Страница:
Гибкий и проворный, Рольф быстро направился к шкафу. С одной из полок в его глубине он достал какую-то свернутую одежду, сшитую из белого тончайшего полотна. Когда он развернул ее, то это оказалась длиннющая ночная рубашка с широкими рукавами, большим отложным воротником и вышитой золотой ниткой короной на левом плече.
Когда он протянул ее Анджелине, та, придерживая руками края полотенца, обвернутого вокруг ее тела, сказала:
— Я не могу принять ее.
— Уверяю вас, — медленно произнес он, — что она мне не нужна. Сейрус взял ее в дорогу, так как уверен, что подобные вещи необходимы в гардеробе каждого джентльмена. Но лично мне она без всякой надобности.
Он не стал ждать, пока Анджелина решится принять рубашку, и повесил ее на плечо девушки. Потом, обойдя ее кругом и зайдя за спину, скомкал висящую на стуле одежду, связал все в узел и выбросил его за дверь, предоставляя дальнейшее Сейрусу.
Когда он обернулся, снова закрыв дверь, Анджелина все еще стояла на том же месте, в ее потемневших глазах бушевала ярость.
ѕ Такое бесцеремонное обращение, может быть, кому-то и нравится, но только не мне! Сейчас же верните мою одежду!
Он, конечно, и не подумал этого делать, а принялся не спеша стаскивать с ног сапоги. Потом он снял брюки и остался нагишом. Великолепный в своей наготе, он уселся в ванну с глубоким вздохом наслаждения. Видя, что Анджелина быстро отвернулась, Рольф решил, наконец, ей ответить:
— Зачем вам это тряпье? Я же вижу, вам не хочется влезать в него. И потом вы отлично знаете, что если не подчинитесь, мне придется насильно одевать вас.
ѕ Но это же нелепо!
Мягкое тонкое полотно, висящее через плечо Анджелины, пахло свежестью и приятно холодило ее кожу накрахмаленными легкими складками, но Анджелина не хотела подчиняться принцу, пусть это делает, кто угодно, но только не она. Она слышала, как он плещется в воде, намыливает мочалку.
— Нелепо? Возможно, той одежде, которую я вам предлагаю, действительно не достает привлекательности. Но что же вы хотите вместо нее? Парижское платье, затмевающее своим вызывающим покроем наряд арабских одалисок, или декольте куртизанок?
Анджелина окаменела.
— Вы намекаете на то, что я вроде бы собираюсь соперничать с…
— Дамами полусвета? А с кем же еще, хотя я слишком мягок и великодушен, называя так тех девиц, прибытия которых мы ожидаем сегодня вечером. Кстати, ваша кузина Клэр может теперь со всем правом претендовать на это звание. Хотя боюсь, те представительницы этой славной породы, которых выписали нам на потеху, менее разборчивы, чем ваша родственница.
— Речь идет вовсе не о достоинствах тех дам, которые будут развлекать вас сегодня, и даже не о моем гардеробе. Речь идет о том, что я ни за что на свете не спущусь на вашу вечеринку.
— Не спуститесь? — звуки яростного энергичного купания за ее спиной стихли.
— Неужели вы действительно этого хотите? Ведь вы сильно рискуете, — несмотря на все усилия Анджелины, ее голос звучал довольно беспомощно.
— Если вы ожидаете, что эти девицы узнают вас, — довольно едко заметил он, — значит, я был введен в заблуждение мастерскими уловками на протяжении всех этих ночей. Поздравляю!
Кровь горячей волной бросилась в лицо Анджелины, она покраснела до корней волос. Рольф намекал на отсутствие в ней пыла и страсти до тех пор, пока он сам своими искусными ласками не разожжет их и не сломит ее защиту. В этот момент, слыша, как он плещется в ванне, Анджелина отчетливо вспомнила все, что произошло между ними сегодня ночью.
— Анджелина… — начал принц, и послышался плеск воды, как будто он вставал из ванны.
Но она уже пришла в себя и подняла свой упрямый подбородок.
— Конечно, я вовсе не ожидаю быть узнанной незнакомыми мне девицами, но они не преминут рассказать по возвращении в Новый Орлеан о том, что на вашей мужской вечеринке присутствовала какая-то женщина. Новый Орлеан расположен на некотором расстоянии от здешних мест, но не так далеко, как вы надеетесь. Множество жителей Сент-Мартинвилля имеет родственников в этом городе, пожилых дам и джентльменов, которым больше нечем заняться, как только строчить длиннющие письма с подробным рассказом обо всех сплетнях и слухах, которые ходят в обществе.
Плеск воды стих.
— Я думал, Анджелина, что вы уже поняли: я ни за что не позволю, чтобы ваша репутация из-за меня пострадала. К чему же эта обеспокоенность?
Неужели он извиняется за предыдущие колкие слова, полные оскорбительных намеков? Анджелина была поражена. Но если он не хочет, чтобы каждое его слово истолковывалось так и этак, чтобы в каждой его фразе искали скрытый смысл, он не должен на каждом шагу сыпать колкостями и допускать недомолвки.
Оставляя без ответа его вопрос, она продолжала:
— Я так понимаю, что месье Делашез тоже будет на этом вечере. И немудрено, с его-то любовью хорошо поесть, выпить и склонностью к… другим удовольствиям. Но он потребует объяснений по поводу моего присутствия здесь рядом с вами, это неизбежно.
— Похоже, мы не будем иметь удовольствия наслаждаться обществом месье Делашеза. На обратном пути мы нагнали на дороге посыльного, направляющегося в нашу резиденцию. Он передал нам, что месье сильно сожалеет, но вынужден ужинать сегодня со своей женой.
Рольф шумно плескался еще какое-то время, а потом, судя по звукам, вышел из воды.
— Можно мне одолжить ваше полотенце?
Анджелину сильно подмывало отказать ему в его притворно вежливой просьбе. Но она пересилила себя, послав в его сторону только протестующий взгляд, и… подчинилась. Развернув ночную рубашку, она заслонилась ею и, сняв с себя полотенце, бросила его Рольфу.
Встретив ее взгляд и неотрывно глядя на нее, он медленно и долго вытирал свой влажный мускулистый торс.
— Вы возражаете против присутствия в этом доме женщин, не так ли? Вы предпочли бы не вливаться в группу вульгарных девиц, претендующих на благосклонность моих людей… и мою?
Он попал в цель, несмотря на то, что она не отдавала себе отчета в истинных причинах нежелания участвовать в вечеринке.
— Ну и что здесь такого? Просто я никогда… то есть я… не…
— У вас нет опыта участия в таких холостяцких пирушках и вы не хотели бы приобретать такой опыт.
