Балашов Дмитрий Михайлович. Великий стол

   Смраден я и жесток, и черств душою, и жаден, и алчущ, и нет во мне нужной любви к ближнему моему! Земля страждет от дурноты моея! И стать другим не хочу я, Господи!
   Но не отринь мя, не отврати очес от последнего раба твоего, не дай остуды сердцу своему! Ты велик, и благость твоя безмерна. Пожалей же меня, Господи, и не погуби!
   Страшусь я казни твоей, и недостоин я милостей, иже пролияста на мя волею твоею! Казни достоин я и нужныя смерти от тя за кровь, и слезы, и скорбь всея земли, и знаю это, и не хочу умирать!
   Знаю, что грешен, но смилуйся, Боже, над волостью моею, ей же ныне утвердил мя главой!
   Погубленных мною прими в лоно свое и с праведниками вкупе поставь одесную престола, но смилуйся надо мной, ибо я хуже их, и знаю о том!
   Ибо того, что смогу я, не смогли бы они по величеству души своея и погубили бы землю свою и язык свой. (Лукавлю, Господи, не ведаю того явно, но мню тако!) Не для себя, для земли и языка русского молю я о милосердии твоем! И — прости меня вновь, Господи, за лукавство мое — но и для себя, для своей души такожде молю, умоляя: не погуби!
   Хощу я содеять то, что содеять могу, и верую: ко благу земли моей послужит скверна моя. Ни на мал час не дам я пощады бренному телу сему! Не утомлюсь, и не престану, совокупляя землю, и до гроба дней моих не похочу иной судьбы и славы иной!
   Веришь ли ты мне сейчас, Господи?
   Веришь ли ты смирению моему?
   Но несть смирения в душе моей, ведаю сам, и потому вновь взываю к тебе: пощади, Господи!
   Верую, что ты благ и премудр. Веришь ли ты мне сейчас, Господи? Веришь ли вере моей? Не мнишь ли ты, как мню и я, нечестивый, что лукава молитва моя и не вся тайная души моея открыл я Господу своему?
   Но страстно жажду я и жизнь свою брошу в костер желаний и замыслов моих! И сейчас уже ничем не лукавлю я пред тобою!
   Да, хочу, да, бескраен я тоже, как и убитый брат мой, и так же, как он, — жесток! Веришь ли ты теперь величеству страсти моей?
   И хотя бы за это одно — пощади, Господи!
   Воззри на мя с небес, владыка превечный, милосердный Боже! Воззри же с небес, всеблагой, на последнего раба твоего и ради величества страсти моей — не погуби!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

   Период, уложившийся в первую четверть XIV века (почти не освещенный нашею исторической наукой), был едва ли не самым трагическим в истории России. Можно утверждать, что только отчаянные усилия Михаила Тверского спасли страну от распада и последующего уничтожения, поскольку как раз в это время происходит стремительный рост Литвы, усиливается идеологическая и военная агрессия католического Запада, а в Орде происходит мусульманский переворот, сделавший Русь и Орду непримиримыми соперниками. Добавим к этому, что внутри самой Руси в начале XIV века все еще преобладали сепаратистские тенденции. Псков и Новгород стремились отложиться. Галицко-Волынская Русь бесславно потеряла свою национальную независимость, Смоленское княжество начинало склоняться к подчинению Литве, а внутри собственно Владимирской Руси шла яростная борьба трех центров, трех ветвей потомков князя Ярослава Всеволодича — князей тверских, суздальско-нижегородских и московских, причем объединительную роль в этой борьбе вначале играла Тверь (Москва центром новой Руси стала позднее, при Иване Калите).
   Судьба Твери и самого Михаила Тверского оказалась трагичной в силу тех событий, которые совершились в Орде после прихода к власти хана Узбека в 1312 — 1315 годах. До этого момента ордынская политика относительно Руси была скорее союзнической.
