Страница:
«Старший сын», – настроение Луи понизилось. Старшие воры семьи, которой он служил, держали дело «Холтон Дрейга» под неусыпным контролем и раз пять на дню требовали от Луи чуда – чтобы шар нашёлся, Кермак умер, а все корабли ушли на Атлар без помех.
– Я смотрю и слушаю, – проговорил он, превратив экран в видеофон.
Старший сын Ухал – вор степенный, потомственный, с высшим образованием – уже обещал отправить его в командировку на зимнее полушарие Атлара, если дело прогорит. Сейчас ещё чего-нибудь пообещает.
Но на экран вылезло нечто техногенное – какое-то оптическое устройство на гибкой шее вроде шланга.
– Назовите свою фирму, – голос был неживой, как сама голова-пепельница с шестью вытаращенными глазами.
– «Вела Акин», – Луи не боялся ответить, поскольку доступ прямого вызова случайным людям не известен. Но что за шуточки ночью, в часы сна?! Кому взбрело в голову играть с ним, подставляя к экрану робота?
– Очень приятно. Я Фортунат Кермак.
У Луи захолонуло в груди. Бред! Нанимали эйджи – а это кто?! таких разумных не бывает!!!
– Не смущайтесь. Я общаюсь через автомат.
Мысли Луи понеслись стремительной чередой, обгоняя друг дружку и сталкиваясь. Только что, часа не прошло, он договаривался с посредником о месте встречи, они обо всём условились – и на тебе, сюрприз! Определённо там, внизу, произошло что-то внеплановое.
– Где тот, кто готовил ваш отъезд?
– Здесь, недалеко. Но он не сможет подойти.
– Кто он?
– Участковый зональной полиции. У меня с ним возникло серьёзное непонимание.
Ага, так вот кто вздумал нажиться на тайне Керма-ка... но, видимо, переусердствовал по части жадности, решил и с фирмы хапнуть, и пришельца ободрать. Думал, сможет помыкать капитаном-эйджи, как льешской шпаной, да не вышло.
– Что вы сделали с полицейским?
– Я их разоружил.
– Их? скольких?
– Троих. Всех, сколько есть. Так сложились обстоятельства.
Луи мысленно свёл все детали внезапно изменившейся обстановки. Нападение на полицейских в Буолиа – не рядовое и не безобидное событие! Их можно запугать и вынудить доставить капитана на пустошь Илит ВТ, но теперь, когда робот эйджи (а ловко Кермак им управляет!) взял над ними верх и, должно быть, запер в помещении для арестантов, они будут счастливы при первой же возможности отомстить Кермаку за унижение. Как? Да как угодно!
В побеге из посёлка восьмой зоны у Кермака был проводник без подвоха – каторжник сам стремился в безопасные места и путь указывал верно. А эти уведут катер к ближайшей базе стражи. Повернут изображение карты на прямой угол, севером на запад – и всё, ориентация потеряна, даже если он сам возьмётся пилотировать. Он же полный профан в жизни и технике ТуаТоу! Его легко надуть, даже без особого усилия – главное, выяснить его слабые места и пределы неосведомлённости. Сам Луи провёл бы его, как «зонтик» съесть, но как поступят затаившие зло полицейские, он предугадывать не брался. Раз потерян шанс заработать три сотни, они постараются сдать Кермака властям и получить кто новые нашивки, а кто наградные. И заодно вчистую отмазаться от связей со звёздными. Они столкуются, что говорить, а о чём молчать.
– Кермак, слушайте меня внимательно. Перекличка зональных участков по уставу – в 20.00. Что бы вы ни делали, в это время станет известно о вашем появлении в участке, и вскоре будет организована погоня. Вы умеете управлять катером?
– Да.
«Уже неплохо», – Луи еще не разучился радоваться.
– Тип катера?.. С вами есть кто-нибудь рядом? тот же полицейский? Спросите у него.
– «Молики», – подсказал Муа.
– «Молики»? Прекрасно. Уведите полицейского подальше от экрана, но так, чтобы он не мог ничего предпринять без присмотра.
На время насекомая голова исчезла из обзора, но вскоре опять появилась.
– Проверьте уровень заправки – это ярко-зелёная полоса в нижнем правом углу панели; должно быть не меньше 15/20, там есть отметки. Скорость– около ста лиг в час, запас хода при 15/20 – лиг триста. Примерно в семидесяти лигах к западу – горная гряда...
– Я переходил её.
– ...но вам надо на северо-запад, как можно дальше.
– Уточните, что значит «лига». «Он даже этого не знает!»
– Секунду... – Луи придвинул справочный планшет. – Два и шесть двадцатых каких-то «км». Приблизительно.
– Спасибо. Зачем я полечу туда.
– Кермак, полицейские предадут вас, как только смогут. Сейчас это в их интересах. К 20.00 вы должны быть за границей территории. Оттуда мне будет легче вас эвакуировать, а полиции искать вас – труднее, там очень густое население. У вас есть оты?
– Будут.
– Как только сможете, купите спутниковый телефон и сообщите, где находитесь. Мы скоординируемся, я найду способ вас вывезти.
– Почему бы не вывезти сейчас.
– Потому что вы вломились в участок. Не время обсуждать, что вынудило вас так поступить. Важно то, что вы создали непредсказуемую ситуацию. Положим, этих троих вы изолировали, но всех случайностей нельзя предусмотреть, а контролировать поселение целиком вы не в состоянии. Телефоны есть на заводе, в медпункте... есть помощники полиции с браслетами. Поэтому скорее улетайте. На северо-запад, насколько хватит ресурса. Я отменяю свой рейс – не могу гарантировать, что мои люди и вы не окажетесь в западне.
– Что я должен делать за горами.
– Скрываться.
– Я чужой.
– Это не так сложно, как вам кажется. Эйджи на планете – большая редкость, их мало кто знает, зато выродков в соседних с Буолиа автономиях – предостаточно. Смените одежду, закройте лицо и устройтесь в белодворском приюте. В общем, держитесь мест, где ходят в белом, и почаще повторяйте: «Приют, приют». У вас, извините, такая внешность, что сострадание вам обеспечено. Скажите, что пожертвуете приюту отов двадцать – вас примут с восторгом.
– Закрыть лицо – как.
– Олокта, накидка с капюшоном. Стоит пятьдесят тиот.
– Я говорю иначе, с переводом.