— Да, — она строптиво взглянула на него, ожидая, как всегда, увидеть в его глазах гнев или насмешку.
— Сомневаюсь, — сказал он медленно, — что такому непреклонному, откровенному целомудрию, которое вы с завидным постоянством демонстрируете, — пусть даже и подпорченному тем, что в обществе называют обольщением, — может быть нанесен какой-либо ощутимый урон на нашей вечеринке.
— Да, но с другой стороны, я со своим целомудрием могу обескуражить ваших достойных во всех отношениях дам!
Он с любопытством уставился на нее, живой синий взгляд принца скользнул по гордой линии ее упрямого подбородка и поймал твердый взгляд серо-зеленых глаз, выражавших упорную непреклонность, несмотря на краску, залившую ее щеки. Это была краска стыда и возмущения от брошенного им погодя намека на их интимные отношения, к которым он сам насильно принуждал ее. Он заметил откровенное презрение, читавшееся у нее на лице, но даже бровью не повел, а только кивнул, выражая свое согласие.
— Хорошо. Тогда оставайтесь здесь, наверху — вдали от шума и гама. Ужин будет подан вам в комнату — пируйте в одиночестве и рисуйте в своем воображении тот разврат, которому мы будем предаваться внизу, ѕ сказал он, надевая брюки.
Мейер, чертовски сообразительный малый, позвал Сейруса, стоящего у ее двери. Это было сделано нарочно, поскольку Анджелина не могла впустить слугу, принесшего ей ужин, в комнату, потому что до сих пор только узкое полотенце прикрывало ее наготу. И все же она вынуждена была надеть в конце концов ночную рубашку Рольфа. Потому что Анджелина была слишком женщиной, и ее распирало любопытство: она не могла удержаться от того, чтобы рано или поздно не посмотреть, что же творится внизу. И потому что Рольф оставил ее одну, и теперь она не могла избавиться от мысли, что причиной тому был его интерес к другим женщинам.
Анджелине до этого, конечно, не было никакого дела, однако ее раздражала полная неизвестность относительно дальнейших ходов Рольфа, его непредсказуемое поведение. Что еще он скажет, сделает, подумает?
Вечеринка началась звоном разбитого бокала, перекрывшим шум возбужденных мужских голосов, визгливые звуки скрипок и фальшивую игру расстроенного пианино. До Анджелины доносился громкий женский смех, переходивший в восторженный визг. Притворные запахи ликера и дешевых духов смешивались и проникали даже в спальню Анджелины, вызывая у последней тошноту и головную боль.
Анджелина ходила из угла в угол, широкий, длинный подол ночной рубашки, достигавшей ее щиколоток, облегал при каждом шаге ее стройные ноги. Легкие, украшенные кисточками концы голубого шелкового кушака, которым она подвязалась вокруг талии, разлетались при резких движениях в разные стороны. Она закатала рукава до локтей, но они свисали широкими свободными валиками, грозившими в любой момент снова упасть, прикрыв кисти рук. Огромный ворот мужской рубашки глубоко открывал шею, обнажая до половины округлости ее груди, а вышитая на плече корона съехала Анджелине на грудь, подчеркивая ее розовые соски, просвечивавшие сквозь тончайшую белую ткань.
Анджелина не придавала никакого значения своему внешнему виду, она даже не задумывалась, как выглядит в этом балахоне, тем более не замечала сверкающего потока длинных, спускающихся ниже пояса каштановых волос, закрывавших ее как плащом, нежного румянца, игравшего на щеках и живого блеска своих серо-зеленых глаз.
Ее больше волновало то, как выглядят те женщины, которые собрались внизу.
Красивы ли они, эти рогочущие шлюхи? Находил ли Рольф их вульгарную распущенность привлекательной и по вкусу ли ему чрезмерная доступность таких женщин? К нему самому они, конечно липнут, как мухи на мед. Анджелину нисколько не волновало, вступит ли он в более тесное общение с одной из них. Нет, ее это не волновало ни капельки…
Интересно, какие они, эти женщины — брюнетки или блондинки? Юные или зрелые? Анджелина надеялась, что все же зрелые. Пусть принц развлечется, может быть его похоть немного поутихнет.
Она остановилась, прислушиваясь. Нет, хихиканье, доносившееся снизу, смешанное с низким мужским хохотом, принадлежало отнюдь не старым женщинам. Судя по пошлым смешкам и визгу, девицы были довольно глупые, легкомысленные, но с претензиями и большой долей жеманства. Анджелина не могла себе представить, как мужчины могут соблазниться женщиной, издающей столь вульгарные звуки.
Она надеялась, что безумная трескотня и хихиканье прекратятся, когда участники вечеринки улягутся в постели.
Что их так смешит? Анджелина стояла, пождав губы и прислушиваясь к доносящимся до ее спальной комнаты взрывом смеха. Внезапно она направилась к двери.
Выйдя в коридор, она немного помедлила. В длинном проходе, ведущем к лестничной площадке, никого не было. Подойдя поближе к перилам, Анджелина увидела пробивающийся свет, идущий снизу из большой залы. Этот свет манил ее все ближе и ближе к ступеням. Анджелина наклонилась над перилами и заглянула вниз, но мало что могла разглядеть. Мужчины собрались за столом, но ей были видны только их ноги. Однако, тот факт, что женщины, стоящие рядом с ними, были босыми, о многом говорил. И Анджелина опустилась на одно колено, стараясь разглядеть всю сцену. Она приседала все ниже и ниже, пока наконец не прижалась лицом к резным балясинам парапета.
Они играли в карты. Мужчины расположились в свободно отодвинутых от стола креслах, сжимая в одной руке веер карт, а в другой держа бокал с вином. Все уже хорошо набрались, и их голоса были неестественно громки, а лица разгорячены. Они сбросили свои кители и сидели в одних рубашках. Мейер полуприкрыл глаза, постукивая ногтем большого пальца по своим картам. Освальд, откинувшись на спинку кресла, говорил что-то Оскару, который перегнулся через стол, глядя на брата остановившимся пьяным взором. Лицо Леопольда горело огнем, темные волосы упали на лоб, и он походил на человека, привыкшего к подобному легкомысленному времяпрепровождению. Густав с черной повязкой, прикрывавшей его незрячий глаз, тщательно подсчитывал свои очки, касаясь каждой карты загрубевшим пальцем.
Женщины столпились за спиной одного единственного игрока. Когда Анджелина увидела это, ей сразу стало ясно, что они выступают здесь в качестве ставки в игре, впрочем, это их, похоже, нисколько не смущало. Они обвивали руками шею и плечи человека, игравшего на них, ласкаясь к нему и рассыпая нежности.