   Вопреки распространенному мнению, Батый не встретил на Руси сильного сопротивления (за исключением, может быть, обороны Козельска), а войско его было значительно меньше принятого в учебниках числа в 200 тыс. всадников. (Ныне историки называют разные цифры, колеблющиеся от 45 — 60 тыс. — по данным Л. Гумилева — до 110 — 120 тыс. — у Каргалова.) Сверх того, войско Бату было многонациональным и включало только что завоеванные племена. Сила монголов была не в количестве (все собственно монгольское войско, по перечислению в «Сокровенном сказании», состояло из 110 тыс. человек, причем основная их часть была брошена на завоевание Китая), а в чрезвычайной дисциплине армии и высоком боевом духе самих монголов. Наоборот, Русь начала XIII века находилась в состоянии общего упадка, сказывавшемся как на неспособности враждующих князей к объединению, так и на низкой боеспособности войск.
   Новый национальный подъем на Руси, связанный с образованием восточно-европейской народности, начался в XIV веке и происходил, в основном, в области Волго-Окского междуречья, мощно выразившись битвой на Куликовом поле в 1380 году. Меж тем на Русь, как раз с начала XIII столетия, оказывает все возрастающее давление Запад: подымающаяся Литва, Швеция и особенно опасный немецкий Орден. (Литва, при определенных условиях, могла включиться в сферу русской культуры. Орден решительно и безусловно стремился к полному онемечиванию захваченных областей.) Западная агрессия была исторически наиболее опасной, ибо сопровождалась попытками уничтожения русской национальной культуры. Опасность усугублялась тем, что Византия, с которой Русь была связана религиозными и культурными традициями, сама находилась в глубоком упадке и скоро погибла под натиском турок. В этих условиях Русь могла рассчитывать лишь на свои силы — но их решительно не хватало — и на помощь Орды.
   Помощь Орды была во второй половине XIII — начале XIV века вполне реальной исторической возможностью, и вот почему. Великое государство Чингиз-хана (Темучжина или Темучина) распалось уже при его ближайших преемниках. Трения обнаружились еще при жизни Бату, а в 1270-х годах начались затяжные войны между отдельными улусами чингизидов. Монгольская верхушка Золотой Орды оказалась достаточно изолированной и в религиозном и в этническом смысле. Монголы придерживались своей веры. Многие из них были к тому же христианами несторианского толка, что сближало их с русскими. Меж тем с юга Орду окружали многолюдные мусульманские государства, религия ислама была на подъеме, многочисленное мусульманское население имелось в самих волжских городах, подчиненных Орде. Чистых монголов в Орде было крайне мало. Считается, что после ухода царевичей-чингизидов у Бату осталось лишь 5 тыс. монгольских воинов. Прочая армия состояла из покоренных половцев, буртасов, болгар, ясов и татар, а также значительного числа русских. В таких условиях монголам — противникам мусульманства — требовался союз с Русью. Этим воспользовался Александр Невский, получивший ряд льгот от правительства Золотой Орды. В дальнейшем мы видим, что все ханы-монголы (по вероисповеданию) поддерживают на Руси сильную центральную власть и пользуются русской помощью в войнах на своих южных и западных границах.
   Ханы-мусульмане, напротив, значительно утесняли своих русских улусников и поддерживали сепаратистские устремления отдельных князей.
   Политика Золотой Орды в конце XIII века осложнилась к тому же сепаратистскими устремлениями темника Ногоя, который едва не разорвал Орду надвое и внес смуту на Русь, поддержав ожесточенную борьбу братьев Дмитрия и Андрея, сыновей Александра Невского.
   Колебания ордынской политики, в зависимости от духовно-идеологической ориентации ее ханов, очень ясны из сопоставления:
   Бату (монгол), Союз с Александром Невским.
   Сартак (Сартах), Александру предоставляется войско его сын (несторианин). (Неврюева рать) для того чтобы забрать всю власть в одни (свои) руки и тем усилить боеспособность Руси.
   Берке (монгол При нем на Руси второе «число».
   «бесерменской» — С его смертью, по замечанию летописца мусульманской веры). «бысть ослаба Руси от насилья татарского».
