Страница:
[24]
В соответствии с принятым на этом совещании решением 5 апреля 1942 года Гитлер издал директиву № 41, руководствуясь которой немецко-фашистские войска после солидной подготовки вступили в летнюю кампанию. Общий замысел ее был определен этой директивой следующим образом:
«Общие первоначальные планы кампании на Востоке остаются в силе: главная задача состоит в том, чтобы, сохраняя наложение на центральном участке, на севере взять Ленинград и установить связь на суше с финнами, а на южном фланге фронта осуществить прорыв на Кавказ.
…В первую очередь все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет». [25]
Основной комплекс операций кампании, как отметают немецкие источники, слагался из ряда последовательных дополнявших друг друга глубоких ударов. Целью первого из них было уничтожение сил Красной Армии западнее Среднего Дона, для чего планировалось начать наступление из района южнее Орла на Воронеж, откуда подвижные войска должны были наступать вниз по течению Дона навстречу силам, наносящим второй удар из района Харькова на восток.
Наконец, на третьем, завершающем этапе предусматривалось соединение в районе Сталинграда войск, наступающих вниз по течению Дона и двигавшихся из района Таганрога, Артемовска. [26]
Для проведения в жизнь этого плана гитлеровское руководство готовилось использовать очень значительные силы.
Чтобы скрыть подготовку крупного наступления на южном крыле советско-германского фронта и ввести советское командование в заблуждение относительно немецких планов на летнюю кампанию 1942 года, германский генеральный штаб разработал план фиктивной операции «Кремль», которой преследовалась цель создать видимость, будто бы немецкие войска начнут летнюю кампанию мощным наступлением на московском направлении для разгрома центральной группировки советских войск и овладения столицей нашей страны.
Операция «Кремль» была разработана по указанию штаба главного командования сухопутных войск (ОКХ) штабом группы армий «Центр».
В специально подготовленном приказе о наступлении на Москву, подписанном командующим фельдмаршалом Клюге и начальником штаба генералом Велером, войскам группы армий «Центр» ставилась задача: «Разгромить вражеские войска, находящиеся в районе западнее и южнее столицы противника, прочно овладеть территорией вокруг Москвы, окружив город, и тем самым лишить противника возможности оперативного использования этого района». Для достижения этой цели в приказе ставились конкретные задачи 2-й и 3-й танковым, 4-й, 9-й армиям в 59-му армейскому корпусу. [27]
Вражеские дезинформаторы не останавливались ни перед чем, изобретая самые хитроумные уловки, чтобы запутать советское командование. Планом этой лжеоперации было, в частности, предусмотрено произвести аэрофоторазведку московских оборонительных рубежей, окраин Москвы, прилежащих районов, организовать радиодезинформацию, усилить переброску агентов через линию Тула, Москва, Калинин, размножить планы города Москвы и других городов, расположенных в полосе этого ложного наступления, и разослать их вплоть до штабов полков, подготовить новые дорожные указатели до целей наступления, провести ложные перегруппировки войск, передислокацию штабов и так далее. Однако всеми этими ухищрениями противник не достиг желаемых результатов.
В целом же замыслы высшего немецкого командования на южном крыле советско-германского фронта, как нам представляется теперь, можно резюмировать следующим образом: захватить нефтедобывающие районы Кавказа, изолировать Советский Союз от внешнего мира на юге, оккупировать Иран, втянуть в войну Турцию, коренным образом изменив в свою пользу всю стратегическую обстановку на Ближнем и Среднем Востоке. Все это, как полагали гитлеровские стратеги, должно было поставить нашу страну перед катастрофой и создать необходимые предпосылки для развертывания дальнейшей борьбы против Великобритании в сферах, игравших решающую роль в сохранении ее колониальной империи.
О том, что план на летнюю кампанию в его окончательном варианте был именно таким и преследовал далеко идущие цели, вплоть до победоносного завершения войны с Советским Союзом, недвусмысленно свидетельствуют почти все гитлеровские военачальники, принимавшие участие в его разработке и осуществлении.
Например, К. Цейтцлер, бывший начальник немецкого генерального штаба сухопутных войск, свидетельствует:
«Планируя летнее наступление 1942 года, Гитлер намеревался прежде всего захватить Кавказ и Сталинград. Осуществление этих намерений, безусловно, имело бы огромное значение. Если бы немецкая армия смогла форсировать Волгу в районе Сталинграда и таким образом перерезать основную русскую коммуникационную линию, идущую с севера на юг, и если бы кавказская нефть пошла на удовлетворение военных потребностей Германии, то обстановка на востоке была бы кардинальным образом изменена и наши надежды на благоприятный исход войны намного возросли. Таков был ход мыслей Гитлера. Достигнув этих целей, он хотел через Кавказ или другим путем послать высокоподвижные соединения в Индию». [28]
Сравнивая планы обеих сторон, необходимо подчеркнуть один очень важный для понимания дальнейших событий момент, а именно то обстоятельство, что Советское Верховное Главнокомандование предполагало на южном крыле в летней кампании ограничить свои наступательные действия задачами оперативного характера, то есть некоторого улучшения положения наших войск на юго-западном стратегическом направлении. Гитлеровская же ставка решила осуществить здесь задачу крупного стратегического масштаба с далеко идущими целями.
Командование группы армий «Юг» с первых же дней апреля начало усиленно готовить свои войска, чтобы уже в следующем месяце начать крупное наступление против войск нашего Юго-Западного фронта, находившихся в барвенковском выступе и в районе Волчанска. Эта операция получила в планах гитлеровского командования условное наименование «Фридерикус-1».
Войскам группы армий «Юг» предстояло также принять активное участие в главной операции кампании — вторжении на Кавказ — и отчасти в прорыве к Волге у Сталинграда, поэтому названное оперативное объединение в самом быстром темпе пополнялось личным составом, вооружением и боевой техникой. Все пехотные дивизии укомплектовывались до полного штатного состава и имели теперь по 14–15 тысяч человек. [29]Количество танков в каждой танковой дивизии было доведено до 170–185 единиц.