В синих глазах Рольфа, пылавших ярким огнем от выпитого вина и веселья, выражалось полное удовольствие, он позволял им ласкать себя и с самодовольным видом воспринимал их полное нежелание покидать его, когда удача начала отворачиваться от принца. Женщины были молоды и привлекательны, в большинстве своем брюнетки, хотя одна или две имели светлые волосы с золотистым оттенком. На них почти не осталось одежды, принадлежности дамского туалета были свалены в кучу тут же на столе и служили, по-видимому, тоже в качестве ставок. При виде кружевной подвязки с висящим на ней чулком из блестящего шелка, мужчины разразились подбадривающими криками, в которых слышалось предвкушение дальнейшего развития этой щекотливой ситуации: на женщине, которая только что сделала ставку, не оставалось ничего, кроме тонкой сорочки с очень глубоким вырезом. На кону уже стояли два кричаще безвкусных по цвету и покрою платья и несколько пар женских туфелек. Постепенно, если все будет идти подобным образом, женщины одна за одной останутся в чем мать родила, а потом будут сами в виде выигрыша переходить к удачливым игрокам.
Анджелина сразу же поняла всю ситуацию, но тут ее внимание привлек необычный вид Рольфа. Он чувствовал себя в своей стихии, забавляясь досадой друзей и собственной дурацкой ролью — он старался отыграть вещи дам, чтобы те снова облачились. Анджелина никогда не видела его в таком расположении духа, без всякого напряжения в лице, без наложенной самим на себя узды, без самоконтроля, без коварного выражения в синих глазах, без тени притворства. Но в очаровании его естественной улыбки, в расслабленных чертах лица, в сети смеющихся морщинок, собравшихся вокруг глаз, было что-то отталкивающее, саморазрушительное. Рольф предстал сейчас таким, каким он был до недавних трагических событий, до убийства брата, — так думала Анджелина, — до того, как ему в лицо было брошено обвинение в покушении на трон отца. Это был тот человек, который дрался на дуэлях, кутил и колесил по всей Европе; человек, который не скрывал, а наоборот выставлял напоказ свое распутное сожительство с цыганками; человек который снискал бесшабашной удалью и отвагой любовь, как у своих сограждан, так и у собственной свиты. И вот снова на мгновение, пока рядом не было ее, Анджелины, Рольф сбросил с себя груз тяготившей его ответственности, ища забвение в привычном времяпрепровождении, необходимой частью которого было вино.
Принц далеко не был трезв. Но заметить это удавалось не сразу. И даже приглядевшись, трудно было сделать определенный вывод, но Анджелина чувствовала, что он сильно пьян, своим нутром, каким-то шестым чувством. Его руки не дрожали, взгляд оставался ясным, речь отчетливой, когда он называл свои ставки, и однако все его существо выражало какое-то отчаянное безрассудство, беспечное веселье, источник которых мог быть только один — принятая им хорошая доза спиртного. Золотистая щетина, покрывавшая его лицо, и воспаленная краснота вокруг глаз были еще заметнее, чем прежде. Но главное доказательство его сильного опьянения состояло в том, что он ни разу не взглянул наверх и это несмотря на многочисленные попытки Анджелины так и этак устроиться у перил, чтобы разглядеть всех собравшихся. Конечно, она была рада, что осталась незамеченной, но у нее теперь не было никакого сомнения: принц совершенно пьян.
В зале находился один-единственный человек, который не развлекался игрой в карты и не веселился, чувствуя себя ставкой в азартной игре. Это была одна из женщин, судя по ее внешнему виду, ей было не более семнадцати лет… Она стояла несколько в стороне от других, устремив очи долу. Когда Леопольд обратился к ней с каким-то коротким замечанием, она ответила ему мимолетной напуганной, почти умоляющей улыбкой и снова уставилась в землю.
Анджелина решила, что девушка очень похожа на молодую акадку — у нее были мягкие каштановые волосы, темные глаза, четкий овал еще незагрубевшего нежного лица, нервные грациозные движения, лишенные, впрочем, особой робости. Где ее родные, ее семья, или девушка была столь же одинока, как и сама Анджелина?
Заметив добродушное подшучивание Леопольда над девушкой, принц невзначай обратил на нее внимание, и тут же легкая улыбка тронула его губы.
Игнорируя ласки и назойливые приставания других женщин, он протянул руку и схватил девушку за запястье. Притянув ее к себе, он усадил акадку на колени. Оказавшись в его объятиях, она бросила на молодого человека настороженные испуганные взгляды из-под длинных полуопущенных ресниц. Принц поднял бокал и, сделав глоток, протянул его девушке. Она не колеблясь приникла к тому же краю, которого только что касались его губы, и выпила.
С предельной осторожностью Анджелина встала на ноги. Ее члены затекли от неподвижности и напряжения, и она испытывала какое-то странное неприятное чувство неловкости. Анджелина тихо отступила вглубь коридора, повернулась и пошла назад в спальную комнату, где очень осторожно, боясь громко хлопнуть, прикрыла двери за собой.
Глава 8
Когда он протянул ее Анджелине, та, придерживая руками края полотенца, обвернутого вокруг ее тела, сказала:
— Я не могу принять ее.
— Уверяю вас, — медленно произнес он, — что она мне не нужна. Сейрус взял ее в дорогу, так как уверен, что подобные вещи необходимы в гардеробе каждого джентльмена. Но лично мне она без всякой надобности.
Он не стал ждать, пока Анджелина решится принять рубашку, и повесил ее на плечо девушки. Потом, обойдя ее кругом и зайдя за спину, скомкал висящую на стуле одежду, связал все в узел и выбросил его за дверь, предоставляя дальнейшее Сейрусу.
Когда он обернулся, снова закрыв дверь, Анджелина все еще стояла на том же месте, в ее потемневших глазах бушевала ярость.
ѕ Такое бесцеремонное обращение, может быть, кому-то и нравится, но только не мне! Сейчас же верните мою одежду!
Он, конечно, и не подумал этого делать, а принялся не спеша стаскивать с ног сапоги. Потом он снял брюки и остался нагишом. Великолепный в своей наготе, он уселся в ванну с глубоким вздохом наслаждения. Видя, что Анджелина быстро отвернулась, Рольф решил, наконец, ей ответить:
— Зачем вам это тряпье? Я же вижу, вам не хочется влезать в него. И потом вы отлично знаете, что если не подчинитесь, мне придется насильно одевать вас.
ѕ Но это же нелепо!
Мягкое тонкое полотно, висящее через плечо Анджелины, пахло свежестью и приятно холодило ее кожу накрахмаленными легкими складками, но Анджелина не хотела подчиняться принцу, пусть это делает, кто угодно, но только не она. Она слышала, как он плещется в воде, намыливает мочалку.
