Блейк Дженнифер. Обольщение по-королевски

   Ей, однако, Рольф не сказал ни слова. Но то, как он погнал ее, словно паршивую овцу, вверх по ступеням в комнату, приказав слуге подать ей — чаю, а себе — шерри, — заставило Анджелину почувствовать себя настоящей пленницей так остро, как она еще ни разу не чувствовала этого с момента похищения.
   Солнце спряталось за тучи, и дневной свет уступил место слишком ранним для этого часа сумеркам.
   Оказалось, что Рольф вернулся, опередив остальных, потому что получил важное письмо, которое требовало незамедлительного ответа. Сидя за письменным столом, на котором напротив него стоял подсвечник, а несколько в стороне бутылка шерри, Рольф быстро писал, посверкивая заостренным гусиным пером в полусумраке, царившем в комнате, и стремительно водя им по листу пергамента.
   Анджелина сидела в кресле у огня и пила чай с кусочком сдобного рулета, поглядывая время от времени на принца. В комнате было тепло, но довольно сыро.
   Поднявшись с кресла, Анджелина подошла к окну и рассеянно уставилась в голубые зимние сумерки. Интересно, что сейчас делает Клэр? Без сомнения она в этот час вкушает простой монастырский ужин — сыр с хлебом и молоко. В обители был заведен обычай устраивать основательную трапезу один раз в сутки — около полудня. Знает ли она, что случилось с ней, ее кузиной? Волнуется ли? Навряд ли.
   Услышав легкий шум за спиной, Анджелина обернулась. Рольф сидел, опершись на локти, поигрывая гусиным пером в тонких пальцах. Взгляд его синих глаз был сосредоточен на Анджелине, и это наполнило сердце девушки сильнейшим беспокойством.
   Теряя мужество и не думая, что говорит, она вдруг спросила:
   — Как долго вы намерены держать меня здесь?
   Он не сразу ответил.
   — Пока оракул не заговорит.
   — Я не могу сказать вам то, что вы хотите услышать.
   — Тогда, — произнес он как можно более безразличным тоном, — вы сами себя загоняете в тупик. Ключ к свободе в ваших руках. Хотите — воспользуйтесь им, а не хотите — не надо.
   От его притворного смирения кровь закипела в ее жилах. Анджелина судорожно сжала кулаки, вонзив ногти в кожу ладоней, чтобы усилием воли сдержать свой гнев.
   — Раз я остаюсь, то будьте добры, скажите, есть ли в этом доме книги, я же должна как-то коротать время?
   — Сведя близкое знакомство с месье Делашезом, я могу утверждать, что вряд ли в его усадьбе отыщется хотя бы одна книга.
   — А вы сами, конечно, не удосужились бросить в свой багаж что-нибудь в этом роде.
   — Трактат на латыни о походах Александра Македонского, научный труд на немецком языке по ботанике с описанием флоры, найденной в бассейне реки Амазонки в Южной Америке, и томик санскристкой поэзии, прекрасной, но немного фривольной. Если вы читаете на каком-нибудь из этих трех языков, то милости прошу пользоваться моей библиотекой.
   — Благодарю вас, — как можно более сухо сказала Анджелина. — Книга о походах Александра, пожалуй, скрасит мне пару часов.
   Огонек интереса зажегся в его глазах, и он широким жестом указал ей на шкаф. Анджелина, воспрянув духом, решила воспользоваться моментом и развить свой успех.
   — Есть еще кое-что не менее пустячное, но требующее немедленного решения, раз уж мне суждено остаться здесь. Дело в том, что я не могу изо дня в день носить один и тот же наряд.
   — Сейрус будет стирать ваше платье, — довольно равнодушно отозвался принц.
   — Я знаю, и он очень старателен, но мое платье порвано во многих местах и скоро превратится в груду тряпья.
   — Выход из этого затруднения совершенно очевиден.
   Она взглянула на его вновь склонившуюся над столом золотистую голову.
   — Но не для меня!
   — Я разрешил вам пользоваться моей библиотечкой, теперь я великодушно предоставляю вам право пользования моим гардеробом, тем более что вы уже наложили на него руку. Чего же вы еще хотите?
   — Как?! — начала было Анджелина и запнулась, бросив взгляд на свою белую рубаху. — Эту одежду принес мне Сейрус! Я думала, что она принадлежит ему.
   — О нет. Хотя и жаль. В одном из его одеяний вы вряд ли рискнули бы выйти из комнаты на люди.