К началу перехода в наступление за счет резервов, поступавших из центра, войска этой группы были дополнительно усилены одиннадцатью дивизиями, из них пять дивизий (три пехотные и две танковые) были сосредоточены в районе Харькова против войск Юго-Западного фронта. Значительное усиление боевыми самолетами получил 4-й воздушный флот гитлеровцев, который в начале мая имел в своем составе 1220 боевых самолетов. [30]
Основная цель операции «Фридерикус-1» заключалась в том, чтобы встречными ударами 6-й немецкой армии из района Балаклеи в юго-восточном направлении и армейской группы генерала Клейста с юга на северо-запад ликвидировать барвенковский выступ, восстановить линию фронта по Северскому Донцу и овладеть на северном берегу этой реки плацдармом в районе Изюма. Этот плацдарм гитлеровское командование предполагало использовать как выгодное исходное положение для дальнейшего развития наступления против южного крыла Юго-Западного фронта.
Как видно из сказанного, в районе Харькова и Барвенкова одновременно к наступлению готовились силы обеих сторон.
…В ночь на 12 мая мы в штабе фронта имели исчерпывающую информацию о том, что после получения боевых приказов и обращения Военного совета фронта к личному составу войск во всех частях и подразделениях армий фронта поздно вечером 11 мая были проведены митинги, партийные и комсомольские собрания, на которых боевые задачи войск были доведены до сознания каждого бойца. Приказ о переходе к активным боевым действиям был встречен с большим воодушевлением.
С утра 12 мая войска Юго-Западного фронта перешли в наступление и, преодолевая упорное сопротивление противника, продвигались вперед, пытаясь ударами с севера и юга охватить его харьковскую группировку. Неплохая подготовка войск к наступлению и результаты плодотворной партийно-политической работы положительно сказались в первые же дни начавшейся операции.
В штабе фронта стремились как можно яснее представить себе картину ожесточенных боев в начавшейся операции. К нам стекались из штабов армий, от фронтовой авиации, органов разведки все новые и новые донесения. Офицеры-направленцы систематизировали их и докладывали наиболее существенные данные по каждой армии, наступавшей в составе ударных группировок фронта.
Как же протекали боевые действия фронта в первый день наступления, судя по этим донесениям и докладам?
Северная ударная группировка перед переходом в атаку в 6 часов 30 минут утра начала артиллерийскую подготовку, которая продолжалась ровно час. В конце артподготовки в течение 15–20 минут наша авиация совершила удар по районам огневых позиций артиллерии и опорным пунктам, узлам сопротивления противника.
В полосе наступления правофланговой 21-й армии, которой командовал генерал В. Н. Гордов, в ночь на 12 мая 76-я стрелковая дивизия полковника Г. Г. Воронина специально выделенными отрядами форсировала Северский Донец и на его левом берегу захватила два небольших плацдарма, с которых главные силы дивизии и начали с утра атаку обороны противника. В результате упорных боев частям 76-й стрелковой удалось к исходу дня на участке шириной 5 километров вклиниться в расположение противника на глубину до 4 километров. Наступавшие южнее 293-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Ф. Лагутина и 227-я стрелковая дивизия полковника Г. А. Тер-Гаспаряна успешно форсировали с утра 12 мая реку и, прорвав оборону противника, к исходу дня продвинулись на 6-10 километров. Части этих соединений овладели несколькими довольно крупными населенными пунктами.
Войска 28-й армии генерала Д. И. Рябышева [31]в ходе успешно начавшегося наступления захватили сильно укрепленные немцами опорные пункты Байрак, Купьеваха, Драгуновка и окружили неприятельский гарнизон в Варваровке. Дальше продвинуться, однако, им не удалось. Объяснялось это не только большой тактической плотностью обороны врага, но и недостатками в управлении войсками.
Отличилась в этих боях 13-я гвардейская дивизия генерал-майора Александра Ильича Родимцева, которая с марта дралась на старосалтовском плацдарме. Перейдя после артподготовки в атаку, гвардейцы прорвали оборону врага и разгромили его крупный опорный пункт в Перемоге. Их удар надежно поддерживала 90-я танковая бригада подполковника М. И. Малышева.
В полосе 38-й армии генерала К. С. Москаленко, отличавшегося о первых дней войны смелыми и решительными действиями, наиболее успешно наступала 226-я стрелковая дивизия, усиленная 36-й танковой бригадой. Под командованием своего опытного и активного командира генерал-майора Александра Васильевича Горбатова воины соединения прорвали тактическую глубину обороны противника. Противостоявшие им части 294-й пехотной дивизии и 211-й полк 71-й пехотной дивизии начали довольно беспорядочно отходить. Их по пятам преследовали танкисты 36-й бригады полковника Т. И. Танасчишина.
После короткого боя в руках наступающих оказался важный в тактическом отношении опорный пункт — деревня Непокрытая. Горбатовцы прошли за день до 10 километров. Этот успех умело использовали соседи слева — бойцы 124-й дивизии полковника А. К. Берестова, которую поддержала 13-я танковая бригада подполковника И. Т. Клименчука. 124-я форсировала речку Большая Бабка и одновременной атакой с севера и востока выбила врага из села Песчаного. Бои же соседней 80-й дивизии полковника Н. В. Симонова по овладению опорными пунктами Большая Бабка и Пятницкая оказались менее результативными.
Таким образом, войска 21-й и 38-й армий северной ударной группировки фронта в первый же день наступления прорвали главную полосу вражеской обороны и продвинулись на 6-10 километров. Менее успешно наступала здесь 28-я армия, вклинившаяся в оборону противника только на 2 километра. Но она имела все возможности успешно громить противостоявшего ей врага во второй и последующие дни начавшейся операции.
