Страница:
Видя на макете, как сеть линий, обозначивших направления огня артиллерии и пулеметов, укрытых в капонирах и дотах, густо перекрещивалась на подступах к фортам, мы серьезно задумывались над тем, как обезопасить от этой угрозы штурмующую пехоту.
Второй оборонительный рубеж проходил по окраинам города. Основой его являлись особо прочные, приспособленные к обороне каменные здания, баррикады и доты.
Он усиливался также многочисленными ирригационными каналами. Третий рубеж опоясывал центральную часть старого города и включал в себя девять старинных фортов и наиболее мощные, приспособленные к обороне каменные постройки. А в самом центре города, на высоком берегу реки Прегель, господствуя над городом и окрестностями, громоздился старинный королевский замок, в котором засело несколько тысяч самых оголтелых фашистов. Здесь Кенигсберг был сплошь перегорожен баррикадами, завалами, опорными пунктами и узлами сопротивления. На всех площадях, перекрестках, в скверах и парках были сооружены доты, закопаны танки и штурмовые орудия. Во всех этих фортах, капонирах, дотах, в укрепленных зданиях и других оборонительных сооружениях засело 130 тысяч гитлеровцев, готовых сражаться до последнего патрона. Не следует забывать при этом, что это огромное войско располагало помимо всего прочего четырьмя тысячами единиц артиллерии и более чем сотней танков и штурмовых орудий.
На макете яркой красной краской были обозначены участки прорыва на направлениях ударов войск 43, 50 и 11-й гвардейской армий, на плечи которых ложилась почетная, но неимоверно трудная миссия — штурмовать город-крепость. Существо замысла операции заключалось в следующем — рассечь оборону Кенигсберга мощными и стремительными встречными ударами с северо-запада и юга. С северо-запада должны были нанести удар войска 43-й и два корпуса 50-й армии, с юга — основные силы 11-й гвардейской. В центре города, на северном берегу реки Прегель, им надлежало встретиться. С востока сковывающие удары на широком фронте наносили дивизии 69-го стрелкового корпуса 50-й армии. В то время пока эти три объединения будут дробить на части Кенигсбергский «орешек», другие три армии — 2-я гвардейская (она прибыла в состав нашей группы значительно позднее), 5-я и 39-я — наступлением на Земландском полуострове отбрасывали войска группы «Земланд» к морю, в общем направлении на Пиллау, обеспечивая внешний фронт окружения Кенигсбергского укрепленного района.
Примерно к середине марта командный состав армий, участвовавших в штурме, уже знал в общих чертах свои задачи. Командармы начали подготовку войск к предстоящей операции.
12 марта, когда главные силы фронта под командованием маршала А. М. Василевского уже заканчивали подготовку к мощному удару по хейльсбергской группировке немцев, генерал К. Н. Галицкий доложил мне, что 36-й гвардейский стрелковый корпус готов к наступлению на Бранденбург. Я сразу же поспешил в это соединение. Командир корпуса генерал-лейтенант Петр Кириллович Кошевой сообщил, что в его полосе наступления обороняются остатки моторизованной дивизии СС «Великая Германия», несколько пехотных полков и спецчастей из Прибалтики. У них было свыше 30 танков. Разгромить эту группировку предстояло 16-й и 18-й гвардейским стрелковым дивизиям.
Убедившись, что наступление подготовлено всесторонне, я доложил об этом маршалу Василевскому. 13 марта он сообщил мне, что, несмотря на моросящий дождь и плохую видимость, войска фронта начали наступление против хейльсбергской группировки. Я проинформировал его, что мы тоже не отстаем: в 12 часов 40 минут части 16-й гвардейской стрелковой дивизии вторглись в оборону противника, овладели деревней Вердинген и перерезали шоссе, связывающее Бранденбург с Кенигсбергом, но, поскольку вражеские части беспрерывно контратакуют, наступление застопорилось.
— Принимайте меры и завтра доложите о результатах, — спокойно распорядился А. М. Василевский.
Обсудив создавшееся положение, мы решили нарастить удар силами 88-й гвардейской стрелковой дивизии. Галицкий приказал Кошевому ввести ее в бой для ускорения выхода к реке Фришинг, которая прикрывала подступы к Бранденбургу, и для форсирования ее с ходу. Ввод этого соединения в бой помог сломить сопротивление гитлеровцев, и они отступили к реке Фришинг. Наши дивизии приступили к ее форсированию.
Убедившись, что генералы К. Н. Галицкий и П. К. Кошевой делают все необходимое, чтобы сломить сопротивление врага, я снова сосредоточил свое внимание на подготовке штурма Кенигсберга. К этому времени мы уже заканчивали разработку основных документов плана операции.
Всю операцию намечалось провести в три этапа: в ходе первого — завершить подготовку; на втором — прорвать первый оборонительный рубеж и войскам 43-й и 50-й армий выйти на рубеж Поерштиттен, Клейн Хейдекруг, а 11-й гвардейской на рубеж Шенфлис, Понарт, Кальген; на третьем — осуществить штурм самого города. Задачи второго этапа планировалось решить за одни сутки, а третьего за четверо суток. Таким образом, на весь штурм Кенигсберга отводилось 5 дней.
В ходе подготовки операции «Земланд», которую предполагалось осуществить до конца марта, мы решили провести целый ряд сложных мероприятий. Надо было прежде всего полностью вскрыть характер обороны противника и группировку его войск в Кенигсбергском укрепленном районе, активными действиями улучшить исходный рубеж, с которого соединениям предстояло перейти в наступление, полностью завершить подготовку войск 39, 43, 50 и 11-й гвардейской армий к предстоявшей операции и в тайне от противника занять исходное положение для штурма Кенигсберга, скрытно вывести передаваемые в состав нашей группы войск 5-ю и 2-ю гвардейскую армии в полосы их наступления, довести численность дивизий до 3000–3600 человек. Следовало также обеспечить аэродромами нашу многочисленную авиацию, организовать всестороннее боевое и материально-техническое обеспечение операции, осуществить мероприятия по дезориенти-рованию противника. За трое-четверо суток до начала штурма намечалось провести предварительную артиллерийскую и авиационную подготовку с целью разрушения мощных фортов. Надо было готовить силы и для преследования на случай, если до начала штурма обнаружится отход противника.
