– Тихо, муун. Не поднимаясь, отползаем к заднему фасаду.
   В закатных сумерках фигуры троих, загадочным образом оказавшихся вместе с ним на крыше, расплывались и таяли. Маски – даже без глаз. Оружие покрыто той же рассеивающей краской, что и камуфляж. Лье не был слабаком, но по тому, как быстро и уверенно передавали его из рук в руки, сообразил, что не стоит вырываться и тем более показывать бойцовские приёмы. Радовало одно – то, что он имел дело с людьми Правителя. Почерк спецназа читается сразу.
   – Да здравствует державная армия, – вежливо шепнул он безглазому призраку, набросившему на него наручники.
   Тут ему залепили и рот. Однако властной жёсткости в движениях солдат-привидений слегка поубавилось. Обыскав его, лазутчик бросил старшине группы жетон «Убежище храма Лазурная Ограда». Тот, поглядев, кивнул:
   – Разберёмся. В фургон.
 
   – Вы уже убили одного, – вкрадчиво убеждал Луи молчавшего Кермака. – Вы убили его мастерски – и повязаны этим. Вы имели неосторожность заявить, что вы – из воров... стоит сделать шаг, и вы на самом деле будете у нас. Ну? Хотите знать, как высоко я вас ценю? Я задушу её с пульта, а вы займёте её место рядом со мной. Разрешите сделать это как жест дружбы. Она – имплант, в неё встроены управляемые элементы. Я спишу её ради сотрудничества с вами. Всего лишь нажать...
   – Здорово придумано. Нажать – и явятся ваши...
   – Гарантия у вас в руке, Кермак.
   – Пульт мне. Кнопки не трогать.
   Поймав длинную плоскую вещицу на лету, Форт изучил её одним глазом, на туанский лад.
   – Правый ряд, третья снизу. Четыре нажатия с интервалом не меньше полу секунды. Да, прекрасно, сделайте сами. Баркутэ, ты неплохо работала, но, как видишь, эйджи проворнее. Прощай.
   Форт смял пульт в кулаке и дал крошеву соскользнуть с ладони на пол.
   – Ты не за того меня принял, ублюдок. Вон отсюда.
   – Баркутэ, за мной, – позвал Луи, поспешно удаляясь.
   Та поднялась медлительно, скованно, с кривой мучительной гримасой.
   – Эйджи, ты не выйдешь отсюда. Вешний Сад контролируется по периметру, – голос Баркутэ был глух и вязок. – У Луи девять человек... без меня.
   – Что ж, одной заботой меньше... без тебя.
   – Напрасно сломал, – Баркутэ потрогала своё горло, всё ещё ожидая удушья. – Код есть у старших сыновей. Когда он вернётся наверх...
   – Так сделай, чтобы он не вернулся, – буднично бросил Форт. – У меня и без того проблем хватает. Девять?.. а оружие?
   – Искро-пулевое. В основном. Есть лучевики... – Баркутэ странно посмотрела вслед Луи. Пока он не ушёл... пока улетит...
   – Я так соображаю, что он пока не совсем отказался от твоих услуг. Догони, попроси прощения.
   Луи покидал дом свиданий разъярённым. Без пульта он не мог слышать, о чём говорят Кермак и Баркутэ, но догадывался, что эта рабская душонка, эта наймичка изливает эйджи свои благодарности. А пилюли с рук глотала! ждала, жаждала взгляда! Увы! код чересчур сложен, чтобы послать его с телефона.
   Но сейчас она прибежит, пряча виноватые глазищи. Доберёмся до станции, там решим, на что она ещё пригодна. А реакция у артона завидная. Таких стоит вербовать. Или красть!
   Однако в холле Луи Маколю предстало чудесное видение, заставившее его если не застыть, то сбавить шаг. Навстречу ему шествовал золотоволосый и белоликий, в ниспадающем и слегка волочащемся палевом одеянии, небрежно завязанном спереди на шнуры с кистями, с крысой в нежных руках. За золотоволосым скромно маячили двое нидэ в курортных накидках, скрывающих мускулистые тела.