   Менгу-Тимур (монгол). Годом смерти Менгу-Тимура часто При нем на ханских называют 1282. Однако внимательное советах в Сарае сравнение материалов, собранных присутствовал русский Тизенгаузеном, убеждает, что (сарский) епископ. Менгу-Тимур умер в 1280 году, а 1282 Пользуется помощью год появился ошибочно, как год, в русских войск в котором известия о его смерти были войнах на Кавказе получены в отдаленных странах.
   и в Болгарии. Следовательно, Менгу-Тимур до самого конца поддерживал Дмитрия, несмотря на то, что тот стремился явно к единодержавной власти, и несмотря на то, что ростовские, ярославские и прочие князья неоднократно жаловались на него. И лишь со смертью Менгу-Тимура Андрею удалось получить в Орде ярлык под братом.
   После Менгу-Тимура ханом стал Тудан-Менгу, приверженец мусульманской веры и ставленник темника Ногоя. Тудан-Менгу, в конце концов, отрекся от власти. Ногой поставил Телебугу, которого затем же и сверг, заменив Тохтой.
   Дмитрий заключил союз с Ногоем. (Можно думать, что Ногой ему не очень доверял, так как сын Дмитрия, Александр, находился в ставке Ногоя едва ли не заложником, где и умер.) Тохта (монгол!), однако, скоро восстал против Ногоя. И вновь мы видим, что хану монгольской веры потребовались порядок и сильная власть на Руси. (Для победы над Ногоем он использовал русские войска.) Тохта сперва поддержал Андрея — что было неизбежно, так как Дмитрий союзничал с Ногоем, — однако затем последовательно прекращает усобицы на Руси, добиваясь мирного разрешения конфликтов, а после смерти Андрея дает ярлык законному наследнику, Михаилу Тверскому, одновременно самому сильному князю тогдашней Руси.
   Политическая эта линия резко изменилась с насильственным обращением всей Орды в мусульманство, что сделал хан Узбек в 1312 году (истребивший при этом всех противников принятия ислама, в основном — монгольскую верхушку. Называют цифру в сто двадцать убитых одних только царевичей-чингизидов). С тех пор отношения Руси с Ордой уже начинают все более и более строиться по принципу «кто — кого» и завершаются грандиозным столкновением на Куликовом поле. Для нас эта последующая история отношений с Ордой закрыла предыдущую — второй половины XIII — начала XIV века — и перечеркнула упущенные исторические возможности, одною из которых было (вполне реальное исторически) крещение Орды, с неизбежным в этом случае ее ославяниванием, поскольку русские в Сарае тотчас получили бы доступ к государственным должностям.
   Михаил Тверской пал жертвою изменения ордынской политики, но, даже и погибнув, сумел сохранить единство Владимирской Руси до той поры, когда в стране уже неодолимо начали расти объединительные тенденции, волею исторического случая выдвинувшие вместо Твери иной государственный центр — Москву.

СЛОВАРЬ РЕДКО УПОТРЕБЛЯЕМЫХ СЛОВ

   А з я м — род верхней одежды, долгий кафтан без сборов, из домотканины или сукна.
   А к о н и т — ядовитое растение.
   А л а в а с т р (алебастр) — гипс; сосуд для мирра (освященного масла), употребляемого в богослужении.
   А л а н ы (ясы) — потомки кочевых сарматов, предки осетин. Народ арийской расы, иранской ветви. В описываемое время — христиане. Имели города на Северном Кавказе, развитое ремесло и земледелие. Оказывали длительное сопротивление монголам.
   А р т у г — шведская мелкая медная монета, имевшая хождение на Руси (главным образом в Новгороде).
   Б а с к а к — ордынский чиновник, приставленный для наблюдения за князем и своевременным поступлением дани.
   Б е р т ь я н и ц а — кладовая.
   Б е с е р м е н, б е с е р м е н с к и й — мусульманин (вообще иноверец), мусульманский.
   В е р т о г р а д — виноградник, сад.
   В о ж е в а т ы й — обходительный.
   В о з д у х — церковное покрывало.