Начало штурма, как и указывалось Ставкой, было намечено через 8-10 дней после ликвидации хейльсбергской группировки противника, чтобы использовать часть высвобождающихся после этого сил.
С проектом плана операции «Земланд» я и В. В. Курасов прибыли 15 марта к А. М. Василевскому. Маршал со скрупулезностью рассмотрел каждый документ. Серьезных расхождений во мнениях проект плана не вызвал. Прежде чем окончательно утвердить его, А. М. Василевский на следующий день послал докладную И. В. Сталину, в которой изложил существо плана операции «Земланд» и высказал просьбу о выделении дополнительного вооружения, боевой техники и боеприпасов.
Возвратившись в штаб своей группы войск, я с удовлетворением узнал, что наступление корпуса генерала Кошевого развивается успешно: бои идут уже за Бранденбург.
Вечером 17 марта позвонил А. М. Василевский.
— План операции, — сообщил он, — утвержден Ставкой. Разгром хейльсбергской группировки приказано закончить не позднее двадцать второго, а операцию «Земланд» начать не позднее двадцать восьмого марта. Так что до двадцатого заканчивайте наступление корпуса Кошевого и сразу же перебрасывайте его к Кенигсбергу.
Итак, времени оставалось в обрез. Надо было спешить, и прежде всего ускорить завершение прорыва к морю в районе Бранденбурга. Задачу свою корпус П. К. Кошевого, фактически, уже выполнил: с 13 по 18 марта его соединения захватили 40 населенных пунктов, в том числе Бранденбург. Командующий 4-й немецкой армией так и не смог снять из района Бранденбурга ни одного полка. 20 марта К. Н. Галицкий доложил, что соединения генерала Кошевого вышли на побережье залива Фришес-Хафф. Теперь без помех можно перебрасывать 36-й гвардейский к Кенигсбергу. В этот день Ставка продлила подготовку операции еще на несколько дней. А. М. Василевский сообщил, что И. В. Сталин разрешил начать предварительную артиллерийскую и авиационную подготовку штурма в первых числах апреля. Он сказал также, что выводит 2-ю гвардейскую армию и направляет ее к нам для участия в наступлении на Земландском полуострове.
23 марта В. В. Курасов доложил о завершении работы по созданию штурмовых отрядов и групп в 11-й гвардейской, 43-й и 50-й армиях. В каждом стрелковом полку был подготовлен один штурмовой отряд, в состав которого, как правило, включались стрелковый батальон, саперная рота, огнеметный взвод, танковая рота, взвод 76-миллиметровых орудий, батарея 120-миллиметровых минометов, орудия крупного калибра либо самоходки. В батальонах штурмовые группы состояли из стрелковой роты, саперного взвода, отделения огнеметов, отделения химиков, двух противотанковых орудий, двух орудий дивизионной артиллерии и двух-трех танков. Стрелковые взводы штурмовых отрядов и групп имели на вооружении противотанковые гранаты, дымовые шашки, «кошки» с веревками для подрыва мин натяжного действия, ножницы, топоры, термические шары с горючей смесью. Каждый боец группы имел шесть гранат. Словом, воины были обеспечены всем, что нужно для ведения боя в укрепленном районе и в городе.
Однако создание и оснащение штурмовых подразделений — лишь половина дела. Их надо было еще сколотить, практически натренировать в учебных городках, под которые мы спешно приспособили ранее занятые оборонительные сооружения и многие заброшенные поместья, похожие на крепости.
В эти дни у нас побывал Главный маршал авиации А. А. Новиков. Он подтвердил, что к обеспечению штурма Кенигсберга будет привлечена вся авиация, имеющаяся в Восточной Пруссии. Координацию действий трех воздушных армий (1, 3 и 18-й) он взял на себя, что весьма облегчало мою задачу. В связи с тем, что штаб 1-й воздушной армии в это время был целиком занят ликвидацией вражеского гнезда в районе Хейльсберга, основную работу по планированию боевого применения авиации в операции «Земланд» пришлось выполнять штабу 3-й воздушной армии. Я заверил Новикова в том, что этот штаб, возглавляемый очень опытным генералом Н. П. Дагаевым, успешно справится с данной задачей.
Боевое применение авиации было одним из наиболее важных и сложных вопросов подготовки операции не только потому, что воздушный щит Кенигсберга — это 450 стволов зенитной артиллерии и около сотни истребителей, но и потому, что решено было привлечь к участию в штурме три воздушные армии, авиацию Балтийского флота и два авиационных корпуса РГК. Всего насчитывалось 1124 бомбардировщика (в том числе 192 ночных-По-2), 830 истребителей, 470 штурмовиков и 20 торпедоносцев. Наиболее мощной по составу была 1-я воздушная армия, которой командовал тридцатичетырехлетний генерал-полковник Т. Т. Хрюкин. В ее составе было более 40 процентов всех участвовавших в операции самолетов. Остальными авиационными объединениями командовали: 3-й воздушной армией — уже известный читателю генерал-полковник Н. Ф. Папивин, 18-й воздушной армией — Главный маршал авиации А. Е. Голованов, 5-м гвардейским бомбардировочным корпусом — генерал-лейтенант В. А. Ушаков, 5-м бомбардировочным корпусом — генерал-майор М. X. Борисенко, авиацией флота генерал-полковник М. И. Самохин. За исключением морской авиации, которая предназначалась для срыва морских перевозок, остальные военно-воздушные силы нацеливались главным образом на авиационное обеспечение штурма Кенигсберга и наступления 39, 5 и 2-й гвардейской армий на Земландском полуострове.
Таким образом, около двух с половиной тысяч боевых самолетов надо было «разместить» на клочке кенигсбергского неба. Это требовало напряженной, кропотливой работы по согласованию действий такого огромного числа боевых машин, входивших в совершенно самостоятельные авиационные объединения, не только между собой, но и, главное, с наземными войсками. И руководство этой работой целиком легло на опытнейшего нашего авиационного военачальника командующего советскими Военно-Воздушными Силами Главного маршала авиации А. А. Новикова. Основной опорой его в этом деле на первых порах явился штаб 3-й воздушной, а накануне штурма — и 1-й воздушной армии.