— Нелепо? Возможно, той одежде, которую я вам предлагаю, действительно не достает привлекательности. Но что же вы хотите вместо нее? Парижское платье, затмевающее своим вызывающим покроем наряд арабских одалисок, или декольте куртизанок?
Анджелина окаменела.
— Вы намекаете на то, что я вроде бы собираюсь соперничать с…
— Дамами полусвета? А с кем же еще, хотя я слишком мягок и великодушен, называя так тех девиц, прибытия которых мы ожидаем сегодня вечером. Кстати, ваша кузина Клэр может теперь со всем правом претендовать на это звание. Хотя боюсь, те представительницы этой славной породы, которых выписали нам на потеху, менее разборчивы, чем ваша родственница.
— Речь идет вовсе не о достоинствах тех дам, которые будут развлекать вас сегодня, и даже не о моем гардеробе. Речь идет о том, что я ни за что на свете не спущусь на вашу вечеринку.
— Не спуститесь? — звуки яростного энергичного купания за ее спиной стихли.
— Неужели вы действительно этого хотите? Ведь вы сильно рискуете, — несмотря на все усилия Анджелины, ее голос звучал довольно беспомощно.
— Если вы ожидаете, что эти девицы узнают вас, — довольно едко заметил он, — значит, я был введен в заблуждение мастерскими уловками на протяжении всех этих ночей. Поздравляю!
Кровь горячей волной бросилась в лицо Анджелины, она покраснела до корней волос. Рольф намекал на отсутствие в ней пыла и страсти до тех пор, пока он сам своими искусными ласками не разожжет их и не сломит ее защиту. В этот момент, слыша, как он плещется в ванне, Анджелина отчетливо вспомнила все, что произошло между ними сегодня ночью.
— Анджелина… — начал принц, и послышался плеск воды, как будто он вставал из ванны.
Но она уже пришла в себя и подняла свой упрямый подбородок.
— Конечно, я вовсе не ожидаю быть узнанной незнакомыми мне девицами, но они не преминут рассказать по возвращении в Новый Орлеан о том, что на вашей мужской вечеринке присутствовала какая-то женщина. Новый Орлеан расположен на некотором расстоянии от здешних мест, но не так далеко, как вы надеетесь. Множество жителей Сент-Мартинвилля имеет родственников в этом городе, пожилых дам и джентльменов, которым больше нечем заняться, как только строчить длиннющие письма с подробным рассказом обо всех сплетнях и слухах, которые ходят в обществе.
Плеск воды стих.
— Я думал, Анджелина, что вы уже поняли: я ни за что не позволю, чтобы ваша репутация из-за меня пострадала. К чему же эта обеспокоенность?
Неужели он извиняется за предыдущие колкие слова, полные оскорбительных намеков? Анджелина была поражена. Но если он не хочет, чтобы каждое его слово истолковывалось так и этак, чтобы в каждой его фразе искали скрытый смысл, он не должен на каждом шагу сыпать колкостями и допускать недомолвки.
Оставляя без ответа его вопрос, она продолжала:
— Я так понимаю, что месье Делашез тоже будет на этом вечере. И немудрено, с его-то любовью хорошо поесть, выпить и склонностью к… другим удовольствиям. Но он потребует объяснений по поводу моего присутствия здесь рядом с вами, это неизбежно.
— Похоже, мы не будем иметь удовольствия наслаждаться обществом месье Делашеза. На обратном пути мы нагнали на дороге посыльного, направляющегося в нашу резиденцию. Он передал нам, что месье сильно сожалеет, но вынужден ужинать сегодня со своей женой.
Рольф шумно плескался еще какое-то время, а потом, судя по звукам, вышел из воды.
— Можно мне одолжить ваше полотенце?
Анджелину сильно подмывало отказать ему в его притворно вежливой просьбе. Но она пересилила себя, послав в его сторону только протестующий взгляд, и… подчинилась. Развернув ночную рубашку, она заслонилась ею и, сняв с себя полотенце, бросила его Рольфу.
Встретив ее взгляд и неотрывно глядя на нее, он медленно и долго вытирал свой влажный мускулистый торс.
— Вы возражаете против присутствия в этом доме женщин, не так ли? Вы предпочли бы не вливаться в группу вульгарных девиц, претендующих на благосклонность моих людей… и мою?
Он попал в цель, несмотря на то, что она не отдавала себе отчета в истинных причинах нежелания участвовать в вечеринке.
— Ну и что здесь такого? Просто я никогда… то есть я… не…
— У вас нет опыта участия в таких холостяцких пирушках и вы не хотели бы приобретать такой опыт.
— Да, — она строптиво взглянула на него, ожидая, как всегда, увидеть в его глазах гнев или насмешку.
— Сомневаюсь, — сказал он медленно, — что такому непреклонному, откровенному целомудрию, которое вы с завидным постоянством демонстрируете, — пусть даже и подпорченному тем, что в обществе называют обольщением, — может быть нанесен какой-либо ощутимый урон на нашей вечеринке.
— Да, но с другой стороны, я со своим целомудрием могу обескуражить ваших достойных во всех отношениях дам!
Он с любопытством уставился на нее, живой синий взгляд принца скользнул по гордой линии ее упрямого подбородка и поймал твердый взгляд серо-зеленых глаз, выражавших упорную непреклонность, несмотря на краску, залившую ее щеки. Это была краска стыда и возмущения от брошенного им погодя намека на их интимные отношения, к которым он сам насильно принуждал ее. Он заметил откровенное презрение, читавшееся у нее на лице, но даже бровью не повел, а только кивнул, выражая свое согласие.
— Хорошо. Тогда оставайтесь здесь, наверху — вдали от шума и гама. Ужин будет подан вам в комнату — пируйте в одиночестве и рисуйте в своем воображении тот разврат, которому мы будем предаваться внизу, ѕ сказал он, надевая брюки.
Мейер, чертовски сообразительный малый, позвал Сейруса, стоящего у ее двери. Это было сделано нарочно, поскольку Анджелина не могла впустить слугу, принесшего ей ужин, в комнату, потому что до сих пор только узкое полотенце прикрывало ее наготу. И все же она вынуждена была надеть в конце концов ночную рубашку Рольфа. Потому что Анджелина была слишком женщиной, и ее распирало любопытство: она не могла удержаться от того, чтобы рано или поздно не посмотреть, что же творится внизу. И потому что Рольф оставил ее одну, и теперь она не могла избавиться от мысли, что причиной тому был его интерес к другим женщинам.