   – Как успехи, господин Маколь? Нашли что-нибудь круглое? – эксперт-лазутчик смотрел на крысиный нос, оживлённо шевелящий вибриссами.
   – Не посчастливилось, господин Акиа, – сквозь зубы ответил Луи. Провал. Операция сорвана начисто. И бойцов не задействуешь. Можно ставить четыреста отов против тиота на то, что Вешний Сад окольцован правительскими лазутчиками. – Возможно, вам повезёт больше.
   Луи хотел проскочить мимо, но нидэ преградил ему дорогу.
   – Это ещё что?.. Если мне не изменяет память, в мирное время имперской армии запрещены силовые акции на землях автономий. Дайте пройти.
   – Нет, с памятью у вас всё в порядке. У вас с законами просчёты. Ваше удостоверение личности, если оно есть – фальшивое, и у ваших молодчиков тоже. А отметки о въезде на ТуаТоу?.. Видите, сколько сразу выявляется преступлений. Гото, связь с полицией автономии?
   – Хоть сию секунду, – отозвался нидэ, не сводя глаз с Луи.
   – И вас арестуют, – Акиа гладил спинку крысы; Вещунья блаженствовала. – И запрут в сырую, мрачную темницу. Будут судить, и, будьте уверены, засудят. Как можно упустить столь выгодный случай!.. Так вы согласны выслушать меня без пререканий?
   – Говорите.
   – Велите своим не совершать ничего необдуманного при виде моих и сдать оружие. После чего убирайтесь. В 20.00 чтоб и запаха вашего на планете не было. Промедлите – пеняйте на себя. Кстати, ваши запахи подобраны негармонично. Не пользуйтесь парфюмерией сомнительного происхождения, вот вам мой совет.
   – Это всё?
   Впервые за время беседы Акиа поднял взгляд на Луи:
   – Прочь с моих глаз, ничтожный. Или я прикажу Гото проводить тебя хлыстом, как ты заслуживаешь.
   По лестнице вниз сбежала Баркутэ. Уже сверху она заметила, что у манаа двое имплантов – эти шутить не станут. И Харатин, опознав в мункэ то, чего не видно людям без кибер-поддержки, мигом положил руку на оружие. С такими особами надо быть не просто настороже, а вчетверо наготове.
   – Имплант, – бросил он углом рта.
   – Легальный? – Акиа едва повёл бровью.
   – Да, на её вставки есть техпаспорт. И собственноручное согласие, заверенное у нотариуса.
   – Не верю, – легко слетело с тонких губ Акиа. – У воров не может быть ничего легального. Задержать.
   – Думаете, в полиции я промолчу о том, как вы отдали команду на захват? – скверно улыбнулся Луи. – Силовая операция... Тоже под суд захотел, манаа? все нашивки сдерут. Воинская честь и всё такое...
   Гото выпустил стрекало скрытого под накидкой хлыста. Снежное лицо Акиа было бестрепетно, но глаза стали острыми, колючими.
   – Я не прикажу своим сдать пушки, – продолжал Луи. – Столько мертвяков ты от прессы не спрячешь.
   – Ты хочешь служить у него? – спросил Харатин у Баркутэ. – Или ты на поводке?.. Ясно. Смертельный код.
   – Как скоро мы сможем найти хирурга по профилю инженерной трансплантации? – Акиа полуобернулся к Гото. – Нашего, военного.
   – Если срочно...
   – Срочно.
   – Она будет на столе часа через три – три с половиной. Хотя вставки бывают с секретом, не извлекаемые...
   – Рискнёшь? – обратился Акиа к Баркутэ. – Если нет – расстаёмся. Ничего другого предложить не имею. Через шесть-семь часов банда окажется у спускаемого аппарата и оттуда запросит код с орбиты.
   «Или с любого уличного автомата», – горько подумала Баркутэ.
   – Я бы... – выдохнула она, отыскивая, на чём погадать о Судьбе. Число плиток на полу. Чётное или нечётное?
   Харатин напрягся, заметив, как в ней проснулся каскадный механизм. Что она замышляет?..