Радовало нас в этот первый день наступления то, что вражеская авиация не проявляла особой активности: группами в 5–7 самолетов она только прикрывала свои войска, вела разведку, корректировала огонь артиллерии. Основные силы 4-го воздушного флота немцев продолжали поддерживать наступление гитлеровских войск, начавшееся 8 мая против Крымского фронта. Весь день наша авиация действовала очень настойчиво, совершив более 600 самолето-вылетов для прикрытия и поддержки наступления обеих ударных группировок.
Из докладов и донесений, поступавших из сражающихся войск, к исходу дня нам стало ясно, что осуществленный северной ударной группировкой прорыв главной полосы обороны противника на участках 294-й и 79-й пехотных дивизий, несомненно, вынудит командующего 6-й немецкой армией Паулюса начать переброску не только тактических, но даже и основных сил армейских резервов, чтобы воспрепятствовать дальнейшему развитию нашего наступления.
В этот день благоприятно развивались для нас события и в полосе действий 6-й армии генерала А. М. Городнянского и армейской группы генерала Л. В. Бобкина, которые с барвенковского плацдарма наступали на Харьков в составе южной ударной группировки фронта.
В 7 часов 30 минут 12 мая 1942 года после часовой артиллерийской и авиационной подготовки войска генералов А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина перешли в наступление против частей 8-го и 51-го армейских корпусов противника на участке от Верхнего Бишкина до Мироновки, чтобы прорвать здесь фронт обороны и открыть ворота для подвижной группы с целью обхода Харькова с юга.
Войска 6-й армии во всей полосе своего наступления с утра после артиллерийской подготовки организованно и смело атаковали противостоявшие соединения противника и к исходу дня добились значительных успехов. 47-я дивизия генерал-майора Ф. Н. Матыкина, наступавшая на широком фронте против сильно укрепленной полосы обороны, достигла восточной окраины Верхнего Бишкина, 253-я дивизия подполковника М. Г. Григорьева прорвала вражескую оборону и, тесня части 62-й пехотной дивизии гитлеровцев, к исходу дня вышла к Верхнему Бишкину и Верхней Береке. В это же время к Верхней Береке с юго-востока прорвалась 41-я дивизия полковника В. Г. Баерского, поддержанная 48-й танковой бригадой полковника А. П. Сильнова, Части этого соединения разгромили до полка пехоты 454-й охранной дивизии.
Наибольшего успеха среди войск 6-й армии добилась 411-я дивизия полковника М. А. Песочина и 266-я дивизия полковника А. А. Таванцева. Они получили сравнительно узкие участки прорыва, имели хорошее танковое и артиллерийское усиление. Еще в первой половине дня соединения сломили сопротивление частей 454-й охранной дивизии гитлеровцев, а к исходу дня прорвались к берегу реки Орель на участке от Ново-Семеновки до Марьевки, вызвав столь глубоким вклинением в оборону противника сильное беспокойство и опасение генерала Паулюса за это направление, о чем свидетельствует 1-й адъютант армии полковник Вильгельм Адам. [32]
В первый день наступления войска армейской группы генерала Л. В. Бобкина прорвали оборону противника на глубину 4–6 километров на участке от Грушево до Мироновки. Во второй половине дня в полосе действий группы в прорыв были введены 6-й кавалерийский корпус генерал-майора А. А. Носкова и 7-я танковая бригада полковника И. А. Юрченко. Они неотступно преследовали довольно беспорядочно отходившие части 454-й охранной дивизии. К вечеру подвижные силы группы достигли реки Орель, форсировали ее на двух участках, захватили плацдармы на западном берегу и продолжали продвигаться к Казачьему Майдану.
Думаю, что уместно здесь сказать несколько добрых слов 6 замечательном военачальнике Леониде Васильевиче Бобкине, возглавлявшем армейскую группу. Он с 1917 года — красногвардеец и член Коммунистической партии, активно участвовал в гражданской войне, за боевые отличия был награжден орденом Красного Знамени. В 1924–1925 годах Леонид Васильевич учился вместе с Г. К. Жуковым, К. К. Рокоссовским, А. И. Еременко и автором этих строк в Ленинграде в Высшей кавшколе. В нашей учебной группе Леонид Васильевич уже тогда считался одним из наиболее подготовленных и способных командиров, отлично знавших тактику конницы.
Генерал Бобкин официально был заместителем командующего войсками Юго-Западного фронта по кавалерии, но он хотел быть в самой гуще сражения и фактически возглавлял армейскую группу войск, наносившую удар совместно с 6-й армией.
К исходу первого дня войска А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина сломили сопротивление гитлеровцев на более чем сорокакилометровом участке и вклинились в глубь обороны 51-го и 8-го армейских корпусов на 12–15 километров. Они достигли здесь второго оборонительного рубежа противника, созданного на возвышенном западном берегу реки Орель. Это было серьезным успехом.
Наши разведчики сообщили, что на юге враг бросил в бой все, что мог, в том числе батальоны, предназначенные для сбора трофеев, строительные подразделения.
Бои на юге не прекращались и ночью. Паулюс выделил из своего резерва полк 113-й пехотной дивизии, чтобы ликвидировать наш плацдарм на западном берегу реки Орель, но эта «пожарная» мера не дала никаких результатов. Взятый нашими бойцами в плен унтер-офицер рассказал, с какой поспешностью их подразделение двигалось к передовой.
Ночью начали выдвижение соединения второго эшелона армии А. М. Городнянского: 103-я стрелковая дивизия комдива Я. Д. Чанышева — в район Каменки и 248-я дивизия полковника А. А. Мищенко — к Сивашу. Предполагалось, что для подтягивания к участку прорыва 21-го танкового корпуса генерал-майора Г. И. Кузьмина и 23-го танкового корпуса генерал-майора Е. Г. Пушкина будет использовано ночное время. Об этом сообщал нам штаб армии, но в действительности корпуса остались в прежнем районе, отстоявшем теперь на 35 километров от линии фронта.
Успешно начавшееся наступление войск нашего фронта не на шутку обеспокоило командование 6-й немецкой армии.