– Благодарение Небу, на ТуаТоу не один только Дом Гилаут и не один-разъединственный язык, а уроды и паломники – народ бродячий. И побыстрее обзаведитесь телефоном. Вот номер, – написав на листке ряд цифр, Луи предъявил его экрану. – Пусть робот запомнит, как он выглядит. А передатчик, что у вас, разбейте; главное, разрушьте плитку его памяти, она заметная – полосатая, белая с синим. Искренне и настоятельно советую испортить там всё, что относится к связи, включая передатчики на вездеходах. Итак, до свидания. Кермак, я весьма признателен вам за то, что вы сохранили верность фирме. Будьте уверены, мы сумеем вас отблагодарить. Надеюсь, судовые документы «Холтон Дрейга» целы?
– Они со мной.
– А самописец? Он для нас чрезвычайно важен, – Луп затаил дыхание, ожидая ответа.
– Всё цело, не волнуйтесь. Для меня это тоже имеет большое значение.
– Капитан, я обещаю, что вывезу вас.
– До встречи, – робот достал плазменный резак и наискось рассёк экран, а затем принялся полосовать корпус передатчика, поглядывая при этом на аппарат с наклейкой «Зональная полицейская сеть».
«Плюс к убийству – нападение на полицейских и погром в участке, – суммировал Форт с нарастающим мерзким предчувствием. – И всё из-за какой-то паршивой льешки! Сорвал собственный вылет! Сам себе перерубил дорогу! Разве я был обязан заступаться за них?!!»
Мысль о том, что он напрочь порушил схему эвакуации, налаженную «Вела Акин», так больно его уязвила, была так отвратна – впору стучать себя кулаком по голове и приговаривать: «Дубина! Недоумок!» Застрять на планете – и кажется, надолго, обеспечив себе новые рискованные приключения – из-за двух криво понятых слов Толстого и из-за вылезшей откуда-то, как прыщ, заботе о паре грязных щенков!
«Куда ты полез, дурила?! тебе это было очень нужно?! Всех лишаястых котят не пережалеешь, не накормишь, нечего и пробовать! Чёрт бы с её родами, и с Толстым, и со всеми! Уже сегодня был бы на КонТуа!.. »
Он разгрёб останки передатчика, вынул полосатый накопитель памяти и поводил по нему плазменным жалом – плитка скорчилась, вздуваясь пузырями. Надо проследить, чтобы в участке ничего не затлело и не загорелось.
«Хватит себя скоблить, – он кое-как остановил бурлящие эмоции. – Сделанного не вернёшь. Ты принял их на службу, точка. Вот и заботься. Но если дальше так пойдёт – в какую ещё дыру я залезу по их милости? В приют, в приют обоих! приплатить за них как следует – и дёру, чтобы не висли на горбу вместо рюкзака... »
– Эну!!! – взревел робот.
– Я, отец! – вскочила льешка в кабинет. По лицу её такие пятна плавали, что любой врач срочно назначил бы профилактику от трепетухи и обследование на отсроченную послеродовую лихорадку; даже Форт усомнился – здорова ли она?
– Живо собирай еду, аптечку – все, что понадобится! Тряхани Толстого, где у него клики! Он сказал про любую разумную сумму.
«Это называется ограблением», – напомнила совесть. Но Форт возразил ей: «Я есть главарь, а он обидел мою льешку, вот пусть и расплачивается. Опять же моей красноверке нужно приданое».
Итак, Форт получил катер, заправленный на 20/20, видеокарту региона, шестнадцать кликов с отами и, вежливо говоря, информатора – или языка, как угодно. Осталось до рассвета быстренько воспользоваться скоростью «молики», пока не открылось происшествие в Цементных выселках.
Трезво рассудив, он выбрал в провожатые Муа. Толстый и Канэ Тэинии сильно замараны в шкурных делишках, а этот муун как будто помоложе и не фигурировал в поборах и заточении Эну. Можно ожидать, что он или немного честнее, или слабее духом – оба варианта выгодны.
Под куполом водяной станции собралась порядочная семейка: «отец Фойт», его издёрганные ребятишки и приёмыш в чине второго солдата. Форт энергично распоряжался всеми – велел Муа налепить Эну комплект против таго (не повредит, а то вон как её разукрасило) и перетаскивать на катер имущество, автомату – во все шесть глаз следить за Муа. Шук еле-еле смог разлепить глазищи и понять, что его милая-любимая вернулась невредимая, хотя и в сильнейшем смятении. Пока снадобье и:; нашлёпки не всосалось в Эну как следует, Форт уточнил у неё значение цифр на часах. Туанская двадцатеричная система счисления очень порадовала его тем, что вместо цифр порой использовались буквы; понадобился битый час, чтобы Эну твёрдо разъяснила: закорючка «ло» – это 8, кривулина «ди» – И, и так далее.
Снаружи пошёл дождь – неслышный, слабый ночной дождик. Муа, слегка отупевший от событий продолжающейся ночи, никак не мог собрать в голове мозаику из впечатлений – упаковщица, укол браслета, стрельба, гигантская лысая крыса, затем голос крысы: «Ты будешь меня сопровождать. Я не убью тебя», – и выродок, встретивший катер у купола.
Солдат поверил в то, что спасётся. Звёздный, тем более хороший вор, не оставил бы живых свидетелей, особенно зональных полицейских, а этот – пощадил. Дистанционная (а может быть, автономная) супер-крыса без хвоста стерегла его, не выпуская из поля зрения глазастой головы, и предупредительно стрекотала, если он по неосторожности делал шаг в сторону катера. Памятуя, как робот дрался в участке, Муа старался не делать лишних движений. Но что было удивительнее всего, так это внимание выродка к льешам. На что ему, неплоду, эта в корне безнравственная умви и этот оборванец?! Непостижима извращённая и противоестественная жизнь контуанцев... видимо, бережёт их, чтоб у себя дома продать на вытяжку лимфы.
И уж совсем недостойно поступил выродок, взявшись на руках перенести Шука в катер. Муа, оберегая честь касты, даже лакомую упаковщицу не обнял бы так. «На Небе нет каст», – так это в Пятикнижии сказано о равенстве людей перед законами Судьбы! а контуанцы заповедь до отговорки низвели.
Эну, позёвывая, плелась следом, подворачивая кнутри ступни с поджатыми пальцами – то-то, срамница, задумаешься другой раз босиком по камешкам ходить!..
Катер поднялся, выбирая направление, и полетел вдаль от надвигающегося рассвета.
«Снова лечу куда-то наобум... » – Форт сердито всматривался в карту, по которой ползла зелёная звезда. Перспективы рисовались самые причудливые – маскарад, знакомство с белодворцами... как себя вести в толпе туанцев? Путешествие на грани разоблачения... Опять же автомат. Чертовски жаль расставаться с верным пауком, батареи на замену ещё есть – но не ходить же с ним по улицам! в рюкзак его не спрячешь, крупноват. Разве что найти приют на окраине, а паучину спрятать невдалеке за городом.