   Чётное.
   – ...я бы осталась.
   – Подлянка. Тварь, – пятился Луи к выходу, держась на безопасном удалении от стрекала. – Ты задохнёшься. Сегодня ночью! Я отправлю код с большой антенны.
   – Вы меня продали, господин заместитель директора! Что вы велели эйджи? а, что?! не помните, как попрощались?!..
   – Гото!
   – Да, господин Акиа!
   – Прикажи проводить его людей не спеша. И отнять у всех карманные телефоны.
   – Теперь достаём и звоним, – внушительно велел Гото, ткнув концом стрекала под челюсть Луи. – И делаем это крайне аккуратно. А то я пропорю тебе горло хлыстом, многоуважаемый господин заместитель директора.
 
   Форт открыл окно – изучить возможный путь бегства, а заодно отраву выветрить, – затем разломал ядовитый чемоданчик и плотно завернул вентиль баллона. Проверил лайтинг, подхватил рюкзак и шагнул к двери – но тут дверь отворилась без его участия. С ходу оценив степень опасности входящего как крайне невысокую (безоружен, не изготовлен к бою, не имплант) и заподозрив в нём какую-то услугу администрации Вешнего Сада, вроде массажиста или певицы интимных песен, Форт рявкнул:
   – Я никого в номер не заказывал!
   Или это существо ошиблось дверью?..
   Стоявший на пороге красавец (или красавица?) мягко ответил ему – на линго, практически без акцента, что редко встретишь у иномирян:
   – Здравствуйте, Фортунат Кермак. Комната оплачена нами до 08.00; не могли бы мы посвятить беседе остаток тарифного времени?
   В ладонях гостя притихла крыса – вроде пустынной, но куда чище и приятнее цветом. Она притягивала взгляд, но Форт очарованию крысы не поддался.
   – Вы что, второй эшелон уговоров от «Вела Акин»?
   – Отнюдь нет. Я представляю имперские вооружённые силы. Эксперт-лазутчик Акиа, будем знакомы. Вы не обязаны обращаться ко мне по званию – я нахожусь здесь неофициально.
   – Похоже, вы там в очередь выстроились, заинтересованные господа, – почти в отчаянии бросив рюкзак, Форт вернулся к софе. – Только что я проводил воров, теперь вы следом. И опять про самописец, верно?
   – Поговорим как частные лица, без протокола, – Акиа притворил за собой дверь.
   – ...А если не извлекаемые?! – металась по холлу Баркутэ. – Вызывай быстрее, ты, тупоносая нидская харя!..
   – Не мельтеши. Сядь, – оборвал Харатин. – Дайте госпиталь. Дежурного офицера. Да? Слушайте и не перебивайте, у меня сообщение первой срочности...

Блок 12

   Рисунок на потолке был переплетением лицевых узоров мункэ и мууна, волнующим подсознание; он стекал на стены, преображаясь во вьющиеся арабески из тел и цветущих лиан, масок и прозрачных одежд, но ничем не оскорблял стыдливости – неясные, зыбкие образы намекали и дразнили, ничего не открывая. Акиа отметил горелый след в три ногтя, прочертивший стенное покрытие у окна, снаружи скрытого густым плющом. Лайтинг Кермака. Видимо, проводы воров не обошлись без крайностей, и оттого Луи Маколь так нервно выглядел. Одна его прядка слева была косой и неровной, а к ткани на плече пристали срезанные волоски. Оконная фрамуга поднята, плющ вяло шелестит, развевается подобранный к потолку полог любовного ложа. Кое-какие вопросы вызывал и раскрытый кейс с баллоном внутри.
   – Не моё, – перехватил его взгляд Кермак. – Это Луи принёс. Кто он такой, кстати?..
   – Он негодяй, – Акиа твёрдо знал, что Гото не ограничится угрозами, и Луи отведает-таки хлыста за вопиющее непочтение к высшим. – Именно за это ему хорошо платят. Газ избирательного действия, я полагаю...