Вот что пишет об этом уже упомянутый нами полковник Адам: «Подготовка к переброске наших войск для летней кампании 1942 года шла полным ходом. Но на долю 6-й армии выпало еще одно тяжелое испытание. Советские соединения, располагавшие значительными силами, включая и многочисленные танки, предприняли 12 мая новое наступление с изюмского выступа и под Волчанском.
Для нас создалось угрожающее положение. Наносящим удар советским войскам удалось на ряде участков прорвать нашу оборону. 454-я охранная дивизия не устояла перед натиском. Случилось то, чего Паулюс опасался еще 1 марта. Дивизия отступила. Пришлось отвести километров на десять назад и 8-й армейский корпус, так как венгерская охранная бригада под командованием генерал-майора Абта не смогла противостоять наступающему противнику. Советские танки стояли в 20 километрах от Харькова…
Почти столь же серьезным было положение под Волчанском, северо-восточнее Харькова. Понадобилось ввести в бой буквально последние резервы 6-й армии, чтобы задержать противника». [33]
Генерал Паулюс в течение первого же дня нашего наступления выдвинул из Харькова в район Приволье, Зарожное 3-ю и 23-ю танковые дивизии и до трех полков пехоты из состава 71-й и 44-й пехотных дивизий. Эти войска предназначались для нанесения довольно сильного контрудара по левому флангу нашей северной ударной группировки. 4-й воздушный флот генерала Рихтгофена получил задачу обеспечить этот удар мощной поддержкой авиации.
Наша разведка своевременно вскрыла местонахождение тактических резервов противника. Хуже обстояло дело с выявлением резервов оперативных. Тем не менее авиаторы засекли накапливание вражеских сил на левом фланге ударной группировки. Правда, они сообщили только о двух танковых соединениях. Прибытие сюда трех пехотных полков было установлено позднее.
В предвидении подобного маневра главком направления приказал командующему 38-й армией в течение ночи вывести из боя все силы 22-го танкового корпуса и сосредоточить их к утру 13 мая за левым флангом ударной группы армии для парирования явно обозначавшегося контрудара врага.
Анализируя итоги первого дня действий северной группировки, главком и штаб фронта пришли к выводу, что в общем наступление развивается по плану. Очень озаботило нас появление двух танковых дивизий. Как видно, Паулюс и его штаб сочли, что наше наступление из района Волчанска является самым опасным в начавшейся операции, и, вероятно, поэтому приняли решение именно на этом направлении ввести в сражение свои танковые дивизии.
Отдавая командующему 38-й армией генералу К. С. Москаленко распоряжение о выводе из боя соединений 22-го танкового корпуса с целью подготовки их к парированию ожидавшегося танкового тарана противника, маршал С. К. Тимошенко надеялся, что командарм сможет умелым применением корпуса, имеющейся артиллерии и инженерных средств успешно отразить ожидавшийся удар. Ведь генерал Москаленко считался у нас большим специалистом по борьбе с танками противника.
В тот вечер в разговоре с маршалом Тимошенко Кирилл Семенович был полон оптимизма. Это видно и из его воспоминаний, относящихся к этому моменту. [34]Он тогда считал необходимым перенести направление главного удара в полосу наступления 38-й армии, полагая, что прорыв дивизией А. В. Горбатова тактической обороны противника на всю глубину должен значительно облегчить не только разгром подошедших танковых резервов противника, но и ликвидацию всей харьковской группировки немцев.
Главком маршал С. К. Тимошенко не согласился с этими доводами командарма. Он полагал, что довольно сильная, по существу ударная на этом направлении, армия генерала Д. И. Рябышева, оба фланга которой были хорошо обеспечены соседними соединениями, в последующие дни, несомненно, выполнит возложенную на нее главную задачу по овладению Харьковом.
Второй день наступления был во многом решающим. Едва забрезжил рассвет, как войска северной группировки при активной поддержке ВВС продолжили атаки на прежних направлениях.
В этот день в полосе действий 21-й армии генерала В. Н. Гордова 76-я и 293-я дивизии соединились на западном берегу Северского Донца. Здесь образовался довольно большой плацдарм, достаточный по площади для накапливания сил и средств, способных прорваться в глубину фашистской обороны. Главком приказал Гордову усилить продвижение войск на запад и овладеть опорными пунктами врага в Графовке и Муроме. Однако организация наступления в полосе действий дивизий не была достаточно четкой. Им не удалось преодолеть упорное сопротивление противника. Зато 227-я дивизия, действовавшая на левом фланге 21-й армии, обойдя Муром с юга, продвинулась на 12 километров и овладела важной высотой у поселка Высокий.
На направлении главного удара войска генерала Д. И. Рябышева утром сломили сопротивление гарнизона врага в Варваровке, но выбить гитлеровцев из Терновой не сумели. Командарм 28-й, форсируя по указанию главкома продвижение своих левофланговых соединений на юго-запад, приказал 224-й и 13-й гвардейской дивизиям овладеть Покровским. Эти соединения при поддержке 57-й и 90-й танковых бригад с упорными боями продвинулись на 6 километров в вышли к окраинам села Покровское. Здесь вновь доблестно сражались гвардейцы А. И. Родимцева.
Так, командир 6-й стрелковой роты 39-го гвардейского полка старший лейтенант П. Г. Мащенко во время артподготовки решительно вывел своих бойцов на рубеж атаки. Рота стремительным броском ворвалась в расположение врага. В короткой схватке воины истребили до взвода гитлеровцев, захватили семь пулеметов, овладев при этом господствующим в этом районе небольшим курганом. Дерзко и умело сражались разведчики взвода лейтенанта И. Я. Подкопая, метко разили врага артиллеристы дивизиона майора В. Г. Клягина. Отличились и многие другие гвардейские подразделения.
К исходу дня войска 28-й армии вышли на подступы к Харькову, на линию высот, обступающих город с востока.
Войска генерала К. С. Москаленко 13 мая продолжали наступать и в первой половине дня продвинулись на 6 километров. На своем правом фланге и в центре они овладели несколькими населенными пунктами, в том числе селом Ново-Александровка, и завязали бои за Червону Роганку.