Особенно много времени пришлось уделить организации штурмовых действий авиации в черте Кенигсберга. Это была, пожалуй, наиболее сложная задача, потому что до этого нам еще не приходилось так массированно применять авиацию по объекту, подобному Кенигсбергу. Для нанесения ударов в черте города создавалась авиагруппа в составе шести штурмовых авиационных дивизий, которыми командовали генерал-майоры В. И. Шевченко, С. С. Александров, полковники П. М. Кучма, Д. С. Прутков, Ф. С. Хатминский и подполковник К. П. Заклепа. Действия этих соединений А. А. Новиков планировал особенно тщательно, так как их удары должны были прийтись на всю тактическую глубину обороны противника двумя эшелонами: первым — на глубину до двух километров, вторым — до четырех и более. Придавая важное значение действиям штурмовой авиации, Новиков впервые, пожалуй, в таком большом масштабе привлек к этому истребители: 200 машин этого типа предназначались для постоянного использования в качестве штурмовиков, а остальные истребители могли привлекаться по мере необходимости.
До начала штурма авиаторы наряду с ведением разведки должны были прикрывать от ударов с воздуха наземные войска, препятствовать подвозу гитлеровцами в Кенигсберг пополнения и воинских грузов, парализовать деятельность военно-морской базы в Пиллау. Предполагалось также провести двухдневную предварительную авиаподготовку штурма с целью разрушения фортов и других основных оборонительных сооружений перед фронтом 11-й гвардейской и 43-й армий, вывода из строя аэродромов и уничтожения фашистской авиации. За двое суток предусматривалось 5316 самолето-вылетов, в ходе которых на головы гитлеровцев в районе Кенигсберга должно было обрушиться 2690 тонн бомб.
В первый день наступления перед началом штурма 406 мощных бомбардировщиков и 133 истребителя с бомбами на борту должны были первой огневой волной прокатиться по вражеским позициям, расчищая путь атакующим войскам. А как только отряды двинутся вперед, дорогу им будут готовить несколько сотен штурмовиков и истребителей, вооруженных бомбами.
На прикрытие этой мощной армады бомбардировщиков и штурмовиков от ударов с воздуха А. А. Новиков выделил три авиационные истребительные дивизии, а остальные соединения истребителей должны были преграждать путь фашистской авиации в район штурма. В первый день наступления предусматривалось 4124 самолето-вылета.
Следует указать, что все вопросы участия авиации в штурме Кенигсберга перед докладом маршалу А. М. Василевскому на окончательное утверждение А. А. Новиков предварительно согласовывал со мной как командующим Земландской группой войск.
В районе Кенигсберга намечалась, таким образом, одна из самых крупных воздушных операций. И не могу не отметить с восхищением, что спланирована она была блестяще. Изучение плана боевого применения авиации при подготовке штурма Кенигсберга и в ходе его доставляло глубокое удовлетворение. Все мы думали тогда о том, как бы облегчилась неимоверно трудная задача наземных войск, если бы этот грандиозный план удалось осуществить в полной мере.
В тесном сотрудничестве с авиаторами генерал Н. М. Хлебников со своим штабом и штабом артиллерии фронта разрабатывал план боевого применения артиллерии. Для участия в обеспечении штурма А. М. Василевский разрешил привлечь все артиллерийские средства, которые было можно стянуть в район Кенигсберга. В результате набралось около 5 тысяч орудий и минометов и 300 установок реактивной артиллерии. Народный комиссар Военно-Морского Флота Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов прислал в наше распоряжение 5 морских железнодорожных батарей, в составе которых было 15 дальнобойных орудий. Некоторые из них могли вести огонь на 34 километра. Мы рассчитывали с их помощью воспрепятствовать эвакуации гарнизона города по Кенигсбергскому морскому каналу.
Особенно нас обнадеживал тот факт, что почти половину артиллерии составляли орудия крупных калибров, в том числе и от 203 до 305 миллиметров. Н. М. Хлебников предложил следующий план использования этой грозной ударной силы: за четыре дня до начала штурма осуществить огневую разведку целей, вскрытие (снятие земляного покрытия) фортов и других оборонительных сооружений и их разрушение; за два-три часа до начала штурма провести непосредственную артиллерийскую подготовку с целью разрушения уцелевших сооружений и уничтожения огневых средств и живой силы; с началом штурма сопровождать огневым валом атаку пехоты и танков до захвата первого оборонительного рубежа. Всю полковую и дивизионную артиллерию и часть орудий крупных калибров мы решили распределить по штурмовым отрядам и группам.
Самая, пожалуй, трудная миссия выпала на этот раз на долю начальника инженерных войск генерала В. В. Косырева. Ведь в обеспечении преодоления таких укреплений, которые были созданы вокруг города и в самом городе, инженерные войска должны были сыграть не менее важную роль, чем авиация и артиллерия. Силы были выделены немалые: десять инженерно-саперных, три штурмовые инженерно-саперные, две моторизованные инженерные и одна понтонная бригады. И это не считая тех штатных саперных подразделений, которые имелись в корпусах и дивизиях. Значительную часть этих сил пришлось включить в состав 26 штурмовых отрядов и 104 групп. Инженерным войскам предстояла гигантская работа как в период подготовки штурма, так и в его ходе. Помимо проведения тщательной инженерной разведки обороны противника надо было подготовить массу дорог, мостов в колонных путей, достроить пункт базирования торпедных катеров на побережье Земландского полуострова, эстакады для спуска бронекатеров, доставленных по железной дороге на реку Прегель, выбрать исходный плацдарм для войск, предназначенных для штурма города, преодолеть под огнем противника сотни проходов в минных и проволочных заграждениях. С началом штурма инженерные войска должны были разминировать и восстанавливать пути для продвижения танков, артиллерии и других видов боевой техники, а затем разминировать улицы города и построить переправы через реку Прегель и многочисленные глубокие каналы. И вся эта работа была тщательно спланирована и своевременно выполнена.