Анджелине до этого, конечно, не было никакого дела, однако ее раздражала полная неизвестность относительно дальнейших ходов Рольфа, его непредсказуемое поведение. Что еще он скажет, сделает, подумает?
Вечеринка началась звоном разбитого бокала, перекрывшим шум возбужденных мужских голосов, визгливые звуки скрипок и фальшивую игру расстроенного пианино. До Анджелины доносился громкий женский смех, переходивший в восторженный визг. Притворные запахи ликера и дешевых духов смешивались и проникали даже в спальню Анджелины, вызывая у последней тошноту и головную боль.
Анджелина ходила из угла в угол, широкий, длинный подол ночной рубашки, достигавшей ее щиколоток, облегал при каждом шаге ее стройные ноги. Легкие, украшенные кисточками концы голубого шелкового кушака, которым она подвязалась вокруг талии, разлетались при резких движениях в разные стороны. Она закатала рукава до локтей, но они свисали широкими свободными валиками, грозившими в любой момент снова упасть, прикрыв кисти рук. Огромный ворот мужской рубашки глубоко открывал шею, обнажая до половины округлости ее груди, а вышитая на плече корона съехала Анджелине на грудь, подчеркивая ее розовые соски, просвечивавшие сквозь тончайшую белую ткань.
Анджелина не придавала никакого значения своему внешнему виду, она даже не задумывалась, как выглядит в этом балахоне, тем более не замечала сверкающего потока длинных, спускающихся ниже пояса каштановых волос, закрывавших ее как плащом, нежного румянца, игравшего на щеках и живого блеска своих серо-зеленых глаз.
Ее больше волновало то, как выглядят те женщины, которые собрались внизу.
Красивы ли они, эти рогочущие шлюхи? Находил ли Рольф их вульгарную распущенность привлекательной и по вкусу ли ему чрезмерная доступность таких женщин? К нему самому они, конечно липнут, как мухи на мед. Анджелину нисколько не волновало, вступит ли он в более тесное общение с одной из них. Нет, ее это не волновало ни капельки…
Интересно, какие они, эти женщины — брюнетки или блондинки? Юные или зрелые? Анджелина надеялась, что все же зрелые. Пусть принц развлечется, может быть его похоть немного поутихнет.
Она остановилась, прислушиваясь. Нет, хихиканье, доносившееся снизу, смешанное с низким мужским хохотом, принадлежало отнюдь не старым женщинам. Судя по пошлым смешкам и визгу, девицы были довольно глупые, легкомысленные, но с претензиями и большой долей жеманства. Анджелина не могла себе представить, как мужчины могут соблазниться женщиной, издающей столь вульгарные звуки.
Она надеялась, что безумная трескотня и хихиканье прекратятся, когда участники вечеринки улягутся в постели.
Что их так смешит? Анджелина стояла, пождав губы и прислушиваясь к доносящимся до ее спальной комнаты взрывом смеха. Внезапно она направилась к двери.
Выйдя в коридор, она немного помедлила. В длинном проходе, ведущем к лестничной площадке, никого не было. Подойдя поближе к перилам, Анджелина увидела пробивающийся свет, идущий снизу из большой залы. Этот свет манил ее все ближе и ближе к ступеням. Анджелина наклонилась над перилами и заглянула вниз, но мало что могла разглядеть. Мужчины собрались за столом, но ей были видны только их ноги. Однако, тот факт, что женщины, стоящие рядом с ними, были босыми, о многом говорил. И Анджелина опустилась на одно колено, стараясь разглядеть всю сцену. Она приседала все ниже и ниже, пока наконец не прижалась лицом к резным балясинам парапета.
Они играли в карты. Мужчины расположились в свободно отодвинутых от стола креслах, сжимая в одной руке веер карт, а в другой держа бокал с вином. Все уже хорошо набрались, и их голоса были неестественно громки, а лица разгорячены. Они сбросили свои кители и сидели в одних рубашках. Мейер полуприкрыл глаза, постукивая ногтем большого пальца по своим картам. Освальд, откинувшись на спинку кресла, говорил что-то Оскару, который перегнулся через стол, глядя на брата остановившимся пьяным взором. Лицо Леопольда горело огнем, темные волосы упали на лоб, и он походил на человека, привыкшего к подобному легкомысленному времяпрепровождению. Густав с черной повязкой, прикрывавшей его незрячий глаз, тщательно подсчитывал свои очки, касаясь каждой карты загрубевшим пальцем.
Женщины столпились за спиной одного единственного игрока. Когда Анджелина увидела это, ей сразу стало ясно, что они выступают здесь в качестве ставки в игре, впрочем, это их, похоже, нисколько не смущало. Они обвивали руками шею и плечи человека, игравшего на них, ласкаясь к нему и рассыпая нежности.
В синих глазах Рольфа, пылавших ярким огнем от выпитого вина и веселья, выражалось полное удовольствие, он позволял им ласкать себя и с самодовольным видом воспринимал их полное нежелание покидать его, когда удача начала отворачиваться от принца. Женщины были молоды и привлекательны, в большинстве своем брюнетки, хотя одна или две имели светлые волосы с золотистым оттенком. На них почти не осталось одежды, принадлежности дамского туалета были свалены в кучу тут же на столе и служили, по-видимому, тоже в качестве ставок. При виде кружевной подвязки с висящим на ней чулком из блестящего шелка, мужчины разразились подбадривающими криками, в которых слышалось предвкушение дальнейшего развития этой щекотливой ситуации: на женщине, которая только что сделала ставку, не оставалось ничего, кроме тонкой сорочки с очень глубоким вырезом. На кону уже стояли два кричаще безвкусных по цвету и покрою платья и несколько пар женских туфелек. Постепенно, если все будет идти подобным образом, женщины одна за одной останутся в чем мать родила, а потом будут сами в виде выигрыша переходить к удачливым игрокам.
Анджелина сразу же поняла всю ситуацию, но тут ее внимание привлек необычный вид Рольфа. Он чувствовал себя в своей стихии, забавляясь досадой друзей и собственной дурацкой ролью — он старался отыграть вещи дам, чтобы те снова облачились. Анджелина никогда не видела его в таком расположении духа, без всякого напряжения в лице, без наложенной самим на себя узды, без самоконтроля, без коварного выражения в синих глазах, без тени притворства. Но в очаровании его естественной улыбки, в расслабленных чертах лица, в сети смеющихся морщинок, собравшихся вокруг глаз, было что-то отталкивающее, саморазрушительное. Рольф предстал сейчас таким, каким он был до недавних трагических событий, до убийства брата, — так думала Анджелина, — до того, как ему в лицо было брошено обвинение в покушении на трон отца. Это был тот человек, который дрался на дуэлях, кутил и колесил по всей Европе; человек, который не скрывал, а наоборот выставлял напоказ свое распутное сожительство с цыганками; человек который снискал бесшабашной удалью и отвагой любовь, как у своих сограждан, так и у собственной свиты. И вот снова на мгновение, пока рядом не было ее, Анджелины, Рольф сбросил с себя груз тяготившей его ответственности, ища забвение в привычном времяпрепровождении, необходимой частью которого было вино.