В соответствии с принятым на этом совещании решением 5 апреля 1942 года Гитлер издал директиву № 41, руководствуясь которой немецко-фашистские войска после солидной подготовки вступили в летнюю кампанию. Общий замысел ее был определен этой директивой следующим образом:
«Общие первоначальные планы кампании на Востоке остаются в силе: главная задача состоит в том, чтобы, сохраняя наложение на центральном участке, на севере взять Ленинград и установить связь на суше с финнами, а на южном фланге фронта осуществить прорыв на Кавказ.
…В первую очередь все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет». [25]
Основной комплекс операций кампании, как отметают немецкие источники, слагался из ряда последовательных дополнявших друг друга глубоких ударов. Целью первого из них было уничтожение сил Красной Армии западнее Среднего Дона, для чего планировалось начать наступление из района южнее Орла на Воронеж, откуда подвижные войска должны были наступать вниз по течению Дона навстречу силам, наносящим второй удар из района Харькова на восток.
Наконец, на третьем, завершающем этапе предусматривалось соединение в районе Сталинграда войск, наступающих вниз по течению Дона и двигавшихся из района Таганрога, Артемовска. [26]
Для проведения в жизнь этого плана гитлеровское руководство готовилось использовать очень значительные силы.
Чтобы скрыть подготовку крупного наступления на южном крыле советско-германского фронта и ввести советское командование в заблуждение относительно немецких планов на летнюю кампанию 1942 года, германский генеральный штаб разработал план фиктивной операции «Кремль», которой преследовалась цель создать видимость, будто бы немецкие войска начнут летнюю кампанию мощным наступлением на московском направлении для разгрома центральной группировки советских войск и овладения столицей нашей страны.
Операция «Кремль» была разработана по указанию штаба главного командования сухопутных войск (ОКХ) штабом группы армий «Центр».
В специально подготовленном приказе о наступлении на Москву, подписанном командующим фельдмаршалом Клюге и начальником штаба генералом Велером, войскам группы армий «Центр» ставилась задача: «Разгромить вражеские войска, находящиеся в районе западнее и южнее столицы противника, прочно овладеть территорией вокруг Москвы, окружив город, и тем самым лишить противника возможности оперативного использования этого района». Для достижения этой цели в приказе ставились конкретные задачи 2-й и 3-й танковым, 4-й, 9-й армиям в 59-му армейскому корпусу. [27]
Вражеские дезинформаторы не останавливались ни перед чем, изобретая самые хитроумные уловки, чтобы запутать советское командование. Планом этой лжеоперации было, в частности, предусмотрено произвести аэрофоторазведку московских оборонительных рубежей, окраин Москвы, прилежащих районов, организовать радиодезинформацию, усилить переброску агентов через линию Тула, Москва, Калинин, размножить планы города Москвы и других городов, расположенных в полосе этого ложного наступления, и разослать их вплоть до штабов полков, подготовить новые дорожные указатели до целей наступления, провести ложные перегруппировки войск, передислокацию штабов и так далее. Однако всеми этими ухищрениями противник не достиг желаемых результатов.
В целом же замыслы высшего немецкого командования на южном крыле советско-германского фронта, как нам представляется теперь, можно резюмировать следующим образом: захватить нефтедобывающие районы Кавказа, изолировать Советский Союз от внешнего мира на юге, оккупировать Иран, втянуть в войну Турцию, коренным образом изменив в свою пользу всю стратегическую обстановку на Ближнем и Среднем Востоке. Все это, как полагали гитлеровские стратеги, должно было поставить нашу страну перед катастрофой и создать необходимые предпосылки для развертывания дальнейшей борьбы против Великобритании в сферах, игравших решающую роль в сохранении ее колониальной империи.
О том, что план на летнюю кампанию в его окончательном варианте был именно таким и преследовал далеко идущие цели, вплоть до победоносного завершения войны с Советским Союзом, недвусмысленно свидетельствуют почти все гитлеровские военачальники, принимавшие участие в его разработке и осуществлении.
Например, К. Цейтцлер, бывший начальник немецкого генерального штаба сухопутных войск, свидетельствует:
«Планируя летнее наступление 1942 года, Гитлер намеревался прежде всего захватить Кавказ и Сталинград. Осуществление этих намерений, безусловно, имело бы огромное значение. Если бы немецкая армия смогла форсировать Волгу в районе Сталинграда и таким образом перерезать основную русскую коммуникационную линию, идущую с севера на юг, и если бы кавказская нефть пошла на удовлетворение военных потребностей Германии, то обстановка на востоке была бы кардинальным образом изменена и наши надежды на благоприятный исход войны намного возросли. Таков был ход мыслей Гитлера. Достигнув этих целей, он хотел через Кавказ или другим путем послать высокоподвижные соединения в Индию». [28]
Сравнивая планы обеих сторон, необходимо подчеркнуть один очень важный для понимания дальнейших событий момент, а именно то обстоятельство, что Советское Верховное Главнокомандование предполагало на южном крыле в летней кампании ограничить свои наступательные действия задачами оперативного характера, то есть некоторого улучшения положения наших войск на юго-западном стратегическом направлении. Гитлеровская же ставка решила осуществить здесь задачу крупного стратегического масштаба с далеко идущими целями.
Командование группы армий «Юг» с первых же дней апреля начало усиленно готовить свои войска, чтобы уже в следующем месяце начать крупное наступление против войск нашего Юго-Западного фронта, находившихся в барвенковском выступе и в районе Волчанска. Эта операция получила в планах гитлеровского командования условное наименование «Фридерикус-1».
Войскам группы армий «Юг» предстояло также принять активное участие в главной операции кампании — вторжении на Кавказ — и отчасти в прорыве к Волге у Сталинграда, поэтому названное оперативное объединение в самом быстром темпе пополнялось личным составом, вооружением и боевой техникой. Все пехотные дивизии укомплектовывались до полного штатного состава и имели теперь по 14–15 тысяч человек. [29]Количество танков в каждой танковой дивизии было доведено до 170–185 единиц.