Важная роль принадлежала и химическим войскам, боевое применение которых планировал генерал-майор М. Ф. Доронин со своим отделом. Для обеспечения штурма было выделено три батальона химической защиты, семь отдельных огнеметных батальонов, рота фугасных огнеметов и пять отдельных рот ранцевых огнеметов. Огнеметные подразделения были распределены по штурмовым отрядам и штурмовым группам.
Трудно было в эти дни начальнику связи штаба Земландской группы войск, который обеспечил управление наступающими войсками хорошо разветвленной и надежной связью. Из района Норгенена можно было поддерживать устойчивую связь со штабами армий по радио, телефону, телеграфом, самолетами и автомашинами. Связь была подготовлена также на трех наблюдательных пунктах: на главном, который был оборудован на высоте севернее Фухсберга, и двух вспомогательных, подготовленных в двух с половиной километрах южнее Квандиттена и в трех с половиной километрах за Зеехундом.
Как всегда, огромную работу проделал накануне генерал Д. И. Андреев и его штаб. Большую помощь оказал им начальник тыла фронта генерал В. П. Виноградов. Нелегко было подвезти, разместить и укрыть боеприпасы и горючее для столь огромного количества артиллерии и авиации. Решение одной этой задачи потребовало колоссального напряжения сил офицеров и генералов тыла фронта и Земландской группы войск.
В обеспечении перегруппировки и сосредоточения личного состава и подвоза материальных средств немало сделали железнодорожные войска. Они восстановили пути и все транспортные объекты от советской границы до Кенигсберга, а железнодорожники в короткие сроки отремонтировали трофейный состав и наладили его эффективную эксплуатацию. В связи с нехваткой трофейных вагонов им пришлось спешно «перешить» все железнодорожные пути от границы до Кенигсберга на широкую колею. В результате героического труда военных и гражданских железнодорожников поток эшелонов с воинскими грузами, нужными для обеспечения успешного штурма Кенигсберга, резко возрос. Это помогло тылу фронта справиться со своими трудными задачами.
25 марта маршал А. М. Василевский сообщил мне, что войска 3-й и 31-й армий овладели последним мощным узлом сопротивления городом Хейлигенбёйлем. Остатки фашистских войск — более 100 тысяч — скопились на небольшом прибрежном плацдарме шириной в 13 километров и глубиной от 2 до 5 километров. Гитлеровское командование спешило вывезти морем часть сил из небольшого приморского городка Розенберга, но к нему уже прорвались войска 28-й армии генерала А. А. Лучинского. Хейльсбергская группировка вермахта доживала последние дни. Это, естественно, подстегивало и нас. К 28 марта нам удалось, и вроде бы скрытно, сменить войска 43-й армии силами 2-й гвардейской, которой предстояло наступать на правом крыле войск фронта, как это предусматривалось планом.
…В эти дни состоялась еще одна встреча с представителями штаба Балтфлота и его командующим адмиралом В. Ф. Трибуцем, который ввел нас в курс обстановки на Балтике. Морские силы Германии (кригсмарине), основная часть которых была сосредоточена на Балтике, представляли собой серьезную угрозу: 2 линейных корабля, 8 крейсеров, более 200 подводных лодок, 30 миноносцев и 70 торпедных катеров противостояли нашим кораблям: линкору, 2 крейсерам, 12 эсминцам, 20 подводным лодкам, 78 торпедным катерам и 226 малым «охотникам». Соотношение в силах было явно в пользу кригсмарине. Однако это отнюдь не снижало боевую активность Балтийского флота. Его командование готовило моряков к активному участию в операции. Кроме дивизиона бронекатеров, который планировалось использовать на реке Прегель, В. Ф. Трибуц обещал привлечь для обеспечения приморских флангов наших армий большую группу торпедных катеров, базировавшихся на побережье Земландского полуострова.
29 марта А. М. Василевский, сообщив, что с хейльсбергской группировкой полностью покончено, предупредил о своем скором прибытии к нам вместе с основным составом штаба фронта. Вскоре из штаба 3-го Белорусского нам сообщили точный итог закончившейся в районе Хейльсберга операции: с 13 по 29 марта наши войска уничтожили 93 тысячи и захватили в плен более 46 тысяч солдат и офицеров. В качестве трофеев нам досталось 605 танков и штурмовых орудий, 5000 орудий и минометов, 128 самолетов. Эту радостную весть мы поспешили довести до сведения всех воинов, готовившихся к штурму Кенигсберга.
1 апреля мне представилась возможность побывать в штабе 5-й армии. С интересом всматривался я в располневшее добродушное лицо командарма генерала Н. И. Крылова, с которым мне еще не приходилось воевать вместе. Однако Николай Иванович имел столь блестящую боевую репутацию, что не было сомнений: в предстоящих боях мы быстро, как говорится, найдем общий язык. Боевому пути этого добрейшего по натуре и абсолютно невозмутимого генерала можно было позавидовать. Он был начальником штаба армий, героически оборонявших Одессу, Севастополь и Сталинград. Этот факт говорил сам за себя. Мне было известно, что Крылов блестяще проявил себя и на посту командарма как в операции «Багратион», так и в сражении за Восточную Пруссию. Николай Иванович не имел высшего военного образования, но его отточенное оперативное мышление и ясное предвидение неожиданных поворотов в боевых действиях просто поражало.
Я объяснял это его выдающимися способностями. Не будь Крылов военным, из него, несомненно, вышел бы видный специалист любого дела, лишь было бы оно ему по душе. Впоследствии Николай Иванович стал Маршалом Советского Союза и главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения. Наше фронтовое знакомство заложило первый камень в фундамент большой дружбы, которую прервала лишь его смерть…
Из подробного доклада генерала Крылова я узнал о боевом составе армии и о дислокации ее соединений. В заключение нашей беседы я уточнил задачу его армии.
Мы вводили 5-ю на Земландском полуострове между 2-й гвардейской и 39-й армиями. С началом операции ее войска должны были с рубежа Куменен, Викау наступать на Крогау, Блюдау с целью сковывания войск противника на полуострове.
В этот же день были уточнены задачи и остальных армий, готовившихся наступать на полуострове. 2-я гвардейская генерала П. Г. Чанчибадзе должна была на правом фланге обороняться силами одного стрелкового корпуса, а на стыке с 5-й армией наступать в общем направлении на Норгау.