Принц далеко не был трезв. Но заметить это удавалось не сразу. И даже приглядевшись, трудно было сделать определенный вывод, но Анджелина чувствовала, что он сильно пьян, своим нутром, каким-то шестым чувством. Его руки не дрожали, взгляд оставался ясным, речь отчетливой, когда он называл свои ставки, и однако все его существо выражало какое-то отчаянное безрассудство, беспечное веселье, источник которых мог быть только один — принятая им хорошая доза спиртного. Золотистая щетина, покрывавшая его лицо, и воспаленная краснота вокруг глаз были еще заметнее, чем прежде. Но главное доказательство его сильного опьянения состояло в том, что он ни разу не взглянул наверх и это несмотря на многочисленные попытки Анджелины так и этак устроиться у перил, чтобы разглядеть всех собравшихся. Конечно, она была рада, что осталась незамеченной, но у нее теперь не было никакого сомнения: принц совершенно пьян.
В зале находился один-единственный человек, который не развлекался игрой в карты и не веселился, чувствуя себя ставкой в азартной игре. Это была одна из женщин, судя по ее внешнему виду, ей было не более семнадцати лет… Она стояла несколько в стороне от других, устремив очи долу. Когда Леопольд обратился к ней с каким-то коротким замечанием, она ответила ему мимолетной напуганной, почти умоляющей улыбкой и снова уставилась в землю.
Анджелина решила, что девушка очень похожа на молодую акадку — у нее были мягкие каштановые волосы, темные глаза, четкий овал еще незагрубевшего нежного лица, нервные грациозные движения, лишенные, впрочем, особой робости. Где ее родные, ее семья, или девушка была столь же одинока, как и сама Анджелина?
Заметив добродушное подшучивание Леопольда над девушкой, принц невзначай обратил на нее внимание, и тут же легкая улыбка тронула его губы.
Игнорируя ласки и назойливые приставания других женщин, он протянул руку и схватил девушку за запястье. Притянув ее к себе, он усадил акадку на колени. Оказавшись в его объятиях, она бросила на молодого человека настороженные испуганные взгляды из-под длинных полуопущенных ресниц. Принц поднял бокал и, сделав глоток, протянул его девушке. Она не колеблясь приникла к тому же краю, которого только что касались его губы, и выпила.
С предельной осторожностью Анджелина встала на ноги. Ее члены затекли от неподвижности и напряжения, и она испытывала какое-то странное неприятное чувство неловкости. Анджелина тихо отступила вглубь коридора, повернулась и пошла назад в спальную комнату, где очень осторожно, боясь громко хлопнуть, прикрыла двери за собой.
Глава 8
Внезапно прозвучал выстрел, отозвавшийся эхом в глубине дома. За ним последовал душераздирающий крик, полный ужаса. Анджелина вздрогнула всем телом и села на кровати. Она не собиралась спать, просто закрыла на мгновение глаза, завернувшись в одеяла, потому что у нее застыли ноги. Пробудившись так внезапно от глубокой дремы, она теперь никак не могла прийти в себя и поверить в реальность окружающей ее обстановки, как человек, находящийся на границе кошмара, который должен вот-вот бесследно исчезнуть, но почему-то не исчезает.
Еще один выстрел прогремел в ночи, за ним послышался визг срикошетившей пули. Это не было сном. Крик повторился опять, и сразу же за ним раздался пронзительный женский хохот. Снизу из залы доносился слабый, но отчетливый шум возбужденных голосов. Вдруг прозвучала резкая короткая команда всем замолчать.
Что там происходило? Анджелина отбросила за спину пряди каштановых волос и соскользнула с кровати, поправляя на ходу ночную рубашку. Радостная мысль о том, что дом атакуют люди, пришедшие освободить ее из рук принца, внезапно пришла ей в голову, но Анджелина тут же была вынуждена расстаться с ней. В звуках, доносившихся снизу, не было ничего похожего на суматоху или панику, сумбур вносили в общий нестройный, но довольно спокойный шум голосов, только визгливые женские крики.
Она дошла до двери и распахнула ее. В это время раздался третий выстрел. Его сопровождал рыдающий, полный отчаянья голос:
— Не могу, не могу…
— Стой спокойно, ради Бога.
Последнюю фразу сказал Оскар, голос его звучал умоляюще. Ответом ему были безудержные рыдания. Затем снова прозвучал выстрел, потом еще и еще один.
Когда эхо выстрелов отзвучало, Анджелина находилась уже на середине лестницы, ведущей вниз. Она замедлила свой бег, вглядываясь в картину, представшую ее глазам.
В зале стоял едкий запах пороха. Дым от выстрелов висел в воздухе как тонкая серая пелена, подымаясь вверх, кружась вокруг мигающих язычков свечей в люстре и застилая свет. В комнате, завешенной гобеленами, царил зловещий полумрак. Стол отодвинули в сторону и, таким образом, освободили проход к противоположной оштукатуренной стене, с которой были сняты ковры. Рядом располагались окна главного фасада. На фоне белой стены стояла в одиночестве акадская девушка, одетая только в тонкую нижнюю сорочку. У ее ног стоял большой канделябр с зажженными свечами. Лицо девушки было залито слезами, ее трясло мелкой дрожью от страха. В дрожащей руке она держала игральную карту, позади которой вся стена была изрешечена следами от пуль.
В глубине комнаты у длинного стола стоял Оскар, а за ним Рольф. На дубовой лестнице были разложены в ряд пять совершенно одинаковых пистолетов — с резными деревянными рукоятями, закругленными для удобства стрельбы по форме руки, с длинными стволами, покрытыми гравировкой и украшенными серебряными накладками. Шестой пистолет Оскар только что передал Рольфу, который начал быстро перезаряжать его ловкими экономными движениями.
Остальные мужчины и полуодетые, в сильно облегающем их фигуры нижнем белье женщины, выписанные для развлечения холостяцкой компании, стояли вдали от линии огня у камина. Пьяные телохранители покачивались, нетвердо стоя на ногах, заключали друг с другом пари и громкими криками подбадривали девушку, державшую карту в вытянутой руке.
— Поменяй ей карту, — распорядился Рольф, кладя перезаряженный пистолет на стол рядом с другими.