К началу перехода в наступление за счет резервов, поступавших из центра, войска этой группы были дополнительно усилены одиннадцатью дивизиями, из них пять дивизий (три пехотные и две танковые) были сосредоточены в районе Харькова против войск Юго-Западного фронта. Значительное усиление боевыми самолетами получил 4-й воздушный флот гитлеровцев, который в начале мая имел в своем составе 1220 боевых самолетов. [30]
Основная цель операции «Фридерикус-1» заключалась в том, чтобы встречными ударами 6-й немецкой армии из района Балаклеи в юго-восточном направлении и армейской группы генерала Клейста с юга на северо-запад ликвидировать барвенковский выступ, восстановить линию фронта по Северскому Донцу и овладеть на северном берегу этой реки плацдармом в районе Изюма. Этот плацдарм гитлеровское командование предполагало использовать как выгодное исходное положение для дальнейшего развития наступления против южного крыла Юго-Западного фронта.
Как видно из сказанного, в районе Харькова и Барвенкова одновременно к наступлению готовились силы обеих сторон.
…В ночь на 12 мая мы в штабе фронта имели исчерпывающую информацию о том, что после получения боевых приказов и обращения Военного совета фронта к личному составу войск во всех частях и подразделениях армий фронта поздно вечером 11 мая были проведены митинги, партийные и комсомольские собрания, на которых боевые задачи войск были доведены до сознания каждого бойца. Приказ о переходе к активным боевым действиям был встречен с большим воодушевлением.
С утра 12 мая войска Юго-Западного фронта перешли в наступление и, преодолевая упорное сопротивление противника, продвигались вперед, пытаясь ударами с севера и юга охватить его харьковскую группировку. Неплохая подготовка войск к наступлению и результаты плодотворной партийно-политической работы положительно сказались в первые же дни начавшейся операции.
В штабе фронта стремились как можно яснее представить себе картину ожесточенных боев в начавшейся операции. К нам стекались из штабов армий, от фронтовой авиации, органов разведки все новые и новые донесения. Офицеры-направленцы систематизировали их и докладывали наиболее существенные данные по каждой армии, наступавшей в составе ударных группировок фронта.
Как же протекали боевые действия фронта в первый день наступления, судя по этим донесениям и докладам?
Северная ударная группировка перед переходом в атаку в 6 часов 30 минут утра начала артиллерийскую подготовку, которая продолжалась ровно час. В конце артподготовки в течение 15–20 минут наша авиация совершила удар по районам огневых позиций артиллерии и опорным пунктам, узлам сопротивления противника.
В полосе наступления правофланговой 21-й армии, которой командовал генерал В. Н. Гордов, в ночь на 12 мая 76-я стрелковая дивизия полковника Г. Г. Воронина специально выделенными отрядами форсировала Северский Донец и на его левом берегу захватила два небольших плацдарма, с которых главные силы дивизии и начали с утра атаку обороны противника. В результате упорных боев частям 76-й стрелковой удалось к исходу дня на участке шириной 5 километров вклиниться в расположение противника на глубину до 4 километров. Наступавшие южнее 293-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Ф. Лагутина и 227-я стрелковая дивизия полковника Г. А. Тер-Гаспаряна успешно форсировали с утра 12 мая реку и, прорвав оборону противника, к исходу дня продвинулись на 6-10 километров. Части этих соединений овладели несколькими довольно крупными населенными пунктами.
Войска 28-й армии генерала Д. И. Рябышева [31]в ходе успешно начавшегося наступления захватили сильно укрепленные немцами опорные пункты Байрак, Купьеваха, Драгуновка и окружили неприятельский гарнизон в Варваровке. Дальше продвинуться, однако, им не удалось. Объяснялось это не только большой тактической плотностью обороны врага, но и недостатками в управлении войсками.
Отличилась в этих боях 13-я гвардейская дивизия генерал-майора Александра Ильича Родимцева, которая с марта дралась на старосалтовском плацдарме. Перейдя после артподготовки в атаку, гвардейцы прорвали оборону врага и разгромили его крупный опорный пункт в Перемоге. Их удар надежно поддерживала 90-я танковая бригада подполковника М. И. Малышева.
В полосе 38-й армии генерала К. С. Москаленко, отличавшегося о первых дней войны смелыми и решительными действиями, наиболее успешно наступала 226-я стрелковая дивизия, усиленная 36-й танковой бригадой. Под командованием своего опытного и активного командира генерал-майора Александра Васильевича Горбатова воины соединения прорвали тактическую глубину обороны противника. Противостоявшие им части 294-й пехотной дивизии и 211-й полк 71-й пехотной дивизии начали довольно беспорядочно отходить. Их по пятам преследовали танкисты 36-й бригады полковника Т. И. Танасчишина.
После короткого боя в руках наступающих оказался важный в тактическом отношении опорный пункт — деревня Непокрытая. Горбатовцы прошли за день до 10 километров. Этот успех умело использовали соседи слева — бойцы 124-й дивизии полковника А. К. Берестова, которую поддержала 13-я танковая бригада подполковника И. Т. Клименчука. 124-я форсировала речку Большая Бабка и одновременной атакой с севера и востока выбила врага из села Песчаного. Бои же соседней 80-й дивизии полковника Н. В. Симонова по овладению опорными пунктами Большая Бабка и Пятницкая оказались менее результативными.
Таким образом, войска 21-й и 38-й армий северной ударной группировки фронта в первый же день наступления прорвали главную полосу вражеской обороны и продвинулись на 6-10 километров. Менее успешно наступала здесь 28-я армия, вклинившаяся в оборону противника только на 2 километра. Но она имела все возможности успешно громить противостоявшего ей врага во второй и последующие дни начавшейся операции.