   В о т о л — верхняя долгая дорожная одежда из сукна.
   В ы м о р о ч н ы й — оставшийся без хозяев (умерших).
   В ы я — шея.
   В я т ш и й — знатный. Вятшие (в Новгороде) — бояре, класс богатых землевладельцев.
   Г о р н и й — верхний. В переносном смысле — небесный.
   Г у л ь б и щ е — балкон, терраса для прогулок, иногда — пиров.
   Д в о р с к и й — управитель, ведающий двором, в отличие от ключника, ведающего домом.
   Д о л и ч ь е — фон иконы, все, кроме лица (лика) святого.
   Д о н д е ж е — доколе, покуда, пока, до.
   З а ж и т о к — имущество, добро, богатство.
   З а ж и т ь е — военный грабеж.
   З а к о м а р а — сводчатое полукруглое перекрытие в храме над пролетом (каморой).
   З а у ш а т ь — наносить пощечины.
   З е н д я н ь — бухарская пестроцветная хлопчатобумажная ткань.
   И з о г р а ф — художник.
   И н у д а, и н у д ы — иное место, другая сторона.
   К а а н, к а г а н — князь, хан.
   К а л а м — тростниковое перо.
   К а л и т а — кошелек, носимый на поясе.
   К а м и л а в к а — монашеская черная шапочка типа глубокой тюбетейки, надевалась под клобук. Также головной убор белого духовенства.
   К а м к а — шелковая ткань.
   К а т ы г а — плащ.
   К м е т ь — воин.
   К н я ж ч и н ы — личные княжеские земельные владения, данные князю за службу или купленные им на территории княжества.
   К о т о р а — ссора, вражда.
   К о ч ь — верхняя выходная одежда, род суконного плаща или епанчи.
   К р е м н и к (детинец) — кремль, крепость внутри города.
   К у м а н е ц, к у м г а н — восточный узкогорлый сосуд с носиком и крышкою, обычно металлический.
   Л е г о т а — легкость, послабление, льгота.
   Л е п о, п р и л е п о — красиво, достойно, хорошо.
   Л о п о т ь, л о п о т и н а — одежда.
   М и с ю р к а — невысокий округлый шлем типа железной тюбетейки, восточного происхождения.
   М у ф т и й — мусульманский священник, проповедник, духовное лицо.
   М ы т о, м ы т — торговая пошлина. М ы т н ы й д в о р — таможня. М ы т н о е — сумма торговых сборов.
   Н о й о н (монгольск.) — родовой правитель, князь, военачальник.
   Н а к о н — раз.
   Н а л о й — столик с наклонной доской для чтения и письма.
   Н а р у ч и — твердые нарукавья, одевавшиеся отдельно, обычно богато отделанные.
   Н е с т р о е н и я — смуты, нелады.
   Н и з, Н и з о в с к а я з е м л я — Владимирская Русь и Поволжье (относительно Новгорода Великого).
   Н у к е р (монгольск.) — телохранитель.
   О б р у д ь — сбруя.
   О в н а ч — род чаши.
   О д е с н у ю — по правую руку (десница — правая рука).
   О п а ш е н ь — долгая распашная верхняя одежда с короткими широкими рукавами (обычно летняя).
   О х а б е н ь — долгая верхняя одежда прямого покроя с откидным воротом и длинными рукавами, часто завязывавшимися сзади. При этом руки продевались в прорези рукавов.
   О ш у ю — слева, по левую руку (шуйца — левая рука).
   П а б е д ь е — полдник, второй обед.
   П а в о л о к а — шелковая ткань.
   П а в о р з а, п а в о р з е н ь — ремешок, которым оружие прикреплялось к руке воина, дабы не уронить в бою.
   П а й ц з а — металлическая или деревянная дощечка с надписью, выдаваемая монгольскими ханами своим подданным. Служила и охранною грамотой, и знаком власти, и пропуском.
   П а к и — опять, снова.
   П а н а г и я — нагрудное украшение высших иерархов церкви.
   П а р д у с — гепард, барс.