   Ковёр смят, покрывало сбито и свисает. Сдвинут табурет – по традиции домов свиданий он должен стоять иначе. Что-то здесь происходило, помимо лучевой стрельбы. Неужели столь продувная бестия, как Луи, позволила чужаку заподозрить подвох?.. В любом случае Кермак спохватился вовремя. А имплант? Акиа отчётливо представлял, на что способны те же Харатин и Гото. Противостоять импланту с включённым каскадом могут единицы – тренированные специалисты боевых искусств со стажем, и то если опытным глазом заранее определят, с кем имеют дело. Невредимых в бою с имплантом не бывает. Здесь же – все расходятся на своих ногах, не на носилках! Похоже, открытые сведения об артонах неполны. И газ...
   – Ваше самочувствие нормальное? Нет ли головокружения? Если вам плохо, мы отложим разговор. Подышите лёжа, это помогает.
   – Да, плохо. Но не от того, о чём вы думаете. Вам приходилось попадать ногой в капкан?.. Вы меня поймали.
   – Мы вас нашли, – подчеркнул Акиа, отпуская Вещунью попастись на скатерти. Крыса мигом нашла блюдце со сластями (какая же комната уединения влюблённых без лакомств!) и захрустела зубками, недоверчиво таращась на собеседника хозяина.
   – ...и привели с собой роту, чтобы мы случайно не расстались, – холодно усмехнулся Форт.
   – Если оперировать вашими терминами – около взвода. И у дверей они не толпятся. Это приличное лицензированное заведение, здесь нельзя нарушать порядок и мешать клиентам.
   – Без шума, значит. И что теперь? Я должен тихо выйти и сесть в ваш автомобиль?
   – Мы обеспечим катер.
   Форт взвешивал в уме свои безрадостные перспективы. Если сравнить человека с кораблём, то его корабль отлетался. Лучший вариант – если его продолжат воспринимать как артона, но как долго продлится обман?.. Где-то на планете (Уле поведал) есть особые тюрьмы для инопланетян. Туанцам, как намекал буклет для приезжих, брезгливо сидеть на одной параше с эйджи. Лишь бы федеральные правозащитники, роясь в списках сограждан, угодивших на нары в иных мирах, не подняли хай: «Наш Протезированный Соотечественник Страдает В Имперских Застенках! Требуем Перевести Его В Нашу Родную Тюрягу!»
   «Наши-то скоренько определят, что я за овощ такой, едва выследят, как я сливаю в канализацию питательный раствор для мозга и уклоняюсь от замены псевдокрови. Тюремного врача надо вроде Уле, чтоб ни черта не смыслил в чужих организмах и всем назначал зелёнку и мазь от вшей».
   Как пережить неволю, Форт старался не думать, чтобы ум не накренился от тоски.
   Но роскошный бесполый пришёл не ради предъявления ордера на арест. Частный разговор, без записи...
   – Чему соответствует у нас ваш чин? – поднял голову Кермак.
   – Затрудняюсь сказать. Воинские звания лазутчиков издревле отличались от армейских. Приблизительно – комбриг, бригадный генерал.
   – Неплохо я удостоился. За что такой почёт?
   – По значимости персоны.
   – И как только отдам самописец, значимость сойдёт на ноль.
   «Точно ли наш разговорчик не пишется?.. средства подслушивания нынче так миниатюризованы, что без микроскопа и не отыщешь», – Форт легонько просканировал одежду и причёску комбрига. Любая блёстка могла оказаться микрофоном. Затем повернул сканер на крысу – не искусственная ли? Сегодняшние игрушки запросто имитируют живность. Словно желая снять с себя обвинение в рукотворности, Вещунья немедленно набезобразничала на столе.
   – Ворам «чёрный ящик» нужен, чтобы никто не узнал, получал ли «Холтон Дрейг» предупреждение, – загнул Форт палец. – Вам – думаю, не ошибусь – чтобы никто не узнал о втором прицельном выстреле по гражданскому судну...
   Акиа прикрыл веки. Кермак не просто прятался и скрывал обличье. Он постарался разобраться в том противоборстве интересов, которое кипело вокруг исчезнувшего самописца, и сделал верные выводы.