   Трясущимися пальцами Анджелина принялась развязывать тугой узел на кушаке.
   — Тогда я отказываюсь от этой одежды!
   — Отказываетесь? — он покачал головой, насмешливо глядя на нее. — Ваше решение просто интригует меня.
   И когда ее движения замерли, он добавил:
   — Я уже обдумывал этот вариант: нагота как средство удержать вас в комнате, взаперти, в мое отсутствие.
   — Вы что?! — гневно воскликнула она.
   — Нет, я отказался от этой мысли из-за невозможности практического воплощения ее в жизнь. Первый камень преткновения — холодная погода: здоровый пленник причиняет меньше хлопот, чем больной, простудившийся от сильного переохлаждения. Второе возражение — сознание того, в каком виде вы здесь совсем близко от них находитесь, возбудит умы моих людей, впрочем, не только и не столько их умы… Они и так вне себя от одного факта вашего присутствия, от ваших сладких дразнящих улыбок и вызывающей грации, от того, что вы — рядом, но вне пределов их досягаемости. Искушать их в этом смысле и дальше значило бы подбивать на открытый мятеж. Во всяком случае, я так полагал. Полагал, пока не понял, что именно этого вы и добиваетесь.
   Мысли, рожденные разыгравшимся воображением Рольфа, были отвратительны.
   — Вы хорошо знаете… — начала она, но вдруг замолчала и резко отвернулась от него.
   Конечно, он все прекрасно знает! Он преследовал, как всегда, определенную цель: запугать ее, вселить в нее мысль о двусмысленности ее положения. И ему это вполне удалось, но она, Анджелина, не должна выдавать свой ужас и омерзение, которые вызывали в ее душе слова принца.
   Анджелина облизала пересохшие губы.
   — Думаю, что едва ли одной из ваших рубах будет достаточно, чтобы надежно укрыть меня от возможных посягательств ваших людей, на что вы так упорно намекаете. И потом, как я к сожалению слишком поздно узнала, мужчин чаще всего провоцирует такая малость, такой пустяк…
   — Совершенно верно, — он быстро поднялся из-за стола, поддавшись внезапному порыву, и двинулся к ней. — Иногда достаточно лишь простого намека на наготу женщины — и все, эту мысль уже трудно вытравить из сознания.
   Анджелина так и не узнала, зачем он встал и что хотел сделать, потому что, когда Рольф приблизился к окну, где она стояла, его внимание сразу же привлекли силуэты скачущих во весь опор всадников, вынырнувших на открытый участок дороги из тени леса. Их было двое. И то, что Рольф тотчас узнал их обоих, ясно читалось на его лице. Он схватил Анджелину за руку и рванул от окна, прежде чем она хоть что-то поняла и могла на это отреагировать. Но в сознании Анджелины все же невольно запечатлелись образы мельком увиденных всадников. И она тоже узнала их.
   Первым скакал Мейер, возвращаясь домой. А за ним — Андре Делакруа.

Глава 6

   Глаза Рольфа пылали мрачным огнем, выражение насмешливости в них уступило место жесткой решимости.
   — Только пикнешь или закричишь, чтобы привлечь внимание, и тебе придется идти за его катафалком. Ты поняла?
   Ее широко раскрытые живые глаза с ужасом уставились на него. Анджелина видела, что так оно и будет. Для этого человека не существует ни законов, ни чести, ни морали, для него существует одно — его цель, к которой он рвется, сметая все на своем пути.
   — Да, — произнесла она срывающимся голосом. Он еще раз взглянул на нее и резко зашагал прочь из комнаты. Анджелина слышала, как на лестнице он громко позвал Сейруса. Неужели он хочет поставить слугу у двери в комнату, чтобы тот контролировал ее действия, или он зовет своего человека для нападения на незваного гостя? Если верно последнее, то у Андре нет шансов выбраться отсюда; он не сможет осилить троих — принца, Мейера и Сейруса.
   Она неподвижно стояла посреди комнаты, нервно сцепив руки. Почему Андре приехал сюда? Неужели тетя Берта, догадываясь, где именно находится ее племянница, прислала его к принцу? Или он сам прискакал сюда, связав два события вместе — неожиданное появление принца в их округе и неожиданное исчезновение Анджелины? Что они намерены сделать с ним? Захватят в плен? Будут держать его точно так же, как и саму Анджелину, пока Рольф не добьется того, чего хочет, или не откажется от дальнейших поисков Клэр? Или, если предположить худший вариант развития событий, они убьют Андре, несмотря на ее безупречное с их точки зрения поведение?