Радовало нас в этот первый день наступления то, что вражеская авиация не проявляла особой активности: группами в 5–7 самолетов она только прикрывала свои войска, вела разведку, корректировала огонь артиллерии. Основные силы 4-го воздушного флота немцев продолжали поддерживать наступление гитлеровских войск, начавшееся 8 мая против Крымского фронта. Весь день наша авиация действовала очень настойчиво, совершив более 600 самолето-вылетов для прикрытия и поддержки наступления обеих ударных группировок.
Из докладов и донесений, поступавших из сражающихся войск, к исходу дня нам стало ясно, что осуществленный северной ударной группировкой прорыв главной полосы обороны противника на участках 294-й и 79-й пехотных дивизий, несомненно, вынудит командующего 6-й немецкой армией Паулюса начать переброску не только тактических, но даже и основных сил армейских резервов, чтобы воспрепятствовать дальнейшему развитию нашего наступления.
В этот день благоприятно развивались для нас события и в полосе действий 6-й армии генерала А. М. Городнянского и армейской группы генерала Л. В. Бобкина, которые с барвенковского плацдарма наступали на Харьков в составе южной ударной группировки фронта.
В 7 часов 30 минут 12 мая 1942 года после часовой артиллерийской и авиационной подготовки войска генералов А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина перешли в наступление против частей 8-го и 51-го армейских корпусов противника на участке от Верхнего Бишкина до Мироновки, чтобы прорвать здесь фронт обороны и открыть ворота для подвижной группы с целью обхода Харькова с юга.
Войска 6-й армии во всей полосе своего наступления с утра после артиллерийской подготовки организованно и смело атаковали противостоявшие соединения противника и к исходу дня добились значительных успехов. 47-я дивизия генерал-майора Ф. Н. Матыкина, наступавшая на широком фронте против сильно укрепленной полосы обороны, достигла восточной окраины Верхнего Бишкина, 253-я дивизия подполковника М. Г. Григорьева прорвала вражескую оборону и, тесня части 62-й пехотной дивизии гитлеровцев, к исходу дня вышла к Верхнему Бишкину и Верхней Береке. В это же время к Верхней Береке с юго-востока прорвалась 41-я дивизия полковника В. Г. Баерского, поддержанная 48-й танковой бригадой полковника А. П. Сильнова, Части этого соединения разгромили до полка пехоты 454-й охранной дивизии.
Наибольшего успеха среди войск 6-й армии добилась 411-я дивизия полковника М. А. Песочина и 266-я дивизия полковника А. А. Таванцева. Они получили сравнительно узкие участки прорыва, имели хорошее танковое и артиллерийское усиление. Еще в первой половине дня соединения сломили сопротивление частей 454-й охранной дивизии гитлеровцев, а к исходу дня прорвались к берегу реки Орель на участке от Ново-Семеновки до Марьевки, вызвав столь глубоким вклинением в оборону противника сильное беспокойство и опасение генерала Паулюса за это направление, о чем свидетельствует 1-й адъютант армии полковник Вильгельм Адам. [32]
В первый день наступления войска армейской группы генерала Л. В. Бобкина прорвали оборону противника на глубину 4–6 километров на участке от Грушево до Мироновки. Во второй половине дня в полосе действий группы в прорыв были введены 6-й кавалерийский корпус генерал-майора А. А. Носкова и 7-я танковая бригада полковника И. А. Юрченко. Они неотступно преследовали довольно беспорядочно отходившие части 454-й охранной дивизии. К вечеру подвижные силы группы достигли реки Орель, форсировали ее на двух участках, захватили плацдармы на западном берегу и продолжали продвигаться к Казачьему Майдану.
Думаю, что уместно здесь сказать несколько добрых слов 6 замечательном военачальнике Леониде Васильевиче Бобкине, возглавлявшем армейскую группу. Он с 1917 года — красногвардеец и член Коммунистической партии, активно участвовал в гражданской войне, за боевые отличия был награжден орденом Красного Знамени. В 1924–1925 годах Леонид Васильевич учился вместе с Г. К. Жуковым, К. К. Рокоссовским, А. И. Еременко и автором этих строк в Ленинграде в Высшей кавшколе. В нашей учебной группе Леонид Васильевич уже тогда считался одним из наиболее подготовленных и способных командиров, отлично знавших тактику конницы.
Генерал Бобкин официально был заместителем командующего войсками Юго-Западного фронта по кавалерии, но он хотел быть в самой гуще сражения и фактически возглавлял армейскую группу войск, наносившую удар совместно с 6-й армией.
К исходу первого дня войска А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина сломили сопротивление гитлеровцев на более чем сорокакилометровом участке и вклинились в глубь обороны 51-го и 8-го армейских корпусов на 12–15 километров. Они достигли здесь второго оборонительного рубежа противника, созданного на возвышенном западном берегу реки Орель. Это было серьезным успехом.
Наши разведчики сообщили, что на юге враг бросил в бой все, что мог, в том числе батальоны, предназначенные для сбора трофеев, строительные подразделения.
Бои на юге не прекращались и ночью. Паулюс выделил из своего резерва полк 113-й пехотной дивизии, чтобы ликвидировать наш плацдарм на западном берегу реки Орель, но эта «пожарная» мера не дала никаких результатов. Взятый нашими бойцами в плен унтер-офицер рассказал, с какой поспешностью их подразделение двигалось к передовой.
Ночью начали выдвижение соединения второго эшелона армии А. М. Городнянского: 103-я стрелковая дивизия комдива Я. Д. Чанышева — в район Каменки и 248-я дивизия полковника А. А. Мищенко — к Сивашу. Предполагалось, что для подтягивания к участку прорыва 21-го танкового корпуса генерал-майора Г. И. Кузьмина и 23-го танкового корпуса генерал-майора Е. Г. Пушкина будет использовано ночное время. Об этом сообщал нам штаб армии, но в действительности корпуса остались в прежнем районе, отстоявшем теперь на 35 километров от линии фронта.
Успешно начавшееся наступление войск нашего фронта не на шутку обеспокоило командование 6-й немецкой армии.