   – Да. Вы совершенно правы.
   «Не записывают, скорее всего. Под запись такие признания не делаются».
   – ...и станете предлагать мне какую-нибудь выгодную сделку. Только никак не соображу, чем вы будете соблазнять меня. Вы не воры, обещать улёт с планеты и полное прощение не можете.
   – К моему огорчению, Кермак, я в самом деле не правомочен предложить амнистию в обмен на самописец. Мы вынуждены маневрировать в пространстве юридической реальности. Если мы придём к взаимопониманию, на процессе вас будут защищать военюристы наилучшей квалификации, чтобы предельно смягчить приговор. Это я заявляю вам, ручаясь своей личной честью, – Акиа сделал незнакомый Форту жест.
   – А если ваши меня не прикроют?
   – Я публично сложу с себя звание и за нарушение слова чести лишусь прав земельного владения. Боюсь, вам не понять, сколь это унизительно, но я буду обязан пройти через это. Законы манаа непреложны.
   – Похоже, слово держать вы умеете.
   – Тогда я жду вашего решения.
   – Раз вы изучили мои приключения, – помолчав, заговорил Форт, – то должны быть в курсе относительно того, как произошла стычка со стражником. Есть очевидец, который подтвердит, что я стрелял вторым – замечу, это человек, не зависящий от меня...
   – ...хотя непредвзятым его назвать трудно, – Акиа подавил улыбку.
   – Почему? Он не мой родственник, не мой подчинённый, не должен мне денег, я не скрываю его преступлений, наконец, мы с ним – из разных цивилизаций.
   – Узы дружбы подчас возникают и между противниками. Впрочем, дружбу документами не подтверждают, это душевное. Продолжайте.
   – Кроме того, у меня цел лингвоук, из-за которого Началась перестрелка. Его паршивая программа перевела мои слова так, что вышло оскорбление. Я собираюсь подать в суд на тех, кто его изготовил и бросил в продажу.
   – Нам этот факт известен; ваши претензии обоснованны и справедливы. Иск будет принят. Дальше.
   – Теперь о главном, – Форт пытался прочесть смену тепловых тонов под маской Акиа. – Я точно знаю, что вы стреляли дважды. Первый раз – да, случайно. Но второй раз – намеренно. И в том, что на борту живой экипаж, у вас сомнений не было. Вы убили Мариана Йонаша. Сознательно.
   Лицо Акиа начало остывать; в режиме термоскопии это выглядело как медленное превращение человека в труп. Крыса тыкалась в его ладони, лежащие на краю стола.
   – Корабль падал на густонаселённые районы. У артиллеристов не было выбора.
   – Ложь.
   Акиа стал накаляться; мертвенная маска пошла пятнами нагрева.
   – Вы обвиняете меня во лжи?
   – В убийстве, господин эксперт-лазутчик. Я не стажёр, а профессиональный пилот. Ваша космическая техника – не чета нашей, она может куда больше. Согласен, операция спасения была бы крайне сложной – подлёт, вход на корабль, вынос пострадавших – и всё за минуты, но своих бы вы спасли, хотя бы сделали попытку. Это правда, попробуйте-ка отрицать.
   Крыса побежала по рукаву платья Акиа ему на плечо.
   – И вы не хотите, чтобы это появилось в СМИ. Мало ли, почему – может, кого-то разжалуют, понизят в чине. Но как бы ни повернулась вся история, для меня вы останетесь виновны. Разница в цивилизациях тут ничего не значит – Мариан был таким же живым человеком, как вы со своей честью, ничем не ниже и не хуже вас.
   Акиа решительно встал; Вещунья плотнее вцепилась коготками в ткань.
   «Так, – вздохнул про себя Форт, – сейчас свистнет, и влетит десяток здоровяков, чтобы поучить меня вежливости. Положим, если взяться с умом, я уделаю их всех, кроме крысы, – и добьюсь смертного приговора. А мне это надо?.. Но смолчать о Мариане – никогда!»