И ещё – скверно быть неграмотным. Цифры, их буквенное выражение до сорока и принцип написания чисел Форт кое-как усвоил, но язык, язык!.. Благодаря врачу стала понятна символика пульта, но читать её он не мог. Ло, ти, ми, ог, ал... в туанском алфавите букв ощутимо больше, чем в линго. Стоит плотнее ознакомиться с их жизнью – когда больше знаешь, меньше ошибаешься, а ошибок и так наделано сверх меры.
Муа жевал пилюли. Слабонервный всё-таки народец; чуть что – за таблетки.
– Эй, Муа, подойди-ка.
– Слушаюсь, господин Фойт.
– Из радио-видео здесь хоть что-то встроено? Не связь, другое что-нибудь – например, новости.
– О, есть видео!
«Да-а, богаты воры на КонТуа, – позавидовал Муа, понемногу выходя из страха. – Державной электроники знать не хотят, подавай им чужепланетную – варскую, форскую!»
– Покажи, где, – не мешает ещё раз проверить его на правдивость. Как выглядит передатчик катера, Форту показывал врач, но Муа этот блок не тронул, ткнул в другой.
Экранчик объёмного видения открылся прямо на лобовом стекле, слева, чтобы не мешать вести машину. Отличный ракурс – приземистые, сплюснутые авто неслись в ночи по ярко освещённой трассе; вместо знакомого рёва слышался басовитый, переливчатый рокот; бряцало подобие музыки и частил голос комментатора:
– Вы видите, Смертник обходит Свихнутого, номер 700 обходит 304! они поравнялись, Свихнутый пробует оттеснить Смертника, но есть, есть достаточно места до ограждения, чтобы пройти Смертнику, и он проходит! он проходит!!
– Гонки, – констатировал Форт. Приятно узнать, что кос в чём культуры Федерации и ТуаТоу схожи – скажем, в упоении риском сломать шею на крутом вираже.
– Отборочные. Великая Белая Дорога.
– Покажи мне другой канал.
Картина сменилась: необычайно пышноволосый – куда курчавее, чем Эну! – туанец с парными четырёхлучевыми синими звёздами на щеках обонял крупный, как блюдечко, цветок. Артист был в просторном балахоне почти до пят, тело терялось в складках, на виду оставались лишь лицо и ладони. Обмирая от запаха, он лепетал:
– Это пахнет густой нежной ночью, это пахнет лунной синевой западного ветра, в котором идёт муууууу...
– Мууууууу! – сладостно замычало за кадром.
– Реклама? – не оглянувшись, полюбопытствовал выродок.
«И телевидение державное они не смотрят. Ничего нашего не признают. Правильно, что их бесстыжество запрещено транслировать», – как-то машинально проскочила в голове Муа благочестивая мысль, после чего он зачем-то подумал о приставках, позволяющих ловить контуанские передачи. Говорят, там показывают людей голыми, совершенно без всего. Конечно, после такого звёздные не понимают наши ночные развлекательные программы для взрослых.
– Это им, господин Фойт, – с неловкостью ответил Муа.
– Что значит – им?
– Эротическое шоу.
– Сильная у вас эротика, однако. Зачем у него герб на лице?
– У неё, господин Фойт...
«Неплод, одно слово. Он и не знал-то никогда, что значит – запах».
– Сразу не разберёшь.
– ...и это не герб, – Муа слегка бесило чванливое невежество выродка. Понавезли отсталых «родственничков» из затерянных колоний!
– Как же? двойная синяя звезда, знак ТуаТоу.
– Этот знак... он значит – наилучший, самый лучший.
– Пусть так. Ещё каналы есть?
– Конечно, есть.
Изображение запрыгало, потом кадр выхватил выпуклые фиолетовые тела на сером плиточном полу: застывшие позы, пятна крови, тут же брошен ручной пулемёт Motararms. «Ба! опять наши пушки на службе у туанцев... » – Форту это напомнило дневную хронику преступлений по Сэнтрал-Сити.
– Эти двое неизвестных, – докладывал скороговоркой диктор, – сегодня под видом сотрудников погребальной службы проникли с автоматическим оружием в храм Облачный Чертог, город Гигуэлэ. Оба убиты при невыясненных обстоятельствах. Сообщники их скрылись, выбив врата храма катафалком. В связи с этим олх-настоятель Олу Омании заявил...
В кадре возник важный туанец в белом одеянии, без маски.
– Мы вынуждены отложить назначенное на утро самооправдание Уле Эмэнии...
«Уле Эмэнии... – память подсказала Форту, где и когда он слышал это имя. – Уле Эмэнии?!!»
– ...преступные действия, направленные против убежища, каким является Облачный Чертог, вынуждают нас принять на себя ответственность за судьбу укрывшихся в храме. Все они получат приют в надёжных местах, называть которые мы временно воздержимся. Новый срок самооправдания пока не определён; процедура будет предоставлена видеосети только в записи. Мы сделаем всё, чтобы никто из укрывшихся не пострадал. И да поможет нам Небо.
Экран быстро показал нарисованное лицо Уле вместе с десятком строк текста.
«Выходит, его в покое не оставили. Тёмная история там случилась, в этом храме... Значит, теперь белодворцы его прячут».
Экстренные новости перешли на следующую тему, но Форт не слушал. Горы и рассвет приближались с разных сторон.
«Кто и за что мог прицепиться к моему врачу? не узнаю, разве что увижу запись».
Так думал он, не ведая, что ждёт его за горами.
Блок 8
– Я смотрю и слушаю, – проговорил он, превратив экран в видеофон.
Старший сын Ухал – вор степенный, потомственный, с высшим образованием – уже обещал отправить его в командировку на зимнее полушарие Атлара, если дело прогорит. Сейчас ещё чего-нибудь пообещает.
Но на экран вылезло нечто техногенное – какое-то оптическое устройство на гибкой шее вроде шланга.
– Назовите свою фирму, – голос был неживой, как сама голова-пепельница с шестью вытаращенными глазами.
– «Вела Акин», – Луи не боялся ответить, поскольку доступ прямого вызова случайным людям не известен. Но что за шуточки ночью, в часы сна?! Кому взбрело в голову играть с ним, подставляя к экрану робота?
– Очень приятно. Я Фортунат Кермак.
У Луи захолонуло в груди. Бред! Нанимали эйджи – а это кто?! таких разумных не бывает!!!
– Не смущайтесь. Я общаюсь через автомат.
Мысли Луи понеслись стремительной чередой, обгоняя друг дружку и сталкиваясь. Только что, часа не прошло, он договаривался с посредником о месте встречи, они обо всём условились – и на тебе, сюрприз! Определённо там, внизу, произошло что-то внеплановое.