Второй оборонительный рубеж проходил по окраинам города. Основой его являлись особо прочные, приспособленные к обороне каменные здания, баррикады и доты.
Он усиливался также многочисленными ирригационными каналами. Третий рубеж опоясывал центральную часть старого города и включал в себя девять старинных фортов и наиболее мощные, приспособленные к обороне каменные постройки. А в самом центре города, на высоком берегу реки Прегель, господствуя над городом и окрестностями, громоздился старинный королевский замок, в котором засело несколько тысяч самых оголтелых фашистов. Здесь Кенигсберг был сплошь перегорожен баррикадами, завалами, опорными пунктами и узлами сопротивления. На всех площадях, перекрестках, в скверах и парках были сооружены доты, закопаны танки и штурмовые орудия. Во всех этих фортах, капонирах, дотах, в укрепленных зданиях и других оборонительных сооружениях засело 130 тысяч гитлеровцев, готовых сражаться до последнего патрона. Не следует забывать при этом, что это огромное войско располагало помимо всего прочего четырьмя тысячами единиц артиллерии и более чем сотней танков и штурмовых орудий.
На макете яркой красной краской были обозначены участки прорыва на направлениях ударов войск 43, 50 и 11-й гвардейской армий, на плечи которых ложилась почетная, но неимоверно трудная миссия — штурмовать город-крепость. Существо замысла операции заключалось в следующем — рассечь оборону Кенигсберга мощными и стремительными встречными ударами с северо-запада и юга. С северо-запада должны были нанести удар войска 43-й и два корпуса 50-й армии, с юга — основные силы 11-й гвардейской. В центре города, на северном берегу реки Прегель, им надлежало встретиться. С востока сковывающие удары на широком фронте наносили дивизии 69-го стрелкового корпуса 50-й армии. В то время пока эти три объединения будут дробить на части Кенигсбергский «орешек», другие три армии — 2-я гвардейская (она прибыла в состав нашей группы значительно позднее), 5-я и 39-я — наступлением на Земландском полуострове отбрасывали войска группы «Земланд» к морю, в общем направлении на Пиллау, обеспечивая внешний фронт окружения Кенигсбергского укрепленного района.
Примерно к середине марта командный состав армий, участвовавших в штурме, уже знал в общих чертах свои задачи. Командармы начали подготовку войск к предстоящей операции.
12 марта, когда главные силы фронта под командованием маршала А. М. Василевского уже заканчивали подготовку к мощному удару по хейльсбергской группировке немцев, генерал К. Н. Галицкий доложил мне, что 36-й гвардейский стрелковый корпус готов к наступлению на Бранденбург. Я сразу же поспешил в это соединение. Командир корпуса генерал-лейтенант Петр Кириллович Кошевой сообщил, что в его полосе наступления обороняются остатки моторизованной дивизии СС «Великая Германия», несколько пехотных полков и спецчастей из Прибалтики. У них было свыше 30 танков. Разгромить эту группировку предстояло 16-й и 18-й гвардейским стрелковым дивизиям.
Убедившись, что наступление подготовлено всесторонне, я доложил об этом маршалу Василевскому. 13 марта он сообщил мне, что, несмотря на моросящий дождь и плохую видимость, войска фронта начали наступление против хейльсбергской группировки. Я проинформировал его, что мы тоже не отстаем: в 12 часов 40 минут части 16-й гвардейской стрелковой дивизии вторглись в оборону противника, овладели деревней Вердинген и перерезали шоссе, связывающее Бранденбург с Кенигсбергом, но, поскольку вражеские части беспрерывно контратакуют, наступление застопорилось.
— Принимайте меры и завтра доложите о результатах, — спокойно распорядился А. М. Василевский.
Обсудив создавшееся положение, мы решили нарастить удар силами 88-й гвардейской стрелковой дивизии. Галицкий приказал Кошевому ввести ее в бой для ускорения выхода к реке Фришинг, которая прикрывала подступы к Бранденбургу, и для форсирования ее с ходу. Ввод этого соединения в бой помог сломить сопротивление гитлеровцев, и они отступили к реке Фришинг. Наши дивизии приступили к ее форсированию.
Убедившись, что генералы К. Н. Галицкий и П. К. Кошевой делают все необходимое, чтобы сломить сопротивление врага, я снова сосредоточил свое внимание на подготовке штурма Кенигсберга. К этому времени мы уже заканчивали разработку основных документов плана операции.
Всю операцию намечалось провести в три этапа: в ходе первого — завершить подготовку; на втором — прорвать первый оборонительный рубеж и войскам 43-й и 50-й армий выйти на рубеж Поерштиттен, Клейн Хейдекруг, а 11-й гвардейской на рубеж Шенфлис, Понарт, Кальген; на третьем — осуществить штурм самого города. Задачи второго этапа планировалось решить за одни сутки, а третьего за четверо суток. Таким образом, на весь штурм Кенигсберга отводилось 5 дней.
В ходе подготовки операции «Земланд», которую предполагалось осуществить до конца марта, мы решили провести целый ряд сложных мероприятий. Надо было прежде всего полностью вскрыть характер обороны противника и группировку его войск в Кенигсбергском укрепленном районе, активными действиями улучшить исходный рубеж, с которого соединениям предстояло перейти в наступление, полностью завершить подготовку войск 39, 43, 50 и 11-й гвардейской армий к предстоявшей операции и в тайне от противника занять исходное положение для штурма Кенигсберга, скрытно вывести передаваемые в состав нашей группы войск 5-ю и 2-ю гвардейскую армии в полосы их наступления, довести численность дивизий до 3000–3600 человек. Следовало также обеспечить аэродромами нашу многочисленную авиацию, организовать всестороннее боевое и материально-техническое обеспечение операции, осуществить мероприятия по дезориенти-рованию противника. За трое-четверо суток до начала штурма намечалось провести предварительную артиллерийскую и авиационную подготовку с целью разрушения мощных фортов. Надо было готовить силы и для преследования на случай, если до начала штурма обнаружится отход противника.