   Однако эксперт-лазутчик повёл себя иначе. Одним движением отлепив от лица маску, похожую на желатиновый лоскут, и выпрямив руки вдоль туловища, он плавно склонился, так что великолепные волосы коснулись крышки стола.
   – Иката Каннавела Лоа Одалиа, наследный директор Северного водоканала. Приношу вам глубочайшие извинения от воинского собрания державы Дома Гилаут за смерть вашего товарища, которая останется и нашим горем, покуда живы все причастные к ней. Обязуюсь передать ваше негодование этим причастным.
   Никто ещё не сдирал масок перед Фортом. Наверняка для Акиа это был решительный поступок – и, похоже, он назвал своё полное имя, а Сихо уверяла, что никакой господин важнее льеша без чрезвычайной надобности имён не объявит, зато псевдонимы здесь в самом широком ходу. Важность момента требовала ответить как следует. Поднявшись, Форт тоже поклонился:
   – Фортунат Кермак, капитан и пилот компании «Филипсен». Принимаю ваши извинения как искренние.
   – Благодарю. Я воспользуюсь вашим зеркалом и туалетным столиком.
   Пока Акиа приклеивал маску на место – нужные подмазки и притирания, судя по всему, прилагались к комнате наряду со сластями в блюдце, – Форт пытался приманить крысу, но у той имелась своя честь, она к чужим не шла, фыркала и топорщилась.
   – Вернёмся к предмету нашей беседы. К самописцу.
   – Я его потерял.
   – Как?!.. – заморгал Акиа. – Будьте добры, объяснитесь!
   – Когда летел из Буолиа в Гигуэлэ. Дверь закрыть толком не смог, машина управлялась плохо, поскольку незнакомая... случился крен – и шар выпал наружу. В море.
   – Вы шутите?..
   – Нисколько. Так уж получается, – развёл руками Форт. – что его не заполучите ни вы, ни воры. С точки зрения Судьбы оно и правильно – никто такого приза не заслужил. А уцелей самописец, я все равно бы никому его не отдал. Полезно иметь козырь в рукаве, чтобы все строго придерживались взятых на себя обязательств.
   «Перерыть весь район его посадки и пути к побережью, – подумал Акиа. – Нет, вздор. Трасса движения в точности не известна. Под любым камнем... почти восемь тысяч квадратных лиг. Он закопал его. Умница! Хорошая месть нам за бортинженера... А память его насекомого робота?..»
   – Удивляюсь, как вы вели катер неизвестной системы.
   – Внаглую, по наитию. Новичкам везёт.
   – Насколько я понял, вы пользовались картой на экране. Смогли бы вы указать по ней место потери?
   – Не запомнил.
   – Так, так... С вами был автомат. Что с ним произошло?
   – Пришлось бросить. Очень уж заметен.
   – Где вы его оставили?
   – У меня зарисовано, чтоб не забыть. Правда, для верности я спалил лайтингом часть его начинки – центральный процессор, блоки памяти...
   «Предусмотрительный!»
   – Прискорбно, что самописец утрачен. В море... хотя бы приблизительно можете назвать район падения?
   – Было мне время запоминать! Я думал о погоне. И море не земля – примет нет, одни волны.
   – Значит, он не найдётся.
   – Разве что чудом.
   – Давайте исключим чудеса из наших планов. Самописца нет, однако есть вы. О чём вы будете свидетельствовать на процессе против «Вела Акин»?
   – О том, что на «Холтон Дрейге» не было никакого аппарата Лакут.
   – И второго выстрела – тоже.
   Форт несколько помедлил с ответом.
   – Да, на том и кончим. Точка.
   – В таком случае... – Акиа изящно, не желая потревожить Вещунью, извлёк откуда-то из-под складок одеяния пластинку телефона. – Акиа. Соедините с командармом. Господин Месхандор, с новым днём вас. Я нашёл свидетеля, он согласен работать в нашу пользу. Да. Несомненно. Вылетаем в ближайшее время. До встречи.
   Второй его телефонный разговор звучал в ином ключе.