– Где тот, кто готовил ваш отъезд?
– Здесь, недалеко. Но он не сможет подойти.
– Кто он?
– Участковый зональной полиции. У меня с ним возникло серьёзное непонимание.
Ага, так вот кто вздумал нажиться на тайне Керма-ка... но, видимо, переусердствовал по части жадности, решил и с фирмы хапнуть, и пришельца ободрать. Думал, сможет помыкать капитаном-эйджи, как льешской шпаной, да не вышло.
– Что вы сделали с полицейским?
– Я их разоружил.
– Их? скольких?
– Троих. Всех, сколько есть. Так сложились обстоятельства.
Луи мысленно свёл все детали внезапно изменившейся обстановки. Нападение на полицейских в Буолиа – не рядовое и не безобидное событие! Их можно запугать и вынудить доставить капитана на пустошь Илит ВТ, но теперь, когда робот эйджи (а ловко Кермак им управляет!) взял над ними верх и, должно быть, запер в помещении для арестантов, они будут счастливы при первой же возможности отомстить Кермаку за унижение. Как? Да как угодно!
В побеге из посёлка восьмой зоны у Кермака был проводник без подвоха – каторжник сам стремился в безопасные места и путь указывал верно. А эти уведут катер к ближайшей базе стражи. Повернут изображение карты на прямой угол, севером на запад – и всё, ориентация потеряна, даже если он сам возьмётся пилотировать. Он же полный профан в жизни и технике ТуаТоу! Его легко надуть, даже без особого усилия – главное, выяснить его слабые места и пределы неосведомлённости. Сам Луи провёл бы его, как «зонтик» съесть, но как поступят затаившие зло полицейские, он предугадывать не брался. Раз потерян шанс заработать три сотни, они постараются сдать Кермака властям и получить кто новые нашивки, а кто наградные. И заодно вчистую отмазаться от связей со звёздными. Они столкуются, что говорить, а о чём молчать.
– Кермак, слушайте меня внимательно. Перекличка зональных участков по уставу – в 20.00. Что бы вы ни делали, в это время станет известно о вашем появлении в участке, и вскоре будет организована погоня. Вы умеете управлять катером?
– Да.
«Уже неплохо», – Луи еще не разучился радоваться.
– Тип катера?.. С вами есть кто-нибудь рядом? тот же полицейский? Спросите у него.
– «Молики», – подсказал Муа.
– «Молики»? Прекрасно. Уведите полицейского подальше от экрана, но так, чтобы он не мог ничего предпринять без присмотра.
На время насекомая голова исчезла из обзора, но вскоре опять появилась.
– Проверьте уровень заправки – это ярко-зелёная полоса в нижнем правом углу панели; должно быть не меньше 15/20, там есть отметки. Скорость– около ста лиг в час, запас хода при 15/20 – лиг триста. Примерно в семидесяти лигах к западу – горная гряда...
– Я переходил её.
– ...но вам надо на северо-запад, как можно дальше.
– Уточните, что значит «лига». «Он даже этого не знает!»
– Секунду... – Луи придвинул справочный планшет. – Два и шесть двадцатых каких-то «км». Приблизительно.
– Спасибо. Зачем я полечу туда.
– Кермак, полицейские предадут вас, как только смогут. Сейчас это в их интересах. К 20.00 вы должны быть за границей территории. Оттуда мне будет легче вас эвакуировать, а полиции искать вас – труднее, там очень густое население. У вас есть оты?
– Будут.
– Как только сможете, купите спутниковый телефон и сообщите, где находитесь. Мы скоординируемся, я найду способ вас вывезти.
– Почему бы не вывезти сейчас.
– Потому что вы вломились в участок. Не время обсуждать, что вынудило вас так поступить. Важно то, что вы создали непредсказуемую ситуацию. Положим, этих троих вы изолировали, но всех случайностей нельзя предусмотреть, а контролировать поселение целиком вы не в состоянии. Телефоны есть на заводе, в медпункте... есть помощники полиции с браслетами. Поэтому скорее улетайте. На северо-запад, насколько хватит ресурса. Я отменяю свой рейс – не могу гарантировать, что мои люди и вы не окажетесь в западне.
– Что я должен делать за горами.
– Скрываться.
– Я чужой.
– Это не так сложно, как вам кажется. Эйджи на планете – большая редкость, их мало кто знает, зато выродков в соседних с Буолиа автономиях – предостаточно. Смените одежду, закройте лицо и устройтесь в белодворском приюте. В общем, держитесь мест, где ходят в белом, и почаще повторяйте: «Приют, приют». У вас, извините, такая внешность, что сострадание вам обеспечено. Скажите, что пожертвуете приюту отов двадцать – вас примут с восторгом.
– Закрыть лицо – как.
– Олокта, накидка с капюшоном. Стоит пятьдесят тиот.
– Я говорю иначе, с переводом.
– Благодарение Небу, на ТуаТоу не один только Дом Гилаут и не один-разъединственный язык, а уроды и паломники – народ бродячий. И побыстрее обзаведитесь телефоном. Вот номер, – написав на листке ряд цифр, Луи предъявил его экрану. – Пусть робот запомнит, как он выглядит. А передатчик, что у вас, разбейте; главное, разрушьте плитку его памяти, она заметная – полосатая, белая с синим. Искренне и настоятельно советую испортить там всё, что относится к связи, включая передатчики на вездеходах. Итак, до свидания. Кермак, я весьма признателен вам за то, что вы сохранили верность фирме. Будьте уверены, мы сумеем вас отблагодарить. Надеюсь, судовые документы «Холтон Дрейга» целы?
– Они со мной.
– А самописец? Он для нас чрезвычайно важен, – Луп затаил дыхание, ожидая ответа.
– Всё цело, не волнуйтесь. Для меня это тоже имеет большое значение.
– Капитан, я обещаю, что вывезу вас.
– До встречи, – робот достал плазменный резак и наискось рассёк экран, а затем принялся полосовать корпус передатчика, поглядывая при этом на аппарат с наклейкой «Зональная полицейская сеть».
«Плюс к убийству – нападение на полицейских и погром в участке, – суммировал Форт с нарастающим мерзким предчувствием. – И всё из-за какой-то паршивой льешки! Сорвал собственный вылет! Сам себе перерубил дорогу! Разве я был обязан заступаться за них?!!»
Мысль о том, что он напрочь порушил схему эвакуации, налаженную «Вела Акин», так больно его уязвила, была так отвратна – впору стучать себя кулаком по голове и приговаривать: «Дубина! Недоумок!» Застрять на планете – и кажется, надолго, обеспечив себе новые рискованные приключения – из-за двух криво понятых слов Толстого и из-за вылезшей откуда-то, как прыщ, заботе о паре грязных щенков!
