тот будет не один.
Поэтому он и вызвал Деда, у него были умеющие быстро и метко стрелять парни, которые, что было немаловажно, были неплохими специалистами в рукопашной схватке.
– Здравствуй. – Выйдя из двери, Зоя улыбнулась.
– Привет, – кивнул Игорь.
– Знаешь, – смеясь, она подхватила его под руку, – мне все девчонки говорят: что это у тебя такой кавалер стеснительный? Симпатичный мужчина, а когда тебя встречает, как мальчишка краснеет. Ведь уже три дня ходит, встречает и провожает, а ни разу не поцеловал. – Она быстро оглянулась и чмокнула его. И, ойкнув, замерла. Игорь прижал ее к себе. Чуть отдернув голову, она посмотрела ему в глаза.
– Я люблю тебя, – выдохнул он и осторожно поцеловал ее в губы.
– Ты какой-то кипиш обещал. – Войдя в комнату, Азиат посмотрел на Астронома, сидевшего в обнимку с молодой смазливой женщиной. – А уже трое суток прошло, и ни хрена.
– Всему свое время, – улыбнулся тот.
Азиат, подойдя к столу, взял бутылку пива. Сделал несколько глотков и со стуком поставил бутылку на стол. Астроном увидел его недовольное лицо и спросил:
– Не вышло?
– У них крыша есть. Я сунулся, а мне сразу – стоп. Мол, обращайся к мытищинским. – Поморщившись, достал сигарету.
– А кто из мытищинских?
– Хрен его знает. Не уточнял.
– Вообще-то правильно сделал, – улыбнулся Астроном. – Меньше знаешь – здоровее будешь.
Бросив взгляд на насмешливо фыркнувшую женщину, Азиат покосился на него и зло спросил:
– На кой ты сюда телок таскаешь? Если какой кипиш выйдет, считай, все.
Они же…
– Если война с кем будет, нам с ходу кишки выпустят и не будут хату искать.
– Ты думаешь, о чем базаришь?! – рассвирепел Азиат. – А ты дергай отсюда! – повернулся он к женщине. Та, вжавшись спиной в стену, испуганно смотрела на него.
– Никуда я не пойду, – сказала она.
Рыкнув, Азиат с силой ударил женщину в лоб. Она ударилась затылком о стену, на какое-то мгновение замерла, обмякнув, и упала.
Астроном ухватился за край стола, рывком перевернул его, отбросил в сторону и, подбежав к женщине, присел. Потом взглянул на Азиата:
– Ты убил ее! Ты понимаешь, что наделал?! – Он вскочил.
– И что? – безразлично пожал плечами Азиат. – Подумаешь… – Усмехнувшись, поднял с пола бутылку «Баварии». – Не разбилась. – Зубами содрал пробку. – А наша бутылка, наверное…
– Ты придурок! – истерично прокричал Астроном. – Ты понимаешь, что сделал?!
– Не визжи, – спокойно ответил Азиат. – Подумаешь, шалаву мочканул.
Парни ночью ее бросят где-нибудь в первом дворе, и все.
– Думаешь?! Ее подружки знают, что она со мной покатила! А найдут ее – ко мне претензии будут!
– Да хрен кто чего докажет, – равнодушно ответил Азиат.
– И доказывать не будут! – шагнув к нему, громко сказал Астроном. – Приедут и башку разнесут. Ты знаешь, кто ее мама?!
– Да видел я всех мам и пап знаешь где?
– Так вот ты и будешь с ними разбираться. Не я, а именно ты.
– Разберусь, – буркнул Азиат. – А ты вот что, дергай отсюда. Ты мне на хрен не нужен.
– Ты не особо блатуй, – разозлился Астроном. – Здесь почти все куплено мной. На мои бабки!
Азиат резким ударом в подбородок сбил его на пол. И сильно, по-футбольному, пнул в бок.
– Сука! – Наклонившись, ударил Астронома в солнечное сплетение. – Все твое… Да я тебя знаешь, сука, где видел?! – Снова коротко размахнувшись, ударил лежавшего без сознания Астронома в живот. Поднявшись, вытащил пачку сигарет. – Похоже, надо валить отсюда. – Закурив, повернулся к убитой женщине.
– Сучка, ведь говорил, сдерни отсюда. – Услышав стук двери, шагнул к выходу из комнаты.
– Привет, – остановилась перед ним Лиза. – Тут Рыбак. Ты хотел с ним переговорить. Оттеснив ее, Азиат отошел от двери.