Оскар, засунув левую руку за пояс, прошел через всю комнату, держа в другой руке шестерку бубен. Он вытащил из судорожно сжатого кулака девушки шестерку червей и заменил ее своей картой. Потом он выровнял руку девушки, отведя ее подальше от лица, чтобы обеспечить несчастной наибольшую безопасность, и вернулся назад к столу.
— Четыре из шести, — сказал он с удовлетворением и гордостью за проведенную им серию выстрелов, — но все пули легли в карту. Неплохая стрельба, черт побери!
Рольф поднял первый пистолет. Акадская девушка внутренне сжалась и отвернула лицо в сторону. Ладонью свободной руки бедняжка закрыла рот, чтобы не кричать, кожа ее приобрела зеленоватый землистый оттенок, а в глазах застыло выражение дикого ужаса.
Рольф спокойно прицелился и нажал на курок. На месте одного из шести знаков на карте зазияла черная пробоина с подпаленными краями. Девушка пронзительно завизжала и скорчилась, обхватив голову руками. Оскар отвел глаза в сторону, выражение решимости застыло на его тонком лице, в котором, впрочем, не было ни кровинки.
Анджелина больше не могла этого выдержать. Она быстро спустилась по ступенькам проворной решительной поступью.
— Что с вами со всеми? Вы что, не видите, что она полумертва от ужаса?
Не дожидаясь ответа, Анджелина широким стремительным шагом пересекла комнату и встала перед девушкой, загородив своим телом мишень. Она вырвала карту из оцепеневших пальцев бедняжки и дотронулась до ее плеча. Та разрыдалась, как незаслуженно обиженный ребенок.
— Эй, — крикнул кто-то из мужчин, — мы же заключили пари!
Анджелина молча усадила девушку на стул в стороне от всей компании.
— Теперь карта у нее, — задорно воскликнула одна из женщин, — может быть, она подержит мишень?
Ее слова были быстро подхвачены, повторены на несколько голосов и наконец одобрены всеми. Анджелина бросила быстрый взгляд на Рольфа. Он стоял, держа второй пистолет в руке, взгляд его был пуст и бессмыслен, бронзовое потное лицо ровным счетом ничего не выражало.
Огромное количество спиртного, поглощенное в этот вечер всей компанией, сделало свое дело: все человеческие чувства были преданы забвению. Участники этого отвратительного спектакля были готовы — более того, страстно желали — поиграть с чужой жизнью. Они подвергали человека смертельной опасности из-за ставок дурацкого пари, заключенного ими между собой. Такую злость, какая охватила Анджелину в этот момент, она еще никогда в жизни не испытывала. Видя, что она медлит, в нее полетели насмешки и злые остроты. Она хотела прокричать им в лицо все, что думала о них, но врожденное чувство гордости и холодное презрение к этим жестоким людям заставили ее промолчать. Она не опустится до их уровня. Ей ничего не оставалось делать в этой ситуации, как только противопоставить им свое мужество и упорство.
Гордо подняв голову, она отошла от девушки и направилась к канделябру. Анджелина встала у изрешеченной пулями стены с улыбкой презрения, застывшей на устах, и высоко подняла шестерку бубен с одним-единственным выбитым очком.
Вся компания замерла от удивления. В тишине отчетливо прозвучал голос Мейера, проговорившего задумчиво:
— Поскольку произошла замена особы, которая держит мишень, возможно есть смысл изменить и условия пари?
Темно-русые брови Рольфа сошлись на переносице, он смерил взглядом расстояние, разделявшее их. Оскар с упавшим на бледный лоб влажным каштановым завитком растерянно переводил взгляд с Анджелины на акадскую девушку, а с той — с внезапно вспыхнувшим сомнением в карих глазах — на своего предводителя.
Только тут Анджелина поняла, в какую историю она попала. В этом пари, заключенном между Рольфом и Оскаром, решался главный вопрос — кому достанется на ночь акадская девушка. По недосмотру или простому стечению обстоятельств из Нового Орлеана прибыло только пять женщин, на одну меньше, чем было мужчин, участников холостяцкой вечеринки.
Со стороны Рольфа было чрезвычайно демократично решать вопрос об обладании девушкой на своеобразном поединке, хотя он мог просто воспользоваться своей единоличной властью. Как же получилось, что Рольфу пришлось сражаться за последнюю ставку? Проиграл ли он в следствие невезения все остальные за карточным столом? Может быть, дело дошло до того, что девушка, которая дрожит сейчас на стуле в углу, вынуждена была поставить свою сорочку на кон, оставшись совершенно голой, выигрывавшему партию Оскару и тогда тот, щадя ее стыдливость и юность, предложил это испытание? Таким образом, тот из них, который проведет лучшую серию выстрелов в этих чрезвычайно сложных для стрельбы условиях — в полутьме, при мигающем неверном свете канделябра — получит сорочку и девушку в придачу, а другой — ничего. Неужели теперь сама Анджелина, заступившая место акадской девушки, превратится в выигрыш этого пари, на что деликатно намекнул Мейер? Анджелина похолодела — вот тот поворотный момент, с которого она перестанет быть единоличной наложницей принца и пойдет по рукам его людей.
Еще один выстрел прогремел в ночи, за ним послышался визг срикошетившей пули. Это не было сном. Крик повторился опять, и сразу же за ним раздался пронзительный женский хохот. Снизу из залы доносился слабый, но отчетливый шум возбужденных голосов. Вдруг прозвучала резкая короткая команда всем замолчать.
Что там происходило? Анджелина отбросила за спину пряди каштановых волос и соскользнула с кровати, поправляя на ходу ночную рубашку. Радостная мысль о том, что дом атакуют люди, пришедшие освободить ее из рук принца, внезапно пришла ей в голову, но Анджелина тут же была вынуждена расстаться с ней. В звуках, доносившихся снизу, не было ничего похожего на суматоху или панику, сумбур вносили в общий нестройный, но довольно спокойный шум голосов, только визгливые женские крики.
Она дошла до двери и распахнула ее. В это время раздался третий выстрел. Его сопровождал рыдающий, полный отчаянья голос:
— Не могу, не могу…
— Стой спокойно, ради Бога.
Последнюю фразу сказал Оскар, голос его звучал умоляюще. Ответом ему были безудержные рыдания. Затем снова прозвучал выстрел, потом еще и еще один.
Когда эхо выстрелов отзвучало, Анджелина находилась уже на середине лестницы, ведущей вниз. Она замедлила свой бег, вглядываясь в картину, представшую ее глазам.