   – Эрита, именем Правителя арестуйте «Феланд-44» и «Гвардеро», вышвырните всех с кораблей и поставьте нашу охрану. Балкеры опечатать. Сотрудников «Вела Акин» на Иколе-2 – взять под стражу. Шаблон приказа у вас есть. Отметьте сегодняшнее число, время нашей связи – и на подпись командарму. Основания я представлю судейской палате Патрициев через два часа. Выполняйте.
   И третий был совсем краток:
   – Гото, ко мне. Пишущий аппарат и двух доверителей, хоть охранников борделя. Я жду пять минут.
   – Луи-то вы схватили? – Форту сильно хотелось, чтобы этот звёздный вор получил все, что положено. Если не по закону, отпечатанному в кодексах, то хотя бы по справедливости.
   – Увы, в мирное время нам хватать не позволено. Во избежание шумихи пришлось его выдворить.
   – Ха! А этих, на Иколе-2?!
   – Кермак, правила писаны не мной. Икола-2 приравнена к военным объектам категории Хо, и если на космодроме находятся лица, подозреваемые в создании угрозы полётам армейских кораблей, тут у нас руки свободны. Сейчас для подозрения есть прямой и законный повод. Точнее, он появится, когда вы подпишете свои показания... Знаете ли, вы заставили меня поволноваться.
   – А уж вы меня!..
   Гото не появлялся. Вещунья зарылась в воротник Акиа.
   – Как будет выглядеть мой арест в пространстве юридической реальности?
   – Какой арест?! Оформим добровольную явку к военным властям любой ближайшей базы и просьбу о защите от посягательств контуанцев. Державная армия в состоянии вас уберечь.
   Гото не спешил вломиться в дверь.
   – Пока не начались процедуры... Кермак, что вы сделали с имплантом Луи, раз она решила задержаться в комнате?
   – Я? ничего не сделал, – буркнул Форт, озабоченный своими мыслями. – И ей это понравилось. Но раз пошло о личном, у меня тоже есть вопрос – какой у вас индекс генов? Ну, 200 на 400, 300 на 800, или как там... А то я не могу угадать ваш пол.
   – О, пусть это останется моей маленькой тайной, – улыбнулся комбриг очами сказочной принцессы.
 
   Ночной порой, ближе к десятому часу, поток машин редеет даже в увеселительных кварталах, поэтому большой катер с гербами автономии и военно-медицинской службы беспрепятственно сел на улицу близ Вешнего Сада. Как только опоры коснулись мостовой, двери отсека распахнулись, и бригада начала выгружаться – блоки передвижной операционной катили к подъезду, а там они сами взбирались по ступеням.
   – Мы вынуждены просить у вас для операции свободную комнату с входом из широкого коридора. Возможно, мы будем немного мешать; возьмите сверх тарифа доплату за чинимые неудобства.
   – Комната 16, второй этаж, – распорядитель передал военврачу ключи.
   К двери 16 приставили блок-прямоугольник, который раздвинулся на весь проём, чмокнул герметизацией окантовки, и в комнату стал выпучиваться мутный гигантский пузырь, заполняя пространство от пола до потолка, пока не прилёг к стенам и не обтянул мебель. К шлюзу снаружи присоединили кабину предоперационной подготовки. Медики один за другим поспешно входили в наружный шлюз – голова вставляется в шлем, тело охватывает стерильный плёнчатый скафандр и, сомкнувшись на спине, вспыхивает огоньком готовности ранец-кондиционер. В комнате-пузыре сами собой разворачивались автоблоки оборудования, как рождающиеся из яиц плоские жуки, обтекаемые и отблёскивающие металлом – стол, наборы инструментов, комплекты вспомогательного назначения. Штанги упёрли в потолок осветитель и втянулись в него, а сверху спустились стебли с лампами.
   – Отмечали аллергию на медикаменты? Располагаете информацией о своих вставках? Как раньше переносили наркоз? – младший торопливо допрашивал Баркутэ, пока её омывали дезинфицирующим раствором и прокалывали кожу иглами лимфатического введения. Она крепилась, чтобы от страха не включился каскад – иначе в ужасе недолго разнести всё высокоточное хозяйство медиков.