   Анджелина подошла на цыпочках к двери и прислушалась. Но дверь была сделана из такого плотного материала, а стены в доме настолько толстые, что она ровным счетом ничего не услышала. Медленно, украдкой, она повернула ручку двери, и та подалась с легким скрипом.
   До ее слуха долетели звуки голосов, обменивающихся дружескими приветствиями. Раздался смех и звон бокалов. У Анджелины не было причины для беспокойства за судьбу Андре. Андре приехал сюда вовсе не из-за нее или он слишком хорошо скрывал истинные цели своего приезда. Но скорее всего он здесь, чтобы отдать визит вежливости принцу, посетившему накануне вечер в доме его матери. Рольф, сама приветливость, выражал Андре чувства искренней симпатии за то, что тот посетил его холостяцкое пристанище.
   Анджелина замерла на месте, в уголках ее рта застыли горькие морщинки, а зеленые глаза потемнели. Какая же она глупая, что могла ожидать помощи от мужчины! По-настоящему здесь уже давно надлежало быть ее землякам со всей округи, они уже давно должны били осадить дом, ломиться в двери, требовать ее освобождения. Но с другой стороны, если Андре, ее верный ухажер и воздыхатель, мог прибыть сюда просто с дружеским визитом, спокойно пользоваться гостеприимством принца, пить с ним вино, — то это означало только одно. Он еще не знает, что Анджелина похищена, ему и в страшном сне не могло присниться, что ее насильно держат здесь.
   Из этого предположения вытекал следующий вывод. Если ей суждено вырваться из железных рук принца Рольфа Рутенского, то рассчитывать она может только на свои собственные силы.
   Она не должна подвергать опасности жизнь Андре. Она не может рисковать, пытаясь добиться помощи от него. Но она может покинуть дом незаметно, пробраться лесом к тому участку дороги, где он должен проехать, и там перехватить его. Андре возьмет ее на круп своей лошади и, прежде чем принц заметит отсутствие пленницы, они будут уже далеко. Именно теперь, когда Рольф разыгрывает гостеприимного хозяина, а Сейрус прислуживает им, ей выпадает счастливый шанс воплотить задуманное.
   Анджелина кинулась к гардеробу, куда Сейрус повесил ее накидку. Она вытащила ее и, перекинув через руку, направилась к двери. Не давая себе времени на дальнейшие размышления и колебания, она начала дюйм за дюймом открывать скрипучую дверь. Рассеянный свет мигающих свеч из комнаты за ее спиной мягко проникал в сумрак темного коридора. В коридоре не было ни души. С гулко бьющимся сердцем она широко распахнула дверь и двинулась вперед. Но тут же в страхе застыла на месте.
   Напротив спальни располагалась комната Мейера, дверь в которую сейчас была раскрыта настежь. В комнате царил полумрак. Но на фоне окна четко вырисовывалась фигура высокого широкоплечего человека, стоящего на широко расставленных ногах, заложив руки за спину. Он смотрел куда-то в окно, где сгущался вечерний сумрак. Без сомнения, принц оставил Мейера присматривать за Анджелиной. Но он на мгновение потерял бдительность и надо было этим воспользоваться. В каждую секунду ситуация могла измениться. Вероятнее всего ее разумное поведение, покорность, отсутствие с ее стороны попыток к побегу, — способствовали тому, что усталый страж расслабился на минуту, забыв свои обязанности. Анджелина могла поздравить себя и обязательно поздравит — но позже, когда ей удастся тихо и незаметно прокрасться мимо него.
   Она сделала осторожный шаг, потом еще один. Когда она ступила на толстую персидскую ковровую дорожку, половица под ее ногой предательски скрипнула. И хотя звук получился глухой, Анджелина замерла на секунду, устремив опасливый взгляд на стоящего спиной к ней человека у окна. Казалось, он бессознательно насторожился, но не двинулся с места и даже не повернул головы. Затаив дыхание, крепко держа руками свои юбки, чтобы они не шелестели, Анджелина быстро сделала несколько больших шагов, чтобы скрыться из поля его зрения, минуя проем открытой двери. Не слыша за спиной окрика своего часового, она смело направилась вглубь коридора к черной лестнице.