Вот что пишет об этом уже упомянутый нами полковник Адам: «Подготовка к переброске наших войск для летней кампании 1942 года шла полным ходом. Но на долю 6-й армии выпало еще одно тяжелое испытание. Советские соединения, располагавшие значительными силами, включая и многочисленные танки, предприняли 12 мая новое наступление с изюмского выступа и под Волчанском.
Для нас создалось угрожающее положение. Наносящим удар советским войскам удалось на ряде участков прорвать нашу оборону. 454-я охранная дивизия не устояла перед натиском. Случилось то, чего Паулюс опасался еще 1 марта. Дивизия отступила. Пришлось отвести километров на десять назад и 8-й армейский корпус, так как венгерская охранная бригада под командованием генерал-майора Абта не смогла противостоять наступающему противнику. Советские танки стояли в 20 километрах от Харькова…
Почти столь же серьезным было положение под Волчанском, северо-восточнее Харькова. Понадобилось ввести в бой буквально последние резервы 6-й армии, чтобы задержать противника». [33]
Генерал Паулюс в течение первого же дня нашего наступления выдвинул из Харькова в район Приволье, Зарожное 3-ю и 23-ю танковые дивизии и до трех полков пехоты из состава 71-й и 44-й пехотных дивизий. Эти войска предназначались для нанесения довольно сильного контрудара по левому флангу нашей северной ударной группировки. 4-й воздушный флот генерала Рихтгофена получил задачу обеспечить этот удар мощной поддержкой авиации.
Наша разведка своевременно вскрыла местонахождение тактических резервов противника. Хуже обстояло дело с выявлением резервов оперативных. Тем не менее авиаторы засекли накапливание вражеских сил на левом фланге ударной группировки. Правда, они сообщили только о двух танковых соединениях. Прибытие сюда трех пехотных полков было установлено позднее.
В предвидении подобного маневра главком направления приказал командующему 38-й армией в течение ночи вывести из боя все силы 22-го танкового корпуса и сосредоточить их к утру 13 мая за левым флангом ударной группы армии для парирования явно обозначавшегося контрудара врага.
Анализируя итоги первого дня действий северной группировки, главком и штаб фронта пришли к выводу, что в общем наступление развивается по плану. Очень озаботило нас появление двух танковых дивизий. Как видно, Паулюс и его штаб сочли, что наше наступление из района Волчанска является самым опасным в начавшейся операции, и, вероятно, поэтому приняли решение именно на этом направлении ввести в сражение свои танковые дивизии.
Отдавая командующему 38-й армией генералу К. С. Москаленко распоряжение о выводе из боя соединений 22-го танкового корпуса с целью подготовки их к парированию ожидавшегося танкового тарана противника, маршал С. К. Тимошенко надеялся, что командарм сможет умелым применением корпуса, имеющейся артиллерии и инженерных средств успешно отразить ожидавшийся удар. Ведь генерал Москаленко считался у нас большим специалистом по борьбе с танками противника.
В тот вечер в разговоре с маршалом Тимошенко Кирилл Семенович был полон оптимизма. Это видно и из его воспоминаний, относящихся к этому моменту. [34]Он тогда считал необходимым перенести направление главного удара в полосу наступления 38-й армии, полагая, что прорыв дивизией А. В. Горбатова тактической обороны противника на всю глубину должен значительно облегчить не только разгром подошедших танковых резервов противника, но и ликвидацию всей харьковской группировки немцев.
Главком маршал С. К. Тимошенко не согласился с этими доводами командарма. Он полагал, что довольно сильная, по существу ударная на этом направлении, армия генерала Д. И. Рябышева, оба фланга которой были хорошо обеспечены соседними соединениями, в последующие дни, несомненно, выполнит возложенную на нее главную задачу по овладению Харьковом.
Второй день наступления был во многом решающим. Едва забрезжил рассвет, как войска северной группировки при активной поддержке ВВС продолжили атаки на прежних направлениях.
В этот день в полосе действий 21-й армии генерала В. Н. Гордова 76-я и 293-я дивизии соединились на западном берегу Северского Донца. Здесь образовался довольно большой плацдарм, достаточный по площади для накапливания сил и средств, способных прорваться в глубину фашистской обороны. Главком приказал Гордову усилить продвижение войск на запад и овладеть опорными пунктами врага в Графовке и Муроме. Однако организация наступления в полосе действий дивизий не была достаточно четкой. Им не удалось преодолеть упорное сопротивление противника. Зато 227-я дивизия, действовавшая на левом фланге 21-й армии, обойдя Муром с юга, продвинулась на 12 километров и овладела важной высотой у поселка Высокий.
На направлении главного удара войска генерала Д. И. Рябышева утром сломили сопротивление гарнизона врага в Варваровке, но выбить гитлеровцев из Терновой не сумели. Командарм 28-й, форсируя по указанию главкома продвижение своих левофланговых соединений на юго-запад, приказал 224-й и 13-й гвардейской дивизиям овладеть Покровским. Эти соединения при поддержке 57-й и 90-й танковых бригад с упорными боями продвинулись на 6 километров в вышли к окраинам села Покровское. Здесь вновь доблестно сражались гвардейцы А. И. Родимцева.
Так, командир 6-й стрелковой роты 39-го гвардейского полка старший лейтенант П. Г. Мащенко во время артподготовки решительно вывел своих бойцов на рубеж атаки. Рота стремительным броском ворвалась в расположение врага. В короткой схватке воины истребили до взвода гитлеровцев, захватили семь пулеметов, овладев при этом господствующим в этом районе небольшим курганом. Дерзко и умело сражались разведчики взвода лейтенанта И. Я. Подкопая, метко разили врага артиллеристы дивизиона майора В. Г. Клягина. Отличились и многие другие гвардейские подразделения.
К исходу дня войска 28-й армии вышли на подступы к Харькову, на линию высот, обступающих город с востока.
Войска генерала К. С. Москаленко 13 мая продолжали наступать и в первой половине дня продвинулись на 6 километров. На своем правом фланге и в центре они овладели несколькими населенными пунктами, в том числе селом Ново-Александровка, и завязали бои за Червону Роганку.