«Куда ты полез, дурила?! тебе это было очень нужно?! Всех лишаястых котят не пережалеешь, не накормишь, нечего и пробовать! Чёрт бы с её родами, и с Толстым, и со всеми! Уже сегодня был бы на КонТуа!.. »
Он разгрёб останки передатчика, вынул полосатый накопитель памяти и поводил по нему плазменным жалом – плитка скорчилась, вздуваясь пузырями. Надо проследить, чтобы в участке ничего не затлело и не загорелось.
«Хватит себя скоблить, – он кое-как остановил бурлящие эмоции. – Сделанного не вернёшь. Ты принял их на службу, точка. Вот и заботься. Но если дальше так пойдёт – в какую ещё дыру я залезу по их милости? В приют, в приют обоих! приплатить за них как следует – и дёру, чтобы не висли на горбу вместо рюкзака... »
– Эну!!! – взревел робот.
– Я, отец! – вскочила льешка в кабинет. По лицу её такие пятна плавали, что любой врач срочно назначил бы профилактику от трепетухи и обследование на отсроченную послеродовую лихорадку; даже Форт усомнился – здорова ли она?
– Живо собирай еду, аптечку – все, что понадобится! Тряхани Толстого, где у него клики! Он сказал про любую разумную сумму.
«Это называется ограблением», – напомнила совесть. Но Форт возразил ей: «Я есть главарь, а он обидел мою льешку, вот пусть и расплачивается. Опять же моей красноверке нужно приданое».
Итак, Форт получил катер, заправленный на 20/20, видеокарту региона, шестнадцать кликов с отами и, вежливо говоря, информатора – или языка, как угодно. Осталось до рассвета быстренько воспользоваться скоростью «молики», пока не открылось происшествие в Цементных выселках.
Трезво рассудив, он выбрал в провожатые Муа. Толстый и Канэ Тэинии сильно замараны в шкурных делишках, а этот муун как будто помоложе и не фигурировал в поборах и заточении Эну. Можно ожидать, что он или немного честнее, или слабее духом – оба варианта выгодны.
Под куполом водяной станции собралась порядочная семейка: «отец Фойт», его издёрганные ребятишки и приёмыш в чине второго солдата. Форт энергично распоряжался всеми – велел Муа налепить Эну комплект против таго (не повредит, а то вон как её разукрасило) и перетаскивать на катер имущество, автомату – во все шесть глаз следить за Муа. Шук еле-еле смог разлепить глазищи и понять, что его милая-любимая вернулась невредимая, хотя и в сильнейшем смятении. Пока снадобье и:; нашлёпки не всосалось в Эну как следует, Форт уточнил у неё значение цифр на часах. Туанская двадцатеричная система счисления очень порадовала его тем, что вместо цифр порой использовались буквы; понадобился битый час, чтобы Эну твёрдо разъяснила: закорючка «ло» – это 8, кривулина «ди» – И, и так далее.
Снаружи пошёл дождь – неслышный, слабый ночной дождик. Муа, слегка отупевший от событий продолжающейся ночи, никак не мог собрать в голове мозаику из впечатлений – упаковщица, укол браслета, стрельба, гигантская лысая крыса, затем голос крысы: «Ты будешь меня сопровождать. Я не убью тебя», – и выродок, встретивший катер у купола.
Солдат поверил в то, что спасётся. Звёздный, тем более хороший вор, не оставил бы живых свидетелей, особенно зональных полицейских, а этот – пощадил. Дистанционная (а может быть, автономная) супер-крыса без хвоста стерегла его, не выпуская из поля зрения глазастой головы, и предупредительно стрекотала, если он по неосторожности делал шаг в сторону катера. Памятуя, как робот дрался в участке, Муа старался не делать лишних движений. Но что было удивительнее всего, так это внимание выродка к льешам. На что ему, неплоду, эта в корне безнравственная умви и этот оборванец?! Непостижима извращённая и противоестественная жизнь контуанцев... видимо, бережёт их, чтоб у себя дома продать на вытяжку лимфы.
И уж совсем недостойно поступил выродок, взявшись на руках перенести Шука в катер. Муа, оберегая честь касты, даже лакомую упаковщицу не обнял бы так. «На Небе нет каст», – так это в Пятикнижии сказано о равенстве людей перед законами Судьбы! а контуанцы заповедь до отговорки низвели.
Эну, позёвывая, плелась следом, подворачивая кнутри ступни с поджатыми пальцами – то-то, срамница, задумаешься другой раз босиком по камешкам ходить!..
Катер поднялся, выбирая направление, и полетел вдаль от надвигающегося рассвета.
«Снова лечу куда-то наобум... » – Форт сердито всматривался в карту, по которой ползла зелёная звезда. Перспективы рисовались самые причудливые – маскарад, знакомство с белодворцами... как себя вести в толпе туанцев? Путешествие на грани разоблачения... Опять же автомат. Чертовски жаль расставаться с верным пауком, батареи на замену ещё есть – но не ходить же с ним по улицам! в рюкзак его не спрячешь, крупноват. Разве что найти приют на окраине, а паучину спрятать невдалеке за городом.
И ещё – скверно быть неграмотным. Цифры, их буквенное выражение до сорока и принцип написания чисел Форт кое-как усвоил, но язык, язык!.. Благодаря врачу стала понятна символика пульта, но читать её он не мог. Ло, ти, ми, ог, ал... в туанском алфавите букв ощутимо больше, чем в линго. Стоит плотнее ознакомиться с их жизнью – когда больше знаешь, меньше ошибаешься, а ошибок и так наделано сверх меры.
Муа жевал пилюли. Слабонервный всё-таки народец; чуть что – за таблетки.
– Эй, Муа, подойди-ка.
– Слушаюсь, господин Фойт.
– Из радио-видео здесь хоть что-то встроено? Не связь, другое что-нибудь – например, новости.
– О, есть видео!
«Да-а, богаты воры на КонТуа, – позавидовал Муа, понемногу выходя из страха. – Державной электроники знать не хотят, подавай им чужепланетную – варскую, форскую!»
– Покажи, где, – не мешает ещё раз проверить его на правдивость. Как выглядит передатчик катера, Форту показывал врач, но Муа этот блок не тронул, ткнул в другой.
Экранчик объёмного видения открылся прямо на лобовом стекле, слева, чтобы не мешать вести машину. Отличный ракурс – приземистые, сплюснутые авто неслись в ночи по ярко освещённой трассе; вместо знакомого рёва слышался басовитый, переливчатый рокот; бряцало подобие музыки и частил голос комментатора:
– Вы видите, Смертник обходит Свихнутого, номер 700 обходит 304! они поравнялись, Свихнутый пробует оттеснить Смертника, но есть, есть достаточно места до ограждения, чтобы пройти Смертнику, и он проходит! он проходит!!