Начало штурма, как и указывалось Ставкой, было намечено через 8-10 дней после ликвидации хейльсбергской группировки противника, чтобы использовать часть высвобождающихся после этого сил.
С проектом плана операции «Земланд» я и В. В. Курасов прибыли 15 марта к А. М. Василевскому. Маршал со скрупулезностью рассмотрел каждый документ. Серьезных расхождений во мнениях проект плана не вызвал. Прежде чем окончательно утвердить его, А. М. Василевский на следующий день послал докладную И. В. Сталину, в которой изложил существо плана операции «Земланд» и высказал просьбу о выделении дополнительного вооружения, боевой техники и боеприпасов.
Возвратившись в штаб своей группы войск, я с удовлетворением узнал, что наступление корпуса генерала Кошевого развивается успешно: бои идут уже за Бранденбург.
Вечером 17 марта позвонил А. М. Василевский.
— План операции, — сообщил он, — утвержден Ставкой. Разгром хейльсбергской группировки приказано закончить не позднее двадцать второго, а операцию «Земланд» начать не позднее двадцать восьмого марта. Так что до двадцатого заканчивайте наступление корпуса Кошевого и сразу же перебрасывайте его к Кенигсбергу.
Итак, времени оставалось в обрез. Надо было спешить, и прежде всего ускорить завершение прорыва к морю в районе Бранденбурга. Задачу свою корпус П. К. Кошевого, фактически, уже выполнил: с 13 по 18 марта его соединения захватили 40 населенных пунктов, в том числе Бранденбург. Командующий 4-й немецкой армией так и не смог снять из района Бранденбурга ни одного полка. 20 марта К. Н. Галицкий доложил, что соединения генерала Кошевого вышли на побережье залива Фришес-Хафф. Теперь без помех можно перебрасывать 36-й гвардейский к Кенигсбергу. В этот день Ставка продлила подготовку операции еще на несколько дней. А. М. Василевский сообщил, что И. В. Сталин разрешил начать предварительную артиллерийскую и авиационную подготовку штурма в первых числах апреля. Он сказал также, что выводит 2-ю гвардейскую армию и направляет ее к нам для участия в наступлении на Земландском полуострове.
23 марта В. В. Курасов доложил о завершении работы по созданию штурмовых отрядов и групп в 11-й гвардейской, 43-й и 50-й армиях. В каждом стрелковом полку был подготовлен один штурмовой отряд, в состав которого, как правило, включались стрелковый батальон, саперная рота, огнеметный взвод, танковая рота, взвод 76-миллиметровых орудий, батарея 120-миллиметровых минометов, орудия крупного калибра либо самоходки. В батальонах штурмовые группы состояли из стрелковой роты, саперного взвода, отделения огнеметов, отделения химиков, двух противотанковых орудий, двух орудий дивизионной артиллерии и двух-трех танков. Стрелковые взводы штурмовых отрядов и групп имели на вооружении противотанковые гранаты, дымовые шашки, «кошки» с веревками для подрыва мин натяжного действия, ножницы, топоры, термические шары с горючей смесью. Каждый боец группы имел шесть гранат. Словом, воины были обеспечены всем, что нужно для ведения боя в укрепленном районе и в городе.
Однако создание и оснащение штурмовых подразделений — лишь половина дела. Их надо было еще сколотить, практически натренировать в учебных городках, под которые мы спешно приспособили ранее занятые оборонительные сооружения и многие заброшенные поместья, похожие на крепости.
В эти дни у нас побывал Главный маршал авиации А. А. Новиков. Он подтвердил, что к обеспечению штурма Кенигсберга будет привлечена вся авиация, имеющаяся в Восточной Пруссии. Координацию действий трех воздушных армий (1, 3 и 18-й) он взял на себя, что весьма облегчало мою задачу. В связи с тем, что штаб 1-й воздушной армии в это время был целиком занят ликвидацией вражеского гнезда в районе Хейльсберга, основную работу по планированию боевого применения авиации в операции «Земланд» пришлось выполнять штабу 3-й воздушной армии. Я заверил Новикова в том, что этот штаб, возглавляемый очень опытным генералом Н. П. Дагаевым, успешно справится с данной задачей.
Боевое применение авиации было одним из наиболее важных и сложных вопросов подготовки операции не только потому, что воздушный щит Кенигсберга — это 450 стволов зенитной артиллерии и около сотни истребителей, но и потому, что решено было привлечь к участию в штурме три воздушные армии, авиацию Балтийского флота и два авиационных корпуса РГК. Всего насчитывалось 1124 бомбардировщика (в том числе 192 ночных-По-2), 830 истребителей, 470 штурмовиков и 20 торпедоносцев. Наиболее мощной по составу была 1-я воздушная армия, которой командовал тридцатичетырехлетний генерал-полковник Т. Т. Хрюкин. В ее составе было более 40 процентов всех участвовавших в операции самолетов. Остальными авиационными объединениями командовали: 3-й воздушной армией — уже известный читателю генерал-полковник Н. Ф. Папивин, 18-й воздушной армией — Главный маршал авиации А. Е. Голованов, 5-м гвардейским бомбардировочным корпусом — генерал-лейтенант В. А. Ушаков, 5-м бомбардировочным корпусом — генерал-майор М. X. Борисенко, авиацией флота генерал-полковник М. И. Самохин. За исключением морской авиации, которая предназначалась для срыва морских перевозок, остальные военно-воздушные силы нацеливались главным образом на авиационное обеспечение штурма Кенигсберга и наступления 39, 5 и 2-й гвардейской армий на Земландском полуострове.
Таким образом, около двух с половиной тысяч боевых самолетов надо было «разместить» на клочке кенигсбергского неба. Это требовало напряженной, кропотливой работы по согласованию действий такого огромного числа боевых машин, входивших в совершенно самостоятельные авиационные объединения, не только между собой, но и, главное, с наземными войсками. И руководство этой работой целиком легло на опытнейшего нашего авиационного военачальника командующего советскими Военно-Воздушными Силами Главного маршала авиации А. А. Новикова. Основной опорой его в этом деле на первых порах явился штаб 3-й воздушной, а накануне штурма — и 1-й воздушной армии.