– О чем хотел побазарить? – небрежно поинтересовался стоявший около входной двери Рыбак.
– Да сейчас базарить не о чем, – сказал Азиат. – Потом…
– Ты меня за кого держишь? – Рыбак открыл дверь. – Помогите! – раздался из комнаты отчаянный крик. Рыбак, вздрогнув, обернулся. Стоявшие на площадке парни выхватили пистолеты и направили стволы на закрытую Азиатом дверь. Тот поднял руки.
– Все путем, это…
– Убью! – Дверь открылась, и оттуда грохнул выстрел. Двое боевиков Рыбака тут же ответили. Рыбак, пригнув голову, рванулся вперед. За ним с визгом бросилась Лиза. Парни по разу выстрелили в метнувшегося на кухню Азиата. Одна из пуль вспорола кожу на его бедре и расщепила косяк. Боевики рванулись на площадку. Азиат с коротким матом тронул кровоточащую рану, выхватил из-за пояса пистолет. Напряженно глядя в дверной проем, щелкнул предохранителем. На лестничной площадке послышались возбужденные голоса жильцов. Поняв, что в квартире никого нет, Азиат осторожно шагнул в дверь. Снова коснувшись отдающей жгучей болью раны, остановился. Никого не увидел. Покосившись на входную дверь, из-за которой доносились громкие голоса, вошел в комнату. Там с тремя кровавыми следами от пуль на груди лежал Астроном. У его правой руки Азиат увидел газовый пистолет.
– Поиграл в крутого, – усмехнулся он. Достал из шкафа дипломат. Сунул пистолет под рубашку сзади, с дипломатом в руке шагнул к открытой балконной двери. Выйдя на балкон, сорвал с веревки длинное полотенце, поверх джинсов туго перетянул рану и посмотрел вниз. Примерно в трех метрах от балкона росла высокая ветвистая береза. Просунув под ручку дипломата веревку, обмотал ее вокруг талии. Убедившись, что поблизости никого нет, прыгнул. Легко достав до ствола, осторожно спустился вниз и быстро пошел в глубь небольшого сквера. В это время к подъезду подъехали две легковушки. Из-за угла дома выскочили люди в пятнистой форме. Но Азиат уже ничего этого не видел.
– Вон она, – кивнул сидевший на заднем сиденье мощного мотоцикла длинноволосый парень. Выплюнув сигарету, надел на голову шлем. Сидевший за рулем боевик нажал на газ.
* * *
– Что-то произошло? – пытливо всматриваясь в лицо идущего рядом Игоря, спросила Зоя.– Ага, – кивнул тот.
Она удивленно, видимо, ожидая другого ответа, остановилась.
– Я думала, ты скажешь, что…
– Я сказал правду. Почему я от тебя что-то должен скрывать?
– Я сразу поняла, хоть отец и пытался не показать виду. Я понимаю даже его взгляд. Что произошло? Почему отец попросил охранять меня?
– Ну, во-первых, об этом меня никто не просил. А во-вторых… – Он помолчал. – Я уже говорил, что люблю тебя. – Игорь посмотрел ей в глаза.
– Ну, Поляков, – сердито сказала Зоя, – я же тебя спросила почему…
– Я ответил.
– Вот что. Я, конечно, понимаю твое нежелание подводить отца. И с удовольствием утерла носы сотрудницам нашей службы – целовалась с тобой. Но это не значит, что я дура. Пока. – Зоя быстро пошла к остановке. Досадливо вздохнув, Игорь заспешил следом. Слева взревел мотором мотоцикл. Игорь рванулся вперед, в прыжке сбил Зою на асфальт, закрыл ее собой. Мотоцикл выскочил на пешеходную дорожку и остановился.
– Привет от Арсена! – громко крикнул сидевший сзади человек и вскинул руку с пистолетом. Игорь, прижимая спиной пытавшуюся подняться Зою, тоже выхватил оружие. Два выстрела слились в один. Пробив закрывавшую лицо затемненную пластмассу, пуля вошла в правый глаз стрелявшего парня. Тот повалился назад. Его пальцы намертво сжались на куртке водителя. Мотоцикл вместе с седоками завалился набок. Вскочив, Игорь бросился вперед. Он успел ударить кричавшего от боли мотоциклиста – «харлей» придавил ему ногу – рукояткой пистолета. Державшиеся поодаль зеваки громко обсуждали случившееся.