– Гонки, – констатировал Форт. Приятно узнать, что кос в чём культуры Федерации и ТуаТоу схожи – скажем, в упоении риском сломать шею на крутом вираже.
– Отборочные. Великая Белая Дорога.
– Покажи мне другой канал.
Картина сменилась: необычайно пышноволосый – куда курчавее, чем Эну! – туанец с парными четырёхлучевыми синими звёздами на щеках обонял крупный, как блюдечко, цветок. Артист был в просторном балахоне почти до пят, тело терялось в складках, на виду оставались лишь лицо и ладони. Обмирая от запаха, он лепетал:
– Это пахнет густой нежной ночью, это пахнет лунной синевой западного ветра, в котором идёт муууууу...
– Мууууууу! – сладостно замычало за кадром.
– Реклама? – не оглянувшись, полюбопытствовал выродок.
«И телевидение державное они не смотрят. Ничего нашего не признают. Правильно, что их бесстыжество запрещено транслировать», – как-то машинально проскочила в голове Муа благочестивая мысль, после чего он зачем-то подумал о приставках, позволяющих ловить контуанские передачи. Говорят, там показывают людей голыми, совершенно без всего. Конечно, после такого звёздные не понимают наши ночные развлекательные программы для взрослых.
– Это им, господин Фойт, – с неловкостью ответил Муа.
– Что значит – им?
– Эротическое шоу.
– Сильная у вас эротика, однако. Зачем у него герб на лице?
– У неё, господин Фойт...
«Неплод, одно слово. Он и не знал-то никогда, что значит – запах».
– Сразу не разберёшь.
– ...и это не герб, – Муа слегка бесило чванливое невежество выродка. Понавезли отсталых «родственничков» из затерянных колоний!
– Как же? двойная синяя звезда, знак ТуаТоу.
– Этот знак... он значит – наилучший, самый лучший.
– Пусть так. Ещё каналы есть?
– Конечно, есть.
Изображение запрыгало, потом кадр выхватил выпуклые фиолетовые тела на сером плиточном полу: застывшие позы, пятна крови, тут же брошен ручной пулемёт Motararms. «Ба! опять наши пушки на службе у туанцев... » – Форту это напомнило дневную хронику преступлений по Сэнтрал-Сити.
– Эти двое неизвестных, – докладывал скороговоркой диктор, – сегодня под видом сотрудников погребальной службы проникли с автоматическим оружием в храм Облачный Чертог, город Гигуэлэ. Оба убиты при невыясненных обстоятельствах. Сообщники их скрылись, выбив врата храма катафалком. В связи с этим олх-настоятель Олу Омании заявил...
В кадре возник важный туанец в белом одеянии, без маски.
– Мы вынуждены отложить назначенное на утро самооправдание Уле Эмэнии...
«Уле Эмэнии... – память подсказала Форту, где и когда он слышал это имя. – Уле Эмэнии?!!»
– ...преступные действия, направленные против убежища, каким является Облачный Чертог, вынуждают нас принять на себя ответственность за судьбу укрывшихся в храме. Все они получат приют в надёжных местах, называть которые мы временно воздержимся. Новый срок самооправдания пока не определён; процедура будет предоставлена видеосети только в записи. Мы сделаем всё, чтобы никто из укрывшихся не пострадал. И да поможет нам Небо.
Экран быстро показал нарисованное лицо Уле вместе с десятком строк текста.
«Выходит, его в покое не оставили. Тёмная история там случилась, в этом храме... Значит, теперь белодворцы его прячут».
Экстренные новости перешли на следующую тему, но Форт не слушал. Горы и рассвет приближались с разных сторон.
«Кто и за что мог прицепиться к моему врачу? не узнаю, разве что увижу запись».
Так думал он, не ведая, что ждёт его за горами.
Блок 8
Чуждый мир звёзд жёстко прикоснулся к Муа; ссадины и ушибы от его хватки обещали ещё пару недель напоминать о себе саднящим жжением и тупой болью. На какое-то время волнение, спешка и страх позволили забыть о содранной коже на запястьях и кровоподтёках от падения, а сейчас отбитые места плотно отекли, осаднения запеклись песочной коркой, и по ним словно скребло напильником. Дыхание отдавалось в боку болезненными волнами, похожими на взмахи маятника. Но и теперь он не мог думать о своих телесных повреждениях. Перед глазами маячила широкая спина выродка, и мысли тревожили, не отступая, – мысли о биологических продуктах, которые изготовляют из живых людей. С точки зрения подпольной медицины человек – кладезь гормонов, литры крови и лимфы, квадратные футы кожи и внутренних оболочек, печёночный экстракт, мышечная суспензия и прочие ценности.
Зачем выродок выбрал его, самого молодого, чтобы увезти с собой? Зачем так печётся о здоровье льешей?
Если ударить его чем-нибудь тяжёлым по затылку...
Но сзади постоянно наблюдает робот.
– Я услышал слово, – заговорил выродок созвучно беспокойным мыслям Муа. – Что значит «крошилка мяса»?
– Так говорят льеши, – Муа испытал невольный спазм ужаса. – Они невежественны, верят во всякую чушь. Слушать их – себя не уважать. Наверное, эту глупость вам сказала Эну?
– Нет, Шук. Он говорил во сне.
– Он и так-то глуп, а после лекарств – вчетверо. Тем более во сне! У него в голове каша.
– Как знать. Он часто повторял это слово. И оно как-то связано с детьми. Разъясни-ка, в чём тут суть. Мне интересно.
– Ну... – Перед Муа калейдоскопом понеслись кошмары – врачи в розовых комбинезонах, толстые иглы лимфатического отсоса, кожа в охлаждающих контейнерах. Ему интересно!.. а кому-то, может, сердце режет и до нервов достаёт! Выискался, провались ты с головой, любитель лёгкой болтовни! Измывается он, что ли?!..
– ...просто льешская брехня. Пустые слухи. Ничего такого нет.
– И всё-таки? Рассказывай, кончай отнекиваться.
– Правительская программа утилизации, – на Муа даже фазная раскраска побледнела. А что, если выродок и впрямь ничего не знает? Но тогда... тогда зачем ему юнцы с выселок? для компании? как информаторы? Он слишком заботлив с ними. Порой богатые неплоды, чтобы не скучать, нанимают себе семьи, даже человек из шести-семи...
Ножи, остро гладившие Муа по сердцу, отодвинулись и замерли.