Особенно много времени пришлось уделить организации штурмовых действий авиации в черте Кенигсберга. Это была, пожалуй, наиболее сложная задача, потому что до этого нам еще не приходилось так массированно применять авиацию по объекту, подобному Кенигсбергу. Для нанесения ударов в черте города создавалась авиагруппа в составе шести штурмовых авиационных дивизий, которыми командовали генерал-майоры В. И. Шевченко, С. С. Александров, полковники П. М. Кучма, Д. С. Прутков, Ф. С. Хатминский и подполковник К. П. Заклепа. Действия этих соединений А. А. Новиков планировал особенно тщательно, так как их удары должны были прийтись на всю тактическую глубину обороны противника двумя эшелонами: первым — на глубину до двух километров, вторым — до четырех и более. Придавая важное значение действиям штурмовой авиации, Новиков впервые, пожалуй, в таком большом масштабе привлек к этому истребители: 200 машин этого типа предназначались для постоянного использования в качестве штурмовиков, а остальные истребители могли привлекаться по мере необходимости.
До начала штурма авиаторы наряду с ведением разведки должны были прикрывать от ударов с воздуха наземные войска, препятствовать подвозу гитлеровцами в Кенигсберг пополнения и воинских грузов, парализовать деятельность военно-морской базы в Пиллау. Предполагалось также провести двухдневную предварительную авиаподготовку штурма с целью разрушения фортов и других основных оборонительных сооружений перед фронтом 11-й гвардейской и 43-й армий, вывода из строя аэродромов и уничтожения фашистской авиации. За двое суток предусматривалось 5316 самолето-вылетов, в ходе которых на головы гитлеровцев в районе Кенигсберга должно было обрушиться 2690 тонн бомб.
В первый день наступления перед началом штурма 406 мощных бомбардировщиков и 133 истребителя с бомбами на борту должны были первой огневой волной прокатиться по вражеским позициям, расчищая путь атакующим войскам. А как только отряды двинутся вперед, дорогу им будут готовить несколько сотен штурмовиков и истребителей, вооруженных бомбами.
На прикрытие этой мощной армады бомбардировщиков и штурмовиков от ударов с воздуха А. А. Новиков выделил три авиационные истребительные дивизии, а остальные соединения истребителей должны были преграждать путь фашистской авиации в район штурма. В первый день наступления предусматривалось 4124 самолето-вылета.
Следует указать, что все вопросы участия авиации в штурме Кенигсберга перед докладом маршалу А. М. Василевскому на окончательное утверждение А. А. Новиков предварительно согласовывал со мной как командующим Земландской группой войск.
В районе Кенигсберга намечалась, таким образом, одна из самых крупных воздушных операций. И не могу не отметить с восхищением, что спланирована она была блестяще. Изучение плана боевого применения авиации при подготовке штурма Кенигсберга и в ходе его доставляло глубокое удовлетворение. Все мы думали тогда о том, как бы облегчилась неимоверно трудная задача наземных войск, если бы этот грандиозный план удалось осуществить в полной мере.
В тесном сотрудничестве с авиаторами генерал Н. М. Хлебников со своим штабом и штабом артиллерии фронта разрабатывал план боевого применения артиллерии. Для участия в обеспечении штурма А. М. Василевский разрешил привлечь все артиллерийские средства, которые было можно стянуть в район Кенигсберга. В результате набралось около 5 тысяч орудий и минометов и 300 установок реактивной артиллерии. Народный комиссар Военно-Морского Флота Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов прислал в наше распоряжение 5 морских железнодорожных батарей, в составе которых было 15 дальнобойных орудий. Некоторые из них могли вести огонь на 34 километра. Мы рассчитывали с их помощью воспрепятствовать эвакуации гарнизона города по Кенигсбергскому морскому каналу.
Особенно нас обнадеживал тот факт, что почти половину артиллерии составляли орудия крупных калибров, в том числе и от 203 до 305 миллиметров. Н. М. Хлебников предложил следующий план использования этой грозной ударной силы: за четыре дня до начала штурма осуществить огневую разведку целей, вскрытие (снятие земляного покрытия) фортов и других оборонительных сооружений и их разрушение; за два-три часа до начала штурма провести непосредственную артиллерийскую подготовку с целью разрушения уцелевших сооружений и уничтожения огневых средств и живой силы; с началом штурма сопровождать огневым валом атаку пехоты и танков до захвата первого оборонительного рубежа. Всю полковую и дивизионную артиллерию и часть орудий крупных калибров мы решили распределить по штурмовым отрядам и группам.
Самая, пожалуй, трудная миссия выпала на этот раз на долю начальника инженерных войск генерала В. В. Косырева. Ведь в обеспечении преодоления таких укреплений, которые были созданы вокруг города и в самом городе, инженерные войска должны были сыграть не менее важную роль, чем авиация и артиллерия. Силы были выделены немалые: десять инженерно-саперных, три штурмовые инженерно-саперные, две моторизованные инженерные и одна понтонная бригады. И это не считая тех штатных саперных подразделений, которые имелись в корпусах и дивизиях. Значительную часть этих сил пришлось включить в состав 26 штурмовых отрядов и 104 групп. Инженерным войскам предстояла гигантская работа как в период подготовки штурма, так и в его ходе. Помимо проведения тщательной инженерной разведки обороны противника надо было подготовить массу дорог, мостов в колонных путей, достроить пункт базирования торпедных катеров на побережье Земландского полуострова, эстакады для спуска бронекатеров, доставленных по железной дороге на реку Прегель, выбрать исходный плацдарм для войск, предназначенных для штурма города, преодолеть под огнем противника сотни проходов в минных и проволочных заграждениях. С началом штурма инженерные войска должны были разминировать и восстанавливать пути для продвижения танков, артиллерии и других видов боевой техники, а затем разминировать улицы города и построить переправы через реку Прегель и многочисленные глубокие каналы. И вся эта работа была тщательно спланирована и своевременно выполнена.
Важная роль принадлежала и химическим войскам, боевое применение которых планировал генерал-майор М. Ф. Доронин со своим отделом. Для обеспечения штурма было выделено три батальона химической защиты, семь отдельных огнеметных батальонов, рота фугасных огнеметов и пять отдельных рот ранцевых огнеметов. Огнеметные подразделения были распределены по штурмовым отрядам и штурмовым группам.