   Снизу пробивался тусклый свет. Это у подножия крутой винтовой лестницы горела одна-единственная сальная свеча. Там была расположена каморка дворецкого, маленькое темное помещение, куда приносили готовые блюда из кухни, расположенной во дворе, прежде чем их подавать на стол. Туда же сносили грязную посуду, мыли, а затем убирали. Анджелина явственно слышала голоса. Слабые и приглушенные, они казалось, доносились со стороны парадного входа. Похоже, Андре, не желая больше докучать хозяину, допил свой шерри и поспешил откланяться. Как это некстати! Она может не успеть. А где Сейрус? Если он находится сейчас в кухне во дворе, наблюдая за приготовлением ужина — а судя по распространявшимся в недвижном влажном воздухе аппетитным запахам, это было вполне вероятно — то слуга мог увидеть ее, когда она будет выходить через черный ход. И все же надо использовать свой шанс.
   Она прокралась по ступеням вниз к подножию лестничной колонны, вокруг которой извивалась винтовая лестница, и там, обходя служебный столик с мраморной столешницей, задела концом накидки серебряный поднос, на котором стояли бокалы. Один из них покачнулся, и она успела поймать его, но несколько соседних, задетых им, издали мелодичный звон. Остановившись, как вкопанная, Анджелина замерла на секунду и перевела Дух.
   У двери черного хода она постояла немного, прислушиваясь, но кругом все было тихо. Взявшись за ручку, она отворила дверь, переступила порог и осторожно прикрыла дверь за собой. Легкими шагами она пересекла задний двор, набрасывая на ходу накидку на плечи. В помещении кухни горел неяркий свет, и Анджелина увидела в проеме распахнутой двери Сейруса — его коренастая фигура выделялась темным пятном на фоне горящего очага, над которым на длинных мощных кронштейнах висели котлы. Сделав еще пару шагов, она скрылась за углом дома.
   Легкая мгла пала на землю. Анджелина с наслаждением вдыхала влажный воздух, который приятно холодил ее разгоряченное лицо. Ветви деревьев были покрыты крупными каплями влаги, капюшон ее накидки быстро намок, но девушка спешила дальше, продираясь сквозь кусты и деревья и чувствуя, как постепенно сыреет ее одежда.
   Служебные постройки — амбар и конюшня — стояли несколько поодаль, за деревьями. Если Анджелина возьмет правее и проберется туда, она сможет вывести из стойла одного из скакунов. Анджелина умела ездить верхом. В детстве она и ее кузина обучались верховой езде в пору увлечения Клэр лошадьми, которое длилось целое лето. Однако Анджелина сомневалась, способна ли она скакать без седла, впрочем у нее не оставалось времени на размышления, надо было действовать. Она ясно слышала топот копыт на дороге — а это значило, что Андре приближается со стороны дома. Анджелине необходимо было спешить. В любой момент Рольф может обнаружить ее исчезновение и броситься вдогонку. Прежде чем это произойдет, она должна срезать участок пути, пробраться через заросли к повороту дороги, где скоро будет Андре. Она должна успеть!
   — Стой! — прозвучало совсем рядом.
   Резко обернувшись, Анджелина увидела смутные очертания человека в бело-голубом мундире. Он стоял в темном створе распахнутых ворот конюшни. Судя по тембру голоса, это был Леопольд. Он, вероятно, вернулся, когда Анджелина спускалась по черной лестнице, и сейчас, пока еще не стемнело, пользуясь скудным светом затухающего дня, чистил своего жеребца. Леопольд отбросил в сторону щетку и кинулся к Анджелине. Она моментально обратилась в бегство, высоко держа свои юбки судорожно вцепившимися в ткань пальцами.
   Придя в отчаянье, она повернула к дому и скачущему мимо по дороге всаднику, который вот-вот мог скрыться из виду среди деревьев, пропав за поворотом петляющей дороги. Он скакал, прямо держась в седле. На нем была надета просторная непромакаемая накидка, прикрывавшая весь корпус Андре и круп лошади, как рыцарский плащ. Забыв все на свете, забыв смертельную опасность, грозившую Андре, Анджелина набрала в легкие побольше воздуха и закричала.
   Ее накидка держалась теперь только на одном плече. Потеряв на бегу равновесие, запутавшись в сухих переплетениях трав, Анджелина споткнулась и растянулась на земле во весь рост. Жесткая трава, пахнущая сыростью и гнилью, больно колола ей руки, когда она пыталась приподняться. Подоспевший Леопольд склонился над девушкой. Собравшись с силами, она села на землю, устремив на молодого человека взгляд, полный негодования и глубокого отчаянья.