– Белая Вера позволяет, – более открытым тоном продолжал он. – «Без имени нет человека», поэтому не наречённые мальки – не люди, а биомасса; их утилизуют по критериям врачей для нужд здравоохранения. Это дёшево. Мать получает двести банов на еду. А наше дурачьё воображает, что их уродиков пускают через шнеки и этим начиняют пирожки. Льеши – люди без смысла, тупицы.
– Переведи в оты, – помолчав, велел выродок.
– Три сто двадцать.
– Недорого.
– Льешкам хватает. Это хорошая программа. Вполне окупает отпуска брюхатым мункэ. Из мальков получается много полезного, всякие препараты...
– Можешь не продолжать.
Однако Муа было что сказать незнайке-звёздному.
– Господин Фойт, я не хотел бы рассердить вас своей дерзостью, но осмелюсь заметить – вы напрасно доверяете ничтожным. Это лжецы и крадуны до последней степени низости. Их только хлыст приводит в ум, а весь умишко их – комочек грязи. Вы держите курс на автономии – задумайтесь, как вы покажетесь там с этими двумя отребьями! Льеши из Буолиа – это позорное посмешище; это клеймо, а не просто название!.. уважающая себя личность рядом с ними даже пройти побрезгует.
– Хм, а я слышал, что в Хинко льеши полицейскими служат, – покосился выродок через плечо; на грубом лице его не было и тени чувства.
– Так то обученные льеши, чистоплотные! Они честны в Белой Вере, а ваша умви – красноверка! её первую милиция схватит, и в суровую обитель! А вы в ответе за неё окажетесь.
– Может быть, это и дельный совет, – выродок вновь вперился в экран. – Кажется, не зря я захватил тебя в дорогу.
– Пока мы на территории, их можно высадить, – предложил Муа, обрадованный неожиданным успехом. Ему очень не хотелось, чтобы льеши видели, как выродок им командует. Кроме того, если Фойт так поступит, значит, он не собирается продавать попутчиков на мясо.
– Среди пустыни?
– Нет, зачем же – у посёлка, лигах в двух. Не калеки, дойдут.
– Где посёлок?
– Смотрите по карте. Ромбы – крупные селения, квадраты – помельче. Эти – обитаемые, эти – вымершие.
Квадратики и ромбики были двух цветов – малиново-красного и грязно-серого с прозеленью. Второй цвет напоминал трупную гниль, и от карты на Форта словно дохнуло мертвечиной.
– Что, после Бури?
– Не-а, – солдат зевнул в ладонь совсем как человек. – Буря была давно, а эти вымерли недавно.
– Мор, что ли, на вас напал? – Форт высчитал на глазок процент знаков цвета тухлятины – изрядно, около одной пятой. – Или все в города бегут?
– Чаще дохнут, господин Фойт, – куда им бежать-то, кто их примет?.. Сами больные, льешенята не живучие... это всё Буря отзывается. Вот и мрут понемногу. Оно и к лучшему, чтобы без выро... без порченых.
– Никак не возьму в толк, что вы здесь натворили...
– Не мы, – замялся Муа, – а... надеюсь, вы расовых воззрений не придерживаетесь?
– Я вообще без воззрений.
– Это нидэ устроили, – кратко молвил Муа, присматриваясь – не взъярится ли нидский урод? Нет, спокоен. Верно, что на небе и с расой не считаются.
«Расовых типов два – ТУА и НИДЭ. Сильны расовые противоречия», – восстановил Форт в памяти строку из справочника.
Судя по всему, солдат не рвался говорить о Буре. Ему это было привычно и ничуть не интересно.
– Как это случилось?
– А?
– Буря.
– Не знаю, господин Фойт. Нидэ запускали что-то, и от этого всё загорелось. Плазма. Им же больше всех и досталось, их в Буолиа выжгло почти начисто – они тут жили...
Из темноты неведения начали проступать черты катастрофы, обрушившейся на злосчастную страну. «Плазма». Если жар был так высок, одним сжиганием не обошлось – вмиг возникло обширное бескислородное пространство, в воздухе образовались окислы азота и, смешиваясь с паром, выпали ядовитыми ливнями. Земля сгорела и оплавилась, потом отравленные ветры и дожди разъели кору неровного стекла, и грунт рассеялся безжизненным песком, рождая лишь одни сухие колючки. Форт не понаслышке знал о результатах попадания энергетических зарядов – из болезненного любопытства он раза два-три снижался к полигонам, куда обрушивались его залпы. Адские места, не для людей. Непроницаемая чернота дымной завесы, ночь среди бела дня, бешеный фон наведённой радиации. Земля там становилась жидкой и текла ручьями лавы. Но в Буолиа он не видел следов огня – когда же, в таком случае, прошла Буря? сотни лет назад? тысячи?..
Тёмная территория проплывала под ними – немая, мёртвая свидетельница чьей-то случайной роковой ошибки; в молчании её слышался вечный безмолвный укор. В волнах дюн и холмистых неровностях словно проступили изогнутые пластины маски стражника с прорезями для глаз, в которых – мрак и пустота. Эх, повернуть бы время вспять и поступить иначе!.. Но ничего не изменишь. Как плазма Бури, луч выжег пустыню, но не на теле земли, а в его душе. Хотелось забыть, но не забывалось. Разве что время залечит этот ожог...
«Сколько их здесь жило, этих нидэ, туа?.. Много. Очень много. Но для меня они – число без лиц. Слишком давно это было, только пыль осталась. Мне хватит и того, что я наделал сам. Чёрт с ней, с этой Бурей. Тысячи лет...»
Стараясь отвлечься, Форт невольно взглянул на парочку за решеткой. Действие комплектов свалило их, и они спали в обнимку, прижавшись друг к дружке удлинёнными головами. От вида этих двоих у Форта внутри потеплело.
Зачем выродок выбрал его, самого молодого, чтобы увезти с собой? Зачем так печётся о здоровье льешей?
Если ударить его чем-нибудь тяжёлым по затылку...
Но сзади постоянно наблюдает робот.
– Я услышал слово, – заговорил выродок созвучно беспокойным мыслям Муа. – Что значит «крошилка мяса»?
– Так говорят льеши, – Муа испытал невольный спазм ужаса. – Они невежественны, верят во всякую чушь. Слушать их – себя не уважать. Наверное, эту глупость вам сказала Эну?
– Нет, Шук. Он говорил во сне.
– Он и так-то глуп, а после лекарств – вчетверо. Тем более во сне! У него в голове каша.
– Как знать. Он часто повторял это слово. И оно как-то связано с детьми. Разъясни-ка, в чём тут суть. Мне интересно.