В зале стоял едкий запах пороха. Дым от выстрелов висел в воздухе как тонкая серая пелена, подымаясь вверх, кружась вокруг мигающих язычков свечей в люстре и застилая свет. В комнате, завешенной гобеленами, царил зловещий полумрак. Стол отодвинули в сторону и, таким образом, освободили проход к противоположной оштукатуренной стене, с которой были сняты ковры. Рядом располагались окна главного фасада. На фоне белой стены стояла в одиночестве акадская девушка, одетая только в тонкую нижнюю сорочку. У ее ног стоял большой канделябр с зажженными свечами. Лицо девушки было залито слезами, ее трясло мелкой дрожью от страха. В дрожащей руке она держала игральную карту, позади которой вся стена была изрешечена следами от пуль.
В глубине комнаты у длинного стола стоял Оскар, а за ним Рольф. На дубовой лестнице были разложены в ряд пять совершенно одинаковых пистолетов — с резными деревянными рукоятями, закругленными для удобства стрельбы по форме руки, с длинными стволами, покрытыми гравировкой и украшенными серебряными накладками. Шестой пистолет Оскар только что передал Рольфу, который начал быстро перезаряжать его ловкими экономными движениями.
Остальные мужчины и полуодетые, в сильно облегающем их фигуры нижнем белье женщины, выписанные для развлечения холостяцкой компании, стояли вдали от линии огня у камина. Пьяные телохранители покачивались, нетвердо стоя на ногах, заключали друг с другом пари и громкими криками подбадривали девушку, державшую карту в вытянутой руке.
— Поменяй ей карту, — распорядился Рольф, кладя перезаряженный пистолет на стол рядом с другими.
Оскар, засунув левую руку за пояс, прошел через всю комнату, держа в другой руке шестерку бубен. Он вытащил из судорожно сжатого кулака девушки шестерку червей и заменил ее своей картой. Потом он выровнял руку девушки, отведя ее подальше от лица, чтобы обеспечить несчастной наибольшую безопасность, и вернулся назад к столу.
— Четыре из шести, — сказал он с удовлетворением и гордостью за проведенную им серию выстрелов, — но все пули легли в карту. Неплохая стрельба, черт побери!
Рольф поднял первый пистолет. Акадская девушка внутренне сжалась и отвернула лицо в сторону. Ладонью свободной руки бедняжка закрыла рот, чтобы не кричать, кожа ее приобрела зеленоватый землистый оттенок, а в глазах застыло выражение дикого ужаса.
Рольф спокойно прицелился и нажал на курок. На месте одного из шести знаков на карте зазияла черная пробоина с подпаленными краями. Девушка пронзительно завизжала и скорчилась, обхватив голову руками. Оскар отвел глаза в сторону, выражение решимости застыло на его тонком лице, в котором, впрочем, не было ни кровинки.
Анджелина больше не могла этого выдержать. Она быстро спустилась по ступенькам проворной решительной поступью.
— Что с вами со всеми? Вы что, не видите, что она полумертва от ужаса?
Не дожидаясь ответа, Анджелина широким стремительным шагом пересекла комнату и встала перед девушкой, загородив своим телом мишень. Она вырвала карту из оцепеневших пальцев бедняжки и дотронулась до ее плеча. Та разрыдалась, как незаслуженно обиженный ребенок.
— Эй, — крикнул кто-то из мужчин, — мы же заключили пари!
Анджелина молча усадила девушку на стул в стороне от всей компании.
— Теперь карта у нее, — задорно воскликнула одна из женщин, — может быть, она подержит мишень?
Ее слова были быстро подхвачены, повторены на несколько голосов и наконец одобрены всеми. Анджелина бросила быстрый взгляд на Рольфа. Он стоял, держа второй пистолет в руке, взгляд его был пуст и бессмыслен, бронзовое потное лицо ровным счетом ничего не выражало.
Огромное количество спиртного, поглощенное в этот вечер всей компанией, сделало свое дело: все человеческие чувства были преданы забвению. Участники этого отвратительного спектакля были готовы — более того, страстно желали — поиграть с чужой жизнью. Они подвергали человека смертельной опасности из-за ставок дурацкого пари, заключенного ими между собой. Такую злость, какая охватила Анджелину в этот момент, она еще никогда в жизни не испытывала. Видя, что она медлит, в нее полетели насмешки и злые остроты. Она хотела прокричать им в лицо все, что думала о них, но врожденное чувство гордости и холодное презрение к этим жестоким людям заставили ее промолчать. Она не опустится до их уровня. Ей ничего не оставалось делать в этой ситуации, как только противопоставить им свое мужество и упорство.
Гордо подняв голову, она отошла от девушки и направилась к канделябру. Анджелина встала у изрешеченной пулями стены с улыбкой презрения, застывшей на устах, и высоко подняла шестерку бубен с одним-единственным выбитым очком.
Вся компания замерла от удивления. В тишине отчетливо прозвучал голос Мейера, проговорившего задумчиво:
— Поскольку произошла замена особы, которая держит мишень, возможно есть смысл изменить и условия пари?
Темно-русые брови Рольфа сошлись на переносице, он смерил взглядом расстояние, разделявшее их. Оскар с упавшим на бледный лоб влажным каштановым завитком растерянно переводил взгляд с Анджелины на акадскую девушку, а с той — с внезапно вспыхнувшим сомнением в карих глазах — на своего предводителя.
Только тут Анджелина поняла, в какую историю она попала. В этом пари, заключенном между Рольфом и Оскаром, решался главный вопрос — кому достанется на ночь акадская девушка. По недосмотру или простому стечению обстоятельств из Нового Орлеана прибыло только пять женщин, на одну меньше, чем было мужчин, участников холостяцкой вечеринки.
Со стороны Рольфа было чрезвычайно демократично решать вопрос об обладании девушкой на своеобразном поединке, хотя он мог просто воспользоваться своей единоличной властью. Как же получилось, что Рольфу пришлось сражаться за последнюю ставку? Проиграл ли он в следствие невезения все остальные за карточным столом? Может быть, дело дошло до того, что девушка, которая дрожит сейчас на стуле в углу, вынуждена была поставить свою сорочку на кон, оставшись совершенно голой, выигрывавшему партию Оскару и тогда тот, щадя ее стыдливость и юность, предложил это испытание? Таким образом, тот из них, который проведет лучшую серию выстрелов в этих чрезвычайно сложных для стрельбы условиях — в полутьме, при мигающем неверном свете канделябра — получит сорочку и девушку в придачу, а другой — ничего. Неужели теперь сама Анджелина, заступившая место акадской девушки, превратится в выигрыш этого пари, на что деликатно намекнул Мейер? Анджелина похолодела — вот тот поворотный момент, с которого она перестанет быть единоличной наложницей принца и пойдет по рукам его людей.