   Неожиданно послышался легкий шорох, кто-то приближался к ним сзади мягкой решительной поступью.
   — Теперь тебе уже не отвертеться, Анджелина, мое солнышко! Видно, на роду у тебя написано быть битой, — произнес Рольф вкрадчиво.
   — Только не моими руками! — быстро воскликнул Леопольд, хмуро взглянув на принца. — Такие развлечения не для меня — охотно уступаю их тебе!
   — Счастлив слышать это, мой друг. А как это вышло, что я застал тебя барахтающимся на траве с моей… пленницей?
   — Твоя пленница убежала от тебя, пока ты ублажал гостя. Я только что настиг ее.
   — Как это мило со стороны мадемуазель Фортин предоставить тебе возможность оправдаться передо мной за твою оплошность, допущенную в позапрошлую ночь. Вместо того, чтобы ждать от меня благодарности, тебе самому следовало бы поблагодарить мадемуазель, или, по крайней мере, справиться о ее самочувствии, ведь наверняка она сильно ушиблась.
   Злость, от которой у Леопольда свело скулы, вмиг испарилась, уступив место глубокой озабоченности, светившейся в его черных глазах, обращенных к Анджелине.
   — Вы ушиблись, мадемуазель?
   — Вовсе нет, — отрезала она.
   — Тебе повезло, — растягивая слова, произнес Рольф, не спуская глаз с Леопольда и обращаясь к нему, хотя сам в это время помогал Анджелине подняться.
   Леопольд, залившись краской, тоже встал на ноги.
   — Если ты говоришь это в смысле угрозы…
   — С чего ты взял? — Рольф больше не смотрел в сторону Леопольда, переключив все свое внимание на Анджелину, он смахивал с ее волос капли мороси и выбирал сухие травинки.
   — Мне так кажется.
   — Тебе вовсе не надо напрягать свое воображение, чтобы истолковывать мои слова. Если бы я имел в виду угрозу, я бы высказал ее недвусмысленно.
   Сжав руки в кулаки, Леопольд стремительно кинулся к Рольфу.
   — Черт бы тебя побрал, Рольф, ты самый неблагородный на свете человек!
   — Так именно поэтому ты и увязался за мной в эту поездку?
   — Я говорю о только что случившемся!
   — Правда? А я о другом.
   — Ну хорошо, — в голосе Леопольда слышались горькие нотки. — Ты не хотел, чтобы я ехал с тобой, и я это отлично знал. Но я устал тебе повторять: укороти свой язык, когда говоришь о деле, касающемся не только тебя, но и меня.
   — Ты навязался мне в попутчики, как продажная шлюха навязывается в обоз армии, выступающей на марш. И ты еще ждешь от меня за это аплодисментов?
   — Найти истинного убийцу Макса не только в твоих интересах, но и в моих! После того, как он погиб, а твой отец серьезно заболел, в обществе пошли слухи, что именно я получаю наибольшие выгоды в случае твоей… твоей внезапной смерти. Да разве ты об этом не знаешь!
   — Я знаю, мой мальчик, но ты ведь сам завел об этом речь, зачем? Чтобы предстать неким козлом отпущения, безвинно страдающим от моих нападок? А с другой стороны, там в Рутении, если бы я пал, как брат, от руки наемного убийцы, тебя бы возвели на трон, объявили королем — Король Леопольд! Это звучит. Последний в нашей династии. И все это без зазрения совести.
   — Я не хочу быть королем вместо тебя, законного наследника. И этого не произойдет, я помешаю этому произойти!
   Рольф рассмеялся, казалось, его смех завис в неподвижном воздухе, не желая умолкать.
   — Мой ангел хранитель! Я тронут.
   — Глумись надо мной, сколько твоей душе угодно, обращайся со мной, как с глупцом, мой царственный братец, мой будущий король, но я ни за что не покину тебя. Я не вернусь в Рутению один, без тебя.
   Леопольд повернулся на каблуках и заспешил прочь, вышагивая по сырой траве строевым шагом, как на параде. Рольф смотрел ему вслед, хмуря свои золотистые брови. Он долго стоял, глубоко погруженный в свои думы, а потом вдруг резко тряхнул головой, как бы отмахнувшись от них. Взяв руку Анджелины, он положил ее церемонно на свой рукав и повел ее назад к дому.