– Ну... – Перед Муа калейдоскопом понеслись кошмары – врачи в розовых комбинезонах, толстые иглы лимфатического отсоса, кожа в охлаждающих контейнерах. Ему интересно!.. а кому-то, может, сердце режет и до нервов достаёт! Выискался, провались ты с головой, любитель лёгкой болтовни! Измывается он, что ли?!..
– ...просто льешская брехня. Пустые слухи. Ничего такого нет.
– И всё-таки? Рассказывай, кончай отнекиваться.
– Правительская программа утилизации, – на Муа даже фазная раскраска побледнела. А что, если выродок и впрямь ничего не знает? Но тогда... тогда зачем ему юнцы с выселок? для компании? как информаторы? Он слишком заботлив с ними. Порой богатые неплоды, чтобы не скучать, нанимают себе семьи, даже человек из шести-семи...
Ножи, остро гладившие Муа по сердцу, отодвинулись и замерли.
– Белая Вера позволяет, – более открытым тоном продолжал он. – «Без имени нет человека», поэтому не наречённые мальки – не люди, а биомасса; их утилизуют по критериям врачей для нужд здравоохранения. Это дёшево. Мать получает двести банов на еду. А наше дурачьё воображает, что их уродиков пускают через шнеки и этим начиняют пирожки. Льеши – люди без смысла, тупицы.
– Переведи в оты, – помолчав, велел выродок.
– Три сто двадцать.
– Недорого.
– Льешкам хватает. Это хорошая программа. Вполне окупает отпуска брюхатым мункэ. Из мальков получается много полезного, всякие препараты...
– Можешь не продолжать.
Однако Муа было что сказать незнайке-звёздному.
– Господин Фойт, я не хотел бы рассердить вас своей дерзостью, но осмелюсь заметить – вы напрасно доверяете ничтожным. Это лжецы и крадуны до последней степени низости. Их только хлыст приводит в ум, а весь умишко их – комочек грязи. Вы держите курс на автономии – задумайтесь, как вы покажетесь там с этими двумя отребьями! Льеши из Буолиа – это позорное посмешище; это клеймо, а не просто название!.. уважающая себя личность рядом с ними даже пройти побрезгует.
– Хм, а я слышал, что в Хинко льеши полицейскими служат, – покосился выродок через плечо; на грубом лице его не было и тени чувства.
– Так то обученные льеши, чистоплотные! Они честны в Белой Вере, а ваша умви – красноверка! её первую милиция схватит, и в суровую обитель! А вы в ответе за неё окажетесь.
– Может быть, это и дельный совет, – выродок вновь вперился в экран. – Кажется, не зря я захватил тебя в дорогу.
– Пока мы на территории, их можно высадить, – предложил Муа, обрадованный неожиданным успехом. Ему очень не хотелось, чтобы льеши видели, как выродок им командует. Кроме того, если Фойт так поступит, значит, он не собирается продавать попутчиков на мясо.
– Среди пустыни?
– Нет, зачем же – у посёлка, лигах в двух. Не калеки, дойдут.
– Где посёлок?
– Смотрите по карте. Ромбы – крупные селения, квадраты – помельче. Эти – обитаемые, эти – вымершие.
Квадратики и ромбики были двух цветов – малиново-красного и грязно-серого с прозеленью. Второй цвет напоминал трупную гниль, и от карты на Форта словно дохнуло мертвечиной.
– Что, после Бури?
– Не-а, – солдат зевнул в ладонь совсем как человек. – Буря была давно, а эти вымерли недавно.
– Мор, что ли, на вас напал? – Форт высчитал на глазок процент знаков цвета тухлятины – изрядно, около одной пятой. – Или все в города бегут?
– Чаще дохнут, господин Фойт, – куда им бежать-то, кто их примет?.. Сами больные, льешенята не живучие... это всё Буря отзывается. Вот и мрут понемногу. Оно и к лучшему, чтобы без выро... без порченых.
– Никак не возьму в толк, что вы здесь натворили...
– Не мы, – замялся Муа, – а... надеюсь, вы расовых воззрений не придерживаетесь?
– Я вообще без воззрений.
– Это нидэ устроили, – кратко молвил Муа, присматриваясь – не взъярится ли нидский урод? Нет, спокоен. Верно, что на небе и с расой не считаются.
«Расовых типов два – ТУА и НИДЭ. Сильны расовые противоречия», – восстановил Форт в памяти строку из справочника.
Судя по всему, солдат не рвался говорить о Буре. Ему это было привычно и ничуть не интересно.
– Как это случилось?
– А?
– Буря.
– Не знаю, господин Фойт. Нидэ запускали что-то, и от этого всё загорелось. Плазма. Им же больше всех и досталось, их в Буолиа выжгло почти начисто – они тут жили...
Из темноты неведения начали проступать черты катастрофы, обрушившейся на злосчастную страну. «Плазма». Если жар был так высок, одним сжиганием не обошлось – вмиг возникло обширное бескислородное пространство, в воздухе образовались окислы азота и, смешиваясь с паром, выпали ядовитыми ливнями. Земля сгорела и оплавилась, потом отравленные ветры и дожди разъели кору неровного стекла, и грунт рассеялся безжизненным песком, рождая лишь одни сухие колючки. Форт не понаслышке знал о результатах попадания энергетических зарядов – из болезненного любопытства он раза два-три снижался к полигонам, куда обрушивались его залпы. Адские места, не для людей. Непроницаемая чернота дымной завесы, ночь среди бела дня, бешеный фон наведённой радиации. Земля там становилась жидкой и текла ручьями лавы. Но в Буолиа он не видел следов огня – когда же, в таком случае, прошла Буря? сотни лет назад? тысячи?..
Тёмная территория проплывала под ними – немая, мёртвая свидетельница чьей-то случайной роковой ошибки; в молчании её слышался вечный безмолвный укор. В волнах дюн и холмистых неровностях словно проступили изогнутые пластины маски стражника с прорезями для глаз, в которых – мрак и пустота. Эх, повернуть бы время вспять и поступить иначе!.. Но ничего не изменишь. Как плазма Бури, луч выжег пустыню, но не на теле земли, а в его душе. Хотелось забыть, но не забывалось. Разве что время залечит этот ожог...
«Сколько их здесь жило, этих нидэ, туа?.. Много. Очень много. Но для меня они – число без лиц. Слишком давно это было, только пыль осталась. Мне хватит и того, что я наделал сам. Чёрт с ней, с этой Бурей. Тысячи лет...»
Стараясь отвлечься, Форт невольно взглянул на парочку за решеткой. Действие комплектов свалило их, и они спали в обнимку, прижавшись друг к дружке удлинёнными головами. От вида этих двоих у Форта внутри потеплело.