Трудно было в эти дни начальнику связи штаба Земландской группы войск, который обеспечил управление наступающими войсками хорошо разветвленной и надежной связью. Из района Норгенена можно было поддерживать устойчивую связь со штабами армий по радио, телефону, телеграфом, самолетами и автомашинами. Связь была подготовлена также на трех наблюдательных пунктах: на главном, который был оборудован на высоте севернее Фухсберга, и двух вспомогательных, подготовленных в двух с половиной километрах южнее Квандиттена и в трех с половиной километрах за Зеехундом.
Как всегда, огромную работу проделал накануне генерал Д. И. Андреев и его штаб. Большую помощь оказал им начальник тыла фронта генерал В. П. Виноградов. Нелегко было подвезти, разместить и укрыть боеприпасы и горючее для столь огромного количества артиллерии и авиации. Решение одной этой задачи потребовало колоссального напряжения сил офицеров и генералов тыла фронта и Земландской группы войск.
В обеспечении перегруппировки и сосредоточения личного состава и подвоза материальных средств немало сделали железнодорожные войска. Они восстановили пути и все транспортные объекты от советской границы до Кенигсберга, а железнодорожники в короткие сроки отремонтировали трофейный состав и наладили его эффективную эксплуатацию. В связи с нехваткой трофейных вагонов им пришлось спешно «перешить» все железнодорожные пути от границы до Кенигсберга на широкую колею. В результате героического труда военных и гражданских железнодорожников поток эшелонов с воинскими грузами, нужными для обеспечения успешного штурма Кенигсберга, резко возрос. Это помогло тылу фронта справиться со своими трудными задачами.
25 марта маршал А. М. Василевский сообщил мне, что войска 3-й и 31-й армий овладели последним мощным узлом сопротивления городом Хейлигенбёйлем. Остатки фашистских войск — более 100 тысяч — скопились на небольшом прибрежном плацдарме шириной в 13 километров и глубиной от 2 до 5 километров. Гитлеровское командование спешило вывезти морем часть сил из небольшого приморского городка Розенберга, но к нему уже прорвались войска 28-й армии генерала А. А. Лучинского. Хейльсбергская группировка вермахта доживала последние дни. Это, естественно, подстегивало и нас. К 28 марта нам удалось, и вроде бы скрытно, сменить войска 43-й армии силами 2-й гвардейской, которой предстояло наступать на правом крыле войск фронта, как это предусматривалось планом.
…В эти дни состоялась еще одна встреча с представителями штаба Балтфлота и его командующим адмиралом В. Ф. Трибуцем, который ввел нас в курс обстановки на Балтике. Морские силы Германии (кригсмарине), основная часть которых была сосредоточена на Балтике, представляли собой серьезную угрозу: 2 линейных корабля, 8 крейсеров, более 200 подводных лодок, 30 миноносцев и 70 торпедных катеров противостояли нашим кораблям: линкору, 2 крейсерам, 12 эсминцам, 20 подводным лодкам, 78 торпедным катерам и 226 малым «охотникам». Соотношение в силах было явно в пользу кригсмарине. Однако это отнюдь не снижало боевую активность Балтийского флота. Его командование готовило моряков к активному участию в операции. Кроме дивизиона бронекатеров, который планировалось использовать на реке Прегель, В. Ф. Трибуц обещал привлечь для обеспечения приморских флангов наших армий большую группу торпедных катеров, базировавшихся на побережье Земландского полуострова.
29 марта А. М. Василевский, сообщив, что с хейльсбергской группировкой полностью покончено, предупредил о своем скором прибытии к нам вместе с основным составом штаба фронта. Вскоре из штаба 3-го Белорусского нам сообщили точный итог закончившейся в районе Хейльсберга операции: с 13 по 29 марта наши войска уничтожили 93 тысячи и захватили в плен более 46 тысяч солдат и офицеров. В качестве трофеев нам досталось 605 танков и штурмовых орудий, 5000 орудий и минометов, 128 самолетов. Эту радостную весть мы поспешили довести до сведения всех воинов, готовившихся к штурму Кенигсберга.
1 апреля мне представилась возможность побывать в штабе 5-й армии. С интересом всматривался я в располневшее добродушное лицо командарма генерала Н. И. Крылова, с которым мне еще не приходилось воевать вместе. Однако Николай Иванович имел столь блестящую боевую репутацию, что не было сомнений: в предстоящих боях мы быстро, как говорится, найдем общий язык. Боевому пути этого добрейшего по натуре и абсолютно невозмутимого генерала можно было позавидовать. Он был начальником штаба армий, героически оборонявших Одессу, Севастополь и Сталинград. Этот факт говорил сам за себя. Мне было известно, что Крылов блестяще проявил себя и на посту командарма как в операции «Багратион», так и в сражении за Восточную Пруссию. Николай Иванович не имел высшего военного образования, но его отточенное оперативное мышление и ясное предвидение неожиданных поворотов в боевых действиях просто поражало.
Я объяснял это его выдающимися способностями. Не будь Крылов военным, из него, несомненно, вышел бы видный специалист любого дела, лишь было бы оно ему по душе. Впоследствии Николай Иванович стал Маршалом Советского Союза и главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения. Наше фронтовое знакомство заложило первый камень в фундамент большой дружбы, которую прервала лишь его смерть…
Из подробного доклада генерала Крылова я узнал о боевом составе армии и о дислокации ее соединений. В заключение нашей беседы я уточнил задачу его армии.
Мы вводили 5-ю на Земландском полуострове между 2-й гвардейской и 39-й армиями. С началом операции ее войска должны были с рубежа Куменен, Викау наступать на Крогау, Блюдау с целью сковывания войск противника на полуострове.
В этот же день были уточнены задачи и остальных армий, готовившихся наступать на полуострове. 2-я гвардейская генерала П. Г. Чанчибадзе должна была на правом фланге обороняться силами одного стрелкового корпуса, а на стыке с 5-й армией наступать в общем направлении на Норгау.