   Анджелина покорно шла отчасти потому, что ей больше ничего не оставалось делать, а отчасти из-за того, что находилась под его гипнозом. Своим вкрадчивым голосом, своими теплыми пальцами, в которых покоилась ее рука, одним своим присутствием он парализовал ее волю. От него исходила непреклонная сила, которой нельзя было сопротивляться. Подавленная и одновременно взволнованная, Анджелина в этот миг напрочь забыла об Андре.
   Ужин проходил в полном молчании. Анджелина не сомневалась, что до сведения людей принца, вымокших и замерзших в сыром зимнем лесу, по которому они добрались, наконец, домой, была доведена весть о ее попытке побега. Они глядели то на нее, то на Рольфа с затаенным сочувствием, и от этих взглядов Анджелина подала духом, предчувствуя, что ей предстоит жестокая расплата. Хотя в поведении Рольфа не было и намека на это, когда он получасом раньше привел ее назад в спальную комнату. Там он опять уселся за письменный стол дописывать свое письмо. Царапающий звук гусиного пера действовал Анджелине на нервы, лишая ее остатков самообладания. И она с облегчением восприняла приглашение Сейруса к столу. И только теперь, сидя за ужином, Анджелина поняла, что спокойствие и молчание Рольфа относительно происшествия таили в себе зловещий смысл.
   Когда ужин было окончен, принц поднялся из-за стола и подошел к очагу. Он остановился там, повернувшись лицом к присутствующим, заложив руки за спину и широко расставив сильные ноги. Лица у сидящих за столом напряженно вытянулись, и встревоженные мужчины начали переглядываться друг с другом. Они заерзали на стульях, когда взгляд их предводителя заскользил по их лицам — пристально всматриваясь в глаза каждого поочередно. Анджелина тоже почувствовала пробежавший по ее спине холодок в этой напряженной предгрозовой атмосфере, сгустившейся за столом.
   Пламя свечи играло в светлых волосах принца, когда он резко поднял голову.
   — Я требую трибунала!
   Значение этих слов было, очевидно, хорошо понятно людями принца, потому что атмосфера сразу же накалилась до предела.
   Густав, чье покрытое шрамами лицо было строго и торжественно, медленно встал на ноги.
   — Кого мы будем судить?
   Из-за стола поднялся Мейер.
   — Я думаю, меня.
   — В чем его вина? — спросил Густав.
   — Пренебрежение долгом службы, — в голосе Рольфа не было слышно мстительных ноток. Но его негромкие слова тяжело падали в густой напряженной тишине.
   — Кто выступит свидетелем?
   — Анджелина.
   Неожиданно услышав свое имя, она бросила косой взгляд в сторону Рольфа. Он сурово смотрел на нее остановившимся немигающим взором. Анджелина облизала кончиком языка пересохшие губы.
   — Я… я ничего не могу сказать по этому поводу.
   — Вы недооцениваете себя, — ответил он спокойным твердым голосом. — Все, что от вас требуется, это всего лищь в точности рассказать, каким образом вам удалось сегодня покинуть дом.
   Анджелина взглянула на Мейера. Он стоял по стойке смирно, выправка выдавала в нем человека военного, привыкшего к жесткой дисциплине, во взгляде серых глаз, устремленных на Анджелину, читалось раскаянье. Он, видимо, сожалел о том, что, поддавшись минуте, расслабился и позволил ей беспрепятственно бежать.
   Затем последовал подробный допрос свидетеля. Каждый из присутствующих мог задать Анджелине вопрос и должен был получить от нее исчерпывающий ответ. Причем эти вопросы не содержали и намека на непристойность или двусмысленность; все они были направлены на выяснение истины и установление меры виновности и ответственности Мейера за ее побег. Видя все это, Анджелина старалась отвечать как можно более правдиво. Руки ее, сложенные на коленях, дрожали от волнения мелкой дрожью, которую она была не в состоянии унять. Но в одном пункте Анджелина, пожалуй, покривила душой, утверждая, что Мейер не заметил, как она выходила из комнаты, хотя не могла быть полностью уверена в непреднамеренности его упущения. Она ощущала смутную благодарность к этому человеку и из чувства противоречия защищала его. Когда вопросы к Анджелине иссякли, внимание Рольфа переключилось на Мейера.
   — Ты предпочитаешь суд и приговор, вынесенный нашим собранием, или поединок?
   Мейер задумчиво покусывал губу, на его широком лице отражалась лихорадочная работа мысли. Наконец, он улыбнулся и развел руками.