   П а у з о к — речное грузовое судно.
   П е л е т ь — жердевый сарай хозяйственного назначения, пристройка к овину для хранения кормов.
   П л и н ф а — старинный плоский квадратный кирпич. (В послемонгольское время выходит из употребления.) П о б ы т — обычай.
   П о в а л у ш а — большая горница, верхнее жилье в богатом доме, место сбора семьи, приема гостей.
   П о в о й н и к — головной убор замужней женщины.
   П о л т е я, п о л т ь — полтуши (разрубленной вдоль, по хребту).
   П о м а в а т ь — помахивать, качать.
   П о м и н к и — подарки.
   П о п р и щ е (церковно-слав.) — путевая мера. В одном значении — дневной переход около 20 верст, в других — значительно меньшая мера. Переносно — поле деятельности.
   П о р о к — камнеметная осадная машина, также таран.
   П о р т н о — льняное полотно, холст.
   П о с е л ь с к и й — сельский управитель.
   П о с к о н ь — грубая льняная ткань, холст.
   П о т и р — кубок на высокой ножке, употреблялся в церковном обиходе для вина и святых даров.
   П о я т ь — взять.
   П р о к — прочее, остаток.
   П р о т и в е н ь (грамоты) — копия.
   П р о т о р и — потери, издержки, убытки.
   Р а з л а т ы й — широкий, раздавшийся в стороны.
   Р а м е н а (церковно-слав.) — плечи.
   Р а м е н ь е — лесная опушка; чернолесье; лесной клин; густой, дремучий лес.
   Р ы б и й з у б — моржовый клык. Также слоновая (мамонтовая) кость.
   Р я д о к — небольшое торговое поселение.
   С в е я — шведы, Швеция.
   С к а н ь — металлическая перевить в ювелирном деле. С к а н н ы й — украшенный сканью. Сканью украшались колты, перстни, дорогие переплеты книг, оправы икон, пластинчатые пояса и проч.
   С к е п а т ь — колоть, щепать.
   С к о р а — шкура, кожа (отсюда — скорняк).
   С о л е я — возвышение в церкви перед алтарем.
   С о р о ч и н с к о е п ш е н о — рис.
   С т о г н ы — площади.
   С т р я п а т ь — медлить.
   С у л и ц а — легкое и короткое копье конного воина, часто — метательное копье.
   С я б р, с я б е р — сосед, приятель, иногда — соучастник в деле.
   Т а т ь, т а т ь б а — вор, воровство.
   Т е г и л е й, т е г и л е я — простеганный на толстом слое ваты, шерсти или войлока матерчатый панцирь.
   Т е м н и к — начальник тумена в монгольском войске.
   Т о р ч и н, т о р к — обрусевший кочевник из племени торков, когда-то поселенного русскими князьями под Киевом.
   Т у м е н (по-русски тьма) — подразделение монгольского войска, десять тысяч всадников. (Собственно монгольское войско состояло из одиннадцати туменов.) У л у с (монгольск.) — собрание юрт, стойбище; шире — страна, область, подчиненная единому правлению (одному из ханов-чингизидов).
   У ч а н — речное судно.
   Ф р я г и, ф р я ж с к и й — итальянцы, итальянский.
   Х а т у н ь — женщина, жена, ханша.
   Х о л о п — раб. Холопы могли быть и дружинниками своего господина, и управляющими, колючниками, посольскими. Такие холопы жили много лучше свободных крестьян, при смерти господина обычно получали вольную, наделялись добром и землею и могли сами стать помещиками.
   Ц е н и н н ы й — изразцовый.
   Ч а д ь — младшая дружина, иначе — детские слуги, вольные слуги.
   Ч а с ы (церк.) — молитвы на определенное время (несколько раз на дню). Служить или читать часы — читать и петь псалмы и молитвы.
   Ч ё б о т ы — сапоги.
   Ч е р н ы й б о р — подать, дань с черных (крестьянских) волостей.
   Ш и ш а к — шлем с навершием, каска с гребнем или хвостом.
   Я с ы — см. аланы.